Текст книги "Мы наш, мы новый мир построим (СИ)"

Автор книги: Андрей Коткин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 6

Журчат ручьи, весна, однако. Мне совсем недавно исполнилось тринадцать. Да, да! Целых тринадцать. Еще не мужчина, но на баб глаза сами собой залипают. Гормоны! Ну, я-то еще ладно, вот кунаки мои страдают от всей широты своих юных мужских душ. Им-то уже по пятнадцать! Того и гляди, старшие родичи объявят свою волю и женят. Особенно по этому поводу страдает Годунов. У него любовь наметилась. Помните, когда-то мной была выдвинута идея, добыть для его опытов по зельеварению целительницу? Мирослава то, тогда еще невеста батина, была вне зоны уверенного доступа, к свадьбе готовилась. Ага. И упросили мы на пару с Бориской моего батюшку царя озадачить дьяков и добыть нам какую-нибудь другую целительницу. Вот и прислали по нашему запросу из глубинки сельской девчонку тощую. В селе ее звали Весяной, но она, прочувствовав свое явление к царскому двору, потребовала звать ее только по крестильному имени: Ксения. Видать, судьба у Годунова такая, при любых раскладах пересекаться с носительницами этого редкого имени. Ксения – чужая! Правда, в прошлой, уже никогда не состоявшейся, истории так звали его дочь, умницу и красавицу, одну из самых несчастных царевен на Руси.

На полигоне, регулярное посещение которого мы не забрасывали все эти годы, первым мне попался на глаза Димка Бельский.

– О, как! – Воззрился я на его побитую рожу. – Кто это тебя так?

– Ай, да, Отелло этот недоделанный. – Родовитый недоросль Бельский раздраженно машет рукой в сторону остальных наших «мушкетеров», которые настолько увлеклись каким-то спором между собой, что не обращают внимания на подходящего к ним сюзерена. – Пытался я ему открыть очи на поведение его ненаглядной…. Вот, теперь хожу, своим «очой» гляжу на мир свозь узкую щелку.

Шутит. Это хорошо, что обиды не затаил. Кстати, упоминание Отелло – анахронизм. Нет еще в Англии Вильяма Шекспира. Это я как-то в речи упомянул сего великого ревнивца. Ребята заинтересовались. Пришлось рассказывать всю историю. Ну, насколько я ее помнил. Хотя, надо признать, память моя о прошлой жизни если и не абсолютная, все же свое рождение и первые годы жизни не помню, то очень – очень даже хорошая. Даже, вроде, тот характерный шекспировский стиль изложения сей трагедии смог передать.

– Привет, голуби! – Повышаю я голос, привлекая внимание спорщиков.

– А, царевич, привет! – Вот, такие у нас в компании отношения. Никакого тебе пиетета перед будущим венценосцем. – Иван Иваныч, хоть ты ему скажи!

– О чем речь?

– Не прав он, что с кулаками на друзей кидается. Мы же ему добра желаем.

– Р-ры! – Слышится от насупленного Годунова. – Лучше молчи, Семка. Поссоримся.

– Борис, ты не прав! – Включаюсь я в увещевание безвинно страдающего. – Нельзя руку подымать на друга своя.

– А чего он! – Вижу, душу несостоявшегося государя раздирают противоречия. – Ксюша – она самая чистая и светлая, а он про нее такое!

– Какое, такое?

– Что посватался к ней Васька Долгорукий. И она дала свое согласие. – На лице моего друга такое отчаяние, что даже слепому понятно, что сам влюбленный вполне верит этому «навету».

– Так пойди к ней и спроси ее прямо. Так ли это? – Мне легко раздавать советы, я не влюблен в эту стервочку, что уже не в первый раз крутит хвостом перед всеми окрестными «бла-ародиями». Благо, чем крутить у нее в избытке: целительницы некрасивыми не бывают.

– Пойду. – Угрюмо соглашается со мной Борис. – Вот прямо счас пойду и спрошу.

– Расстроится-я! – Вангует Бельский, глядя вслед уходящему другу. – Мне сама Боженка по секрету рассказала.

– Ну, если Божена…, – тяну я имя главной сплетницы из числа дворовых девок. Вообще-то она – особа дворянских, а не дворовых кровей и приставлена к особе моей мачехи царицы Мирославы, но в моем восприятии – именно дворовая, тыркуша и болтушка, находящаяся в приятельских отношениях со всеми от поварихи до царицы и, разумеется, всегда все про всех знающая. – Тогда надо нам быть от него неподалеку. Помните, чем Отелло закончил?

