Текст книги "Послесловие к мятежу.1991 2000. Книга 2"

Автор книги: Андрей Савельев

Соавторы: Сергей Пыхтин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 63 страниц)

В 2000 году Гусинскому пришлось посидеть в Бутырской тюрьме, испытать поддержку “всей прогрессивной общественности”, заступничество мировой политической элиты и добровольный выезд из России перед угрозой нового ареста. Пришлось телемагнату поселиться в Испании, где его тоже периодически тягали в тюрьму, да отбрехиваться на Кремль через едва живой канал НТВ, почти что вымороченный за долги другой группировке во главе с Кохом, представлявшей на этот раз интересы “Газпрома”.

* * *

Одни номенклатурные оборотни тонули в созданном ими же самими болоте, другие находили твердую почву и продолжали барахтаться в надежде выжить, попирая ногами проглоченных бездной. Один из таких “живучих” – серый кардинал Лужкова, первый вице-премьер правительства Москвы Владимир Ресин. Его роль в разграблении Москвы, мы уверены, еще будет расследована и непременно окажется еще более зловещей, чем роль того же Лужкова и его ближайших приспешников. Потому что реальная власть этого номенклатурного монстра осуществлялась втайне.

Но и таких “серых кардиналов” порой тянет к публичности. И вот такая произошла история. В ноября 1995 г. Ресин оккупировал передачу “Мое кино” (такое вот кино) и ангажировал проституированного ведущего с интеллигентской бородкой. Ведущий, гнусно подхихикивая, подсунул Ресину коробочку с вопросами и тот, якобы случайно, вытянул из нее бумажку по поводу иска московского вице-премьера к Горбачеву. Ресин, как уже упоминалось выше, в свое время решил оскорбиться на строчку в одной из статей экс-президента по поводу того, что Лужков и Ресин возглавляют коррумпированное московское чиновничество.

Тогда Ресин не скрывал своего удовольствия по поводу решения продажного московского суда, удовлетворившего иск о “клевете” (что неверно, ибо клевета – дело уголовное, и тут штрафом не отделаться). Миллион горбачевских рублей Ресин направил на строительство Храма Христа Спасителя. Что ему миллион! Наверное, еще меньше, много меньше, чем для Горбачева. Что ему обмазать грязью этих нечистых денег будущую православную святыню!

Эта история показывает в какой мерзости пребывало московское градоначальство, не гнушающееся самыми подлыми способами саморекламы. И здесь мы снова видим обслугу олигархического альянса – две знакомые фигуры: журналист и судья, которым предписано делать вид, что они представляют некие “ветви власти”. И вот журналисты дают возможность гусинским и ресиным всласть поговорить о себе на страницах газет, судьи – найти повод для разговоров обывательских и вкусить наслаждение от унижения своих ослабленных противников.

В некотором смысле это даже хорошо – дает обильную пищу к размышлениям. Ведь время такое – скрывать номенклатуре особенно нечего и бояться некого. Но времена меняются. А пока есть возможность пополнять дело о московской номенклатуре новыми страницами и разделами.

Но начнем снова “от печки” – с вопроса о том, как образовался этот персонаж особой подлости?

Происхождение Ресина (как и Гусинского) заставляет вспомнить старый большевистский тезис о “кулацких недобитках”. Действительно, отец Ресина – “голоштанник”, женившейся на зажиточной мещанке и сделавший без всякого образования головокружительную карьеру в советской системе. В 1937 году он готовился пополнить ГУЛАГ, сидел под следствием. Спасло только вмешательство брата, который был замом у самого Вышинского. Всех по делу расстреляли, а Ресина-страшего выпустили и восстановили в партии, оставив на память только вырванные ногти (вот за это месть должна была готовиться из поколения в поколение, а жертвой мести должны были стать Россия и русские). Работал он на высоких должностях – управляющим лесных хозяйством Белоруссии, потом начальником Главлессбыта СССР. Все это создало великолепные стартовые условия для Ресина-младшего.

