Текст книги "Владеющий словом (СИ)"

Автор книги: Андрей Еслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

3

Резко встаю, сажусь на пятую точку, одеяло летит в сторону, дыхание частое и прерывистое, шарю рукой в попытке найти прикроватную тумбочку. Ладонь встречает лишь пустоту, провожу чуть дальше, в руку попадет что-то упругое и продолговатое, подношу к лицу… резиновый фаллос. Свет тухнет, сознание уходит во тьму, кажется, мозг просто перегружен.

Второе пробуждение стало плавным, скорости изменились. Просто неожиданно понял, что не сплю, постепенно возвращался контроль над телом, зрение сфокусировалось, удалось рассмотреть край балдахина, прикрывающего мою кровать. Несколько минут даже забываю дышать, настолько сложно собрать мозги в кучу. Вспоминаю первое пробуждение, в мозг врывается череда образов, связанных с инструментом. Кажется, это устройство побывало во многих людях, в том числе во мне.

Ужасные воспоминания! Но самое страшное заключается в том, что они не мои.

Почему-то твёрдо ассоциирую себя с Куртом Доалем. Слава тебе господи! Не я совал в себя это, а некто Курт. При этом кажется, что Курт – это я. Неожиданно вспоминаю балдахин над кроватью, не помню, чтобы покупал себе балдахин. Последнее воспоминание… много света, оранжевый грузовик, кажется, городской мусоровоз.

От такого простого воспоминания тут же вскакиваю. Взгляд падает на огромное ростовое зеркало в ногах, из него на меня смотрит абсолютно незнакомый человек. Взъерошенные волосы, женское лицо… Стоп! Рука опускается под одеяло, отражение в зеркале повторяет моё движение. Нахожу явные мужские половые признаки, успокаиваюсь. Мозг отмечает очередную странность, какое мне дело до своего пола, когда я не могу узнать себя.

Сдёргиваю одеяло и на четвереньках направляюсь к зеркалу. Отражение настороженно ползёт навстречу, где-то посередине мы встречаемся. Пытаюсь потрогать типа в отражении, но рука натыкается на холодную гладь зеркальной поверхности. Ещё немного и я снова потеряю сознание от шока. Отворачиваюсь, тупо уставившись в изголовье кровати, мысли со скрипом ворочаются в голове.

В отражении я видел женоподобного подростка, немного худощавого, с космами каштановых волос, по-женски тонкими чертами лица и чуть вздёрнутым носом. Глаза голубые, лицо квадратное, есть подростковая припухлость.

Через несколько минут прихожу к выводу, что если это кошмар, то он чересчур реалистичен. Ущипнул себя за локоть, боль стрельнула нешуточная, ещё одна проверка ничего мне не дала. Неожиданно рядом, раздалась птичья трель, перед глазами повисла небольшая синяя птичка, заливисто заходясь мелодичным пением.

Оказывается, я даже не заметил, что в изголовье кровати есть полка, на которой лежал металлический браслет, шириною буквально в два пальца. Из него и выпорхнула надоедливая пичуга, больше похожая на голограмму, нежели на реальную птицу. С каждой потерянно секундой пение птицы усиливалось, пока не заполнило всю комнату.

– Курт! Поимей тебя тёмные боги, выруби вестника!

Приглушенный голос, раздавшийся откуда-то сзади, включил во мне режим паники. Схватив браслет, постарался потыкать в него пальцами, найти кнопку выключения или что-то подобное. Борьба продолжалась секунд двадцать, за это время я добился немногого. Во-первых, удалось каким-то образом сменить пластинку, теперь вместо птичьей трели я слышал шум грозы, затем дождя, потом льющейся воды. Во-вторых, шум стал просто невыносимо громким, сзади снова донеслось ругательство, а затем раздался тяжёлый топот. От безысходности я закрыл уши ладонями, закричав.

– Хватит!

С удивлением обнаружил, что шум прекратился, шаги удалялись, но их хозяин напомнил о себе.

– Поднимайся Курт. Мать приготовила завтрак, ты можешь опоздать в училище. Я плачу не за то, чтобы ты дрых дома!

