Текст книги "Удовлетворение"

Автор книги: Андрей Голяк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– … Вы можете звонить в студию и задавать любые вопросы, которые вас интересуют, – бодро защебетала из динамиков Пэм.

– Кушать подано, мадам! – галантно провозгласил Пепел и торжественно водрузил перед Татьяной тарелку с омлетом.

– Привет, Коля! Как настроение? – продолжала в приёмнике Пэм.

– Какой Коля? Он же Влодек! – удивился Пепел.

– Спасибо, отлично, – ответил Пэм хорошо им знакомый похмельный баритон.

Пепел с Татьяной уставились друг на друга в немом изумлении, опознав в собеседнике Пэм Чиллаута. Да ещё, судя по всему, неплохо поправившегося.

– Офигеть – не встать! – Пепел положил в рот громадный кусок яичницы и принялся механически жевать. – Кольку-то как туда занесло?

– Может, этот польский гитарист не смог приехать? – предположила

Татьяна. – Или отказался от интервью? Сам знаешь – "звёзды" бывают очень избалованными.

– Да нет, – пожал плечами Пепел. – Влодек – нормальный чувак, я сам с ним несколько раз общался, даже джемовали вместе. Кроме того,

Пэм вообще никогда не отказывают. Она, наверное, слово знает специальное.

Тем временем передача катилась по наклонной. Чиллаут был в ударе.

Он сыпал смелыми заявлениями, критиковал тенденции развития современного шоу-бизнеса, выдвигал безумные прогнозы. Татьяна совершенно забыла о том, что ей нужно на работу – вместе с Пеплом она, раскрыв рот, слушала разглагольствования Чиллаута в эфире.

– Коля, а что ты можешь сказать о вашем фронтмене Алексее

Пеплове? Интересно, как его воспринимают сами музыканты.

– Пепел – это шаман! – с энтузиазмом ответил Чиллаут. – У Пепла мозги золотого цвета – это я вам точно говорю! Когда Богу стало одиноко, на свет появился Адам. А когда Бог обкурился травы – появился Пепел! Я это давно просёк.

– Интересная метафора, – заметила Пэм.

– Какая, в жопу, метафора! – рассердился Чиллаут. – Я тебе реальные вещи глаголю, а ты – метафора! У тебя, Пэм, наверное, вчерашний кокс с коньяком ещё из мозгов не выветрился!

Пепел поперхнулся кофе, который он пил в этот момент.

– Меня лично дико прикалывает с ним работать. Он умеет делать великие вещи, причём, абсолютно не напрягаясь. Вы послушайте всю ту срань, которую крутят по ящику и по радейкам. И сравните с

"Вельветом". И тогда поймёте, чем настоящая музыка отличается от тупорылого блеянья этих глянцевых пидоров, которых тулят на каждом углу массовому слушателю. И не нужно махать руками, Пэм – я говорю реальные вещи. Я никого конкретно не обидел и выражаюсь вполне литературно.

– Э-э-э-э-э… Несколько категоричная точка зрения. Так вернёмся к Пеплову…

– Так вот. С ним очень прикольн о что-то создавать. Конечно, как и все гении, Пепел иногда бывает редкостным говнюком. Но его оправдывает то, что он создаёт. За это ему можно простить всё, что угодно. И я горжусь, когда ощущаю свою причастность к этому.

Татьяна от смеха не могла поднести ко рту чашку – кофе расплескивался, и приходилось ставить её обратно на стол. Пепел уже не мог смеяться и просто мычал, вытирая слёзы. Можно было надеяться, что это "маппет-шоу" надолго запомнится всем слушателям "Хит FM". А персоналу – тем более.

В это время в студию стали поступать первые звонки. В принципе, аудитория была настроена достаточно благожелательно, да и Чиллаут успешно справлялся с ответами. Слава богу, ему пока удавалось оставаться в формате. Пепел представил, каково сейчас Пэм, и мысленно её пожалел. Хорошо, что Колька всё-таки почти вменяемый.

– Скажите, Николай, почему вы называете музыку группы "Вельвет" великой? – это дозвонился какой-то знаток, судя по въедливому тону.

– Я неплохо разбираюсь в современной музыке, я люблю "Битлз",

"Куин", Лед Зеппелин. И когда сравниваю с ними группу "Вельвет", то вижу громадное несоответствие по уровню. Неужели вы всерьёз считаете, что этот любительский бред, созданный самоучками, можно всерьёз считать музыкой?

