Текст книги "Новый старый 1978-й. Книга пятая (СИ)"

Автор книги: Андрей Храмцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

После того, как мы немного помолчали, дав нашим голосовым связкам чуть-чуть отдохнуть, я спросил:

– Маш, как тебе наше выступление?

– Потрясающе, – ответила восхищённая девушка-женщина. – Вы оба молодцы. У вас все песни просто улёт.

– Спасибо. Эмоционально и, главное, коротко. Солнышко, как ты? Выдержишь второе отделение?

– Выдержу, куда я денусь. Хорошо, что днём поспала, а то бы уже валилась с ног.

– Нам надо что-нибудь тонизирующее пить. Я знаю, что два года назад в Тайланде стали производить энергетический напиток «Krating Daeng». Надо будет в Лондоне поискать или заказать такой у тайцев и пить перед концертом, а также во время антрактов.

Я знал, что на основе «Krating Daeng» один австрийский бизнесмен начнёт выпускать адаптированный для европейского рынка уже свой, похожий до степени смешения, энергетик под названием «Red Bull». Этот австриец поедет в 1982 году в Бангкок и там узнает о нем. Так почему бы мне первому не создать совместную частную с тайцем, владельцем этого энергетика, компанию и не захватить перспективный европейский рынок, на котором ничего подобного пока нет и не будет до 1987 года? Фирма у меня есть с веселым названием «Kings & Queens», взятым, ради шутки, с нашей одноименной песни, и денег на её счётах должно быть уже много. Хватит, чтобы этот очень перспективный бизнес с энергетиком организовать. А потом раскрутиться и создать свою автогоночную команду «Red Bull Racing», которая будет участвовать в чемпионате «Формулы-1».

Потом Маша помогла Солнышку переодеться в джинсовую одежду, используемую теперь нами именно во втором отделении наших концертах, где мы пели песни только на русском языке. После этого наша стилист стала работать с нашими лицами и волосами. Мы даже не успели толком отдохнуть, как уже закончился антракт. Надо опять идти на сцену.

Второе действие открываем, как всегда, песней «Трава у дома». Много дыма, много проигрышей и много аплодисментов. Так получилось и в этот раз. Уже стали выбегать к сцене первые танцующие. В первом отделении их не было, видимо, слушали и терпели, а теперь решили оторваться.

В середине второго отделения я исполнил новинку, которую ещё никто не слышал – «Не прячь зелёные глаза». Многие женщины во время исполнения мною припева вставали с мест и махали мне руками. У некоторых в глазах стояли слезы. Русские женщины больше любят песни на русском языке, более тонко чувствуют французские, а английские ими на слух тяжелее воспринимаются, хотя «Believe» им очень даже понравилась. Видимо, здесь сыграло свою роль слово «love», которое они все прекрасно знают.

После «Зелёных глаз» мы исполнили нашу новую совместную песню «Я буду всегда с тобой». Да, получилось просто потрясающе. Надо мне больше писать совместных песен. Мы выглядели великолепной парой, которой не надо было играть любовь на сцене. У нас и так она была. Мы любили друг друга перед залом, передавая наши чувства словами, глазами, жестами и движениями. Получилась одна большая нежность. Это ощущалось не только в словах и музыке. Это было видно по нашим влюблённым улыбкам и по тому, как мы шептали последние слова песни, подойдя с микрофонами совсем близко к друг другу. Такое не сыграешь. Такое должно быть в сердце. И зал это видел, слышал и чувствовал. Каждый в этот момент думал о себе и о рядом сидящей любимой или любимом. Именно такие душевные песни больше всего трогают слушателей, потому, что цепляют их за самые потаённые струны души. Они попадают в унисон с их чувствами и души начинает вибрировать вместе с нашей песней.

А потом была «Когда я стану кошкой». Ну тут вся молодёжь уже не выдержала и стала танцевать даже в проходах. А когда на сцене появилась чёрная Мурка, началось всеобщее ликование. Получился опять просто незабываемый концерт, который запомнится всем надолго. После последней песни нам непрерывно хлопали, не желая отпускать, но после десятого выхода на поклон мы, всё же, ушли со сцены. Я, конечно, не Лучиано Паваротти, которого публика вызывала 165 раз в течение часа и он вынужден был ей каждый раз кланяться, но десяти раз мне и Солнышку было вполне достаточно.

