Текст книги "Шкатулка и странники (СИ)"

Автор книги: Андрей Хочанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

В этом мире время шло очень медленно. Здешние люди были бессмертными и полностью забыли, откуда они пришли. Мы начали титаническую работу по изучению этого мира и вскоре поняли, что он действительно является последним в цепи. Точек перехода дальше в нем не было. Формулы говорили, что все, что попадало сюда оставалось здесь навсегда.

Это был рай, но рай медленный, ленивый и тупой. Я заметил, что люди здесь не заводят потомства и пребывают в состоянии эйфорического блаженства, больше похожего на легкий наркотический дурман.

–Станем ли мы такими же в будущем? – спросила меня однажды Фиделия

–Не думаю, мне уже хочется выцарапать себе глаза от скуки. Ты будешь смеяться, но я скучаю по тем временам, когда у нас была цель.

–Мы еще не достигли ее.

–Но здесь мои расчеты бессильны.

Фиделия покачала головой и не сказала ничего. Я заметил, как она становилась все более замкнутой и погруженной в собственные размышления и чувства.

В одну ночь она пропала. С ней ничего не могло случиться, но без нее мне стало так тоскливо, что я тут же отправился на ее поиски.

Через некоторое время я случайно наткнулся на человека, который, как оказалось, принадлежал ко второй экспедиции. Воспоминания о его старой жизни сохранились только в его снах, но при помощи гипноза я смог восстановить его историю.

Действительно, последняя бойня убила большую часть его группы, но он и его супруга выжили и продолжили путь. Когда они прибыли в этот мир, их захватила эта безмятежная эйфория, но они успели отметить, что следов первой экспедиции на ней не было. А это были десятки людей и тяжелая техника.

Зацепка к еще одному выходу из тупика? Я стал путешествовать по этому миру и изучать сны людей. Оказалось, что все эти люди происходили из различных миров и, движимые силой судьбы, оказывались здесь.

Одним вечером, я сидел и обдумывал полученную информацию, когда распахнулась дверь и передо мною явилась Фиделия. В ее глазах пылал огонь, а в руках была пара контейнеров.

–Боялся за меня? – спросила она

–Нет, что может случиться в этом мире?

–Не зря, – сказала она и раскрыла контейнер. В нем было снаряжение для выживания в дикой природе.

–То, что осталось от первой экспедиции? – спросил я.

–Именно. От кучи людей. Я нашла их лагерь.

–Куда они делись?

–Они ходили по этому миру, изучая его, а потом просто пропали.

–Поняли функцию этого мира и всего механизма, а затем пошли дальше.

Я рассказал ей о своей находке.

–Но что отличало всех этих людей от первой экспедиции и от нас?

–Не знаю. Но я много думал о том, что к этому миру ведет только одна цепь. Все прибывающие сюда люди проходили через эти миры.

–Это вообще не имеет никакого смысла. Зачем создавать механизм, который будет пропускать людей через миры и сажать их сюда?

В комнате повисла тишина. Я слышал лишь шелест ветра снаружи и сердитое сопение моей раздраженной жены. В груди защемило, и я инстинктивно протянул руку к ней, моя рука ощутила латунную фигурку, которая висела на моей шее. Я вспомнил про нее. Это был сложный механический скарабей, который я сделал, когда мне было 16 лет. Если провернуть колесико в нем, то его крылья выстраивались в узор, понятный только мне. А в узоре было зашифровано число поворотов. С того момента, как меня забрали Кураторы, я начинал каждое утро с поворота колесика, чтобы считать дни. Это превратилось в привычку, которой я не придавал значения. Но эта привычка была для меня единственным напоминанием того, что я был когда-то ученым, наблюдателем и беспристрастным охотником за пониманием.

Немыслимо, невероятно тяжело, в моей душе взорвалось понимание, и я услышал свой хриплый голос, идущий как бы со стороны.

–Они шли по одному и тому же маршруту, так как это было условие для частоты измерения.

–Что?

