Текст книги "Четвертый лорд (СИ)"

Автор книги: Андрей Никонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8

08.

Я прищурил левый глаз, и осмотрелся вокруг правым. Сначала в инфракрасном режиме, потом в режиме поиска электроники, приблизил ладонь к лицу и полюбовался на атомы в режиме стабилизации. Как я жил с обычными глазами раньше, не пойму. И эта штука стоила всего сорок тысяч. Так заявил мне местный судья, который рассматривал мое дело.

Из всего моего имущества нашли только бот. Корабль, стоило мне слегка помереть, перешел в режим маскировки, и теперь искать его в системе было бесполезно. Местные слуги закона ни в какую не хотели верить, что я способен связаться с кораблем, и что он у меня вообще есть. По всем их данным, не было никаких неучтенных кораблей, владельцы всех, которые находились в звездной системе, идентифицировались, а трехтысячелетний возраст корабля никого не смущал – тут и постарше летали без проблем.

Я-то этого круглого гада чувствовал, а вот физически он куда-то исчез. Как сам назвал это состояние – перешел в режим скрытности на вражеской территории, имитировав выход. И вместе с моим внутренним голосом перевел мой статус в военнопленного, с угрозой сканирования мозга врагом. Похоже, не только мой предок был на всю голову больной, но и то, что от него осталось, тоже адекватным назвать было трудно.

Так что где-то в системе желтого карлика, в сфере с диаметром в десять триллионов километров затаился сейф с миллионом кру в имперских цестах. Которых мне вполне бы хватило, чтобы выкупить и себя, и глаз, и бот, который оценили в пять тысяч и уже продали. И ладно бы эта пятерка пошла в уплату основного долга, так еще мне до вынесения приговора насчитывали за питание и проживание, по сотне в системные сутки.

Не то чтобы я по местным законам был преступником, наоборот, жертвой, которой оказали помощь, пусть даже жертва ее не просила. Гуманизм, он такой гуманизм. Теперь я был здоров, как бык – причем не просто метафорически, медкапсула хорошо поработала, на весь бюджет, вылечив существующие болячки и добавив столько здоровья, что за всю жизнь не просрать. Эти ребята, из смены, отчего-то решили меня обслужить по ВИП-программе, теперь даже камни мог есть и морской водой запивать, единственное, что не входило в медицинскую программу, так это установка нового линка для доступа в сеть – внутренний голос этого делать категорически не собирался.

Мое предложение поставить линк в долг проигнорировали. Так что я был здоровый, но очень и очень бедный, и двести семьдесят тысяч надо было как-то отдавать, и вот тут я уже стал преступником. Потому что нельзя занимать деньги у власти, если вернуть не можешь. Почему двести семьдесят? Да потому что вынесение приговора, моя спасательная операция и прочие мелочи тоже стоили денег, для жертв бесплатно, для преступников – только за кру.

– Виновен, – решение судьи, даже не человека, а ИИ, обжалованию не подлежало. Зато с этого момента денег за проживание и еду с меня не брали. Камера полтора на три метра, и синт-еда – бесплатно.

Меня бы с радостью услали на плантации, каменоломни, астероидные шахты или записали в десант, но к сожалению, все эти теплые местечки были большей частью заняты синтами и мехами, простые живые люди, из репликаторов, за такую работу бы передрались. Так что с наказаниями тут была большая проблема. Простого преступника, убийцу, например, можно послать добывать металлы в пустоте лет на двадцать, хоть какую-то прибыль он принесет, заодно и исправится, но с меня-то денег надо было получить, семьи у меня не было, ген-сканирование показало, что среди граждан Федерации я не числюсь, так что переложить ответственность на биологических родственников не получилось.

Оставалась биржа – в Империи требовались человеческие рабы, дань моде, Конфедерация светлого пути проводила экспансию, и туда тоже посылались отбросы общества. Еще оставался Совет независимых планет, занимавшийся непонятно чем, но людских ресурсов потреблявший немеряно. Все эти звездные образования готовы были платить, а потом еще удерживать деньги из доходов купленного человека, чтобы потом, лет через пятьдесят-семьдесят, он наконец стал свободным и мог спокойно умереть в какой-нибудь лачуге с лимитированным доступом к воде и воздуху.