Вольфсон с Леной весь концерт сидели в зрительном зале, видимо, использовали наши оставшиеся контрамарки. А когда мы закончили и переоделись, пришли к нам в гримерку.

– Грандиозно, – сказала Лена с восхищением. – Я в неописуемом восторге от вашего выступления. Я слышала подобные отзывы о вас, но до конца им не верила. А теперь верю, потому, что видела всё собственными глазами. И я очень рада, что буду работать в вашем молодёжном центре.

Значит мы действительно выступили лучше, чем хорошо. Тут в дверь постучали и один из наших охранников сказал, что пришёл какой-то Толик.

– Пусть заходит, – разрешил я.

Вошёл смущенный старший над «жучками» и протянул Александру Самуиловичу газетный свёрток.

– Здесь всё, как мы договаривались? – спросил я у него.

– Да, – ответил он и посмотрел на меня. – Я могу расчитывать на то, что никаких санкций в отношении меня предпринято не будет?

– Я же обещал, а я словами не разбрасываюсь. Надеюсь в воскресенье всё будет по-честному?

– Да, больше подобных ошибок не повторится.

После этого я его отпустил. Раз бабки вернул, пусть работает. Белому я про это говорить не буду. Так, теперь разберёмся с цветами.

– Александр Самуилович и Лена, – обратился я к своим сотрудникам, – у нас образовалось огромное количество цветов. Поэтому прошу вас забрать их, сколько сможете с собой увезти. Наши ребята помогут вам погрузить их на заднее сидение вашей машины. Договорились?

– Да, – сказала ошарашенная такой необычной просьбой и таким количеством цветов Лена. – Я первый раз такое вижу.

– Александр Самуилович к этому уже привык и относится спокойно. Да, мы раздадим их все нашим друзьям, чтобы они не пропали и не завяли. А они их подарят своим мамам и девушкам. Ну а наши девушки их возьмут себе и часть тоже подарят своим мамам и бабушкам. У нас уже традиция такая устойчивая сложилась. Кто-то ходит каждый год с друзьями в баню на Новый год, а мы раздаём цветы всем своим после концерта. У нас дома под это дело заранее приготовлены двадцать вёдер и вазы. Утром встаёшь и как-будто в ботаническом саду очутился, только порхающих бабочек не хватает.

– Хорошо, с удовольствием заберём часть, – ответил Вольфсон, передавая мне газетный свёрток.

– Тогда собираемся и вперёд. Завтра у нас знаменательный день и мы должны как следует отдохнуть перед ним и подготовиться.

Мы все встали и пошли на выход. Наши вещи сейчас возьмут наши фанаты и отнесут в нашу «Волгу». Гитары и барабаны с микрофонами уже, наверняка, отнесли и сейчас грузят серёгину музыкальную аппаратуру. Надо ему отдать тысячи три за концерт, пусть порадуется и порадует свою Ирку. Когда мы вышли уже под ночное московское небо, то около наших машин суетились помощники, особенно те, кто носил и загружал цветы. Надо отдельный грузовик с собой брать для цветов, что ли, или прицеп к моей «Волге» купить. С прицепом я, конечно, пошутил, но что-то, действительно, надо с цветами делать.

Домой ехали колонной по почти пустому спящему городу и обсуждали прошедший концерт. Все были довольны, особенно Маша. Она с кошкой в нужный момент появилась на сцене и теперь у неё была масса впечатлений, которыми она с нами и торопилась поделиться. С кошкой у нас, действительно, хорошо получилось и я договорился об использовании Мурки и на воскресном нашем концерте. Мы ещё раз обсудили завтрашнее очень важное в нашей жизни событие и проговорили, кто и за что отвечает. Димка попросил выдать ему ещё денег, так как траты возросли из-за прибавления дополнительных кандидатов в члены нашего фан-клуба.

