Текст книги "Белые розы (СИ)"

Автор книги: Андрей Карелин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Глава 18

Такси отвозит нас на какой-то холм. Здесь часть территории огорожена полиэтиленом и дымится, как вулкан. А вокруг снега по пояс да мороз хрустит.

Мы заходим в раздевалку, где нас встречает администратор.

– Здесь можете оставить свои вещи, – говорит он и показывает на шкафчик. – Переодевайтесь, ваш чан уже разогрет.

Мы по-быстрому стягиваем с себя комбезы и остаёмся в одних купальниках. Сашка ещё пробует ко мне приставать, но уже я слишком устала.

– Са-а-аш, ну не надо! – опять канючу я.

– Всё, понял, понял, – ретируется он.

Кроме всего прочего, мне нужно в душ – я же с поезда не мылась. Не хочу, чтобы он трогал меня, потную. Мы заходим в душевые кабинки, и я намыливаюсь мылом. Вода, правда, то ледяная как снег, то как кипяток, ошпариться можно.

Выхожу, завернувшись в полотенце, Сашка ждёт меня у входа.

– Идём, – протягивает он мне руку.

– Пошли, – улыбаюсь я. Мы выходим на улицу. Мороз такой, что моя кожа покрывается ледяной коркой, я вся дрожу. Мне не холодно, мне скорее жутко от того, что приходится идти в резиновых тапочках по снегу. Я совсем не подготовлена к трудностям, тут уж ничего не поделаешь.

Вокруг нас – горы, и чаны дымятся отгороженные друг от друга непрозрачным полиэтиленом.

– Вроде, наш, – говорит Сашка и смотрит на номер на поплавке. Поплавок, наверное, чтобы ключ не утонул.

Пробую ногой воду в чане.

– Горячо! – Я жалобно смотрю на Сашку. Я не смогу сюда опуститься. Хотя какой у меня выбор? Ещё десять минут – и я околею на этом морозе.

– Залезай, тут не жарко, – говорит Сашка и первым погружается в чан.

В холодную воду зайти проще, чем в кипяток. Я захожу по колени и вся дрожу, то ли от жары, то ли от холода. Считаю до трёх и начинаю медленно приседать.

– Ау, ау, ау! – жалобно скулю я.

Моё тело покрывается мурашками, но какими-то огненными и жгучими. Мне кажется, моя кожа сейчас расплавится, и я сварюсь тут заживо, но ничего такого не происходит. Обжигающе холодный пот на моей спине – это только иллюзия. Я быстро привыкаю к кипятку, и он даже начинает казаться мне холодным. Сашка сидит напротив, улыбается и на меня смотрит, любуется мною. В этом взгляде нет никакой иронии и фальши. Он берёт меня за ножку и продолжает мною любоваться.

– Спасибо! – говорю я и улыбаюсь ему в ответ.

– За что спасибо?

– За то, что привёз меня сюда. – Я сморю по сторонам, а кругом идёт снег. Стремительно темнеет, и только чаны подсвечиваются откуда-то изнутри.

Сашка держит в руках мою стопу и массирует каждый палец. Поднимает её над водой:

– Мой любимый тридцать восьмой. – И целует мою ступню. Я закрываю глаза от удовольствия. Подвигаюсь к нему ближе и ладонью начинаю гладить его пах. Чувствую, как взбухает его член, и осторожно запускаю руку в плавки. Честно говоря, мне немного страшно – всё равно что запустить руку в банку со змеями.

– Ты что, боишься его? – смеётся Сашка.

– Есть немножко, – улыбаюсь я. – Думала, что я уже выросла. А оказалась ещё мелкой, даже члена боюсь. – Говорю о нём, будто это какой-то Бабайка.

Он снова поднимает мою ножку над водой и целует каждый пальчик, я мурлыкаю от удовольствия.

– Привы-ы-ыкнешь. Поверь, я тоже к своему телу не сразу привык, меня поначалу даже пугала эта штуковина в штанах.