– Пожалуй…, – взглядом испросив у меня разрешения, Димка идет вслед за Годуновым.

– Иван Иваныч, наверное, мне тоже лучше пойти за ними. – Семен ищет в моих глазах одобрение своему намерению и, найдя, спешит вслед за парнями.

– Напоите его в дым, – кричу я вслед своему ординарцу главную нехитрую народную рецептуру целения душевной хвори. – На завтра вам выходной!

Оставшись в одиночестве, принимаюсь за не слишком замудренные, но оттого не менее сложные для воспроизведения приемы огненной магии: феникс, огненная сеть, огненный торнадо. Последний прием только недавно изобретен мною и поэтому еще плохо отработан, но перспективы его при использовании против крепостей или других объектов со скученным живым противником внушают. Огненный вихрь, произвольно меняющий направление по мановению моей воли и способный расплавить в своем центре не слишком тугоплавкие металлы – это, в самом деле, выглядит круто. Наконец, когда друзья исчезают из виду, я, незаметно оглянувшись вокруг (не подглядывает ли кто), начинаю формировать огненный портал. Внешне – простая арка из языков пламени, на скрытом от глаз уровне – тоннель сквозь изнанку мироздания. Делаю шаг в арку, выходя через пару шагов дальше. Ага! Простенький портал через пространство. Пока не слишком длинный: максимум метров пятнадцать – двадцать, но ведь любая самая длинная дорога начинается с первого шага. Повторить. И еще. И еще. И так – до полного изнеможения в расчете на то, что когда-нибудь, этот прием перейдет в разряд автоматически выполняемых. Ха! Вы не поверите, этот прием я придумал во сне. Ни разу не вру! И пусть я не так велик, как Кольридж, который во сне сочинил одну из самых прекрасных поэм человечества, но зато я в отличие от него смог запомнить свое творение полностью, а «Кубла Хан» так и остался в виде отрывка вследствие короткой памяти автора.

Умаявшись, возвращаюсь к себе, по-быстренькому окатываюсь с помощью прислуги едва теплой водой, натягиваю парадную одежду. Мирослава и сама не чуждая любви к модной, красивой одежде, очень внимательна к нарядам посетителей. Моим – так уж точно. Приди я к ней в своем пропитанном потом и пылью кафтане для полигона, удостоился бы внушительной проповеди минут на десять по этой теме и уж точно никуда бы не продвинулся со своей идеей замены Ксении в качестве Годуновской прикрепленной целительницы.

– Что-то давненько ты ко мне не заглядывал, – светозарно улыбаясь, приветствует меня отцова супруга. Одновременно с ее словами, мелкая девчонка, четырех лет от роду, вырвалась из рук своей нянюшки, помчалась ко мне.

– Ваня! Ты пришел. – Все, работать мне в этот вечер пальмой для одной цепкой маленькой мартышки. Василиса, моя сводная сестра, почему-то души не чает в своем сводном старшем братце.

– Привет, привет! – Улыбаюсь одновременно двум очаровательным особам женского полу.

Какое счастье, что Мирослава не воспринимает меня, своего пасынка, в негативной концепции. Или это пока? Пока не родила сына? До сего дня ей неплохо удавались девки. Василиса – старшая и есть еще младшая, годовалая София, что по малости лет проживает пока скрытно в обществе кормилицы.

– Я вот чего пришел, – перешел я к делу после того, как закончилась обязательная часть с чаепитиями и словами ни о чем. – Моему товарищу, Борису Годунову, нужна новая целительница.

– Да. Слышала я про его проблему, – соглашается Мирослава, разом похоронив мои последние надежды на лживость придворных сплетен. – Нужна какая-то особая?

Хм. Даже так! На выбор! Обычно, мачеха весьма скупа в доступе к своим подопечным, даром, что их число уже перевалило за два десятка!

– А есть у тебя такая…, – я замешкался, подбирая слова, чтобы описать желаемое. – Младше Бориса. Лет тринадцати – четырнадцати. С сильным даром. Если есть еще какой-нибудь дополнительный талант, будет совсем идеалом?

– Ха-ха-ха! – Зазвенели колокольчики женского смеха. – Дайте, тетенька, воды напиться, а то, так голодно, что и переночевать негде!

Вместе с матерью, сама не понимая над чем, засмеялась и Василиса. Я для полноты картины еще дополнительно пощекотал сестренку под мышками. Визгу и радости было – хоть отбавляй!

