Текст книги "Четвертый лорд (СИ)"

Автор книги: Андрей Никонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Второе – меня подобрали конкуренты. Понятно, почему не бросили труп на астероиде, а привезли к себе. Корабль само собой – настроен на конкретного пилота, но вот что не ясно – зачем я им теперь живой и в здравом уме.

Третье – пираты. Корабль им не нужен – потом разбирайся с корпорациями, откуда у свободных охотников такая техника. Одно дело щипать мелких дельцов, а другое – корпорации с их армиями и космическим флотом. Сожрут и не задумаются. А вот человека продать в рабство – это они могут, рабы в дальнем космосе востребованы. Этот вариант я поместил в конец, на край.

Ладно, чего дергаться, – подумал я, даже не удивившись охватившей меня апатии, – будет больше информации, придумаем, что с этим делать.

Я прикрыл глаза и уснул.

Если бы я смог выбраться наружу, посмотреть на себя и на окружающее его пространство со стороны, то увидел бы, что от антрацитового астероида начали отваливаться куски породы. Недавно возникшая гравитация изменила вектор на противоположный, куски отлетали от астероида во все стороны. Через некоторое время матово-белый шар, размерами чуть меньше первоначального, окутался зеленоватым сиянием и резко пошел вверх от плоскости эклиптики. Переместившись за несколько секунд на огромное расстояние, он нашел какую-то точку в сотне миллионов километров прямо над Солнцем, завис на мгновение и исчез. А на этом месте осталось висеть крохотное по меркам космоса колечко.

Глава 3

3.

Я медленно приходил в себя. Пошевелился – ничто не стесняло движений. Вот только одежда озадачивала, черного цвета комбинезон, оставляющий открытыми кисти и ступни, такого я не помню. Всегда надевал под скаф термобелье, но тут явно не мой размер. Гладкая ткань, похожая на шелк, плотно облегала еще не успевшее нарастить животик тело, правда, она и ниже живота обтягивала все, словно чулок, так что возникали ассоциации с балерунами – те вечно свои бубенцы выставляют публике напоказ.

Итак, что я помню, если предположить, что это все был не сон. Одиннадцатый сектор участка 318С, четыре астероида. На втором случилось что-то, начался обвал и я потерял сознание. Потом вроде как просыпался, связанный и в белой комнате.

Комната та же, абсолютно белая, с полукруглыми стенами, без окон и дверей, я полулежу на удобном шезлонге, в черном трико – очень стильно и странно. На Весте такого места точно нет, хотя что я знаю о секретных помещениях нашей компании. Но не стали бы они ради меня так заморачиваться.

Вариант с сумасшедшим домом вроде бы мне во сне приходил в голову, но даже в таких заведениях есть двери – чтобы санитары могли в случае чего меня быстренько обездвижить, а то вон какой красавец лежу, без смирительной рубашки.

Тут сзади кто-то кашлянул.

Если бы потолок был чуть пониже, думаю, я бы сделал в нем проход на следующий этаж, доли секунды – и я уже стоял на полу, крепко сжимая кулаки и глядя в сторону раздавшегося звука. Источником которого оказался здоровенный негр в белой набедренной повязке. Вообще раньше черных так не звали, но с некоторого времени толерантность исчезла, пропала вместе с Гольфстримом. И вообще, среди них были неплохие ребята, вот к примеру, Мванга в нашем квартале, разносчик молока. Вместе со мной потом в колледже учился. Тоже дистанционно, сидел где-то в Намибии.

Но этот негрила явно не учился нигде, вон взгляд какой тупой, смотрит на меня и скалится.

Я аккуратно переместился вправо, мой сосед по комнате не шелохнулся, только зрачки сдвинулись вслед за мной. Однако стоило мне зайти чуть дальше, на линию плеча, как этот качок развернулся в мою сторону, я даже и движения не заметил. Зато я заметил, как край лежанки слегка проглядывает прямо через него.