–Люди двигались по этой цепи, но не выполняли миссии. Они просто шли и оказывались здесь навсегда. Все, что надо знать заключено в них. Они и есть результат этой работы. Первая экспедиция была из мира, который не должен был участвовать в самом процессе измерения, не должен был поставлять людей для эксперимента.

–Измерения чего?

–Воздействия.

–Какого воздействия?

Передо мною раскрылась бездна, я вышел из тесной пещеры и увидел звездное небо и все величие бесконечной вселенной перед своими глазами.

Тело стало словно свинцовым, и я не мог пошевелиться. Перед моими глазами промелькнул весь мой путь, и я проанализировал самые малые эпизоды моей жизни, самые незначительные мгновения. Я вспомнил ощущение свободы и ощущение горя, а также маленькую проблему, на решение которой у меня никогда не хватало времени.

В конце 19 века один физик сказал: "Проблемы физики полностью решены и понятны, остались лишь два крохотных облачка нерешенных вопросов, когда их решат, все станет абсолютно понятным". Из этих двух облачков родились квантовая механика и теория относительности. Иногда мы лишь касаемся вершины айсберга.

Глобальный Паттерн, парадокс, который отражался в работе компьютеров "Бархатного сна", не подчинялся законам этого мира, который был везде и нигде.

А все потому, что этот Паттерн был проявлением фона, гораздо более глубокого, чем механизм, по деталям которого мы шли. Он был далеким заревом настоящего мира, мира, чьим эхом были все наши жизни.

Здания посреди лесов, ходившие рядом блаженные люди, даже форма облаков были проявлением этого Паттерна, очищенного и очерченного. Готового быть описанным и измеренным.

–Целью Метамеханизма является концентрация базовых черт паттерна в одном мире, как целью телескопа является концентрация слабого света. Он что-то вроде телескопа или микроскопа для поиска чего-то настолько базового, что требуется использовать целые миры в качестве деталей и судьбы людей в качестве детекторов. Этот Паттерн является метафизикой в ее самом чистом определении, то, к чему шел все эти годы. – сказал я.

Все встало на свои места.

Механизм, в котором мы зародились, изначально исправно исполнял свою функцию. Но затем его создатель или создатели потеряли к нему интерес, скорее всего, создав более эффективные способы изучения Паттерна. Некоторое время он работал автономно, накапливая информацию в пустоту, а затем стал неизбежно ломаться. Мы появились почти в самом конце его существования.

–У меня появилась одна цель, – сказал я, когда очнулся от ступора – Даже две цели: встретиться и поболтать с создателями той чертовщины, в которой мы зародились, и изучить этот абсолютный образ, решить эту Загадку.

Откровение, полученное нами, позволило взглянуть на мир вокруг как на часть общего и отойти от догматического понимания неизбежности ограничения механизма. Правила, казавшиеся незыблемыми ранее, оказались лишь предсказуемыми явлениями.

Этот мир последний, но обязан иметь какой-то механизм, который передает информацию о найденном паттерне своим создателям. Мы должны изучить его.

Мы нашли его, идя по следам первой экспедиции. Это было гигантское здание, которое находилось в самой середине мира. Весь тот мир был навинчен вокруг этого здания.

Мы шли по пустым залам, со светящимися стенами.

–Даже не могу поверить, что мы зашли так далеко. – сказала Фиделия.

–Не знаю, почему нам это удалось. Мы не являемся какими-то особенным типами – сказал я и вспомнил своих товарищей.

–Нас выбрали Кураторы.

–Которые всего лишь шестеренки давно сломанной машины.

–А являемся ли мы настоящими, или же наша цель была выработать энергию для самого генератора?

–Я думаю, что стоит спросить это у создателей механизма. Они знают это лучше.

–А как мы вообще можем пробраться туда, где они обитают? Мы же всего лишь функция, кусок механизма.

Я оглянулся вокруг. Лишь наши шаги нарушали полную тишину этих мест, я чувствовал напряжение и нетерпение. Очень давно я не испытывал нетерпение.

–Я начинаю все больше в этом сомневаться, Фиделия. Мы можем узнать ответы на наши вопросы, только если будем идти вперед.