– Ну, ты же сама предложила на выбор. – А я что? Я ничего. И глазки как у кота из Шрека.

– Ха-ха-ха! Прекрати меня смешить. С таким взглядом ты у Зыкова можешь полный доступ получить!

О! Что и требовалось! Отсылка к Зыкову, скупому, как гном, дьяку, хранителю личной царской казны, не путать с казной государственной, – полное признание моих вымогательских способностей.

– Ладно! Есть у меня девочка! Точно по твоим запросам. Тринадцать лет. Почти. Целительница от бога. – Оглядываясь на няньку моей сестренки, выступающей в нашем разговоре в роли дуэньи. – Марфуша, выйди на пару слов.

Ай-ай-ай! Во что я такое вляпался со своим запросом?

– Да, сильная, каких мало, целительница. – Продолжила свои слова мачеха, проводив взглядом няньку, – и столь же сильная мертвительница. Если о этом втором ее таланте станет известно нашим церковникам, я обижусь. Ты понял меня?

– Всецело! – Заверил я Мирославу, сам в это время мысленно пытаясь скомпоновать, в каком качестве можно использовать такой неожиданный дар. И надо ли его использовать вообще.

– Тогда изволь подготовить для нее покои недалеко от себя. Завтра к обеду ее к тебе пришлю. И помни, ты можешь ее использовать так, как заблагорассудится, хоть в качестве помощницы для своего друга, хоть еще как. Но за ее возможные слезы спрос будет с тебя.

– Во – у! Полегче! Может, она вообще готова слезы лить просто от того, что жить на свете хорошо.

– Ну, разве, что в этом случае. – Чуть подумав, снизила планку царица. – Но, вообще, девочка – умница и в особых взбрыках не замечена. А Ксюшку вашу отправляй ко мне. Будем вразумлять.

Вот так! Пока возвращался к себе все пытался сообразить, это я такой весь из себя и полностью получил просимое или это я такой дурак, и меня только что гнусно использовали с прицелом сильно подставить. Мда, получил на свою шею подопечную с проблемным даром. Способности к магии смерти вошли года три назад наряду с демонологией и магией проклятий в короткий перечень запрещенных нашей православной церковью. Аж, сам тогдашний митрополит московский Филипп перечислил в проповеди эти три направления в качестве примеров богомерзкой магии. Правда, в дальнейшем митрополит практически напрочь сорвался с нарезки и начал обличать колдунов уже вовсе без разбора. За что и получил: мой батя таких шуток не оценил. После открытия им лично возможности дистанционно подрывать порох во вражеском оружии, магия воспринималась царем в качестве единственной основы стратегической мощи государства. Митрополит Филипп вновь стал презренным Федькой Колычевым, расстрижен и посажен. Но три направления магии вроде бы так и остались под запретом. Демонология – так точно. Ей забавляются католические иерархи в Риме. Типа святостью своей взнуздали богопротивных тварей. Ну, а наши святоши, как водится, обличили папистских злодеев. Разделы же магии проклятий и смерти так и остались где-то между. Вроде запретитель где-то в подземельях томится, но и разрешения от его преемников на посту митрополита московского или еще какого не получено. Опять же, митрополита то не стало, а его ученички – подопечные по-прежнему на своих немалых церковных постах. Тут даже царевичу лучше бы рядом с такой неоднозначной волшбой не светиться.

На следующий день у дьяка Курицына на занятии из нашей компании присутствовал вместе со мной только Димка Бельский. Бланш из-под глаза уже исчез: с тех пор, как под патронажем царицы Мирославы на территории Московского кремля возникла школа целительниц, синяки и неглубокие раны перестали быть даже маломальской проблемой.

– Похмеляются. – Шепотом довел до меня результаты вчерашних поисков правды и последующих страданий мой друг.

Поведал нам дьяк о последних событиях в мире. Точнее, о тех событиях, весть о которых уже докатилась до Руси. К примеру, Луи де Бурбон-Конде, гугенотский принц, уже год, как окончил свои дни на зубах и клыках демонов, призванных католическим епископом Жаном Блеско во время сражения между французскими католиками и гугенотами, а до нас дьяк это доносит, как последние события в мире. Хорошо еще, что об унии Польши и Литвы ничего не сообщил по причине отсутствия этой самой унии. Возгордились литовские магнаты мощью своих друидов, продемонстрированной ими во время битвы на реке Улле. А в обстановке снизившегося давления на свои границы со стороны замирившейся Руси и вовсе переиграли все договоренности с поляками. И в самом деле, входить в состав государства хорошо, когда государство это на подъеме. Поляки же, почти полные банкроты, как в финансовом плане, так и на перспективу с точки зрения наличия мощной магии. Да и немощной тоже… не густо вследствие страшенных потерь в рядах шляхты в закончившейся Ливонской войне, а магия она, по какому-то странному закону, распределилась, в основном, среди правящего сословия. Сначала наиболее мощная магия стихий и прочих обширных разделов, на вроде приснопамятных запрещенных митрополитом Филиппом демонологии, магии проклятий и смерти. Потом, в последние годы, попроще, вплоть до единичных заклинаний, вдруг появляющихся в немалом количестве среди мелких дворян.

