Текст книги "Послесловие к мятежу.1991 2000. Книга 2"

“С некоторым страхом я спрашиваю себя: ужели же не исчезнут с лица земли эти пустомысленные риторы, эти лицемерствующие фарисеи, все эти шипящие гады, которые с такою назойливою наглостью наполняют современную атмосферу миазмами смуты и мятежа?”

“Север потемнел и покрылся тучами, из этих туч нечто неслось на город, не то ливень, не то смерч. Полное гнева Оно неслось, буравя землю, грохоча, гудя и стеня и по временам изрыгая из себя какие-то глухие, каркающие звуки. Хотя Оно было еще не близко, но воздух в городе заколебался, колокола сами собой загудели, деревья взъерошились, животные обезумели и метались по полю, не находя дороги в город. Оно близилось, и по мере того как близилось, время останавливало бег свой. Наконец земля затряслась, солнце померкло… Глуповцы пали ниц. Неисповедимый ужас выступил на всех лицах, охватил все сердца.

Оно пришло.

В эту торжественную минуту Угрюм-Бурчеев вдруг обернулся всем корпусом к оцепенелой толпе и ясным голосом произнес:

– Придет…

Но не успел он договорить, как раздался треск, и бывый прохвост моментально исчез, словно растаял в воздухе.

История прекратила течение свое.”

М.Е.Салтыков-Щедрин

Отбросы демократии

Вся история ельцинской команды – история непрерывных абортов. Все, кто когда-либо приближался к телу всенародно избранного, в конце концов попадали в политические отбросы. В какой-то момент желающих испытать такого рода судьбу стало совсем мало и Ельцину пришлось копаться на собственной помойке, вытаскивая оттуда всякую пакость. Так он собрал избирательный штаб для выборов-96. Но начнем эту печальную историю издалека.

С самого начала “радикальных” реформ Ельцин использовал команду Гайдара для разрушения всего и вся. Единственным “островом стабильности” должны были остаться сырьевые отрасли. Гайдар этого не понял, не понял, что разрушать надо не все, кресло под Борисом Николаевичем надо оставить в покое. Именно поэтому Ельцин, неожиданно придя на совещание Правительства, отстранил от должности министра топлива и энергетики Владимира Лопухина. Вместо него министром в ранге вице-премьера был назначен глава “Газпрома” Виктор Черномырдин. Этим была пресечена демонополизация газового хозяйства и создан источник средств для неофициального финансирования режима.

Уже в апреле 1992 года Ельцин представил Черномырдина в качестве кандидата на пост премьера. Несмотря на второй рейтинг по предварительному голосования (первый – Скоков, пятый и последний – Шумейко), на заключительное голосование Ельцин вынес кандидатуру Черномырдина. Эта кандидатура была с радостью поддержана депутатами, испытавшими облегчение, избавившись от Гайдара. Рано радовались. Черномырдин продолжил дело Гайдара, усугубив его беспрерывной номенклатурной возней по поводу растаскивания собственности и фантастической накачкой пустых денег в разваливающуюся экономику. Мы получили “гайдарономику с черной мордой”.

Ельцинские отставки очень часто имели оборотную сторону. Отъявленные ельцинисты всегда всплывали где-то в других номенклатурных структурах. Например, в 1992 года ушел в отставку С.Шахрай, чего-то не поделивший с допущенными близко к президентскому телу старыми номенклатурными соратниками Ельцина. Это не помешало опальному министру вернуться в правительство в 1993 году, заняв пост вице-премьера и министра по делам национальностей, создать проельцинскую партию ПРЕС. Правда, министерского поста Шахрай очень быстро лишился и был в опале в должности вице-премьера без портфеля, курируя комиссию по борьбе с наркоманией. Позднее таким беспортфельным чиновником стал Абудлатипов, тоже болтавшийся при Ельцине в качестве чемодана без ручки – и нести нельзя, и бросить жалко.

