Текст книги "Мы наш, мы новый мир построим (СИ)"

Автор книги: Андрей Коткин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 15

Из-за беготни и переговоров по поводу Френсиса Дрейка с его командой, свободное время для того, чтобы пообедать, появилось у меня только ближе к вечеру. И тогда же я сообразил, что не вспоминал про женские прелести с тех самых пор, как занялся делом. Работает, значит, метод Адриано Челентано! Надо заранее запланировать, чем завтра заниматься буду.

Наступило утро, и все планы побоку. Потому что пришел Годунов с новой озарившей его ценной идеей категории «сверх». А когда такое случается у нашего Бориса – это все, сливай воду и туши свет! Он будет нестись к своей цели, не замечая препятствий и увлекая всех, кто, по его мнению, будет для воплощения этой идеи полезным. В этот раз в сферу внимания гениального изобретателя к своему несчастью вляпался я. «А что будет, если огненную магию усилить ее синергистом, сиречь магией воздушной?» – правда, гениально? И как только раньше это нам в голову не пришло? Извиняет нас лишь то, что раньше в пределе прямого нашего доступа не наблюдалось ни одного воздушного мага. Удивляет только, с какой скоростью в нашем обществе распространяется информация. Еще буквально вчера Дрейк признался мне в обладании воздушной магией, а уже сегодня меня подымают с постели, чтобы бежать эту магию использовать.

И снова я обедал в полумраке солнечного заката. А все потому, что идея оказалась стоящей и, видя открывающиеся новые возможности, мы наперебой фонтанировали идеями. Как итог закончившегося мозгового штурма, изготовление прототипа нового боевого артефакта для вооружения наших пехотинцев. Думаю, закручивающийся винтом тридцатиметровый поток пламени, исторгнутый на поле боя с помощью нашей артефактной новинки, не только способен запечь любую дичь до приятной хрустящей корочки, но и массово лечить запоры у всех, кто имел глупость оказаться по ту сторону прицельной рамки. Побочным эффектом нашего изобретательства явились нереально широко распахнутые глаза у нашего нового компаньона Френсиса. Только не понял, чему тот удивлялся сильнее, внезапному двадцатикратному увеличению своей зарплаты или сообществу фанатиков – безумцев, что прямо на его глазах, матерясь и ругаясь между собою, творили этот рукотворный ужас для вояк всего цивилизованного мира. А-а! Еще забыл поведать одну новость! Серьезно поругались Борис Годунов и Андрей Плещеев. Не поделили одного слабого воздушного мага. Еле смог убедить нашего адмирала, что никто у него ценного специалиста не забирает, а то, что этот маг за зиму подкачает свою силу на проектах Бориса, так это только на пользу всем, и в том числе флоту самого адмирала.

Утром завтракал в обществе Божены. И нет, не подумайте ничего неприличного. Просто, она присвистала ко мне ни свет, ни заря. Сказала, что если опять промедлила бы, меня обязательно увел бы кто-нибудь наглый, вроде подлого Бориски, нарушителя договоров по плановой эксплуатации меня, любимого. И что она этому подлому Годунову еще отомстит. И, знаете, я поверил, что таки да, отомстит, и посочувствовал другу. А еще больше посочувствовал себе. Это до какой же степени меня запланировали задергать соратники, что аж не поленились состряпать списочную очередь их доступа до моей тушки? А я? У меня ведь тоже есть свои идеи, как использовать МОЕ время? Впишите, пожалуйста, меня в тот список!

И зачем же я понадобился так срочно бывшей фрейлине бывшей царицы? А чтоб заценил потраченные Боженой на ниве просвещения усилия. Школу она по моему распоряжению организовала, детенышей отловила и учиться заставила. Теперь ждет моих новых идей, ну и похвалы конечно же. Хотя бы небольшой.

