Текст книги "Пустенье"

Автор книги: Андрей Коробейщиков

В глазах Данилыча лукавство и грусть. Максим не знает, что ему ответить. Верить в это было страшно, не верить…

– Они существуют, Максим, можешь мне поверить, – мягко говорит старик, даже не пытаясь улыбаться на этот раз. – Они существуют, они опасней любого Мангуна, и один из них ищет встречи с тобой.

– Зачем? – тихо спрашивает Максим, забывая, что вопросы, ответы на которые надо проговаривать вслух, в мире ИТУ-ТАЙ лишаются всякого смысла.

– Когда мы приехали на Алтай в пятьдесят третьем году, я сопровождал твоего дедушку не столько в качестве друга, а скорее в качестве телохранителя. Это было, во-первых, выражением моей благодарности ему за то, что он вытащил меня из мясорубки сталинских лагерей. Во-вторых, это было моим долгом, который я смог осознать до конца только, наверное, сейчас. Я охранял его, потому что многое умел и многое замечал. Тогда я был еще молод, и лагеря не только не сломили меня, а, наоборот, добавили мне незаменимого охотничьего чутья, которое я использовал для выслеживания и устранения опасностей, угрожающих Координатору «ЩИТА» в то неспокойное и тревожное время. А их было очень много, можешь мне поверить. Оснований ненавидеть Комиссара милиции Алтайского края и в то же время руководителя тайного Общества было много как у людей, так и у нелюдей. Мне пришлось налаживать связи с местным криминальным миром, чтобы нейтрализовать угрозы, связанные с официальной деятельностью генерала Коврова, и мне пришлось применять все мои способности и возможности, чтобы оградить его от возможных нападок со стороны Мангунов или даже самих Ситов. И вот однажды, в конце пятидесятых, здесь, в Барнауле, появились зедарки. Это была семья, посвятившая всю свою жизнь служению темным силам подземелья. Во главе семьи стояла старая ведьма, занимавшаяся колдовством с детских лет. Именно ее во время одного из ритуалов черной магии посвятили в Зеду эмиссары Ситанов. Они открыли ей новые горизонты ее возможностей, которые она могла проявить, став зедаркой. Именно ей приказали найти и уничтожить с помощью своих темных техник Координатора «ЩИТА», твоего дедушку, Петра Коврова.

Данилыч опять замолчал, давая себе небольшой отдых. Было видно, что эта тема отнимает у него много сил. Они уже вернулись к тому месту, откуда начали свою прогулку, – к берегу реки, от которого до дома Данилыча было десять-пятнадцать минут ходьбы. Максим знал – это место на травянистом склоне было любимым местом старика, именно поэтому эта фундаментальная беседа с экскурсом в темное прошлое началась здесь, рядом с чистой проточной водой, неспешно текущей к светлому горизонту.

– Максим, давай присядем опять здесь ненадолго, как раз и дождик подождем, – Данилыч присел опять на свое постоянное место.

– Зедарки были, пожалуй, одним из самых страшных орудий Ситанов. И если Мангуны были убийцами опосредованными, делающими все чужими руками, то зедарки, наоборот, извлекали силу из своих ритуальных убийств. Им крайне важно было ликвидировать своего врага непосредственно, желательно даже без применения оружия. Они разработали множество изощренных приемов убийства, в частности, свой фирменный стиль – технику «смертельного касания». Они покрывали руку толстым слоем медвежьего жира, а сверху наносили тонкий слой змеиного яда, который даже при обычном прикосновении к коже человека мгновенно всасывался через поры и за несколько мгновений умертвлял свою жертву, отравляя кровь и парализуя сердце и мозг. Сами они были отчасти привычны к этому яду, потому что на протяжении десятилетий употребляли его в микродозах, расшатывая этим самым свои дремлющие магические способности. Ходили слухи, что зедарки могли оживлять трупов, умерщвленных подобным образом, с помощью того же яда, только в иной пропорции. Якобы из этих оживших мертвецов они могли делать послушных себе зомби, выполняющих их распоряжения. Но, пожалуй, самым страшным в их арсенале было искусство создавать иллюзорный мир, наведенные галлюцинации. Это был один из подарков подземного мира, имеющий некую аналогию с искусством осознанного Сновидения таишинов, но отличающийся от него фундаментальными основами. Поглощая яд Зеды, эти колдуны фактически перестраивали свои физические тела, получая возможность задействовать доселе дремлющие вибрационные механизмы, которые позволяли зедаркам создавать альтернативную реальность, манипулируя ARS своей жертвы и уводя ее туда. А уже там они получали над ней неограниченную власть, проведя по всем кругам страданий, выжимая из жертвы энергию страха и боли и умерщвляя ее в ритуальных целях. Это были самые эффективные наемные убийцы Черных Владык, которых те использовали в исключительных случаях, потому что зедарки были штучными экземплярами, редкими индивидуалами. Именно поэтому они и появились здесь. Зедарки искали Камкурта…

