Текст книги "Послесловие к мятежу.1991 2000. Книга 2"

Автор книги: Андрей Савельев

Соавторы: Сергей Пыхтин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 63 страниц)

Неудивительно, что Москва создает такую среду, что в ней только 15,4 % детей рождается здоровыми (“Сегодня”, 10.03.98).

По части же среды обитания москвичей, мы обратимся еще к одной проблеме – собачьей. Распад всякого контроля за собачьими ордами Москвы и воспитанием их хозяев довел до того, что средний рост и средняя мощность челюстей этих друзей человека заметно увеличились, а вот культурный уровень их хозяев резко упал. Собаки стали бросаться на людей. Оказалось, что в Россию (преимущественно в Москву) из-за границы стали поступать собачьи выродки, которые внешне имеют безупречный экстерьер, но подвинуты психически (оттого и дешевы). И вот этими опасными психами заполняются без всякого ограничения московские парки и скверы, вытесняя оттуда детей, любителей бега, влюбленные парочки и чинных стариков. По подсчетам специалистов в столице обреталось не менее 1,5 млн. собак (по скромным подсчетам чиновников – “всего” 250 тыс.). Из них около 40 тыс. абсолютно диких.

Опасность эпидемии бешенства при такой населенности собачьим отродьем была вполне реальной опасностью, а десятки тысяч искусанных москвичей – конкретным признаком столичной жизни. Институт Склифосовского регистрировал ежегодный рост числа искусанных до тяжелого состояния людей – в 1997 году – 456 человек, в 1998 – 143, в 1999 – 267, в первую половину 2000 – 249. В целом ежегодно в Москве фиксировалось более 40.000 обращений в медицинские учреждения по поводу укусов собак. При этом лужковская номенклатура предпочитала вообще не замечать проблемы, да еще и грабить бюджет, уверяя, что на уничтожение одной бездомной собаки надо тратить 500 рублей (примерно – одну пенсию среднего москвича). Более дешевый и эффективный (по мнению специалистов) метод стерилизации не использовался вообще, учет владельцев собак был просто развален, а штраф за нанесение увечий составлял для хозяина потенциального убийцы всего 40 рублей.

В 1999 году в Москве было уничтожено 22.000 бродячих собак. Но при этом популяция собачатины не уменьшилась так и осталась. Природу дурными методами народной номенклатуры не переделать, подлую душу московского собаковода – тоже. Городу будет и далее захлебываться в собачьих фекалиях, дети будут шарахаться от бешеного лая, а бюрократы грабить бюджет под видом санобработки территории до тех пор, пока лужковщина царит в столице.

Решение собачьей проблемы в эту мрачную эпоху было подменено фальшивой стерилизацией или “утилизацией” животных. В действительности их отправляли на птичий рынок. И оттуда же брали “для отчетности”. Оттуда же бомжи-“зоофилы” брали собак и специально калечили их, чтобы жалкий вид животных понуждал граждан подавать милостыню. Зоофилы из нью-рашенов тоже удовлетворяли свои живодерские наклонности – использовали бездомных собак для натаскивания бойцовых пород и для “домов любви” своих кобелей. Растленный МК тоже пользовался ситуацией – выдумывая “клубничку” о клубах сексуальных зоофилов.

Интересный факт из столичной жизни. МК публикует “страшилку” о том, что рыжие коты – вампиры и по ночам пьют кровь, высасывая ее из пятки младенца. На следующий день московские дворы украсили кошачьи виселицы.

В лужковской Москве признаки человеческой жизни вытеснялись признаками жизни собачьей. Как-то раз одному из авторов этих строк пришлось предпринять попытку разогнать собак, которые не только прогуливались, но и гадили вокруг могильных плит погибших в Первую мировую войну и расстрелянных во время большевистского переворота (близ Всесвятской церкви, что на Соколе). Но собаки вместе с хозяевами шли стаями, колоннами, шеренгами и им не было конца. Не было конца и номенклатурному беспределу в столице.