Около нашего подъезда я выдал Серёге причитающиеся ему за концерт деньги, чему он был очень рад. Завтра ему тоже придётся прогулять свою музыкальную школу, о чём я его и предупредил, так как у меня появилась интересная мысль по поводу организации завтрашнего праздника.

Дома у нас опять образовался филиал розария, но вёдер и ваз с трехлитровыми банками впридачу хватило, чтобы разместить то, что взяли с собой. У ребят там ещё целый «рафик» цветов остался. Вот их семьи порадуются и будут потом ждать нашего следующего концерта. Ну вот и всё, Димку и Машу я проводил и попрощался со всеми у машин. Маша ещё на концерте поняла, что у нас с ней сегодня ничего не получится, но перед подъездом предложила мне отвезти её домой. Это был такой тонкий намёк на толстые обстоятельства. Я ей сказал, что мы тогда спалимся перед ребятами капитально, да и устал я после сегодняшнего дня, но успокоил её, сказав, что завтра или послезавтра обязательно всё наверстаем.

Глава 10

Дети – это цветы жизни. Так давайте дарить женщинам цветы.

Вот и настал этот день, когда у нас появится свой дом. Дом для нас и наших фанатов. Хоть мы и устали вчера, но проснулись рано. Сквозь тучи уже проглядывало солнышко и рядом тоже из-под одеяла выглядывала Солнышко. Да и аромат в квартире от такого огромного количества цветов стоял густой и приятный, что создавало атмосферу настоящего праздника. Теперь концерты у нас уже прочно стали ассоциироваться именно с запахом нескольких сотен цветов.

– Я вчера, когда ты после ванной спала в спальне, разметав свои длинные волосы по подушке, про себя назвал тебя русалкой, – сказал я проснувшейся подруге. – И у меня возникла мысль написать песню о русалке и её возлюбленном. Так как мужского рода у русалок нет, то я решил, что это будет дельфин. Как тебе такая оригинальная мысль?

– Очень даже хорошая, – сказала довольная русалка, сразу поняв, что эту песню мы будем петь вдвоём. – Я теперь буду звать тебя дельфином, а ты меня русалкой. Только у меня нет хвоста, а у тебя плавников.

– Так это же хорошо, что у тебя нет хвоста. Во-первых, везде бы по квартире валялась твоя чешуя, а во-вторых, как бы ты занималась сексом со мной с таким большим хвостом?

Она на секунду задумалась и представила себя с этим рыбьим отростком и засмеялась. Она скинула одеяло и показала мне, что никакого нижнего рыбьего плавника и чешуи у неё за ночь не выросло. Я в ответ на это показал ей, что мой брюшной плавник, корый был у самцов хрящевых рыб и в процессе эволюции видоизменился в особый совокупительный орган. После чего мы очень даже хорошо совокупились несколько раз, радуясь, что мы не рыбы.

Вот что значит молодость. Какая только ахинея в голову нам не взбредала, а в результате всё заканчивалось одним – восхитительным сексом. Когда мы были в состоянии хоть что-то соображать, я спросил свою бесхвостую русалку:

– Как ты относишься к тому, чтобы спеть сегодня пару-тройку песен?

– Нормально отношусь. Только никаких концертов у нас на сегодня не запланировано. Ты что, хочешь на открытии нашего центра устроить маленький концерт?

– Молодец, что догадалась. У меня есть мысль и я её думаю. Только вот пока не решил, на улице это сделать или в зале.

– Давай лучше в зале. Там серёгины колонки нормально будут слышны, а на улице их мощности не хватит и будет плохо слышно.

– Вот и я о том же думаю. Решено, будем петь в нашем концертном зале, заодно и опробуем его.

С бодрым настроением мы занялись своими делами, а потом встретились на кухне. Солнышко готовила завтрак, а я в это время позвонил Димке с Серёгой и предупредил их, что сбор у нас в половине девятого. Нам пораньше надо быть на месте. Серега берёт с собой свою аппаратуру, как обычно, плюс все шесть своих колонок. Я думаю их хватит для нашего небольшого зала. По-любому, нам придётся скоро всё оборудование для будущих звукозаписывающих студий закупать, вот и колонки с мощным усилителем закажем. О, а может в 200-й секции ГУМа купить, если будут? Или заказать там, я знаю, что так многие делают. Можно будет и Стиву в Лондон позвонить, если здесь ничего хорошего не найдём или сроки доставки заказа будут очень большие.