– Здравствуйте дети! – И все шестилетки словно наперегонки соскакивают со своих мест, чтобы склониться в глубоком поклоне. Немного шокирован, в моем представлении детишки должны просто вставать. Но здесь вам не тут. Сюзерена здесь приветствуют глубоким поклоном. Хорошо еще на колени падать отучил, а то было в первое время. – Я просто посижу с вами, послушаю, что же такого интересного рассказывает вам учительница.

Прохожу со своим стулом, сажусь в уголок. Ученических столов в классе немного, и они все заняты детворой. Ну, что сказать? Тронут. До глубины. Прямо один в один, как в моем босоногом. Хотя нет, вру. Обувь в детстве у меня, конечно же, была. Да и форма у детишек, как по мне, так несколько не того: длинная домотканая рубаха. Обуви мало и штанов совсем нет. Бесштанная команда. Но учатся старательно. Или это они в моем присутствии такие смирные, да прилежные?

– И какие еще предметы изучаете? – Вопрошаю пани директоршу, когда урок заканчивается, и мы с Боженой перемещаемся в ее кабинет.

– Грамоту, счет, языки испанский и латынь, а дальше всего по чуть-чуть. Кто что помнит. Я о странах разных рассказываю, Прасковья – о лекарских делах. Приглашали Плещеева, тот о войнах с ляхами, шведами, да татарами поведал.

– Не знал, что Андрей историей интересуется.

Божена заторможено взирает на меня, пытаясь понять, о чем, точнее о ком я.

– А! Нет, другой Плещеев. Мишка, его племянник. Кстати, – она испытующе давит взглядом. – Ты, вроде, обещал помочь с преподаванием?

Не помню такого, но спорить не стал. Идея со школой моя, значить и хоть какое-то участие в этом деле принять должен.

– Да, я как бы и не против. Только о чем же им рассказывать? – Задумался. – О, а может о создании артефактов? Судя по всему, за артефактами будущее. И в быту их будет все больше, и на войне без них никуда. Да и казна нашего государства в последнее время в немалой доле наполняется с их продажи. А делают их у нас всего полтора человека. Годунов, да я иногда подключаюсь. И Годунов, кстати, ни разу не маг.

– Вот и договорились! – Обрадованная таким моим быстрым согласием Божена хлопает в ладоши. Ха! Она еще бы больше радовалась, если бы узнала, что по цене одного преподавателя только что приобрела сразу двух. Годунова я убежу. Ему его мастерскую развивать. Пусть набирает и обучает работников с младых, так сказать, ногтей. Точно получит именно таких, каких ему требуется.

В этот раз обедаю, как и положено, в обед. Быстро мы со школьными делами управились. Сытый и умиротворенный с полчасика позволяю себе побездельничать, но все же приходится подниматься. Еще третьего дня намеченный поход к нашему ценному крестоносному узнику и так все откладывался под давлением моих посетителей. Пока кого-нибудь еще не принесло, стоит выполнить отложенное.

Камера с католическим священником была светлой из-за широкого окна, забранного отнюдь не тюремной решеткой, а самой обычной деревянной рамой с настоящим стеклом. От испанцев привезли. Деньжищ за это стекло Плещеев отвалил…. Да и не камера это была вовсе, а одна из гостевых комнат во дворце нашего адмирала. Хотя, для самого демонолога это не сильно что меняло: рот заткнут кляпом, руки в хитрых кандалах, сковывающих не только сами руки, но и ограничивающих подвижность пальцев (кто ж его знает, какой фигой они своих демонов вызывают?), в самой комнате днем и ночью присутствуют по двое моих гвардейцев в полной боевой выкладке. Спросите, что это за странные выверты человеколюбия с выбором место заключения? Так решили на пару с Андреем. Такую фигуру лучше всегда держать на виду, во избежание, так сказать….

– Ну, здравствуйте, отче! – На латыни поприветствовал я священника, едва из его рта достали кляп. Сами охранники по-прежнему остались с нами в комнате и даже взяли в руки свои ружья. Нет, самого католика на прицел не брали, но это дело, случись чего, доли секунды.