Как сказано в Писании, “и лицо поколения будет собачьим”…

Показуха и гигантомания

Если же снова вернуться к выставочным экземплярам продукции московской номенклатуры, то давалась она и городу, и всей стране чрезвычайно дорого. Платить за нее приходилось валютой, собранной по всей стране в столичную номенклатурную казну.

В свое время Моссовет пытался поставить под контроль валютные расходы города и всякого рода суперпроекты. Не вышло. После разгона Советов валютный фонд Москвы становится объектом наглого и уже ничем не прикрытого грабежа. По отчету о расходовании валютных средств города (“Правда-5”, 19.12.96) и планам на 1997 г. (“Правда-5” 27.12.96) из этого фонда московская номенклатура черпала ресурсы для своих бредовых проектов:

на культурно-деловой центр

1996 – 15 млн. $

1997 (план) – 30 млн. $

на торговый погреб на Манеже

1996 – 125 млн.$

1997 (план) – 32 млн.$

на мифический центр “Москва-Сити”

1996 – 25 млн. $

1997 (план) – 30 млн.$

на реконструкцию Гостиного двора

20 млн.$

В погребной магазин перед Александровским садом Лужков угрохал 350 млн. долл. Из них 150 млн. – из валютного фонда Москвы, 60 млн. – от прочих акционеров, остальное – коммерческий кредит. Но это была не собственность Москвы, а собственность АО, контролируемого частными лицами.

По той же схеме бешеные деньги, уже вложенные в гостиничный бизнес, требовали новых инвестиций. В 1996 г. в него “вбито” 14 млн. долларов. Зато здравоохранение не получило средств на приобретение оборудования. Лечить нечем, а скоро будет некого… Только туристы из гостиниц будут выходить на опустевшие улицы.

Гигантомания и показуха всегда дает некачественную продукцию. Например, построенный в спешке на Поклонной Горе храм Георгия Победоносца уже через три года потребовал ремонта, поскольку здание было сдано без системы вентиляции и основательно закоптилось изнутри от горящих свечей (“Сегодня” 16.06.98).

Празднование 850-летия Москвы стало величайшим апофеозом столичной показухи. Медалей “В честь 850-летия Москвы” было рассыпано по столице на сумму 1 млрд. 700 млн. рублей. Некоторые получали медаль неоднократно (ВМ 08.07.98). Куда больше пришлось потратить на сам праздник, который мог бы принести прибыль, но не принес, мог бы стать праздником всех москвичей, но не стал.

850 лет Москва отметила номенклатурными мероприятиями – труднодоступным концертом на Красной площади, лубочным апофеозом “совкового” пошиба в Лужниках, бездарным цветомузыкальным концертом рядом с МГУ. Не попав никуда (включая последнее мероприятие, блокированное милицией и доставившее удовольствия не более десятку тысяч человек – при официальной версии в 2 млн.), москвичи устроили сами себе уличные гуляния. Благо, что большинство станций метро в центре было закрыто. Горожане порадовали сами себя песнями под открытым небом и шествием к периферийным спальным районам.

Цвето-световые концерты Лужков решил продолжить. В Москве подсвечиваются около 400 объектов (“Сегодня” 23.05.98). В 1998 году на это было выделено 50 млн. деноминированных рублей, не считая оплаты электроэнергии (всего порядка 10 млн. долларов). Плюс добровольно-принудительные меры подсветки, которые вынуждены предпринимать богатые фирмы и владельцы витрин. Все это радовало глаз иностранца и толстосума. Зато большинство московских дворов было погружено во тьму, в которой уютно чувствовали себя грабители и насильники.

Глобализм Лужкова с течением времени начинал приобретать совершенно болезненные формы.

В планах Лужкова оказалось переоборудование территории в районе смотровой площадки, что напротив главного здания МГУ. Мэр намеревался искалечить Воробьевы горы трехуровневым торгово-развлекательным комплексом с площадью в 200 тыс. кв. м. Причем предполагалось остеклить целый холм, срыв насыпь, сделанную еще в 1947. И все это, по словам Лужкова, “не дороже комплекса на Манежной” (“Сегодня” 11.07.98). И не полезней, заметим.