После тяжких минут движения перед нами раскинулся гигантский зал, посредине которого находилась площадка. На самой площадке мы нашли закрытые врата, которые вели в неизвестном направлении. Это был не привычный переход, а нечто совсем иное.

–Готова ли ты шагнуть прочь от привычного мира? – спросил я Фиделию, когда мы пошли к этим вратам.

–У меня никогда не было особого выбора.

Ворота открылись перед нами, как бы среагировав на наши мысли. Мы шагнули вперед.

Перед нами расстелилась пустыня, покрытая замысловатыми узорами. Я сразу понял, что эти узоры копируют Паттерн. Видимо, этот мир был сцеплен с предыдущим и транслировал действия существующих в нем людей. Мы шли посреди барханов в поисках очередной части загадки и наткнулись на брошенную технику первой экспедиции. По какой-то причине люди бросили свои машины и пошли дальше пешком. Мы заметили их следы, время в этом мире остановилось.

–Вот наше путешествие подходит к концу. – заметила Фиделия

–Откуда ты знаешь это?

– Чувствую. Чувствую, что мы постепенно подходим к границе. А ты знаешь, что нас ждет впереди?

–Нет. Но могу предположить, что это будет нечто неожиданное.

–А чего ожидать от всего этого, Таб?

–Смысла. И свободы.

Вдалеке показалось здание старого завода. Оно не должно было находиться здесь, но все же оно стояло непокорным черным силуэтом под бесцветным светом бесконечного дня.

–Мне всегда казалось, что все, что мы видим, чувствуем и знаем, является лишь отражением или эхом реального мира. – сказала Фиделия

– Может быть, ты и права. Мои расчеты ничего не говорят по этому поводу. Я хочу лишь увидеть тот гипотетический реальный мир.

–А хочешь ли ты проснуться и обнаружить, что все это был лишь сон, полуденная дрема в парке? – спросила меня она.

–Как бы заманчивым это ни было, у меня нет такого желания. Проснувшись в старом мире, я потеряю свой тяжкий долгий путь, но зато потеряю и тебя.

–Спасибо, Таб. Спасибо за то, что разделяешь со мной это бессмысленное путешествие.

–Оно не бессмысленно, пока мы сами вкладываем в него смысл. Мы прошли такой большой путь, чтобы узнать, что стоит за всем этим. Я думаю, что правда стоит того, чтобы за нею идти. Какой бы она не была.

Мы были уже рядом с заводом. Мы знали, что после нашего решительного шага мы станем двумя соколами, которые на гигантской скорости устремятся к своей цели, или гибельной тверди.

Боялся ли я того парадокса, что ждал нас впереди? Наверно да. В конечном счете, ребенок боится мира, который раскрывается перед ним, когда он тянется за пределы своей кроватки. Мы стали такими детьми, неизвестными порождениями, которые вопреки всем смыслам и замыслам, как две пылинки, пытались выбраться из сломанного Метамеханизма, чтобы взглянуть на огромный мир вокруг.

Завод был мрачным и тихим. Он, казалось, состоял целиком из ржавчины. Законы Метамеханизма еще работали на его территории, но становилось ясно, что нечто большее уже совсем рядом. Напряжение внутри росло, и я все больше хотел шагнуть вперед и забыть о своем прошлом пути раз и навсегда.

Я хотел забыть и свое прошлое на Земле, своей плен у Кураторов, гибель своих товарищей, падение Андры. Единственное, что я хотел оставить у себя, были моменты с Фиделией. Ее сила, ее уверенность в правильности нашего пути, ее желание разделить все горечи и невзгоды и невероятная упрямство, с которой она терпела мое нытье, были той путеводной звездой, которая освещала мне путь.

–У нас было так много последних рывков, что я даже и не знаю, что может нас удивить, – сказала она, когда мы подходили к бойлеру в самом центре фабрики.

–Сейчас важно найти способ протиснуться еще дальше. Мы уже не можем рассчитывать на точки перехода. Их больше нет. Мы должны осмотреть этот бойлер, может, в нем есть то, что нужно нам.

–А это что такое? – воскликнула Фиделия и указала в один из углов. Из второстепенного бокового коридора шел туман. Странно было видеть это в здании посреди сухой пустыни. Я не чувствовал даже намека на прохладу. Мы пошли туда.