Кажется, действовать надо быстро. Где бы я не был, от меня ждут определённых шагов. Мне надо в какое-то училище, так же ожидает завтрак, есть мама, кто-то платит за учёбу, информации мало, но и этого достаточно чтобы понять, что я в заднице.

За пределами балдахина оказалась целая маленькая страна. Комната могла принадлежать кому угодно, трупе бродячих актёров, рок группе, эпатажному панку, эмо паре, но никак не мне. Тут и там было аккуратно навалено множество разноцветных нарядов. Одновременно в глаза бросалось множество деталей, никак не вписывавшихся в современный быт.

Все предметы интерьера были выполнены достаточно топорно, основной материал – дерево. Поверхности носили следы грубо обработки, балдахин представлял собою какое-то грубое подобии тюли, постельное бельё выглядело олицетворением слова «домотканое». Складывалось ощущение, что я попал в какое-то махровое средневековье, если бы не пара деталей. Что за странный будильник, браслет в ходе конфликта упал на пол, но я мог поклясться, что видел голограмму. Второе, источник света, им выступал странный светящийся шар на потолке, что-то невесомое, излучающее холодный белый свет.

В комнате присутствовали два окна, сейчас они были плотно задёрнуты тяжёлыми серыми шторами, от чего создавалось впечатление, что комната захламлена и в ней мало места.

Предметы интерьера были человеческими, я не в аду, демонов пока не видно, никто не хочет поджарить меня в кипящем масле или заставить мучиться на огромной сковородке. Есть базовая программа, которой надо придерживаться. Вполне понятная, а значит выполнимая.

Чтобы попасть в школу… надо что? Правильно! Одеться.

Шкаф нашёлся неподалёку, он был довольно большим, но всё равно при открытии вывалил на меня бесчисленное количество тряпок. Все эти наряды, женоподобная внешность, короткая вспышка воспоминаний, всё намекало… Кричало! О том, что ориентация у моего тела – не стандартная.

В ворохе одежды с трудом нашлись более-менее нормальные тёмные штаны, белая рубашка, что-то на подобии пиджака. Нижнее бельё было на мне, какие-то несуразные панталоны. С обувью возникли проблемы, в наличии были кожаные сапоги разного фасона, но все они были с высокими бортами, как ботфорты, минимальная высота пятнадцать сантиметров. Воспалённое сознание не давало мне одеть такое.

Когда я уже потерял надежду найти что-то приличное, мне на глаза попалась коробка, стоящая особняком ото всех. В ней нашлись обыкновенные с виду лакированные туфли. Носков не было, поэтому пришлось надевать на босу ногу. Посмотрев на себя в зеркало, счёл внешний вид пригодным для выхода в свет.

Наверное, не каждый на моём месте так быстро отойдёт от увиденного и смирится, для меня всё окружающее, казалось, не больше, чем игрой больного воображения.

Выходил осторожно, не зная, что и ожидать, в комнате так же нашлось подобие трюмо. Там я обзавёлся стандартной чёрной резинкой. Сейчас, мои длинные до лопаток волосы были стянуты данной находкой, болтаясь толстым хвостом.

Отделанный затёртым до белизны деревом коридор привёл меня к лестнице вниз. По мере следования видел, что есть куча дверей кроме той из которой я, собственно, вышел. Складывалось ощущение, что я в каком-то хостеле.

Короткий спуск на первый этаж подтвердил мои опасения, я попал в небольшой зал с аккуратными прямоугольными столиками, их было не много, от силы штук пятнадцать, дальше шло небольшое возвышение на манер сцены, всего на пятьдесят сантиметров выше, ширма и двадцать квадратных метров пространства. На нём стояли стулья, а дальше что-то похожее на пианино.

Слева стояла классическая барная стойка, за ней серая стена с полками набитыми разного рода специями, стойка упиралась в кухню, дверь то и дело открывалась, худосочная девица в платье мышиного цвета бегала с подносом, пытаясь не задеть бармена.

В зале было занято от силы пяток столов.