– И ты будь здрав…, – на окончании фразы священник запнулся. Ну, не именовать же ему меня, схизматика и вообще врага своим сыном.

– Иван. Герцог и верховный правитель я здешний. И я тут вот по какому делу, – решил сразу брать быка за рога. – У нас в поселении имеются свои католики, число их будет возрастать, причем, возможно, весьма быстро. Соответственно им необходим священник.

– Хе, и ты предлагаешь мне занять это место?

– Я еще не сошел с ума предлагать генералу командирствовать над парой солдат. У каждого должна быть своя мера ответственности. Нет, я всего лишь прошу вас поддержать наше ходатайство к иерархам вашей церкви с тем, чтобы они прислали к нам священника. И едва он сойдет с борта корабля в нашей гавани, вас освободят. Ну и, соответственно, пока этого самого священника еще нет в наличии, предлагаю вам исполнять его обязанности. Временно.

– Хм. Весьма неожиданно…. – Мой собеседник замялся в попытке подобрать подходящие слова. – Вы потопили мой корабль, чтобы добыть себе священника? А вы больше не боитесь, что я буду вызывать демонов? Или я и дальше буду исполнять эти, предложенные вами, хм, обязанности под конвоем и в этих вот, – он приподнял свои руки, – украшениях?

– Начнем с того, что корабль ваш вообще-то не потоплен, а захвачен в процессе вашей атаки в составе организованной пиратской группы на отряд наших кораблей, подрядившийся у губернатора Кубы, дона Осорио, на защиту испанского торгового флота как раз от таких вот пиратских нападений. И демон, вызванный вами убил троих моих людей, так что не боюсь, а закономерно опасаюсь новых подобных эксцессов. Поэтому кандалы снимем лишь после того, как вы дадите клятву о неприменении этих своих способностей демонолога против меня и моих людей. К счастью, клятвы в последние годы стали обеспечиваться куда лучше, чем угрызениями совести при их нарушении. Ну и, приглядывать за вами будут, разумеется, хотя такой плотный конвой станет после клятвы излишним.

– Да не пираты мы! Это чудовищное недоразумение! Я уже раз десять говорил своим конвоирам, что наш капитан приказал идти на помощь нашим союзникам испанцам! И по-испански говорил, и по-итальянски, и даже по-немецки и на латыни. Они лишь морды каменные делают и молчат.

– Может, потому что, в самом деле, не говорят на перечисленных вами языках?

– Вы издеваетесь? Я понимаю, что вы не относитесь к основным европейским нациям, но даже поляки или венгры, к коим вы лично относитесь, судя по вашему имени, хоть плохо и через раз понимают латынь.

– Вы удивитесь, но мы русские. Неужели до сих пор вас об этом никто не уведомил?

– Со мной вообще почти не разговаривали. Только сообщили правила поведения, да то, что в ближайшие дни ко мне придет главный, который и решит мою судьбу. На плохом испанском…. – Тут священник встрепенулся. – Но если вы русские, значит, являетесь приверженцами ортодоксов? Зачем вам католический священник?

– У нас ПОКА, – я выделил интонацией последнее слово, – преобладают русские. Но в дальнейшем я планирую набирать новых подданных. В том числе и из числа католиков. Даже, судя по тому, что вокруг нас преимущественно католики, их число может расти опережающими темпами.

– Ну, хорошо. Я лично напишу на имя понтифика докладную, в которой изложу вашу просьбу, как главы этого поселения. Думаю, в вашей просьбе вам не откажут. И также до прибытия священника, отправленного специально для вас, буду исполнять его обязанности. Ваши люди могут гордиться, их временным пастырем будет настоящий архиепископ Болоньи.

– Вот и замечательно. Тогда прочтите, пожалуйста, с этого вот листа текст клятвы, и мои люди незамедлительно начнут устраивать ваш быт.

