Текст книги "Колхозное строительство 8 (СИ)"

Автор книги: Андрей Шопперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Ну и ладно – у нас ними на сегодняшний момент совпадают цели.

– Товари… Госпо… Друзья! Давайте-ка я вас друг другу представлю. По правую руку от моей ноги находится Добровольский Алексей Александрович. Личность совершенно нетривиальная: советский идеолог славянского неоязычества, национал-анархист, национал-социалист, «волхв». Автор программной самиздатовской статьи «Стрелы Ярилы». Участник диссидентского движения СССР, член Народно-трудового союза русских солидаристов. В заключении сошёлся с бывшими коллаборационистами, нацистами, соратниками Краснова, Шкуро и Власова, членами Народно-трудового союза, – хватит, а то от похвалы вон засмущался волхв Алёшенька.

– Пётр Миронович, я человек увлекающийся. Ну, наделал в молодости ошибок.

– В «МОЛОДОСТИ»??? Алексей Александрович, вам, мать вашу, пятьдесят шесть лет! И я говорю про последние десять – а вы, оказывается, ещё и в «молодости» по ведьмам шастали?

– Пётр Миронович! Я ведь исправился, людей лечу – что вы меня перед незнакомым человеком чихвостите?!

– Правда ваша, това… вы ведь теперь товарищ Добровольский?

– Кхм, я и…

– Замнём. В общем, вы не бойтесь, Алексей Александрович, человек, что стоит по левую руку от моей правой ноги – тоже деятель. Это Миролюбов Юрий Петрович. Он… он… он в некотором смысле ваш коллега. Писатель, историк, славянист и авто… Ага, и именно он издал в американском журнале «Жар-Птица» вашу библию – «Велесову книгу». Всё, можете обниматься и всплакнуть друг у друга на плече.

– Ну, мы уж почти пообнимались. Мне вот костыли мешают.

– И что у вас за болячки, Юрий Петрович?

– Заболел в 1956 году тяжёлой формой артрита. Вот – скрючило ноги.

– А забирайте-ка вы, товарищ Добровольский, Юрия Петровича с женой в Алма-Ату, и подлечите у Кашпировского в вашем центре. Может, с травками да гимнастикой с электрофорезом и получится чего – ну и этого китайца-иглоукалывателя подключите. Всем миром на старца навалимся, да… сведём его в могилу.

– Весёлый вы человек, Пётр Миронович… Но ведь не для того, чтобы над больными людьми поиздеваться, нас позвали в эти чертоги?

– Понятное дело. Вот вы всех этих Даждьбогов, Велесов, Перунов и всяких мавок-навок себе зримо представляете? Или только столбами со зверскими рожами, кровью младенцев залитыми?

– Никаки…

– Да шутит он опять, Алексей! Пусть ему, тоже больной человек, – погрозил пальцем Миролюбов.

– Дак как? Представляете?

– Наверное, – Добровольский изобразил задумчивость. Ну, как положено – палец в нос, другой рукой ухо почесать, в потолок посмотреть.

– Ну и замечательно. Алексей Александрович, у вас ведь связи в Москве остались? Найдите самого толкового художника, за любые, в разумных пределах деньги. Отвезите его тоже в ваш центр, и пусть он с ваших слов фоторобот всех этих богов и прочих славянских духов изобразит. Хотя не так! Возьмите двух самых лучших графиков. Именно графиков – нам цвет пока не нужен. Одному описываете вы, второму Юрий Петрович. И не подсматривать! Потом сравните, скомпонуете, выпьете с художниками настойки мухоморной – и сделаете один общий вариант. Вот. Потом найдёте художника-мультипликатора, и превратите ваши рисунки в героев мультфильмов. А ещё по всем вашим адептам клич бросьте – пусть наберут увлекательных историй, как про греческих богов – хоть сами придумают, хоть во всяких летописях найдут. И чтоб стройно всё и красиво! Я тут справки наводил, профессора-филологи на вас, Юрий Петрович, большой зуб имеют, оскорбили вы их профессиональную гордость. Дилетант вы в славянских языках, говорят.