Народ за столами сидел колоритный. Таких можно увидеть в деревнях России, хмурые, возраст неопределённый, одёжка старенькая и та в заплатах. Большинство сидит молча, потягивая что-то из кружек, догадываюсь не чай.

Застыв на лестнице, я не сразу заметил, как из кухни вышла высокая стройная девушка в приталенном бежевом платье. Лицо миловидное, волосы каштановые, стянуты в косу, в руках три кружки. Увидев меня, улыбнулась, поставила кружки за ближайший стол, стало заметно, что наверху каждой качается пенная шапка. Стало быть пиво.

Девица тем временем подошла к лестнице, окидывая меня взглядом. Сознание мигнуло, пришлось придержаться за стену. Память тут же вывалила ворох информации по новому персонажу. Сестра того тела, которое я занял. Зовут Кэли, в одном со мной классе учится. Информация исчерпывающая, как не силился, больше ничего вспомнить не удалось.

– Долго будешь тут в проходе стоять? – голос высокий, звонкий, грудь ходит ходуном. – Опять вчера со своими Цветами жизни шатался?

– С кем? – я сделал вид что вспоминаю, память молчала, видимо для флешбеков нужен зрительный контакт.

– Ну ты даёшь! – сестрица мощно выдохнула. – Па-а-а-ап, тут с Куртом беда! Головой тронулся.

– Ага, с самого рождения. – тут же отозвался крутящийся за баром мужик.

Память обозвала его Свеном, Свеном Доаль, отцом семейства. Таверна принадлежала семье тела, тело же не принадлежало никому, а представляло собой свободного разумного не зависящего от чужого мнения. Наверное, свободолюбивый Курт Доаль достиг такого просветления, что сбежал из собственного тела, потому что даже оно сейчас ему не принадлежало.

– Пойдём покормлю тебя, – сестра подмигнула. – Наверное, мучаешься с головой, вон видок-то какой!

Мы вошли на кухню, проходя её насквозь. Дальше была ещё одна комната, совсем небольшая, видимо она создавалась для семьи, всё же не просто вести бизнес и жить в нём. Как только мы с сестрой вошли, я чуть не упал в обморок, количество вывертов памяти увеличилось.

Брат – Сэди, мама – Мель, слава богу отец ходил где-то за баром, боюсь третьего удара. Сэди смотрел на меня настороженно, немного хмуро, с упрёком. Мама так и лучилась добром и заботой, примешивалось немного жалости, сестра была просто доброжелательна.

На столе высилась миска с клубнями чего-то овощного, стоял аромат кофе, открытая глиняная крынка со сметаной, такая же со сливками. Пучки лука, зелени, головки сыра, сама по себе начала скапливаться слюна, а живот раздражительно бурчал.

Приглашать по два раза меня не надо, я тут же устроился за столом. В кухоньку пробивался солнечный свет, через открытое окно доносились звуки деревни, лошади, крики, маты, а также прохлада, было утро, день только начал входить в свои права.

Клубни оказались похожи на картошку, что и следовало ожидать из их вида, разве что были плотнее и слаще. Прикусывать луком и сыром было просто изумительно, тут же на столе нашлись ломти нарезанного мяса, оно было холодным и приятно падало в желудок. Кофе со сливками так же провалился бесследно, когда я пришёл в себя после животного марафона, то подивился повисшей тишине.

Домочадцы, казалось, даже не притронулись к еде. Я откинулся на спинку стула и обвёл их непонимающим взглядом. Сестра открыла рот от удивления, мама застыла с кружкой, брат ухмылялся.

– Сынок, – осторожно начала Мель. – Ты снова кушаешь мясо?

– Да.

– Пьёшь каф? – сестра.

– Да.

– Ну ты горазд пожрать! – брат.

Безучастных не было, оставалось как можно быстрее ретироваться, чтобы не возникло новых вопросов. Вот когда они узнают, что их сынок ещё и ориентацию сменил, вот где будет настоящее веселье.

Я поднялся в комнату, что-то подсказывало мне, что браслет будильник может понадобится. Такой же был замечен на руке практически всех домочадцев.