Шахрай пытался извлечь пользу из своего униженного положения, стараясь прослыть правдолюбцем. Это подтолкнуло его к выходу из черномырдинского блока “Наш дом…” вместе со своей партией. Поскольку никто Шахраю не поверил, ему пришлось уйти из правительства по собственной воле на должность одинокого депутата (в 1995 ПРЕС выборы с треском проиграл).

Второе пришествие Шахрая с политической помойки состоялось в конце 1996 г. Оплачивая интимные услуги в избирательной кампании, Ельцин назначил Шахрая своим официальным представителем в Конституционном суде, приравняв его ранг к рангу заместителя главы своей администрации. Как всегда это была должность звучная, но придуманная для мелкой швали. Потому с этого поста Шахрая снесло в политическое небытие уже совсем легко – первым же сквознячком из Кремля.

Похожая история произошла с маршалом Шапошниковым, которому мировая закулиса по гроб жизни будет обязана за разрушение Советской Армии. Когда президент попытался ввести особый порядок управлении в марте 1993, “серый кардинал” и шеф Совбеза при президенте Ю.Скоков выступил с неподходящих позиций и ушел в тень, чтобы плести козни против оппозиционного движения, разлагая его изнутри в ожидании реабилитации. На его-то место и позвали продажного маршала. Только Верховный Совет не утвердил его в этой должности. К тому же сыграла свою роль взаимная неприязнь с ельцинским любимцем министром обороны Грачевым.

Пришлось Шапошникову заняться оппозиционной деятельностью – стать соратником “отца российской демократии” Г.Попова в его Движении демократических реформ, и демонстративно вспотеть на ниве борьбы за ельцинскую “демократию”. В качестве приза Шапошникову в конце концов достался “Аэрофлот”, точнее – его остатки. Позднее и “Аэрофлот” отняли – компания отошла ельцинскому зятю Окулову, которого как мальчика обирал и обдуривал хитро-подлый Березовский.

Вместо Шапошникова на пост секретаря Совета безопасности назначается старый ельцинский “дружок” Олег Лобов, а в правительство на место последнего возвращается Егор Гайдар. Снова комбинация из игры в “пятнашки”, которая вылилась в совершенно бездарную и безответственную деятельность СБ в Чечне, а потом – в перемещение Лобова опять в правительство на пост вице-премьера. Единственным успехом Лобова в СБ стала чрезвычайно эффективная деятельность в России секты “Аум Синрике”, которой дружок Ельцина особенно благоволил. Ну а на других постах он был незаметен до такой степени, что пропал из правительства почти незаметно.

Незаметное исчезновение – удел только части соратников Ельцина. Ценой “заметности” после отставки обычно было участие в какой-нибудь чрезвычайно неблаговидной деятельности.

Например, после отставки министра юстиции Николая Федорова очень быстро избрали президентом Чувашии. Пришлось из государственного человека быстро превращаться в участника сепаратистского заговора и блокироваться с тем же Скоковым и его федерастами из Союза народов России. Логично, что во время войны в Чечне Федоров издал антиконституционный указ, согласно которому чувашские солдаты должны были служить только в Чувашии. Другими подвигами Федорову прославиться не удалось.

Окончательно расправлялся Ельцин только с профессионалами спецслужб и силовых структур государства. Равнодушно приняв отставку от министра безопасности Виктора Баранникова, обвиненного в коррупции (может быть потому, что не столь рьяно боролся с Хасбулатовым и депутатами), Ельцин уже больше не вспоминал о нем. Баранников “всплыл” лишь в октябре 1993, не сыграв, впрочем, существенной роли в поддержке защитников Конституции. Вероятно потому, что был болен и жить ему оставалось недолго. Генерал тихо скончался, забытый “верхами” и почитаемый “низами” спецслужб.

Поставленный на его место профессионал Николай Галушко тоже не оправдал доверия и был отстранен от должности после октября 1993. Затем, место занял пожарник Степашин, погоревший на бездарных операциях в Чечне. Но этот субъект не зря выбирал себе в молодости путь пожарного замполита – сказалась живучесть, выработанная на этой незавидной ниве. Обсидев все министерские должности в силовых структурах, он в конце концов очутился в кресле премьера.