Завтрак продлился недолго, так как нам очень хотелось побыстрее попасть в наш Центр. Там будет телевидение и должен приехать один из заместителей Пастухова как представитель от ЦК ВЛКСМ, кто нам торжественно и передаст это здание. Из нашей школы будет много ребят вместе с Людмилой Николаевной плюс двое моих новых сотрудников, навязанных мне Андроповым. И много других моих людей и гостей. А главное будет Наташа и она впервые встретится с Солнышком, а Солнышко впервые увидит Наташу. За Наташу я спокоен, а вот за Солнышко нет. Но надеюсь, что всё пройдёт хорошо.

В этот раз я взял с собой только гитару, которую можно было и самому донести до машины. Мы собирались исполнить всего несколько песен, поэтому остальные наши музыкальные инструменты мне и Солнышку сегодня не понадобятся. Выйдя из подъезда, я увидел, что у моей «Волги» припарковался наш «рафик», рядом с которым уже стояли Димка с Серёгой и прогуливалось несколько наших фанатов. Остальные приедут чуть попозже сразу на объект. Погода сегодня была теплее и дождь не обещали, поэтому мы с Солнышком обошлись без плащей. Димка Машу тоже привёз и у меня создалось такое впечатление, что мы ни с кем и не расставались со вчерашнего вечера.

Я ещё раньше дал задание Димке заказать красивую табличку с названием нашего Центра и вот сегодня рано утром он её забрал из мастерской. Она была довольно большая и была оформлена в виде красивой вывески с указанием нашей организации и лежала в «рафике», аккуратно завернутая в ткань. Я её взял в руки, развернул и внимательно изучил. Всё сделали так, как я и просил. Слова «Демо» и «Центр» были выполнены крупными заглавными буквами, которые сразу будут бросаться в глаза даже издалека. А остальные слова, типа «молодежный» и «музыкальный», были написаны мелкими буквами и будут сливаться в строчку, когда кто-то захочет их прочитать на фасаде здания с большого расстояния. В итоге, если особо не присматриваться, получается только короткое и звучное название «Центр «Демо». Прямо бальзам на душу, а не название.

Когда мы уже почти подъехали к месту сбора, раздался звонок телефона. Это звонил Пахомов, генеральный директор фирмы «Мелодия».

– Привет, Андрей, – поздоровался он.

– Доброе утро, Василий Иванович, – ответил я на приветствие. – Как там наша новая пластинка поживает?

– Вот по этому поводу я и звоню. Завтра она поступает в продажу, так что поздравляю всю вашу группу с успешным завершением этого дела.

– Огромное вам спасибо. Я лично и вся наша группа теперь ваши должники, поэтому мы обязательно завтра приедем к вам и подпишем нашу пластинку для вашей дочки.

– Буду ждать. Как будете получать причитающийся вам гонорар? Сумма получилась очень даже немаленькая.

– Можно штук сто получить пластинками, а остальное перевести мне на счёт?

– Конечно можно. Сегодня же и переведём и подготовим для вас две коробки с дисками.

– Ещё раз спасибо вам большое и тогда до завтра.

Народ в машине уже понял, о чём я с Пахомовым разговаривал, и как только я положил трубку, все трое дружно закричали «Ура!». Вот это день, так день, одни сплошные радости. Все веселились от души. Мне даже пришлось на секунду остановиться, не доезжая буквально нескольких десятков метров до нашего Центра, чтобы народ перебесился и успокоился. Но тут опять зазвонил телефон и я крикнул всем: «Тихо!».

– Здравствуйте, – поздоровался со мной незнакомый мужской голос из трубки. – Это Андрей Юрьевич?

– Да, это я, – пришлось мне честно сознаться в этом.

