Текст книги "Пустенье"

Автор книги: Андрей Коробейщиков

Туан пришел в себя и сразу увидел небо. Ночь уже сменилась днем, и в глубокой синеве небосвода светило яркое и теплое солнце. Туан сделал несколько слабых телодвижений, но тело не слушалось его, словно зависнув в воздухе между небом и землей, лишившись рук, ног и даже головы. Небо вверху заколыхалось из стороны в сторону, и Тэнг понял, что он действительно висит над землей, но не в свободном парении, а будучи связанным подобно охотничьей добыче. Он дернулся еще раз, но облегчения это не принесло: руки и ноги были обмотаны прочной веревкой и привязаны к двум толстым кольям, вкопанным в землю.

Где-то внизу раздался знакомый смешок. Юрг. Туан вспомнил последние мгновения, предшествующие беспамятству, и его сердце сжалось от ужаса.

– Тебя опять пугает несносный старик? Не бойся. Я больше не причиню тебе вреда. Мне необходимо было показать тебе твою слабость. Ведь я – старый охотник, но у меня хватило сил. чтобы победить одного из Тэнгов, о тайном воинском искусстве которых ходят легенды. Но если я победил тебя, что же тогда говорить о сотнях воинов: и людях, и нелюдях, которые рыскают повсюду в поисках «серого монаха». Наемники меня мало беспокоят, несмотря на то, что они – подготовленные воины, они всего лишь навсего люди. Я же говорил, что слухи в тайге распространяются стремительно. Согласно одному из них, за «серым монахом» охотятся более страшные существа, нежели наймиты. Ты знаешь, о ком я говорю.

Туан больше не пытался вырваться из цепких веревочных пут – охотник знал толк в обездвиживании своих жертв – он просто висел, отрешенно уставившись взглядом в синее небо, и молчал.

–Да, я чувствую, ты знаешь, о ком я говорю. Шалоты…

Туан закрыл глаза. Огромное небо в вышине померкло. Шалоты. Их боятся далее сами Ургуды. подземные люди.

– И ты знаешь, почему. Духи-убийцы, скрестившие себя с мертвыми телами погибших и захороненных в земле воинов. От этих спастись невозможно. Они настигнут тебя, где бы ты ни был: и на земле, и под землей.

Туан почувствовал, что веревки ослабли, и он падает вниз, на мягкую траву. Рядом, присев на полусогнутых ногах, замер охотник, укутанный в накидку, сшитую из рысьих шкур. В его руке нож. которым он перерезал веревки.

– Не пытайся больше сражаться со мной, иначе мне опять придется привязать тебя.

Туан кивает. Юрг внушает ему ужас, но в его облике нет угрозы, значит, еще есть надежда на спасение.

– Ты думаешь, как убежать отсюда? – Юрг смеется. От него невозможно спрятать даже свои помыслы. – Некуда Нет на этой земле безопасного места для тех. кто противостоит Ситанам.

– Ты один из них?

– Я? Почему ты так решил ?

– Ты знаешь обо мне, ты знаешь о подземном человечестве. Обычный охотник, живущий в глуши, не может столько знать.

 
Юрг усмехается.
 

– Значит, я – не обычный охотник.

Он помогает Туану встать и ведет его за собой к неизменному костру, мирно полыхающему на том же месте. Словно ничего и не произошло с того момента, когда Туан пытался убежать в ночную тайгу.

– Садись. Тебе нужны силы, чтобы выполнить то, что ты намереваешься совершить.

– Откуда ты знаешь, что я намереваюсь совершить? Юрг показывает на огонь.

– Смотри, когда ты подсаживаешься к костру, пламя начинает гореть ярче. Если твою ношу может почувствовать огонь, почему ее не может почувствовать охотник?

Туан инстинктивно ощупывает спрятанную за поясом вещь. Юрг следит за его движением с неизменной улыбкой. Казалось, что его веселит каждое действие молодого Тэнга.

– Если бы Он был мне нужен, я бы забрал Его у тебя, когда ты был в беспамятстве. Но Он не принадлежит мне, потому что именно ты призван охранять Его.