Новое слово, по случайности или нет, совпало еще с одним ударом грома вдалеке. Данилыч, казалось, наслаждался приближением грозы. На его лице блуждала неизменная улыбка, и только на висках выступили крохотные капельки пота, свидетельствующие о непомерном расходе сил и энергии, затрачиваемой на этот пересказ.

– Ты уже знаешь, Максим, что Клан Тай-Шин подразделялся на Два Круга: «Кок Бюри» – «Синие Волки» и «Алаш» – «Красные Волки». Можно сказать, что «синие» тайшины находятся за гранью привычного материального мира, они обитают в Храме Сумерек, в монастыре Тай-Шин, затерянном в непроходимых горах Алтая. Тогда как «красные» тайшины находились всегда в гуще человеческого мира, скрываясь за обликом обычных людей, имеющих свою личную историю и все атрибуты членов социума. Во главе Клана стоит Вершитель, а каждый Круг возглавляет Камкурт – «Волк-шаман». Каждый из Камкуртов владеет особым Ключом, способным открывать Щит и закрывать его, сдерживая то, что находится по ту сторону магнитного ноля. Именно за ними и охотились на протяжении столетий Ситаны, используя все доступные им возможности. Помнишь, я рассказывал тебе о влиянии метеоритов на Щит? Так вот, Ургуды поняли, что некоторые камни, имеющие космическое происхождение, влияют на Щит определенным образом. И они поняли тогда, какую природу имеют Ключи тайшинов, изменяющие характеристики электромагнитного Щита. Один из них, Курмин – «Камень Грома и Молний», долгое время находился в человеческом мире, и «красные» тайшины использовали его силу для реализации своих намерений. Будучи Камкуртом Алаш, твой дедушка некоторое время владел этим камнем, что и послужило основанием для того, чтобы выбрать его целью для преследований ургудами.

С реки подул сильный ветер, и оба собеседника поежились, уворачиваясь от его прохладных объятий.

– Зедарки появились здесь в пятьдесят седьмом году, и я сразу почувствовал их появление. Можно сказать, что мне очень повезло, потому что зедарки обладают фантастическим даром обманывать зрение и скрывать свою истинную личину. Но я их обнаружил, и мы предприняли все усилия, чтобы обезопасить себя от них. Когда эти коварные твари поняли, что тайшины везде ищут их, они исчезли, испарились, и о них ничего не было слышно два десятка лет. Я уже подумал, что все закончилось, хотя прекрасно понимал, что прекратиться это может только с физической ликвидацией зедарков. Но и в этом случае Ситаны не оставили бы Камкурта в покое: им жизненно важен был Курмин и они бы послали новых исполнителей. И мое предчувствие меня не обмануло: в семьдесят седьмом году я вынужден был ненадолго покинуть Барнаул, а когда приехал, то узнал страшную новость – скоропостижно скончался генерал Ковров. Внешне все было обставлено как раковая опухоль, но я чувствовал, все мое существо кричало – вернулись зедарки. Но сколько мы ни искали их, все было бесполезно, они опять канули во тьму, как и много лет назад. Но на этот раз они успели нанести свой смертельный удар, к огромному их сожалению, так и не сумев подойти близко к Камкурту и не обнаружив вожделенного Курмина. А это значило, что их миссия не была закончена и они опять должны были вернуться.

