Текст книги "Эпик. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Лавин

* * *

Внимание! Открыта новая локация – Нерезиновск.

Если Дикий город встретил меня запахом тины, то в Нерезиновске разило аммиаком и жженой пластмассой. Я, Дара и Гудвин стояли на бетоне посреди, о, господи!!! – автомобильной трассы. Поток машин замер в десяти метрах от нас под светофором, мигающим желтым.

– Валим отсюда! – заорал я, схватил Дару за руку и поволок к небоскребам, на тротуар, Гудвин рванул за нами.

Двигаться было трудно, как во сне, – бежишь, и на месте. Загорелся зеленый, и поток хлынул к нам. Я зажмурился, ожидая удар, но ничего не случилось – машины пронеслись сквозь нас. Сотни призрачных автомобилей!

– Фантомы, – перевела дыхание Дара.

Ошалелый, я смотрел на несущиеся машины и по-прежнему сжимал руку девушки. Ее пульс частил.

– Надо взять в аренду индикатор, – прохрипела она. – Такая маска, надеваешь ее, и все призрачное блекнет. Без нее опасно. Вот тротуар, а вдруг на самом деле вместо него – котлован с арматурой, ты упадешь, и все. Дома тоже ненастоящие. Настоящие те, что обшарпанные и полуразваленные.

Фантомные дома напоминали московские высотки. Машины ехали тоже вполне реалистично, если не брать в расчет, что они пустые. А вот людей, собак, птиц – ничего живого не было, словно тут взорвали нейтронную бомбу. Ох и локация! В который раз сталкиваюсь с тем, что некоторые из дизайнеров Аномальных земель, похоже, вдохновлялись ЛСД, а то и чем покруче.

– И где все? – спросил я.

 
Дара повела плечами.
 

– Не знаю. Это ты непонятно куда нас отправил.

– Портал можно сгенерировать только, если есть точные координаты места. В КПК специальная программа, которая их определяет и записывает. Их негде взять, понимаешь? Если телепортироваться наобум, нас автоматически перенесет в безопасное место.

– Безопасное, значит, – Дара огляделась, Гудвин, поджав хвост, тоже осматривался. – Это какая-то окраина, фантомное пятно. Доковылять бы до настоящего Нерезиновска, там все дома подписаны. Сверимся с картой, выясним, куда дальше. Но чтоб ничего себе не сломать, не вляпаться в гадость, надо найти палку…

– Что ж ты раньше не сказала, что нужна палка? Тут, видишь, все прилизано.

– Думала, у тебя все схвачено. Я и предположить не могла, что мы окажемся невесть где.

 
Шад, на спину. Вдвоем. Я ничего не сломаю,  – прозвучал в голове голос Гудвина.
 

– Мой стальной друг предлагает сесть ему на спину. Он прочный, довезет. Вот только седла нет, ничего?

 
Дара обворожительно улыбнулась:
 

– Лучше отбитая пятая точка, чем сломанная нога.

Гудвин опустился на брюхо, предоставляя нам спину. Я уселся впереди, Дара – позади меня, ухватив за талию.

– Балансируй, – предупредил я. – Мне держаться особо не за что – шея скользкая и подвижная. А ты, Гудвин, поаккуратней.

Тронулись. Я уже катался, а вот Дара боялась и прижималась ко мне так тесно, что временами забывался и дон, и аномалии, и даже близкая смерть в реале.

– Когда встретим людей, то есть настоящих, – прошептала она мне на ухо, – не улыбайся, не злись – сделай каменное лицо. Если кто-то тебя будет провоцировать – не реагируй.

– С чего местные не любят эмоции?

– Из-за мертвецов. Они приходят на проявленные эмоции либо реагируют, если с ними самими заговорить. Дома видишь и небоскребы там, вдалеке? Все они населены мертвецами, их гораздо больше людей, и они неубиваемые, их как бы на самом деле нет, понимаешь? Такая вот странная лока, страннее я и не видела. Неписи с игроками вынуждены прятаться и мимикрировать. Без индикатора невозможно понять, кто человек, а кто мертвяк. То есть иногда возможно – заметно разложение или там глаза мертвые, но по большей части мертвяки – как мы.