В медкапсуле я провалялся две декады, суд шел полторы минуты, а вот решения судьбы пришлось ждать еще пять дней. Все это время в одиночной камере я лежал, ел и гадил, и размышлял о своей нелегкой жизни и о том, что дома всегда лучше. Вот что заставило меня, вполне смышленого парня, побежать за этой хакершей, как ее там, Чесси? Отлично понимал, что на ловушку все похоже, что как минимум разводят на деньги, и все равно, как телок шел на убой. Была мысль, что она взломала мои мозги, но потом подумал, и решил, нет – взломала бы, просто отобрала карточку и выкинула вон, зачем такие сложности с кормежкой и куревом. И двадцать штук не такие уж большие деньги, добралась бы до информации о корабле, раскрутила бы на все оставшиеся цесты.

Доступа к сети у меня не было, да и вообще в камере сеть была недоступна через коммы, а вот обычный доступ, через терминал, был, наверное, чтобы выведывать секреты у заключенных по их интересам.

Я активно интересовался шлюхами, ценами на наемных убийц, билетами в Империю и вообще, как мог убеждал ИИ местной тюрьмы, что готовлю месть и побег. А данные на корабли смотрю исключительно с целью захвата. Оказалось, что мой шарик не такой уж и старый и бесполезный, и цена ему почти миллиард местных гульдов. То есть я, такой богатый и независимый, из-за какой-то фигни вот так попал.

На пятый день моя койка провалилась в нижний ярус.

– Заключенный Дэн? – мех, похожее на человека существо, сделанное из металла, пластика или каких-то еще материалов, навел на меня свои красные глаза. Четыре. – Решение по твоему делу принято. Выход 6511. Свои вещи можешь взять в ячейке, робу и ботинки положишь туда же.

И вышвырнул меня на холодный и твердый пол.

Место, где я оказался, было узким и бесконечно длинным, я сначала пошел не в ту сторону, и уперся в выход 6504, пришлось возвращаться, проходить еще несколько шлюзов, прежде чем нужный мне был найден. Рядом с кружком контроля выхода находилась дверца, за которой лежали мои изгрызанные шмотки, брать я их не стал, ощупал – карточка ожидаемо пропала. Так что пришлось выходить в мир в тюремной одежде, плюс триста кру к общему долгу.

Я оказался в большом помещении, ярко освещенном, на расставленных по стене креслах сидели человек двадцать, и пялились в потолок. Тоже посмотрел туда, какие-то числа мелькали, одно – рядом с моим именем. Еще раз пригляделся к товарищам по несчастью, и нашел знакомого. Знакомую.

– Привет, Чесси, – я шлепнулся рядом с синеволосой девушкой. – Ты мне двадцатку торчишь, не забыла?

Та недовольно скривилась.

– Смотри-ка ты, выжил. Как тебя там?

– Дэн, – напомнил я. – Ты чего тут делаешь?

– Сижу, не видишь что-ли. И вообще, свали нахрен отсюда, место занято, – Чесси попыталась пнуть меня ногой.

– Ничего, теперь я тут посижу. – Я улыбнулся довольно. – Прикинь, выходил из камеры, все казалось таким херовым, что аж жить не хотелось. А увидел тебя, и сразу полегчало. Тебя куда продают, в секс-рабство или на плантации?

– Да заткнись ты, – Чесси пересела подальше от меня, к какой-то блондинке, ну и ладно, не очень-то хотелось. Но все равно, справедливость восторжествовала.

Числа на потолке мелькать перестали, и экран потемнел. В комнату вошли трое – какой-то плотный мужик, на удивление потный, это с местной-то медициной, и еще двое, здоровые, мощные, на голову выше потного, в серебристых комбезах, у одного на груди какая-то висюлька была прицеплена, наверняка он был главным из этой парочки. Лица у обоих были закрыты серебристыми масками.