Максим рассеянно смотрел на темный горизонт, заполненный грозовыми облаками.

– Я так понимаю, они вернулись?

Данилыч кивнул, опять закрыв глаза и подставляя свое лицо ветерку. Максим обратил внимание, как обострились черты лица старика, словно этот разговор отнял у него несколько лет жизни, сделав действительно старым человека, который, несмотря на свой возраст, служил для Коврова примером жизнерадостности, энергичности и юмора.

– Они ищут Курмин?

– Да. Но найти они его могут только одним способом: выследив Камкурта.

– Постой, Данилыч, ты хочешь сказать…

– А ты до сих пор не понял? Они ищут тебя, Максим.

Эти слова, произнесенные ровным и тихим голосом, прозвучали для Коврова подобно громовому разряду, расколовшему небо над самой их головой.

–Ноя…

– С уходом «красных» тайшинов в Храм Сумерек ты остался наследником их намерений, наследником своего дедушки, последним Камкуртом Алаш.

– Но никто не говорил мне ничего подобного. Айрук сказал, что я волен распоряжаться своим Наследием, как сочту нужным.

– Это и есть намерение Камкурта. Он определяет вектор движения своею направления.

– Но Курмин… Ты говорил, что Курмин передается по наследству от одного Камкурта другому. Я ничего подобного не получал.

 
Данилыч хрипло рассмеялся.
 

– То-то и оно, но все дело в том, что зедарки ничего не знают об этом.

– То есть ты хочешь сказать, что они считают, что Курмин находится у меня?

– Именно. Они не знают, что ты стал последним Камкуртом, закрывающим прежний Круг Алаш. Все, что возникнет позже, может иметь какую угодно форму: общину дуэнергов «Темный Ветер», сказки, которые ты сможешь написать для взрослых людей, отвыкших от ощущения загадочности мира, все что угодно… Но все это уже не будет иметь никакого отношения к Тай-Шин, который объединил Два Круга в Одном, символизируя законченность своего Цикла. Именно поэтому «красные» тайшины и ушли в Храм Сумерек. Они унесли с собой Курмин, надежно изолировав его за непроходимыми грядами гор. Это и было их основной целью. Но согласно традиции Тай-Шин должен остаться кто-то, кто подведет итоговую черту и, возможно, начнет новый цикл развития ИТУ-ТАЙ. Так что тебя по праву можно назвать Камкуртом без Ключа, или, как называл себя один из рыцарей Круглого Стола – «Дездичадо». Рыцарем, лишенным наследства.

Они оба рассмеялись. Но если старик, как всегда, залился беззаботным детским смехом, то Максим нервно посмеивался, пытаясь снять жуткое напряжение, царившее внутри. Хотя было в этой минутной веселости и очистительная порция облегчения. Многое стало проясняться для него, но самым замечательным было то, что перед ним опять сидел прежний Данилыч: веселый, язвительный, ироничный.

– Что, Макс, испугался? Не уподобляйся в своих страхах обычным людям, используй их, а не позволяй использовать тебя. Любая битва не возникает просто так, это уникальная возможность узнать что-то новое о себе, о своей темной половине, о мире вокруг нас. Зедарк обнаружил себя неслучайно. Он сплел паутину, в которую пытается загнать тебя подобно перепуганной мухе. Но теперь ты имеешь уникальную возможность сделать то, что отравляло твою жизнь на протяжении последнего времени. Я имею в виду Зеркальщика…

– Ты думаешь, зедарк и Зурда как-то связаны между собой? Данилыч неопределенно пожал плечами.

– Вот это тебе и предстоит выяснить. Но для того чтобы сделать это, тебе придется встретиться с зедарком.

– Но как я найду его?

 
Данилыч встал с травы и кивнул Максиму в направлении дома.
 

– Пойдем, нам еще нужно многое рассказать нашей группе. Ведь мы все оказались втянуты в это безумие. И если ты, Камкурт Тай-Шин, оказался в полном недоумении, представляешь, что ощущают сейчас они, сидя и обсуждая события прошедшей ночи? – старик опять захихикал, словно фокусник, показавший неразгаданный фокус восхищенным и озадаченным детям.

