Текст книги "Новый старый 1978-й. Книга седьмая (СИ)"

Автор книги: Андрей Храмцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 7

«Мне приснилось небо Лондона.

В нём приснился долгий поцелуй. Мы гуляли там по облакам. Притворились лондонским дождём. Моросили вместе на асфальт».

Земфира

Свой самолёт мы увидели через огромное оконное стекло здания аэропорта. Вот это громадина! Первый вопрос у нас троих был один – а он вообще взлетит? Но Тедди заверил, что он на таком уже летал и остался очень доволен. Я хотел ему напомнить, что год назад, в марте 1977 года, на острове Тенерифе произошла крупнейшая авиакатастрофа за всю историю гражданской авиации, когда на взлетной полосе местного аэродрома столкнулись два Боинга 747, и один из них принадлежал именно авиакомпании Pan American. Конечно, я об этом говорить не стал, чтобы не пугать друзей перед полётом.

Была уже объявлена посадка и мы направились на выход. Но мы очень удивились тому, что в этой части нью-йоркского аэропорта JFK уже были установлены телескопические трапы. Мы вошли в один из таких рукавов и попали сразу в самолёт. Для меня это было делом привычным, а вот для Солнышка и Сереги это было в диковинку. Хотя такой способ прямой доставки авиапассажиров из здания аэропорта напрямую на борт авиалайнера очень удобен тем, что не надо ходить по взлетному полю и не приходится мокнуть под дождем, если таковой капает тебе на голову.

Что я могу сказать. Мы были впечатлены этой махиной. Мне сразу бросилось в глаза, что Боинг 747 длиннее нашего Ил-62М почти на двадцать метров и выше в высоту. То, что толще раза в полтора, это точно. Стюардесса, проверив наши посадочные талоны, разделила нас. Мы втроём пошли, как всегда, налево, где находился салон первого класса. А Тедди и Лиз пошли выше, по лестнице, на верхнюю палубу, там был второй салон бизнес-класса. Когда мы направлялись к своим местам, то прошли сквозь очень уютный первый салон бизнес-класса, где разместилась небольшая барная стойка. Интересно и очень удобно здесь было всё устроено.

Салон первого класса был, естественно, больше, чем в Ил-62М. Наши места располагались тоже в первом ряду, только перед нами кабины пилотов не было. Она была над нами. Солнышку здесь всё нравилось. Стюардессы были улыбчивы и приветливы. Но нас они не узнали, судя по их глазам. Видимо, телевизор не смотрят и нашу советскую группу не слушают. Нам же проще и спокойнее будет лететь.

Солнышко сразу заняла своё законное место у иллюминатора и тяжело вздохнула. Да, мы сегодня выступали всего с одной песней, но нервов и эмоций потратили столько, что хватит на полноценный концерт. А мы ведь копию большой голливудской Звезды так и не рассмотрели толком. Её даже лучше разглядели репортёры, чем мы сами. Я сел рядом с Солнышком, достал футляр и раскрыл его. Мы вместе стали внимательно рассматривать то, чем нас неожиданно наградили. Я помнил, что лет через пятнадцать голливудская Звезда будет оформлена совсем по-другому. Одна из стюардесс заметила, что именно я держу в руке и что-то прошептала другой. Наверное подумала, что мы купили себе копию в сувенирной лавке. Мы же выглядим явно не как американцы, а как европейские туристы, которые очень падки на всякие памятные вещицы.

Но я ошибался в своих предположениях относительно девушек. Стюардесса со светлыми волосами подошла к нам и спросила:

– Вы ведь группа «Demo»?

– Да, это мы, – ответила Солнышко за нас двоих.

– Мне ваши песни очень нравятся. Меня зовут Памела. И пассажиры говорили, что вас прямо в аэропорту наградили голливудской Звездой. Примите мои поздравления..

– Спасибо, – ответил уже я. – А церемонию «Грэмми» вы смотрели?

– К сожалению нет, но уже слышала от подруги, что вы там четыре награды получили. Это правда?

– Чистая правда. Ваша подруга всё вам точно рассказала.

– Ещё раз поздравляю. Если что-то вам понадобится, то зовите. Вот кнопка на панели над головой.