Ясно, голограмма. Интересно, кто это прикалывается, похоже на шутки Хью Феннинга, нашего ай-тишника, тот вечно всех разыгрывает, и у него в хозяйстве есть такие аппараты для связи, шикарную матрицу скачал, молодец.

Я показал голограмме фак и высказал все, что думаю о Хью. Хотя часть слов он все равно сразу не поймет, прогонит через переводчик и тогда проникнется.

На голограмму мой спич впечатления не произвел, негрила все так же пялился, скаля белоснежные зубы. Я подошел поближе, протянул руку и потрогал воздух – да, рука свободно проходила сквозь голограмму, правда, ощущалось какое-то сопротивление, но уж что там напридумывали наши высоколобые, не знаю, технологии развиваются с каждым днем, может быть и голо станут материальными.

Мужик в набедренной повязке подождал, пока я наиграюсь с его нематериальностью, и заговорил.

Вот только я не понял ни одного слова. а ведь я немного понимаю шона и ндбеле, по крайней мере могу отличить их от суахили или коса. И это явно не китайский, английский, русский или французский, на которых я более-менее свободно говорил.

Тем временем мой собеседник выжидающе смотрел на меня, чуть наклонив голову.

– Нихрена тебя не понимаю, – выразил основную мысль. – Во бу минь бай ни. Нот андерстенд.

На черного это не произвело какое-то впечатление, придурковатая улыбка не сходила с его лица.

– Чего вылупился? Ни зяй зао шин ма? Вот ар ю лукинг фор? Ури кутсваага чии? Унатафота нини? – сделал я вторую попытку.

– Русский? – внезапно произнес негр.

– Да. Твою ж мать, ты и по-нашему можешь. Хью, ты просто красавчик, переводчик догадался подключить.

– Здесь нет Хью, – негр развел прозрачными руками, – только я.

– Ладно, а ты что за перец?

Черный собеседник важно приосанился и взмахнул руками.

– Приветствую тебя на борту моего корабля.

Я тихонько выругался. Если Феннингу что-то втемяшится в голову, все, пока до конца не дойдет, не отступится. Очень упорный парень, только такой мог семь раз взламывать внутреннюю сеть корпорации из здания напротив, чтобы заказать себе пиццу. Когда парня повязали, ему даже предьявить ничего не смогли, ущерб для «Ниньбао кемикал» составил что сорок гульдов, говорят, судья хохотал, когда обьявлял приговор – тридцать минут общественных работ.

– И я приветствую. Как тебя там?

– Дигджи Чвангхр Првгчхангш Кроугсли, – примерно так ответил негр. – А как зовут моего догорого гостя?

– Дорогого гостя зовут Дэн, – поклонился я. Чем больше переигрывать, тем быстрее все это закончится. – Могу я тебя называть Чванем? Или лучше Диджи?

– Как хочешь, – собеседник махнул рукой, – я видимо давно уже помер, так что мне похер, как ты будешь меня звать.

От такой откровенности я слегка обалдел.

– Много лет прошло с тех пор, как я появился в вашей системе, – заунывно затянул негр, и я понял, что просто так отсюда не уйду, – мой корабль обернулся вокруг вашего светила четыре сотни раз, ожидая моего возвращения с третьей по счету планеты. Но этого не произошло, зато появился ты, мой потомок, мой наследник.

Я поморщился. Обычно Хью придумывает что-то оригинальное, но вот буквально месяц назад он вот так же пытался разыграть одного пилота, Ли Ханя, явившись к нему в образе умершей бабули и уверяя, что оставил большое наследство на счету в «Чейз Беджинг», ради этого даже счет открыл в этом банке и перевел туда сотню гульдов. Ну Хань, не будь дураком, деньги со счета забрал, купил нам всем на них вискаря. А Хью после этого фигнал под глазом сводил и ребра сломанные сращивал, потому что нельзя издеваться над родственными чувствами.

И вот сейчас, на что это он намекает?