– Торги закончены, – обьявил потный. – Вы все проданы одним лотом славной и могущественной Конфедерации светлого пути. Ваши новые хозяева уже внесли за вас залог, и теперь до полной выплаты вы – их собственность.

Конфедерат с висюлькой сделал шаг вперед, на его маске замерцали огоньки.

– Вставайте и подходите, когда услышите свое имя и гражданство, – глухо сказал он. – Кеггер один восемь семь три пять семь одиннадцать – сорок пять шестнадцать.

Пожилой мужчина в обтягивающем трико и меховой накидке поднялся, подошел к конфедерату, протянул руки ладонями вверх. Уверенно, словно это уже все проходил. Конфедерат дотронулся до запястья пластиной, кивнул, шлепнул ему на левую ладонь какой-то круглях, пожилой накрыл его ладонью правой руки, подергал, показывая, что не может разлепить кисти, и вышел в проем позади троицы.

Чесси 40333062-9914 на самом деле оказалась по счету седьмой. А я – девятнадцатым, за мной только та блондинка оставалась, которая сидела рядом с хакершей. Я подошел, как и остальные, протянул руки, получил прикосновение пластинкой, холодная, зараза, потом тяжелый металлический кругляш склеил мои руки так, что разьединить их не хватало сил, если только с мясом отрывать. И уже приготовился выйти туда же, куда и остальные. Но обернулся, посмотреть, как там последняя, вроде девочка на вид совсем из наивных и нетронутых жизнью.

Наши глаза встретились, блондинка вскочила, подбежала и изо всех сил врезала мне ногой между ног, а когда я повалился на пол, пыталась еще ботинками меня добить. И ее никто не останавливал.

– Это он, – орала она, – ты знал, сволочь.

Причем не меня она так называла, а того потного мужика.

– Скотина, мразь, – а это уже мне, удары сыпались один за другим, носы у ботинок блондинки были острые, а тюремная роба совершенно не защищала. Я пытался вскочить, но каждый раз, когда я это пробовал делать, через кругляш шел мощный разряд, добавлявший мне боли и судорог.

– Все, хватит, Эри, – потный наконец остановил блондинку. – Сама виновата, нечего на парня свой косяк вешать. Жди своей очереди. А ты выметайся, да поживее.

И пнул меня изо всех сил, по ребрам попал, но те почему-то не треснули.

Кое как я вылез в соседнее помещение, где остальных осужденных уже приклеивали пластинами к какому-то тросу, и постарался прицепиться посередке, отпихнув какого-то дрища. Вот дойдем, тогда могу и сдачи дать, а пока угроза рядом со спиной мне не нужна совершенно.

Конфедерация светлого пути объединяла 57 обитаемых планет нашей галактики и две сотни прочих звездных систем, и их число постоянно росло. За последнюю тысячу лет к Конфедерации присоединились аж восемь звездных систем. Обитаемых, это подчеркивалось – мы сидели в общей кабине космического корабля, направлявшегося к порталу, и слушали всю эту чушь. И смотрели тоже, графики, схемы, направления экспансии. Наручники-кругляхи никто снимать с нас не собирался, так и оставались со склеенными руками.

Конфедерата с висюлькой звали Нгу Лаххе Третий. Капитан Лаххе, если по-простому. А вторым, точнее говоря, второй конфедераткой была суб-лейтенант Хеи Уш Седьмая. И эти числа не означали какую-то длинную родословную и знатных предков. И он, и она были клонами.

Цель нашей поездки нам никто не озвучил, но судя по мрачному выражению лиц остальных моих спутников, дела у нас шли хреновее некуда. Даже пинавшая меня блондинка затихла и даже вроде заплакать пыталась, но конфедератам на это было плевать.