– А зедарка, Максим, искать не нужно. Он сам найдет тебя…

Ковров остановился и, прищурившись, посмотрел вслед Данилычу, уверенно и энергично вышагивающему по направлению к своему дому по мокрой траве. Уже несколько минут моросил дождь…

 
«Воин света знает, что иные минуты имеют свойство повторяться.
Часто сталкивается он с трудностями, которые некогда уже преодолевал, и оказывается в сложном положении, из которого уже выходил с честью, и это смущает его дух: ему кажется, что если все повторяется, то он топчется на одном месте, не в силах двинуться вперед.
«Я ведь проходил через это», – сетует он сердцу своему.
«Проходил, – отвечает ему сердце. – Но так и не прошел».
И воин тогда осознает, что судьба посылает ему повторение опыта с единственной целью – научить его тому, что не пожелал усвоить сразу».
Пауло Коэльо
«Книга воина света»
 
 
Туан сделал еще несколько шагов по направлению к деревьям, вставшим впереди непроходимой стеной, и обернулся. Невдалеке, около ярко пылающего костра он разглядел крохотную фигурку старого охотника. Юрг махнул ему рукой, словно призывая идти дальше, навстречу темной тайге и своим страхам, не оборачиваясь.
«Только так ты сможешь сохранить себя и свою жизнь – иди навстречу твоим врагам. Они ждут тебя где-то там, в тайге. Я не смогу защитить тебя, потому что я всего лишь старик. Но я смогу подсказать тебе выход. Там, в ночной чаще, ты встретишь свою Судьбу. Возможно, это будут наемники или ургуды, а возможно, ты встретишь своих друзей, если у тебя еще могут быть друзья в этом мире. Иди и не думай об этом. Страх обретает плоть, только когда поворачиваешься к нему спиной. Когда смотришь ему прямо в лицо, он превращается в бесплотного призрака, тающего в воздухе. Иди, и если ты встретишь там свою смерть, не пытайся избежать ее. Шагни ей навстречу. Потому что шагнуть навстречу своей смерти, не испугавшись ее. это значит принять свою судьбу такой, какая она есть на самом деле. Это значит стать собой, истинным собой. Иди и не оборачивайся. Твои глаза должны смотреть всегда только вперед. И кто знает, может быть, мы еще увидимся с тобой, и твое прошлое предстанет перед тобой в новом свете…»
Туан тоже помахал ему рукой и, повернувшись, решительно пошагал вперед, раздвигая руками густой кустарник и убирая с лица липкую паутину, невидимую в сгустившихся сумерках.
Он шел долго, останавливаясь только для того, чтобы перевести дыхание. Раньше он думал, что ночью лес спит. Но теперь он слышал, что ночная жизнь тайги также полна звуков и движения… Сначала Туан не мог избавиться от ощущения, что за ним кто-то следит. Он даже оборачивался, надеясь увидеть позади себя крадущегося по его следам Юрга. Но потом он понял, что это был не старик. Ощущение преследования было вокруг. Казалось, темнота со всех сторон очень внимательно следит за человеком, крадущимся через лес. Это могли быть люди, звери или лесные духи, о которых Туан много слышал от своих наставников. Лес дышал, шептался, шуршал, словно это и вправду было огромное живое существо. Но в темноте могли запросто скрываться и враги. Туан представил, как за деревьями прячутся осторожные наемники, обученные искусству незаметного передвижения, и эта мысль заставила его сердце биться громче, а ноги шагать быстрее. Спустя какое-то время Тэнг стал замечать краем глаза какие-то еле уловимые вспышки в ночной темноте, словно чья-то темная рука приоткрывала и тут же закрывала крохотные лучины, на концах которых мерцали искры огня. Или это могли быть глаза, в которых отражался призрачный свет далекой луны. Туан остановился и обернулся. Никого. Тишина. Но ощущение чужого присутствия стало намного явственнее.
 

– Кто здесь? – хриплый шепот монаха прозвучал в тишине ночного леса напряженно и страшно.