– Анализ показал, что ты мой далекий потомок, – продолжал черный, – и по обычаям нашей планеты ты можешь получить все мои деньги, этот корабль и право именоваться Четвертым лордом Огненных островов.

– Благодарю, – я приложил руку к груди, туда, где якобы находится сердце. На самом-то деле оно почти по центру. Надеюсь, он не анализ кала ввиду имел.

– Принимаешь ли ты свое наследство? – строго спросил мужик в набедренной повязке.

– Да, – поклонился я. – А могу ли я спросить уважаемого Чваня, где находятся мои Полярные острова?

– Они еще не твои, – «предок» нахмурился. – Сначала ты должен подтвердить свое желание, протяни ладонь.

Говно вопрос. Я вытянул вперед руку ладонью вверх. Откуда-то шлепнулась таблетка, маленькая такая, синего цвета. Горошина.

– Я это должен съесть? – спросил, понимая, что пора заканчивать. Если пошли препараты, то безобидные шутки кончились.

– Нет, – голограмма покачала головой, – просто сожми в кулаке.

Я сжал, потом разжал руку – шарик пропал. Фокус-покус. Вот что должен был сказать ненатуральный персонаж, созданный любителем розыгрышей.

– Поздравляю, – сказал вместо этого негр, – теперь ляг в кресло и жди.

Ну что сказать, хиленько. Вслух я этого не произнес, Хью – он обидчивый, с него станется затянуть шутку на три-четыре часа, пока меня ребята не хватятся. Кстати, до сих пор ни одного сообщения на комме, хотя это и немудрено, отрубил небось связь с внешкой, сволота. Но раз просит сесть в кресло, сяду. Гипновоздействие – оно такое, реальность от внушаемого отличить почти невозможно, некоторые для этого специальные штучки используют. Но то ученые, у них работа такая, и уровень безопасности соответствующий, а какой толк может быть в зомбировании пилота, если это самое внушение автоматикой служб доступа определяется на раз? Любое неадекватное действие, пусть даже состоящее из множества адекватных, сразу запускает механизм диагностики.

Так что я лег в кресло и закрыл глаза.

Приснился странный сон – видимо, розыгрыш Хью на меня так подействовал. Странный, потому что сон обычно идет от первого лица, ты можешь что-то наблюдать, не вмешиваясь, или активно действовать, но присутствие спящего обязательно. Тут же, и я в этом был уверен, меня не было. Была какая-то нарезка кадров, как трейлер фильма.

Вот чернокожий мальчик бегает по дому – с игрушечным мечом, гоняется за каким-то пушистым зверьком, напоминающим шестилапую кошку. Зверек иногда поддается, и получает за это поджопник голой ступней и возможность эту ступню укусить мелкими острыми зубками, отчего на белом покрытии пола остаются кровавые пятна. Небольшое устройство, видимо уборщик, елозит по полу, приводя его в прежнее состояние. Меж тем мальчик устремляется прочь из дома, видимо, за сбежавшим зверьком, забирается на дерево, где и обнаруживает своего шестилапого противника.

Все это идет от первого лица, но я точно уверен, что это первое лицо – не я. Словно смотрю чужую жизнь чужими глазами.

Подросший мальчик старательно выводит на планшете какие-то закорючки, потом отбрасывает устройство и снова хватается за меч – теперь уже более функциональный, светящаяся полоска над рукоятью. Вижу поляну, окруженную густой порослью, из нее выходит зверь, в котором можно угадать бывшего кусаку, вот только размерами он теперь больше мальчугана, одни клыки размером с палец. Я не успеваю разглядеть, как это он там умудряется на шести лапах передвигаться, как зверь оказывается рядом с мальчиком, тот обнимает его за шею и гладит. Очень мило, что за дурь мне подмешали?

Зверь внезапно дергается, его ноздри раздуваются, передние лапы начинают скрести землю. На поляну выходит человек в оранжевой накидке, тоже черный, с серебряным кольцом в носу. Он что-то говорит, кланяясь, но мальчику не нравится ни человек, ни то, что он говорит. Однако он что-то шепчет зверю на ухо, тот замирает, потом прыжками скрывается в зарослях. Мальчик идет за этим человеком, он заметно ниже оранжевого, значит, или тот слишком высок, или парню еще совсем мало лет.