Застёжки достаточно простые, устройство напоминает часы, разве что вместо циферблата расположен плоский мутный кристалл чёрного цвета. Стоило надеть браслет на руку, тут же пришло понимание, как этой штуковиной управлять. Если перевести на современный язык, это не совсем часы, скорее смарт браслет, только тут он работал от кристалла, который в свою очередь был заряжен эргами, единицами измерения магической энергии. Что такое эрги, как работают? Курт не знал, юноша уделял крайне мало внимания таким мелочам, как фундаментальные законы его родного мира.

Будильник назывался Вестник. Он исполнял роль телефона, можно было нашептать послание, а затем просто представить человека, которому ты хочешь его отправить. Весточка улетала с эффектом искры, пущенной с приличной скоростью. Также, Вестник мог принимать разнообразные формы в определённом радиусе от хозяина, конечно, чем мощнее накопитель в браслете, тем больше было расстояние. Курт слышал, что у некоторых из аристократов, Вестник мог принимать физический облик, на короткий мир, но этого вполне хватало, чтобы отбить атаку.

Думать о том, как и для чего я здесь оказался не было времени, прихватив сумку, болтающуюся на спинке стула, вышел из комнаты.

Когда вышли из дома, я поймал на себе взгляд сестры, вопросительно изогнув бровь.

– Что?

– Ты так собрался в Училище идти?

– Да, – я осмотрел себя, сестра в отличии от меня переоделась, теперь на ней было более аккуратное и дорогое по фасону платье уже бирюзового оттенка, на ногах короткие полусапожки. – А что-то не так?

– Я, конечно, уже перестал удивляться твоим вкусам, но вот сейчас, полная смена имиджа?

– Ну да, как-то надоело.

– Нет косметики, ярких нарядов, – Кэли загибала пальцы. – Снова ешь мясо, даже пьёшь каф! А вот это движение бровью, ты репетировал, признавайся? Выглядит эффектно.

– Всю ночью. – рассмеялся я.

– Лина будет в восторге. – непонятно выразилась сестра, но я был уже занят другим.

Мы вышли в город, который поразил меня своей насыщенностью, всё-таки это было для меня относительно ново. Узкие улочки были утоптаны до состояния асфальта, в некоторых местах виднелась старая галька, а бывало, попадалась и кладка. Домики были в основном из дерева, выше второго этажа никто не строил, только далеко впереди виднелись здания повыше, наверняка центр города, но не выше четвёртого, ато и третьего.

Повсюду сновали люди, торговцы таскали за собой двухколёсные телеги, они могли встать в любом месте и торговать чем пожелают. Тут были и тушки птиц, кроличьи шкурки, яблоки в карамели, орехи и специи. Но самое главное было в воздухе, тут движение было никак не меньше, чем снизу. Сотни Вестников разноцветными искрами двигались в разных направлениях.

Голова кружилась, но не от красочных впечатлений.

Каждый предмет тут же обрастал историей, желая рассказать о себе.

Проезжающие мимо повозки с различными гербами, вывески таверн и кузниц, лошади, люди, запахи нужников…. Кажется, последнее было слишком.

Который раз за последние сутки сознание мигнуло и приказало долго жить.

Последнее, что я успел сделать, опёрся на сестру, надеюсь она сможет меня оттащить подальше, а мне требовалось переварить увиденное.

Как же это называется, кажется, сенситивный шок…

4

Пришёл в себя достаточно быстро. Ощутил, что сижу на чём-то мягком. Сестра стояла рядом смотрела испуганно и настороженно, словно ждала, что я снова потеряю сознание. Видимо кто-то из прохожих помог Кэли перенести меня на обочину, я сидел на ящике, застеленном какой-то тканью, спиной чувствовал холод каменной стены дома. Рядом нашёлся и обладатель ящика, дурно пахнущий бездомный, смотрит с интересом и какой-то жалостью, когда я пришёл в себя, он озарился щербатой улыбкой.

– Живой значитца ваш братец госпожа!