Памела ушла, а мы с Солнышком посмотрели друг на друга и рассмеялись. Уже, почти, в каждом уголке земного шара люди что-то слышали о нас, видели нас по телевизору или даже любят наши песни. И подтверждением этого служат наши награды. Мне было приятно, что Солнышко не считала один из «граммофонов» только своим. Он был нашим общим, хотя им её наградили именно за женское вокальное исполнение.

– А ты помнишь, как ты месяц назад решил назвать нашего малыша? – вдруг спросила Солнышко.

– Конечно помню, – ответил я и произнёс придуманное мною прозвище. – Солнышонком, в честь тебя.

– А как ты будешь звать ребёнка от Маши?

– Не думал ещё об этом. Времени не было. Если родится девочка, то можно назвать Машинкой.

– Опять твои шуточки. Я серьёзно спрашиваю.

– Вот Маша пусть сама думает об этом. Я ей три песни написал, танец показал, фамилию новую создал. А вот имя своему ребёнку пусть сама придумывает.

– Это же будет и твой ребёнок.

– Ладно, сдаюсь. Придумаю, времени ещё много.

Тут взревели турбины и мы стали медленно выкатываться на взлетную полосу. Я решил рассказать Солнышку старый, для меня, анекдот.

Закончилась посадка на суперлайнер Боинг 747. В салон выходит стюардесса и говорит:

– Дамы и господа, для того, чтобы помочь вам скоротать время полета, на борту нашего лайнера имеются библиотека, кинозал, три бара, ресторан, бассейн и два теннисных корта. А теперь я попрошу вас пристегнуть ремни безопасности, потому что сейчас вместе со всей этой фигней мы попытаемся взлететь!

Солнышко залилась звонким смехом. Даже Памела выглянула из-за дверцы, находящейся сзади, подумав, что кому-то требуется её помощь. Солнышко посмотрела, куда я оглянулся, и, увидев удивленное лицо нашей стюардессы, опять прыснула от смеха, правда в этот раз прикрывая рот ладошкой.

Вот так и надо взлетать, под улыбку и смех любимой. Хотя этот анекдот, который я рассказал Солнышку, имел под собой вполне реальную основу. Я имею в виду Boeing Business Jet. Так вот, этот BBJ на основе Boeing 737 вмещал только от 25 до 50 пассажиров, но зато в особо комфортных условиях. В самолёте могли быть организованы спальня, ванная комната или душевая, конференц-зал или столовая и ещё гостиная.

Когда мы набрали высоту, то нам принесли завтрак. На подносе у каждого лежала небольшая бутылка полусладкого калифорнийского вина. Пить мы не пьём, но на подарок оставим. В Москве есть кому всё это подарить. После еды мы завалились спать и весь полёт проспали. В аэропорт Хитроу мы должны били прилететь ближе к двенадцати часам дня.

Когда мы проснулись, то вместе с Солнышком сразу перевели наши золотые Ролексы на лондонское время. Пусть до посадки осталось ещё минут сорок, но это надо было обязательно сделать, иначе мы совсем запутаемся в этих часовых поясах. Ведь лондонское время намного ближе к московскому. Особенно, если сравнивать с Лос-Анджелесом. Но зато Город Ангелов мы запомним на всю жизнь. Теперь для нас это город, в котором сбываются все мечты.

Чтобы немного размяться, мы захватили с собой Серёгу и прошли втроём в бар, где выпили по чашке кофе и съели по сандвичу с сыром и ветчиной. Ну вот, теперь мы сыты и можно готовится к встрече с Лондоном. Мы вернулись на свои места и блаженно замерли.

– Ну что, – обратился я к Солнышку, – самая юная в мире лауреатка премии «Грэмми»? Как настроение?

– Настроение хорошее, – ответила она. – Ты, кстати, тоже самый юный лауреат, даже младше, чем я.

– Хорошо. Тогда мы с тобой самые юные лауреаты, потому, что Серега старше тебя на две недели.

– Значит мы установили новый рекорд в этой категории.

– И можем даже попасть с тобой в «Книгу рекордов Гиннесса». Я, правда, точно не знаю, но у нас с тобой уже достаточно всяких рекордов получилось. Надо будет поточнее узнать об этом у специалистов.