Ему никто не ответил. Но через несколько мгновений человек услышал далекий вой. Волки. Туан развернулся и стремительно побежал вперед. Вой повторился снова, но уже с другой стороны. Про волков ходило много слухов, начиная от того, что они прислуживают нечисти, и заканчивая тем, что они сами являются воплощением ночных духов, встреча С которыми в одиночку, в ночном лесу, без оружия предрешала смерть.

 
Туан вспомнил слова Юрга, которые эхом бились в его голове.
«Там, в ночной чаще ты встретишь свою Судьбу… Если ты встретишь там свою смерть, не пытайся избежать ее… Смотри только вперед… Вперед…»
Ужас душил его, потому что ему казалось, что он уже слышит мягкую поступь ночных охотников за своей спиной. Вперед, вперед, вперед. Туан бежал вперед так же стремительно, как это он делал, когда его напугал своими словами старый Юрг. Но старик без труда настиг его в ночной чаще, что же тогда говорить о хищных зверях, которые живут этой охотой, чувствуют свою добычу на огромных расстояниях и знают этот лес, как знает свое жилище человек.
«Не беги от нее. Смерть невозможно избежать, еще никому не удавалось это сделать. Но можно по-разному встретить ее, показать ей свое отношение, достойно прожить эти последние мгновения. Это значит стать собой, истинным собой…»
Туан остановился, его действительно брали в кольцо стремительные серые тени, появившиеся ниоткуда. Волки двигались в темноте легко и невероятно быстро. Туан растерянно осмотрелся и понял, что все пути к отступлению отрезаны и волки только ждут подходящего мгновения, чтобы наброситься на свою жертву. Что же, видимо. Судьба уже посылала ему знаки, готовящие его к подобной гибели. Два волка на речном берегу, которых спугнул Юрг. И наемники не смогли убить его своими острыми изогнутыми саблями, и вода не приняла его в свои объятия, потому что Предопределение невозможно превозмочь. Волки… Ну что же, пусть будет так. Туан облегченно улыбнулся и опустился на землю, ожидая атаки. В любом случае это было гораздо лучше, чем оказаться в руках ургудов. Рука Туана скользнула за пояс и нащупала там завернутый в плотную ткань небольшой камень, излучающий тепло, ощутимое даже через полотно. Курмин. Тэнги обязали охранять его или спрятать, чтобы ургуды не смогли добраться до этого загадочного камня. Тайга надежно скроет его от этих выродков. Туан на ощупь исследовал пространство вокруг себя и, найдя небольшое углубление среди торчащих наружу корней какого-то дерева, положил сверток туда. В это самое мгновение из темноты на него прыгнул огромный, похожий на серебристую молнию волк. Два существа закрутились в объятиях, словно танцуя последний танец жизни, перед тем как погрузиться в неведомое. Туану даже показалось, что шерсть волка, грызущего его тело своим острыми, как кинжалы, зубами, и в самом деле отливает серебристым светоч. Это было его последней мыслью. Зубы нашли уязвимое место на горле человека и сомкнулись. Туан захрипел и полетел в пропасть, почему-то наполненную разноцветными огнями, а не ожидаемой темнотой. Через мгновение огни исчезли…
… И возникли снова… Туан открыл глаза, удивленно разглядывая мерцающий лес, раскинувшийся во все стороны волшебным королевством сверкающих деревьев и светящимся мягким светом травяным пологом. Прямо перед Тэнгом стоял человек в серебристой одежде, раздуваемой невидимым ветром, колыхающим невесомую ткань. Позади него, на залитой светом лужайке, стоят люди в таких же одеждах, молча наблюдая за лежащим на земле человеком.
 

– Я умер?

Человек молчит. Он отступает в сторону, люди также расступаются, и Туан видит шамана, закутанного в шкуру белого волка, голова которого венчает голову колдуна.

– Я умер? – повторил свой вопрос Туан, обращаясь уже к нему. Шаман делает знак рукой, подзывая человека к себе. Неуловимым движением Туан поднялся на ноги, отмечая невероятную легкость во всем теле. Места от укусов волка уже не болели, а, наоборот, в них ощущалась приятная и расслабляющая истома. Шаман, не двигаясь, ждет, пока человек идет к нему, восторженно разглядывая каскады огней, срывающихся с ветвей деревьев и мягко падающих на землю, принимающую в себя эти капельки света.