– Собственно, жалоб на быт, положа руку на сердце, мне подавать не пристало. – Итальянский архиепископ обвел взором обстановку комнаты, задержавшись на окне. – Комната очень пристойная. Правда, нужно осмотреть еще и здание церкви.

– Я сейчас именно о церкви. Видите ли, у нас не было священника. Соответственно….

– Только не говорите мне, что церковь я тоже должен построить сам.

– Хорошо, не буду. Но, вообще-то мы на острове всего два года. Даже чуть меньше. Все строительство в режиме постоянного аврала. Теперь вот, дожили и до строительства первых церквей.

– Это большое упущение с вашей стороны. О душе нужно думать в первую очередь. Куда только смотрит ваш священник-ортодокс. Мда. … Еще хочу попросить вас, ваша светлость, об участии к судьбе несчастной команды моего корабля. Они все верные христиане и, как я уже сказал, спешили на помощь вам, а не проклятым пиратам.

А вот это уже серьезный плюс в карму католика. Он заботится о людях, которые пусть временно волей судеб оказались под его началом. Проговорив еще больше часа и обсудив множество нюансов нашего совместного дальнейшего существования, я принял клятву о не причинении нам вреда с его стороны и откланялся, предварительно распорядившись расковать пленника. Хозяйственные дела ему предстоит обсуждать с нашим старостой, коему я намеревался дать необходимые поручения. О своем интересе к демонологии за все время разговора я не произнес ни слова. Еще не время. Думаю с соратником в своих делах и заботах, наш священник будет куда более открыт и откровенен, чем с предводителем своих тюремщиков. Кстати, не забыть бы еще старосте наряду со строительством католического костела, заказать и строительство православного храма. Я настолько сильно люблю церковников, что поспособствую, чтобы в моих владениях они были представлены как можно разнообразней. Пусть конкурируют. Где бы только православного батюшку и пастора лютеранского добыть? А когда наши корабли посетят с целью закупки новых граждан работорговые площадки Северной Африки, можно и о строительстве мечети задуматься. Есть в мусульманстве свои, очень приятные стороны, хе-хе.

Смех смехом, но среди моих подчиненных едва до бунта не дошло, едва по городку разнеслась весть о строительстве католического храма. Пришлось обещать, первой построить православную церковь и поставить в приоритет задачу поиска батюшки. Может, ближайшую экспедицию стоит направить не в Северную Африку, а куда-нибудь в Стамбул? Да и священник, разговаривающий со своей паствой, и по совместительству – с моими подданными, на чистом греческом лично для меня предпочтительнее, чем чистокровный русак на этом месте. Интриг от иноземца поменее должно быть. Хотя бы первое время. А пока постарался убедить недовольных горожан, что католик – тоже священник. Мол, бог на небе отличит своих. Вроде, притихли.

Вот так, ежедневно терзаемый своими подчиненными, я и прожил эту неделю. Как там, в стишке детском: «то тюлень позвонит, то олень». Но по мере приближения роковой даты, обозначенной в моем недавнем разговоре со Светлой, стройность мыслей и благоразумие все реже посещали мою голову. Гормональный шторм! Какое уж благоразумие! Хотелось едва ли не каждую минуту, бежать к ней. Хотелось…. Мда, точно хотелось. Для себя я уже полностью все решил и только остатками какой-то извращенной мужской гордости заставлял себя дожидаться самим собой назначенной даты. Блин! Светла… – птицеоборотни! Вот и нашел, чем свою голову отвлечь до завтра. Где там наши индейцы, что в ястребов обращаются? А подать мне их сюда! Хотя нет, сам, своими ножками, схожу. Погляжу, как их обустроили.