– Да, чувак, я так считаю! – окрысился Чиллаут. – Мы честно делаем свою музыку, без фуфла и без дураков! И нам, слава богу, насрать на уродов, которые считают себя знатоками! Мы играем для тех, кто умеет слушать и слышать. И ничего не навязываем остальным.

Не нравится – не слушай, вот и всё, что я могу тебе посоветовать! А если ты собираешься здесь брызгать ядом и рассуждать о непрофессионализме, то пойди и трахни себя в жопу!

Сразу после его слов раздались короткие гудки – знаток, видимо, бросил трубку.

– Э-э-э-э-э-э, дорогие друзья, сегодня у нас в гостях был басист группы "Вельвет" Николай Белоконь, – Пэм решительно взяла инициативу в свои руки и попыталась как-то выровнять ситуацию. – Может быть, вам показалось, что сегодняшняя дискуссия велась в несколько свободном тоне – это преимущество прямого эфира. Мы ничего не вырезаем, и вы слышите полные неотредактированные версии интервью.

Хотя, должна вам признаться, с таким накалом страстей, как сегодня, даже я сталкиваюсь впервые. Спасибо, Коля, за интервью и за содержательные ответы. Мы желаем тебе творческих успехов и всего самого хорошего. До новых встреч, дорогие друзья. С вами была Пэм – вы слушали передачу "Завтрак со звездой".

– Да-а-а-а… Вот это Чиллаут отжёг! – Пепел, отсмеявшись, допил кофе. – Интересно, его живым выпустят из студии? Или Пэм убила его прямо там после эфира?

– Я думаю, что он уже агонизирует… Ёлки-палки, я совсем опоздала! – Татьяна глянула на часы и ужаснулась. – Всё, Лёшка, я побежала. После обеда созвонимся. Целую-целую, – она чмокнула Пепла в нос и выбежала из квартиры.

Быстро впрыгнула на сиденье, рыкнула мотором, резво развернулась и покатила. Вынула сигарету, прикурила и улыбнулась… Утро улыбок в самом разгаре…

ГЛАВА 9

_Current music: Jimmy Smith «_ _Jingle Bells_ _»_

– Глупая голова ногам покоя не даёт, – недовольно бурчал Кокс. -

Встретили бы Новый год там же, в клубе… Зачем ещё куда-то переться?

– Чувак, не нависай… Давай, хоть раз встретим его по-человечески. А то каждый год одно и то же – клуб, официантки, отжиг с какой-то левой публикой, последняя сотня с барменом и бодун в такси под утро.

– Гы! Думаешь, у Пэм будет по-другому? Она насобирает полную хату музыкантов, художников, каких-то пидоров гламурных… Все наебенятся в дым, разнесут квартиру и там же утухнут… Не вижу принципиальной разницы.

– Коксик, ну, тебя же никто не заставляет, – Пепел улыбнулся. -

Хочешь – оставайся после работы в клубе и празднуй. Волочить на аркане я никого не собираюсь. Просто хочется отпраздновать по-человечески, в домашней обстановке, без незнакомых рыл и барных стоек.

– Ну, без незнакомых рыл у Пэм не обходится ни один сабантуй, – вмешался в разговор Гурген, – но я согласен с Пеплом. Новый год в клубах чуток подзаебал. Хочется домашних салатиков и приватной обстановки.

– Просто мы закончим работу в одиннадцать с копейками. Пока смотаем шнуры, соберём манели – считай полдвенадцатого. Времени на дорогу – впритык. А пить шампанское в такси – это как-то не гуд.

– Ага, – согласно кивнул головой Чиллаут, – водку, коньяк, самогон и сухарь ты в такси пить можешь. А шампанское – ни за какие коврижки.

Все дружно рассмеялись. Несмотря на подначки и спор о месте встречи Нового года, настроение было хорошее. По большому счёту, для группы вообще не играло роли, где праздновать. Кокс выёживался просто от скуки.

– А на твоём месте, Чиллаут, я бы вообще поостерёгся ехать к Пэм.