– Кто ты? – Туан пытается заглянуть под голову волка, скрывающую лицо шамана. – Твои волки убили меня?

Шаман откинул шкуру-капюшон, и Туан с изумлением увидел знакомое лицо Юрга, выкрашенное белыми и синими ритуальными паюсами.

– Юрг?!

– Я оке говорил, что прошлое может предстать в самых необычных обличьях.

– Кто ты? И кто эти люди?

– Я – Камкурт Тай-шин, «Волк-Шаман», а человек, который привел тебя сюда, – мой сын.

Туан удивленно оборачивается на молодого мужчину, который мягко улыбается ему.

– Это тот волк, который напал на меня? – внезапное озарение не пугает Туана. Он тоже улыбается своему убийце, облаченному в серебро.

– Он не волк. Ты видел лишь его облик, созданный им в своем сновидении. Он принял его, чтобы привести тебя на Ту Сторону Дня, за грань видимого.

– Значит, он нашел все-таки Силу Волка?

– Да, нашел. А теперь Лес поглотил и тебя.

– Значит, я тоже нашел Силу Волка? И я тоже смогу превращаться в них?

 
Юрг улыбается.
 

– Еще пока нет. Для этого тебе понадобится многому научиться. Если ты, конечно, захочешь.

– Кто вы? Духи? Призраки? Оборотни?

– Можно сказать и так. Мы – тайшины, «Свободные Волки», Хранители Священной Земли.

– Вы поможете мне спрятать Курмин от ургудов?

– Наше призвание – защищать священный Алтай. Камень Грома и Молний появился в нашей обители неслучайно. Твои братья мертвы, и, судя по всему, теперь тайшины должны будут обеспечивать его безопасность. Наступает время Темного Солнца, тревожное время, когда подземное войско, возглавляемое Стальным Воином, готовится выйти на поверхность земли. Люди тоже чувствуют это. Они по-разному называют этих призраков: Чудь, Ургачимиду. Оргхи, но суть их остается неизменной – это верные слуги Черного Кагана, который ненавидит все, что находится в Среднем Мире. Хотя под землей живут и миролюбивые племена. Мы знаем их, и иногда кое-кто из этих низкорослых рудокопов выходит в этот мир в определенных местах, чтобы обменяться с нами слухачи, вещами, оружием.

– Война неизбежна?

– Да. Но изменить можно ее охват. Если ургуды завладеют Курмином, остановить повсеместное нашествие черного воинства будет уже невозможно.

– Я хочу остаться с вами. Я тоже хочу стать тайшином.

– Ты можешь остаться. Мы будем обучать тебя. Но ты должен помнить: на тебе лежит огромная ответственность – ты последний Тэнг, уцелевший после падения Общины Серого Будды. Поэтому тебе придется слить воедино два знания: то, которое ты получил в Храме Сумерек, и то, которое ты получишь в Клане Тай-Шин.

Камкурт взмахнул рукой, и земля под Туаном разверзлась, увлекая его в бездну, испещренную радугами. Мелькание огней. Полет и ощущение неограниченного пространства. Туан скользит над водной гладью озера, пытаясь увидеть свое отражение на зеркальной поверхности черной воды. Огромный светящийся Купол вдалеке. Туан кричит от восторга. Вихрь, несущий его, останавливается, и человек начинает падать вниз…

Шелест деревьев и прикосновение свежего ветра к лицу. Туан открывает глаза. Он лежит на мокрой от росы траве в зеленой лощине. Вокруг него – воины, закутанные в черные одежды. Один из них подходит к Тэнгу и протягивает свою руку, помогая встать. Туан узнает его глаза над черной тканью, скрывающей половину лица. Эти же глаза были у валка, напавшего на него прошлой ночью. Человек говорит чуть слышно, но голос его проникает в самые отдаленные уголки внутреннего пространства:

– Мы – Тай-Шин, мы будем обучать тебя. Ты готов?