Ресину сидеть при такой поддержке не досталось. Зато он вдосталь наработался с бывшими зеками – в заполярных Апатитах (и эта зэкоская “закалка” роднит его с Лужковым). Потом в 1965 Ресин вернулся в Москву уже опытным строителем. Правда особого профиля. В 1980 он был первым заместителем начальника Главмосинжстроя. Но строил дома. Как и отец – без образования, но “с большим опытом”. А еще – с номенклатурными связями, которые передал ему папаша, вероятно, вместе с жаждой отомстить и тактикой тайных манипуляций в этой области.

Ресин замечательно сжился с номенклатурными монстрами, с теневой системой “ты – мне, я – тебе”, не изменившейся ни при Горбачеве, ни при Ельцине. Он пережил с пользой для себя градоначальников Москвы – и Промыслова, и Сайкина. Готов пережить и Лужкова. Ресин всех хвалит, со всеми находит общий язык и независим от формальных хозяев города. И мстит. Как заповедано, не потомкам мучителей своих предков, а русскому народу.

Ресин говорил, что он того же типа, что и Черномырдин. Одного поля ягоды. А Гайдар, по его мысли, был самым подходящим для разрушения. Для этого его и поставили – разрушать. Теперь пришло время таких, как Ресин – “строителей”. Гайдар для Ресина – аскет, чуть ли не бессребреник. Этакий милашка-большевик, нанятый для разрушения. Но теперь заигравшегося мальчика просто поставили на место: “Будя! Теперь уж мы и без комиссаров справимся. Теперь никто не помешает”. Тем более, что месть в основном состоялась – Россия на коленях.

Еще одно родовое пятно либеральной номенклатуры лежит на Ресине – национальность. И общее свойство, проявившееся в переживаемый нами период. Как и Гусинский, Ресин предпочитал не обходить молчанием свою национальность, хотя племяннице посоветовал не брать семитскую фамилию мужа, а оставить свою – невнятную в этом отношении. И об этом тоже Ресин с удовольствием рассуждает: мол, были, де, времена, когда высшие чиновники считали модным иметь жену-еврейку. А теперь: “Фактически мы русские”.

Ресин рассказывает, кто спас Москву от гайдаровской шокотерапии: “Только представьте: 31 декабря 91-го года все коллективы обеспечены деньгами, а 1 января 92-го – не выделено ни рубля! Хоть стой, хоть падай. Собчак пошел на то, чтобы сразу все сокращать, увольнять, свертывать и так далее. А мы через Гусинского, через Шора нашли деньги, нашли кредиты под небольшие проценты, и москвичи просто не заметили, что в стране произошел коренной перелом” (ОГ № 35, 1998).

Москвичи все-таки перелом заметили, хотя наркоз был сильнейшим (надо ведь было держать хотя бы столицу в узде!). Но они не знали, что им пришлось усилиями Попова и Лужкова влезть в долговую кабалу ко всякого рода Гусинским и Шорам, ставшим уже через несколько лет истинными хозяевами страны. Они не знали, что и вся страна стала должником у разного рода финансистов-проходимцев, пригретых и обласканных номенклатурной.

Вот информация от Ресина, достойная того, чтобы быть поведанной Гусинским или того же рода деятелями. Как, например, решаются вопросы с выделением финансов? Думаете через бюджет? Как бы не так! Поднимает трубку Ельцин и говорит Лужкову: “Юрий Михайлович! Помоги, выдели из московского бюджета 80 млн. долларов!” И Лужков выделяет, полагая, что бюджет – это его личный карман, а не общественные средства, где каждый рубль (и доллар) на учете. Благо ему никто поперек слова не скажет – Моссовета ведь нет, а Мосгордума – карманная структура, вроде группы советников, на которую обращать внимания не стоит. Поэтому Лужков продолжает пользоваться бюджетом города, наполняемым под спецмероприятия режима. Потому-то и провели в лужковской администрации прямую телефонную линию к Ельцину…