Пожалуй единственной добропорядочной отставкой из ельцинской команды может похвастаться только Сергей Глазьев. Чувствовавший себя неуютно в правительстве, готовящимся к перевороту 1993, терпевший притеснения от тупого и наглого Шумейко, Глазьев ушел с министерского поста в знак протеста против указа № 1400 о поэтапной конституционной реформе. Позднее он подвел итог ельцинизму в книге “Геноцид”.

Среди сохранивших какое-то приличие к моменту отставки и после нее были министр печати Б.Миронов и шеф ГКИ В.Полеванов. Первый слишком уж явно начал проводить свою идеологическую линию, а потом и вовсе согласился именоваться фашистом, если того требует любовь к Родине, а второй заявил о возможности реприватизации, после чего не сумел и пальцем шевельнуть против чубайсовской банды.

Переворот октября 1993 стал концом карьеры нестойкого генерального прокурора В.Степанкова, старавшегося угодить “и вашим, и нашим”. На его место временно попадает Алексей Казанник, выписанный из Омска и казавшийся Ельцину верным по старой памяти (слава Казанника состоялась в момент, когда он “уступил” Ельцину свое место в Верховном Совете СССР). Но Казанник не стал фабриковать расстрельные дела по защитникам Конституции и удалился в отставку. Тем не менее, отставку Казанника добропорядочной не назовешь. Очень уж гнусными были условия, в которых он воссел на свою должность.

Вместо Казанника на пост Генпрокурора пришел услужливый А.Ильюшенко, которого парламентарии так и не утвердили в этой должности. Ильюшенко оставался “и.о.” вплоть до своего ареста осенью 1995 по подозрению во взяточничестве.

Здесь мы должны процитировать документы. В назидание другим взяточникам.

Из материалов уголовного дела (цит. по материалу, опубликованному в газете “Социалистическая Россия” № 1, февраль 1997 г.):

"14 сентября 1993 г. Ильюшенко получил от Янчева взятку в размере 9 миллионов 474500 рублей в помещении СП «Балкар-Трейдинг» и АО «Балашиха-Лада», завуалированную под договор купли-продажи автомашины ВАЗ-21099. При фактической стоимости машины 12 миллионов рублей Ильюшенко уплатил за нее только 2 миллиона 525500 рублей. Автомобиль был куплен и оформлен на имя его жены Ильюшенко Т.В…

В период с 30 декабря 1993 г. по 13 января 1994 г. Ильюшенко была получена автомашина ВАЗ-21093 (фактическая стоимость 14 миллионов четыреста тысяч рублей) без какой либо оплаты…

12 апреля 1995 г. Ильюшенко купил два новых джипа "Гранд Чероки" (общей стоимостью 360 миллионов рублей) за сорок миллионов. За счет СП «Балкар-Трейдинг» (90 миллионов 47 тысяч 84 рубля) джипы доставили на самолете в г. Красноярск, его родной сестре Орловой О.Н. и родному брату его жены Мочулову Н.В., на которых и оформили документы…

26 мая 1994 г. Ильюшенко получил ВАЗ-21099 (фактическая стоимость 18 миллионов 419 тысяч 400 рублей) за 4 миллиона 964 тысячи 200 рублей. Машина была оформлена на его супругу, Ильюшенко Т.В.

В июне 1994 г. Ильюшенко дал указание одному из заместителей Генерального прокурора РФ обратиться от имени прокуратуры Московской области с имущественным иском на сумму 59 миллиардов 316 миллионов 423 тысячи 920 рублей в Самарский областной арбитражный суд в интересах СП «Балкар-Трейдинг» по имущественному спору между указанным СП и Акционерным обществом «АвтоВАЗ», чем причинил существенный вред государственным интересам, незаконно освободив таким образом Янчева от обязательной уплаты госпошлины в сумме 5 миллиардов 931 миллион 642 тысячи 392 рубля за рассмотрение иска в арбитражном суде…"

Из допроса Вулъфова А.З.: "Получилось так: сумма, которую я передал Ильюшенко, составляла 7,5 тысяч долларов США за рояль. 10 тысяч долларов – я оплачивал по счету мебель, сколько-то денег, примерно 10–12 тысяч долларов США, я давал Ильюшенко Татьяне Владимировне для оплаты ремонта… Всего я передал Ильюшенко примерно 40–45 тысяч долларов США."