– А это почетно?

– Конечно. Рекорд – он всегда и везде рекорд. Это наивысшее достижение в какой либо области. А у тебя и у меня уже набирается много достижений в разных областях. Думаю, Стива надо будет этой темой озадачить.

Вот, наконец, и земля показалась. Солнышко стала высматривать Лондон, но пока до него было ещё далеко. Неожиданно загорелась команда пристегнуть ремни и мы решили посмотреть, как эта махина будет приземляться. Я улыбнулся и Солнышко догадалась, о чем я думаю. Она опять хихикнула, но уже тихо. Ну, наконец-то, и Лондон стал виден, а потом и аэропорт Хитроу. Странно, но эта громадина коснулась посадочной полосы очень мягко.

Ура, прилетели. Получается, что за эти два дня, если сложить общее расстояние, мы облетели весь земной шар. Об этом я сообщил Солнышку и она сказала:

– Ещё один рекорд.

– Наш с тобой личный, – добавил я и поцеловал эту мою юную рекордсменку.

Мне опять повезло и никто мою Беретту не проверял. Этому способствовало наличие у нас дипломатического паспорта и отсутсвие металлодетекторов. Но скоро они появятся, вот тогда уже так свободно с оружием не полетаешь. Мы собрали свою ручную кладь и направились к двери, захватив с собой Серёгу. На его лице блуждала счастливая улыбка. Видимо, предвкушал встречу с Женькой. Вот интересно, кого он больше любит: Женьку или Жанну? Надо будет у него спросить. Я, конечно, больше люблю Солнышко, а потом уже всех остальных своих полузаконных и незаконных жён.

А как быть с леди Ди? Вопрос, конечно, интересный, но решать я его буду потом. Надеюсь, что не сегодня. В этот раз нас опять доставили от самолёта к аэропорту на специальной машине для перевозки авиапассажиров. Если вспомнить наши прошлые проводы здесь, то мы удостоились такой чести только потому, что нас провожал Его Высочество принц. Чую, и в этот раз нас ждёт наш друг Эдвард. Значит, нас ждут официальные и чопорные поклоны, рукопожатия и такие же приветствия. Ни тебе похлопать принца по спине, ни поржать вместе с ним над кем-то. Камеры везде будут и люди смотрят.

Я поделился своими подозрениями с ребятами и они тоже прониклись важностью момента. Солнышко я предупредил, что целоваться с принцем на людях не принято, на что она мне язвительно ответила:

– Я помню. А если будет леди Ди, то тебе с ней тоже нельзя будет при всех целоваться.

Уела. Но по её лицу было видно, что она ничего о нас с Ди не знает. Это не Маша, лишнего никогда болтать не будет. Вот что значит королевская кровь. Вот они у меня три такие разные, но я их всех люблю. Каждую по-своему, но люблю. Так, про Наташу забыл. Если Ди тоже заговорит о ребёнке, то я повешусь.

Ну вот он, багажный зал прилёта и мы собрались долго ждать наших чемоданов. Через пять минут к нам подошли Тедди с Лиз и спросили, почему нам были оказаны такие почести. Они видели, что нас повёз специальный автомобиль к зданию аэропорта.

– Похоже, что принц Эдвард приехал нас встречать, – предупредил я их.

– Тогда предлагаю всем сейчас проститься до завтра, – сказал Тедди. – Я думал вас подбросить до отеля. У меня здесь мой минивэн на стоянке для этого оставлен. Ну а если принц будет вас встречать, то тогда вы с ним на его машине поедете.

Мы дождались нашего багажа, загрузили его на тележки и я из одного из чемоданов достал три большие банки чёрной икры, которые мне удалось купить в буфете ЦК перед поездкой. Я не рискнул дарить их Лиз до Лондона, так как американская или английская таможня могли конфисковать такое количество чёрной икры, приняв её за контрабанду. Маше с Вооьфсоном этого тоже доверить было нельзя, так как письмо письмом, но за икру можно было и по шее получить. А у меня был диппаспорт, я был лицом неприкосновенным, находясь на территории иностранных государств.