– На этом у меня все. – Закончил свою политинформацию Курицын. – В следующий раз новые сведения появятся не раньше, чем в порт Нарвы придет первое в этом году европейское судно. Кстати, датчане дожали шведов и тоже будут присылать к нам свои торговые корабли.

– А как у нас самих дела, Савва Тимофеевич, – тормознул совсем уже было вознамерившегося нас покинуть дьяка Ставр Беклемишев, один из моих соучеников – ровесников, набранных в последние год – два на замену и в дополнение к выбывающим по причине возраста ученикам «первого призыва». – Смогли Басманов с Вяземским пробиться к Мурому?

– Смогли. Правда, не без потерь. – На лице государева человека на мгновение проявилась озабоченность, но тут же исчезла. – Зато и нечисти лесной покрошили знатно. Все легче будет стрельцам муромского воеводы тракт в проезжем состоянии поддерживать. Высокородные учащиеся загомонили, стараясь наперебой высказать свои сверхценные мысли по этому поводу, а Курицын скоренько вымелся за дверь, пока еще чего не спросили. Понимаю его, нагрузили дополнительной заботой по преподаванию боярским недорослям, но основных обязанностей в Посольском приказе с его плеч никто не снимал, и времени, соответственно, как всегда, остро не хватает.

С урока мы с Бельским шли вдвоем. На работу. Пусть мы и числимся официально учениками и недорослями, но сформировался у нас в последние годы круг задач вполне себе взрослых и, не побоюсь этого слова, государственной важности. Своеобразная алхимия и связанная с ней артефакторика. Главный генератор идей – Годунов, но что бы он без нас, магов, делал. Да и собственных разработок у каждого из нашей компании хватало. Главной же идеей и легшей в основу всей нашей артефакторики стала та, где Годунов задумал помещать в различную по своей природе магию различные материалы магического же происхождения. Хотя и немагические материалы тоже обрабатывались иногда с успехом. Что будет, если Сумароков поколдует на плоть лешего, доставленную из-под Мурома прямо из расположения армии Басманова? А если водной магией да обработать рог малого красного демона? Рога эти в последнее время в качестве лечебного амулета от грусти – кручины и мужской слабости привозят из Италии. А если…. Набор идей бесконечен. Но и результаты есть.

– Как думаешь, совладаем с лесовиками? – Задал мне вопрос мой товарищ еще не отошедший от злободневной темы поднятой в самом конце урока.

– Хм. Надеюсь. – Вообще-то в этом плане у нас, и не только у нас, все было не очень хорошо. Да что там, откровенно хреново дело обстояло. Леса вновь, как в далекой истории человечества, становились смертельно опасными для посещений. Клыки и когти, как грибы после дождя возникающих лесных страшилищ, дополненные нечеловеческим разумом оказались слишком смертоносными для обычных небольших караванов мелких купчиков. А уж в сочетании с лесной магией …. Зачастую пасовали и крупные воинские отряды.

На днях дошла с Урала весть о практически поголовной гибели крупного отряда, отправленного Строгановыми для разведки земель Западной Сибири. Вместе с отрядом погиб и его предводитель, Васька сын Тимофея по прозванию Ермак. Не буду ничего говорить другу, но, кажись, в этой истории наметились проблемы с завоеванием Сибири.

Почувствовав мое нежелание продолжать заданную тему, Дмитрий переключается на сердечные терзания Годунова.

Хлопаю себя по лбу:

– Ты, Дима, иди. Я следом буду. – Едва не забыл про выклянченную вчера у царицы замену нашей вертихвостке.