Дошел до нужного места. Его у нашего старосты сначала узнал. Вот незаменимый человек, наш Флор. Хозяйственный, знающий, умеющий так скомандовать подчиненным, что они бодрой рысью носятся, выполняя его указания. Причем, некоторые даже не зная русского языка, как австрийцы, что уцелели на захваченном нами корабле с черным орлом – кляксой. Их мои подчиненные освободили, как и уговаривались мы с архиепископом. И невдомек прелату, что в моих планах и без его участия было освобождать потихоньку пленных моряков, чтобы они вливались малыми порциями в наше общество. Не сплошь же рабов выкупать. Так никаких денег не напасёшься. А мореходство, в коем пленные пираты – почти сплошь специалисты, наряду с изготовлением артефактов должны стать краеугольными камнями нашего государства. Кстати о старосте Флоре. При нашей последней встрече именно он, дико смущаясь и извиняясь по сто раз едва ли не после каждого слова, и начал агитацию за то, чтобы не развивать все отрасли чохом, а выбрать из них наиболее доходные, чтобы на вырученные денежки и закупать у соседей недостающее. Похвалил мужика и приоткрыл кусочек своих замыслов по этой теме. Думаю, более верного соратника с данной минуты мне не найти.

Так вот, возвращаясь к нашим баранам. Точнее, птицеоборотням. Двоих их в виде контрибуции за пленных с апалачей стребовали. Те, нимало не заморачиваясь, забрали требуемых у подчиненного им поселения индейцев Пуэбло (Нет, так-то я понимаю, что настоящее самоназвание индейцев, живущих в поселке совсем другое, а Пуэбло – это слово из их языка собственно поселок и означающее, но все уже так привыкли их называть). У нас их поселили в ремесленной слободе в отдельном домике. Роскошь по нашим временам, когда в подобных домиках обитают большими семействами по десятку рыл. Светла еще не поленилась, распространила среди местных кумушек информацию, что тем из них, кто родит ребенка от данных индейцев, будет от царевича большая денежная выплата, а так же всеобщие почет и уважение. Словом, невесты уже согласны, осталось только женихов известить и уговорить.

И вот, подхожу я, значит, к разведанному у старосты домику, а там ад и израиль в одном флаконе. Откуда-то набежали краснокожие родственники и теперь народонаселением домик оборотней отличается от окружающих наоборот, в сторону многолюдства. Начал разбираться, в чем тут дело. Может, просто любопытствующего подростка местные «ромалы» и послали бы куда подальше, но подростка в окружении четырех телохранителей, закованных в полный доспех, посылать все же не рискнули. Правда, пришлось потрудиться, чтобы общий язык найти (ломанный испанский, кто бы сомневался). Допросил. Оказалось, «понаехавшие» если и родственники нашим оборотням, то не самые близкие. Так, односельчане. Самые прошаренные и пробивные. Надоело им, что апалачи повадились шастать к ним в поселение как к себе домой, прихватывая на память все, на что взор упал, вот и эмигрировали под наше крылышко. И, блин, словно та лисичка зайку, вот-вот уже носителей дефицитных для нас генов под шконку загонят. А что? Это оборотни – ягуары даже в человечьей своей ипостаси отличаются силой и статью, а вот ястребам такого не светит. Они щуплые и малорослые. У них скорее выносливость превалирует. Пришлось отдавать новые распоряжения. Индейцы из числа понаехавших чохом отправились в землянки, нарытые для новых наших граждан на южной оконечности Рарога. Хотят домики, пусть сначала на них заработают. Самым необходимым минимумом все же их обеспечили. Семенной фонд, еда там до весны, инструменты…. Мог ли я предполагать, что в результате в Пуэбло и вовсе не останется жителей, все к нам за осень переберутся. А птицеоборотни оказались парнями компанейскими, по-нашему выучились лопотать быстро. Так что женским вниманием обижены уж точно не были. Через год уже получили от них первых «птенцов», метисов. Ну, я так надеюсь, что птенцов. Оборачиваться индейцы только в подростковом возрасте начинают. Но нашей колонии уже и так польза ощутимая проглядывает. Тут и пограничники воздушные готовые. Не все Бельскому с Сумароковым в одиночку посменно вахты нести. А еще их перья Борис приспособил после соответствующей обработки в своих новых артефактах облегчения веса. Так что, налог для этих двух краснокожих назначен не в денежном эквиваленте или там, в натуральном продуктовом виде, а в виде перьев и пуха. Ладно еще удалось Годунова убедить не ощипывать наших летунов разом, как бабка того гуся. Вот такая межрасовая дружба у нас получилась.