До того, как пройти портал, мы узнали, что общее население Конфедерации составляет почти триллион человек, из них почти две трети – клоны, во главе этой кучи людей стоял Верховный Лидер – Дис. Вот так, без родового имени и порядкового номера, просто лидер Дис. Простота имени обьяснялась просто – Дис был искуственным интеллектом, включенным в управление государством несколько тысяч лет назад в качестве вспомогательного, и почти тысячу лет назад ставшим основным. Видимо, ИИ тоже друг друга подсиживали.

Мехи и синты могли находиться в Конфедерации только вне населенных планет, и поначалу я предположил, что нас везут, чтобы как-то восполнить население. Или может, понаделать из нас клонов, из меня бы получился неплохой модельный ряд. Как делают клонов, я понятия не имел, но предполагал, что это не больно и приятно.

В общем, под пропагандистскую чепуху и восхваления мудрого основного ИИ мы прошли портал.

Вот тут конфедераты и проявили свои истинные лица. Точнее говоря, сняли маски. Капитан оказался узкоглазым и скуластым, а суб-лейтенант – шатенкой с тонкими, почти острыми чертами лица и пухлыми губами. У обоих был нездоровый цвет лица, синеватый.

– Поздравляю с прибытием в Конфедерацию, – сухо сказал капитан Лаххе, и ушел. А суб-лейтенант Уш осталась с нами.

Раздался звуковой сигнал, и я почувствовал, как мои руки освободились, приятное чувство, растер затекшие кисти, скинув кружок в открывшееся возле кресла отверстие, другие перед этим проделали то же самое.

– Отлично, – суб-лейтенант прошлась по рядам, словно по головам нас считая. – Все на месте. Заключенные, отныне вы временные суб-граждане Конфедерации, это дает вам кое-какие права, незначительные. И налагает серьезные обязанности. У троих из вас нет линков, так что список прав и обязанностей вы получите после их установки. Остальным кодекс Конфедерации уже пришел. Внимательно ознакомьтесь с ним, а особенно с разделом, касающимся наказаний. Мы – не мягкотелый Союз и не нерешительная Федерация, большинство преступлений у нас караются смертью, причем дезинтегратор покажется детской страшилкой по сравнению с тем, что вас может ожидать. Те, у кого линки на месте, встают и проходят в челнок, он доставит вас в фильтрационный лагерь. Остальные трое присоединятся к вам позже. Там же, на месте, получите информацию о ваших долгах и сроках выплаты.

На этом месте суб-лейтенант кровожадно улыбнулась, и я понял, что выплачивать долги придется очень и очень долго. Что же, твари, у вас всех тоже появились долги передо мной, и у синеволосой, и у блондинки, и у этой шатенки-клона, именно она давала разряд, когда на станции я пытался встать на ноги. Посчитаемся, память у меня хорошая, а здоровье, благодаря медкапсуле, еще лучше.

***

– Бас-кап, я по поводу одного из свежей партии, – суб-лейтенант Хеи Уш Седьмая связалась с начальником фильтр-лагеря.

– Что еще? Кто?

– Дэн, без каких-то расшифровок. Генетически – человек.

– Да, смотрю. И что тебя насторожило, суб-лей?

– Этот парень все твердил насчет какого-то корабля, и что он его владелец. И что готов погасить долг имперскими цестами.

– Да, вижу. Ты молодчина, что связалась сначала с безопасниками, потом со мной, скажу тебе то же самое – обычный бомжара.

– Ты так думаешь?

– Ну да, смотри сама. Попал неизвестно откуда, по данным протокола, на станции появился на старательском боте, там и буровая установка есть, правда, очень древняя, и маневровые движки странной конструкции, самодельные, наверное. Потом попался местной аферистке, с него она и ее банда сняли двадцатку. Заявления о краже не подавал. Очутился в техническом коридоре, там его хигги чуть не сожрали. А потом, как понял, что на него долги повесят, и начал это придумывать. Линка-то у него нет, хотя эта торговка запчастями, которая теперь в одной с ним партии, утверждала, что что-то такое было, только с дефектом. Но у тела была обгрызана голова как раз с этой стороны, в медотчете указано, кость черепа оголена, так что это хигги его линк сожрали. А потом парень сообразил, что так на халяву можно ценной вещью разжиться, вот и просил поставить, тут-то ему такой не обломится. Все сходится, ты как считаешь?