Десять, – подсказывает мне не моя память. – В переводе на местные года десять.

Строгий высокий мужчина что-то выговаривает мальчику, стоя на открытой террасе. С нее открывается вид на ухоженные поля, кое-где паукообразные механизмы копошатся среди растений, над полями завис диск, с которого протянулись тонкие ниточки к обрамляющим посевы деревьям. Мальчик насупился, ему хочется гулять, а не сидеть дома, но мужчина утверждает, что окружающая природа опасна, последствия мутаций еще не до конца изучены. Он обводит рукой пространство вокруг – Второй лорд Огненных островов показывает своему наследнику подвластные их семье земли. Вдали, в горах, добывают ценный минерал, названия которого мальчик не знает и не хочет знать, до гор еще надо дойти, а лес вот он – совсем рядом.

Снова промелькнули картинки, замедляясь… Я понимаю, что прошло еще два года, на планете, вращающейся вокруг местного светила немного быстрее – почти два с половиной. Подросший мальчик, почти юноша, в белой накидке и сандалиях, держит в руках оружие – трубу длиной сантиметров пятьдесят, с ремешками для установки на предплечье. В основании трубы есть шунт, проникающий в тело, мальчику страшно, и в то же время любопытно. Он кое-как прилаживает трубку, полоса вдоль нее загорается синим, оружие готово к бою.

Внезапно дверь в комнату распахивается, чуть не падая, в помещение вваливаются два бойца в серой броне, с широкими накладками на плечах и такими же трубками, прикрепленными к левой руке. Позади них тот же мужчина в оранжевом, что прогнал мальчика с поляны. Управляющий поместьем. Он что-то приказывает бойцам, те бросаются к мальчику, но тот успевает выстрелить. Несколько попаданий бессильно стекают с брони, но очередной выстрел пробивает серый материал, и один из бойцов падает, прижав руки к животу.

Оставшийся на ногах хватает мальчика за волосы, бьет коленом в голову, сноровисто снимает трубку с руки мальчика. Видна ухмылка на лице оранжевого, мальчика волокут прямо за волосы по коридору, он пытается подняться, помочь себе ногами, но рывки не дают ему это сделать. На одном из поворотов он видит лежащее в луже крови тело, это тот самый мужчина, что стоял на террасе. Мальчик пытается вырваться, броситься к лежащему на полу, но получает за это несколько ударов ногами, что-то хрустит, мозг взрывается болью, почти теряя связь с реальностью. Пленника затаскивают внутрь огромного диска, стоящего прямо на полях, посевы уничтожены, деревья по контуру сломаны и повалены. Внутри диска его все так же тащат по длинным узким коридорам, бросают в одну из комнат на грязный вонючий матрас.

Мальчик стоит на холодном, продуваемом ветрами плацу в толпе таких же грязных оборванных ребятишек. Его накидка порвана и давно утратила белый цвет, одна нога босая, распухла и жутко саднит. Перед толпой выступает подтянутый мужчина в красном кителе, с висюльками на груди. Он говорит, как повезло сиротам и беспризорникам попасть в военную академию, где они смогут стать солдатами Федерации. Мальчик старается не вслушиваться, но висящие над плацем ретрансляторы доносят каждый звук, к тем, кто не слишком внимательно относится к выступающему, они доносят звук особо – с увеличенной громкостью, грязные ладони с обгрызенными ногтями, зажимающие уши, не спасают от всепроникающего пафоса. Хорошо еще, что стоять не так больно, сила тяжести на этой планете меньше, одну ногу можно поджать.