– Ты знаешь, что спрятано у меня под поясом?

– Знаю. Если бы я был обычным охотникам, я бы не придал этому никакого значения. Ты, наверное, так и подумал, когда пришел в себя и обнаружил свою ношу нетронутой?

– Это мой талисман. Поэтому он так мне дорог. Юрг укоризненно мотает головой.

– Ты упорный и скрытный баран, но, может быть, именно это качество и помогало тебе до сих пор в твоих злоключениях. Безусловно, это талисман. Но это не твой талисман. Это один из обереговых символов Срединного мира Это – ключ от Ворот в Нижний мир. и именно поэтому Ургуды так заинтересованы в его обретении. Веками он передавался от одних Хранителей другим. Его последнее местонахождение – Храм Сумерек, построенный в непроходимых горах. Именно там Тэнги, воины Серого Будды, обеспечивали его сохранность. А он помогал им удерживать под землей то. что развивалось там на протяжении веков, противопоставляя себя людям. Но случилось непоправимое – Ургуды каким-то образам выбрались на свободу и напали на Храм. Ты хочешь узнать, как им это удалось?

Туан уже не имел сил даже для испуга. Он молча сидел у огня и завороженно смотрел на невысокого лесного охотника, опирающегося на свой грубо тесанный посох. Юрг кивнул Тэнгу на небо.

– Близится время Темного Солнца. А в это время Ворота во всех трех мирах открываются. И двери подземного мира, сдерживающие Зло, тоже будут приоткрыты. Они уже сейчас приоткрылись, и демоны тут же воспользовались этой возможностью. Но им мало этого. Им нужен Курмин – Камень Грома и Молний. С помощью него они смогут распахнуть настежь ворота своего мира, и тогда случится страшное: огромное войско ужасных существ, возглавляемое Стальным Воином, выйдет на поверхность земли, уничтожая здесь все живое. Вот это будет настоящий кошмар.

 
Туан борется с удушающим комом в горле, мешающим говорить:
 

– Откуда… Откуда ты знаешь?… Юрг задумчиво смотрит на костер.

– У меня есть лес, у меня есть звери и птицы. Они приносят ко мне самые невероятные слухи. А я сижу здесь, у огня, и знаю все. что хочу узнать.

– Что это за войско?

– Это Ур, подземные люди, возглавляемые Черным Каганом.

– Ты… отпустишь меня?

– Отпустить? Я тебя не держу. Я просто хотел, чтобы ты понял ту ответственность, которая висит над тобой. Ты же понимаешь, что случится, если Ургуды завладеют Курмином?

– Что мне делать? Юрг пожал плечами.

– Я не могу указывать тебе твой путь Он открыт для тебя на все четыре стороны. Ты предупрежден об опасностях, подстерегающих тебя, поэтому ты можешь выбирать.

– Я могу остаться здесь?

– Ты думаешь, Ургуды не найдут тебя здесь? Или ты полагаешь, что старый Юрг может защитить тебя от них?

 
Туан обреченно вздохнул и посмотрел вверх
 

– Мне некуда идти. Они везде. Жаль, что я и вправду никогда не смогу стать птицей.

Юрг издал какой-то тонкий горловой звук, и через мгновение к нему на плечо спикировал откуда-то большой пестрокрылый сокол.

– Человек не может стать птицей, потому что он не может победить Землю, удерживающую его. Победи Землю и ты станешь свободным.

Туан недоуменно посмотрел на старика, одной рукой поглаживающего птицу по крылу.

– Победить Землю – это значит победить подземных властителей –Ситанов?

 
Юрг смеется.
 

– Нет, мальчик, тебе не под силу справиться с Айказар. Победить Землю означает победить свой страх.

 
Он встал и движением плеча отправил сокола в поднебесье.
 

– А сделать это можно только умерев.

– Юрг, я не понимаю тебя. Ты говоришь непонятно. Старик мягко смотрит на Туана, опираясь на свой посох:

– Для того чтобы умереть, необязательно истечь кровью или быть зарытым под землю. Это сложно объяснить, но очень просто сделать.