Болезненный глобализм проявился и в участии Лужкова в строительстве башни из конструктора ЛЕГО. Возвели башню какой-то невероятной высоты, строили 6 дней, затратили без малого 400 тыс. кубиков, чтобы Лужков мог воткнуть последний из них. Это что-то близкое к помешательству, в которое втянуты дети.

К Лужкову тянутся такого же рода гигантоманы, как и он сам, готовые изуродовать город. Некая СП-Групп готовилась построить на углу 1-й Тверской-Ямской и Большой Грузинской офисно-торговый центр площадью 150–170 тыс. кв. м. (“Сегодня” 16.06.98). О традициях городской застройки ни мэрия, ни инвесторы думать и в этом случае явно не собирались.

Межу тем, перед Москвой стоит действительно глобальная проблема, закрытие которой конечно же не столь эффектно для номенклатурных гигантоманов. Это проблема подтопленности до 50 % территории города, приводящей к провалам грунта и опасности обрушения зданий. Кроме того, около 20 % города расположено на карстовых пещерах, которые порой образуются из-за некачественной прокладки коммуникаций. На 30 % территории грунтовые воды подступают к тротуарам (АиФ № 24, 1998), практически всюду фундаменты зданий находятся в неподобающем влажностном режиме. Именно по этой причине происходят провалы грунта, вроде того, который произошел на Большой Дмитровке и едва не привел к человеческим жертвам.

Показуха дорого обошлась москвичам в момент урагана, обрушившегося на столицу в июне 1998. Из 15 тысяч рекламных щитов, установленных в городе, ураган сорвал 462. По этой причине погибли три человека. А ведь еще весной 1997 проверка установила, что владельцы рекламных конструкций полностью игнорируют строительные нормы и правила (“Сегодня” 11.07.98). Но Лужков ничего не предпринял, полагая, что небо над Москвой всегда будет светлым. Не отреагировал он и на предупреждение синоптиков, оповестивших о надвигающемся урагане за три часа. К борьбе со стихией никто не готовился, граждан средства массовой информации не предупредили. Поэтом ущерб для москвичей был особенно велик. Ну а мэр, как водится, решил свалить вину за свои просчеты на метеослужбу.

Московская номенклатуры сделала даже разрушительный ураган источником доходов. Например, уже на следующий день после непогоды объявлялось, что рухнуло 14 тыс. деревьев (июль 2001). Понятно, что на уборку и вывоз из бюджета списывались огромные средства. А тем временем, пока номенклатура делала деньги, в больницы попали 26 человек, 5 погибли. И все повторилось снова – опять граждане не были предупреждены, опять не были приняты меры против возможных последствий сильного ветра.

Организация Всемирных юношеских игр, предпринятая столичной номенклатурой, поражала не только размахом безвкусицы (к которой, разумеется, спортсмены не имеют никакого отношения), но и широкомасштабным пиршеством в то время, когда страна корчится судорогами кризиса. Плакаты лужковских оформителей кричали: “Москва – открытый мир детства!”. А в это время в столице только учтенных токсикоманов в возрасте от 7 до 10 лет состояло на учете 800 душ (“Сегодня”, 26.06.98). К тому же Москва стала столицей порнографии, в том числе детской. По оценкам специалистов ежегодно доходы изготовителей и распространителей порнографии в Москве составляют 14 млн. долларов. Ежемесячно в столице расходится около полумиллиона порно-видеокассет и компакт-дисков. Более сотни торговых точек получают ежедневную прибыль от этого грязного бизнеса от 5 до 20 тыс. долларов. При этом столичная правоохранительная система сумела за год (2000–2001) привлечь к ответственности всего троих порно-дельцов.