– Слава Солнцеликому, – воздала хвалу какому-то богу Кэли, а затем обратилась ком не. – Что за Асью ты звал?

– Одна старая подруга. – коротко ответил я, но от расспросов уйти не удалось.

– Очень интересно, когда ты стал якшаться с тысячниками?

– А тебе то что? Завязывай, мы опоздаем в школу.

Надо срочно разузнать, что за тысячники.

Провожаемый подозрительным взглядом сестры, я пошёл дальше по улице, она догнала меня через несколько метров, пристроилась рядом. Так мы и добрались до здания местного Училища.

Видимо тут было единое время для начала занятий, к вытянутому двухэтажному зданию тянулись ручейки таких же нарядных молодых людей, как и мы. Все носили сумки на манер котомки, через плечо, у некоторых присутствовали небольшие кинжалы, висевшие на поясе. Были и те, кого подвозили на карете, запряжённой парой лошадей, других средств передвижения пока замечено не было.

Школа выполнена из камня, отделка была хорошей, даже лучше, чем таверна, в которой жил Курт. В остальном школа, как школа, ровные ряды кабинетов, коридоры. Я пристроился в хвосте процессии втекающих в обитель знаний, следом за шагающей сестрой. Долго я тут не протяну, нужно веское алиби, амнезия там или что-то получше. Был, конечно, один вариант, просто списать всё на тупость Курта, авось проканает. Воспоминания о теле не радовали, было удивительно, как Курт выживал всё это время, мало того, что он любит других мальчиков, так и интересы у него были под стать. Паренёк читал стихи, баллады, играл на местной разновидности гитары, имел стервозный характер маленькой бляди. Любил интриговать, сплетничать, жаловаться, был мелочным и крайне неприятным молодым человеком. Вы думали это всё? Нет! Курт так же любил краситься, постоянно нанося боевую расцветку на свою морду, дефилировал в таком виде по улицам своего района, а когда логично получал люлей, тут же шёл жаловаться в стражу, поэтому был нелюбим всеми вокруг.

Мы подошли к стенду, располагающемуся прямо перед входом, тут висело расписание для учеников. Сразу было понятно, что классов всего четыре, каждый занимает в обучении по году, я с сестрой был во втором. Сегодня у нас было три урока, арифметика, правописание, физическая подготовка, осознал, что умею читать на местном диалекте. Хоть какая-то польза от этого придурка Курта, чтобы читать безвкусные вирши местных поэтов, он научился читать, а затем и писать, чтобы отравлять мир своим творчеством.

На арифметики было скучно, вычисления максимум пятого класса, а может и меньше, дробей тут видно не было, что уж говорить, возможно они появляются в других классах.

Мы застали учителя записывающим задания на урок, он как раз заканчивал. Доска была испещрена символами. Сам старикашка весело улыбался, у него были седые как лунь волосы, подковообразно располагаясь на голове, от этого он походил на Эйнштейна. Что меня по-настоящему заинтересовало, так это мешкообразный классический костюм на нём. Брюки, рубашка, пиджак, на ногах что-то несуразно растоптанное, наверняка бывшее раньше живым. Удивительная мода на кожаные изделия. Все элементы костюма были разными по тонам, пиджак чёрный, штаны коричневые, жилетка серая, рубашка бежевая, удивительно сочетание.

В упор рассматривая профессора, удостоился, ответного изучающего взгляда, а затем и шуточки.

– Вы не в моём вкусе Доаль, перестаньте меня гипнотизировать.

– Жаль, ведь так хотелось. – язвительно брякнул я.

Своего места не помнил, устроился на последней парте, галёрка всегда выручала меня. В земной школе я не особо любил школьные предметы, выстраивая между ними и собой перегородку из более заинтересованных товарищей. Я представлял, что они моя армия, а преподаватель – это дракон. Посылал своё войско в бой, каждый день.