Из справки: "Официальная зарплата А.Ильюшенко как начальника Контрольного управления составила: с марта по декабрь – 1993 г. – один миллион 842 тысячи 946 рублей 37 копеек; с января по март 1994 г. – один миллион 254 тысячи 45 рублей 48 копеек. В должности и.о. Генерального прокурора: с февраля 1994 г. по октябрь 1995 г. – 30 миллионов 528 тысяч 55 рублей".

Не оправдал доверия Ельцина и глава Останкино В.Брагин, обвиненный в успехе на выборах 1993 партии Жириновского. Правда, обвиненный не по делу. Сделано для победы Жириновского было много самим Ельциным.

Коллективные отставки из околоельцинских кругов начались в 1994. Почти хором вышли из правительства первый вице-премьер Гайдар, министр финансов Б.Федоров, министр социальной защиты Э.Памфилова, требовавшие продолжения шоковых реформ. Они явно перегнули палку, стараясь быть “святее папы римского”. Ельцин предпочел “предсказуемого” Черномырдина и всю свору ворья, роящегося вокруг него.

Последний квартал 1994 года снова был отмечен экономической дестабилизацией и серией отставок. Гнев Ельцина по поводу “черного вторника” пал на главу Центробанка Виктора Геращенко, и.о. министра финансов Сергея Дубинина, вице-премьера и министра экономики Александра Шохина (обеспечившего сдачу Гусинскому канала НТВ, а также “повесившего” на правительство ряд убыточных нефтяных контрактов). Вслед за ними был вышиблен из правительства председатель Госкомимущества – упомянутый выше Владимир Полеванов, неосторожно заговоривший о проверке законности чубайсовского беспредела.

Так Ельцин поочередно чистил вокруг себя то ряды радикалов, то умеренных.

Чеченская война собрала богатый урожай в ельцинском окружении. Добровольно покинули свои посты министр юстиции Ю.Калмыков и заместитель командующего сухопутными войсками Э.Воробьев. После бездарных действий “силовиков” в Буденновске “полетели” со своих постов вице-премьер Н.Егоров, упоминавшийся уже С.Степашин, министр внутренних дел и расстрельщик Белого Дома В.Ерин. Чудом сохранили свои посты министр обороны и секретарь Совета безопасности. Но, видать, Ельцин побоялся остаться совсем уж ни с кем.

Уходящие в отставку страдали только отчасти. Так, В.Ерин стал заместителем директора Службы внешней разведки, Н.Егоров – сначала помощником президента, потом главой ельцинской Администрации (до июля 1996), Степашин превратился в начальника департамента по связям с силовыми структурами в Аппарате Правительства РФ и занялся своей докторской диссертацией. Позднее он снова был “брошен на Чечню” в качестве секретаря черномырдинской комиссии, а потом угнездился в кресле министра юстиции. Всплытие Шохина неожиданно состоялось через участие в черомырдинском блоке “Наш дом…”, превратившем его в думского вице-спикера. Полеванов сразу занялся политикой, создал свою партию, которая по своей немощи в конце 1995 растворилась в шумейкинском РНК, а потом и РНК растворилась вместе с самим Полевановым.