– Это из аппарата ЦК вас беспокоят. К вам через пятнадцать минут выезжает Михаил Андреевич на открытие вашего Центра. Так что будьте готовы к встрече.

– Спасибо.

Вот обрадовали, так обрадовали. Второй человек в государстве и мой прямой начальник по линии ЦК КПСС едет к своему подчиненному на торжественное открытие здания нашего молодёжного центра. Это очень почетно, но, в то же время, очень хлопотно. Все притихли, понимая, что мне сообщили какую-то серьезную новость. Я их не стал томить и сказал:

– К нам едет ревизор.

– В каком смысле? – спросила Солнышко с заднего сидения.

– В смысле Суслов. Он решил к нам на открытие приехать. Будет минут через тридцать.

Немая сцена, как у Гоголя, меня развеселила.

– А что вы такие испуганные? – спросил я, улыбаясь. – Это большая честь для всех нас да и Солнышко с Михаилом Андреевичем знакома. Вот и вы с ним познакомитесь, с моим вторым начальником. А если быть точным, то с третьим. Мужик он нормальный, вот увидите. Хоть и выглядит строгим. Дим, у нас где-нибудь цветы после вчерашнего концерта остались?

– Да, – ответил Димка. – Мы часть в «рафике» в ведре были вынуждены оставить, так как каждый по целой охапке себе взял, а эти уже некуда было девать. Вот мы на ночь у водителя в машине в ведре с водой и оставили. А что, нужны?

Ребята немного успокоились и я поехал дальше. О, а телевидение уже здесь. Видимо, только что приехали, так как недавно начали выгружать свою аппаратуру. И это хорошо, я их сейчас обрадую, что к нам едет ревизор. Тьфу ты, Суслов. Они уже загнали и поставили свои автобусы на территории Центра, наверное, им сторож открыл ворота и впустил. Вспомнил, надо будет сегодня нового сторожа назначить. У меня один знакомый пенсионер на примете есть. Скучно ему дома сидеть, вот пусть наш новый дом и охраняет. Когда вчера ударную уборку устроили с участием взрослых, то три бабушки наших учеников согласились поработать у нас уборщицами. Так что какдровику сегодня работы будет много. Андропов же просил сразу загрузить их работой, вот и загружу.

Как только выгрузились, я послал фанатов вешать нашу вывеску над входом в здание. Им стал помогать сторож, который здесь работал последний день. Ему всё было интересно, поэтому он всем с удовольствием помогал. Димка молодец, не забыл заранее красную ленту купить и захватить с собой. Вот пусть они её и натягивают, а я с телевизионщиками пойду разберусь. Солнышко с Машей оставил пока возле машины, мало ли кто ещё может неожиданно позвонить.

Это была съемочная группа новостей первого канала. Они, конечно, меня сразу узнали и предложили мне дать им интервью. Только я их сразу предупредил, что через двадцать пять минут сюда приедет Суслов, поэтому долго с ними я задерживаться не могу. Они быстро всё подключили и симпатичная ведущая стала задавать мне вопросы. Я уже привык к камерам, поэтому отвечал чётко и всё время улыбался. Вопросы были о нашем Центре, о работе в ЦК и о дальнейших наших планах. Про дальнейшие плены я сказал, что завтра выходит наша новая пластинка, название которой придумали радиослушатели музыкальной программы «Маяк» и она называется «Небо». И завтра в три часа дня мы подъедем, как и прошлый раз было с нашим первым диском, к магазину «Мелодия» на Калининском проспекте и будем подписывать нашу пластинку всем желающим в течение часа. Вот такой очередной пиар-ход и бесплатная реклама с нашей стороны. Будем надеяться, что это не вырежут. Я теперь по статусу вхожу в группу «невырезаемыех», так как надо мной, в смысле руководства, только Суслов и Андропов, ну и Брежнев, конечно.

Далее я пошел встречать гостей. Вольфсон с Леной, Игорем и Зинаидой Павловной гостями не считаются, поэтому я им сразу дал задание проверить здание на предмет чистоты, порядка и готовности к встрече высоких гостей. Потом я подозвал Солнышко и Машу к себе и мы стали встречать всех прибывающих на праздник уже втроём. Вот появилась Наташа и я скрестил пальцы за спиной на удачу.