– И как же ты себя изучал… дрочил? – Зачем я это спрашиваю? Какая же я бестактная! – Прости, Саш. – Мило улыбаюсь, типа, прошу прощения.

– Да ничего, – смущается он.

А я всё быстрее и быстрее вожу рукой по его члену, пытаюсь сделать ему приятно.

– Ты такая живая и непосредственная, со всеми этими своими комплексами и приколами! – признаётся Сашка. – Так не хочу, чтобы ты менялась. Меня прям трясёт от тебя – такая ты классная!

– Я не изменюсь. – Улыбаюсь. – Обещаю!

– Юлечка, моя Юлечка! – Он прижимает меня к себе крепко-крепко и едва не пищит восторга.

– Ты меня сейчас раздавишь, – жалуюсь, надувая губки, но при этом не забывая водить рукой по его члену. Мне кажется, у меня получается – по крайней мере, он уже не вмещается в плавки, хотя может это просто потому, что он меня почти голой увидел и облапал всю. У парней так: иногда взгляда достаточно. И зачем я тогда дрочу? А, ну да, я же хочу сделать ему приятно!

Его член уже твёрдый и едва помещается в плавках, а мне жарко, мне хочется раздеться, но я же и так в одном купальнике.

Я кладу его руку на свою «киску» и крепко-крепко прижимаю к ней, но мне хочется большего. Мне хочется разрядки – я прям не могу!

– Пошли, – смотрю на Сашку.

– Идём, – улыбается он. Привстаёт и видит, что его член торчит из плавок, и сразу же назад садится.

– Ха-ха, что это там у тебя? – смеюсь я. Я уже говорила про своё чувство юмора.

– Пойдём чуть позже, – говорит он и запускает руку в мои плавки. Я даже пикнуть не успеваю.

– Тихо! – затыкает меня Сашка. Он водит рукой по моей «киске», мнет её. Я плавлюсь от возбуждения, но не могу проронить ни звука – он же запретил.

– Так у тебя член никогда не упадёт, – говорю я и возвращаю свою руку в его плавки.

– Давай, кто быстрее кончит! – предлагает он.

– Что, прям здесь? – Я смотрю по сторонам.

– Ну да, а что тебе здесь не нравится? – Он быстрее и быстрее водит рукой по моим «лепесточкам», мнёт и теребит мою «горошинку». Я едва не скулю от наслаждения.

– Ну, давай, – говорю. – Только ты уже выиграл.

– Как?! – Он смотрит на свой член, потом на меня.

– Нет, ещё нет! – Я едва сдерживаю смех и перехожу на шёпот: – Просто я вообще не кончаю. Никогда.

– Никогда-никогда?

– Никогда-никогда! – грустно отвечаю я.

– Бе-е-едненькая, надо будет это исправить, – возбуждающе ухмыляется Сашка.

– Уж постарайся. – Мне хочется снять с него плавки и помогать дрочить ему губами. Мне даже хочется, чтобы он кончил мне в рот, но я не могу. Если он встанет, вокруг все заметят, чем мы тут занимаемся. А если придётся нырять для этого под воду, я волосы намочу, а здесь холодно, у меня и так уже льдинки на кончиках ресниц.

– Кончишь мне в рот? – смотрю на него.

– Тебя же стошнит, Юлечка, мы же уже пробовали.

– Знаю, – жалобно складываю губки уточкой. И он меня целует в них.

– Ладно, – говорит, – идём.

Мы поднимаемся из чана и вытираемся по очереди громадным полотенцем. Потом надеваем халаты и возвращаемся в раздевалку. Пока я обсыхаю, Сашка вызывает такси. Назад мы едем уже в кабине – никаких кузовов, ночь, к тому же мы разогретые после чанов. Не хватало ещё воспаление лёгких подхватить!

Заламываемся в номер, и я сразу падаю на кровать: я жутко устала. Сашка быстро переодевается сам и помогает переодеться мне. Раздевает меня, как маленькую. Конечно он же заинтересованное лицо, ему же меня трахать, пусть старается.