Как и празднование 850-летия Москвы, Всемирные юношеские игры стали играми номенклатуры. Попасть на соревнования было невозможно, поскольку лужковцы решили не возиться с продажей билетов и сделали зрелище бесплатным. Билеты распространяли по разнарядке – как встарь. Детей втянули в глупые и неприличные игры со скандированием и рисованием на лицах российских флагов. Одни и те же “группы скандирования” кочевали с мероприятия на мероприятие. Это называлось программой “Зритель”. Из выпущенных 1,5 млн. билетов оказались распространенными лишь 1,1 млн., но “лишних билетиков” любители спорта так и не дождались. Кроме того, значительная часть билетов, распространенных по разнарядке, не вызвала у их обладателей желания посетить соревнования. Трибуны даже на финалах оставались полупустыми.

Игры стали зрелищем не для России, а для иностранцев. Российские телеканалы игры практически не показывали. Да и столичное телевидение уделяло им в основном только заполночное время. И не удивительно. Ведь целый ряд соревнований носил явно показушный характер и не удовлетворял мировому уровню. Это касается турниров по футболу, соревнований плавцов, теннисистов, легкоатлетов и др. (ВМ 06.07.98).

Соревнования уложили в неделю, в то время как для нормального их течения требовалось не менее двух недель. Именно поэтому была утрачена зрелищность – в последние дни разыгрывалось по четыре десятка комплектов наград.

Реклама игр была предельно вульгарна и неряшлива. Зато жители престижного района 3-й Фрунзенской улицы получили от показухи все. В кратчайший срок на улице и в ближайших переулках были сменены еще вполне приличные бордюрные камни и асфальтовое покрытие, а газоны заполнили начиненной семенами землей, которая тут же превратилась в аккуратный газон. Несколько зданий сменили цвет. А все потому, что на этой улице расположился исполнительный комитет юношеских игр.

Игры превратились в большую “халяву” для спортсменов Африки, Азии и Океании. Именно они прислали на игры самые многочисленные команды. Скорее для того, чтобы за счет столицы России взглянуть на Москву, бесплатно постричься (за неделю команда парикмахеров обслужила 2000 клиентов) и отведать кулинарных изысков (съедено 200 тонн продуктов).

Еще один пример гигантомании – проект строительства 60 многоэтажных зданий, отданный на откуп некоему ЗАО “Конти” (ВМ 25.05.99), которое навязало чиновникам бессмысленную роскошь. В результате программа сноса и реконструкции пятиэтажек оказалась программой выселения их обитателей на окраины и строительства жилья для приезжих толстосумов.

Второй после Манежа раскоп возник на Курском вокзале. Здесь планировали построить гипермаркет с гаражом на 5000 мест, угробив 150 млн. долларов. Только кризис 1998 остановил эту безумную затею. Но не навсегда Лужков сказал: “Все равно строить будем”. И достроил этот ужасный склеп, который в неокрашенном виде очень напоминал тюрьму.

А вот о чем поведал глава фирмы “Ингеоком”, организующей раскопы под Манежем, Курским вокзалом и “Сити”: “Мы пока создали на Пресне бомбу под всю Москву. Если сейчас остановить стройку – может рухнуть, провалиться, уйти под землю весь Хаммеровский центр” (МК 31.05.99).

Огромный раскоп чреват образованием карстовых пустот, и строительство нельзя останавливать ни под каким видом. А казна пуста. Лужкову даже пришлось идти на поклон в Сбербанк да продать часть ценной московской собственности, чтобы хоть как-то покрыть долги по кредитам, которые в мае-июне надо было покрыть в сумме 100 млн. долларов (НГ 28.04.99).

Между тем, налоги Москвы составляли в 1993 году 16 % общефедеральных сборов в бюджет, в 1999 – 42 %. Соответственные доходы получал и бюджет города. Эта прорва денег, способных стать инфестиционным фондом всей страны, была промотана и разграблена московской номенклатурой, растрачена на политические спектакли и подношения федеральным чиновникам, на шоу для черни и званые ужины для сиятельных трупов…

Гигантомания обернулась не только чудовищными растратами, но и катастрофами. Потому что московская номенклатура под предводительством Лужкова действовала из принципа “после нас хоть потоп”.