– Мертвецы, что это вообще значит? То есть зомби?

– Нет-нет, именно что мертвяки, так их называют. Они как… как мертвые муравьи, знаю, что глупо звучит, но… Подчинены какому-то одному непонятному разуму.

– Действительно как-то глупо, что ли. Как минимум – очень странно.

– Ага. Об этой локации можно столько рассказать… Смотри, вон, впереди – Триумфальная арка. Она настоящая.

Если бы я играл, как все, то прочитал все про Нерезиновск в Интернете, а так приходилось доверяться Даре. Здравствуй, Кутузовский проспект! От тебя, гудящего и смердящего, даже в игре не спрятаться.

– Отвратительная лока, – не выдержал я.

– Москвич, да? А я одесситка, – сказала Дара. – Можно остановиться, тут все реальное. Относительно, конечно.

Гудвин присел, позволяя нам спуститься, Дара почесала его за ухом, обняла, после чего пес аж подпрыгнул от радости. Действительно, что он – не мужик?

Спрыгнули на раздолбанный асфальт. Мне частенько приходилось проезжать по Кутузовскому мимо Триумфальной арки, и хотя я не особо запоминал, какие там дома и деревья, эффект узнавания сработал. На той стороне чуть западнее – выход из метро, а дальше – парк Победы. По этой стороне будет Панорама и парк возле нее.

Дома все в плачевном состоянии, кое-где нет стекол, некоторые вообще заброшены, крыши провалены внутрь. Возле серого трехэтажного здания толкутся два непися в камуфляжах, с автоматами. Дара устремилась к ним, бросив через плечо:

– Улыбаться нельзя, психовать, удивляться – тоже. Сделай каменное лицо, а то набегут мертвяки, и хана нам. Эти вроде настоящие.

 
Где люди?  – спросил Гудвин и завертел головой. – Не вижу никого.
Пришлось указывать пальцем. Мехапес поджал хвост и попятился.
Не люди. Нет вида. Злое.
Если я сейчас крикну Даре, чтоб остановилась, будет ли это опасно? Фиг его знает. Пришлось писать на КПК.
 
 
«Стой! Поворачивай назад. Это мертвяки, мой пет их видит. Точнее, не видит. Что будет, если заговоришь?»
 
 
Девушка словно споткнулась, вынула КПК и ответила:
 
 
«Поняла. Спасибо. С ними нельзя говорить, набросятся. Нельзя реагировать на них, проявлять себя. Иди за мной. Только не нервничай».
 
 
С замирающим сердцем я наблюдал, как Дара проходит мимо мнимых охранников. Они синхронно повернули головы, проводили ее взглядом. Когда я миновал их, волосы шевелились на затылке. Смотрят, сволочи. Нет, смотрит что-то чуждое, алчное, голодное, стремящееся сожрать мою жизненную энергию, подчинить, сделать частью себя. Взгляд-рентген до костей просвечивает. Кажется, споткнись, ступи неровно – и набросятся.
Так, вдалеке друг от друга, мы добрели до заброшенной Панорамы. За несчастных пару минут плечи свело от напряжения.
 

– Неприятно, – сказал я. – Откуда они взялись вообще? Легенда какая?

 
Она ответила:
 

– До Шторма тут было неописуемо красивое озеро. Его облюбовали амбициозные москвичи с достатком выше среднего, но не элита. Самые отвратительные, алчные, вечно голодные, которым не давало покоя, что элита – не они. Здесь был дачный поселок и поле для гольфа. Когда начался Шторм, что-то случилось, их слило воедино – наиподлейших и наглых жителей столицы, они умерли, но не потеряли способности двигаться, а еще перенесли сюда ментальный отпечаток Москвы, какой ее помнили.

 
Я мотнул головой.
 

– Бредово как-то.