– Лиз, – обратился я к нашей спасительнице, которая очень выручила Солнышко в Париже, помогая ей со сценическими костюмами и, одновременно, выполняя роль её визажиста, – это наш подарок тебе за твою помощь. Побоялся дарить её до Лондона, так как к тебе могли возникнуть вопросы на таможне.

– Спасибо, Эндрю, – ответила довольная вниманием и подарком Лиз, – И я знаю, кто проговорился о том, что я очень люблю чёрную икру.

– Это не я, – воскликнул Тедди и засмеялся, так как тем самым выдал себя с головой.

Закончив с подарками и ответными благодарностями, мы попрощались до завтра. Даже если принц нас не встречает, то Стив будет встречать точно. Да и такси, на крайний случай, есть. Доберёмся как-нибудь до гостиницы. И мы вышли с нашими чемоданами, погруженными на тележки, в зал прилёта. Опять эти корреспонденты с телевизионщиками. Вот это народу собралось! Нас встречают, как национальных героев. У меня даже создалось такое впечатление, что мы вернулись на родину.

Но мы, уже закалённые встречей в Нью-Йорке, смело вышли втроём к этой толпе. Здесь были не только репортеры, но и наши английские фанаты. Сколько же радости у них. А вот побуйствовать им не дадут. Нам навстречу идёт принц Эдвард и вместе с ним леди Ди. А я надеялся, что с ней мы встретимся только завтра. Про принца я угадал, а про будущую принцессу нет. И ведь всем будет говорить, что встречала свою подругу леди Sweet. Знаю я этих леди, я с одной такой почти два месяца живу.

А ведь они, действительно, очень рады нас видеть. Пошли протокольные пожатия рук, кивки головами и приветствия. Вот так бы Брежнев тоже с них пример брал. А то эти его вечные поцелуи немного напрягают. Я в толпе разглядел Машу, Стива и Вольфсона. Значит, наши долетели нормально. Стив и рядом с ним Женька их сдерживают и объясняют, что сейчас идёт протокольное мероприятие и мешать нам нельзя. Вспышки камер мелькали перед нашими глазами не переставая.

– Как долетели, сэр Эндрю? – спросил принц.

– Очень хорошо, – ответил я. – Как вы, Ваше Высочество?

– Тоже неплохо. Со мной любезно согласилась поехать вас встречать леди Ди.

– Мы со Sweetlane очень благодарны вам и леди Диане за такую честь. Правда, Sweet?

– Да, – ответила Солнышко довольно улыбаясь, видимо тоже увидела Машу.

– А как поживает моя протеже, за визу для которой я хлопотал в Форин офис? Она тоже здесь?

– Здесь и позвольте вам её представить, принц.

И я махнул Маше, чтобы она подошла к нам. Я ей рассказывал о принце и немного научил, как надо себя с ним вести. Целоваться она с ним точно не полезет, поэтому я был спокоен. Помимо этого и в газеты она завтра, наверняка, попадёт. Я сам думал, как бы так ненавязчиво их познакомить на глазах у репортёров, а принц сам о ней спросил. Получилось даже лучше, чем я предполагал.

Когда Маша подошла к нам, я её представил Эдварду..

– Ваше Высочество, – обратился я к принцу, – позвольте вам представить молодую певицу и нашу временную солистку Марию Колес.

– Так у неё же была другая, более длинная фамилия? – удивился Эдвард.

– Мы её немного сократили в целях удобства произношения и в результате получился некий красивый сценический псевдоним. Главное, что имя настоящее осталось.

Принц пожал Маше руку и было видно, что она ему понравилась. А я в это время посматривал за леди Ди. Она, по-моему, стала ещё краше, или я по ней просто соскучился. Хотя больше соскучилась, скорей, она, но виду не подаёт и болтает с Солнышком, как ни в чём не бывало. Конечно, подруги же. Месяц не виделись. А Маша молодец, о чём-то вежливо ведёт беседу с принцем и тот её с интересом слушает. Ну вот, первая встреча состоялась. Теперь я могу спокойно подойти к репортерам. Везёт Серёге. Он увидел свою Женьку среди встречающих и сразу рванул к ней. Ему до всяких политесов с королевскими особами по барабану. Сам слинял, а нам за всех отдувайся.