Гнездо коррупции

Несколько отдалившись в 1997–1998 гг. от “олигархов” Гусинского, Смоленского и Березовского, Лужков сумел создать собственную олигархическую систему. Главным действующим лицом здесь стал его свояк Владимир Евтушенков (с Лужковым они женаты на родных сестрах).

Инструментом для переплавления вымученных их городского бюджета средств в политические проекты стал холдинг АФК “Система”, возглавляемый Евтушенковым, который много лет по совместительству руководил всеми научными исследованиями в городе (о чем см. ниже). АФК “Система” настолько развернулась, что стала подминать одно за другим мощные частные предприятия и раскинула свою сеть по важнейшим регионам России. Евтушенков смог потеснить даже таких непотопляемых монстров в московском правительстве, как Ресин, Орджоникидзе, Шанцев. Один из них даже инспирировал несколько ругательных публикаций в адрес “Системы”, но на этом все и кончилось.

“Система” практически накрыла своим прямым влиянием ключевые сферы хозяйства города, которые до сих пор были вне монопольного контроля ближайших соратников Лужкова – машиностроение, пищевая и легкая промышленность. “Система” получить усиление за счет федеральной программы превращения столицы в центр высокотехнологичных производств и науки, принятие которой Лужков пытался протолкнуть через федеральные органы. Проталкивание дало побочные, но достаточно впечатляющие результаты. В 1996 “Системе” удалось получить в трастовое управление контрольные пакеты акций ряда совместных предприятий, принадлежавшие Московской городской сети. Позднее прибраны к рукам ряд предприятий электронной промышленности в Зеленограде, которым удалось при этом спихнуть в школы, ПТУ и разного рода учебные центры устаревшее компьютерное оборудование.

“Система” через свои дочерние предприятия получила льготы по налогам в городской бюджет и особые преимущества пред конкурентами. Именно в период 1992–1996 Евтушенков концентрировал в своих руках денежные ресурсы, расплачиваясь с партнерами широкой раздачей кредитов под символические проценты. По оценкам экспертов в конце концов Евтушенков стал совладельцем более сотни предприятий в разных регионах России.

АФК “Система” была создана Лужковым специально, чтобы тягаться с суперобъединениями типа РАО “ЕЭС”, “Газпром”, ОНЭКСИМ, Роспром и т. п. За 4 года активы “Системы” выросли в 25 раз и достигли 3–4 млрд. долларов, оборот составил 1 млрд. долларов (по другим оценкам – 400 млн.) в год, балансовая прибыль в 1997 г. – 266 млн. долларов. “Система” поглощала все, что могло приносить доход – “Интурист”, “Детский мир”, “Мобильные телесистемы”, бензиновый рынок (МК, 01.12.98). В последнем грабеж собственности был особенно жестоким. Крупнейшие владельцы муниципальных АЗС находились под контролем “Системы”, Центральная топливная компания при формальном руководстве бывшего министра топлива и энергетики Шафранника тоже находилась под контролем Евтушенкова. Эти структуры, в свою очередь, сплетались с образованиями, возникшими от партнерства с откровенным криминалом – “ИВК” и “Ангстрем”, контролируемыми Сергеем Михайловым (Михась). Солнцевская мафия также действовала через одного из руководителей “Системы” Евгения Новицкого, который не раз был замечен в обществе криминальных авторитетов.

Для выполнения задачи захвата территории уже не только в административном порядке, но и превращения ее в частное владение, было необходимо создать свой медиа-холдинг, чтобы все было “как у людей”. АФК сгребла малочитаемую, но бесхозную “Литературную газету”, реанимировала (хоть и в убогом виде) газету “Россия”, создала бесплатную газету “Метро”, живущую на рекламе. Планировалось дополнить лужковскую телекампанию ТВ-центр еще и созданием сети платного телевидения, охватывающего 70 % территории страны (на что выделялось около 400 млн. долларов).