– Ты уже умирал? –Да. И я, и мой сын…

– У тебя есть сын?

Юрг закрыл глаза, словно вспоминая что-то давно забытое, но необычайно приятное.

– Да, у меня был сын. Такой же молодой и смелый, как ты. Однажды он решил бросить вызов Земле и отправился в тайгу. Он хотел найти там Силу Волка. Не спрашивай меня, что это, я не смогу ответить тебе на этот вопрос.

Юрг открыл глаза и стал смотреть вдаль, на остроконечные верхушки деревьев, выстроившихся сплошным частоколом вокруг поляны, на которой стояло жилище старого охотника.

– А что с ним стало? Он нашел эту силу?

– Лес поглотил его.

– Он погиб?

– В каком-то смысле, да. Тот человек, которого я знал, погиб.

– Как это?

– Он перестал существовать как человек.

– А кем же он стал?

– Тенью. Оборотнем. Свободным духом, освободившимся от унизительных пут рабства.

 
Юрг посмотрел Туану прямо в глаза и тихо произнес:
 

– Он стал тайшином…

 
***
Барнаул
Уже смеркалось, и над Барнаулом загорелось оранжевыми сполохами фиолетовое небо, покрытое серебристой рябью редких облаков. В салоне «Мерседеса», припаркованного на обочине Красноармейского проспекта, было тесно: здесь собрались все участники этой странной экспедиции. На передних сиденьях разместились Филатов и Ковров, а на заднем сиденьи. прижавшись друг к другу, сидели Данилыч, Санаев и Арамова.
 

– И как вы себе это представляете? – Всеволод скосил взгляд в сторону старика. – Где мы будем погружаться в сновидение? В этом автомобиле?

Данилыч, явно перегибая палку, захихикал, подражая какому-то комическому персонажу и делая это излишне гаденько.

– А что, в «мерсе» я еще ни разу не погружался.

Санаев нахмурился и стал разглядывать невысокий монолит Демидовского столба, возвышающегося неподалеку от места парковки, в зарослях темно-зеленых кустов.

– Сева, я разве говорил, что мы будем спать?

– А что, разве в сновидение можно войти другим способом?

– Извини меня, Всеволод, я, наверное, действительно не совсем правильно выразился. Мы не будем погружаться в сновидение в привычном для вас смысле этого слова. Мы отправимся на изнанку города Барнаула, и это состояние будет очень сильно напоминать сновидение.

С переднего сиденья назад, через рукоятку коробки передач, перегнулся Филатов.

– Уважаемые, изъясняйтесь, пожалуйста, более доступно. Я, например, вообще не понимаю, как можно отправиться на изнанку города. Вы имеете в виду неблагоприятные районы, социальное дно?

 
Данилыч вежливо кивнул ему.
 

– В некотором роде. Скорее всего, этот наш таинственный незнакомец скрывается именно в старой части города, где уровень правопорядка и благосостояния может быть действительно снижен. Но мы отправимся именно на изнанку города, в его Тень, или, если угодно, в параллельный Барнаул, который находится за гранью видимого города. Доступно?

Филатов переглянулся с Ковровым, но тот был совершенно серьезен, что означало, что хоть старик и позволяет себе некоторые перегибы в общении, все, что он говорит, следует понимать буквально.

– Я хотел бы, чтобы вы обрисовали мне технологию нашей отправки. Как это будет выглядеть? Вы что, знаете особые места, через которые можно проникать в эти параллельные пространства?

 
Данилыч сделал нарочито загадочное лицо.
 

– Я вам все позже покажу. Объяснения тут не годятся. Можно только показать, я покажу. А места действительно есть. Интересные места, хочу я вас заверить. И именно поэтому наша экспедиция отправляется в старую часть города. Здесь располагаются точки разрыва. Попросту говоря, лазейки в иной мир. Как только стемнеет окончательно, мы отправимся туда.

Анна чуть приоткрыла тонированное стекло автомобиля, и в салон сразу же потек тонкой струйкой свежий вечерний воздух улицы.