Фанаты зашумели, увидев приближение к ним своего кумира. Репортёры сразу попросили достать все награды и сфотографироваться с ними. Сумка с четырьмя «Грэмми» лежала поверх наших чемоданов, поэтому я быстро их достал. Ко мне подошла Солнышко и мы вместе стали позировать журналистам, а леди Ди переместилась ближе к принцу и включилась в их беседу с Машей.

Нас мучили с Солнышком минут пятнадцать, но мы стойко всё выдержали. Моей основной задачей было пиарить наш новый альбом по названием «Don’t Cry», который поступит в продажу завтра по всей Англии. А второй задачей я поставил для себя как можно быстрее показать Машу английской публике, чей сингл «Baby One More Time» должен был выйти тоже завтра вместе с нашей песней «Beautiful life».

Я обратился к принцу, извинился и подозвал Машу к репортерам. Маша держалась молодцом и не бросилась ко мне на шею, но я видел, что она еле сдерживает себя. Она заменила Солнышко, которая отошла, чтобы пообщаться дальше с принцем и леди Ди.

– А это новая восходящая звезда поп-музыки Maria Koles, чей первый сингл выходит завтра вместе с нашей новой песней, – представил я Машу репортерам. – Она поёт с нами и вторую песню с этого сингла, которую вы слышали по радио. Так что завтра вы сможете его тоже купить вместе с нашим новым альбомом.

Я знал, что EMI в наше отсутствие и без нашей поддержки не рискнула поставить песню Маши на радио, зато уже сегодня она зазвучит в эфире в привязке с нами. Иначе была вероятность того, что английские слушатели её не воспримут должным образом и она окажется в самом низу британского музыкального чата. И её потом оттуда очень трудно будет поднять даже в первую двадцатку. А так я всё сделал грамотно. Два дня роли не сыграют, зато теперь её все будут слушать с большим вниманием.

– Уже сегодня слушайте её песню «Baby One More Time». Её написал я и играем тоже мы с нашим клавишником Сержем.

Фанаты радостно зашумели, а репортеры были довольны, предчувствуя рождение новой поп-звезды и ещё одной сенсации в мире музыки. Ну как же, сами четырёхкратные лауреаты «Грэмми» и обладатели голливудской Звезды участвуют в этом. Маша была на седьмом небе от счастья и чуть не сорвалась от переполнявших её чувств, но я взял её за руку и слегка сжал. Она всё прекрасно поняла и продолжала мило улыбаться в камеры, отвечая на вопросы журналистов о себе и о нас, конечно. Репортеры, по-моему, даже не удивились, что появилась ещё одна певица из СССР. Ведь всю верхнюю десятку их UK Singles Chart занимали только наши песни. Да и ниже, вплоть до двадцатого места, на восемьдесят процентов были тоже мы.

И самое удачное для нас было то, что нас снимали два английских телевизионных канала: BBC1 и BBC2. Это уже Стив постарался. Мы это с Маргарет ещё в Москве вскользь обсудили. Были ещё три оператора с камерами, но эти телевизионные каналы были мне незнакомы. Ну всё, хорошего понемножку. Я видел, что Маша начала уставать и я объявил, что мы очень устали от двух перелётов подряд и поедем немного передохнём.

Мы с Машей, прежде чем уйти, подписали фотографии нашим фанатам и удивительно, что никто не был против того, чтобы Маша тоже ставила свой автограф. Это был хороший знак. Раз её приняли наши английские фанаты, значит примет и требовательная английская музыкальная аудитория. За свою песню я был полностью уверен.

Подойдя к принцу, я спросил:

– Ваше Высочество, нам бы с дороги хотелось немного отдохнуть. Вы не против, если мы поедем в гостиницу.

– Мы с леди Ди вас отвезём, – ответил Эдвард. – Я заказал сегодня две машины, так что шестерых мы можем захватить с собой.

– Нас больше, но я сейчас договорюсь.