С лета 1998 года Чубайс наладил закулисные контакты с Лужковым (Ъ, 18.07.98). Особенно тесными были контакты Чубайса как раз с лужковским концерном АФК “Система” (АиФ, № 5, 1999). Внешне они были врагами, за кулисами – соратниками по борьбе против России. К примеру, планировалось совместное участие в приватизации 25 % акций государственного “Связьинвеста”, шло активное сотрудничество в информационной политике. Онэксимовские “Комсомольская правда” и лужковский МК синхронно выполняли задания по растерзанию того или иного политика.

Ввиду захвата крупнейшего государственного монополиста, “Система” стремилась захватить еще и наиболее удобный частотный диапазон для сотовой связи – 900 МГц. Проглотив “Мобильные телесистемы”, получившие в 1993 году от государства данный диапазон при выдаче лицензии, “Система” столкнулась с фирмой “Вымпелком” (“Би Лайн”), которая, как оказалось, 4 августа 1998 получила частоту из рук Б.Немцова (Ъ, 01.12.98). Так на поверхность всплыла закулисная сторона политических конфликтов. Но ненадолго. “Вымпелком” был встроен в иерархию “Системы” и даже получил подарок – компания первой вышла на рынок США со своими ценным бумагами.

Несколько раньше схема внутренней грызни была отработана в конкурсе на создание московской сотовой телефонной сети, где имитировали конкуренцию кампания “Росико”, входящая в “Систему”, и АО “Московский комитет по науке и технологиям” – исконная вотчина Евтушенкова, на базе которой и выросла “Система” (разумеется, присваивая госсобственность и бюджетные деньги, будучи преобразованной в 1993 в АО из Комитета по науке и технике московского правительства). Позднее “Росико” выбивает из компаний “Комкор” и “Радио-Лизинг” частоты для передачи их мэрии Москвы.

На следующем этапе “Система” оседлала московское телевидение, захватив 67 % компании “ТВ-центр”. Это уже был мощный рычаг для давления на политическую обстановку. Всерьез им начали пользоваться только в 1999 после кадровой чистки и налаживании мало-мальски профессионального вещания.

В обстановке развала после августа 1998 АФК “Система”, поживившаяся на кризисе банковской системы, подбирала все, что “плохо лежит”. “Система” (через свой Гута-банк) скушала солидный и устоявший Промрадтехбанк, бывший уполномоченным банком правительства Москвы (“Время-MN” 03.12.98), после чего Гута-банк перестал интересовать “Систему”, и та в начале 1999 “скинула” большую часть своих акций. Потом “Система” начала заглатывать филиальную сеть рухнувшего “Инкомбанка” – одну из наиболее мощных оргструктур, приносившую банку львиную долю прибыли (ВМ 22.11.99). Параллельно была провернута масштабная афера по перекачиванию средств в “Банк Москвы”, проглотивший через ряд манипуляций средства Мосбизнесбанка, не рассчитавшегося с кредиторами.

Надо отметить плотную связь Евтушенкова с еврейским лобби. Так, в 1992 году под его патронажем создавалась парамасонская организаций “Магистериум” (кстати, с участием “антифашиста” А.Н.Яковлева), для “окучивания” политической элиты. Дочерние структуры “Системы” зачастую возглавляют евреи – например, фирму “Росико” – Леонид Шехтман.

В сравнении с еврейскими кругами связь с криминалитетом была более явной. В декабре 2000 года килеры, вооруженные по последнему слову техники – автоматами Калашникова с глушителями и бронебойными боеприпасами – прямо возле офиса “Системы” напали на машину держателя лужковской валютной кассы И.Орджоникидзе. Машину изрешетили из двух стволов, водителя убили, самого Орджоникидзе тяжело ранили.