Она после твоего интервью публично обещала тебя кастрировать. Стоит при ней упомянуть о тебе, как она начинает плеваться, материться и сожалеть о том, что тебе удалось уйти под шумок с целыми яйцами и нерасцарапанной рожей. А тут такая возможность – она тебе стопудово яду в стакан подсыплет, – Гурген издевательски заржал

– Да ладно, чего там… Нормальное получилось интервью, – отмахнулся Чиллаут. – Ну, занесло меня чуть-чуть… Драпец оказался сильнее, чем я думал… Но в целом-то нормально получилось – народ ещё два часа после передачи, говорят, звонил.

– Ещё бы! После того шороху, что ты там навёл… Всё, чуваки, приехали. Выгружаемся, – Пепел открыл дверцу и выпрыгнул наружу.

Времени на раскачку практически не было. Зал был набит публикой под завязку, и время поджимало. Саундчек группа сделала утром, так что оставалось переодеться и бахнуть по сотне для куражу.

– Работаем час, не больше, – Пепел перекинул через плечо ремень гитары. – Ну, поскакали!

Зал встретил сдержанным рёвом. Пепел оглянулся – непривычно трезвый Чиллаут в сантаклаусовском колпаке показывал публике неприличные жесты. Пепел шикнул на него и подошёл к микрофону.

– С наступающим вас! Пусть Новый год оправдает все ваши надежды!

Счастья вам!

Вступительные такты "Короля-Змеи" подбрасывают публику вверх.

Пипл завёлся с полуоборота. Пепел специально составил программу из

"боевиков", чтобы не оставить места для отдыха. Выжать их всех, хорошенько выжать, не оставить ни клочка нетронутого пространства.

Тяжёлый риф раздавил сознание, сплющил железными гусеницами, каждую клеточку мозга, намотал на острые шипы окровавленные лохмотья образов и ассоциаций.

Я

Тихо прошепчу

Я Король-Змея!

Последний выброс адреналина в этом году. Бежать мокрыми пальцами по грифу, чувствуя, как из-под них выскальзывают струны. Задыхаться в тесноте строчек, чувствуя, как микрофон бьёт током по губам…

Женщина-кошка крадёшься во мраке

Путать следы, вылизывать страхи,

Жечь обрывки чужих разговоров,

Опьяняться звуком затвора.

Сегодня вместе с «Вельветом» играет Вася. Кромсает сюр рваными кусками, швыряет их публике – жрите! Пронзительные запилы виолончели

– стальной проволокой по венам…

Час пролетает как одна минута. И последним усилием вместе с залом:

Мы

Никогда не умрём,

Мы будем жить вечно!

Переиграли десяток минут. Публика в коме. Времени – только на дорогу. Смотать шнуры и бегом в машину. До Нового года осталось полчаса. Отдышаться в машине, наблюдая в окно за комьями снега, летящими из-под колёс.

В квартире у Пэм людно. Нет, даже не так. Не людно – многолюдно.

Суета, теснота, табачный дым, музыка. Пэм в вечернем платье, Даша в чём-то непривычно экстравагантном, Влодек Лещинский, по-польски элегантный, в смокинге и с неизменной фирменной улыбкой… Толпа знакомых, полузнакомых, совсем незнакомых…

Есть несколько минут для того, чтобы занять места за столом и открыть шампанское. Татьяна улыбается Пеплу и протягивает свой бокал. Хлопают пробки, вино пенится и льётся на скатерть, на ковёр, на руки… Ничего, это на счастье…

Влодек Лещинский верил, что в Новом году всё будет отлично. Его планы обычно сбываются, цели рано или поздно достигаются, жизнь хороша и прекрасна. Значит, есть повод упиться шампанским, натанцеваться до упаду, приударить за хорошенькой ведущей с телеканала «Империя Музыки». А так как все планы Влодека имеют обыкновение сбываться, то не случилось осечки и на этот раз – шампанского было вдоволь, музыка колбасила в полный рост, а хорошенькая ведущая была очень даже не прочь под утро пасть на руки победителя.

Кокс не придавал большого значения праздникам. Он считал, что если хочется оттянуться, то нужно оттягиваться. И совершенно не нужен для этого никакой повод – было бы желание. Следует упомянуть, что оттянуться Коксу хотелось всегда. Кроме тех моментов, когда он не мог подняться из-за жесточайшего бодуна, разумеется. Но, так как в этом состоянии у человека вообще отсутствуют всяческие желания, то мы не берём их во внимание.