Проскакивает еще несколько лет, казарма на сорок человек. Отделение десанта, сюда собирают отбросы общества, тех, от кого отказались семьи, сирот, беспризорников, детей должников. Юноша сидит на кровати и читает на планшете письмо с родной планеты – управляющий, которому доверили опеку над сиротой, заботливо спрашивает о его здоровье и пишет, что из-за повышенной активности светила урожаи сильно упали, добыча антралина замедлилась из-за нападения диких племен, по этой причине оплатить обучение не представляется возможным. Он бы не читал этот лживый бред, но рядом стоит сержант и внимательно смотрит, как его подопечный знакомится с новостями родной планеты. Сержанту заплатили – парень должен прожить хотя бы еще несколько лет, чтобы управляющий смог выжать из поместья все соки и отдать пустышку дальним наследникам. Один грамм антралина стоит почти сорок кру, месячной добычи хватило бы, чтобы юноша учился на пилота несколько лет, но сложности с добычей… Сержант усмехается, он представляет, о чем думает парень.

Глава 4

4.

Выпускные экзамены. Юноше почти двадцать, их курс сбрасывают на недавно открытую планету. Три материка, два из которых в районе экватора, там невозможно находиться без защитного скафа третьего уровня, мощное излучение местного светила не дало зародиться там жизни. Третий континент находится на противоположной стороне планеты, которая повернута к звезде всегда одной стороной, он густо покрыт лесом с буро-красной листвой, процессы фотосинтеза здесь почти не идут, слишком тускл отраженный свет четвертой планеты системы, висящей прямо над материком – газового гиганта, чья орбита синхронизирована с орбитой третьей планеты. Так, на одной линии, они кружатся вокруг звезды уже не один миллиард лет.

Растения выделяют азот, поглощая белки из почвы – продукт распада животных, так что атмосфера на планете непригодна для дыхания, преобразователи скафов берут кислород и углекислый газ из органики, смешивая с азотом.

Их здесь около тысячи – выпускники академии, парии среди войск, десант. С самым низким жалованием, контрактом на двадцать общих лет, и неподъёмным кредитом за обучение – фактически рабы. На их оснащение не пожалели денег – все записывается на счет бойца, командованию невыгодно, чтобы они погибали, мертвые кредиты не возвращают. Лорд – кличка прилепилась к парню с первого дня, стоит в одном ряду со своими будущими боевыми товарищами. Десантники чаще гибнут из-за стычек друг с другом, чем в бою, никто не будет прикрывать тебе спину, тут каждый за себя.

Парни задают себе вопрос, стоило их столько лет учить сражаться, если они все равно – пушечное мясо, скаф защищает гораздо лучше, чем навыки. Убыль среди десанта такая, что ректутеры рыщут по обитаемым мирам, особо не разбираясь, кого затолкнуть в бот, то, что потрачено, все равно вычтут из жалования. Среди выпускников ходят легенды о тех, кто отслужил двадцать лет, потом вернулся, обзавелся хозяйством – прикупил астероид, или станцию переработки, и зажил счастливой мирной жизнью. Среди их знакомых таких нет, но кто-то где-то от кого-то слышал историю. Все они как на подбор – одинаковые. Но если не надеяться, то тогда незачем жить.

Последнее письмо из дома заставило скрежетать отличными (дополнительный долг) зубами от злости – управляющий сбежал со всеми деньгами, поместье перешло под опеку семьи. Где они были раньше, когда убивали его отца и продавали его в военное рабство? Теперь на нем еще и долг за восстановление поместья – как будто мало сотни тысяч кру за грязную тесную комнату на десятерых в казарме, безвкусную, но очень полезную еду, побои и адские мучения на полигонах. И половины этой суммы за обмундирование – теперь он будет беречь его как зеницу ока, второй такой комплект продлит срок рабства еще на несколько лет.

Одна надежда – на трофеи. С пленных можно взять много, десант – он на передовой, и когда враг попадает к ним в руки, много чего можно с него взять. И обезличенные пластины с деньгами, и линки – их, правда, приходится вырезать прямо из головы, но зато они отлично идут на черном рынке. Безопасники только цепляются, требуют, чтобы для допросов привозили целые тела, но кто будет церемониться с противником, если разобранный чужой боец стоит гораздо больше неповрежденного.