Но есть и иной механизм, создающий особое положение номенклатуре и защищенный правоохранительными органами. Согласно ресинской самооценке (АиФ, № 49, 1995), “черный кардинал” Лужкова никого никогда не увольняет. Он “создает условия”, и люди сами уходят из его ведомства – независимо от того, частная это структура или государственная. Механизм прост – через лицензии. Захотел – разрешил работать, расхотел – запретил. Так лицензии стали механизмом номенклатурного контроля за частным предпринимательством, которое частным быть уже не могло, поскольку было обложено обязанностью платить мзду и еще благодарить за это номенклатурных беспредельщиков.

Ресин в политике выглядит достаточно наивным. Но всегда точно выбирает позицию. На президентских и мэрских выборах 1996 года Ресин стал доверенным лицом Ельцина и Лужкова одновременно. Номенклатурная банда действовала сообща, “выделяя средства” друг для друга. А необходимым посредником в этом деле для них служили Гусинский или Березовский, которые постепенно становились главными в связке авантюристов.

Политические вопросы такие люди решают просто. Например, Ресин признается, что Манеж заполнили все-таки потому, что здесь собирались оппозиционные митинги. Лужков, выйдя из себя, скомандовал: “Ставьте забор!”. Ресин: “Да ведь проекта еще нет!”. Решили вытеснить митинги археологами. Так Ресин, Лужков и им подобные понимают политику, превращая ее в циничное своеволие. Какой там закон, если суды все в кармене! Какое там общественное мнение, если журналистика на коротком поводке!

В экономике для номенклатуры – своя политика. Ресин – поборник столичных суперстроек, к которым он питает какую-то ненормальную привязанность, видя архитектурную стратегию именно в том, чтобы понастроить в столице чудищ. Для него долгострой никому не нужного “Сити” – будущий “Манхеттен” посреди Москвы, на который надо непременно потратить 4,5 млрд. долларов (к 1999 не торопясь ухлопали 150 млн. долларов); Храм Христа Спасителя, оказывается, воссоздавали только потому, что “не хотели повторять ошибок наших отцов и дедов”. Мол, потому же и памятник Ленина на Октябрьской площади не снесли. Новый Манеж нравится Ресину со всех сторон – и сверху, и снизу, и с точки зрения экономики, и с точки зрения архитектуры, и с точки зрения культуры. В общем, дичь! В соответствии с лужковской “философией власти”.

Интересен и взгляд на культурные ценности. Вслед за своим патроном, Ресин восхищается церетелевской “Трагедией народов”, которую в народе называют “Домино”, и которую от позора пришлось задвинуть подальше от главных аллей Парка Победы. Разобрать эту гаденькую композицию, правда, не решились – “искусство все-таки”.

Церетелевский медный зоопарк на Манеже Ресину тоже по душе. Хотя и говорили ему: “Что вы над могилой Неизвестного солдата зверинец устраиваете!”. Не внял. Решил, что народу это нравится, а воспитывать его – дело гиблое. Надо “учитывать не навязываемый, а реальный уровень культуры”. Вот и налепил Церетели своих уродцев – согласно реальному уровню культуры и уровню понимания народной души у таких, как Ресин.

В соответствии с таким пониманием жизни и расслабляются закадычные номенклатурные друзья. Как рассказала в одном из телеинтервью мадам Ресина, они собираются на подмосковной даче, заливают глаза алкоголем, переодеваются в балетные пачки и пуанты, разрисовываются дмским макияжем и в таком виде до утра отплясывают и орут дурными голосами.

Чудовища заполняют города России (а Москву – в особенности) потому, что номенклатурная братия ведет соответствующий образ жизни – любит устраивать при закрытых дверях форменный вертеп. Когда же кого-то из них случайно (или нарочно) ловит глазок видеобъектива, как это случилось с министром юстиции Ковалевым, подобная публика отворачивается от него: мол, до чего дошел! А всего-то разница в том, что про Ковалева стало доподлинно известно то, что про его коллег по номенклатурной касте известно, но недоподлинно.