– Ага, сюрреализм. Есть объяснение, что мертвяков подчинил какой-то суперпси-мутант, который сидит где-то под землей. Такой… Джабба Хат из «Звездных войн», только еще хуже – купол мозговой ткани, который обосновался в пещере и оттуда дергает за ниточки. В любом случае, мимо мертвяков можно ходить, но с ними нельзя заговаривать и нельзя показывать эмоции. Это как бы проявляет тебя, и тогда мертвяки набрасываются. Но может и ерунда это. – Дара вынула КПК. – Ну вот, мы знаем, где находимся. Остается найти лавку с индикатором и прочертить маршрут к жилищу нашего помощника. Как его зовут?

– Балбес. Адрес вот, – я продиктовал адрес, она записала себе в КПК, потом похлопала по макушке Гудвина.

– Спасибо, друг, ты нас спас. Если встретятся люди, говори, видишь их или нет. Ты ведь меня понимаешь?

– Понимает, – ответил я и направился к раздолбанной панораме.

Это кто ж так Москву не любит-то? Мало того, что разрушили, так еще и вселили в нее кровожадную душу. Ощущение такое, что против нас сейчас даже не мертвяки, а сам город.

Миновав парк, уперлись в относительно целый дом. Некогда на первом этаже были магазины и офисы, а сейчас выбитые стекла хрустели под ногами, помещения были разграблены. Окна уцелели только слева, где виднелась выцветшая надпись:

 
ТОВАРЫ НА ВСЕ СЛУЧАИ ЖИЗНИ
 

– То, что нам нужно, – Дара направилась к ступеням, позвонила в колокольчик, прикрепленный к козырьку.

За дверью завозились, скрипнули петли, и высунулся мужчина неопределенного возраста, щекастый, со скошенным подбородком, похожий на крота. Звали его Рэм.

 
– Вижу человека,  – сказал-подумал Гудвин.
 

– Это не мертвяк, – проговорил я, отмечая, что тут имена неписей, и мертвецов и, наверное, игроков, – серые. – Здравствуйте, уважаемый Рэм. Есть ли у вас в продаже индикаторы?

– На продажу – тысяча монет, в аренду – сто, но нужен залог, – бесцветно проговорил он, не открывая двери. Осмотрел нас с головы до ног, потом глянул на приборчик, зажатый в руке, и посторонился, настороженно выглядывая на улицу.

Мы очутились в темной, воняющей плесенью комнате с высоченными потолками. Вместо люстры, некогда окруженной лепниной, свисала запыленная лампочка на проводе. На огромном столе под стеклом были разложены пистолеты, револьверы – наименований двадцать – и ножи. Коробки с патронами теснились по краям. Винтовки, карабины, обрезы, висели на стенах. Вдоль стены выстроились застекленные стеллажи, где в беспорядке валялись шприц-тюбики, таблетки от радиации, очки, рыболовные снасти, всевозможные приборы.

– Нам напрокат, на сегодня, и потом еще возьмем на день, – сказал я и вбил координаты магазинчика в КПК.

– Это напрокат не даю. Покупайте. Два? Один? – Рэм нагнулся и достал устройство размером с КПК, похожее на датчик движения. Точно такое было у него, когда он нас встречал. – Пользоваться умеете?

– Умеем, – ответила Дара, приблизилась к Рэму, делая вид, что разглядывает товар на стеллажах, чуть задела его плечом.

Непись оторопел, сглотнул, но сумел сохранить беспристрастный вид. Н-да. Красота и сексуальность спасут если не мир, то женщину в Аномальных землях – уж точно. Интересно, Дара на мутантов умеет влиять?

– Нам нужно на три дня, – проговорила она, пригладила волосы и чуть прикусила губу. Голос ее зазвучал на тон ниже: – Давайте, мы оставим залог, заплатим за два дня, вернем его послезавтра? – она облизнула губу. – Они все равно у вас все больше без дела лежат.

Вот ведь бестия! Что она делает? Хочет, чтоб непись насмерть захлебнулся слюной и все товары из магазина достались нам? И почему именно на три дня? Она уже придумала план и не посоветовалась? С трудом я подавил желание сжать кулаки. Ох и женщина!