Перед выпускниками выступают воспитатели, их ненавидели с первого дня, так что кроме раздражения их слова ничего не вызывают. Последним произносит речь командир учебного отряда, от речи капитана не скрыться, вживленный рядом с мозжечком нейроимплантат передает слова командования прямо в мозг, от них не закрыться ладонями. Сегменты нейроимпа дают дополнительные возможности организму, впереди – усиление костей и мышц, еще сотня тысяч гало к долгу, но уже добровольно, слишком сильные десантники могут стать опасным внутренним врагом. К тому же лишняя сила еще не гарантия того, что победа достанется легко. Гораздо важнее мозги, этому в академии не учат, и слишком умных уничтожают еще до выпуска. Но умный на то и умный, чтобы уметь это скрывать.

Учения – последний экзамен перед отсылкой в войска, десять дней на дикой планете, среди непонятного животного мира. Передвижение только на гравиплатформах, тотальное уничтожение всего живого, растения, животные, противник – все едино. Армии не нужны герои-десантники, для этой роли есть штабные офицеры и высшее командование, ей нужны мертвые противники и разрушенная вражеская инфраструктура. Личная храбрость – ничто перед слаженной работой единого кулака из сотен бойцов, стирающего с лица земли любую угрозу с помощью дистанционных орудий и отлично бронированных механизмов. Каждый убитый враг, это минус к экономике вражеской стороны, а этих сторон несколько – старая Империя, молодая Конфередация, почти распавшийся Союз окраины, дряхлый Совет независимых. Все воюют со всеми за планеты, пригодные для нормальной, без защитных фильтров и скафандров, жизни, с подходящими для существования человека излучением звезды, силой тяжести, давлением и температурой. Таких в галактике не так много. Точнее говоря, очень мало, из-за этого значительная часть человечества ютится на искусственных объектах, где нужные условия создать гораздо легче.

Поэтому обитаемые планеты не уничтожают. Их не бомбардируют из космоса, не стирают с лица земли континенты и города. По враждебным целям наносят точечные удары, немногочисленные отряды десанта и групп воздушной поддержки подавляют сопротивление наземных войск, в то время как космогруппы разносят на атомы орбитальные станции защиты. Населению в общем плевать, кому платить налоги – лордам, императору, наместнику или Совету, главное, чтобы была еда и развлечения. Да и после боев солдаты не жалеют денег, а если пристрелят несколько гражданских, так их на планетах миллиарды, и плодятся они быстро.

Недалеко от места высадки выстроен учебный город, населенный синтетиками, задача десанта – уничтожить враждебные цели, не трогая гражданских. И по возможности, сохраняя здания и инфраструктуру.

Каждый отряд состоит из сорока человек, это те самые соседи по казарме, что до смерти надоели парню за предыдущие восемь лет. Многих из них он бы с удовольствием пристрелил собственноручно, но тогда долг погибшего повесят на убийцу, и это останавливает не только юношу, но и остальных. Поэтому они все пока еще живы, дальше сломанных конечностей и выбитых зубов дело обычно не заходит.

Двадцать колонн выдвигаются к макету города, над ними летят группы поддержки – профессия атмосферного пилота чуть выше по престижности, но, в сущности, такое же дно. Вот пустотники – да, те элита, у них отдельные казармы с кубриками на двоих, хорошая еда и сумасшедшие долги за обучение и за пустотное оборудование – цена истребителя без обвеса и боекомплекта приближается к миллиону, Федерация не так богата, чтобы отдавать их воякам за просто так.

Штурм города посмотреть не удалось, картинки снова перемотались, на десяток лет вперед. Негр, уже более-менее похожий на голограмму, с открытым шлемом, в песочного цвета скафе стоит среди небольшой группы таких же, как он, вояк, встроенные в рукава скафа метатели направлены на пожилого человека в шортах и майке, стоящего на коленях. На лысине пленника видны капли пота, хотя температура вокруг чуть выше порога замерзания воды.