В общем, для Кокса всё прошло в обычном режиме – коньяку грамм четыреста, длинные беседы со знакомыми музыкантами о преимуществах различных пластиков для барабанов, стремительный секс в ванной с прикольной девчонкой, имя которой выветрилось из головы, убойный косяк из кокандского ганджа, стриптиз на журнальном столике под бурные аплодисменты присутсссссщихсздесьдам… Было, наверное, что-то ещё… Но стриптиз – это последнее, что зацепилось в дырявой памяти Кокса…

Пэм и Даша встретили Новый год, держась за руки. Звякнули бокалами, улыбнулись друг дружке и поцеловались. Каждая загадала желание. Сбудутся ли – время покажет… Закончился год неожиданностей и сюрпризов, год больших душевных потрясений и находок… Чем станет для них Новый год – будет видно… А сейчас – побольше искр, фейерверков, музыки, шампанского, смеха и поцелуев.

Ведь всегда нужно надеяться на лучшее.

Чиллаут встретил Новый год трезвым. Когда часы пробили двенадцать раз, он выпил бокал коньяку и загадал желание. Зная наперёд, что оно не сбудется. Побродил среди гостей, выкурил три сигареты. Подошёл к

Пеплу и Татьяне, поздравил их с праздником… Похлопал Пепла по плечу:

– Ты – гений, старик. Главное – не утони в этом говне, сумей вылезти наружу. Всего тебе…

Развернулся и побрёл искать Пэм. Нашёл её смеющейся и счастливой… Такой, какой всегда хотел видеть… Наклонился к ней:

– Я люблю тебя, Пэм. Давно хотел тебе об этом сказать, всё никак не получалось…

– Я тоже люблю тебя, Колька! – она засмеялась и чмокнула его в щёку. – С Новым тебя! Желаю тебе счастья и удачи! И пусть тебя больше не забирают менты, когда ты выходишь в магазин за водкой!

– Больше не заберут, – он улыбнулся и отошёл в сторону.

Чиллаут ушёл по-английски, не прощаясь. Вызвал такси, приехал в пустую квартиру, которую недавно купил. Принял душ, надел свежую рубаху и новые джинсы. Расчесал перед зеркалом влажные волосы.

Выкурил две сигареты, выпил три бокала коньяку… И перерезал себе горло опасной бритвой.

Его тело обнаружили только через три дня…

Гурген, как истинный сибарит, насладился атмосферой праздника сполна. Для него не существовало ничего приятней, чем прошвырнуться по гостям с бокалом коньячку, выныривая то там, то здесь, бросить очередную остроту, продать анекдотец, зацепить симпатичную барышню.

Оливки, мясо по-бургундски, лимончик под фаршированную рыбку… Что такое жизнь, как не чередование приятного с очень приятным?

Девочке из балета певицы Стефании раньше не приходилось бывать в подобных тусовках. Она совсем недавно прошла кастинг, и не успела пока ощутить вкус богемной жизни. Она смотрела на всё широко раскрытыми глазами, не уставала удивляться эпатажным выходкам здешних персонажей, впитывая в себя новые впечатления и реагируя на происходящее очень уж непосредственно. Она в первый раз в жизни попробовала кокаин, а утром проснулась в одной постели с гитаристом

"Глистов" и самой Стефанией. Имя девочки история не сохранила, потому что вскоре она вышла замуж и бросила танцевать.

Пепел с Татьяной планировали встретить Новый год вдвоём в постели. Свечи, шампанское и никаких президентов по телевизору… Но из-за новогоднего концерта «Вельвета» им пришлось подчиниться обстоятельствам и ехать к Пэм. Впрочем, это не помешало им радоваться празднику и надеяться только на лучшее в Новом году. С некоторых пор знаменитый пепловский пессимизм заметно пошёл на убыль

– слишком мало отпущено времени и нет смысла растрачивать его попусту.

МНОГОТОЧИЯ…

Оставь меня умирать

В лабиринтах наших свиданий,

Оставь меня умирать

В алфавитах наших прощаний.

Ты снимаешь змеиную кожу

Своей стыдливости,

Размытые строчки твоих ожиданий -

Нечитанный мною стих.