– После того, как сек-кап и ты мне это обьяснили, да, верю. Но как насчет его утверждения, что у него имперские цесты, может он и вправду из Империи? Например, из какой-нибудь семьи лордов? У них линков нет, а импы не определяются. И корабль имперский определенно в систему входил, только потом исчез.

– Ты сама поняла, что сказала? Может, еще ген-карту запросишь у Совета лордов? Мол, один нищий на старательском буксире утверждает, что сын Императора?

– Прости, сама поняла, что сглупила.

– Молодец, сестричка. Ты наткнулась на странные факты, не отбросила их, а попыталась разобраться, и Вторую доставала, и меня. Даже если в этом случае ты ошиблась, в другом это может привести к результату. Я за ним пригляжу.

– Спасибо, Пятая. Пока.

Глава 9

09.

Фильтрационный лагерь располагался на одной из лун газового гиганта звездной системы Конфедерации. Размером эта луна была примерно с наш Марс, сила тяжести – в две трети земной, атмосфера, океаны и даже озоновый слой присутствовали. А вот со сменой дня и ночи были проблемы, луна вращалась вокруг оси часов за пятнадцать, а вокруг планеты – примерно за декаду. Так что десять местных суток там была ночь, и десять – день сменялся более тусклым днем. Пройдет с миллиард лет, и вращение луны остановится под действием приливных сил, озоновый слой исчезнет, потом океаны и растительность, люди свалят куда подальше от безжизненных скал, будущее – прекрасно.

Логично было бы предположить, что тут десять суток спали, а десять – занимались кто чем, но нет, местные давно приспособились, искуственное освещение отлично заменяло обычное, а нам, понаехавшим, комфорт и удобства гарантировать никто не собирался.

Из одной только несправедливой ко мне звездной системы, где до сих пор висел мой родовой корабль, привезли почти полторы сотни должников, уголовников и просто отщепенцев всех мастей, а всего тут набралось десять тысяч, так что наша партия затерялась среди сотен других. Челноки сновали от кораблей-маток к планете, увозя по пять десятков новичков за раз, синеволосая и блондинка улетели уже давно, а мы втроем – я, молодой парень с татуировкой на щеке и женщина средних лет, с выкрашенным в кислотно-оранжевый цвет ежиком волос, остались в толпе таких же неудачников без линков. Душу излить никто не лез, все молча стояли в очередях, расходящихся веером к четырем кабинкам, двигались быстро, я и устать не успел, как за мной схлопнулась стенка.

В небольшом помещении стояла капсула, почти один в один такая же, как та, из которой я вылез в тюряге. Только не такая обшарпанная, и еще она не гудела и рычала, а тихо шелестела. Никаких медсестер в униформе не было, людей в белых халатах – тоже, я как был в тюремной робе, так и улегся на жесткое ложе, прикрыл глаза. Но плотно не закрывал, мало ли что, вдруг тут просто на органы разделывают, хоть посопротивляюсь.

Над капсулой появилась небольшая платформа, от нее отделились трубочки с присосками, и через минуту я был облеплен ими с ног до головы, рядом с которой возник прозрачный экран. На нем был изображен я – очень натурально, прям голышом, постепенно заполняясь зеленым цветом. Нет, где-то в районе ребер что-то зажелтело, туда сразу добавили трубочек, и через десять минут я стал зеленым полностью.

«Здоров, группа ноль», высветилось на экране, трубочки пропали, появился манипулятор, прижавший к виску монетку. Все как в корабле, монетка ушла под кожу, растворяясь, только небольшое натяжение позволяло определить ее рядом с ухом. Капсула перевернулась, выкидывая меня на пол, только что пинка не поддала, и я через противоположный проем оказался на погрузочной площадке.