Дольше всех отъявленных демократов продержался в министерском кресле А.Козырев, ставший для оппозиции символом предательства интересов России и даже прозванный за рубежом “мистером ДА”. Его репутации не помогли великодержавные нотки, которыми он пытался покрыть свою дипломатическую линию на разбазаривание авторитета России на международной арене. На место Козырева пришел недавний главный разведчик России Е.Примаков, который, пожалуй, воспринял от Козырева только линию усидчивости. Досидел до момента, когда кризис сработал в его карьере в качестве подкидной доски – в 1998 был “подброшен” в премьеры, а через полгода изгнан “за ничегонеделанье”, чем вызвал к себе всенародную любовь.

Пришла расплата и к С.Филатову, которого вынудили оставить пост главы президентской Администрации и заняться предвыборной кампанией Ельцина в качестве ложной мишени для критики – какими-то там “Народными домами” (публичными, надо полагать). После выборов на его долю Ельцин не выделил ничего, кроме этих “домов”, придуманных для мелких политических побирушек. Но и там Филатов не прижился – очень уж неприлично было даже сидеть радом с ним. Мало того, что этот ноющий старец всем надоел в Кремле, за ним потянулся шлейф криминальных дел. Например, Стрелецкий в совей книге “Мракобесие” говорит о связях Филатова со Ставропольской бандитской группировкой, а также с израильской разведкой.

Реально в 1996 избирательными делами стал заниматься А.Чубайс, с шумом отставленный из правительства после выборов-1995. С мотивировкой: “Если бы не Чубайс, НДР набрал бы не 10 %, а 20 %”. Как шутили остряки, собирались освободить заложников в Первомайском, а освободили Чубайса.

Вышибли и Филатова, и Чубайса, надо отметить, после скандальной статьи первого секретаря посольства США Т.Грэхема (НГ 22.11.95), в котором последний говорил о клане “западников, сгруппировавшихся вокруг главы администрации президента Филатова и первого заместителя премьер-министра Чубайса, власть которых основана на контроле над Государственным комитетом по имуществу и связях с международными финансовыми организациями”.

Вслед за Чубайсом “до кучи” были выброшены министр сельского хозяйства, министр транспорта, глава комитета по оборонным отраслям промышленности, глава комитета по драгоценным металлам. Накануне выборов Ельцин демонстрировал “политическую волю”, точно Остап Бендер, жертвуя тяжелые и легкие фигуры направо и налево. Все ждали в какой момент Ельцин сдаст премьера. Это должно было стать главным аргументом, когда все остальные аргументы уже исчерпают свою силу. Но не тут то было. Процесс пошел в обратную сторону.

Началось с того, что Чубайс в тайне от общественного мнения стал главным финансистом избирательной кампании Ельцина, продавшись Гусинскому с Березовским одновременно. Использовав появление на посту секретаря Совета безопасности генерала Лебедя, Чубайс сумел организовать удар по своим конкурентам в ельцинском окружении. “Антипартийная группа” Сосковца-Коржакова-Барсукова (первый вице-премьер, начальник Службы безопасности президента, начальник ФСБ) была после первого тура выборов президента-96 разгромлена в одну “хрустальную” ночь – под хруст костей конкурентов за место у изголовья агонизирующего режима. Чубайс выступил в качестве глашатая победы, поддержав решительность Ельцина и сговорчивость примкнувшего к нему Лебедя, которые только важно надували щеки, делая значительный вид.

После скандала “с коробкой из-под ксерокса” и перед вторым туром выборов-96, несмотря на то, что Чубайс врал с телеэкрана самозабвенно (мол, не было никакой коробки, никаких денег), ему было мягко указано, что рыжая физиономия с чертами пройдохи на телеэкране неуместна. (см. воспоминания В.Стрелецкого, “Правда-5”, № 23, 1997 и его книгу “Мракобесие…”). Зато сразу после выборов Чубайсу досталась президентская Администрация, плюс право согласования всех без исключения президентских бумаг. Избирателям, да и многоопытным политикам, в грубой форме дали понять, что их снова крупно надули. Надули, надо сказать, поделом – не садись играть с шулерами!