Десантники смеются, что-то обсуждают. Коленопреклоненный старик смотрит на них зло, сжав зубы, возле него черный блестящий куб с отпечатком ладони. Старик упрямо держит руки за спиной, иногда в его взгляде проскальзывает надежда, словно он чего-то ждет. Единственная женщина среди десантников разливает в прозрачные стаканы фиолетового цвета напиток из фляги – восстановленный скрэш, сама фляга – ни что иное, как концентратор водяного пара и генератор спиртов с картриджем наполнителя, ресурса хватает на тысячу литров, бойцы расхватывают стаканы, утоляют жажду. Старик внимательно смотрит, как негр опустошает свой стакан до дна, в его взгляде появляется злобная решимость.

Я понимаю, что уже видел этого старика – это он в оранжевой хламиде тащил другого меня с поляны, и он привел наемников в наш дом. Кажется, это управляющий, которого так ненавидит парень.

Десантники начинают кашлять, падают в судорогах на землю, у них появляется пена изо рта, один пытается выстрелить в сторону женщины, но та уже за каким-то укрытием, и выстрел уходит в молоко. Через несколько минут только несколько неподвижно валяющихся тел совсем не украшают пейзаж, старик вскакивает, подходит к негру, втыкает прибор с длинным штырем прямо в висок, удовлетворенно сопит. С сомнением смотрит на остальных, но его останавливают.

– Чисто, – слышен голос женщины. Она стоит возле старика, оружие направлено на него. – Как договаривались?

Старик молча проверяет еще несколько тел, смотрит на показания прибора, наконец успокаивается.

– Да, это твое, – он кивает на блестящий металлический куб, подходит к нему, кладет ладонь в углубление в форме ладони. Ящик раскрывается, и тут же раскалывается голова старика, мозги разлетаются в разные стороны, ошметки попадают к негру на ботинок. Он открывает глаза, недовольно морщится. Вскакивает на ноги, тряся головой и ковыряясь в дырке рядом с виском. Рядом поднимается еще один десантник.

– Сколько тут? – женщина кивает на ящик.

– Триста миллионов, – негр скалится. – Скарх не знал, что счет запечатан второй ладонью, переводил на него все, что шло с продаж минералов в первые годы. А теперь ему и эти деньги не нужны.

– Еще бы, – второй мужчина хохотнул, – после того как мы вырезали его семью на Кассиге в системе Союза, наследников у этой твари не осталось. Помнишь, как беременная невестка орала, когда ты вспарывал ей живот у него на глазах?

– Ага, – негр довольно улыается, – нет ничего приятнее, чем видеть глаза врага в этот момент. Зато какой стимул появился у него нас найти, все привез, не пожалел ради мести. Делить будем, как договаривались – десятую долю вам, остальноеу мне. Свой родовой корабль я тоже заберу, это не обсуждается. Придется оттирать его от следов этой падали.

– Нужно затаиться, – женщина порылась в ящике, и довольно улыбается, доставая пластиковые прямоугольнички, – тут обезличенных карт почти на миллион цестов Империи, и столько же кру Федерации, с ними мы заправим корабль всем необходимым и купим одноразовые врата. Скроемся где-нибудь, куда никто не залетает. А это что?

Она достает из ящика черную пластину.

– Это и есть врата, точнее говоря – зародыш, причем персональные, не надо тратить денег понапрасну, – негр отбирает у нее пластину, убирает к себе. – Не знаю, что там за планета, но отец выкупил ее за огромные деньги у какого-то торговца.

– И что же Скарх не продал их?

– Запечатаны, как и счет. Только я или мои наследники смогут активировать.

– Ну да, – женщина подходит к негру, игриво прижимаясь бедром к его ноге, – ты у нас богатый, Лорд. Что будем делать?

– Сначала выкупимся у федералов, денег хватит. А потом свалим отсюда.

Снова промелькнули картинки, еще какое-то время прошло.