А к Светле я в назначенный срок пришел. Жениться мне и в самом деле по государственной необходимости придется, но даму сердца к себе домой я все-таки получил. И, что характерно, никто не осудил секс в столь раннем возрасте. Наоборот, Божена, отчаянно покраснев, выдала сентецию, что слава богу, теперь и остальные девчонки – лекарки по примеру Светика начнут с мужчинами встречаться, да замуж выходить. А то, устроили этакое бабье царство в своей лечебнице. А мужик – он и для хозяйства, и для здоровья бабского полезен. Ну, лекарка! Каких слов еще от нее ожидать.

Глава 16

Зима, сезон штормов. Но в этом году наши моряки подготовились, заранее разведали и нанесли на карты удобные для пережидания штормов бухты. Поэтому не отсиживались дома, а тихой сапой, вдоль побережья совершали торговые экспедиции. Торговали не только с испанцами. На побережье Флориды отыскали французов. Bourre, – несмотря на название (в переводе – пьяный в стельку), вполне приличный городок. Там даже своя верфь была. У них закупились ценным красным деревом. Дерево это не производилось на месте, а доставлялось из других французских колоний откуда-то с дальнего юга. Хотя, конечно, с названием «антарктическая колония» (в реале была у французов колония с таким названием, в Бразилии, только ГГ о том не ведомо) были какие-то непонятки. Ну не растут в этом времени в Антарктиде красные деревья. И не красные не растут. Уже не первый десяток миллионов лет там царство льда. Но, по словам французов, товар именно оттуда. Ох уж эти сказочники! Еще выкупили и привезли к нам на остров больших нелетающих птиц, дронтов. Их французские мореплаватели использовали в качестве живых консервов по пути в Америку. У любого рачительного хозяина могут остаться к концу пути излишки продовольствия, вот и французы обнаружили у себя такие выжившие излишки. Более того, один предприимчивый месье вспомнил, что и на обратном пути нужно чем-то питаться, поэтому устроил себе настоящий птичник с этими большими грузными птицами. У него-то и закупились наши моряки. Неизвестно конечно, выживут ли сии птахи, все же они – существа тропические, а у нас даже снег выпадает периодически. Но хоть шанс этим додо на выживание предоставим. Еще бы Стеллерову корову как-то спасти. Но с ней все глухо. Это морское животное. Обитает значительно севернее. Там и климат ей привычней и корма, под которые она заточена. И там нет нас. Впрочем, идею по акклиматизации морской зверюги возле нашего острова я когда-нибудь кому-нибудь из наших морячков подкину. Потом, когда с неотложными делами разгребемся. Время еще терпит. Ближайшие сто лет, так точно.