– Са – а–аш, – канючу я. – Ты ж сейчас приставать будешь?

– Обязательно, – отвечает он, стягивая с меня комбез.

– Тогда можно я так полежу, но в смысле ничего не буду делать: я так устала. – Потягиваюсь, зеваю.

– Да, Юлечка, я и сам тебе хотел это предложить, – говорит он. – Ты не беспокойся, я по-быстрому.

Снимаю с себя футболку и остаюсь в одних трусиках и лифчике.

Сашка нависает надо мной и нежно проводит руками по моим ногам, по животику, доходит до груди.

– Мешает? – спрашиваю я, кивая на лифчик.

– Ага.

Расстёгиваю лифчик (пока он там с застёжкой будет маяться, лучше самой расстегнуть). Он кладёт руки на мои груди и сжимает их, а после зажимает соски между пальцев и легонько их теребит; затем опять сжимает груди посильнее. Нежно прикасается к моему животу, целует правую грудь. Я улыбаюсь, мне щекотно, а ещё мне кажется, что эта грудь меньше. Мало того что маленькие, так ещё и разных размеров. Это какая-то шутка природы, а не бюст! Хотя, похоже, ему без разницы. Он же меня любит. Он опускает ниже и гладит мой животик.

– Сосать будешь? – как бы невзначай интересуется Сашка.

Это так портит всю романтику на корню – передать не могу! Но я же сама предлагала.

– Да, – отвечаю я.

Он проводит рукой по моим губам и засовывает мне в рот свой палец. Я сосу его, сосу и не могу насосаться. Умеет же он меня возбудить! Я уже член хочу.

Сашка по-быстрому снимает с себя трусы, его член кажется мне ещё больше. Немного приподнимаюсь, но он жестом опускает меня назад. Садится на уровне моего лица и прижимает член головкой к моей щеке.

– Уже сосать? – спрашиваю я.

– Конечно, блин, ты, что сама догадаться не можешь?! – нервничает Сашка.

– Прости любимый, – зачем – то извиняюсь я, беру его член правой рукой и провожу им по своим губам, целую его, облизываю. Вырисовываю на нём язычком разные фигуры. У меня вообще язычок шустренький.

– Агх! Агх! Агх! – громко вздыхает Сашка. Я обхватываю его член губами и беру его головку в рот. Он старательно прижимается ко мне и теперь уже всем телом нависает над моим «рабочим» ротиком.

– Возьми глубже, – невнятно бормочет Сашка.

– Хорошо, – говорю. Мне одновременно и хочется, и страшно. А что, если стошнит?

Беру его член и засовываю себе в рот, толкаю дальше. Видно, как он хочет запихнуть мне его по самые гланды, но сдерживается, меня бережёт. И тут я кашляю: слишком глубоко захватила. Но он решает, что меня тошнит.

– Всё, всё! – говорит Сашка. – Никаких минетов!

Он поднимается с кровати и берёт презерватив. Неумело надевает его. Меня бы попросил, я бы и то лучше справилась. Ложится на меня сверху и медленно и плавно входит в мою «киску». Мне немного больно, я задерживаю дыхание, и едва не молюсь, чтобы не стало больнее. Пытаюсь помочь ему, но не могу.

– Ты как нормально? Тебе не больно? – заботливо спрашивает он.

– Я люблю тебя, – отвечаю. Думаю, это исчерпывающий ответ на любой вопрос.

Он плавно водит туда-сюда, и мне это нравится, мне даже немного приятно. Странное тепло растекается по всему телу. Или это я согрелась. Хотя рукам по-прежнему холодно. Я тихо-тихо постанываю, и от этого стона он заводится ещё больше, начинает глубже дышать. Я тоже начинаю дышать глубже, я провожу руками по его телу, треплю его за волосы. Наши взгляды пересекаются, мы неотрывно смотрим друг на друга и, наконец, целуемся. Наши губы сплетаются в жарком поцелуе, мы дышим в этот момент друг другом. Мне не хватает воздуха, но я не могу перестать целоваться. Мне хочется – нет, мне надо – чем – то занять рот.