Генерал Лебедь, назначенный в период выборов секретарем Совета безопасности, стал причиной рапорта об отставке министра обороны Грачева, который был даже обвинен в попытке организации ГКЧП-3. Но как и данные о ГКЧП-2, информация оказалась липовой. Заговор, якобы предотвращенный Лебедем, в действительности представлял собой сборище в кабинете министра обороны, где сошлись близкие министру генералы, чтобы с горечью поговорить о непостоянстве Ельцина и коварности Лебедя. В своем кругу выражались без обиняков. Вот за это несколько дней спустя всех их и отстранили от должностей. Грачев, правда зацепился у кормушки – стал государственным представителем в компании “Росвооружения”. Толку, правда, от него было мало, потому что все, чему научился Грачев на министерском посту – это дарить направо и налево бинокли, пистолеты, кортики, ружья и т. п.

А потом наступила очередь заместителя министра обороны генерала армии Кобеца – героя обороны-1991 и штурма-1993 Белого дома. В причастности к коррупции обвинил его генерал Рохлин – герой штурма Грозного-1994, депутат Госдумы от правительственной фракции НДР. Телевидение продемонстрировало публике дачу-дворец и лживые утверждения генерала о том, что дача у него всего одна. Тут же выяснилось, что это не так, что он оформил дачу-дворец на имя своего родственника. Выяснилось также, что в ближнем Подмосковье высшее армейское командование понастроило свыше 300 дач стоимостью в среднем по 500–600 тыс. долларов за каждую (АиФ № 17, 1997). Учитывая, что оклад многозвездного генерала не превышал 500–600 долларов в месяц, он также попал в отброс, перекочевав с больничной койки в Лефортово. Обвинили, впрочем, генерала в пустяке – во взятке размером в 300 тыс. долларов.

Ельцин уравновесил жертву Кобеца снятием Министра обороны и начальника Генштаба “за безделье”. Как сообщают всезнающие аналитики, министра обороны генерал-армии Родионов до конца отстаивал свою позицию, согласно которой сокращение армии может происходить только с выполнением всех законных обязательств государства перед военнослужащими. Когда Ельцин на Совете обороны не дал Родионову прочесть свой доклад, а начальник Генштаба счел неэтичным делать в такой обстановке свой доклад, “всенародно избранный” вспылил, а Родионов прилюдно послал его “на три буквы” (все-таки не в глаза, а в сторону – как бы пробурчал что-то, хотя и вполне внятно). За это и поплатился должностью вместе с начальником Генштаба.

Представитель моноэтнического правительства, секретарь Совета обороны Батурин торжествовал: теперь национальная безопасность будет в его руках и можно на время избавиться от страшного сна, в котором его мажут дегтем, вываливают в перьях и гонят по улице поганой метлой. Слишком радостный вид предопределил быстрый конец и в его карьере. Зато в космос за государственный счет слетал. Довелось свинье небо посмотреть. Толку для страны, конечно, этот полет не принес. Только что-то хрюкнуло на орбите.

Присвоить Батурину еще и звание Героя России (как обычно это делали за первый полет) за экскурсию стоимостью в несколько сот тысяч долларов – это было уже слишком. Дали ему только орден мужества. Зато казахский пахан Назарбаев удружил любимцу – наградил его орденом с диким для русского уха названием “Достык”. (Ельцин, кстати, в своем Указе перекрестил батуринского космического поводыря полковника российской армии Мусабаева в гражданина Казахстана и наградил орденом “За заслуги перед отечеством) (Ъ № 50, 1999).

В 1994–1996 гг. постепенно дела о коррупции стали раскручиваться правоохранительными органами. Если раньше кланы коррупционеров удавалось прихватывать лишь на косвенным образом связанных с основным сюжетом эпизодах, то “выгорание” мятежа довело все дело до противостояния тех, кто большую часть страны уже разворовал и теперь начал драку за остатки, готовя для конкурентов тюремные камеры. То есть тюрьма начала “светить” всем, кто когда-либо касался высших сфер ельцинской политики.