– Светлана, – обратился я к Солнышку, – позволь представить тебе Наташу. Я её переманил у Пастухова и она будет работать у нас начальником международного отдела. Это она курировала от комсомола эту стройку в течение года. А это моя невеста и наша солистка нашей группы Светлана.

– Очень приятно, – сказала Солнышко и внимательно посмотрела на Наташу, как будто оценивая её по своей какая-то ей одной известной шкале. – Андрей много о вас рассказывал.

– Я тоже очень рада с вами познакомиться, – ответила Наташа и посмотрела открытым взглядом на Светлану. – Мне очень нравятся песни в вашем исполнении, особенно «Стань моим».

Молодец, умная девочка. Доброе слово и кошке приятно. О, прямо в точку. Солнышко же у нас теперь и про кошку поёт. Вижу, что они друг другу понравились, можно вздохнуть спокойно.

– Наташа, – обратился я к своей второй любимой жене, – а это Маша, ты её вчера видела здесь на уборке здания. И давайте все перейдём на «ты», мы ведь совсем не старые и нам вместе предстоит долго работать.

Все дружно согласились с этим и женщины стали обсуждать, естественно, новости моды. Самое интересное, что всех трёх одевал я и все три были одеты в вещи, купленные в «Берёзке» на мои кровные. Ситуации анекдотичней и представить себе невозможно, потому, что я сплю со всеми тремя и все знают о Солнышке, но друг о друге они ничего не знают. Если не считать наташиного парня год назад, то всех их троих именно я сделал настоящими женщинами и в физиологическом, и психологическом плане. Именно со мной они превратились в настоящих красавиц и я стоял и любовался ими. Если их всех раздеть (что я часто и делаю, но по отдельности с каждой), то получится три грации – три хариты, прислужницы богини любви и красоты Афродиты. У Гесиода их звали: Аглая («сияющая»), Евфросина («благомыслящая»), Талия («цветущая»). Да, опять меня куда-то не туда занесло.

Тут появились двое мужчин, по внешнему виду которых я сразу определил, что это те отставники, которых сосватал мне Андропов.

– Андрей Юрьевич? – спросил меня темноволосый высокий мужчина и на мой положительный ответ он представился. – Перелётов Николай Николаевич. Назначен начальником отдела кадров в ваш Центр «Демо». А это Демидов Константин Васильевич. Он будет у вас начальником первого отдела.

Демидов был небольшого роста, плотный и седой, как лунь. Мы пожали друг другу руки, а потом я им представил своих женщин. Они были очень рады оказаться в компании таких очаровательных молодых девушек. Это они так сказали, а не я.

– Для вас двоих есть уже куча работы, – сказал я этим двоим из ларца неодинаковых с лица. – Наташа перешла к нам от товарища Пастухова и будет работать начальником международного отдела. Она должна была принести с собой паспорт, диплом и трудовую книжку.

– Это хорошо, что уже есть люди, – ответили они, – которых надо оформить на работу.

– Их ещё тут четверо ходит во главе с моим замом и тоже готовы сегодня официально трудоустраиваться.

Тут как раз вышел мой зам с главбухом и двумя помощниками и я их всех друг другу представил. Да, сегодня получился настоящий день знакомств. Я пока этим бывшим чекистам, хотя бывших чекистов в природе не бывает, предложил выбрать себе кабинеты и показал на плане, где мы выбрали свои. Они с удовольствием пошли знакомиться с будущим местом работы.

– Ну вот, – сказал я, немного отдышавшись, – первые знакомства состоялись, а теперь ждём Суслова. Я чекистов специально отправил подальше и не стал им ничего говорить. Сначала я Михаила Андреевича сам встречу, а то эти вперёд меня полезут, знаю я их.

Тут подошёл Димка и доложил, что вывеску они приделали и ленточку натянули. Так что всё готово к приезду высокого гостя или гостей. Я им сказал, что Пастухов, узнав, что у нас на открытии будет Суслов, сам примчится, а заместителя оставит вместо себя на работе.