– Да я…

– Правильно. Меня ваша осведомлённость и фантазия в первую очередь интересует – а язык мы их самих потом посадим перепроверять и выверять. Зализняк там какой-то молодой есть – аж из штанов выскакивает, так силится вас прищучить побольнее. Вот пусть лучше, чем критиковать и важничать, что полезного сделает.

– Серьёзный подход, и работа нужная, – покивал Миролюбов.

– Как сделаете – будем мультфильмы снимать про наших славянских богов, леших, там, водяных, русалок, навок. И не только. Всё, товарищи жрецы, больше не задерживаю – там вон уже толпа эскулапов дожидается. Будут мне ногу потрошить. До свидания.

Добрый день уважаемые читатели. Даже не буду просить ставить сердечки и комментировать, знаю, надоел.

Обращаюсь по другому поводу. Написал для вас блог № «17». «Вбоквел, приквел, сиквел». Посмотрите, пожалуйста, может, кому будет интересно.

Андрей.

Глава 16

Событие двадцатое

– А что вы, американцы, с презервативами после употребления делаете?

– Выбрасываем, естественно.

– А мы – нет! Мы, русские, собираем их в контейнеры, перерабатываем, делаем из них жвачку и продаём в Америку.

Началось с посещения Алма-Атинской табачной фабрики. Было это в начале июля – из больницы только сбежал. Там шла грандиозная реконструкция, «Филип Моррис» завозил оборудование. Всё было добротно упаковано в деревянные ящики и затянуто в полиэтиленовую плёнку. Пётр похвалил американцев, а начальник нового цеха и говорит:

– Это вы, товарищ Первый Секретарь не видели, как нам индийцы табак поставляют.

– Индийцы?

– Ну да – вот весной начали. Договор заключали не мы, московская фабрика «Ява» – но потом переиграли и часть табака идёт нам. Так вот, индийцы поставляют нам брикетированный крупнолистовой табак. Эти огромные пачки, размером примерно где-то метр на метр на полтора, запаяны в полиэтилен – и, кроме того, заколочены в ящики из ШПУНТОВАННОЙ СТРОГАНОЙ ДОСКИ КРАСНОГО ДЕРЕВА!!! А толщиной доска – примерно сантиметр. Тут интересно то, что эти доски после распаковки брикетов считаются отходами. Мы их пока прибираем – думаем обшить спортзал фабрики.

Ломанулся на склад. Твою же дивизию! Эти доски дороже самого табака. И их на обшивку стен? Тут же с фабрики по выданному номеру телефона дозвонился до руководства «Явы».

– Доски от ящиков? Да ломаем, и самосвалами на свалку – у нас складские помещения все заняты, не посреди двора же мусор разводить.

– Я пришлю человечка. Прекратить пока ломать и вывозить!

Сел и быстренько по памяти шкатулочку нарисовал. На Кубе видел в позапрошлом году. В такие кубинцы самые дорогие сигары упаковывают, которые контрабандой вывозят в США и продают за сотни долларов – и это не дюбечный табак. Те, правда, чаще из кедра особого вида, но не всегда.

– Пока продолжайте собирать. Да, красное дерево ведь очень колкое – как разбираете?

– Точно, каждая третья доска примерно ломается.

Крякнул. Отчитал по-отечески, но с вывертами, и поехал на мебельную фабрику. Там руководство решило, что производство гитар интересует Тишкова – хвастать начало. Ну, посмотрел гитары, чего подвижников расстраивать. Правда ведь – красиво. Экспортные же варианты из старых яблонь вообще достойны песни, исполненной на этих гитарах. Похвалил, пообещал ордена и медали, потом сунул под нос рисунок шкатулки и дощечку упаковочную.

– Твёрдая порода и колкая. Сталкивались, делали Кунаеву мебель по спецзаказу, – почесали репы мебельщики.

– И…

– Оборудование бы. Станок фрезерный с головками…

– Стоять, бояться! Все ваши мечты мне на бумажку. Я вызову американцев – они вам всё поставят, и наладят, и учителей пошлют. А пока мне нужен образец, чтобы послать в «Филип Моррис». Резчики по дереву ведь есть?