– Хорошо, – сухо сказал Рэм, уставившись на ее грудь так, будто это было последнее, что он хотел бы увидеть перед смертью.

– Сейчас я переведу вам залог и двести монет.

 
Завершив операцию, она шепнула мне на ухо:
 

– Будешь должен, – повернулась к Рэму: – До свидания, уважаемый, с вами приятно иметь дело!

– Приходите еще! – попросил непись.

 
На улице я развернул Дару к себе.
 

– Почему именно три дня? Ты знаешь что-то, чего не знаю я?

 
Леди Оргазм дернула плечом:
 

– Сегодня мы как минимум проводим разведку. Завтра у меня рейс – я стюардессой работаю. Если не сегодня, то послезавтра попытаемся что-то сделать. Итого три дня. А жадничать нехорошо, с тебя три сотни.

С трудом подавив злость, я перевел ей деньги за аренду, посчитав, что сотку сверху она заработала. Толковая барышня, прав был Росс. Только очень уж нахальная и корыстная. Росс заверил, что за работу Дара с меня ничего не попросит, но я теперь в этом что-то сомневался.

На КПК ввел координаты нашего местонахождения, затем – адрес Балбеса (оказалось, тот жил относительно недалеко – вблизи Курского вокзала) и, хотя знал, как туда добираться, нажал на «Рекомендуемый маршрут».

Мало ли что, это ведь аномальная Москва, вряд ли она размером с настоящую, скорее всего, в локацию включены только отдельные районы. Так и оказалось. Здесь до вокзала было четыре километра, две станции метро. Странно, но – никаких рекомендаций и передвижений пешком или на транспорте. Дара предвидела мой вопрос и объяснила:

– Тут каждый район как бы сам по себе, там свои правила и своеобразное население, они будто сцепленные пузыри, а добраться можно только на метро. Если своим ходом – будешь бесконечно долго блуждать по району. И еще, Курский – обиталище всевозможных воров и мошенников. Если есть что-то ценное, спрячь подальше, украдут.

Метро было в своем обычном месте – недалеко от парка Победы. Сначала казалось, что оно пустое, но когда мы спустились в переход, он кишел людьми. Точнее – мертвяками, которые сплошным потоком текли навстречу. Я подумал, что они призрачны, как машины на автостраде, и не стал уворачиваться от идущих навстречу. А зря – вполне себе материальные. Тетка с авоськами не прошла сквозь меня, но врезалась тараном и оттеснила к стене, отрезая от спутников. Думал, сейчас развернется и еще авоськой переконтачит, но меня не заметила и потопала прочь.

По стеночке, обходя киоск с газетами, протиснулся к остальным членам команды, и дальше мы двинулись, прижимаясь друг к другу. Гудвин поджимал железный хвост и вертел головой, его страх передавался мне. Наверное, так же чувствует себя партизан, залегший под кустом, когда вокруг кишат враги.

Метро здесь было бесплатным, турникеты распахнулись, и мы ступили на эскалатор. Дара нащупала мою ладонь, сжала. Киллерша дрожала, хотя держалась отстраненно. На встречном эскалаторе стояли на первый взгляд живые люди, одетые, как простые москвичи. Вот коротко стриженная девушка с проколотой бровью и носом, вот обнимающаяся пара, представительный мужчина с кейсом, в пиджаке, в окружении мордоворотов – видимо, телохранителей. А индикатор показывал, что в метро сейчас вообще нет людей, кроме нас двоих! Из глаз мертвяков выглядывало алчное, вечно голодное существо, присматривало новую жертву, чтобы присвоить, включить в себя. Взгляд забирался в самую душу, сердце частило, а лоб покрывался испариной. Украдкой я вытирал пот и изо всех сил держался, чтоб не дернуться, не обернуться нервно. Дара тоже была напряжена. Гудвину приходилось труднее всех: он видел не людей, а клубящееся нечто, темные сгустки, ожидающие, когда мы промахнемся.

До чего же длинный эскалатор! Хочется скорее сбежать вниз, но впереди – спины, спины, спины.