А вот и Людмила Николаевна пожаловала, а с ней наши три класса. Сразу более шестидесяти человек с собой привела. Они что, вот так на одном автобусе все доехали? Как же они в один автобус влезли? Видимо двойной, с гармошкой, их сюда довёз. Многие их так и называют «венгерской гармошкой». Ого, толпа то приличная набирается. Нас все обступили и начали радостно галдеть. Только вчера я со всеми виделся, но уже успели соскучиться. Но больше соскучились по Солнышку, особенно девчонки. Многие её действительно давно не видели, поэтому вразнобой задавали самые разные вопросы. Никого не смущало, что тут присутствуют операторы с телекамерами. Все знали, что они пока не включены. Мы с Солнышком были в центре их внимания, а телевизионщики их особо не волновали.

О вчерашнем нашем вечернем концерте уже знала вся школа, особенно об огромном количестве цветов, которые мы всем раздавали. Точно, цветы. Я объяснил Людмиле Николаевне, что скоро прибудет товарищ Суслов и ему надо вручить цветы по окончании его выступления. Следует отобрать десять-двенадцать школьниц для этого ответственного мероприятия. Фамилия Суслов подействовала на нашу заведующую учебной частью, как заклинание. С такими людьми она ещё в своей жизни лицом к лицу не встречалась.

Я быстро вывел её из ступора и она, придя в себя, тут же развила бурную деятельность. Завуч есть завуч. Цветы принесли из «рафика» и раздали назначенным ею ученицам. Букетов было больше и решили их дарить не только Суслову после его речи, а и Пастухову, если он приедет, и мне тоже. Чтобы всем поровну досталось. Тогда я предложил и Людмиле Николаевне сказать пару слов обо мне и нашей группе. Она сначала не очень хотела это делать, но потом мой аргумент о том, что её покажут вечером в программе «Время» склонил чашу весов за моё предложение. Хорошо Солнышку, она просто весело болтала со своими подружками, а я в это время работал.

Нашу музыкальную аппаратуру я дал команду сразу по приезду отнести в концертный зал, куда отправил и Серёгу, чтобы он там всё подготовил. Мы с Солнышком решили исполнить четыре песни и все на русском. С утра и до семи вечера в Советском Союзе было запрещено играть и петь песни на иностранных языках. Поэтому Солнышко ещё вчера выбрала для себя «Стань моим» и «Кошку», а я решил спеть «Не прячь зеленые глаза» и нашу совместную «Я буду всегда с тобой». Перед входом в наше здание уже установили юпитеры и мы пока не начинали, ожидая только приезда Суслова. И вот дождались. Сначала подъехали две машины охраны и человек десять, открыв одновременно двери, вышли из них. Потом они рассредоточились вокруг «ЗИЛа», а двое открыли пассажирские двери. Слева показался Суслов, а справа – Пастухов.

Значит я правильно рассчитал, что приедет сам Пастухов, а не пришлёт своего зама, раз будет Суслов. Я, естественно, пошёл встречать Суслова. Я был его подчиненным и старшим по табелю о рангах советской партийной номенклатуры среди присутствующих здесь. Я был выше Бориса Николаевича, но я выступал здесь в роли хозяина и обижать его невниманием я не собирался. У меня на это дело была припасена Солнышко, которая с моей подачи пошла встречать Пастухова. Вот так я и выкрутился из довольно таки сложной протокольной ситуации. Все знали, что она моя невеста, то есть «де факто» является хозяйкой праздника.

– Рад вас приветствовать на открытии нашего Центра, – обратился я к Михаилу Андреевичу, когда он вышел из машины, – и спасибо за заботу и внимание ко мне.

– Ты же мне не чужой человек, – ответил мне Суслов, протягивая руку для пожатия. – Я тебя должен был поддержать и придать сегодняшнему событию государственный статус. Теперь твой Центр не просто обычное молодежное объединение, а новое направление в политике нашего государства в отношении подрастающего поколения. Так что я не мог не приехать.