Он кладёт руку мне на грудь и сжимает, я хочу попросить сжимать немного крепче.

– Не хочешь перевернуться? – спрашивает Сашка.

«Это чтобы в глаза мне не смотреть», – поначалу обижаюсь я, но сразу понимаю, что это всего-навсего смена позиций. Не надо бояться экспериментировать.

Сашка переворачивает меня на живот и проводит своими крепкими руками по моей пояснице, трясёт мою тощую задницу. Мне так приятно, меня возбуждают его прикосновения. Хочется, чтобы он сильнее мял меня, пока мы занимаемся любовь. И я уже почти не чувствую боли. Мне хорошо, мне нормально.

Это длится недолго, никаких часов или «целой ночи». Реально – минут десять-пятнадцать, не больше. Можно и потерпеть. Я сказала «потерпеть», потому что мне по-прежнему приходится справляться с болью. Не так-то просто, оказалось, получать удовольствие.

Наконец, Сашка кончает и снимает презерватив. Теперь мы просто лежим рядом. Я касаюсь его лица. Мне нравится к нему прикасаться, гладить его. Мне нравится в нём всё, он почти идеален. Не полностью, конечно, полностью идеальна только я сама. Шучу, шучу.

– Ну как тебе? – спрашивает он.

– Мне понравилось. – Отчасти говорю правду. – На этот раз было немного мягче.

– А ты любишь помягче? – интересуется Сашка.

– Конечно, я же девочка. – Вспоминаю свои мечты о грубом сексе, почти об изнасиловании и понимаю, как же далеки они были от реальности. – Может, когда-нибудь потом мы попробуем что-то жёстче – с удушением, например.

– Обязательно попробуем, только не сейчас, – улыбается Сашка. – Спокойной ночи, любимая! – Он закрывает глаза и засыпает почти мгновенно.

А я ещё долго лежу и не могу уснуть. Мне постоянно мешают мысли о том, как всё наладится, как, наконец, перестанет болеть. Я ведь столько мечтала о сексе – и вот он, во всей красе и боли! Но теперь я хочу мастурбировать. Мне кажется, что до вершин удовольствия я только сама могу дойти, в одиночестве. Я долго лежу и думаю, идти или не идти в туалет. Мне так стыдно при Сашке это делать, ведь он же старался! А, может, дело совсем не в нём? Может, я сама во всём виновата.

«Конечно, – думаю. – Дело исключительно во мне. Я просто пока не нашла к себе какой-то ключик, ну, или организм перестраивается. Быстрей, бы уже перестроился! Сколько же ещё можно меня мучить!» Мне жалко себя до слёз. Ну почему я должна страдать, когда другие наслаждаются жизнью и сексом? Почему я должна терпеть боль и дискомфорт? За что мне это всё?

Глава 19

С утра я не хочу просыпаться. Долго валяюсь и потягиваюсь в полусне. Сашка не шумит, чтобы меня не будить, но по чуть-чуть собирается.

– Может, ты один пойдёшь, я дома посижу? – предлагаю.

– Вставай! – Он швыряет в меня подушку.

Я поднимаюсь и жалобно-жалобно на него смотрю:

– Ну, Са-а-аш, я полночи заснуть не могла, всё ворочалась.

– Да знаю я, будила меня несколько раз, – улыбается он. – Всегда так спишь?

– Да, мамка говорит, что иногда я даже зубами скриплю, – говорю я, и мне так себя жалко в этот момент, что я такая несчастная.

– Ну, хоть не храпишь, и то отлично, – отвечает Сашка. – А громко будешь скрипеть – отправишься спать в другую комнату.

«Этого ещё не хватало! Я только-только начала спать не одна, а с любимым человеком, и вот меня уже снова хотят отселить».

– Потерпишь. Купить тебе беруши? – иронично отмечаю я.

– Беруши? А что это?