МЕТАСТАЗЫ

ГЛАВА 1

_Current music: Wes Montgomery «West Coast Blues»_

Неприветливые улицы. Грязь под ногами, серое небо сверху, неулыбчивые прохожие навстречу. Локти, плечи, сжатые в ниточку рты, прищуренные глаза – дрянь, да и только. Опускать взгляд, покашливать в душную влажность шарфа – вот и всё, что остаётся. Ещё и ноги промокли – как обычно, если не обращаешь внимания на лужи и встречные машины. Рукам зябко, даже если их прятать в широких рукавах… Город ощетинился всеми своими вывесками, так и норовит пнуть побольнее – нефиг шастать по улицам.

Наконец-то… Вот оно – то, что искала… Даша остановилась перед выпендрёжной вывеской в стиле пикассовских кубических заморочек…

Чуть помедлила и потянула на себя тяжёлую дверь. Спиральные ступени… Не ступеньки, а именно ступени, вытесанные в камне…

Величественное убожество каземата… Подвал остаётся подвалом, даже если его гордо именовать андерграундом.

Никотиново-туманный полумрак, и в нём – фрагменты лиц, скулы, подбородки, чьи-то неопрятные бороды… Здешняя атмосфера мгновенно въедается в волосы, в глаза, в каждую складочку тела и одежды, она вытесняет кислород из лёгких, заботливо их наполняя специальной фирменной клубной смесью для имитации дыхания. Состав смеси прост – много дыма, много алкогольных испарений, чуть меньше пота и парфюма

(в равных пропорциях) и слегка облагородить запахом марихуаны и трубочного табака, так, самую малость. Добро пожаловать в "Синкопу"

– джазовую забегаловку, которая не перестаёт быть забегаловкой, несмотря на все потуги администрации превратить её в клуб.

Даша присела за пустой столик поближе к сцене. Через какое-то время рядом материализовался официант, склонив голову в вежливом полупоклоне.

– Тройной "Арарат", пожалуйста, и один кофе по-турецки с сахаром.

Официант кивнул и испарился. Минут десять спустя, перед ней появляется пепельница, бокалы с коньяком и чашка дымящегося кофе.

Даша отхлебнула коньяку, обожглась кофейной горечью… Прикусила нижнюю губу и замерла, впитывая каждую капельку долгожданного тепла.

Ещё глоток коньяку, ещё кофе… Вынула сигарету, щёлкнула зажигалкой и коротко затянулась, ощущая, как понемногу отпускает напряжение.

На маленькой сцене пожилой неопрятный человек за старым роялем лениво роется в двенадцатитактовом блюзе, небрежно извлекая по несколько нот, пересыпая их из одной ладони в другую, лепя синкопированные безделушки и швыряя пригоршнями в зал. Играет он, похоже, только для себя – остальные совершенно не обращают внимания на его импровизации. Изредка к роялю подходит официант и наполняет вином периодически пустеющий фужер. Даше вспомнились тапёры из чёрно-белых фильмов прошлого века.

Он появился незаметно. Просто в какой-то момент уже стоял на сцене и доставал гитару из кофра. Сунул джек1 в гнездо комбика, щёлкнул тумблером, перекинул гитарный ремень через плечо и присел на высокий табурет сбоку от рояля. Пока человечек за роялем играл что-то вроде вводной темы, он прикурил сигарету и пробежался пальцами по ладам. Он, и в то же время, не он…

Даша внимательно смотрит на этого нового Пепла, пытаясь найти в нём что-то общее с тем, кого она знала раньше. Лицо обрюзгло, под глазами появились мешки… Немытые волосы свисают засаленными прядями, на плечах перхоть… Многодневная щетина и сигарета в уголке рта говорят о многом. Неслыханно, чтобы Пепел отказался от трубки и перешёл на сигареты… У него вид полностью опустившегося человека, которому уже никогда не подняться. Но Даше хочется верить, что впечатление обманчиво.

Публика в зале притихла – видно, что Пепла ждали. Гул голосов смолк, уступив место музыке. Это не совсем музыка в привычном понимании – скорее, задушевный разговор двух бродяг где-нибудь под мостом в Париже или Нью-Йорке. Скупые штрихи воспоминаний, прожитых впечатлений, общий смех над чем-то забавным… Пепел играет в не совсем ему свойственной отстранённой манере, склонив голову и прикрыв глаза… Если бы не тлеющая сигарета в зубах, можно было бы подумать, что он задремал, и только руки живут своей, отдельной жизнью. Скупые фразы звучат на удивление искренне и пронзительно, делая Пеплову трактовку блюза на редкость убедительной.