Линк подгрузился, определил мое местоположение, высветил маршрут и тут же начал передавать какие-то данные. Причем я точно знал, что данные эти подменные, мой личный мозгоклюй перешел в режим вражеского допроса, и сливал дезу вероятному противнику. Помешать этому я никак не мог, два достижения инопланетных технологий прочно оккупировали мой мозг и сейчас выясняли, кто из них круче.

Очередь в посадочный шлюз то шла, то останавливалась, выпуская людей порциями в каждый курсирующий между кораблем и луной челнок. Солдаты Конфедерации рассаживали людей строго по порядку, один из моей партии пытался предложить взятку, заработал удар поддых, и смиренно занял свое место. Смысл этого я не понял, пока мы не начали снижаться – если передние места почти не трясло, то из задних кресел людей выбросило бы, не будь они прижаты фиксаторами. Мне досталась серединка, так себе ощущения.

Челнок, на котором я прилетел, был последним, повезло – остальные девять тысяч пятьсот человек только нас и ждали на большом плацу. Нас, опоздавших, определили в последний ряд, но из-за перепада высот все было отлично видно. Я поискал синюю голову, обнаружил таких как минимум сотню, тем временем на трибуну поднялся обвешенный цацками военный.

– Коммандер Лим, – представился он. Голос доносился до каждого из нас практически без искажений, прислушиваться не приходилось. – Поздравляю с прибытием в систему Конфедерации. С этого дня вы живете по ее законам, кодекс найдете у себя в линке. Там же распорядок дня, карта с местом вашего пребывания, и много чего еще. На то, чтобы привыкнуть к местному распорядку, вам даются сутки, после этого вы считаетесь рекрутами программы первого переселения.

Парень рядом со мной выругался. Похоже, он об этом что-то знал.

– Вам оказана честь нести гены человечества в бескрайние просторы галактики, – вещал коммандер. – Многие из вас искупят свой долг жизнью.

Дальше пошла обычная пропагандистская чепуха, которой я уже наслушался у себя, в своем мире.

– Эй, как тебя? – окликнул я парня, который, похоже, тоже не особо прислушивался к воплям коммандера.

Парень угрюмо на меня посмотрел, не ответил, но и не отвернулся.

– Ты чего так скривился, когда он про программу первого переселения сказал?

– А то ты не знаешь? – парень удивился.

– Нет, я вообще из деревни. Так что с ней не так?

– С ней, сука, все не так, – мой собеседник сплюнул. – Ты сюда за что попал?

– За любовь, – честно ответил я.

– Понятно. Слушай, долго обьяснять, но коротко говоря, мы в глубокой заднице. Прямо где-то ближе к пупку. Или ты из репликатора?

Про эту хрень я уже знал – по старой привычке занимался в камере самообразованием. Репликаторские получали питание внутривенно, так что пупков у них не было. А планетники, те многие рождались по-старинке.

– Не, я из староверов. Короче говоря, от мамы с папой.

– Ясно, из глуши.

После этого парень ко мне интерес потерял и отвернулся.

– Разойтись, – как раз словно подгадал, скомандовал командор Лим.

И мы разошлись. Рекруты жили в длинных казармах, по тысяче человек в каждой, этажи уходили под землю, каждому досталась индивидуальная крохотная комнатка, где кровать сменялась рабочим столом, а он – вихревым санузлом. И все это на четырех квадратных метрах. Восьми кубических. С моим ростом как раз потолок макушкой мести.

Вместо робы меня одарили комплектом униформы. Хотя, скорее, одолжили, куртка, майка и штаны из немнущегося и слегка тянущегося материала обошлись мне в четыреста кру, еще двести стоили ботинки, и пять тысяч прибавили к долгу за линк. Я полюбовался на свои грехи, которые в числовом виде только росли, растянулся на кровати и закрыл глаза. Не знаю, в какую жопу я попал, но это не повод грустить и терять надежду. Помнится, на пересадочной станции после космического лифта меня тоже бил мандраж, и сомнения лезли в голову, так ведь ничего, шлялся по пустоте, камни помечал, рисковал жизнью. Да, в тот раз добровольно, в этот – заставили силой, ну и что, зато я, наверное, первый землянин, который вообще оказался за пределами Солнечной, к Центаврам и к другим ближайшим звездам пока только беспилотные аппараты летали.