Наконец оказались на станции. КПК пискнул. Я дернулся, отстегнул его от пояса, прочел сообщение Дары:

«Не разговаривай со мной. В электричках бывают провокаторы – не реагируй».

Толпа внесла нас в вагон, стиснула со всех сторон. На следующей станции половина мертвяков вышла. Зато появилась подволакивающая ногу бомжиха – с обвислыми до самых плеч сизыми брылами, носом-картошкой с сетью капилляров на лице.

– Па-а-амагите на лечение, люди добрые! Во имя Господа нашего Иисуса Христа! Па-аамагите!

Бомжиха тянула коричневую руку и осматривала пассажиров. Сейчас поравняется, просканирует взглядом и все поймет. Так, сделать каменное лицо. Ценные вещи я по совету Дары перепрятал, подсумок нацепил под застегнутую куртку.

Пробравшись к нам, нищенка замерла, заглянула в глаза, и я похолодел: не опустившийся человек смотрел из-под опущенных век, а чуждый темный разум, нечеловечески странный. Зато воняла она совсем по-человечьи, так, что слезились глаза.

Вторая ее рука скользнула в мой карман, но я сделал вид, что не заметил, и провокатор удалилась. Вслед я ей не смотрел. Из-за спины доносилось:

– Па-а-амагите, люди добрые, ради Господа нашего Иисуса Христа!

Вместе с толпой мертвяков мы вылезли на Курском и пошли к выходу. По пути подумал, что, не объясни мне Дара, что к чему, я запросто спутал бы мертвяков с людьми. Особенно здесь, в метро, где и в реале если улыбнешься, на тебя посмотрят, как на идиота. Кто-то из разрабов подловил и гиперболизировал самые скверные, темные стороны характера Москвы. Интересно, разраб этот сам – москвич или приезжий?

На улице хоть и кишел народ, было поспокойнее, отчего возникала иллюзия, что здесь есть, куда убегать. Я глянул на индикатор: ба, да тут уже полно и неписей, и игроков! В разы меньше, чем покойников, но – люди, люди, живые люди!

Сверившись с картой, махнул в сторону, противоположную железнодорожной станции, и мы двинулись мимо ржавых, давно заброшенных ларьков с фастфудом. Почти все они работали, источали запахи и напоминали, что я снова забыл позавтракать. Всплыло диалоговое окно:

 
Вы голодны. Рекомендуется срочно подкрепиться.
 

– Леди, позвольте пригласить вас в ресторан? – я взял Дару под руку.

По ее лицу пробежала тень, киллерша нервно огляделась, но взяла себя в руки и проговорила бесстрастно:

– По-моему, это несколько не то место, сэр.

– Место, возможно, и не совсем подходящее, но я забыл позавтракать и сейчас не побрезговал бы даже тушеной крысой. Голод плохо сказывается на скорости, ловкости и так далее. Можешь меня тут подождать, если посещать забегаловки ниже твоего достоинства.

– Ладно, идем. Только быстро.

Зашли в пластиковый павильон с надписью: «Хорошая еда: шаурма, хачапури, кофенат». Внутри было четыре красных пластмассовых столика. Карикатурно-носатый кавказец-непись равнодушно кивнул нам, не обратив никакого внимания на железного пса, и снова воткнулся в висящий под потолком экран. Дара села, я шагнул к стойке, взял написанное от руки меню.

– Мне, пожалуйста, большую шаурму. И кофенат. Дара, будешь кофенат?

– Это что за продукт восточной кухни?

– Кофе натуральный, если я правильно понял. Или мороженое?

– Хароший кофе, сам варю турка, на песке, – засуетился кавказец, нарезая курицу для шаурмы.

– Нет, вареного турка мы не будем. Два мороженых, два кофе и шаурму. Слушайте, а как вы тут вообще живете?

– А что? – спросил он. – Живем – и живем.

Еда оказалась вкусной и обильной. Дара с удовольствием ела присыпанное шоколадом мороженое, запивала кофе. Гудвин улегся у входа.