* * *

Соратников Лужков всегда выбирал с особым вкусом. Вот, например, еще один персонаж – генерал А.С.Перелыгин, доставшийся мэру в наследство от Г.Х.Попова (см. “Подмосковье” 03.03.99).

В феврале 1992 генерал-майор Перелыгин был направлен в мэрию из резерва ФСБ (где он пребывал в должности, равнозначной замначальника ФСБ по Москве и области) для создания МРАЦ “Московского регионального аналитического центра”, имевшего целью сбор и анализ информации для прогнозирования кризисных ситуаций. Но поскольку МРАЦ был создан на базе отдела информации и конъюнктуры Управления делами мэрии, то генерал Перелыгин занялся совсем другим – учреждением коммерческих фирм и незаконной детективной и охранной деятельностью. Он использовал для частных целей не только преимущества своего статуса, но и прямым образом забирался в карман государству.

В конце 1992 года, например, ему удалось за счет городского бюджета организовать коммерческую командировку своих сотрудников в Италию (в интересах российско-итальянского СП), а в 1995–1998 вне всяческих правил и процедур за счет города улучшить жилищные условия себе и своим родственникам. Поменяв неплохую квартиру, где каждый член семьи имел по комнате, на худшую, Перелыгин дополнительно за счет города получил жилье в элитном доме. Кроме того, генерал прикрыл собой своего родственника Ф.С.Перелыгина, задержанного в 1997 с оружием при разбойном нападении. Даже обнаружение у бандита наркотиков не помешало следователю отказаться от возбуждения уголовного дела. (И опять мы видим альянс а-ля Донцов!)

Примечательна также связь Перелыгина с политическими структурами вроде центра ИНДЕМ (информация для демократии), созданным советником Ельцина Г.Сатаровым. Именно сотрудники этого центра участвовали в акции по облегчению городского бюджета при организации упомянутой командировки в Италию.

Соратники соратников тоже имели возможность облагодетельствовать себя за счет бюджета. Например, Ресин поставил во главу Департамента внебюджетной политики (название-то каково!) некоего Л.Краснянского (не путать с Красненкером, сатрапом Березовского в “Аэрофлоте”). Только в 1998 году департамент вне контроля со стороны горожан построил 800 тыс. кв. м. коммерческого жилья.

Тут мы видим пример явления, который подробнее разберем ниже – монопольное и бесконтрольное использования казны определенной моноэтнической корпорацией.

Семейство паразитов (Березовский и др.)

Удивительная коалиция лиц с фамилиями, которые чаще всего заканчиваются на “-ский”, требует от современного летописца особого внимания к целому ряду широко известных персонажей. Мы конспективно коснемся только некоторых персон из этого паразитического семейства вида “хомо”.

Начнем мы с фигуры Бориса Абрамовича Березовского – сына одного из видных религиозных деятелей еврейской диаспоры, известного больше по кличке “Абрамыч” или “БАБ” – по первым буквам фамилии, имени и отчества.

Этот весьма талантливый персонаж (смотри также “Сказку про сатаненка Борю” в последующих разделах), прежде чем стать акулой отечественного бизнеса и магистром “олигархов”, а также ближайшим наушником президентской Семьи, окончил Московский лесотехнический институт (у них то нефть, то лес на уме!) и сделал себе карьеру ученого в Институте проблем управления, где в 37-детнем возрасте защитил докторскую диссертацию в области прикладной математики (обойдя собственно математику стороной), опубликовал ряд монографий и стал член-корром РАН (1991).

Переломным событием в карьере будущего БАБ стала дружба с АвтоВАЗом, которая образовалась у Березовского еще в 1973, когда он начал внедрять там системы автоматизированного проектирования и программного обеспечения (в те годы, при отсутствии компьютеров – полная профанация). Недюжинные способности к интригам позволили ему уже в мае 1989, когда подавляющее большинство потенциальных предпринимателей и думать не могло о каком-то бизнесе, стать генеральным директором только что основанного ЛогоВАЗа (вначале это было СП, потом ЗАО холдингового типа) – основного дилера АвтоВАЗа.