– А что мы будем делать, если вдруг найдем его? Все присутствующие посмотрели на Данилыча.

– Не знаю. Это будет зависеть от того, какие намерения он имеет в отношении нас и как поведет себя. Предполагать что-то сейчас бессмысленно.

Санаев поежился словно от вечерней прохлады, но было видно, что он сильно нервничает.

– А может, есть смысл подождать.

– Чего подождать?

– Ну, подготовиться. Провести рекогносцировку. А то как-то это слишком необдуманно, по-моему: собрались, сели, поехали искать неведомо кого. Не зная, действительно, ни его способностей, ни его намерений в отношении нас.

 
Ковров повернулся с переднего сиденья и веско произнес:
 

– Сева, по-моему, этот некто уже продемонстрировал свои намерения по отношению к тебе. О какой подготовке идет речь? Данилыч прав: мы должны использовать фактор неожиданности. Мы найдем его, еще пока не знаю, как, но найдем. И вот тогда придется действовать по обстоятельствам.

 
Данилыч чуть подался вперед, поднимая вверх указательный палец:
 

– Да, хочу вас предупредить: ни в косм случае не расходитесь в разные стороны. Порознь мы станем для него отличной мишенью. Все передвижения только вместе. Тогда у нас есть шанс не только выяснить для себя его личность, но и оказать сопротивление в случае его агрессии. Повторяю – только вместе! И делайте все, что я буду вам говорить. Без меня вы можете остаться в этом мире навсегда.

Они стояли около Демидовского столба, думая каждый о своем и ожидая, когда сумерки пропитают воздух прохладной темнотой.

– Что, ритуалы будем делать какие-нибудь или как? – Филатов, как всегда, с интересом осматривал окрестности. Его реплику игнорировали.

Санаев с Анной отошли чуть в сторону и теперь негромко переговаривались друг с другом.

– Сева, по-моему, это безумие. У нас ведь даже оружия нет. Мы что, подушками его закидаем, а потом в милицию сдадим?

– Анна, нас тут трое взрослых здоровых мужиков. Что-нибудь придумаем.

– Сева, я боюсь.

– Не бойся. Мы с ним справимся, если, конечно, найдем. Вон, посмотри на этого бугая Филатова. Явно борец какой-нибудь. У него шея, как у меня бедро. А Макс, он же тайшин. Это целая воинская наука. Он мне как-то рассказывал про «взгляд Волка». С помощью специальной техники тайшины могли воздействовать на своего противника силой своего взгляда. Они фокусировали в глазах свою силу и подобно лезвию клинка или лучу лазера прожигали энергетическую оболочку врага, который погибал либо сразу, либо через несколько дней от невыясненной причины. Какое-то подобие «сглаза», но только более мощное.

– Ты думаешь, он им владеет, этим искусством?

– Не знаю. Но в любом случае тебе не стоит так бояться этого похода. Я не знаю, что там задумал этот безумный старикан, но мне, если честно, даже и не терпится побывать на изнанке Барнаула. Я когда-то слышал про эфирный Барнаул от Макса, но не думал, что когда-нибудь побываю там в своем физическом теле. Да и Суггестор этот мне действует на нервы. Нет ничего хуже неизвестности, тут Макс прав.

– Эй, молодежь, нам пора, – Данилыч негромко хлопнул в ладоши, собирая разбредшихся по парку участников экспедиции.

– Данилыч, а может, Анна останется и подождет нас в автомобиле? –Санаев кивнул на девушку.

– Нет. В машине она будет в гораздо большей опасности, нежели чем в группе. В автомобиле он найдет ее без труда. Все, хватит болтать. Пойдемте. У нас немного времени.

Через несколько минут никого в парке уже не было. Сновидцы скрылись в одной из улочек, которая повела их в направлении частного сектора, расположенного рядом с устьем Барнаулки, небольшой и изрядно загаженной речки с замусоренными берегами.