– Пробки для ушей, как в «Том и Джерри».

– А-а-а! – смеётся Сашка и швыряет мне комбинезон.

Я надеваю под низ колготки, без трусов, носочки, наверх джемпер и комбез.

– А ты что, без трусиков?! – выпячивает глаза Сашка.

– А для тебя это новость? – заявляю. – Я часто без них.

– Ну не знаю… – говорит. – Я, например, не могу без трусов.

– Ты не носишь колготок. – Я вытягиваю ножку и натягиваю комбинезон. – Всё, я готова!

Мы быстро берём в аренду лыжи – и сразу на вершину. Сегодня я катаюсь лучше, намного лучше, такие завороты делаю! Ещё не как Сашка, но уже и не как вчера. Мне всё больше и больше нравится этот спорт, и этот снег и эти горы, и этот отдых.

«Так, на лыжах ездить научилась! Осталось научиться сосать и трахаться, но этим мы уже дома займёмся», – улыбаюсь я.

Вечером мы в ресторане, украшенном гирляндами и блёстками. Везде ёлочные игрушки. По телику крутят новогодние песни.

На мне чёрное платье с открытыми плечами и вырезом, лодочки на каблучках, мои любимые. На руках – браслетики, колечки и прочая бижутерия (люблю всякую мелочевку). Только на шее ничего, этот как бы намёк Сашке, что надо бы подарить, хотя он и так уже завалил меня всю подарками. На лице – привычный слой «штукатурки»: я без макияжа даже на гору не хожу, не то что на новогоднюю вечеринку. Тоналка, тени, стрелки, ресницы, губы. Колготки телесного цвета с белыми ободками наверху, отчего через вырезы в платье кажется, что это чулки. Под ними кружевные трусики. Лифчик я не надевала – не на что.

Все мужики на меня пялятся, пропяливают своими похотливыми глазками. И как Сашка этого не видит? Идёт со мной рядом, как мартовской кот, довольный, улыбается. Конечно, такую цыпочку отхватил! Но и сам он ничего так, стройный и красивый в этом смокинге, штанах со стрелками и в бабочке. Он реально нацепил бабочку, как какой-нибудь конферансье. Волосы уложил, чем-то похож стал на Щелкунчика или Стойкого Оловянного Солдатика. Такой строгий и всегда начеку. А на кого похожа я? Просто на его девушку. К ни го ед. нет

Да что я себя обманываю? Я похожа на шлюху. Я всегда на неё похожа, даже когда не наштукатурюсь. Может, у меня взгляд такой – блядский. Но первое впечатление обо мне всегда одно и то же: шлюха. Ну, а кто же ещё? Я уже привыкла к этому. И это ничего, что девственность я потеряла позавчера и до Сашки, считай, ни с кем даже не целовалась по-нормальному. Сашка – моё первое серьёзное увлечение и, надеюсь, последнее. С ужасом представляю, что я буду делать, если вдруг разлюблю его. Как же я без любви буду жить? Я ж усохну.

Смотрю на Сашку, провожу большим пальцем по его губам, типа, убираю крошку, а на самом деле просто хочу к нему прикоснуться. Нет, он слишком красив, я никогда не полюблю другого, такого просто не может быть! Ну, реально, а кто может быть красивее?

Он тоже поправляет на мне бретельки, но я же понимаю, что он тоже просто хочет прикоснуться к моей груди. Что же мы делаем здесь, когда так сильно хотим друг друга? Зачем теряем эти драгоценные секунды и растрачиваем нашу юность? А, ну да, мы же встречаем Новый год.

Я отворачиваюсь от Сашки и смотрю на экран телевизора. Там как раз выступает президент, бьют куранты. Сашка отрывает бутылку шампанского, которая охлаждалась в вазе со льдом, и разливает янтарную искристую жидкость по нашим фужерам. Я улыбаюсь ему, а он смотрит в мои глаза, и время для нас будто останавливается.

– Загадывай желание, – говорит он.