С чего бы такая милость от руководства крупнейшего предприятия страны, подставлявшего кровеносные артерии своего детища под паразитические присоски скороспелых авантюристов? А все с того же – номенклатура всегда испытывала потребность в энергичных проходимцах, компенсирующих ее лень и трусость, а также удобных в плане списывания на них всех грехов в случае неудачи. Вот так и складывался симбиоз старой и новой номенклатур, пустивших достояние страны по ветру. Причем сначала старички посылали на рисковые операции других, а потом становились зависимы от облагодетельствованных ими молодых авантюристов вроде БАБа.

Причастность к ПО АвтоВАЗ в номенклатурной табели о рангах говорила о многом. Завод производил до 700 тыс. автомобилей, 300 тыс. продавал за рубеж и обеспечивал, по словам своего руководства, чуть ли не 10 % национального дохода страны (НЕГ 23 ноября 1994). Вот к такому-то источнику приставил БАБ вторую паразитическую присоску – АвоВАЗбанк, который стал таким же типичным порождением номенклатуры, приспосабливающим ее к новым условиям “рыночных реформ” и использующим неоспоримые преимущества перед всеми остальными гражданами России. Старая номенклатура давала под авантюру свои подпорки – финансовый монстр возник из отделения Промстройбанка СССР. А председателем правления гендиректор АвтоВАза Каданников поставил Петра Абрамовича Нахмановича, руководившего до того финансовым управлением автогиганта. Не нужно объяснять, что в лице Нахмановича БАБ встретил почти родного человека – представителя того же подвида “хомо”, что и он сам.

Обслуживая АвтоВАЗ и Камский автозавод, АвтоВАЗбанк стал крупнейшей финансовой структурой, протянувший свои щупальца до Австрии, Люксембурга, Италии, Израиля, Кипра, включившейся в проекты Всемирного банка и Европейского банка реконструкции и развития. Два Абрамыча били дуплетом по российской экономике.

Но главная часть проекта по выкачиванию денег из государственной собственности, – все-таки СП ЛогоВАЗ, учрежденное ПО АвтоВАЗ, Институтом проблем управления и итальянской фирмой Logosystem. Особую роль СП получило благодаря участию профессора Березовского в защите диссертации руководителя “АвтоВАЗтехобслуживания” А.Зибарева, а также причастность к деятельности фирмы жены гендиректора Каданникова.

В декабре 1992 произошла тихая приватизация ЛогоВАЗа, при которой доля старых учредителей сократилась до 10 %. Только после этого в 1992–1993 через ЛогоВАЗ были проданы десятки тысяч автомобилей, что сделало эту фирму (первоначально маленькую и никому не известную) мощной финансовой структурой. К 1994 ЛогоВАЗ – крупный многопрофильный концерн, занимающийся в том числе и реконструкцией зданий.

Помимо сверхприбылей от монопольной торговли автомобилями по обычной схеме, паразитическая структура ЛогоВАЗ активно занималась и “псевдо-реэкспортом” отечественных автомобилей, когда на них оформлялись документы о продаже за рубеж, а затем – об обратном ввозе. На самом деле машины не покидали России. В качестве перевалочной базы использовалась знаменитая подмосковная надувательская фирма “Властелина”, предоставлявшая для этих операций свои автостоянки. (Потом Березовского пытались трясти за “отмывку” денег – незаконное предпринимательство, а вот главу “Властелины” после нескольких лет отсидки в следственном изоляторе в 1999 посадили за решетку на 7 лет. Выпустили, правда, через 3 года, позволив продолжить свой подлый бизнес).

Доля БАБ в уставном капитале ЛогоВАЗа официально составляла 7,7 %. Это дало ему возможность нажить немалые средства лично для себя – пока корыстная доверчивость руководства АвтоВАЗа это позволяла. В итоге этой доверчивости ЛогоВАЗ оказался должен АвтоВАЗу 25 миллионов долларов, что и послужило причиной для ряда криминальных разборок.