Я подошёл к ожидавшим меня Вольфсону, Стиву, Серёге со счастливой Женькой и поздоровался со всеми по очереди. Все поздравляли с победой и были рады меня видеть, даже Серега. Потому, что он понял, что мы сейчас, наконец-то, поедем в гостиницу. Ох сейчас чья-то кровать будет трещать и нещадно скрипеть. Это нетерпение и предвкушение было написано на довольных лицах этих двух влюблённых.

– Стив, – обратился я к нашему куратору от EMI и моему другу, – ты сможешь отвезти наших в гостиницу?

– Конечно, – ответил тот и спросил. – А вы поедете с принцем?

– Да. С ним две машины, кроме ещё одной с охраной. Так что мы там легко разместимся.

Я посмотрел на Вольфсона. Его глаза были расширены от удивления и восторга.

– Что, Александр Самуилович, – спросил я своего администратора, – нравится Англия?

– Я просто потрясён, – ответил тот, до сих пор не веря, что он вырвался из-за «Железного занавеса». – Да и вы так легко общаетесь с принцем, что просто дух захватывает. И все вас называют сэр Эндрю.

– Я и с королевой также общаюсь. Деньги я вам по приезде в гостиницу выдам. А сейчас поезжайте со Стивом. И выясняйте по дороге у него всё про королевский концерт. Это вам пригодится.

– Хорошо. И спасибо за всё. Я до конца не верил, что меня выпустят из страны. Только благодаря вам я здесь.

– Принято. Вечером встретимся за чашкой традиционного английского чая и всё обсудим.

Вернувшись к принцу и трем моим женщинам, оживленно беседующим между собой, я спросил своего друга:

– Ваше Высочество, как нам лучше разместиться в ваших машинам? Нас пятеро, ровно пополам не делится.

– Предлагаю вам, сэр Эндрю и леди Ди поехать со мной. А во второй машине поедут леди Sweetlane и Maria. Как вам такой вариант?

Все согласились. Конечно, Маше очень хотелось поболтать с Солнышком. Для неё это была бы некая передышка, ведь в общении на английском языке у неё большой практики не было. Она, конечно, перед поездкой усиленно готовилась с нашей школьной учительницей английского языка. Но чтобы легко и непринужденно на нем разговаривать, для этого необходимо пожить некоторое время в стране или с носителем этого языка. Я старался с ней в последнее время разговорить по-английски, но это получалось не часто. А сейчас ей пришлось туго.

Мы вместе с нашими двумя тележками направились к выходу. Пока мы разговаривали с принцем, я заметил, что его охраняют трое незаметных бодигардов. Они нас также сопроводили до двух красавцев Rolls-Royce Silver Shadow чёрного цвета. Водители автомобилей погрузили наш багаж в багажники и мы с комфортом разместились в двух авто. Опять придётся привыкать к правому рулю. Всего месяц в Англии не был, а уже успел отвыкнуть. Ну ничего, мне за рулем не сидеть, а только смотреть.

Я иногда бросал взгляд на Машу. Она крутила головой на триста шестьдесят градусов, ей всё было интересно и любопытно. Солнышко такой же была месяц назад, а уже ведёт себя как настоящая леди. Но часто срывается и тогда превращается в обычную весёлую девчонку.

Мы расселись согласно предложения принца. Я распахнул заднюю дверцу для леди Ди, а водитель сделал тоже самое для принца.

– Ваше Высочество, – обратился я к Эдварду, – разрешите мне сесть вперёд с водителем.

– Вы гость, сэр Эндрю, – ответил принц и сел на переднее пассажирское сидение, – вам и сидеть сзади. Я думаю, леди Ди будет не против такой замены? Мы с ней всю дорогу сюда мило беседовали, теперь и вы пообщайтесь.

– Я совсем не против, чтобы сэр Эндрю сидел со мной, – ответила Ди и взглянула на меня так, что я понял, что она очень даже приветствует такую рокировку.

Я сел за креслом водителя, чтобы поддерживать разговор с принцем во время поездки и одновременно общаться с Ди, которая хитро улыбалась. Когда мы устраивались на заднем сидении, то она как бы случайно положила свою ладонь поверх моей и легонько сжала её. Это говорило о том, что она меня ждала и очень любит. Да, тяжело мне придётся сразу с тремя, ох тяжело. Буду вертеться, ну не как уж на сковородке, но очень похоже на это. Я, конечно, не Джакомо Казанова, но мои амурные приключения чём-то стали похожи на его.