Я беру свой фужер, а он берёт свой. Мы скрещиваем руки и надпиваем. Я что, дурочка – пить целый бокал шампанского, особенно после того случая?

Играет живая музыка. Кто-то заказал старую, давно забытую песню: «Звёздочка моя ясная» – то ли Меладзе её поёт, то ли кто-то постарше.

Сашка жестом приглашает меня потанцевать, и я иду за ним. Мы – самая красивая пара на этом празднике. Звучат первые аккорды мелодии, и я растворяюсь в ней. Я смотрю в его глаза, а он смотрит в мои. Интересно, что он там видит?

– Ты сейчас такая красивая! – говорит он. Я кошусь на бокал в своей руке. Мы же ещё не допили, и желание не загадали. И тут он начинает подпевать:

– «Поздно мы с тобо-о-ой, поняли, что вдвоём вдвойне веселей. Даже проплыва-а-ать по небу, а не то что жить на земле».

Он идеально попадает в голос исполнителя.

– Ты так красиво поёшь, – шепчу я ему.

– А ты самая красивая на свете, – отвечает он, и наши губы сплетаются в поцелуе. Он обхватывает меня за талию и поднимает вверх; я чуть не разливаю свой бокал. Он опускает мне на ноги, я допиваю шампанское и загадываю желание:

«Пусть в Новом Году всё будет как в прежнем, только лучше. – Делаю маленькое уточнение: – Хочу, наконец, получать удовольствие от секса».

– Ну что, – говорит Сашка. – За то, чтобы новый год был лучше, чем предыдущий! – Он готовиться осушить свой бокал, но я показываю свой. Мой уже пуст.

– Пардон, – говорит он. Акробатическим жестом подхватывает со стола бутылку и наливает мне полный фужер, даже разливает немного.

– Смотрю, ты решила напиться как в тот раз, – подмигивает мне Сашка.

– Да, любимый, – говорю я и снова его целую – мне так нравится с ним целоваться! Мы допиваем шампанское и продолжаем танцевать под быструю музыку, как будто медленный танец не прекращался. Мы не хотим расставаться. Мы не расходимся, даже когда на танцполе остаёмся только мы одни, а музыки вообще никакой нет.

– Я так люблю тебя! – повторяю я. Пытаюсь думать о его члене, но вместе этого думаю о его глазах. Нам же с ним сейчас предстоит секс, а это так паскудно. Какая-то мелочь может всё испортить. Есть же такие прекрасные чувства как любовь, ну, при чём тут секс? К чему тут член и моя «киска», «кошечка»… писюшка в конце концов… нет у неё адекватного названия. Ну почему всё так сложно, почему не могут сойтись просто две души, глаза в глаза, почему нужно ещё и это? Мерзкая физиология, которая к тому же у меня и не срабатывает как надо. Реально противно!

– Что-то случилось, ласточка моя? – влюблённо спрашивает Сашка.

«Нет», – пытаюсь соврать я, но отвечаю.

– Да.

– Что?

– Я тебе нравлюсь?

– Не понял.

– Скажи, я красивая, я нравлюсь тебе? Посмотри на меня внимательно и скажи, что во мне тебе нравится больше всего. – Подвигаюсь ближе к его уху и шепчу: – Можешь даже потрогать, я разрешаю. Нет, я не разрешаю, я прошу тебя, я настаиваю! – прикусываю губу от наслаждения. – Я умоляю!

– Прямо здесь, – немного теряется он, но быстро подхватывает мою игру. – Мне нравятся твои ножки.

Ноги – это первое о чём подумает среднестатистический мужчина, лишь увидев меня.

– Нравятся твои глаза и ресницы, нравится твой носик, нравится твой лобик, нравятся твои волосы, нравится твоя талия, нравится твоя… – Его руки сползают ниже, но он молчит.

– Ну же, говори. Попка? – прищуриваюсь и смотрю ему прямо в глаза. – Продолжай!