Сначала в сети попался замминистра МВЭС А.Догаев (о чем уже писалось), потом ниточка следствия потянулась к любимому ельцинскому и.о. Генпрокурора, который тоже сел под следствие о взяточничестве. Вторую “рыбку” следственные органы пытались вытащить через заместителя гендиректора Федерального управления по делам о несостоятельности (ФУДН) П.Карпова (арестован 25 июля 1996 г.), который в свое время был заместителем П.Мостового, зампреда Госкомимущества, впутанного в уголовное дело по поводу приватизации “Лензолота”, а по большому счету – со всей приватизацией “по Чубайсу” и самим Чубайсом. По причине избирательной кампании “рыбешка”-то села за решетку, а вот “рыба” – ушла до поры до времени. Пока не обнаружилось “писательское” дело Чубайса и его подельников.

Потом наступило время для скандалов иного рода. Первым героем стал прежде незаметный министр юстиции В.Ковалев, зафиксированный на видеопленку с голым задом (и передом) во время безобразной банной групповухи в компании нескольких девиц. Местечко тоже было не случайное – сауна, избранная местом встреч солнцевских уголовников (“Прада-5” 24.06.97). Министра выперли, назначив на его место все того же Степашина. Найти лучшую кандидатуру из засаленной номенклатурной колоды было невозможно. Ну а старую “кандидатуру” с течением времени упрятали в тюрьму. Судили до изнеможения. Ковалев только бессильно грозил кулаком из-за стальных прутьев.

Для ельцинского окружения с 1996 г. обычной была предельная нестабильность. Любимца могли сегодня похвалить, а завтра отправить в отставку. Так произошло с шефом ГКИ Кохом (бежавшим с поста в связи с очень уж очевидным содействием ОНЭКСИМбанку в приватизационном конкурсе по “Связьинвесту”), шефом компании “Росвооружения” Котелкиным (тут же пересевшим в кресло замминистра МВЭС) и многими другими.

Кстати, первого уличили в получении от зарубежной фирмы (как потом выяснилось, со стороны ОНЭКСИМбанка) гонорара в 100 тыс. долларов за еще неизданную и заведомо никому не нужную книгу. Оказалось, что даже рукописи книги никто не видел. Когда Московская прокуратура начала расследование данного удивительного факта, Чубайс объявил, что знает Коха 10 лет как человека честного. Более несостоятельной рекомендации трудно было себе представить – когда патентованный лжец называет кого-то честным, то это свидетельство о заведомой лживости рекомендуемого. Ну Кох и не таился за этими рекомендациями – быстро слинял в США и откуда обильно полил грязью свою бывшую Родину. Больше народу русскому он ничем и не запомнился – только журналистскими пакостями: мол надо взять российские ядерные силы под контроль морпехов США.

Чуть позднее (ноябрь 1997) “книжный скандал” вымел из системы власти еще нескольких соратников Чубайса, а сам Чубайс лишился поста министра финансов. Ельцин на этот счет сказал: “Чубайс поклялся мне, что 95 % гонорара отдаст на благотворительные цели. При таких условиях я оставил его, потому что у нас сейчас трудно найти специалиста такого уровня.” (НГ 29.11.97).

Действительно, большего “специалиста”, чем сам Ельцин, способный пообещать любому все, что угодно, на тот момент во власти не было. Вот если бы Чубайса застали голым в бане с девками, тогда можно было бы поискать других специалистов. А тут – всего лишь закамуфлированная взятка… Чтобы снимать с должности специалиста по аферам всероссийского уровня эта причина оказалась недостаточной.

Что касается Коха, то его прокуратура более всего шерстила не за “писательство”, а за квартиру, бесплатно полученную им от ГКИ в 1993. “Коммерсант-дейли” писал, что за квартиру в 51 кв. м. жилой площади Кох уплатил чужих денег всего 12 тыс. долларов, а потом (опять же на чужие деньги) ремонтировал это жилье в течение 9 месяцев. Да и другие сотрудники ГКИ (и по совместительству – соратники Чубайса) поживились немало. У АО “Эксиком” они за счет государства накупили себе новых квартир. Один начальник отдела получил сразу две квартиры. В эту же компанию попал и Сергей Беляев (новый шеф ГКИ), честное и открытое лицо которого потом долго было визитной карточкой думской фракции “Наш дом – Россия”. Причем Беляев отличился еще и тем, что вскоре продал свою квартиру. Вышло, что в его карман перекочевали живые деньги.