У АвтоВАЗа тогда обнаружился еще один крупный должник и успешный конкурент ЛогоВАЗа – фирма Лада-Брокер. Так вот, в июле 1993 года в Тольятти был убит прокурор города, отец владельца Лады-брокер (уже примелькавшийся “бизнес-букет” с номенклатурной “розочкой” посредине!), а в сентябре того же года против детища Березовского тоже началась активная подрывная деятельность. Это был как раз тот период, когда наш “талант” затеял новый финансовый проект – создание Автомобильного всероссийского альянса (AVVA/АВВА), ставшего типичной “пирамидой”, под обломками которой исчезли средства тысяч доверчивых вкладчиков. Это была третья “пиявка” на тело России, поставленная Березовским. Многим казалось, что таким способом он лечит страну. Особенно тем, кто сам ставил такие же “пиявки”.

Только за один месяц автостоянки ЛогоВАЗа трижды подвергались нападениям. Забросали гранатами и расстреляли из гранатомета московские машинные парки в Крылатском и на Хорошевке. Весной 1994 года с ручки двери по месту жительства Березовского сняли гранату. 7 июня 1994 года он сам был легко ранен в результате взрыва в соседней машине.

Последний эпизод был, по-видимому, уже из другой криминальной схватки. Дело в том, что контролируемый криминальными авторитетами Мосторгбанк продал (по сценарию заранее спланированной операции?) два своих векселя по 500 млн. рублей компании АВВА. Векселя погашены не были, а люди, заключившие сделку от имени Мосторгбанка, скрылись. Березовский, пострадавший от паразитов более мелкого, но едкого качества, решил обратиться в милицию. В то время, когда он ехал на заранее назначенную встречу в РУОП, и произошло покушение на него – одни пиявки пытались растерзать другую. Однако через три дня после этого неудавшегося покушения деньги с процентами (1,2 млрд. рублей) поступили на расчетный счет АВВА (Ъ-Daily, 24.02.95). А еще через некоторое время лидер группировки, контролирующей Мосторгбанк, был убит. Хотя по некоторым данным убийство было инсценировано, БАБ показал, что своим местом-присоской ни с кем делиться не собирается. Для пущего страха он даже пообещал тому, кто предоставит информацию, позволяющую раскрыть личности организаторов покушения, 2 млрд. рублей. Официально эти деньги так и остались у Березовского. Ну а тем временем в Тольятти в течение 8 месяцев 1994 года отправили на тот свет 52 (пятьдесят два!) уголовных авторитета.

Достаточно быстро увидев каковы реальные перспективы его собственных прожектов, Березовский в 1995 начал выходить из игры. Вероятно, сигналом для него стал взрыв 16 июня 1995 года в помещении Объединенного коммерческого банка (учредитель АО ЛогоВАЗ). В сентябре-октябре 1995 появились сведения о возможной продаже Березовским ЛогоВАЗа иностранным компаниям, в связи с его задолженностью, возросшей до 165 млрд. руб. Березовский в этот период предпочел переориентироваться на другие проекты, коих он наплодил своим злым талантом во множестве. Главное – достигло необходимой глубины его сближение с Семьей (близкими родственниками президента и их друзьями, свалявшимися в единый грязный мафиозный клубок). Присоску теперь можно было ставить прямо на мозг, который вынужден принимать те решения, навеянные шепотом вкрадчивого паразита.

С осени 1993 до июня 1996 Березовский был членом Совета директоров АО АВВA – упомянутого выше амбициозного проекта по развертыванию производства легковых автомобилей в Тольятти, под который безответственно доверчивых граждан призывали вкладывать свои сбережения. За период своего недолгого процветания АВВA успел присвоить 13.5 % акций АО АвтоВАЗ, заключить совместно с АвтоВАЗом и швейцарским отделением Banque National de Paris кредитное соглашение о выделение 150 млн. долларов на свои нужды, собрать с граждан от 30 до 50 млн. долларов (подробнее об этом – в главе “Наперсточники”). Личная доля Березовского в уставном капитале AВВA того периода неизвестна, но оценивается не менее, чем в 10 %. Соответственно, можно оценить и личные доходы, дополнявшие обычные для такого рода дел теневые поступления.