Черная сфера плывет по солнечному диску. Я понимаю, что вижу это глазами негра из десантного бота, направляющегося к планете. Их трое – он, женщина и ее брат, они еле ускользнули от сил безопасности Федерации на собственном корабле и вынырнули в неизвестном месте, навигатор не может определить, где находится эта звездная система, возможно, совсем в другом рукаве галактики, а может быть даже и вне ее, хотя межгалактические прыжки пока невозможны. Сами врата установлены перпендикулярно плоскости эклиптики прямо над светилом, там они не будут подвергаться действию разрывных сил, а корабль оставлен в скоплении мелких космических тел, целый пояс вокруг звезды, между четвертой и пятой планетой.

Бот движется к третьей – она покрыта водой и окружена атмосферой, почти идеальный состав, кислорода чуть больше, чем нужно, и есть какие-то примеси, но в незначительном количестве. На уровне моря давление всего на несколько процентов ниже общего, температура в области экватора слишком высока, но если отклониться от него немного, то вполне пригодна для жизни. Для того, чтобы отсидеться несколько лет, а потом вернуться обратно, к цивилизации

Бот начинает облет планеты, я вижу знакомые материки. Америка – мимо, Австралия тоже. Бот пролетает вытянутый сапог Италии, и пилот начинает снижение, резко, не обращая внимания на сопротивление воздуха. На мой взгляд, посадка происходит где-то восточнее Крыма, я плохо знаю географию, и о регионах бывшей родины имею смутное представление.

Десантный бот мягко садится на землю. Точнее, на Землю, в этом я практически уверен. Троица выпрыгивает из люка, жадно вдыхая свежий степной воздух, от него немного кружится голова, сказывается повышенное содержание кислорода. Вокруг равнина. Запущены беспилотники, они будут охранять лагерь. Дроны возводят временные укрытия из пены, преобразователь уже начал разработку местных ископаемых.

Следующий небольшой ряд картинок замедляется, я глазами негра вижу женщину с большим животом, она сидит у костра и что-то напевает. Мой голографический друг мешает в котелке куски какого-то мяса, синтетическая пища тоже ничего, но натуральная гораздо лучше. Недалеко от костра третий участник экспедиции повалил на землю какую-то девушку, с виду совсем молоденькую, и пытается ее изнасиловать. Приходит понимание, что эта аборигенка – из племени, которое живет рядом. Пришлось убить большую часть мужчин и стариков, чтобы местные не досаждали, заодно взяли несколько самок для развлечения. Три сидят под замком, а эту отмыли и притащили сюда, на природу. Девушка пытается сопротивляться, но инопланетянин настойчив и гораздо сильнее. Негр недовольно морщится – происходящее немного возбуждает его, но присутствие беременной подруги останавливает.

Костер почти прогорел, девушка затихла – со свернутой шеей много не пошумишь, троица сидит у костра и поедает мясо, шпажками доставая его прямо из котелка. Краем глаза негр замечает тени вокруг лагеря, но не придает этому значения, охранная система работает и давно подала бы сигнал, если что-то крупнее птицы решит пересечь периметр. Орудия бота направлены вдаль, при малейшей опасности автоматика открыла бы огонь.

Мужчина рядом с негром вдруг вздрагивает, из его груди появляется острие. Негр неверяще смотрит на приятеля, пусть они не в скафах, но и обычную одежду просто так не повредишь. Вот только времени удивляться у него почти нет, два таких же острия вылезают и у него из груди.

Теперь обзор идет со стороны. Возле костра появляются люди в черных накидках, острыми предметами отрезают головы у мужчин, четверо волокут беременную женщину куда-то в темноту. Оставшиеся собираются прямо перед моей точкой обзора. Это бот, он транслирует картинку на корабль-матку. Люк распахнут, незваные гости забираются вовнутрь, когда последний исчезает внутри атмосферника, люк захлопывается. Автоматика дает команду на самоликвидацию, командир корабля и пилот мертвы. Захватчики – тоже.