В одной из подсобных комнат мы и нашли источник этого тумана. Эта была обыкновенная дверь. Из-под нее пробивался туман и вялый свет. Ни электричества, ни целых светильников в здании фабрики не было, а по всем показателям эта дверь, выходила обратно в пустыню.

Но мы не сильно удивились этому и, открыв дверь, шагнули в густую дымку, лежавшую впереди.

Туманный сон

–Ну уж точно это конец нашего пути. – сказала Фиделия. Я схватил ее за руку и закусил губу почти до крови. Я очень боялся ее потерять в этом мире.

–Мы будем держаться друг друга и дойдем до конца – сказал я и понял, что трясусь от страха.

Вокруг нас был или туман, или дымка, и ночь, освещенная уличными огнями. Мы стояли в переулке, подходящем к оживленной улице. Все вокруг было размытым и туманным, даже шумы большого города были смазанными и глухими. Мы осторожно пошли к звукам и вышли на большую улицу. Она представляла из себя мазню из тумана и едва пробивающихся сквозь него огней фонарей и фар машин. Мимо нас шли прохожие, но они не были людьми.

Они скорее были тенями без лиц, одетыми в человеческие одежды. Они шли мимо нас, не замечая в упор двух нарушителей границ. Мимо проезжали автомобили, под ногами блестел мокрый асфальт. Мы двинулись вдоль улицы.

–Где мы? – спросила Фиделия

–Близко.

Наши способности были бесполезны в этом мире, и мы не знали, куда нам идти.

Туман вокруг нас мешал нам ориентироваться, а смазанный шум этого подобия города не давал нам покоя.

Мы устроились в одном из темных переулочков и, прижавшись друг к другу, сразу же заснули, не в силах бороться с усталостью.

Когда мы проснулись, улицы все также были покрыты ночью. День так и не наступил.

–Я вспоминаю своих товарищей, – сказала Фиделия, вскрывая последний запас еды. – Как жаль, что их тут нет.

–Как жаль, что здесь нет наших родных, друзей и знакомых. – ответил я

–Они все равно ничего не поймут в этом мире. Что это за место? Какое значение оно имеет?

–Наверное часть механизма, который служил защитным кожухом от влияния внешнего мира, большого внешнего мира. Я думаю, что он не пускает никого снаружи. Кроме своих создателей.

–Как странно я себя чувствую, Таб. Какое-то спокойствие и. Ведь мы так близко к нашей цели?

– Да, и я не знаю, что будет потом.

Мы разделили последнюю трапезу и пошли изучать окружающий нас фантом города. Он был одновременно полным и пустым. Прохожие обходили нас, и я пришел к выводу, что они являются больше каким-то явлением, чем существами.

Вскоре мы стали заходить в дома. Это были самые обыкновенные людские дома, но все было смазано туманом и внутри, даже в квартирах, в которых тоже находились тени, делая подобие того, что делают люди в своих жилищах. Мы видели, как они сидели перед телевизорами, стояли в кухнях и лежали в постелях.

Все вокруг напоминало один большой и очень странный сон, и мы уже не пытались понять, что происходило и куда нам следовало идти.

Мы снова вернулись на главную улицу и пошли к центру города. Через полчаса я внезапно споткнулся о что-то и с удивлением обнаружил, что это рюкзак, явно принадлежавший кому-то из первой экспедиции. Мы совсем забыли о ней.

На нем была приклеена записка "Если хочешь знать ответы, смотри историю, сказанную вслух"

–Что это значит? – спросила Фиделия

–Они были здесь до нас и что-то здесь нашли. Мы должны пойти туда, где есть истории, сказанные вслух. Но что это?

–Театр.

Мы продолжили путь к центру и вскоре увидели здание театра. Даже сквозь дымку оно играло неоновыми огнями и манило к себе.

Мы вошли через фойе, прошли по коридору и наткнулись на целую кучу рюкзаков первой экспедиции, лежащую в углу. Рядом была записка "Мы ушли"

–Пойдем в зал, – сказал я. – Посидим на креслах и отдохнем. Потом подумаем, что искать в этом здании.