Неформальный альянс представителей паразитического семейства состоялся при создании Общественного российского телевидения (ОРТ).

В свое время (1991) паразиты разных рангов вели телекомпанию “Останкино” к финансовому кризису, чтобы оправдать ее акционирование. Проблему нехватки госсредств дирекция “Останкино” решала просто: редакциям поручили зарабатывать деньги самостоятельно (то есть паразитизм был поставлен на поток). Средства за рекламу рекламодатели переводили на счет “Останкино”, а дирекция отчисляла процент студиям. Гораздо большую прибыль приносили телекомпании неофициальные заказные сюжеты, которые обходились заказчику от $5 до $20 тыс. Большую часть суммы чиновники клали себе в карман.

По некоторым сведениям криминальный фонд “Останкино” был взят под контроль бандгруппой Вячеслава Иванькова (опять тот самый “Япончик”). Есть также основания предполагать, что “крышей” для всех предприятий Березовского служили чеченские бандиты. Впоследствии именно это позволило ему (уже в статусе замсекретаря Совета безопасности) успешно вести переговоры с главарями мятежников в Чечне и устраивать рекламные акции с выкупом заложников. А еще немного погодя информация о связях Березовского с боевиками, оглашенная руководством ФСЬ, окончательно закрыла для БАБ возможность вернуться в Россию. Но это было потом – после Ельцина.

В 1992 года на “Останкино” возникла коммерческая реклама ($5 тыс. за минуту). Подчас с валютных рекламодателей студии брали деньги как с рублевых, но за эту услугу приходилось доплачивать наличными в теневой фонд. Положение не изменилась и после того, как при “Останкино” появились аккредитованные рекламные агентства – Ргemiег-SV, Video iпtегnаtionаl, и другие. Просто пиявки образовали своеобразную “пищевую цепь” и кормились одна от другой. В конце цепи непременно был государственный организм, из которого откачивали финансы для жизнеобеспечения пиявочной колонии.

Здесь всплывает фигура еще одного типа из семейства “хомо” – Сергея Лисовского, владельца компаний Ргemiег-SV, Лис`C, и др., а позднее – также 51-го частотного канала ДМВ. Этот замечательный персонаж не раз потом попадался на глаза публике в скандальных новостях.

В 1993 году Premier-SV контролировал своим кровососущим хоботком первый, пятый и шестой телеканалы, Video International – второй, третий и четвертый. Капиталец делали на “мыльных операх”, разбавляемых рекламой. Стоимость рекламного времени в этих киноподелках в несколько раз превосходила цену их проката. Наркотик “мыльниц” делал граждан нечувствительными к зависимости от паразитов.

Первые проникновения на телевидение Березовский осуществлял еще в бытность руководителем ТК “Останкино” А.Н.Яковлева. Втершись в доверие к одному из столпов “демократической” пропаганды, Березовский совместно с Лисовским создают в июне 1994 компанию “Реклама холдинг” (Premier-SV, “Максима”, “Остер”, ЛогоВАЗ-пресс, ИнтерВИД, Video-iпtеrnаtiоnаl, “Останкино”), монополизировавшую рынок спекуляций эфирным временем. Доходность такого бизнеса (с учетом средней рыночной цены эфирного времени на первом канале в 20–30 тысяч $ за минуту) оказывается в тот период просто астрономической. Паразитический проект превратился на достаточно длительное время в самый настоящий насос, перекачивающий огромные суммы в частные состояния.