Рысью добегаю до дверей своих палат. Бегать невместно царевичу-наследнику, но у нас намечен важный опыт, а я задерживаюсь. Девица красавица обнаружилась в гостевой комнате. На пару с сопровождавшей ее, кто бы мог подумать, Боженой сидели и пили чай. С медом и плюшками. Надо будет вечером поблагодарить Кузьму, моего прислужника, поставленного по дворцовому распорядку следить за порядком и благолепием в жилище царевича. Был бы конфуз, если вместо чая девчонкам пришлось бы стоять возле закрытых дверей.

– Иван Иванович! – Расплылась в широченной улыбке Боженка. Ей бы лучше пошло имя Акулина. Схавает и не заметит. – А мы тут заморский напиток пробуем.

– Ну и как он вам?

– М-м-м. – Подбирает слова, чтобы не обидеть ненароком. – Мне наш сбитень больше по душе.

Вот и ладно, вот и славно! Чая мало, чай везут с другого края Земли, накручивая цену до едва ли не серебром по весу. Мне больше достанется. Спохватываюсь:

– Божена, милая, ты не представишь свою спутницу?

– Ой! Прости меня, наследник Иван Иваныч! Царица – матушка, Мирослава, прислала к тебе на замену Ксюшки свою лучшую и любимую ученицу Светлу. – Запнулась на мгновение, хихикнула и завершила представление собеседника каноническим, – просит любить и жаловать.

Ага, любить. Делаю вид, что ни разу не понял двусмысленности в представлении мне сей девицы. Мы же с ней маленькие: вон, этой отчаянно покрасневшей девчонке еще двенадцать, да и я со своими тринадцатью не далеко ушел.

– Светла? А как родные зовут? – Надо же расшевелить засмущавшуюся девчонку.

– Света.

Ну, вот и можно поставить точку в споре филологов, не сошедшихся во мнении, древнее ли имя Светлана или это разработка поэтов – романтиков начала 19 века типа Жуковского и иже с ним.

Перевожу взгляд на Боженку, что с нескрываемым удовольствием взирает на смущенных ее фривольными намеками подростков.

– Прости меня, Божена. Плохой из меня хозяин. Спешить нам надо. Мои парни готовят важный опыт, ждут только меня. Свету забираю. Передавай царице за нее мои огромные благодарности.

– Погоди прощаться. Ксюшку-то тоже мне велено забрать с собой и к царице препроводить.

– А-а, тогда тебе тоже с нами. Ксения сейчас должна быть на полигоне.

Стараясь не спешить, а то девушки в своих узких до пят одеяниях никак бы за мной не успели, иду в направление нашего кремлевского полигона. Так сказать, малого. Есть еще большой – для тренировок в дальнобойных и площадных заклинаниях, но он распоряжением отца вынесен за город. Всяко бывает, и вышедшее из-под контроля сильное заклинание в черте города совсем не то, о чем мечтают современные москвичи. Но, сегодня у нас плановые опыты по изучению изготовленных в мастерской Бориса артефактов, а там делаются в основном лекарские амулеты с небольшой примесью ментальных и стихийных, да и то – из разряда защитных.

Уже на подходе услышали, а потом и увидели, разгорающийся скандал. Ксюша, не выбирая слов, гвоздила своего воздыхателя, называя его то худородным, то – голодранцем, то – пустышкой в магии. Типа, ее годы молодые идут, а Борис все играет в свои игрушечки, амулетики. И ладно бы все это она высказала Годунову наедине, но в окружении других парней…. Закономерно, самолюбие влюбленного взыграло, и он, не выбирая слов, прошелся по ее тупости. Да с примерами. Припомнил и загубленные ей при зарядке заготовки и неспособность изучить новые лекарские заклинания без чего невозможно их воплощение на амулетной основе. В заключение еще и сравнил свой худородный, но все же боярский род с ее чистопородной безродностью. Пощечина и развернувшаяся в намерении бежать прочь вспыльчивая девица едва не сбивает с ног нас с девушками.

– Стоп! – Командую я. – Куда помчалась?

– Гав – гав – гав! – Из яростной несвязной речи обнаглевшей донельзя девки я понял, что она долго терпела, но «больше ни в жизь» и вообще, она, такая красивая, нас покидает.

Даже не сразу нашелся с ответом, а потом мой ответ уже и не потребовался: вперед вышла Божена. Что я там говорил про «дворовую» болтушку? Никогда больше! Пава! Посланница государыни в несколько слов уняла строптивицу, макнула в грязь, обрисовала перспективу и скомандовала следовать за ней.

Борис, гнев которого уже угас, с тоской и мукой смотрел во след своей неверной возлюбленной. Воистину, любовь склонит ко злу, полюбишь и такую вот козу!