– Что хорошо в игре, – говорила она, – можно есть, не толстея. У меня подруга все время на диете сидела, чуть съест что – сразу ее разносит. С нашей работой нельзя терять презентабельный вид. Так вот, она сюда ходит только, чтобы наесться до отвала.

 
Я согласился:
 

– Да, вкус передан очень точно. И кофе приличный. Если кофе вкусный, то это он, если мерзкий – оно.

 
Дара приподняла уголки губ.
Насытившись, я заметил, что мировосприятие изменилось – цвета стали ярче, зрение – острее, нюх – тоньше, тревога отступила. Как и в реальности, здесь мы слабеем, если вовремя не подкрепимся. И все равно не оставляло сюрреалистическое чувство: я посреди города, полного ходячих мертвяков, управляемых каким-то подземным пси-мутантом, сижу в забегаловке, где только что наелся шаурмы и выпил кофе… Только в виртмире возможно такое!
 

– Странно все это, – заметил я. – И много тут народу живет?

– Хватает. И игроков, и неписей.

– Но зачем?

– А почему нет? Игроков этих некродайверами называют. Ныряльщики в море мертвых. В здешних местах можно плюшки очень редкие найти, да и оружием разжиться дорогим, ну и другими ценностями. Жизнь у них, конечно, необычная, но… Всяких чудаков на свете хватает.

Мы снова отправились на поиски Балбеса. По пути мне два раза залезли в карман и трижды нахамили. Теперь я понял, почему тут рай для воров: на них нельзя шумно реагировать и наказывать тоже нельзя – тотчас набегут мертвяки и прикончат.

Балбес обитал в цокольном этаже покинутой трехэтажной сталинки. Как туда попасть, мы понятия не имели, потому пришлось его звать. После моего особо громкого крика загромыхал валяющийся на асфальте кусок жести, отодвинулся, и из канализационного люка высунулся встрепанный, похожий на воробья мужичонка в тряпье и, о господи, шапочке из фольги.

– Привет, Балбес, – проговорил я. – Меня к тебе Трясучка направил, сказал, что поможешь.

 
Балбес осмотрел нас, шумно поскреб в затылке.
 

– В-в-входите.

Входить, как я понял, надо было в люк. Дара последовала за мной. Даже если ей не нравилось в канализации, она молчала. Гудвину я приказал ждать нас у выхода – он слишком шумен и заметен, на разведку его брать не стоит – и забил в КПК данные места, чтобы потом забрать мехапса через телепорт.

По железной лестнице спустились, спрыгнули на пол. Балбес приладил люк-жестянку на место. Воцарившуюся тьму разрезал луч его налобного фонаря.

– Т-т-теперь за мной. П-п-плохой город. Наблюдают. Хо-хотят забрать. Надо бы-бы-быть настороже.

Эхо шагов отражалось от стен, сопел Балбес, где-то звенела капающая вода, было сыро и пахло плесенью. Вскоре повернули направо, и Балбес задрал голову. Луч фонарика выхватил приставную деревянную лестницу.

Выбрались в квадратной комнате без окон – развороченном туалете, приспособленном под вход. На криво вбитых гвоздях висели шапочки из фольги, индикаторы, самодельные приборы непонятного назначения.

Хозяин настоял, чтобы мы надели шапочки и перчатки. Зачем, я спрашивать не стал, и так ясно было, что мужика слегка шиза скосила. Оставалось надеяться, что невзирая на странность поведения, он сохранил какое-то понимание происходящего.

Тут я снова поймал себя на мысли, что окончательно сросся с игровой реальностью и начал воспринимать неписей как живых людей.

Следующую комнату Балбес переоборудовал под лабораторию: осциллографы, катушки магнитной индукции, микросхемы, мониторы, клавиатуры, эквалайзеры, провода. Несмотря на обилие приборов, здесь царил идеальный порядок, даже пыли не было, все стояло на местах, осциллографы выстроились по росту: большой, средний, поменьше и совсем маленький.

Миновав лабораторию, очутились в просторном зале. Окон тут то ли изначально не было, то ли Балбес замуровал их, свет давал торшер. Хозяин сел в потертое кожаное кресло и кивнул на два таких же, стоящих напротив. Переглянувшись, мы уселись и принялись озираться.