Что же до книжечки Коха о “распродаже империи”, то она должна была выйти в США. Препятствий к тому не было – Немцов даже походатайствовал, чтобы подследственного Коха отпустили в Америку, несмотря на следствие о получении взятки. Но вот сами американцы оценили книгу весьма недвусмысленно. Один из ученых сказал, что в книге материалов – на одну небольшую статью, а объем пришлось доводить до приличного уровня путем увеличения шрифта и широких полей.

Целую порцию чиновников отставил Ельцин в конце августа 1997 г. Намеревавшийся съездить на экскурсию в космос за государственный счет Ю.Батурин был лишен председательства в Совете обороны, созданном в противовес Совету безопасности при Лебеде, а теперь упраздненного под горячую руку “за ненадобностью”. Лишился поста министр культуры Сидоров, фигура которого стала одиозной даже для Ельцина.

Впрочем, на свободные места в номенклатуре тут же подбирались никуда не годные персонажи, не раз доказавшие свою полную непригодность к работе. На пост министра культуры назначена дама, допустившая установку в Санкт-Петербурге памятника Петру I работы загран-“россиянина” Шемякина, оскорбляющему любого человека, имеющего представления о приличиях. Курировать вопросы обороноспособности назначен А.Кокошин – завсегдатай Института США и Канады, наплодившего немало американских резидентов из своей среды. Позднее (1998) Кокошин стал секретарем Совбеза, а своим замом сделал В.Михайлова – занудливого профессора, провалившего, все, что было возможно на посту министра по делам национальностей (который он вновь получил в 1999). Потом обоих пинком убрали. Первого подобрал Лужков, второго – Абдулатипов (потом сам оказался без портфеля, который отнял у него Михайлов).

В конце 1997 г. Ельцин отправил в отставку директора Федеральной пограничной службы генерала-армии Николаева, который не захотел идти на поводу у грузинско-российской спиртовой мафии и отказался отодвинуть погранпост вглубь территории России даже несмотря на личное указание президента. Элементарная профессиональная порядочность вызвала гнев “всенародного”, как это обычно с ним случалось, если он видел профессиональное отношение к делу, не связанное с холопьими ужимками.

Потом Николаев стал депутатом Госдумы. Напрасно ряд конкурентов по округу (тот же генерал Родионов) обвиняли его в нечестной игре. Лужков Николаева, действительно, поддержал. Но на этом вся помощь кончилась. Разошлись, как в море корабли. В помойку “Отечества” Николаев не пошел. Вместо этого создал очередную социалистическую партию – Союз народовластия и труда.

Постепенно Ельцин избавлялся не только от профессионалов, но и ото всех, кто когда-либо был допущен в его ближайшее окружение – Коржаков, Костиков, Филатов, Сатаров… Последний, утершись от плевка, заключил сразу после отлучения от должности помощника президента, что это отлучение – “свидетельство стабилизации”, ибо в таких умных людях, как он, отпала необходимость.

Обычно на следующем повороте судьбы бывшего царедворца ожидало обвинение к коррупции, использовании своего служебного положения в целях личного обогащения. Мало кто сомневался, что это справедливые обвинения. Только вот вслух их начинали произносить лишь после того, как у отставных ельцинистов появлялись конкуренты, позарившиеся на богатство, приобретенное воровским путем.

Обманувшего всех и вся Черномырдина вместе с его стабилизацией (по народному – “стабилизец”) Ельцин выставил к апрелю 1998. Правда, половину черномырдинского правительства подобрал мальчик-колокольчик Кириенко. Чубайсу в виде отступного отдали как всегда самый жирный кусок – РАО ЕЭС. Да и других не обидели.