В перерывах между композициями он пьёт коньяк из большого бокала и прикуривает новые сигареты. Такое впечатление, что никотин с алкоголем играют роль некоего скрепляющего раствора, без которого вся композиция рассыплется на отдельные звуки. И тогда вспоминается, что блюз – это когда хорошему человеку плохо.

Даша подзывает официанта и заказывает для Пепла коньяк. Официант приносит заказ на сцену, а в ответ на вопросительный взгляд показывает на Дашин столик. Пепел вглядывается и удивлённо поднимает брови – не ожидал… И направляется к ней, лавируя между столиками.

– Зачем ты здесь? – он устало опускается на стул и придвигается ближе.

– Зашла проведать, – Даше трудно, почти невозможно изображать непринуждённость.

– Спасибо, я тронут, – Пепел криво усмехается и давит в пепельнице окурок.

– Да не за что, просто соскучилась немного… Что у тебя слышно?

– Да ничего такого. Живу как обычно, похвастаться-то и нечем.

– Говорят, ты пропал совсем. Забил на группу, на репетиции не ходишь…

– У меня творческий отпуск. Могу я, в конце концов, отдохнуть недельку-другую.

Слова, слова, ещё слова, за которыми нет ничего. Не сговариваясь, они обходят стороной смерть Чиллаута, его прощальную записку с лаконичным: "Заебало всё! К хуям собачьим такую жизнь!", его завещание, странное и заверенное по всем правилам у нотариуса, клубок разговоров и сплетен вокруг всего этого…

– А что Пэм? Как она? – Пепел, наконец, раздвигает створки равнодушия и показывает, что его всё-таки что-то интересует.

– Да уже нормально, – Даша пожимает плечами. – Сначала билась в истериках, кричала о том, что это она во всём виновата… Сейчас уже отошла… Да и тебе пора бы…

– А что я? У меня всё в порядке… Я же говорю – в отпуске я…

– Я вижу, – Даша рассматривает пятна на его свитере и сальные волосы. – Надолго?

– Как получится… Нового басиста я уже подписал, административные обязанности теперь на директоре…

– Да, я слышала… Вами теперь занимается Батут.

– Ага… Он пробивной чувак, так что работы скоро будет – завались. Имею право на тайм-аут, пока группа репетирует с новеньким.

– А что Татьяна? Как у вас?

– А никак у нас… Татьяна улетела в Париж. Охуеть – Париж! Мечта моего сраного детства! Увидеть Париж и умереть!

– А у неё не было желания подождать с Парижем, пока у тебя не закончится твой отпуск ? – Даша произнесла последнее слово с нажимом.

– У неё там какое-то важное совещание, – Пепел хмыкнул. – Она хотела, чтобы я летел вместе с ней. Даже билет мне заказала. И визу открыла…

– Ну! А ты?

– А что я? Я не болонка, чтобы меня в саквояже по заграницам таскать.

– Ммммм… Не понимаю…

– А что понимать? Она меня даже не спросила… Сама за меня всё решила, метнулась – билеты, визы, то-сё… Потом сказала – типа сюрприз.

– И что?

– И ничего… Я по таким правилам не играю… Не нужны мне эти сюрпризы грёбанные. Я уже взрослый мальчик и меня не нужно опекать… В общем, ушёл я от неё… Теперь вот вместо Парижа играю здесь каждый вечер – у нас с Фимой типа творческий тандем, – Пепел прикурил новую сигарету.

– Дурак ты, Лёшка! Вот посмотришь на тебя – вроде и талантливый, и умный, и вон, сколько всяких ништяков в твоей голове понапихано…

Живая легенда, блин! А если разобраться – дятел дятлом! Она любит тебя, кретина, а ты только выёживаешься и строишь из себя невесть что!

Пепел потёр глаза – заслезились от табачного дыма. Задумался…

Потом наклонился к Даше:

– Понимаешь, Дашутка, мы с ней разные. Да, нам хорошо вместе, я же не спорю… Но одно её платье, которое она выбросила в мусорник после нашего знакомства, стоило больше, чем вся моя домашняя обстановка.

– Господи, какой же ты глупый! – Даша в сердцах расплескала коньяк себе на колени. – Ну какое это имеет значение? Она любит тебя и, что очень важно, уважает! Для неё не имеет значения, сколько ты зарабатываешь.

– А для меня имеет. Да и вообще… Нет у меня желания разбираться со всем этим. Я как-то потерялся сейчас. Не из-за Кольки – сам не знаю, из-за чего… Всё оно зрело, зрело… А я даже не подозревал – мне казалось, я в порядке… А потом оказалось – не в порядке.

Прорвалось, как нарыв… И всё вокруг залило гноем… Она ко мне прикасалась, а моя кожа умерла… Я был, как в перчатку затянут…

Ничего не чувствовал – только досаду и равнодушие… А потом подумал

– да ебись оно всё конём…

Даша покатала бокал между ладонями, согревая его… Помолчала немного. Спросила:

– Можно я сегодня с тобой побуду? В гости пригласишь?

– Даш, ни к чему это. Не хочу я больше ничего – только чтобы меня оставили в покое. Ни заботы вашей, ни любовей, ни дружбы – ни-че-го!

Я хочу быть один, хочу играть в этом шалмане вместе с Фимой, хочу, чтобы все на меня забили большой болт! Хоть на время! Дайте мне отдышаться немного и сложить дупля с этой злоебучей жизнью!

Пепел резко встал, опрокинув табурет, и пошёл к сцене. Даша не смотрела ему вслед – она внимательно следила за стекающей на пол струйкой коньяка из упавшего бокала. Она ощущала себя такой же опустошённой, как этот бокал, который через пару секунд скатится со стола и разобьётся к чёртовой матери. Стеклянная пустота, которой суждено превратиться в кучку блестящего хлама…

ГЛАВА 2

_Current music: ZZ TOP "_ _She's Just Killing Me_ "

Депрессии – это неконструктивно. Глупо валяться на софе и скулить, что жизнь – говно. Ещё более глупо накачиваться алкоголем или наркотиками, сознательно превращая себя в смердящую кучу дерьма и соплей из-за того, что кто-то сверху повернул стрелочку твоей судьбы не туда, куда тебе хотелось бы. А уж культивировать в себе чувство вины – увольте!

После кратковременного, но жёсткого, смура по поводу самоубийства

Чиллаута, которого к тому же угораздило накануне признаться Пэм в любви (правда, для неё это не стало неожиданностью), она сумела встряхнуться и форсировать все некайфы. Не расслабляться, не выпадать из привычного ритма – ведь Кольку не вернёшь, а живым нужно жить.

Но не успела она толком включиться в свой обычный режим, как начались непонятки с Пеплом. Он вообще куда-то запропастился – репетиции "Вельвета" с новым басистом происходили без него, в

"Кубике" его не видели, на телефонные звонки он не отвечал… Пэм встревожилась, стала наводить справки – оказалось, что вечерами

Пепла можно найти в "Синкопе", где он играет блюзовые импровизации с медленно, но верно спивающимся реликтом Фимой Вассерманом.

Выяснилось это случайно – похвастался арт-директор "Синкопы", который брызгал слюной от восторга, что в их пивняк удалось заманить самого Пепла.

Пэм собиралась заскочить в "Синкопу", чтобы собственными глазами увидеть это зрелище, а заодно и повидаться с Пеплом. Но чёртово колесо повседневности так её завертело – то одно, то другое, то третье, то десятое – высвободить вечер никак не получалось. Рутинка…

А два дня назад Дашка явилась домой зарёванная, в полном раздрае и соплях. Она побывала в этой вонючей "Синкопе", послушала программу и пообщалась с Пеплом. Если верить Даше, то чёртов гений совсем слетел с катушек – бросил свою золотую курочку, пьёт горькую и невъебенно страдает. Брови домиком, короче… По поводу курочки ни

Пэм, ни Даша не возражали – бросил, и хрен с ней! Кто бы плакал, мы не станем! А вот остальное – это уже полное говно. Но что Дашу больше всего расстроило, так это то, что все её благородные попытки прижать голову страдальца к своей великодушной (и довольно соблазнительной!) груди были грубо отвергнуты. Пепел вёл себя по-хамски и недвусмысленно дал понять, что будет счастлив, если его оставят в покое. В результате, Дашку саму пришлось успокаивать и говорить, что всё обойдётся – Пэм решила даже не устраивать сцену ревности, хотя для порядка следовало бы…

В общем, Пэм решила сама повидаться с Пеплом и выяснить, насколько серьёзно тот залип на депрессухе и какие меры требуется предпринять для спасения утопающего. По правде говоря, она надеялась, что всё не так плохо, как показалось впечатлительной

Дашке – ну порвал чувак со своей тёткой, ну забухал малость, ну забил на работу временно – с кем не бывает… Раньше за ним такого не водилось, конечно, но людям свойственно меняться…

В "Синкопе" ей сказали, что Пепел уже пару дней как не приходит.

Пэм перезвонила Батуту, новому директору "Вельвета", и тот сообщил, что на репетициях Пепел тоже не появлялся. Мобильник Пепла талдычил, что аппарат абонента выключен и предлагал перезвонить позже.

Оставалось ехать к гению домой – ничего другого Пэм придумать не смогла.

Не обольщаясь глупыми надеждами, она подъехала к знакомому подъезду, поднялась по двести лет не мытым ступенькам и нажала на звонок. Тишина… Ещё разок… Не может быть – за дверью послышались шаги, и щёлкнул отпираемый замок!

– Здра-а-а-асте. Вам кого? – на пороге появилось привидение – незнакомая обдолбанная писюха лет восемнадцати.

Пока она, щурясь, рассматривала Пэм, та отодвинула её в сторону и вошла в квартиру. Там царил невообразимый срач – немытая посуда прямо на полу, битые бокалы в раковине, окурки, драные пакеты, вонючие объедки… На диване Пэм обнаружила тело артиста, находившегося в полном отрубе. Под ногой что-то хрустнуло – она наклонилась и увидела, что наступила на одноразовый шприц. Глубже под диваном обнаружилась ещё парочка.

– Ёб твою мать! – прорычала Пэм и развернулась к девице, которая, как ни в чём не бывало, изучала гостью.

– А вы кто? – невинно поинтересовалась она у Пэм.

– Жена!

– Ой, мамочки! – сучка заметалась по комнате, собирая свои манели.

– Чтоб через десять минут твоей пиздой здесь и не пахло, блядь малолетняя! – рявкнула Пэм.

– Да, да, конечно, я уже ухожу! Простите меня, я не знала! – бормотала девица, лихорадочно одеваясь.

– Стоять! Где он тебя подобрал, и кто его бил? – спросила Пэм, рассматривая ссадины на лице Пепла.

– Я не знаю, кто его бил. Он был уже побитый, когда мы познакомились. Девочки в "Савое" говорили, что он музыкант какой-то.

Он привёз меня сюда позавчера вечером…

– Вы ширялись вдвоём? Или ты одна?

– Сначала я одна… Вмазалась винтом, чтоб кайфовей трахаться было. Я же не знала, что он женатый. Он смотрел, потом тоже попросил. Я позвонила Олежеку – тот привёз… Алекс за всё заплатил…

– Алекс… Тьфу, говно какое! – брезгливо сплюнула Пэм. – Пиздуй отсюда, Золушка!

Девица испарилась. Пэм смахнула со стула какой-то мусор, присела и задумалась. Дома её никто не ждёт – Дашка поехала к родителям.

Можно "прихворнуть" на пару деньков и присмотреть за Пеплом – он, кажись, вошёл в штопор и вознамерился смурить серьёзно. Неизвестно, когда он остановится, если вовремя не надавать ему по жопе.

Пэм сделала несколько звонков, отменила все намеченные встречи и интервью. Передач на этой неделе у неё не планировалось. Потом порылась в шкафу, нашла подходящие джинсы и старый свитер.

Переоделась… Джинсы были свободны в талии и длинноваты – не беда, можно подвернуть. Волосы она перевязала найденной здесь же банданой с трахающимися скелетами… Критически посмотрелась в зеркало -

Джэннис Джоплин, да и только. Не хватало, правда, горы фенечек и браслетов.

– Ладно, хватит выёбываться перед зеркалом, – одёрнула она себя.

Пепел на время был забыт – для начала следовало привести в порядок разгромленную квартиру. Не обращая внимания на валяющегося в полном ауте хозяина, Пэм собрала весь мусор, смела осколки битых бокалов, достала шприцы из-под дивана… Прошлась мокрой тряпкой по полу, пропылесосила ковёр.