 
***
Москва
Так называемая неофициальная беседа руководителей ключевых информационных служб страны затянулась на несколько часов, и собравшимся наконец предложили кофе, чай и легкие десерты, принесенные в смежную с конференц-залом комнату отдыха. После небольшого перерыва все присутствующие вернулись на свои места перед призрачными экранами «ноутбуков».
 

– Давайте вернемся к теме нашего разговора, – Мельников по-прежнему выполнял роль организатора, координируя направление беседы, – Герман Юрьевич, вы полагаете, угроза США в мировой информационной среде действительно столь очевидна?

 
Селиванов провел рукой по гладкой поверхности стола и хмуро кивнул.
 

– Очевиден тот факт, что именно США доминируют сейчас в мировом информационном пространстве. Очевиден тот факт, что США осуществляется мощное негативное информационное воздействие на зарубежные страны при глобальной защите собственной информационной среды. Ключевые позиции в управлении данной доктриной занимают Совет национальной безопасности и ЮСИА – информационное агентство, созданное в пятьдесят третьем году в США в качестве самостоятельного федерального агентства в составе исполнительной ветви власти государства. Между прочим, любопытен тот факт, – Селиванов поднял вверх указательный палец, – что с момента своего основания информация ЮСИА адресуется только зарубежной аудитории, так как существует ряд законодательных документов, предписывающих запрещение информационного воздействия на население Соединенных Штатов. Что же касается серьезного отношения к информационным войнам руководителей Пентагона, то в его пользу говорит уже то, что, начиная с середины 90-х годов, в США проводятся всевозможные научные конференции и брифинги по информационному противостоянию с участием авторитетных специалистов в данной области. В 98-м году была издана «Доктрина проведения информационных операций», в которых предусматривается возможность проведения наступательных, заметьте, не оборонительных, а наступательных операций не только в военное, но и в мирное время. Уже сейчас США создают крупные центры информационного воздействия на мировую информационно-психологическую среду. Все вышесказанное подтверждает актуальность создания российских альтернативных служб в данной области. В связи с этим я хочу предложить краткую тезисную программу по созданию Центра стратегических информационно-психологических исследований.

Он показал на экраны компьютеров, где высветилась структура предлагаемой им организации. После пятиминутного изучения материалов вопрос задал Славин:

– Герман Юрьевич, я так понимаю, что Центр должен вести информационное геополитическое противоборство на всех уровнях?

 
Селиванов кивнул.
 

– Безусловно. Деятельность Центра предусматривает комплекс мероприятий как по информационному воздействию, так и по информационному противодействию.

– А мне все же кажется, что мы должны копнуть несколько глубже, –Ратников откинулся на спинку кресла и оглядел собеседников, – мы должны определить для себя глубинную причину США к столь агрессивной информационной политике.

– По-моему, здесь как раз все ясно. Они стали заложниками своих имперских амбиций, – Селиванов налил себе минеральной воды и, слегка пригубив, поставил фужер рядом с клавиатурой «ноутбука». – Они вступили в фазу так называемой «инерции мирового господства», которая затягивает их подобно воронке все глубже и глубже на дно полного краха и разложения.

– Вы думаете, распад США неминуем? – Ратников заинтересованно посмотрел на директора информационной службы ГРУ.

– Для меня – да. Согласно моим предположениям, которые подтверждаются некоторыми объективными данными, распад США произойдет примерно уже в 2010 году.

– Почему именно па дата? – Ратников удивленно вскинул брови. Было видно, что беседа заинтересовала его и он пытается максимально разговорить сдержанного Селиванова.

– Это данные моих аналитических изысканий, но парадокс заключается в том, что они совпадают даже с изысканиями некоторых американских исследователей данной проблемы.

– Чем же вы все-таки мотивируете столь быстрый регресс?