А леди Ди сияла от счастья. Она дождалась своего возлюбленного и мечтала только об одном: поскорее бы оказаться с ним постели. Всё это я читал у неё на лице и мне было приятно, что я любим ещё и этой очаровательной девушкой. Но она также понимала, что сегодня я устал с дороги и только завтра мы сможем увидеться с ней. Ну не говорить же ей, что мне предстояла сегодня ночь любви с двумя моими жёнами, одна из которых горела желанием наверстать упущенные три дня.

Находясь в таком благостном расположении духа, я чуть не пропустил появление неожиданной угрозы. Нет, в наш автомобиль не собирались кидать бомбу, как в эрцгерцога Фердинанда в 1914 году. Это было сейчас не модным. Сейчас в тренде были снайперы. Вот его-то я чуть и не прозевал. Расслабился, разомлел в обществе леди Ди, а зря. Мог за это поплатиться жизнью. Но я почувствовал снайпера так поздно потому, что тот находился очень далеко от нас. Где-то в девятистах метрах от нашей машины. Если бы был ближе, как в случае с Андроповым, когда снайпер залёг на крыше соседнего дома, я бы его ещё минуту назад засёк.

Но, вообще-то, я так и не понял, в кого он собрался стрелять, в меня или принца. Слишком большое расстояние мешало мне точно определить, кто его основная цель. Но у меня времени не было решать, кто из нас был нужен стрелку. Необходимо было действовать и, причём, срочно. Я громко крикнул водителю:

– Влево!

Шофёр резко крутанул руль в сторону, указанную мной, и машинально нажал на акселератор. Мне даже не пришлось ему кричать об этом. Пулю я не видел, но шестым чувством понял, что она прошла впритык с задней частью машины. Я знал, что машина не бронирована, поэтому пассажиров можно было поразить как через крышу, так и через стекло.

– Что случилось? – спросил удивлённо принц.

– Что-то оторвалось или отлетело от идущей впереди машины и чуть не зацепило нас, – нагло соврал я и посмотрел на Ди, которая даже не успела испугаться и тоже удивлённо смотрела на меня. – Мне показалось, что у неё отскочил автомобильный колпак с заднего колеса.

– Да, я что-то тоже видел блестящее, – сказал водитель, – и оно летело в нашу сторону.

Ну вот, всё получилось очень даже хорошо. Ни у кого моя выходка не вызвала никакого подозрения. А я задумался о том, что это было похоже на дежавю. Лондон, машина, мой крик. Только в этот раз нас никто не преследовал на мотоцикле и я не воевал с террористами с помощью открытой задней дверцы автомобиля. Про сегодняшнее происшествие я никому рассказывать не собирался. Иначе информация обязательно достигнет ушей мамы принца, а мама у него очень непростая женщина. Особо разбираться не будет и сразу вспомнит мою дурную славу и может решить, что это стреляли именно в меня. А значит, принца надо держать подальше от потенциальной мишени в моём лице. Они сами живут, как на пороховой бочке, а тут я ещё со своими проблемами.

Леди Ди продолжала поглаживать мою руку и ей даже один раз удалось украдкой меня поцеловать, пока принц смотрел в другую сторону от неё. Тогда я ей и успел шепнуть всего одно слово: «Завтра». Ди расплылась в счастливой улыбке. А я подумал, что Солнышко не удержится и обязательно расскажет Маше, что со мной успешно удалось договориться о будущих детях. У меня ещё оставалась крохотная надежда, что за эти дни Маша отказалась от этой идеи и сегодняшняя встреча в аэропорту изменит её решение. Но мне в это слабо верилось. Если женщине засела какая-то блажь в голову, то её оттуда вытащить будет сложно, если невозможно. А особенно, когда это касалось таких славных и розовощеких карапузов, которые гуляют с мамами на улицах.