Сделали, послали пиндосам. Прилетели филиповцы первым же рейсом в Москву – и нашли Петра в Кремлёвской больнице. Договорились. Всё будет окей! Через неделю притащат на грузовом самолёте. Во припёрло!

А Пётр от безделья вспомнил одну байку из восьмидесятых – а может, и не байку? Вот ведь в Москве красную древесину ломают – и на свалку. Там – история из этой же серии. Якобы, будет заключена сделка, по которой японцы закупают у нас бой пивных и винных бутылок. Наши, естественно, обрадовались – дебильные дети страны Восходящего Солнца мусор за валюту скупают! Грузили всё в ящики и отправляли. Вот: а ящики под эту дрянь делали из хорошего кедра! Японцы же из этих ящиков мастерили дорогую элитную мебель, а бой бутылок – в море. Через десяток лет якобы все пляжи Японии были устланы красивейшей галькой из обкатанного цветного стекла. В Японии Штелле не был – был в Сочи. Там и правда на пляжах такие камешки попадаются. А что, если этот самый бой бутылок загружать в галтовочные барабаны с песочком? А потом обкатанные цветные камешки куда-нито на пляжи Лазурного берега продавать?

Позвонил Марку Яновичу.

– А если «хранцузы» не будут покупать? У них там песочек жёлтенький. Сам видел – в этом Сен-Тропе жандарм по пляжу бегает. Ну, кино такое. С Фюнесом.

– Я понял, Марк Янович. Сейчас ещё одну классную идею подсказали. В те же галтовочные барабаны нужно ещё и камни чёрные загружать, а в иные – синие, в третьи – зелёные. На выходе будем получать цветной песок.

Пётр вспомнил, что на Тенерифе, что на Канарских островах, вот на такие пляжи из чёрного песка народ ломится – наскучил всем жёлтенький-то. Ещё где-то на Гавайях и на Таити есть чёрные пляжи – и везде аншлаг. Обозвали этот вулканический песок лечебным – и красиво, и необычно, и «лечебно». И туристы летят косяками. Ну, а у нас есть Иссык-Куль и Балхаш. Организовать инфраструктуру! Негры вон начали обустраивать целебные источники. Сделать искусственные водоёмы, черным песком пляжи засыпать. Здания в псевдорусском стиле, терема. Чартерные рейсы из Парижу. Не, лучше из северных стран! Финляндия, Швеция с Данией. Они побогаче, и тепла хотят, и водку любят.

– Пётр Миронович, а история с доской – это не утка. Сам от деда слышал, только там не про бутылки, естественно.

– Ну-ка, ну-ка, – может, вот так ещё на какую мысль натолкнёт?

– Это было очень давно, ещё в конце XIX века. Германия закупала в России масло, причём специально оговаривала, что оно должно поставляться в кедровой таре, так как его древесина позволяет долго не портиться продукту. Размеры тары, как и толщина досок, тоже утверждались. Потом эту тару осторожно разбирали и отправляли на фабрики музыкальных инструментов. Из кедра делали арфы, рояли, гитары, так как он имеет очень хорошие резонансные свойства.

Да, русские лопушки. Стоп! Кедр. Вот молодец Янович. Распрощались. Договорились, что галтовочные барабаны в количестве ста штук Пётр из Франции поставит в ближайшее время.

– Почему не наши? Не умеем даже такую ерунду делать? – огорчился Макаревич.

– Ну почему – на любом заводе по производству всяких кранов и вентилей десятками стоят. Просто качественные двигатели, да и скорость. Пока у нас пробьёшь – и все старые планы поломаешь, а там через неделю отгрузка начнётся в ящиках из тиса. Может, и не шутка.

После разговора откинулся на подушки, глаза прикрыл, чтобы мысль не упустить. Нужно заключить договор с Ким Ир Сеном о поставке в специально оговорённых кедровых ящиках чего-то скоропортящегося, как масло – что там есть в Корее, и, главное, недорогого? Не выдумал ничего. Не морепродукты же – тут рефрижераторы нужны. Есть пара вещей, на которые обратил внимание – но они недешёвые. Хотя ведь, что с чем сравнивать! Сколько стоит такая коробка для сигар, или гитара, и сколько там дерева? Две вещи есть, которые Северная Корея делает как бы не лучше всех в мире. Заставил их вождь научиться. Первая – это памятники и статуи. Они там на каждом шагу, и выполнены очень мастерски. Нам Кимов много не надо – а вот животных? Пусть стоят по городам. Или сценки бытовые. И упакованы в толстенную кедровую опалубку, да набить почаще. Зарубочку сделаем.

Вторая – это женьшень. Тоже в ящиках. Весь надо скупать! Пусть в институте у Фрейдлиной научатся выделять из него активные вещества – часть туда, часть в клинику к Кашпировскому. Александр Романович Довженко там всё наращивает инфраструктуру – ещё пятнадцать теремов и большой корпус требует. Пусть. Это и стране, и Петру только на пользу. Ещё один эксклюзивный товар – лечение алкоголиков и наркоманов. Берём женьшень. Ещё зарубочку.

– Пётр Миронович, правительственный, – ну вот. Как тут планы построишь, когда опять воевать надо!

Событие двадцать первое

Сбили нашего лётчика над Вьетнамом. Стали допрашивать: каковы же тактико-технические данные МиГ-17? Ничего не сказал он врагам. Потом обменяли на сбитого американца. Привозят его в родное военное училище как героя. Ну его курсанты и спрашивают, как там в плену. «Да все бы ничего, только учите, мужики, матчасть – там спрашивают».

Пока ехал в Кремль по будущей Воздвиженке, а сейчас по Калининскому проспекту – погрузился в мысли о таких вот интересных способах зарабатывания денег. Ничего не лезло под кепку, пока про Мавзолей не подумал. Тадам! Ещё одна байка или быль? Сам не видел, но от народа слышал. Так вот. Во времена молодости Штелле, цыгане на рынке продавали китайские ковры. Это было точно – а вот дальше… Их домой приносишь, вешаешь на стену. Днём вроде ничего, а ночью ковёр зелёным начинал искриться – и на нём портрет Мао Цзедуна в гробу появлялся. Чёрт с ним, с Мао, хоть и гад редкостный – Таня вон смурная ходит всё время. А вот про зелёный-искрящийся нужно тоже Фрейдлину озадачить. У нас ведь сейчас полно ёлочных игрушек делают с использованием этого фосфора, и часы тоже – «Командирские». Почему нельзя и нитки? Олешки там на ковре, а ночью тигр. Ну, или наоборот. Товар будет настолько эксклюзивным, что очередь из Брюсселя выстроится. А для партийных бонз всех стран развивающихся и недоразвитых – портрет Ленина. Но за много кило необработанных алмазов. Портрет-то волшебный!

Ехал не на Политбюро – ехал по вызову Шелепина. Чего-то опять «Железный Шурик» плохое замышляет. Ну, это думал так – нет, оказалось иное. После позавчерашнего звонка Чан Кайши и его сыну Цзян Цзинго Китайская Республика, она же Тайвань, нанесла «Материку» два удара.

Взбешённые американцы вбомбили по своему обычаю базу флота на острове Хайнань в каменный век – ну, в смысле, только крошёные камни-кирпичи от самой базы и близлежащего городка моряков и остались, захватывать там было нечего. Всё, что осталось от построенного владевшими этим портом раньше французами, больше прекрасную Францию ничуть не напоминало. Флот Южного Моря со штабом в Чжаньцзяне перестал существовать. Вот туда и высадили бригаду морской пехоты «настоящие» китайцы. Они тоже не отличались миролюбием – глава партии Гоминьдан события двадцатилетней давности не забыл.

10 декабря 1949 Сун Мэйлин – жена Чан Кайши каким-то чудом сумела прислать самолёт, и Чаны – отец и сын – улетели на Тайвань из осаждённого Чэнду. Через полчаса после взлёта этого самолёта аэропорт захватили танки НОАК.

Вообще, массовое бегство с континента на Тайвань сторонников Гоминьдана продолжалось почти весь 1949 год. Остров был забит беженцами. Со дня на день ждали вторжения коммунистов. Опасность представляли ещё и тайваньские сепаратисты, которые в феврале 1947 года захватили и несколько недель удерживали существенную часть острова.

Чан тогда сел на скамейку в саду и задумался, а встал другим человеком. В первые выходные после прибытия генерал плюнул на все проблемы и поехал с сыном рыбачить на горное озеро. Поймали с лодки большого карпа – китайский символ богатства и удачи. Чан Кайши поверил, что жизнь наладится.

И действительно, ситуация начала улучшаться. Японцы драпая оставили на Тайване развитую инфраструктуру, практически не тронутую войной. Из континентального Китая бежало около двух миллионов человек, в основном бизнесменов с деньгами и квалифицированных кадров. Чан Кайши сумел вывезти большую часть золотовалютного запаса Китая. США накачивали свой «непотопляемый авианосец» у берегов Китая финансами. Что ж, настало время сделать ответный ход.

Второй удар тайваньские генералы нанесли с юга. Чан Кайши призвал своих соотечественников продолжать осуществлять три народных принципа Сунь Ятсена – и в первую очередь добиваться оздоровления и возвращения к жизни континентальной части Китая. В 1949 году, после окончания гражданской войны в Китае, некоторые солдаты Гоминьдана бежали и заняли опорные пункты в Северном Таиланде и Мьянме при поддержке США, однако вскоре под давлением КНР Мьянма обвинила Китайскую Республику во «вторжении» и обратилась с призывом к ООН. После долгих переговоров все гоминьдановские солдаты, обнаруженные в Мьянме, были переправлены в Северный Таиланд. Эти ребята помогли стране в борьбе коммунистическими повстанцами и предотвратили левую революцию. В результате королём Таиланда стал Пумипон Адульядет, который объявил гоминдановским солдатам специальную амнистию и дал право остаться там жить. Вот с севера Таиланда Чан Кайши и нанёс второй удар. Общей границы нет – потому моторизованная бригада Тайваня пересекла в самом узком месте по единственной дороге территорию Лаоса и ударила по городу Мынла в провинции Юньнань.

Лаос и Северный Вьетнам забросали нотами ООН и просьбами СССР – всё же Китай нёс существенную часть ноши в войне Вьетнама с США.

– Что думаешь? Ты же кашу заварил, – так и хочется Шурику клюнуть Петра, хоть даже и не за что.

Об этом и напомнил.

– Вроде на Политбюро решили – и вы, товарищ Генеральный секретарь, тоже руку подняли, «за» голосуя.

– Делать-то что?

– Соберите по аэродромам все старые МиГи, 17-е и 21-е, и отдайте. Один чёрт, устарели – на металлолом пойдут.

– До этого и без тебя дошёл! Думал, ты, как всегда, с каким вывертом что посоветуешь, – махнул рукой Шелепин.

– А ведь и правда! Давайте мы попросим у Фиделя Кастро туда пару полков кубинцев во главе с Че. В Конго же он порядок навёл – и во Вьетнаме поможет.

Событие двадцать второе

Моей девушке не нравится, когда с утра я приношу ей кофе в постель. Видите ли, муж может проснуться.

На экзамене студент не знает ответа ни на один вопрос. Потерявший терпение профессор начинает орать:

– Да вы же осел! Обращаясь к одному из ассистентов:

– Принесите мне охапку сена!

Студент:

– А мне – чашечку кофе, пожалуйста.

Уходил уже от Шелепина, в приёмную вышел, и тут заходит из боковой двери молодой человек и спрашивает Генсека:

– Александр Николаевич, вам кофе на одного подавать?

И тут как прояснило.

– На двоих. Товарищ Генеральный Секретарь, угостите кофейком – а я вам поведаю хитрющий план: как американцам наступить на хвост, фашистской хунте Бразилии пнуть под дых, а Вьетнам успокоить. И всё – одним ударом.

– И всё это за одну чашку? Может, две – и ещё кого-нибудь отпинаем?

– Легко! ГДР сделаем лучшими друзьями, вернее – немцев из ГДР.

– А в чём разница?

– Любовь народа и лизоблюдство правителей – это разные вещи.

– Ну, Валера, ты слышал – нам по две чашки кофе, того, бразильского. Хоть и фашистский, но самый вкусный.

Пётр сел у столика в углу и стал прикидывать, как начать. А история была смешная и поучительная.

Есть сейчас на политической карте мира такая страна – ГДР. И в этой ГДРе живут немцы. А у немцев есть вредная для здоровья и кошелька привычка: пить много кофе, и эта привычка доставляет немало головной боли руководству страны – ведь кофе там не растёт. Конечно, Бразилия или Колумбия продадут вам сколько угодно кофе, но – за валюту. А валюты в ГДР хронически не хватает.

Вот – это вводная. Теперь про историю. Пётр её нашёл лет десять назад в интернете, и за эти годы забыл, конечно. А тут эти цепочки сработали: кофе – Вьетнам – США. Итак.

Руководство ГДР в той истории, да и сейчас, понятно – ничего почти не изменилось глобально, – старалось закупать самый дешёвый и низкокачественный кофе, поэтому хороший там можно было купить только в магазинах «Интершоп» за валюту (ну, типа «Берёзок»). А откуда валюта у простых граждан ГДР? Ещё его можно было получить в посылке от родственников в ФРГ – и такие посылки обеспечивали пятую часть всего потребляемого в ГДР кофе.

В 1976 году произошло в Реальной Истории резкое повышение мировых цен на кофе. Руководители ГДР подумали и решили тогда вместо обычного молотого продавать людям «микс» – 50 % кофе, 50 % заменителей. У нас тоже появился ячменный – мы ничем не лучше. Но у нас такого пристрастия к горькому утреннему наркотику нет – а вот жители ГДР смертельно обиделись, и просто не стали покупать этот «микс». Руководству пришлось отменять это решение. Метание и наплевательское отношение к простым людям нанесло большой удар по престижу власти.

Как же немцы решили эту кофейную проблему? Осенило герров. Надо завести свои собственные кофейные плантации! Но где? А во Вьетнаме! В 1980 году страны подписали соглашение о совместном производстве – Вьетнам предоставляет землю, цифра не запомнилась, но очень много – тысячи, если не десятки тысяч гектаров, и грубую рабочую силу, а ГДР поставляет оборудование, специалистов и деньги на обустройство всего этого дела. А урожай – пополам. Поскольку с экономикой в СРВ всё было очень грустно, то вьетнамцы охотно согласились на создание такого предприятия.

Да вот только беда: кофейное дерево от посадки до первого урожая растёт целых 8 лет. Когда пришло время пить кофе, ГДР уже не стало – а руководству объединённой Германии собственные кофейные плантации в далёком социалистическом Вьетнаме были ни к чему. В общем, немцы передали все дела вьетнамцам и отбыли на родину.

И тут вьетнамцам попёрло! В 1994 году США отменили эмбарго на торговлю с ними. Повезли они свой кофе в США – и американцам он пришёлся по вкусу. Очень скоро Вьетнам стал вторым после Бразилии поставщиком кофе на мировой рынок. Отличного немецкого кофе.

«Ну, надо начинать», – Пётр отодвинул вторую чашку гадости. Еле допил. Бурда! Нужно этого Валеру выпороть. Как можно так испортить напиток? Сахар и отсутствие аромата.

– Александр Николаевич, нужно арендовать у Вьетнама тысяч десять гектаров земли, посадить там кофейные деревья, в долю взять немцев – пусть обеспечивают техникой. Один нюанс: дерево растёт долго, потому нам надо пробежаться по всем нашим арабским и африканским «друзьям» и набрать сколько получится саженцев. Дешёвая вьетнамская рабочая сила. Замечательный для кофе климат, и главное… Американцы не будут бомбить эти плантации. Это будет земля СССР – с нашим флагом и флагом ГДР. Тупо поостерегутся. И чем ближе эта плантация будет к южной границе Северного Вьетнама, тем лучше. Отправляйте срочно Мерца Фердинанда Яковлевича, министра сельского хозяйства, во Вьетнам. И позвоните Стассену, чтобы нашего министра не вздумали убить – а то расстреляем прилюдно посла. Шутка… повесим. Да шучу я!.. просто замочим в сортире.