– Как минимум тремя обстоятельствами. – Герман Юрьевич посмотрел на Мельникова, но тот тоже заинтересованно следил за ходом беседы и поэтому утвердительно кивнул, давая понять, что мнение эксперта разведуправления имеет значение для обсуждаемой ими темы. – Во-первых, очевидно теперь уже даже для самих американцев, что общество США находится на грани психологической катастрофы. Налицо полная психологическая деградация как молодого, так и старшего поколения. Причем имеет место тенденция геометрического роста регресса. Во-вторых, Америка попала в экономическую петлю внешнего и внутреннего долга. С каждым годом эта петля затягивается, и именно этим обусловлена геополитическая стратегия США, которая оправдывает свою агрессивную захватническую политику всевозможными причинами, которые при серьезном и взвешенном подходе не выдерживают никакой критики. В-третьих, стремление США к глобальному мировому господству уже сейчас встречает нарастающее сопротивление в мире. И вполне возможно, что, пытаясь оправдать свою политику поэтапного мирового захвата, американцы сымитируют какой-нибудь террористический акт, угрожающий национальным интересам Америки. Это и есть так называемая «инерция», когда они не могут поступить по-иному, но в то же время их действия повлекут за собой еще большее организованное противостояние их реальных и потенциальных жертв. Например, оппозицию объединенного мусульманского мира. Поэтому тому Америка приложит сейчас максимум усилий для того, чтобы изолировать Россию от возможных геополитических союзов. И именно поэтому именно сейчас нам так важно разработать Доктрину информационного взаимодействия и на основе этой стратегии приступить к выстраиванию отношений с нашими потенциальными геополитическими партнерами. Иначе мы обречены! «Инерция» США рано или поздно вынудит их к открытому противостоянию с Россией.

– Вы считаете, что наши отношения с Америкой бесперспективны в любом случае? – Ратников не сводил глаз с Селиванова, будто излагаемая тем информация перекликалась с какими-то его изысканиями.

– На мой взгляд, да! Исторически, геополитически, метаисторически, в конце концов, Россия и США будут извечными противниками.

 
Ратников удовлетворенно кивнул.
 

– Спасибо, Герман Юрьевич, именно это я и хотел услышать от вас. Уже сам факт того, что вы затронули метаисторию, говорит о том, что вы –интересный собеседник и мне будет интересно задать вам пару вопросов после нашего заседания.

– Господа, у нас еще будет масса времени поговорить друг с другом и в официальной, и в неофициальной обстановке. Давайте не будем отвлекаться и послушаем нашего уважаемого Игоря Борисовича. Насколько я знаю, у него тоже имеется свой, весьма нетривиальный взгляд на проблему интеграции информационного пространства Евразии.

Славин достал из портфеля крохотный лазерный диск и вставил его в CD-Room «ноутбука».

– Да, действительно, я создал программу возможной консолидации азиатской и европейской информационной инфраструктуры в Единое информационное сообщество при соблюдении интересов и более того, при ведущей роли в этом процессе России.

Селиванов удивленно присвистнул, а Ратников посмотрел на Мельникова, словно подтверждая обещанную тем интереснейшую встречу с интереснейшими людьми.