– Да, а потом, во всяком случае, найдем еще одну зацепку этой главной загадки. – согласилась Фиделия

Зал театра был не очень большим. Освещения в нем не было, а большая часть рядов была занята тенями, которые сидели, уставившись на закрытый занавес.

Мы наши пару свободных мест в среднем ряду и устроились в них. Мое тело болело от напряжения и усталости, и я снова начинал постепенно впадать в дремоту.

–Странно, давно не была в театре. – заговорила Фиделия, чтобы не позволить мне уснуть.

–Я был в опере и на том представлении в городе.

–О старике и его сыне?

–Да. Все про странствия и смысл. Смысл, который мы сами даем себе.

–А теперь мы находимся в месте, смысл которого мы не можем объяснить.

–Скажи, Таб, как ты думаешь, внешний мир более странный, чем этот?

–Понятия не имею, мы не узнаем, пока не увидим его своими глазами. Впрочем, я не знаю, сможем ли мы вообще в нем существовать.

–Это было бы грустно– не иметь возможности путешествовать дальше. Во всяком случае, мы прошли свой путь, и я не знаю, сколько нам еще осталось.

–Все когда-нибудь заканчивается, Фиделия. Я думаю о тех, кого оставил позади. О своих родных, о друзьях, об Андре.

–Я тоже думаю о своем потерянном мире. И иногда задаюсь вопросом, осталось ли в наших жизнях место неожиданностям?

–Нет– сказал я и окинул мысленным взором всю свою жизнь – Не осталось. Боюсь быть правым, но это не так.

–Не знаю, Таб, быть может, что-то случится.

–Нет, мы найдем в подвале или чердаке еще один намек на направление, затем перейдем в еще один мир, еще более чудаковатый, и пойдем еще дальше. Мы единственные действующие персонажи в этой истории, у которой нет конца. Вокруг нас лишь тени, всего остального не суше...

Моя мудрая и самоуверенная речь была прервана самым неожиданным образом. Занавес с грохотом отодвинулся и зал оказался залит светом светильников. Через мгновение мы привыкли к яркому свету и увидели на сцене то, что меньше всего ожидали увидеть. Таинственная незнакомка и ее труппа в полном составе стояли перед нами.

–Приветствую вас, Странники! – воскликнула она – Вы ожидали увидеть тени и сломанные часы. Но мир оказался больше.

Мы так и замерли, вцепившись в кресла, не в силах выйти из оцепенения. Незнакомка продолжила говорить, а труппа начала играть на инструментах.

–Реальный мир везде и всюду, стоит лишь протянуть руку. Но для этого нужно сделать усилие, не так ли, мои верные Странники?

–Мы рады были бы дать вам представление. Но срок сего эха близится к концу, скоро оно затихнет. Вот и вам настало время выйти из пещеры, как сделали те, по чьим следам вы шли.

–Мы вернулись сюда из Яви, чтобы помочь Вам, детям Загадки. Ибо вас здесь быть не уже должно, – сказала незнакомка– Срок представленья вышел, после вас будет лишь пустота и тишина. Ваш путь пройден, эта история рассказана. Заканчивайте эту дорогу и начинайте жизнь и поиск. Я помогу вам сделать предпоследний шаг, но последний останется за вами.

Музыканты вскинули инструменты и исчезли за сценой. Незнакомка поклонилась нам и последовала за ними. Огни на сцене угасли, и мы снова оказались во тьме. Но спустя мгновение Фиделия стальной хваткой схватила меня и с невероятной энергией потащила за собой.

–БЕЖИМ! БЕЖИМ ЗА НИМИ ПОКА НЕ ПОЗДНО! – прорычала она, и мы пришли в движение.

Мелькали коридоры, гримерки и подсобки. Перед нами появилась полуоткрытая дверь на улицу, Фиделия, не останавливаясь, на бегу сшибла ее ногой с петель. Мы оказались снова наружи, вдали на главной улице мы увидели удаляющиеся силуэты труппы. Мы ринулись за ними изо всех сил, но так и не смогли их догнать.

Вскоре мы уже просто пытались не потерять их из виду. Высокие здания центра города сменились двухэтажным пригородом, прохожие– тени стали более редкими. В конце концов мы увидели, что линия света от уличного освещения прерывается.

Впереди стояла стена тьмы. Дорога переходила в мост, который уходил в нее. Это очень напоминало мой старый сон про лесную дорогу. Труппа убежала за стену и только глава труппы встала на мгновение, ожидая нашего приближения. Когда мы подбежали ближе, задыхаясь и обливаясь потом, она широким жестом руки указала на стену тьмы за своей спиной, поклонилась нам, и ушла за нее тоже. Не было сомнения, что наш путь лежит в том же направлении.

Мы наконец-то встали перед концовкой нашего путешествия.

–Вот это и был предпоследний шаг нашего пути– сказала Фиделия и сбросила рюкзак с плеч.

–Что нам ждать от последнего шага?

–Тебе лучше знать... Но думаю, мы должны сделать его сами. Он будет только нашим решением.

Я понял важность момента и оглянулся. Позади расплывались в дымке огни пустого города, а еще дальше позади были Андра, Броссер, Никдол, моя первая жена и мои родители. Вся жизнь осталась позади, а я стоял перед чем-то несравненно большим.

Я тоже сбросил рюкзак, затем кинул ставший ненужным электронный вычислитель на землю. Он с гулким звоном ударился об асфальт. Вокруг рассыпались ленты термобумаги со старым расчетами. Идти в неизвестность всегда легче налегке, взяв с собой только тех, кого любишь.

Я почувствовал тепло руки Фиделии на своей руке и посмотрел ей в глаза. Мы были готовы шагнуть во тьму вместе.

–Спасибо тебе за все годы, что провела со мной, – сказал я.

–А тебе спасибо за тот путь, который ты мне указал. Он был грандиозен, – ответила она и мы крепко обнялись.

Мы, сбросив все лишнее, с достоинством пошли по мосту. Металл моста тихо звенел под нашими ставшими легкими шагами, в то время как мы приближались к концу нашего пути.

Каждый шаг становился все медленнее, но мы шли вперед, держась за руки. В то время как Андра распадался от скучной жизни, а команда Фиделии лежала костями в пустыне, мы шли дальше, чем кто-либо мог даже подумать. Мы действительно стали двумя соколами, которые устремились к своей цели и теперь неслись к ней с немыслимым рвением все ближе и ближе.

–Я люблю тебя, Фиделия, – произнес я перед самым последним шагом

–Я тоже тебя люблю, Табито, – ответила она, и мы шагнули в тьму.

Выход из шкатулки

–Где мы? – спросила жена, щурясь от света.

–В парке Сокольники, Советский союз. Место и время, откуда меня забрали Кураторы.

–Как такое вообще возможно?

–Последний шаг остается все-таки за нами – сказал я и сел на мягкую траву -пока отдохнем.

Мы сели на траву в том самом месте, откуда вечность назад меня прогнал шум двух девушек, игравших в бадминтон. Впрочем, они остались на своем старом месте, и все так же махали ракетками и шумели. Ничего не изменилось. Желтое летнее солнце освещало верхушки деревьев, облака плавали сливками по глубокому небу.

–Наверно, сейчас тот самый полдень, – сказал я. -Насколько помню, я лежал и наблюдал за облаками. Потом началось мое путешествие.

–Оно здесь и заканчивается.

–Да.

Мы лежали, обнявшись, молча наблюдая, как вверху летят облака. У нас уже не было сил, чтобы задавать вопросы или даже удивляться. Все, что с нами случилось, было слишком невероятным.

Облака медленно плыли по небосводу, подчиняясь уравнениям, которые я разгадал годы назад. Я мог предугадать все, что происходило в этом мире: форму облаков, порывы ветра, траекторию воланчика и слова наших соседок. Фиделия же чувствовала это, и, как и я, стала всезнающей сущностью этого места.

–Скажи, Таб, а в честь кого тебя назвали? – вдруг спросила Фиделия и я вспомнил, что так и не рассказал интересную историю, стоящую за моим именем.

–Отец назвал меня в честь Отомо-но Табито, японского поэта, военачальника и чиновника, жившего в 7 веке нашей эры. Он победил восставшее племя Хаято, известных как Соколиные люди. Уж не знаю, что мой отец нашел в его стихах.

– А ты знаешь, что буквально означает твое имя на японском?

–Конечно, его смысл прост – Странник.

–Всего-то? Все это так странно и так забавно.

–Да, а твое имя означает – Верность. Все очевидно и просто.

До того момента никто никогда не спрашивал меня про истинное значение моего имени, но я был благодарен Фиделии за то, что она стала первым человеком, которому оказалось не все равно, что значило мое имя.

Моя работа, которая началась 15 лет назад, в конечном счете подошла к концу.

Мы оба согласились, что тот день был очень хорошим.

Я приподнялся на руки и подумал, что стоит пойти домой и наконец-то поесть. Фиделия явно тоже была голодна. Смысла во всем этом не было и все свелось к удовлетворению голода. Я окинул последним прощальным взором небо и вдруг понял, что что-то в нем было не то.

Некоторые облака не подчинялись правилам Метамеханизма и искажались на глазах, затем до нас долетел совершенно неожиданный порыв ветра. Воланчик отклонился от курса и ударил одну из студенток в глаз. Лес наполнимся ее злой руганью.

Мы увидели, как по дорожке, посреди едва заметных вихрей шел человек. Он выглядел явно испуганным и растерянным.

Несмотря на то, что это был обыкновенный мужчина средних лет, практически все в нем кричало о том, что его здесь не должно было быть. Он был одет в военные ботинки, поверх его джинсов и рубашки висел абсолютно неуместный кожаный плащ. Я вспомнил Куратора, который забрал меня. Тот был связан из самой фактуры псевдореальности и вел себя спокойно и естественно, а этот незнакомец выглядел как инородный объект.

–Извините, вы можете сказать какой сейчас год– по-английски обратился он к студентке, которая нависла над своей раненой подругой. Обе посмотрели на него как на сумасшедшего, но все равно буркнули – 90-ый

Я понял, что в этом мире прошло 15 лет, но это было моей самой меньшей из забот. С сосны сорвалась шишка и упала на голову второй, пока еще целой студентки. Она ругнулась и вскинула руки. Незнакомец отшатнулся от нее и стал глазами искать пути отступления. До меня дошло, что он сейчас попытается сбежать.

–Последний шаг, мать его – сказал я и встал, потащив за собой Фиделию.

Мы осторожно стали приближаться к незнакомцу, который с нарастающим ужасом смотрел, как распадается мир вокруг него.

–Не приближайтесь ко мне! Я опасен, – сказал он, когда увидел наш к нему интерес.

–Почему? – спросил я. С сосны свалилась еще одна шишка и полетела ко моей голове, но я схватил ее в воздухе.

–Кто вы такие? – спросил незнакомец.

–Сначала ответь на вопрос, почему ты опасен, – сказала Фиделия. Вокруг нарастал хаос.

–Реальность иллюзорна здесь. Мы ожидали это, но не учли того, что просто мое присутствие приводит к резонансу. Я не могу ничего сделать с этим, слишком чистый Паттерн. Но вы этого не поймете, ибо вы всего лишь функции. Кто вы?

–Табито и Фиделия Бишара, – ответил я – А кто ты?

–Найнцингер, Джон Найнцингер, – промямлил незнакомец.

–Зачем ты здесь оказался?

–Изучить этот механизм.

–Он разрушен. Его создатели оставили его.

– Я знаю это, но разве дальше идти невозможно? – спросил он с отчаянием

–Мы вышли из самого центра этого механизма, кем бы мы ни были на самом деле. Мы можем описать, что видели по пути сюда. Мы поделимся информацией, если вы скажете, что вам известно о тех, кто создал этот механизм – сказала Фиделия и схватила его за руку.

–Мы сами ищем Его– сказал он и стал оседать. Я помог Фиделии держать его и заметил, что вокруг стало тихо.

–Нам нужно помочь ему вернуться в большой мир! – сказала Фиделия

–Зачем? – спросил я.

–Потому что это и есть последний шаг, который мы должны сделать сами.

Мы потащили его из парка. Он бормотал что-то про эхо реальности и про адрес в одном из спальных районов. Найнцингер вызывал вокруг себя хаос и одним своим присутствием ломал окружающую псевдореальность. Воистину, он оказался пришельцем из большого мира и ему не было места в этом сломанном механизме, чьи тайны он безуспешно попытался разгадать. Впрочем, здесь не было причины оставаться и нам.

Мы вломились в нужный дом. Найнцингер прошептал что-то про крышу и впал в забытье. Лифты перестали работать, и мы потащили его наверх с упорством, заключенных, прущих на свободу из самой охраняемой тюрьмы. После всех этих лет нам хотелось поставить жирную точку на всей этой истории, и мы были готовы на все, чтобы сделать это. От большого финала нас отделяли лишь считанные минуты.

Шаг за шагом, этаж за этажом, сквозь пыхтение, кашель и отчаянную ругань мы поднялись на самый верх. Закрытая дверь на чердак была выбита за мгновение: у нас не было причин соблюдать приличия или законы. Свежий летний воздух защекотал прохладой мой вспотевший лоб.

Сверху открывался мирный вид на светло-серые массивы домов и зеленый ковер лесопарков. Мы положили нашего нового знакомого на заплеванную крышу и стали ждать, когда он очнется.

–Вот и все дела, – сказал я и оглядел пейзаж. – круг замкнулся.

–Точно. Давно пора. – ответила Фиделия и мы обнялись с обреченным томлением. Я почувствовал вибрацию крыши, здание начинало расползаться от влияния нашего спутника. Несомненно, обитатели этого дома испугались этого. Фиделия нашла в плаще флягу с водой, набранной давным-давно. Она плеснула ее на лицо нашего пленника, но вода просто исчезла, даже не долетев до его кожи. К счастью Найнцингер очнулся сам, мы помогли ему встать на дрожащие ноги.

–Мы пойдем с тобой– сказали мы ему

–Вряд ли у вас получится, – он покачал головой и достал из кармана какое-то устройство – Мы уже пытались вытащить туземцев. Они исчезали.

–Мы просто попробуем.

–Многие так говорили. Есть свои нерушимые ограничения. Но так и быть, валяйте, – сказал он с кислой уверенностью. – держитесь за транспондер, если верите в ваш успех. Лично я нет.

Мы взялись за устройство, что вызвало у Найнцингера ухмылку. Нами двигало не только любопытство, но и тот факт, что после всех этих лет нам нечего было терять.

–Мы сами сделали эту штуку, чтобы проникать в метамеханизмы, например, такие как этот, – пояснил он– дальше изолирующего мира пробраться ни разу не получилось. Мы просто не можем понять, что делать дальше.

–Наблюдать за небом, – съязвила моя жена.

Найнцингер не понял шутки, щелкнул переключателем, нажал пару кнопок и нервно набрал воздух в легкие. Мы сделали то же самое. Я взглянул в глаза Фиделии, она вцепилась в меня и зажмурилась, затем услышал свист и все вспыхнуло белым светом. Мы покинули шкатулку.

Финиш

Удивление ученых было видно даже сквозь их защитные костюмы. Найнцингер упал в обморок, когда увидел, что мы не исчезли и стоим прямо за ним. Его товарищи кинулись к нему, а затем, поняв, что нас здесь быть не должно, бросились вон из помещения. Лаборатория опустела, я осторожно сделал пару шагов и осмотрелся. Мы находились на металлической пластине, окруженной какими-то механизмами. У выхода был огромный пульт управления и я, пока Фиделия пыталась помочь ученому, подошел к нему. Переключатели были подписаны латиницей, рядом лежал лабораторный журнал, который я быстро пролистал.

Судя по записям, данное устройство было создано специально для того, чтобы попытаться проникнуть в наш метамеханизм. Результаты экспедиций были довольно скверными и не давали ответов даже на самые базовые вопросы.