Туан кивает. Через несколько мгновений черные тени уже неслышно скользят между огромных стволов, уходя все дальше в лесную чащу. Но этот Лес уже не пугает Туана. Он с наслаждением вдыхает сотни запахов, почему-то не замечаемые им раньше, и видит новые оттенки цветов, в которые окрашено таежное царство. Наверное, именно так воспринимает этот мир человек, когда в нем начинает пробуждаться Сила Волка. Туан улыбнулся…

 
***
Белый Яр
 

– Данилыч, как это возможно, я никак не могу понять, – Филатов вопросительно смотрел на старика, сидевшего на стареньком диване, с улыбкой рассматривая присутствующих, – были в Барнауле, потом проснулись у тебя. Это что, гипноз? Или ты нам набодяжил что-то в еду, грибочков каких-нибудь или травы?

Остальные тоже напряженно смотрели на старика, кроме Коврова, который сел в самый угол комнаты и теперь слушал, как барабанит дождь по крыше дома и по стеклам: ему необходимо было переварить все услышанное и попытаться привести полученную информацию в какую-нибудь систему.

– Вы все равно не поймете, даже если я попытаюсь вам это объяснить.

– Что же это, вы думаете, мы такие тупые? – Анна бросала короткие взгляды то на Данилыча, то на Коврова, пытаясь понять, о чем же они могли беседовать несколько часов своего отсутствия.

– Да нет же, дело тут не в вашей тупости или остроте. Просто это невозможно объяснить словами. Это можно сделать, и все. Могу лишь заверить вас, что это было реальное путешествие, а никакие не грибочки и не гипноз.

 
Филатов всплеснул руками:
 

– Но ведь проснулись-то мы за несколько километров от города. Это что же получается, что я вел машину обратно в бессознательном состоянии?

Данилыч щелкнул пальцами и закрутил головой, не зная, очевидно, как описать им суть произошедшего с ними.

– Да никуда вы, Виталий, не ехали. Мы были здесь, в доме, и в то же время мы были там, в Барнауле.

– Чушь какая-то, – пробормотал Филатов и отвернулся к окну, рассматривая сплетения дождевой капели на стекле.

– То есть если то, что с нами произошло, не сон, значит, тот человек, или, как вы его назвали – «зедарк», тоже существует реально? – Анна закусила губу, нервно теребя рукой локон своих волос, ниспадающий ей на лицо.

– Да, все, что я вам рассказал, правда, – Данилыч перестал улыбаться, видя, что не только не смягчает этим напряженность момента, но и ставит под сомнение правдивость только что рассказанной им истории о колдунах убийцах. – Зедарки существуют, и более того, вы встречались с одним из них прошедшей ночью.

– От этого всего с ума можно сойти, – Анна растерянно посмотрела на мужа, словно ожидая от него поддержки, но Всеволод внимательно слушал каждое слово Данилыча, будто опасаясь упустить что-то важное. Рассказанная стариком история потрясла его, вероятно, больше всех остальных, конечно, за исключением Максима.

– Теперь вы знаете все или почти все, – Данилыч прищурился и осмотрел пристальным взглядом всех присутствующих, – теперь вы вольны поступать так, как сочтете нужным.

– Что это значит? – хрипло спросил Санаев.

– Это значит, что теперь вы знаете, что очутились здесь случайно, вернее, неслучайно, но теперь зедарк добился своей цели и потребность в вас у него отпала. Ему нужны мы: Ковров и я. Причем я даже в меньшей степени.

– А зачем ему вы? – глаза Анны широко распахнулись, и было видно, что она испытала неуловимое облегчение, когда услышала эти слова.

– Месть, – просто ответил Данилыч, будто на самом деле его это касалось меньше всего. – Он узнал меня, а я узнал его. Теперь он будет мстить мне.

– За что? За то, что вы охраняли от него генерала Коврова?

– И за это тоже. Видите ли, я для него сродни камню преткновения. Раньше я охранял генерала Коврова, сейчас я охраняю его внука. И хотя я уже стал дряхл и ни на что не годен, он испытывает ко мне чувства, которые, наверное, испытывает бес по отношению к экзорцисту, совершающему обряд изгнания нечистого духа. К тому же у него есть и еще одна причина, по которой он будет искать меня с усилиями, не меньшими, чем затрачены им на поиски Коврова.