Наступила весна и самые большие наши суда, предварительно почистив днища от ракушек и прочих ракообразных, отправились в свою реконкисту. Открывать для нас Европу. Я остался дома, на острове. Не то, чтобы не хотелось прошвырнуться по разным странам, но не поехал. Дома Светик, куча проектов в мастерской Годунова незавершенные дожидаются. Но, самое главное, в конце зимы наши мореплаватели привезли весть о состоявшемся сражении между испанской армией под командованием вице короля Новой Испании дона Мигеля Аугусто де Мантойя и пришедшей откуда-то с востока армией, состоящей из заключивших военный союз инков из тайного города Навайль, ацтеков, потомков сбежавших сорок лет назад из Теночтитлана недобитых войск Куатемока, последнего правителя этого величайшего в ту эпоху города, и кочевников племен апачи и арапахо. И испанцы с треском проиграли. Не помогли и демоны, вызванные на поле боя монахами францисканцами из монастыря Конвент Сан-Габриель. Их просто съели. Вместе с монахами. Сам вице король пал на поле боя, как и многие из высшей испанской знати. Бежавшие с поля боя немногочисленные выжившие принесли страшные новости о появлении у индейских касиков нового вида воинов, отличавшихся огромными силой и скоростью и практически нечувствительных к боли. Кое-кто еще вполголоса готов был поведать слушателям, что не смертельные раны зарастали у этих краснокожих суперменов буквально на глазах. Хотя, кроме нового типа воинов в рядах индейцев было в достатке и прежних модификаций оборотней, да и просто воинов насчитывалось не меньше, чем листьев в ближайшем лесу. Короче, нашу колонию могли ожидать непростые времена, и покидать ее в такое время для меня представлялось крайне неразумным. Вы скажете, в чем проблема? Где эта самая Новая Испания, она же Мексика, и где наш остров. Так-то оно так, но у нас в соседях имеются свои индейцы, которые получив известие о победе представителей своей расы запросто устроят нам этакую интифаду. Осталось крепить свою оборону на острове, временно забыв про ранее задуманные акции на материке, да приглядывать за переселенцами из Пуэбло.

Первой ласточкой наступивших в этой части Мира перемен стала каравелла под испанским флагом, доставившая к нам самого настоящего посла от кубинского губернатора. Губернатор был готов нанять у нас наш флот, а также столько воинов, сколько их вообще найдется в нашем поселении. Спохватился, блин! А когда я едва не с оружием убеждал его выплатить нам заработанное, он о чем думал? Нет и еще раз нет, даже если бы мы были в полнейшей безопасности, у Христа за пазухой, никаких новых договоров с этим ненадежным типом. Но без грубостей. Улыбаемся и машем. В смысле флота нет, ушел в поход надолго, войск самим мало, а в лесах вокруг много-много диких (нет, не обезьян) индейцев. Типа «можете передать свой король наш пламенный привет». С тем испанцы и отбыли.

Следом за испанцами, едва те отчалили, приплыли французы из того городка во Флориде. Вроде как торговать, но по завуалированным вопросам было понятно, что кое-кто из любителей лягушачьих лапок ищет запасной аэродром, на случай если нашествие индейцев достигнет и их полуострова. И на родину их, похоже, совсем не тянет. Выходит, в их французском фатерланде жизнь может быть еще суровей, чем тут, среди индейцев и пиратов. На французском корабле, уходящем в обратный путь, наше общество покинули бывшие пираты из команды капера, атаковавшего наш корабль во время первого визита на Кубу. Формально выработали срок своего наказания. На самом же деле, просто такие отпетые негодяи были нам не ко двору. Многим пленникам из последующих «поставок» мы уже сделали свои предложения, после которых они сменили кайло и место в бараке на отдельное жилье, достойную зарплату и наше гражданство. Конечно же, тем из общей массы, которые показались нам достойными.

Обсудили с Годуновым новые идеи в части боевой артефакторики. Предложил, ввиду имеющихся в нашем распоряжении «военно-воздушных сил» разработать компактные огненно-воздушные бомбочки. По кораблям или войскам на марше самое то будет. Изготовили парочку прототипов. Испытали. Хотелось, конечно, большего, но сойдет. Принялись мастрячить.

