Текст книги "Белые розы (СИ)"
Автор книги: Андрей Карелин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Глава 16
Стук в дверь купе:
– Подъезжаем, пятнадцать минут до станции! – звучит голос проводницы.
– Как?! – вскакиваю. А я ведь даже не помню, как уснула. Просто мне всю ночь снилась, как мы с Сашкой занимаемся любовью. Только во сне всё было идеально, не так как в жизни.
«Привыкай, Юлечка. В жизнь всё гораздо прозаичнее».
Сашка вскакивает и начинает одеваться, стоит в одних трусах и стягивает с верхней полки чемодан. На мгновение моё лицо оказывается прямо напротив его паха. Я смотрю на его трусы, угадывая очертания члена, и строго грожу ему пальчиком.
– А с тобой мы ещё не закончили, – говорю я, а и саму пробивает на смех. Сашка видит всё это и тоже улыбается.
– Доброе утро, ласточка моя! – Он изменился, однозначно изменился, роднее стал, что ли. Надеюсь, он не будет напоминать мне, какое я бревно в постели. А то я уже нашифровала себе, что я едва ли не фригидна и мне вообще противопоказано заниматься сексом. Я читала, что есть люди, которые просто не в состоянии получать удовольствие от секса. Они живут нормальной жизнью, женятся, заводят детей, даже целуют друг дружку по утрам, но сексом почти не занимаются. Я надеюсь, что я не одна из них, потому что наедине с собой это у меня всё отлично получается – просто супер, жаль только, что не кончаю. Но вчера было что-то совсем не то.
– Юль, у тебя всё в порядке? – Сашка подливает масла в огонь этой напускной заботливостью. Он просто не может понять, что меня не надо сейчас жалеть. И лучше меня оставить в покое.
– У девушек это иначе, – продолжает он. – С каждым разом у тебя будет получаться всё лучше и лучше, а у мужчин, наоборот, с какого-то возраста начинается затухание.
– Саш, ты не можешь заткнуться и не напоминать? – смущённо пожимаю плечами я.
Он радостно меня обнимает. Почти повисает на мне и кладёт руку на мою попку.
– А кто тебе ещё будет тебе напоминать? Приготовься ко второй серии, – шепчет он мне на ушко.
– Подъезжаем к станции, – в очередной раз напоминает проводница, и мы начинаем одеваться ещё быстрее. Это так забавно – всё делать вместе! Глядя друг на друга в замкнутом пространстве, путаясь друг у друга в вещах. Как же я хочу с ним жить! А ещё меня сводит с ума аромат его туалетной воды. Сама бы ей пользовалась, и не важно, что запах мужской, буду пахнуть мужчиной, своим мужчиной. Вновь начинаю возбуждаться.
– Вторая серия – сегодня вечером, – хитро улыбаюсь я, и мы покидаем купе.
На улице метель. Вдали сияют горы, укрытые толстыми шапками хвойных лесов, а за ними – холодные обветренные скалы, лишь частично покрытые ледниками. Воздух свежий-свежий, морозный-морозный. Я замерзаю в доли секунды и громко стучу зубами.
– Такси! – Сашка останавливает первую попавшуюся машину.
Открывается окошко, и оттуда выглядывает не привычный таксист, а суровый бородатый мужик.
– Запрыгивай в кузов, – говорит.
Я смотрю на его машину – это вроде как милицейский бобик с кузовом, а на колёсах – настоящие цепи.
– Мы на этом поедем? – Я испуганно перевожу взгляд на Сашку.
– Послушай, – говорит он водителю, – можно, моя девушка поедет в кабине? Я доплачу.
Водила осматривает меня с головы до ног и одобрительно кивает.
– Давай… и доплачивать не надо.
Сашка вместе с нашими чемоданами и ещё несколькими туристами запрыгивает в кузов, а я сажусь в кабину. Я вся дрожу. Я сильно продрогла за эти пару секунд.