Открыто Березовский объявился на телевидении в конце 1993 – начале 1994 года с рекламным агентством ЛогоВАЗ-пресс и далее активно стал лоббировать идею “народного телевидения” (вслед за раскруткой аферы с “народным автомобилем”). Чиновники-демократы прикинулись, что делать тут нечего – выделенные госсредства составили на телевидении лишь четверть необходимого (остальное рассовывалось по карманам), и в ноябре 1994 Ельцин подписал Указ о создании ОРТ. Березовский “только согласовал интересы людей, которые принимали решения”, чем и добился на ОРТ ведущего положения.

Состав учредителей нового паразитического инструмента, по словам БАБ, определялся так: ими должны были стать “солидные компании, заинтересованные в создании нового телевидения и стабильных условий для развития бизнеса в России”. Многих Березовский, что называется, женил заочно, включая соответствующие фирмы в состав учредителей. Например, глава “Менатепа” Михаил Ходорковский говорил, что Березовский сообщил ему о вхождении в состав учредителей ОРТ по телефону, а президент “Столичного банка сбережений” Александр Смоленский в интервью “Московским новостям” заявил, что Березовский просто пришел к нему, показал Указ от 30 ноября 1994 года, в котором Смоленский записан в качестве акционера ОРТ, и отказываться было уже поздно.

Лукавят, стервецы, или Березовский, действительно, был столь пронырлив? Одно ясно – мы сталкиваемся на ОРТ уже с целым выводком из паразитического семейства.

Скрытые действия по формированию команды совладельцев ОРТ конечно же были, а цель их состояла с том, чтобы корпорация паразитов никому не уступила доходного проекта. В результате из состава учредителей был выпихнут “Инкомбанк”, с которым, как отмечал БАБ, договориться не удалось. Потом из состава акционеров пришлось выйти “Ассоциации независимых телепроизводителей”, в которую входили ВиД, RenTV и АТV. Раздувшиеся пиявки, образовавшие уже целую гроздь, отпихивали от источника доходов тех, в ком не узнавали своих собратьев.

С 1994 года Березовский стал первым заместителем председателя Совета директоров АОЗТ “Общественное российское телевидение” (ОРТ), сосредоточив в своих руках финансовое управление (восемь коммерческих организаций, среди которых ЛогоВАЗ, владели 49 % акций ОРТ).

В начале 1995 года в рекламном бизнесе начался спад. Это было связано с обвалом пирамид вроде “Хопра” и МММ, войной в Чечне, появлением президентских охранников у Мост-банка, слухами об отставке ряда телечиновников “демократического призыва” и слиянии Московского телеканала с 2х2, а также запрещением рекламы табака и алкоголя на телевидении. Только в январе 1995 Рrеmiег-SV “потерял” (в смысле, недоворовал) $ 2,5 млн. Началась демпинговая распродажа рекламного времени “Независимым информационно-рекламным альянсом” (НИРА), выкупившим долю “Останкино” в “Рекламе-холдинг”.

Березовский тем временем вел себя как собака на сене, не пуская на ОРТ рекламные агентства и сохраняя место для своей паразитической грозди. Агентства предложили Березовскому создать при ОРТ структуру, аналогичную “Рекламе-холпинг” (49 % акций которой имело бы агентство Ргеmiеr SV). В ответ руководство ОРТ объявило об отмене рекламы с 1 апреля. Убытки (недоворовство) от запрета на размещение рекламы на ОРТ в период с 1 апреля по 1 августа 1995 года должны были составить не менее 100 млн. долл. Через два дня был убит гендиректор ОРТ Владислав Листьев.

Пытаясь рассеять подозрения на свой счет, Березовский говорил, что убивать Листьева тем, кто преследовал на “Останкино” финансовые интересы, просто не имело смысла (100 млн. долларов – не в счет!). Листьев, мол, отвечал в ОРТ за вещание, и никаких денежных вопросов не решал. “Да и человек-то, – говорит Березовский, – он был небогатый. У настоящих телемагнатов денег было куда больше”. Это он говорил, вероятно, про альянс пиявок из семейства с фамилиями преимущественно на “-ский”.