Под моей партой прятались приключения Томаса Сойера, Хроники Эмбера, Игра Эндера. Мне было особо скучно на литературе, когда мы разбирали набившее оскомину, «Что же хотел сказать автор?». Тошнило от завуалированного, устаревшего морального посыла писателей тех лет. Мир изменился господа, пора бы уже откинуть эти забальзамированные отвратительно пахнущие туши, которые мы всё тащим за собой.

По моим словам, может показаться, что я не люблю Россию, но это не так.

Я ненавижу свою родину за бессмысленные, судорожные цепляния за прошлое, но безгранично люблю за всё остальное. Это огромный заснеженный пласт мира, в нём не просто, но всегда интересно, и он абсолютно точно не для слабаков.

Мой мысленный полёт прервала сестра, примостившаяся рядом. Я был абсолютно уверен, что её место не здесь, наверняка, она, как примерная отличница сидит почти на коленках учителя, в ряду первых мест. На мой вопросительный взгляд, она коротко пояснила.

– А вдруг ты опять случится, кто тебя в этот раз поймает?

– Справедливо. – признал я.

Класс постепенно наводнялся учениками, сестра постоянно здоровалась с кем-то, меня же максимум одаривали безразличным взглядом, в большинстве случаем вообще презрительно морщились. Меня такая реакция коробила, но поделать я ничего не мог, справедливо полагая, что Курт и правда всё это заслужил.

Меня интересовал только один вопрос, который я тут же задал сидящей рядом сестре.

– Кэли, зачем ты со мной носишься?

– В каком плане ношусь? – она недоуменно нахмурилась. – Словечки у тебя странные какие-то.

– Ну, – покрутил пальцев в воздухе. – Помогаешь мне, относишься нормально, ведь все твои друзья меня недолюбливают.

– Они любят меня. – просто ответила Кэли.

– Что это значит?

– Они должны относится к тебе нормально, если хотят общаться со мной, – Кэли задумалась, на пару секунд повисла тишина, а затем она продолжила. – Я вижу, как тебе порою трудно, поэтому не злюсь на тебя, всё-таки ты мой брат, иначе я не могу.

– Спасибо, – серьёзно сказал я. – Я постараюсь тебя не разочаровывать.

Для меня это было серьёзным откровением. В моей семье брат недолюбливал меня, тут всё повторилось, но с одним исключением, здесь есть Кэли. Размышления о семье всколыхнули воспоминания об ещё одном человеке, что так же бескорыстно любит меня. Моя дочь, Даша. Я был в некотором роде рад тому, что исчез из её жизни, она не должна была видеть меня таким. Я слишком поздно узнал, что у меня есть дочь. Меня уже исковеркала дикая боль по потерянному, было пережито великое множество нового, не всегда хорошего, многими вещами я совсем не горжусь, я делал их лишь для опыта.

Сперва мне казалось, что чтобы писать, мне нужно, как можно больше увидеть. Я скитался по миру, теряя частички себя в других людях, пока не понял, что я пишу для людей.

А когда пишешь для людей, тебе не нужен багаж из опыта размером с Титаник, тебе нужно понимать других, тех для кого ты это делаешь.

Я снова ушёл в размышления, наверняка, во мне играла грусть по родному миру, ведь только потеряв что-то мы понимаем всю глубину утраты. Из размышлений меня вывел резкий вздох восхищения десятка парней.

В класс вошла удивительно красивая девушка. Невысокая, платье приталенное, под тканью соблазнительно перекатываться полушария упругой попки с аккуратными бёдрами, в районе грудь между платьем и плотью не осталось свободного места так она натянута. Сверху накинута меховая жилетка, на ногах, замшевые полусапожки. Волосы чёрные, распущенные, жесткие и хаотично путанные, на глазах хищные стрелки, по цвету глаза карие.

Тут я был с парнями солидарен, местные такую красоту видят наверняка не часто. Даже на мой Земной, искушённый взгляд – девица была чудо как хороша. Память молчала, назвал девицу кодовым «Незнакомка». А вообще, радовала такая толерантность в столь замшелом обществе. Если не учитывать присутствие магии, местное развитие было где-то на уровне века восемнадцатого, не более, опять же, это лишь мой краткий вывод.