Разборка, как выяснилось, произошла из-за планов валютчика построить в пойме Москвы-реки автодром для гонок “Формулы-1” и перенести туда весь игорный бизнес. Стоимость проекта составила около 100 млн. долларов. Заодно, вероятно, заказчики покушения собирались решить и проблему контроля за элитными гостиницами, которые, как и игорный бизнес, находились под контролем Орджоникидзе.

Помимо “Системы”, вторая ножка у финансовой подпорки Лужкова – именно банки, которым после откровенного грабежа вкладчиков при пособничестве из Кремля с августа 1998 перестали доверять граждане, но продолжал доверять Кремль и мэрия, оставившие банкам доходный бизнес от прокрутки бюджетных денег. Наиболее близкие номенклатуре банки “обслуживали” 30 % от консолидированного бюджета страны.

Еще в 1995 году правительство Москвы выкупило контрольный пакет (60 %) банка АКБ “Мосрасчет” и создало Банк Москвы, вошедший в двадцатку крупнейших банков России. Лужков постоянно предпринимал усилия для того, чтобы влияние банка расширялось. Потом возникла АФК со своими банковскими услугами. Монстр стал переплетаться собственными щупальцами и наращивать мощь.

Третий источник могущества “московской группировки” – разнообразные внебюджетные фонды. Имея ежегодно до 400 млн. долларов прямых валютных поступлений, московская группа без особого труда наполняла эти фонды и расходовала их без всякого контроля. Наиболее мощные внебюджетные фонды – валютный и фонд жилищного строительства. (О деятельности московской номенклатуры в этой сфере уже немало сказано выше.)

Средства извлекались из московского хозяйства не только в результате скрытых операций и махинаций номенклатурных “наперсточников”. Брали из бюджета и напрямую. Так, в 1997 на фундаментальные исследования и содействие научно-техническому прогрессу из московского бюджета было потрачено более 300 млрд. рублей. Между тем, отчеты были предоставлены лишь на 2–3 программы и сумму менее 10 млрд. (ВМ 08.07.98).

Полмиллиарда рублей было выделено группе, занимавшейся поисками библиотеки Ивана Грозного. Группа была распущена, деньги исчезли неизвестно куда. Но это мелочь.

В благотворительный фонд актрисы Быстрицкой было направлено 120 млн. бюджетных денег. Результат – податливость любимицы публики на просьбы участвовать в политических проектах Например, выступление во время выборов в Красноярском крае против Лебедя.

Если же говорить о масштабах воровства через внебюджетные фонды, то они иллюстрируются такой цифрой: в 1996 году бюджет Москвы составлял 44 трлн. рублей, а через внебюджетные фонды было пропущено 16 трлн.

Четвертая подпорка Лужкова – нефтяной бизнес. Еще в 1994 году московские власти привлекли к поставкам на НПЗ такие фирмы, как “Балкар-Трейдинг” и “Альфа-Эко”, ставшие в дальнейшем фигурантами различного рода криминальных сюжетов. Затем, хитрыми манипуляциями НПЗ удалось перевести в муниципальную собственность (что для России вообще уникальный случай).

На 100 % муниципальная Центральная топливная компания (глава – бывший министр топлива и энергетики Ю.Шафранник) “за красивые глазки” получила указом Ельцина в 1997 году 38 % АО “Моснефтепродукт” и АО “Московский НПЗ”. Одному из дочерних предприятий ЦТК ОАО “Моснефтепродукт” принадлежит 67 % емкости всех резервуаров для хранения нефтепродуктов в Подмосковье. В это же предприятие вплетены “Сибнефть”, “ЛУКойл”, “Татнефтегаз”, повязывающие Лужкова с “олигархами” едиными интересами в нефтяном бизнесе. Кроме того, ЦТК имеет также блокирующий пакет акций в учрежденной областями центральной России кампании “Центрнефтегаз”, ведет разведку недр от Сахалина до Подмосковья, участвует в захвате частных автозаправочных станций в столице.