Тут линк заморгал, прямо в голову пришли какие-то документы, картинки и инструкции. И среди них – описание Программы первого расселения. Я почитал, подумал, постарался найти жопу в этой информации, и не смог. Чего этот парень так трясся, непонятно.

Конфедерация светлого пути решила, что человечеству не по пути с искуственными организмами. Точнее говоря, так решили их предки, которым хотелось сделать что-то хорошее для людской расы. Поэтому в Конфдерации синтетические люди и мехи были запрещены, а ИИ находились под строгим контролем. С одной стороны, идея отличная, а с другой – кто-то ведь должен был делать всю черную работу.

Например, осваивать новые планеты.

Звездная система с очень длинным порядковым номером была открыта почти пятьсот лет назад. Врата в ней были неполные первой степени – вели только к двум другим, один портал принадлежал Конфедерации, а другой – так себя пока и не проявил, он существовал, но для его активации нужно было сначала его разыскать.

Не сказать, что Конфедерации с найденной системой повезло, планета там была так себе, повышенное содержание серы в атмосфере из-за бурной вулканической активности, и флора местная была очень агрессивной, так что граждане этого государства предпочитали осваивать систему в пустоте, разрабатывая астероиды и два спутника горячего газового гиганта, вращавшегося почти рядом с желтым карликом. Но обитаемая планета – это престижно, так что кто-то должен был ее осваивать.

Мехи и синты в Конфедерации были запрещены, так же, как и свободные ИИ, к тому же любые искусственные организмы стоили дорого. А люди – плесень общества вроде нас уходила почти за бесценок, конфедераты оплатили десять процентов моего долга, и рисковали только, если я слишком быстро на этой планете помру. Тогда мой долг будет аккуратно распределен между остальными 9999 рекрутами. Или меньшим количеством оставшихся в живых.

Все это, а также информация по нашему будущему дому, были изложены в присланных материалах. Я полюбовался на тяжелые синеватые облака, почти белое светило прямо в зените, строящиеся города и бурую растительность. Таких как мы туда отправляли раз в год, вот ведь не повезло оказаться в ненужное время в ненужном месте, так что за пять сотен лет должно было скопиться пять миллионов человек. В основном, наверное, в виде трупов.

И все равно, не понимал я, чего бояться-то. Оружие давали, кое-чему должны были тут научить, механизмы всякие и средства защиты предоставлялись – не самые дорогие варианты, тут был важен баланс между стоимостью оборудования и ценой, уплаченной за людей. И требований особых не было, строй, сажай, улучшай природу и сей доброе, вечное и траву. Негры в Новой Родезии похуже жили, и ничего, пели, танцевали и гнали самогонку из кукурузы. А самым способным обещали условное гражданство, а то и вовсе домой отпустить могли. Кто-то ведь возвращался и рассказывал ужасные истории.

Степень своего оптимизма я понял на следующее утро, когда у нас начались первые тренировки. Пока виртуальные. Сначала я вообще воспринял происходящее как прикол, очутившись в кабине огромного трактора, формирующего рельеф. Высотой в полсотни метров, он мог сравнять лес или небольшую горку с землей, потом насыпать новую и посадить саженцы, этим я занимался целый день. Первый час с интересом, как-никак новая техника, а под конец практически через силу – стандартная команда такой машины была десять человек, мне же пришлось одному за всех отдуваться. Не для того я сбежал в открытый космос, чтобы триста раз подряд переработать гектар деревьев в биогумус специальным ферментативным раствором, потом на этом месте высадить такие же деревца, только крохотные, дождаться, пока они достигнут десятков метров в высоту – это ведь виртуальный мир, хотя с его создателей вполне бы сталось заставить меня ждать эти двадцать-тридцать лет, тупо сидя в кабине. Но нет, слава местным богам, если они есть, деревья росли как на дрожжах, потом я их снова утюжил и снова выращивал.