Но вот мы добрались до нашего отеля, который красной скалой возвышался впереди. Перед моими глазами предстал гламурный и элегантный 5-звездочный отель Claridge's, источающий ауру изысканности и роскоши, который разместился в центре лондонского района Мейфэр. Всего в пятнадцати минутах ходьбы от отеля был расположен Букингемский дворец, который я надеялся посетить чем раньше, тем лучше. Надо было побыстрее передать королеве послание от Леонида Ильича и вздохнуть спокойно.

– Принц, – обратился я к Эдварду по-простому, так как только мы оказались в машине, то перестали друг друга величать разными длинными и напыщенными титулами и перешли на обычный человеческий язык, – мне необходимо передать письмо Её Величеству от мистера Брежнева. Когда это лучше сделать?

– Я переговорю с ней сегодня за ужином, – ответил принц, повернувшись ко мне, – и попробую договорится на завтра. Я знаю, что у тебя завтра утром выходит новый диск и ты будешь с утра заниматься его раскруткой. Поэтому попробую твой визит перенести на день или вечер.

– Спасибо. Мы с десяти утра выступаем в самом большом музыкальном магазине Лондона, который называется Rough Trade East на Brick Lane. Там мы месяц назад уже выступали для рекламы первого диска. Внутри магазина есть удобная сцена, где мы и дадим наш мини-концерт.

Как только мы подъехали к парадному входу на двух машинах, к нам сразу подбежали два швейцара и распахнули двери наших авто. Потом они помогли выгрузить наш багаж. После короткого прощания с принцем и Ди мы втроём проследовали в отель. Наши остальные друзья задерживались и мы решили подождать их в холле.

А холл отеля был шикарный. Черно-белые мраморные плиты на полу визуально его увеличивали. Огромная люстра и покрытый золотом камин служили квинтэссенцией роскоши и богатства. За стойкой ресепшн меня встретила девушка, которая сразу поняла, кто мы такие и выдала ключ от нашего пентхауса.

– На ваше имя заказаны ещё два номера, – вежливо напомнила она мне.

– Те, кто там будут жить, сейчас подойдут, – ответил я и вернулся к Маше и Солнышку.

Маша была под впечатлением от всего и чуть не подпрыгивала от переполнявших её чувств. Но вот появился Стив и с ним остальные трое наших друзей. Со Стивом мы нормально так и не успели пообщаться. Нам надо было обсудить массу дел, но мы жутко устали и он это прекрасно видел.

– Эндрю, – обратился он ко мне, – вижу, что вы все устали. Я тогда вечером подъеду, а вы отдыхайте.

– Хорошо, – сказал я и попрощался с ним. – Так, Александр Самуилович и Серега, пошли получать ключи от номеров.

Та же девушка им выдала им ключи. У Александра Самуиловича был одноместный номер, а для русского Ромео и французской Джульетты я заказал двухместный, хотя можно было и одноместным ограничиться. Двухместный был площадью пятьдесят один метр, поэтому я решил, что пусть вдвоём спокойно расслабляются. Женька сама прилетела из Парижа только два часа назад, поэтому Стиву их всех очень удачно удалось встретить и собрать вместе.

Этажи у нас были разные. У нас был седьмой этаж, у остальных четвёртый. В лифте я выдал Вольфсону три тысячи фунтов и сказал, что в конце нашего пребывания в Лондоне возможна премия, чему он был очень рад. Мы их высадили на четвёртом, а сами поехали на седьмой. Белл-бой вёз наши вещи, к чему Маша пока не могла привыкнуть. Она периодически посматривала на свой чемодан и, видимо, переживала, чтобы он у неё не пропал. Он же был у неё единственный, поэтому самый дорогой. Посмотрим, сколько у неё будет их через неделю.

Когда коридорный ушёл, довольный чаевыми и за ним закрылась дверь, Маша сразу бросилась ко мне на шею и стала целовать, приговаривая, что она по мне ужас как соскучилась. И только потом она ахнула, увидев, где мы будем жить. Двести квадратны метров – это вам не двушка в девятиэтажке. Мои жёны пошли осматривать наши апартаменты, из каждой комнаты которых постоянно доносился восхищенный голос Маши. Но настоящий радостный визг раздался из ванной комнаты, куда я тоже направился, чтобы понять, что же так обрадовало мою вторую жену.