К нам подошел Пастухов вместе с Солнышком и мы крепко пожали друг другу руки. Телевизионщики уже включили свои камеры, поэтому мы старались полностью следовать букве официального протокола. Я, как радушный хозяин, пригласил дорогих гостей подняться на импровизированную трибуну, функции которой выполняли ступеньки лестницы перед центральным входом в наш Центр. Мы вчетвером поднялись и встали лицом к собравшимся. Там операторы установили микрофон, к которому подошел я и объявил:

– Дорогие друзья и уважаемые гости. Товарищи. Сегодня на наш праздник приехал Член Политбюро и секретарь ЦК КПСС Михаил Андреевич Суслов и я с большим удовольствием передаю ему слово.

Все присутствующие захлопали и Суслов подошёл к микрофону. Его речь, которая длилась минут десять, я приводить не буду, так как это была сплошная партийная агитка, сдобренная многочисленными цитатами классиков марксизма-ленинизма. Но народ слушал и внимал его словам. На нас были направлены два юпитера, которые стояли довольно близко от нас. Поэтому они не только немного нас слепили, но очень сильно нагревали воздух. Было даже чуть-чуть жарко, но Суслова это, наоборот, очень устраивало. Но вот он закончил и раздались бурные аплодисменты. Шесть восьмиклассниц подбежали к ступенькам лестницы и подарили Михаилу Андреевичу цветы. Он был рад такому вниманию со стороны молодежи. Суслов решил сказать ещё несколько слов в микрофон, видимо, поблагодарить девушек за цветы.

Но в этот момент я неожиданно почувствовал некую угрозу, центр которой находился очень близко от меня. Но никаких чёрных энергетических сгустков и эгрегоров вокруг не было. То есть живые люди, окружавшие нас, не представляли никакой опасности. Но что-то нам, всё-таки, угрожало и довольно серьезно. И тут я обратил своё внимание на левый юпитер, который стоял на треноге. Я вдруг ясно понял, что он сейчас упадёт прямо на Суслова.

– Все в стороны, – крикнул я и потянул влево Михаила Андреевича за руку.

Солнышко, наученная моим поведением во время нападения на нас террористов в Лондоне, мгновенно среагировала на мой крик. И более того, успела схватить Пастухова за рукав и оттащить его в другую сторону. Буквально через секунду этот софит упал прямо на то место, где только что стоял Михаил Андреевич. Да, если бы эта двадцатикилограммовая конструкция упала бы на него, то только сотрясением мозга или переломом позвоночника он мог бы и не отделаться. Осколки от стекла и лампы этого прожектора разлетелись в сторону зрителей, поэтому нас ими не задело.

Сразу поднялась суматоха. К Михаилу Андреевичу подбежала охрана, был вызван из машины сопровождения врач, который всегда там присутствовал, когда Суслов куда-либо выезжал. Осветителя, который стоял около злополучного юпитера, быстро увели и я ему не завидую. За такую халатность, чуть не приведшую к гибели второго лица в государстве, его обязательно отдадут под суд. После осмотра Суслова врач сказал, что с Михаилом Андреевичем всё в порядке и он чувствует себя хорошо. Глядя на его реакцию, мне показалось, что он даже испугаться не успел, так быстро всё произошло. Остальные были тоже в порядке. Молодец, Солнышко. Судя по траектории падения этой железяки, её бы не зацепило, но всё равно молодец.

Михаил Андреевич повернулся ко мне и сказал:

– Спасибо, товарищ Кравцов. Вы всегда оказываетесь в нужное время и в нужном месте.

– Я везучий, – ответил я, – и это выручает не только меня, но и тех, кто находится рядом.

Ну не мог же я при всех рассказать всю правду, да и камеры никто не додумался приказать выключить. Завтра Суслов меня, наверняка, вызовет к себе и попросит уточнить в деталях этот момент. Люди, стоящие перед импровизированной трибуной, громко обсуждали этот инцидент. Все прекрасно понимали, что это случайность, но за неё кто-то должен будет отвечать. Стойку микрофона не погнуло от удара, она просто отлетела в сторону. Я её поставил на место и постучал по микрофону. Он работал и я обратился к присутствующим: