Текст книги "Колхозное строительство 8 (СИ)"

Автор книги: Андрей Шопперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 20

Событие тридцатое

Литовские лингвисты перевели знаменитую английскую сказку «Питер Пен» на родной язык, и теперь она называется «Пиитерас Пенис».

Был ли в СССР национализм? Конечно! Односторонний, то есть русские глумились над всеми остальными более чем сотней народов? И этот был. Обзывали же и чурками, и зверьками. А наоборот? Да не меньше – даже братья, которые «небратья», москалями да кацапами кликали. Ленин со Сталиным виноваты? Виноваты. Однозначно. Ну, с нашей высокой колокольни. Им сложнее было – там нужно было империю собирать по кусочкам. Причём в большей степени – именно по национальным кусочкам. Вот, придумали республики. Во многих попаданческих романах герои советуют вернуть царские губернаторства – да даже генерал-губернаторства. Не задумываются люди, почему так интересно назывались. А просто вся власть в генерал-губернаторствах осуществлялась военными, которым все остальные подчинялись. Потом уже большевики отменили.

Не экономисты, не педагоги, не предприниматели. Военные. Дисциплина и сопротивление всему новому. Итог известен. Большевики – тоже люди, и тоже ошиблись в национальной политике. Они совершили, на мой взгляд, две чудовищные ошибки. Первая – это рабочий класс. Это их опора, на крестьянина-кулака нельзя опереться. Спрашивается, а кто был в Красной армии, когда она побеждала белых и интервентов? Там не было рабочих. Их вообще было немного. Ну, самых болтливых, которые горлопаны, с производства убрали в комиссары. Один ведь чёрт работать не могут, только бузят.

К большевикам вернёмся. Они поступили интересно – особенно это заметно на Украине. Нет там, на территории Малороссии, крупных городов, и в них крупных предприятий. А значит, нет и рабочего класса – а вот вам Донбасс, и Одесса, и Николаев, и прочая и прочая! Там пролетариев полно. Спорный поступок. Может, нужно было создавать предприятия в чисто украинских городах – Львове, например? Глядишь, и процент пролетариев бы повысился. Но Сталин пошёл простым путём: бах – и уже нормальный процент. Ну и потрафил – успокоил местную элиту. Это вторая ошибка.

Они не успокоились. Чего это на территории Украины разговаривают на кацапском? Нужен настоящий украинский язык. А нате! Только отстаньте, не до вас, нужно промышленность поднимать. Создали словарь из смеси местечковых диалектов, польского, русского и вообще придуманных слов. Словари напечатали. Всё, успокоились? Нет. Теперь нужно преподавать на украинском, теперь нужны песни, книги, стихи на мове. Ну ладно – делайте! Не до вас, нужна коллективизация, индустриализация.

И вот так всё время. Не до вас, нате. Нужно преподавать в школе на украинском. Нужны учебники. Потом нужно во Львове и в университете преподавать на выдуманном языке.

Вот и подходим к главной ошибке коммунистов: они хотели, чтобы всем было хорошо. Думали, что это и есть дорога к светлому будущему. Чем закончилось – знаем.

А что же можно было сделать? А разделить на генерал-губернаторства. Году эдак в 1937-м. Типа – всё, ребята, национальности отменяются – и мы теперь один советский народ. Республики, эти коммунальные квартиры – пережиток прошлого, айда все в коммунистическое будущее! Не могли. Менталитет не позволял, и то самое – «не до вас». Так, может, это можно было сделать в 1961-м, когда новую конституцию принимали? Нет. Нельзя! В СССР так напугались Сталина, что решили править коллегиально. И только Никита Сергеевич начал, как и положено, забирать власть – ему по шапке. Скопом заклевали.

Брежнев – он путём множества интриг собрал вокруг себя подпевал. При этом управление страной было на десятом месте. Пока крутился Косыгин, ещё куда-то бежали – потом только кормили военных. Оборонялись. Нельзя победить, обороняясь! Пиндосы это с самого начала знали.

Когда же бороться с национализмом? Так ведь вроде все почти спокойно? Ну чего там – в Таллинне школьники покричали, ну, чего-то в Душанбе. Загнали бациллы внутрь, все прыщики залечили. А болезнь внутри разрасталась – и, поняв это, её стали подкармливать американцы. То дашнаков придумают, то 13 января 1983 года Европейский Парламент принимает резолюцию по вопросу прибалтийских государств, в которой осуждает факт аннексии, как несоответствующий «международному праву» и обязательствам СССР по двусторонним договорам, подчеркнув непризнание аннексии со стороны «большинства европейских государств, США, Канады, Великобритании, Австралии и Ватикана». Объявят страну колоссом на глиняных ногах. И так долго будут это повторять, что все поверят! Только толкни – и он развалится на национальные квартиры. Когда тебе долго будут говорить, что ты баран, то поневоле заблеешь.

А что надо было делать Тишкову? Генерал-губернаторства? Так ведь, наверное, поздно уже? Тем более, Пётр сам три новые республики создал – и считал это правильным. Ничем евреи и немцы не хуже эстонцев. Даже более того – их гораздо, даже в разы, больше. Население Эстонии в 1969 году было чуть более одного миллиона трёхсот тысяч, при этом самих эстонцев было всего девятьсот тысяч – и это считая смешанные браки.

Штелле в юности смотрел фильм про репрессированных прибалтов – «Долгая дорога в дюнах». Их в Сибирь согнали. Став министром культуры, запросил сводки. Получилось вот что: с конца войны и до смерти Сталина в Эстонии было репрессировано около 36 тысяч человек, в основном по обвинению в коллаборационизме, а также за участие и поддержку антисоветских партизанских формирований («лесных братьев»), и общее число участников составило до 10 тысяч человек. Их бы меньше было – но «Лесные братья» активно поддерживались западными разведками, в первую очередь британской и США.

Была там и массовая депортация. 25 марта 1949 года примерно двадцать семь тысяч человек были депортированы из Эстонии, главным образом в Красноярский край и Новосибирскую область.

Часть вернулась, часть ассимилировалась. Зная это, Пётр придумал некую попытку сделать то же самое – но без репрессий. Что там испортило москвичей? Все остальные не лучше живут. Всем нужны квартиры.

Ход был такой.

Есть в Таллинне Государственный институт художеств Эстонской ССР. Архитекторов выпускает, художников, искусствоведов и прочая. Ректором там служит, наверное – искусство же, – Ян Варес. Пётр с ним встретился, будучи ещё министром культуры, и договорился, почти через колено, что все сто процентов выпускников поедут в большие города РСФСР, имеющие театры и киностудии, большие библиотеки и другие очаги культуры. Там им понятно нужно оотраабоота…аать три года. В эти же города министерство делает вливание, и они строят для работников культуры дома, где и получают квартиры молодые специалисты. Квартиру в СССР сильно-то не бросишь! Большой процент останется, и со временем ассимилируется.

– А каагже наашии очаагии кууультууурыы? – «возопил» возбуждённый ректор.

– В ваши очаги пошлём грузин.

– Кааагжее таааааг? – воскликнул «культурист».

– А обмен! Обогащение культуры. Принцип этого самого демократического централизма!

– Чтооо этоооо зааа прииинциип?

– Ленина читайте.

Ну, вот уже два года девяносто процентов выпускников рассредоточиваются по матушке-России. А горячие тбилисские парни вместе с не менее горячими кутаисскими женятся на эстонских «оотооорваааах». Сто процентов не получается – шишки всякие свою золотую молодёжь стаарааются отмазать. Теперь, став членом Политбюро и получив временную передышку в больнице, Пётр эту проблему решил щелчком пальцев. Вызвал трёх столпов государственности эстонской в кремлёвскую больницу, и зловещим щёпотом попросил:

– Ребята! Есть такая проблеемма. Называется – национализм. И это в СССР! Если вы её не решите за один день, то я на Политбюро поставлю вопрос о том, что в Эстонии к власти пришли националисты, и пора им туда кого-нибудь из КГБ направить в Первые секретари. Вот, может, Цвигуна перебросить? Все выпускники вышеперечисленных высших учебных заведений, которые нашли повод остаться дома, должны переехать на постоянное место жительства на Сахалин. Всё, это не обсуждается! Если хоть один останется – даже если это ваши дочь или сын – то вылетите с работы. Да, если успели выйти замуж, родить, жениться, настрогать детей – то вместе с семьями. Людей, которые отмазали эту золотую молодёжь, снять с работы, без позволения занимать в дальнейшем руководящие должности…

– Товарищ …

–Ну, на ваше усмотрение. Половину.

Председатель Президиума Верховного Совета Эстонской ССР Алексей Мюрисепп, Председатель Совета министров Эстонской ССР Вальтер Клаусон и Первый секретарь ЦК Компартии Эстонии Йоханнес Кэбин сверкнули очами, скрипнули зубами – и собирались уже было уходить выполнять решения Партии, но Пётр их остановил.

– Товарищи, мы же ещё даже не начали. Вот списки ещё одного очага национализма.

На самом деле, ту же процедуру, что и с институтом культуры, Пётр провернул ещё с одним гуманитарным рассадником национальной культуры.

Таллиннская консерватория. Ректором там был Владимир Алумяэ – с ним тогда тоже вроде договорились, но процент уклонистов вообще к пятидесяти приближался. А вот Тбилисская государственная консерватория имени Вано Сараджишвили в Эстонию ребят почти всех отправила, из-за чего численность всякого рода музыкантов в Эстонии стала даже зашкаливать.

Икнули эстооонцыыы.

– Вот и хорошо. Пойдём дальше. Будучи министром сельского хозяйства СССР, я имел подобный договор с Фёдором Дмитриевичем Клементом – ректором Тартуского университета. Все медики должны были также распределяться по районам РСФСР, и на это было выделено много денег. На строительство фельдшерских пунктов в деревнях, на новые поликлиники, на центры ветеринарные в городах, на жильё для специалистов молодых. Жалуются председатели колхозов – не приехали кое-куда специалисты. Дорогие товарищи руководители, не доводите до греха! Давайте спрогнозируем мои действия.

– Тоооваарииищ…

– А я говорю – давайте. Сидим это мы с моим другом маршалом Гречко на даче, шашлычки под пивко поглощаем – и после трёх литров, отливая на куст смородины, я и говорю: «Анннтонныч, можно в Эссттоннниии проверить военкоммматты? Ик. А то ттамм оччень мммнног…го, болльнных ст… ик… ало». А министр, отливая на куст крыжовника, и говорит: «Херня вопроосс!! Давай их всех в моряки. Ик. Говорят, вода в Баренцевом море, ик, – лечебная».

– Я всёёё поонняял, тов… – встал веснушчатый Первый секретарь.

– Не-ет! Рыбка плывёт – назад не отдаёт. Разработайте, пожалуйста, программу, чтобы в ближайшие пять лет все выпускники высших учебных заведений Эстонии распределялись в области Казахстана. Жильём обеспечим. Если у выпускника и в самом деле осталась одна мать с кучей братьев и сестёр – то и им выдадим квартиры, найдём хорошую работу матери. Вот теперь вы всёёё пооняялии? Не смею задерживать. У меня перевязка вон – уже медсестра мнётся в коридоре. Вас, наверное, опасается – уж больно вы грозно выглядите. Можете меня ругать, Сталиным обзывать и прочими хорошими словами. Я буду проверять выполнение нашей договорённости. Пока устной. Дооо свидааанния.

Уходили уже, гордо выпрямив спины, как Пётр им вдогонку выдал:

– У нас ведь государственный язык – русский. Завтра на внеочередном заседании ЦК я поставлю вопрос о сдаче экзамена по русскому языку и истории СССР всеми партийными и государственными служащими всего Советского Союза. А начнём мы экзамен с Казахстана и Эстонии. Сразу после Нового Года. В новое десятилетие – с новыми знаниями! Ура, товарищи!

Не уракнули. Ножи мысленно точили.

Интерлюдия десятая

– Мистер Президент! В Занзибаре нефть нашли!

– Да? Так у них там того – демократии нету. Надо делать.

– Так и в Северной Корее тоже нету… демократии.

– А у них там и нефти нету. На хрена им демократия?

Если кто-то думает, что Ким Ир Сен, получив половинку Кореи, причём менее развитую и менее заселённую, и, к тому же, почти лишённую земель сельхозназначения, обрадовался и почил на лаврах – то он глубоководный заблужденец. Вождь твёрдо сказал: «На это я пойтить никак не могу». И не пошёл. А тут ещё укушенные какой-то недоеденной собакой южнокорейские друзья в ноябре 1966 года без согласования с американскими союзниками, и даже без предупреждения старшего брата обстреляли артиллерией северокорейскую территорию, что сильно усугубило и до этого тяжёлую ситуацию. Пиндосы сказали: «Тык ныльзя» – и… дали добро на продолжение провокаций. После этого воодушевлённая южнокорейская сторона стала засылать на северокорейскую территорию группы разведчиков, сформировав их из жителей Северной Кореи, по разным причинам оставшихся на Юге. Эти засланцы разгромили несколько блокпостов Корейской народной армии в демилитаризованной зоне, убив не менее трёх десятков северокорейских солдат.

Ким ответил – и вот уже три года, как и в Реальной истории, в Кореях идёт война. Танковых атак нет, глобальных наступлений – тоже. Диверсионные операции и мелкие стычки. Обстрелы через «Демилитаризованную зону». Её ширина составляет четыре километра, и растянулась она на двести сорок один километр, через весь полуостров.

Нельзя не отметить, что в этой развязанной Республикой Кореей вялотекущей войне перевес на стороне КНДР. Вот несколько сводок.

17 августа: Над КДЗ выстрелом с земли был сбит американский военный вертолёт Hiller OH-23 Raven, трое членов экипажа взяты в плен северокорейскими солдатами.

15 апреля: Два северокорейских истребителя МиГ-21 сбили над Японским морем, в 167 километрах от КДЗ, американский военно-транспортный самолёт «EC-121». Все 32 человека, находившихся на борту, погибли.

2 ноября: Объединённый американо-южнокорейский пограничный отряд, попадает в крупную северокорейскую засаду в КДЗ. Шесть американских и три южнокорейских солдата убиты, Один американский и девять южнокорейских солдат ранены.

27 сентября: Северокорейские солдаты обстреливают американский военный джип в КДЗ. Один американский военнослужащий погиб на месте, ещё один скончался в больнице. Северокорейцы потерь не понесли.

20 июля: Солдаты из 1-го батальона, 32-й пехотного полка Армии США попадают в северокорейскую засаду в КДЗ. Два американца убиты.

29 августа: Джип с американскими военнослужащими подрывается на мине к югу от КДЗ. Три американца погибли, пять получили ранения.

Не всегда везёт солдатам Кима, бывает и такое.

30 октября: Самый ожесточённый бой с момента окончания Корейской войны. Отряд северокорейского спецназа численностью в 120 человек высаживается на пляже в Самчхоке. В ходе многочасового ожесточённого боя с южнокорейской армией 110 спецназовцев погибают, ещё семь сдаются в плен, ещё трое пропадают без вести. Потери южнокорейских сил – 40 убитых солдат и 23 гражданских лица, и 103 раненых, как и семь северокорейцев.

И ещё сотни и сотни маленьких столкновений и перестрелок из-за угла. Три года – это тысяча дней, и почти каждый день гибнут люди с обеих сторон. При этом шлют гробы и на Техасщину, и на Пенсильванщину. Сотни салютов на кладбищах! Сотни свёрнутых красиво звёздно-полосатых флагов вместо сына, отца, мужа.

Есть нюанс. Американские «братья старшие» очень решительно забирают обстрелянных корейцев во Вьетнам. Потому Северной Корее, она же КНДР, противостоят необстрелянные салажата – да ещё у этих недовоинов и оружие под стать. Часть, конечно, вооружена карабинами М14 и штурмовыми винтовками М16, однако многие все же носят устаревшие винтовки M1 Garand. Всё лучшее – во Вьетнам.

Ещё на двести сорок километров границы корейско-американские войска имели 20 танков М48 и 12 вертолётов Bell UH-1 Iroquois. Также воздушную поддержку осуществляла 314-я дивизия истребительной авиации ВВС США. Тут ключевое слово – «осуществляла». Уже далеко на юге «осуществляют».

Всего с Южнокорейской и американской стороны на передовой находились две пехотные дивизии общей численностью до тринадцати тысяч человек. Также на границе имелась 3-я бригада морской пехоты южнокорейской армии численностью около двух тысяч человек. Ещё около тридцати тысяч солдат имелось в резерве в двадцати девяти километрах южнее границы, поблизости от Сеула.

А что у Ким Ир Сена? Получше. Корейская народная армия выставила восемь пехотных дивизий, вооружённых по советскому образцу – ну, и, естественно, за советские деньги. Ещё три мотопехотные и одна танковая находились в непосредственной близости. Кроме этого, в резерве имелась группа из сводных танково-артиллерийских корпусов. Всего около двадцати четырёх тысяч человек на передовой, и около двенадцати тысяч в резерве. И вишенка есть: на границе с Южной Кореей у КНДР было три элитных подразделения спецназа суммарной численностью до тысячи человек, из Разведывательного управления Корейской Народной Армии.

– Вождь, партия и армия едины общей судьбой, делят друг с другом и радость, и горе. Родина – это не просто край, где ты родился и рос. Она должна стать таким местом, где человек живёт настоящей жизнью, где гарантируется счастье грядущих поколений. Родина – это настоящая мать для каждого, колыбель его жизни и счастья. Любить свою нацию, быть готовым защитить Родину – важнейшие качества человека и солдата. На зов Родины и народа надо откликаться не словами, а готовностью к самоотверженному служению им – так относится патриот к Родине и народу. Патриот – то высокое звание, которое дают Родина и народ своими славным сынам и дочерям. В борьбе – жизнь; в жизни – борьба. Один день, прожитый человеком в самоотверженной борьбе за революцию, ценнее и дороже, достойнее, чем прожитые им бесцельно сто или тысяча дней. И сегодня вам выпал этот день. Нам выпал! Вперёд же – и не мы сегодня умрём за Родину! Пусть грязные американские прихвостни и сами американцы умирают. А мы вернёмся с победой, – Великий Вождь махнул рукой, и десятки истребителей и бомбардировщиков полетели, и десятки танков и БМП и БТР зарычали, и десятки тысяч молодых и не очень глоток грянули «Эгукку» – гимн КНДР.

Сияет утро над Родиной,

Богаты недра родной земли.

Пять тысяч лет твоей истории,

Отчизна в три тысячи ли.

Народ наш гордый прославился

В веках культурою древнею.

Родимой землю свою зовём,

Корею к славе мы ведём!

Глава 21

Событие тридцать первое

– Ты знаешь, Юрка попал в больницу.

– Удивительно! Ведь только вчера вечером я видел его с очаровательной блондинкой!

– Вот-вот. И его жена – тоже видела…

Давно было – в той жизни, году в восемнадцатом или в девятнадцатом. Штелле, как на пенсию вышел, стал принимать меры, чтобы не растолстеть, ну и воздухом свежим дышать. Маршрут себе по городу наметил, и каждый день ходил по нему. Выбрал такой, чтобы, чуть не доходя до дома, часы вибрировали и сообщали, что восемь тысяч шагов «хозяин» прошёл. Шёл и в тот день, проходил мимо площади. Утро ещё – но фонтаны уже включили. Присел на скамейку так, чтобы сносимые ветром капельки воды, почти долетали, самым краешком. Часов одиннадцать, а пришпоренное известием о глобальном потеплении Солнце шпарит уже, как в последний день Помпеи.

В тени на соседней, совсем близко стоящей скамейке, сидит бравый, лет тридцати на вид, чуть пузатенький десантник. Бравый-пребравый – голубой берет, аксельбанты, усы, старшинские погоны. Весь в значках – а может, и ордена. Кто их, современные награды, изучал. Здоровенький такой дядя, серьёзный. Сидит, чинно пьёт, с бульканьем и кряканьем, пенный напиток из горла полуторалитровки, и время от времени протягивает её своей уменьшенной копии – тоже усы и аксельбанты, но и брюшка нет, и ростом чуть ниже. Между ними на скамейке сидит сынишка лет пяти:

– Па-ап, а погоны у тебя и дяди Кеши голубые?

– Голубые, сынок!

– А берет у тебя тоже голубой?

– Голубой, знамо дело.

– А ты, пап?

Десантник гыкнул и пивом поперхнулся, дядя Кеша упал под лавку и берцами в воздухе маваши-гири чудан стал исполнять. Батя пену с усов стряхнул и говорит наследнику, эдак сурьёзно:

–А я, сынок, гвардии старшина 345-го отдельного полка.

К чему вспомнилось? Так второе августа 1969 года сегодня. Праздник.

Там, за окнами – война. Может, единственная война Советского Союза малой кровью и на чужой территории.

Война идёт четвёртый день. Никто её не объявлял, и потому по радио Левитан о победах не сообщает, и по телевизору – тоже нет. Петру в Кремлёвку сводки приносят. Стоит товарищ в штатском, но с военной выправкой – в смысле, по стойке смирно стоит, а не уточкой с ноги на ногу переваливаясь, и ждёт, пока «Мироныч» прочтёт. Потом забирает и идёт в соседнюю палату – там лежит Шелепин. Обострение язвы, резать сегодня будут. Пётр, конечно, и Фрейдлиной позвонил, и Франку – должны сегодня обследовать товарища, может, получится медикаментозно исцелить. Без вспарывания генсековского чрева и укорачивания вождистских кишков.

Прочитал. Ничего не понятно. Китайцы затихарились.

Там, на Западе, почти не оказывают сопротивления, так – в парочке военных городков окопались и ждут чего-то. Скорее всего, когда советские танки подъедут – сдаваться будет не стыдно. Танки уже въехали. Кульджу заняли, выбив оттуда десятитысячный гарнизон. Специально оставили дорогу на восток свободной, чтобы не стали «соседи» из себя загнанных крыс изображать. Повелись китайцы: вышли и потопали с техникой и лёгким вооружением. Прямо как в рыцарские времена – с развёрнутыми знамёнами. И не проконтролировали наши. Уйгуры при переправе через мост НОАКовцев его взорвали, а эту дивизию, растянувшуюся на пару километров, обстреляли из всего, что под рукой имелось, даже из рогаток. Ну, это они придумали такой способ лимонки подальше забрасывать. Бойня вышла на зависть! Китайцы огрызались до последнего человека, ведь ни вперёд, ни назад дороги нет, а по флангам – тысячи повстанцев. Китайцы практически всех нападающих положили, всё же обученные солдаты – это не дехкане с рогатками. Пришлось генералу армии Николаю Григорьевичу Лященко, командующему нового Среднеазиатского военного округа, применить авиацию. Помножили дивизию на ноль.

Союзники, потеряв более тысячи человек – практически всё, что имели, – сдулись. К счастью, это только помогло. Китайцы стали сдавать гарнизоны, кто – уходить на восток, а кто – и просто сдаваться. Получается, на западе – всё, как и планировали. Объявлено о создании двух государств, Советский Союз и ещё десяток государств их тут же признали. Самое интересное, что не только страны Варшавского договора. Кстати, Румыния без Чаушеску перестала китайцам в рот заглядывать – признали Илийскую Советскую Социалистическую республику одной из первых, а Джунгарскую Народную республику, хоть и через день, но тоже признали. Так вот, кроме «братушек» всевозможных, признали новеньких и несколько серьёзных стран. Индия, её вечный враг Пакистан, шах Ирана отметился, Египет, Сирия, а за ними – и весь мусульманский мир. Поддержали единоверцев. Куба не признала пока – зато, как это ни удивительно, признала Бразилия. Какой-то выверт в голове фашистского диктатора. Хотя, по глубоком размышлении, Пётр для себя нашёл обоснование действиям Артура да Коста-и-Силва. Это он напомнил США, что пора новый транш кредитов вливать в экономику Бразилии – а то могут и переметнуться.

А может, просто Артуру китайцы не нравятся? Одним словом, на Западе всё предсказуемо и понятно. А вот на Востоке – ничего не понятно! У Китая там, на самом востоке, чуть не миллионная армия стоит. По идее, должна попытаться на наш Дальний Восток напасть. Там ждут – неделю уже в полной боевой пребывают. Спят урывками и стоя, как кони – а Китай молчит.

Выжидает? Пока длинноносые обезьяны расслабятся? Боятся? Атомных бомб? Войны на два фронта? Или просто некому приказ отдать? Или этот приказ никто не собирается выполнять? Неясно, и оттого муторно на душе.

Война там громыхает. Все, кто мог, ввязались. Ким Ир Сен одним рывком смял оборону и прошёл вглубь Корейской республики на сотню километров. При этом Сеул остался в тылу, в кольце. Американцы срочно эвакуируют своих штатских, да и часть военных. Зато они отыгрались на китайцах – сбросили на Харбин и Пекин атомные бомбы. Отомстили. У Тайваня тоже дела не очень, их прорыв через лаосскую границу китайцы просто задавили количеством. Ну, погибло десять-двадцать тысяч человек – но и врагов больше нет. Даже пленных. Никто гоминьдановцев в плен не брал. Чуть лучше на Хайнане, но пока бои ещё идут – и потери у американцев и Тайваня огромные. Тоже десятки тысяч. Там и Япония отметилась: её силы самообороны подошли на паре кораблей, и совершенно неожиданно оба взлетели на воздух. Не все, видно, подводные лодки американцы уничтожили у НОАК. Теперь там всё, что можно, пиндосы стянули – ловят этого призрака чёрной кошки в чёрной комнате.

На Юге идут позиционные бои в соляной пустыне. Индия её захватила и китайские гарнизоны почти уничтожила. Где-то там, в горах, у НОАК остался аэродром, и они прилетают на вполне себе современных для Китая Н-5, обстреливают индийские войска. А ещё недобитки изображают из себя партизан.

А что США? Американцам несладко – воевать сразу на три фронта они не привыкли. На Севере – Северная Корея, на Юге – Северный Вьетнам, а в центре – Китай. И никто не собирается успокаиваться – только вводят и вводят новые части. Три флота на подходе, и Шестой уже Суэцкий канал преодолел. Второй с Четвёртым тоже стронулись с места, но им ещё прилично чапать.

Когда они сбросили первую атомную бомбу на Харбин, наши мидовцы попытались урезонить «партнёров», но те насупились и ответили: как только, так сразу, вот переломят ситуацию – и бросят бомбить. И на следующий день бросили. Три маленькие бомбы на промышленные районы Пекина. Неясно, успокоятся или нет. У Китая много городов – Шанхай вон неподалёку.

Отдал истукану бумаги, хотел было задуматься – не дали. Пришла медсестра. Лиза Бричкина. Ну, это её так Пётр про себя сначала называл, а потом как-то перепутал, да и вслух сказал, мол, «спасибо, Лизавета».

– Так меня Леной зовут, – улыбнулась и поправила.

Почему Лизавета? Ну, чем-то похожа. Светлая блондинка с короткими волосами, и плотненькая такая вся, сбита. Ямочки на пухленьких щёчках, а глаза – аж синие.

Сейчас перевязала ногу, сделала укол – Пётр почти и не почувствовал. Молодец. Решил похвалить.

– Очень хорошо ты, Лизавета, уколы ставишь. Прямо лучше всех в мире. Отблагодарить тебя надо. Так что готовь дырочку.

Типа, для ордена – в одежде проковырять.

Лена-Лизавета отшатнулась и, покраснев до корней волос, говорит:

– Пётр Миронович, у меня муж! И Светка, девочка. Ну, в смысле, дочь. Три года.

Пётр в первую секунду не въехал, при чём тут кузнец.

Медсестра попятилась, но, дойдя до двери, остановилась, и говорит, потупившись:

– Да днём и народу много ходит, ещё застанут… Может, послезавтра? Я в ночную дежурю, – и, сверкнув ямочками, шмыгнула за дверь.

Пётр так и остался с открытым ртом. Вот и думай теперь: то ли нужно срочно выписаться до послезавтра – а то ли болезнь себе придумать, чтобы Чазов не выписал до послезавтра?

Плотненькая Лизавета, вся выпирающая из халатика, сосредоточиться на войне мешала. Решил, чтобы избавиться от образа, перенести его на бумагу – не получилось. Стих не придумывался, зато вспомнился чужой – как-то наткнулся, посмеялся, но был он корявенький. Доработал сейчас. Получилось вот чего:

«Тюлень», подумала акула,

Завидев на волнах меня.

А я худела, между прочим,

Три дня, три дня, три дня, три дня.

Четыре получилось? Ладно. Болеть или не болеть? Вот в чём вопрос!

Событие тридцать второе

Двое химиков в лаборатории:

– Вась, опусти руку в этот стакан.

– Опустил.

– Что-нибудь чувствуешь?

– Нет.

– Значит, серная кислота в другом стакане.

От лежания мысли в голове путались. Пётр встал, по коридору прошёлся. Спустился в холл, там наткнулся на Шелепина. Хотел уйти – много народу пришло к Александру Николаевичу. Жена, наверное, с ней ещё помоложе женщина, дочь, судя по всему, и мальчик – ну, получается, внук.

– Коленька, перестань, – Тишков уже собиравшийся уходить, на окрик обернулся. Мальчик-внук играл на подоконнике машиной. Не простой электрической, в смысле, на батарейках. Машина жужжала и мигала.

Коленька увидел чужого дяденьку и спрятал жужжалку за спину. Пётр улыбнулся (как называется внук вождя?) вождёнку – и поковылял, путаясь в полах халата, наверх.

Лёг, взял «Правду» утрешнюю – и отрубился. Правда – она вечно в ступор народ вгоняет. Приснился сон эротический с Лизаветой, но досмотреть не дали. Пришли Фрейдлина с Александром Генриховичем Франком.

– Рахиль Хацкелевна, – начал Тишков. Хотел объяснить, что нужно попробовать вылечить Шелепина без операции – и тут торкнуло.

Всё как всегда – цепочки соединились. И вот когда это случается, всякий раз поражается Пётр, почему в его светлую каштановую голову раньше не пришло. Столько времени, блин, потерял! С этого надо было начинать, а не с Виагры. Да, она принесёт миллиард рублей – прямо как нефть. Но есть вещь, которая принесёт сотни миллиардов! Её одной хватит, чтобы все автозаводы мира купить и в СССР перевезти. Без этой ерунды невозможно будущее. И это не сложнейшая микросхема, не процессор. Это хрень, доступная к изготовлению прямо сейчас! И слава Богу, что хоть не опоздал – через год её изобретут. Правда, изготавливать не будут. Потребуется ещё два изобретения и почти сорок лет, чтобы это открытие перевернуло мир. А вот он знает все шаги. Как делать – не знает, а как ломать – пожалуйста. Лет пять-семь назад решил разобрать и посмотреть. Разобрал. Удивился. Полез в интернет. Опять удивился. Разобрал более вдумчиво. Есть ведь, мать их, умные люди!

Цепочка. Шелепин – внук – машинка – батарейки – Фрейдлина. Получился литиево-ионный аккумулятор.

И, самое главное, все неправильные шаги он знает. Не надо делать взрывоопасные литий-кобальтовые, не надо делать и литий-марганцевые, которые не держат, при прочих достоинствах, холод. Можно сразу перейти на литий-ферро-фосфатные. Формула элементарная – да это даже и не формула.

LiFePO4 + 6C → Li1-xFePO4 + LiC6

А ещё он знает про контроллер от превышения напряжения заряда, чрезмерного разряда и превышения температуры. Оба эти процесса приведут к самовозгоранию и взрыву. Там, конечно, микросхемка какая-то, но есть же целые институты в СССР – уж такую-то ерунду сделают?

Кто в детстве не разбирал отслужившие свой век батарейки? Девочки, наверное, да и то – не все. Интересно же. Графитовый стержень и серо-чёрная щелочная гадость. И некоторые продвинутые юзеры даже пытались их заряжать – заканчивалось по-разному. Знаете, почему нельзя заряжать обычные батарейки? Казалось бы, при протекании тока в зарядном направлении на электродах будут идти процессы «в обратном порядке»: на отрицательном будет осаждаться металл, в обычных батарейках это цинк, а на положительном активная масса, бывшая когда-то двуокисью марганца и отдавшая свой кислород, будет снова окисляться, превращаясь обратно в новенькую MnO2. Только вот всё портит один нюансик: одновременно с этими процессами разлагается и вода в электролите. Выделяющиеся газы раздувают корпус батарейки и выдавливают электролит наружу. С печальными последствиями для аппаратуры, а то и для глаз.