– Нравится твой животик, нравится твоё тело, нравится… – Он стыдливо смотрит вниз. Вот так я и знала, что он тоже не подберёт названия для этого места.

– Нравится твоя «киска», – вдруг находится он.

– «Киска»! Серьёзно? – смеюсь я. – То есть ты так называешь мою «розочку».

– А ты называешь её «розочкой», – улыбается он.

– Конечно, там же лепесточки и…

Боже как мне стыдно! Мы танцуем посреди полупустого танцпола на Новый год и обсуждаем мою вагину, как будто нечего больше обсудить.

– Хорошо, пусть будет «розочка», – соглашается Сашка, – кожаные лепесточки, – смеётся он.

– А ну, – говорю, – не смущай меня. А то…

– А то что?

– Я ещё не придумала – просто ты слишком красив, чтобы тебе не давать, а других рычагов воздействия у меня нет, – качаю головой.

– Ты где таких слов понабралась – «рычагов воздействия»? – улыбается Сашка.

– На парах, – совершенно серьёзно отвечаю я.

– Ах да, на парах, ты же отличница! Тебе ещё очки не нужны? – кривляется он.

– Дурак! – обижаюсь я. – У меня же зрение минус три.

– Минус три – это серьёзно? – спрашивает он. – Это значит, я в очках тебя скоро увижу.

– Надеюсь, ты никогда меня не увидишь в очках, – улыбаюсь я, и мы вновь целуемся.

Под утро мы в номере жадно раздеваем друг друга. Всё происходит так стремительно, что я даже не понимаю момента, когда оказываюсь перед ним совсем голая, в одних колготах. Я стягиваю с себя колготы и смотрю на него. Он тоже абсолютно голый. Я прикасаюсь к его телу, прикасаюсь к прессу и опускаюсь перед ним на колени.

«Сосать или не сосать? Дилемма», – сомневаюсь я.

– Не надо, если тебя это так смущает. Не мучай себя. – Он проводит своими сильными руками по моим плечам, трогают мою грудь. Кстати, когда он перечислял за что любит меня, то грудь даже не упомянул. Похоже, у меня действительно маленькая грудь. Он садится рядом со мной и прикасается к моей «киске». Он нажимает рукой и смотрит на мои лепесточки. Я дико стесняюсь, меня даже дрожь пробирает от стеснительности, но я терплю, я сдерживаюсь. А он чувствует, как я дрожу, но всё равно продолжает.

– «Лепесточки», говоришь? – улыбается он.

– Да, – откидываю назад волосы. – Я их так называю.

– А ты часто трогаешь себя там? – спрашивает он.

– Постоянно, обожаю себя трогать. А что, имею право. Моё тело – что хочу, то и делаю. – Я поднимаю голову и смотрю ему прямо в глаза. Я знаю: врать бесполезно. Да и что тут такого, что девочка любит себя трогать? А кто не любит?

– А о чём ты думаешь, когда к себе прикасаешься? – Он нажимает сильнее и сжимает мою «кисулю» в своей руке.

– Немного не так, – поправляю я его и показываю, как нужно меня ласкать. – Ты ведь мне удовольствие доставить хочешь, а не просто потискать. А с моим телом нужно аккуратнее, – говорю и сама не замечаю, как начинаю постанывать.

– Ага, – шепчет он. Я вижу, как вздыбливается его член. Он реально отсвечивает в свете торшера. Мне хочется к нему прикоснуться, но я сдерживаюсь.

– Ну же, не стесняйся, потрогай его, – говорит Сашка.

Я нерешительно протягиваю руку и прикасаюсь к головке его члена. Пугающая дрожь пробегает у меня по спине, а он всё мнёт и мнёт мою «розочку» – от такого я могу даже кончить, хотя ни разу ещё не кончала. Не многим женщинам дано кончать, и я, к сожалению, не в их числе.

– Попробуешь в рот взять? – снова предлагает он. Я хочу отказаться, я действительно хочу отказаться, но отвечаю:

– Да. – Мой ответ звучит как полушёпот на выходе.