 
***
Барнаул
Уютные деревянные домики с красивыми резными калитками сменялись на полузаброшенные или совсем заброшенные лачуги, настороженно взирающие на прохожих черными глазницами выбитых окон. То здесь, то там хрипло завывали собаки, предупреждая о своем наличии и злобном нраве С некоторых двориков тянуло легким дымком.
Экспедиция двигалась по улицам клином, острый угол которого представлял Данилыч. Слева от него шли Ковров и Филатов, справа – Арамова и Санаев. Старик уверенно вел их вперед, словно дорога была ему знакома. С улиц они сворачивали в переулки, затем пересекали угрюмые проходные дворы и снова выходили на улочки, лишенные прохожих.
Первое время Ковров ориентировался на местности по освещенным куполам Покровского собора, но скоро и они исчезли, и Максим понял, что зашли они действительно далеко в старый город. Парадоксальным был тот факт, что Максим очень много времени бродил когда-то по этим стареньким улочкам, но сейчас он с изумлением смотрел на незнакомые очертания домов и странные названия, не слышанные им ни разу. Филатов был внешне спокоен и уверенно шагал по потрескавшемуся асфальту – он не был в старой части Барнаула ни разу и поэтому не замечал того, что поразило Коврова. Анна боязливо жалась к Санаеву, который настороженно оглядывался по сторонам.
Лучше всех чувствовал себя в этой компании, по всей видимости, только Данилыч. Он даже напевал что-то себе под нос, уводя за собой отважную четверку все дальше и дальше в незнакомый мир «Волчьей Реки». Внезапно он остановился. Следом за ним остановились все остальные. Прямо перед ними находился небольшой мостик через большую сточную канаву. С каждого берега мостик венчали основательные чугунные столбы. Данилыч обернулся, словно осматривая свой арьергард, и шагнул на деревянный настил. Остальные молча последовали вслед за ним. Сразу за мостиком возвышался старомодный металлический фонарь, лишенный осветительной ложи. Проходя мимо, Максим обратил внимание на выдавленную надпись на основании фонарного столба:
«ОФО. 1909».
Он хотел более подробно изучить исторический предмет, но Данилыч двигался дальше, не замедляя шага, и Анна, идущая последней, тихонько окликнула Коврова, тут же догнавшего группу.
На улице уже давно должна была сгуститься ночь, но вопреки всем временным законам небо по-прежнему было сумеречным, но не темным.
Внезапно Данилыч опять остановился и прислушался к окружающим звукам. Он словно ждал чего-то. Все остальные тоже стали оглядываться по сторонам.
 
 
Максим, внимательно смотревший на окружающие их дома и деревья, вдруг понял, что они уже были здесь сегодня, и причем не один раз. Данилыч словно водил их по кругу, приводя снова и снова на это место. Максим расфокусировал глаза и стал, не торопясь, изучать окружающий их город. Место было определенно незнакомым. Если не считать сегодняшнего дня, он не был здесь ни разу, хотя считал, что побывал во всех, даже самых отдаленных уголках старой части города. Но, несмотря на это, у него не было ощущения, что он находился в сновидении. Мир вокруг не был зыбким, текучим. Значит, основной «переход» еще впереди.
Внезапно из какого-то переулка подул ветер, подняв с асфальта пыль и мелкий мусор. Максим закрыл рукой лицо, уворачиваясь от песка, чтобы не запорошить глаза и уши. А когда он убрал руку в сторону, то увидел…
 
 
Анна держала Всеволода за локоть, боясь отпустить его хотя бы на мгновение. Ощущение близости мужа придавало ей уверенность и смелость, хотя она и чувствовала, как дрожат ее колени и легкая дрожь поднимается вдоль лопаток вверх по спине.
Внезапно краем глаза она уловила какое-то движение сбоку, в неприметном маленьком переулочке. Она дернула Севу за руку, но он, казалось, не заметил этого, продолжая смотреть куда-то совсем в другую сторону. Анна прищурила глаза, вглядываясь в сумрак переулка, и увидела…
Санаев и Филатов услышали этот звук одновременно. Он напоминал легкий шелест парусины на ветру и исходил отовсюду. Мужчины завертели головами, но шелест прокатился где-то над ними и исчез, оставляя за собой отчетливый запах речной воды.
 

– Ты слышал?

Филатов кивнул и повернулся к Данилычу, чтобы поделиться своими впечатлениями. Но старика рядом с ними не было.

Санаев тоже заметил его отсутствие и, словно опомнившись, развернулся в сторону своей жены. Филатов проследил направление его движения взглядом и тоже увидел…

– Вон там, видите? – хрипловатый голос Данилыча раздался в тишине улицы непривычно громко, и Максим, моргнув и теряя потрясшее его видение, повернул туда голову. Вся группа синхронно посмотрела в конец

улицы, где на фоне какого-то темного массива отчетливо выделялась фигура человека.

 
Анна непроизвольно вздрогнула и еще крепче сжала руку супруга.
 

– Кто это?

Данилыч молчал, но все видели, как напряглась его спина. Силуэт в конце улицы стоял неподвижно, словно тоже присматриваясь к неожиданным визитерам.

Все замерли. Казалось, время превратилось в густой кисель или картинку на видеопроекторе с нажатой опцией «пауза».

Максим смотрел на незнакомца, и в его внутреннем пространстве бушевало два разных ощущения: что-то неуловимое, виденное им несколько мгновений назад, но теперь недоступное, зыбкое, словно тающий сон, и отчетливое чувство опасности, исходящее от незнакомца.

– Это он, – тихонько прошептал Данилыч, словно беседуя с самим собой. Но незнакомец, казалось, услышал эти слова. С его стороны потянуло легким током воздуха, и все услышали сдавленный и удивленный голос:

–Я знаю тебя…

Максим почувствовал, как его тело затряслось, словно сквозь него пропустили высоковольтное напряжение.

– Я знаю тебя… – уже с каким-то удовлетворением повторил незнакомец, и было непонятно, кого из замершей перед ним пятерки он имел в виду.

А потом все пришло в движение. Силуэт сорвался с места и, стремительно набирая скорость, побежал на группу людей, просто не знавших, что же делать дальше.

Пронзительно завизжала Анна. Что-то громко и страшно закричал Санаев. Откуда-то опять обрушился пыльный вихрь, и последнее, что успел заметить Максим в этой кутерьме, было решительное лицо Филатова, достававшего из-за пояса пистолет. А потом перед глазами появилось прежнее видение, которое было чуть раньше, перед встречей с незнакомцем. Максим изо всех сил оттолкнулся от ушедшей далеко вниз земли, падая в омут невероятных ощущений, в черную воду озера Сновидений.

 
***
Белый Яр
Максим проснулся и открыл глаза. Сквозь занавески на окнах пробивалось яркое утреннее солнце, танцующее на стенах дрожащими солнечными зайчиками. Ковров осмотрелся. Он находился в доме Данилыча, а вокруг на раскладушках спали участники таинственного похода на «ту сторону города». Не было только Анны, ее раскладушка была пуста, и самого хозяина дома. Филатов и Санаев крепко спали, очевидно, все еще блуждая в призрачных лабиринтах собственных сновидений.
Максим встал и вышел из комнаты. На улице было уже жарко. Громко пели птицы в густой листве окрестных деревьев. Яркие солнечные лучи больно ударили по обостренному зрению.
 

– Дай глазам привыкнуть, мы слишком долго были в сумерках.

Максим обернулся и увидел Анну. Она сидела на небольшой скамейке, установленной рядом с крыльцом дома, под развесистым кустом жасмина, усыпанного белоснежными цветами.

– Привет. Ты давно не спишь?

Анна показала на место рядом с собой. Максим присел рядом и вовремя: от солнечных лучей и свежего воздуха, пропитанного ароматами цветов, сильно закружилась голова и в ногах появилась ватная слабость.

– Макс, а ты уверен, что мы спали?

Ковров посмотрел на девушку, а затем пожал плечами, не зная, что ей ответить. Он сам был несколько растерян и теперь пытался восстановить в памяти события, происходившие со всеми ними прошлой ночью.

– Единственное, что я могу сказать наверняка, – это то, что мы на самом деле не спали. Во всяком случае, привычным для нас способом. А где Данилыч?

Анна махнула рукой куда-то в сторону калитки. У нее были вялые, замедленные движения, словно она до сих пор находилась в каком-то полусонном, сомнамбулическом состоянии.

– Куда он ушел?

 
Она не ответила, и Максим встал, намереваясь пойти и поискать старика.
 

– Макс, – Анна щурила глаза от солнца и поэтому не могла смотреть на него снизу вверх. – А что ты видел?

– Ты имеешь в виду того типа?

– Нет. До него. За несколько мгновений до его появления.

– Не помню. Но что-то видел. А ты?

Девушка усмехнулась и, потянувшись, сорвала с кустика, растущего недалеко от ее ног, красную ягоду клубники.

– Макс, а что может означать черная собака?

– Ты видела черную собаку?

– И ее тоже…

– Каркамас – Куран Кэрсо, дух Сновидений. Во всяком случае, так считали тайшины.

Назад к карточке книги "Пустенье"