 
Балбес потер ладони:
 

– Здесь можно их не оп-пасаться: шутить, сме-смеяться, злиться. Тут сви-сви-свинец в стенах, – он закинул ногу за ногу, вперился в меня и затараторил. – Тря-трясучка писал о тебе. Благое дело за-задумал. Я когда-то на дона ра-работал, мы ры-рыли подземные ходы для его кре-крепости. Я, двое братьев и наши знакомые. Проектировали все, чтоб как ла-лабиринт по-получилось под землей. А потом нас всех – в лодку, камень на шею и в ре-реку. Сви-сви-сви… Тьфу. Сви…

– Свиньи, – подсказала Дара, но Балбес вытаращился злобно и помахал головой.

– Свидет… тели. Никто знать не до-до-должен. Он мой в… враг, больше чем некры, – он снова потер ладони.

– Некры – это мертвяки? – уточнил я. – Ладно, а можешь провести нас к дону?

– П-п-попробую. Чем смогу. П-п-под землей. Опасно. Мутанты.

– Мутантов убьем, – сказал я. – Главное, внутрь пробраться.

– Есть одно ме-ме-место. Специально оставил, чтоб пролезть и… – он чиркнул себя по горлу.

 
Мы с Дарой переглянулись, она мне кивнула, и я сказал:
 

– Зачем тратить время? Прямо сейчас и пойдем.

 
Балбес вскочил, вытянул губы трубочкой, и его заело:
 

– Му-му-му… Му-му… Мутанты! Оружие надо. Что у вас?

Пришлось вынимать кобуру из-под мышки, перестегивать подсумок, показывать нож. Хозяин одобрительно кивал, осматривая цацки.

– Пойдет, но мало. Ба-ба… барышня, у тебя что?

 
Завидев ее «берету», Балбес закатил глаза:
 

– Только за-застрелиться. Идем со мной.

В соседнем помещении, сыром и сером, с прямоугольным окошком под потолком, был целый воинский склад, мечта любого мальчишки возрастом от десяти до восьмидесяти лет: «калаши» в коробках, винтовки, автоматы, ящики с патронами и гранатами – все подписано и пронумеровано. Дара постояла с открытым ртом и присела над ящиком с автоматами.

– Охренеть, – не удержался я, направляясь к ящикам, чтоб найти патроны нужного калибра.

– Бе-бе-бе… берите, что надо, потом вернете.

Ах так! Жаба радостно заквакала и посоветовала брать всего побольше, но здравый смысл приструнил ее. Все равно потом отдавать. Вспомнились киборги НИИ. Надо что-то помощнее. Итак, оружие… «АК-103», проверенный и привычный аппарат. «Моссберг-500», помповое ружье с пистолетной рукояткой и без приклада, удобно носить на спине. Как говорится – «для близких контактов».

Балбес выбрал себе «Грозу». С подствольником. Значит, твари в канализации «толстые», и гранаты более чем необходимы.

Дара тоже остановила выбор на «Грозе» и проговорила, поглаживая ее по прикладу:

– Чтобы пробиться, нужно много оружия. Но в крепости дона оно, скорее всего, будет только мешать, там наоборот надо быть максимально незаметными.

Патроны. Запасные магазины – две штуки для «калаша». Гранаты. Нож, подаренный фавнами, я менять не стал.

М-да, не зря Трясучка упоминал этот склад. Здесь имелось все необходимое и даже больше. Сменная ручка управления огнем на «АК-103». Тактические фонари. Коллиматорные прицелы. Приборы ночного видения. Лазерные целеуказатели. ПББС – прибор бесшумной беспламенной стрельбы, в просторечии – глушитель…

Реалистичность потрясающая. Увлекшись, я даже забывал читать боевые характеристики, да и времени особо не было. Когда закончили прибарахляться, Дара оглядела нас с Балбесом, хмыкнула и сказала:

– Вы смотритесь настоящими мачо. Ну что, мужчины, идем мочить дона?

Глава 9