– Что это за причина?

– Я не хочу говорить об этом.

– Что-то личное? – Анна испытывала «эффект освобожденного заложника», и ее обычная немногословность теперь сменилась на желание узнать как можно больше обо всех обстоятельствах этой старой и запутанной истории.

– Да, можно сказать и так, – Данилыч же, наоборот, помрачнел, будто воспоминание о прошлом отнимало у него силы острить и смеяться.

– А зачем тогда ему Ковров? Ведь у него нет Курмина.

– Да, но зедарк скорее всего не знает об этом. Поэтому он будет продолжать свои поиски, чтобы обнаружить Максима, Курмин и, используя Камень, принести в жертву последнего Камкурта на месте заточения, там, где установлены непроходимые Врата, отделяющие Средний Мир от Нижнего.

– А что это за место?

– Анна, мне кажется, что отсутствие этой информации позволит вам с Всеволодом чувствовать себя гораздо спокойнее в вашей дальнейшей семейной жизни. А вам, Виталий, тоже незачем оставаться здесь и подвергать свою жизнь опасности. Это не ваша битва. Отправляйтесь в Новосибирск и доложите вашему шефу, что вы нашли источник ваших проблем и вам более ничего не угрожает.

 
Филатов задумчиво посмотрел на Коврова:
 

– А как же Макс? Данилыч усмехнулся:

– Нам с Максимом еще много нужно сделать. Он останется у меня. Его дальнейшая судьба неизвестна никому. А вам нужно уезжать. Вы будете только лишней обузой для нас, поверьте.

Дождь за окном утих, и Данилыч вышел на веранду, оставив дверь наружу открытой. Через нее в комнату повеяло свежестью и насыщенными запахами мокрой травы и цветов. Все собравшиеся тоже повставали со своих мест и пошли на веранду.

– Давайте напоследок чайку попьем, – просто сказал Данилыч, будто речь шла о чем-то будничном, – вам нужно покинуть мой дом до захода солнца. Ночью здесь может быть опасно.

– Думаете, он так быстро найдет вас? – хмуро спросил Санаев, напряженно думающий о чем-то.

– Вполне возможно. Он видел меня, он мог последовать за нами и проследить, откуда мы пришли.

– Данилыч, я останусь, – Санаев решительно тряхнул головой, с извиняющимся выражением посмотрев на Анну. Девушка растерянно улыбнулась.

– Сева, а как же я?

– Ты поедешь с Филатовым. Виталий, довезешь ее?

Начальник службы безопасности «СИУСа» мрачно кивнул. Было видно, что он тоже еще не принял окончательного решения. Все происходящее совершенно не вписывалось в привычное для него миропонимание, и теперь он ощущал свою беспомощность и бессилие в решении проблемы.

– То есть как это поедешь? Ты что, ничего не понял? Мы будем только мешаться здесь. И ты, и я, и Виталий – мы ровным счетом ничем не можем им помочь, потому что мы принадлежим к другой эпохе. Мы не владеем необходимыми знаниями, информацией… Сева… – девушка умоляюще смотрела на решительного Санаева, который смущенно отводил от нес взгляд.

Из дома появился Данилыч, неся в руках заправленный водой и подожженными щепками самовар.

– Сева, Анна абсолютно права. Вам незачем рисковать, тем более что риск на самом деле неоправдан и бесполезен. Это сугубо наше дело, поверьте. И ни в коем случае не рассматривайте ваш отъезд как проявление трусости или предательства. Можно даже сказать, что это противостояние является погашением нашей с Максимом задолженности перед Неизвестным, нашей внутренней битвой. Судя по всему, вы еще не успели отяготить себя этими чуждыми вам обязательствами. Поэтому уезжайте. Восстанавливайте «Темный Ветер», приводите в порядок свои дела. Если вес сложится удачно, мы с Максимом обязательно дадим о себе знать и наверняка поможем вам в дальнейшем развитии Общества. Зедарк фактически не видел вас, его внимание было сосредоточено на Максиме и на мне, поэтому вам не о чем беспокоиться, даже если с нами что-нибудь случится и наша битва закончится поражением.