Наконец, Лужков и его подручные, всегда использовали средства города как им вздумается. В 1999 году они также манипулировали городскими деньгами, как и в 1992 – ворошили бюджет, как собственный карман. Чтобы повысить доплаты к пенсиям – черпнули из статьи бюджета, согласно которой выплачивались детские пособия (34,5 млн. рублей). А ведь были у Лужкова деньги, полученные сверх бюджета! Не стал мэр трогать заветные неподконтрольные средства, укрытые даже от взора своих мосгордумских марионеток. Эти деньги идут, например, на досрочную выплату долгов банку “Овозрождение” (что эквивалентно передаче кругленькой суммы наличными, которую легко вычислить по методу “приведенной стоимости”). Огромная сумма ушла в Департамент продресурсов – давнюю плодоовощную любовь Лужкова (еще с Мосагропрома).

Главный козырь в “относительно законных схемах отъема денег”, которые применяет Лужков со своей шайкой, – постоянное занижение планов по доходам и постоянное недорасходование средств. В 1999 выполнили доходную часть на 128 %, расходную – на 88 %. Например, на закупку медикаментов расходы выполнены на 47 %, на стипендии (радуйтесь, студенты!) на 35 %.

И в дальнейшем Лужков собирался заниматься не конкретными делами, а пускать пыль в глаза. Вывод газовых труб из подвалов планировался в 8 раз ниже нормативной, замена газовых плит – в 17 раз меньше нормативной, замены лифтов – в 5–7 раз ниже, финансирование капремонта отстало от нормативной в 20 раз. Иными словами, Лужков превращал Москву в трущобы (по материалам “Мир за неделю” № 6, 2000 г., с.5). Которые должны были хорошо просматриваться из окон 60-небоскребов, которые мэр планировал расставить вдоль “третьего кольца” столицы.

Есть коррупционные истории и помельче, которые в силу своей мелкости вовсе не становятся слаще.

В 2000 году мэрия организовала очередную кормушку для своих – конкурс проектов некоммерческих и общественных организаций. А чтобы всем было ясно, для кого все это сделано, награждение победителей проводили в зале, где на сцене висела огромная надпись “Отечество”. Да еще отчитались “о проделанной работе” – мол, в Москве зарегистрировано 200 тыс. потенциальных участников конкурса. (Вспоминаются тут слова известного персонажа о 20.000 курьеров). А вот тот факт, что большинство из них влачат жалкое существование, чиновники мэрии умалчивают – ведь им важно представить дело так, будто именно ими созданные фальшивки и есть общественность города. Остальные нужны только для отчетности, для пыли, которую пускают в глаза.

В период лужковского правления московские школы полностью развалились, за исключением тех, где организована система коррупции. Наиболее наглые коррупционеры (начинающие “брать не по чину”) отдаются в лапы милиции. Например, в 2000 году был арестован директор школы с китайской специализаций, бравший за поступление ученика до 2000 долларов наличными. Где пытались работать честно царила форменная нищета – нищие учителя, дряхлые пособия, облезлые стены и ученики, превращающиеся на глазах в уголовную шпану.

Из 82 городских программ 2000 года утверждение в Мосгордуме прошла только одна, что является грубым нарушение Устава города, написанного чиновниками Лужкова. Даже собственные правила московская номенклатура не умеет исполнить! И даже не хотят. Обнаглели до того, что даже оформить бумаги для прикрытия воровства не хотят – и так сойдет с рук.

Летом 2000 Генпрокуратура указала Лужкову, что на московских чиновников заведено 30 уголовных дел о коррупции. Но Лужков нашелся что ответить – мол, это все не мои люди. Тут все какие-то директора рынков… (Будто эти директора появляются без ведома московской мэрии!) А потом от слов Лужков перешел к делам. Количество скандальных дел против чиновников отчего-то стало стремительно уменьшаться. Так, зампред регистрационной палаты Москвы вдруг отказался от показаний на своего начальника. Вероятно, ему прозрачно намекнули, что могут и голову свернуть. Так заметаются следы преступлений московской номенклатуры – ворье покрывается верховной властью столицы.