Ночью разбудили. Бельский поймал индейца, что, крадучись и озираясь, добирался до своей лодки, стоящей у причала нашей лодочной станции. Именно из-за поведения его странного, так бы не обратил внимания. Ну, идет себе человек к своей лодке. Ночью? Ну и что. Ночная рыбалка, что может быть романтичней. А раз прячется и озирается, значит, есть чего скрывать. Такого и поспрошать не грех. А при задержании этот несдержанный человек и вовсе принялся оскорблять пленивших его. Причем, оскорбления это были с точки зрения индейского расиста в адрес считаемых им неполноценными европейцев. Похоже, шпион с материка. Вот для допроса его я и понадобился, ведь, не смотря на тренировки, определять, правду ли говорит задержанный никто из нас кроме меня так и не научился. Мерзкий оказался человечишка. И нет, не шпион он в полном смысле этого слова, из натуральных жителей Пуэбло. Просто решил, что получится заработать малость уважения у индейцев апалачи, сообщив им добытую у нас информацию. А то, что он предавал тем самым приютивших и накормивших его и его семью, так это мелочь. Мы же не индейцы! Хотя кое-на что этот несостоявшийся шпион смог открыть нам глаза. Мы то, не особо разбираясь, считали пуэбло и апалачей обычными индейскими племенами. А вот и нет! В смысле, не обычные. Пуэбло – поселение рода, изгнанного из племени, живущего где-то далеко на юге. И изгнанного по схожей причине: сношение с врагами племени. Так что нашему пленнику было с кого брать пример. Еще интереснее оказалось происхождение апалачей. Это вообще не было племенем в строгом понимании этого слова. Апалачи – самоназвание местного союза воинов. Такие существуют в различных племенах по всей Северной Америке, вплоть до границ городов ацтеков и майя. Самые умелые воины племени собираются с наступлением теплого времени в эти союзы, чтобы совершенствоваться в боевом мастерстве и стоять на готовности на случай внезапного нападения на племя внешних врагов. Ну, и от своих скво подальше, совсем как в былые времена в том еще мире мужики в гараж ходили, типа машину чинить, только более масштабно. Стало холодно? Пора по домам. Именно поэтому зимой не было никаких нападений на нас, несмотря на смачную оплеуху с нашей стороны в их адрес. Хорошо еще, что мы прохлопали ушами, и не кинулись договариваться с окрестными племенами о военном союзе против злобных агрессоров. Смеху бы вызвали на весь материк. Договариваться с племенем о союзе против части этого же племени! Кстати, племя, из которого происходят те удальцы, что уже два раза пытались попробовать нас на прочность называется канарси. Похоже не из значимых. Никогда в прошлой жизни о таком племени не слышал.

Но смех смехом, а этот индеец – явный враг и с ним что-то надо было делать. На каменоломню – не вариант, его соплеменники бы нас не поняли и наверняка обозлились. Хотя, положа руку на сердце, выпнул бы я таких граждан обратно в их леса со спокойной душой. Но так мы теряем доступ к птицеоборотням, которые запросто могут захотеть уйти вместе со своими. Нет, ближайшие три года улыбаемся и машем. И лишь потом, когда от оборотней народится достаточное количество ребятишек у наших бабонек, можно сделать ход конем. В смысле, пинком под мягкое место всех этих ненадежных. А с пленником нынче – так способом, известным еще со времен куда более ранних, чем жил изрекший эти мудрые слова горец: «Нет человека – нет проблемы»! И даже если этот краснокожий всех своих известил, что отправляется предавать, мы-то при чем? Нет, не видели. Утоп, наверное, горемычный.

Обсудил сложившуюся в Мексике ситуацию с нашим архиепископом. Вообще, он оказался дьявольски умным, этот божий пастырь, многое знал, и общаться с ним было одно удовольствие. Я подсел на эти беседы почти как на наркотик. Едва не каждую неделю ходил, особенно, когда тот сменил место жительства с комнаты в Плещеевском дворце на отдельный небольшой коттедж рядом с достраивающимся католическим костелом. Так вот, наш святоша-демонолог тоже оценил последствия битвы, как начало катастрофы для всех европейцев в обеих Америках. Очевидно, аборигены получили в свои руки оружие, которое европейцам еще длительное время не удастся достаточно надежно парировать, и оружие это они будут пускать в ход при каждом удобном случае на все большей территории. Одна надежда на то, что союз у краснокожих окажется непрочным, и они перебьют друг друга.