К вечеру, когда я уже был готов кого-нибудь убить, эта хрень наконец-то закончилась.

Так продолжалось десять дней. К концу этого срока я мог осушить небольшое озеро, засыпать его срытыми рядом с ним холмами, уплотнить грунт, термически его закалить, залить синт-бетоном, потом раздолбать все это, переработать в гравий, вырыть пруды, насадить аллеи, разбить цветники и сделать на этом месте офигенский парк. Гравий, кстати, шел на отсыпку дорожек и возведение скульптур, я, помню, так увлекся, что даже ужин пропустил, зато по памяти воссоздал уменьшенную копию нижнего парка Петергофа с его знаменитыми каскадами, как-никак, родина. И фонтаны сделал, и колоннаду, все как полагается, на оригинал, может быть, и не похоже было, но все равно – получилось. Правда, должен было построить подземную фабрику, но парк-то куда красивее.

Видимо, система обучения посчитала, что творчество – это то, что обычному колонисту совсем не нужно, и поставила мне за мою работу самый низкий балл, но мне было плевать, я-то знал, что просто охренительно талантливый архитектор, и наверняка всегда им был, только вот трактора такого у меня не было.

– Вы тупые ублюдки, отрыжка облодбанных гурхзов, – не скупился на эпитеты коммандер, выстроив нас, около тысячи разгильдяев, на том же самом плацу. – Не могли справиться с самыми простыми приказами. Мало того, что вы, идиоты, попались охране на своих станциях, так еще и тюрьма вас ничему не научила. Но ничего, с этого дня вы сами – охранники. Думаете, охранять почетно? Нет, уроды тупые. Почетно воевать. Этому вас никогда не научить. А вы будете таскать свои задницы из одной точки в другую за гроши, пока ваши более способные товарищи работают, и следить, чтобы они не отвлекались. А когда они погасят свои долги и улетят, вы останетесь на этой гребанной планете и сгниете там.

Парень, который обещал мне жопу в районе пупка, снова стоял рядом со мной.

– Ты как отмазался? – чуть наклонившись в мою сторону, тихо спросил он.

– Построил парк.

– Блин, а я трактор взорвал. Не, ну тоже неплохо получилось. Пусть остальные придурки лес валят, а мы будем отдыхать.

– Уверен? – с сомнением переспросил я. В моем понимании профессия охранника была одной из самых опасных. В паркинге возле нашего дома один такой вызвал военную полицию, когда черные не расплатились за бухло в соседнем магазинчике и пристрелили хозяина, так потом его обглоданную ногу на соседней плантации коки нашли, случайно.

– Отвечаю, – гордо заявил мой новый знакомый. – Мне тут знающие люди подсказали, что надо делать. И сами они вон стоят, так что не фуфел гнали.

Там, куда он показывал, вокруг невысокого крепкого мужчины лет сорока-пятидесяти кучковались мрачные личности.

– Банда Храга, – важно, словно смакуя причастность к криминалу, прояснил парень. – Подставил его кто-то, но долго он тут не задержится, найдет, как свалить. А если повезет, то и мы с ним. Тебя как зовут?

– Дэн. Дэн Истерман, – по привычке представился я именем и фамилией.

– Круто. А я Гниллс. Еще номер есть, но хрен его выговоришь. Слушай, а чего на тебя вон та блондинка так пялится, знакомы?

Я пригляделся, точно, девушка, напавшая на меня в пересылке, тоже была среди тупых. Блондинка, тут стереотип наверняка сработал. И глядела на меня как-то недобро, словно я ей задолжал что-то.

– Может, трахнул ее, не помню, – не удержался я. – Столько цыпочек через меня прошло, не сосчитать.