Практически у каждого в классе был вестник, над учениками летали всевозможные зверушки, парили птицы, скакали кони, рыли копытом быки. Если я правильно понял, надо было очень чётко зафиксировать увиденный когда-то образ, чтобы он стал формой твоего вестника, поэтому не удивительно, что многие прибегали к таким простым животным формам, просто эти дети не воспитывались на кинематографе и не могли точно и детализировано представит что-то действительно интересное.

Девчушка тем временем прошла между партами, устраиваясь за второй, как раз через одну от меня. Встав спиной, дала рассмотреть себя с самого интересного ракурса. Сестра удивлённо взглянула на меня, по-новому осматривая с ног до головы. Тут в класс снова вошли, точнее влетели, невысокая рыжая девчушка, искоркой ворвалась в помещение. Растрёпанные волосы на голове, каким-то чудом заканчивались тугой косой. На ногах ботинки самые низкобортные ботинки, которые я видел тут, сами девичьи ножки были утянуты серыми штанами, похожими на джинсы, верх закрыт толстым коричневым свитером, ещё выше популярная среди учеников меховая жилетка.

– Всем привет! – искорка плюхнулась за парту перед нами, к слову, пока что пустую. – Что за перестановки?

– Да вот, решила присмотреть за Куртом, он неважно себя чувствует.

Наверно, с каждый разом меня будет плющить всё меньше, теперь я абсолютно спокойно отреагировал на новое лицо. Память конечно разразилась слайд-шоу на эту тему, но уже без потери сознания, только закружилась голова, заставляя меня поморщиться.

Перед нами была Лина Манс, подруга моей сестры, да и вообще, наверное, хороший друг семьи. Всё что удалось выдавить из сознания, девчушка подрабатывает в нашей таверне, влюблена в придурка Курта, который от неё нос воротит, она даже одевается в штаны, подчёркивая свою попку, вдруг заинтересует. Отношение к одежде терпимое, даже присутствует своя, некая, стилистика. Но вот штаны… это моветон, одевают только когда путешествуют верхом, но Лину это не волнует.

Личико миловидное, глазища огромные, зелёные, россыпь веснушек расходится от носа в разные стороны.

– Привет, – выдавливаю из себя, когда молчание затягивается настолько, что становится неловко. – Прекрасно выглядишь, тебе очень идёт.

Шок, трешь, глаза Лины чуть не вылазят из орбит. Сестра так же подвисает на секунду, но приходит в себя намного быстрее. Прикусываю себе язык, надо же так палиться на каждом шагу. С другой стороны, я уже не тот прежний Курт. Сколько мне придётся тут провести, что делать? Мы с владельцем моего нынешнего тела разные люди, диаметрально противоположны, если быть точнее.

Он не любит женщин, я их обожаю – вот главная наша разница. Я мужчина, и будет много моментов, которые будут меня выделять на фоне настоящего Курта. Наверное, следует найти подходящее объяснение моим странностям, удар по голове, пережитый стресс?

По помещениям разносится звук удара в гонг, звонкий металлический гул разносится повсюду, наверняка, это своеобразный старт занятий. С ударом в класс входит компания Курта. Как я узнал? А как назвать четыре тщедушных тела в обтягивающих штанах и с накрашенными лицами. Крупнее всех смотрелся их вожак, его даже можно было назвать атлетичным, на голову выше своих дружков, волосы длинные, прямо как у меня, лицо красивое, породистое.

Память выдаёт краткую сводку – Альк Сенс, и о ужас, бой-френд нашего Курта, компания называется «Цветы жизни», вот о чём говорила сестра. Нет, решительно, так продолжатся не может, ну не переношу я геев, не против их существования, не лютый гомофоб, но не одобряю, пропаганду пресекаю, если есть такая возможность. В конце-то концов, я же Русский.

Компания направляется за последнюю парту, сразу слева от нас с сестрой, занимают два стола. Альк Сенс отправляет мне воздушный поцелуй, я никак не реагирую, что существенно его удивляет, но больше всего – это удивляет мою сестру, Лина так вообще сидит с открытым ртом.

Урок арифметики проходит быстро, не успеваю я даже разогреться, как уже конец. Нам выдают несколько задач, уровня, «Если всадник А едет со скоростью 10 лиг в час, а всадник Б…». Решаю в первые десять минут, затем отодвигаю от себя лист с заданиями и начинаю скучать.

От ничего не делания начинаю разбираться в устройстве Вестника. Память с каждым усилием выдаёт по капле информации. Чтобы вызвать изображение, надо просто прикоснутся к камню и удерживать более трёх секунд. Хмыкаю про себя и приступаю к экспериментам.

Мой лист тем временем атакуют мои девчонки, сестра проверяет написанное мною, снова ловлю её теперь уже задумчивый взгляд. Лина смотрит осторожно, они что-то шепчут между собой, не обращаю на это внимания.

Через ещё пол часа смог наконец-то достичь необходимого уровня концентрации. Фиолетовая искра вылетает из обруча, останавливаясь прямо перед моим носом. Подруги так же закончившие свои заданья с интересом смотрят на меня. Я перемещаю взгляд на чьего-то Вестника в форме птицы. Мой комок энергии начинает раскручиваться, затем резко остановившись во вспышке рождается ворон, распахивая крылья, он начинает летать вокруг меня. Радиус небольшой, чуть дальше вытянутой руки. Начинаю пробовать изменять его размеры, одним только мысленным усилием всё начинает изменятся, я даже могу детализировать его, сделать так, чтобы было видно каждое пёрышко. Делаю ему небольшой шлейф из фиолетовой дымки, птица делает несколько кругов и садится на стол передо мною. Поворачивает голову на бок и смотрит на меня.

Удивительно! Это будто живое существо. Делаю попытку его потрогать, рука проходит сквозь фигуру, мне показалось, или от этого птица нахохлилась и переступила с лапы на лапу, будто моё действие оказало на неё влияние. Наверное, какая-то заложенная функция.

Увеличиваю птицу до максимального размера, пятнадцать сантиметров, ворон превращается в шар, а затем в новой вспышке рождается маленький дракончик. Девчонки восхищённо вздыхают, практически все в классе поворачиваются ко мне. Фиолетовый дракончик, один из увиденных мною в фильме, летает вокруг, поливая пространство иллюзорным огнём из пасти. Голову украшают милые рожки, глаза светятся тёмными бусинками. Внутри фигуры видны искры фиолетовой энергии, будто вспышки на солнце.

На звук поворачивается даже красотка в платье.

Заинтересованно смотрит на моё творение несколько долгих секунд, ловлю её взгляд, провожу по губам, аккуратному носику, хороша чертовка.

– Курт, это прекрасно! – выдыхает Лина.

– Действительно, – Кэли не так фанатична. – А вот где ты видел дракона Курт?

– Где-то в книге.

Дальнейшие расспросы удалось пресечь, привлечённый общим вниманием профессор тут же вставил всем, на волне ворчания даже дал непомерно большое домашнее задание, судя по всеобщему упадническому настроению.

После урока следовала перемена. Мне показалось прошло не менее полутора часов, настоящая пара, будто я снова в университете. Лицо исказилось в ухмылке. Сестра с подругой на время отлучились, после окончания урока Лина как-то странно посмотрела на меня и утянула Кэли в недра здания, видимо надо обсудить нового Курта. Если так подумать, пока я не успел наломать достаточное количество дров, все мои заскоки можно списать на характер прежнего владельца, по опыту знаю – ему прощали и большее.

Вот они удивятся, когда меня прижмёт и я захочу с кем-то переспать, ясно-понятно, что это будут не напомаженные мальчики. На уроке я уже успел получить прилив эрекции в тот момент, когда красивая девчонка, так и не пожелавшая быть идентифицированной моей памятью встала к доске.

Дальше рассуждения о изменениях в поведении не пошли, случилось то, что выдало меня с головой. Если родители Курта и не подозревали, что в голове сына сидит циничный тридцатипятилетний мужик, то мысль о том, что что-то не так их, наверняка, посетила.