Водитель включает зажигание.
– И как ты кататься собралась, если от простой метели мёрзнешь? – спрашивает он.
Я смотрю на него, а он на меня. Я отлично знаю этот взгляд – взгляд парня, которому от меня что-то надо. Похоже, всем мужиками от меня что-то надо, только у меня ничего для него нет, пусть и не надеется. Я принадлежу другому.
– У меня же тёплый комбинезон, – сюсюкаю я. А он прям умиляется от моего сюсюканья.
– И что такой кукле тут делать? Ты хоть кататься – то умеешь?
– Умею! – возмущаюсь я. – Меня в детстве папа учил на беговых.
– На беговых?! – Он чуть не в голос ржёт. – Здесь у нас на беговых не катаются. Здесь горы. – Указывает на ветровое стекло, за которым – дикая метель и дорога их одних сугробов. А на заднем фоне всего этого – вершины скал, залитые солнцем.
– У вас медовый месяц, что ли? – спрашивает. – Что-то ты мелкая для медового месяца. – И тут же поправляется: – Прости, я не хотел тебя как-то задеть, просто я человек такой: что вижу, то и говорю.
– Правильно, мне всего семнадцать.
– Честно говоря, не моё это дело, – снова продолжает он. – Но вы с ним отлично смотритесь. Вы очень красивая пара.
Я смотрю на него: вроде, суровый бородатый мужик, а душевный какой.
– Спасибо! – смущённо отвечаю я.
– Я потому, собственно, и решил что медовый месяц. Он старше тебя?
– Всего на год, мы ровесники.
– Да-а-а? А так и не скажешь: он весь из себя такой важный, солидный, а ты рядом такая мелкая – мелкая.
– Я не мелкая! – возмущаюсь я. – Хватит называть меня мелкой, просто я не на каблуках!
– Хм… – Он сдерживает смех. – Ещё раз прости. Ты так на этих столичных штучек похожа, что с ручными собачками приезжают. Вся нафуфыренная, стоит и дрожит, как та собачка.
Уж не знаю, надо ли мне обижаться. Думаю, вряд ли он собирался меня обидеть.
Наконец, мы доезжаем до отеля. Джип тормозит, и водитель помогает пассажирам выбраться из кузова. За время поездки их прилично так занесло. Сашка на ходячий сугроб стал похож. Он протягивает водиле купюру.
– Спасибо вам! – говорит.
– Да не за что! – отвечает водитель. – Красивая у тебя девушка, ты только береги её.
– Хорошо, – отвечает Сашка и на меня смотрит.
А я стою, как будто не при делах, как будто они не меня здесь обсуждают. Мне, конечно, приятно, что он красивой меня назвал, но с другой стороны, это как-то странно.
– Чего застыла? – Сашка хватает меня за руку. – Идём.
Мы заходим в двухэтажный коттедж и попадем на ресепшн.
– Александр Колесников и Юлия Саваш, ваши паспорта!
Мы протягиваем документы и ждём.
– Можете присесть пока, – показывает консьерж на диван. – Вам принести чего: кофе, чай, горячий шоколад?
– Я бы от шоколада не отказалась. – Смотрю на Сашку и говорю как бы в своё оправдание: – Я, между прочим, замёрзла.
– Это я в кузове трясся, пока ты глазки водиле строила, – недовольно ворчит на меня Сашка.
– Что-о-о?! Да как ты мог такое подумать?! – Возмущаюсь. – Ты действительно считаешь, что я за твоей спиной буду глазки строить первому встречному? Такого ты обо мне мнения! – Мне так обидно – словами не передать!
– Ну всё, всё, успокойся, извини, просто поездка была тяжёлой, вот я на тебе и сорвался. – Он обнимает меня.
– Не надо на мне срываться. – Я высвобождаюсь из его объятий и сижу, обиженная. Ну как у него язык повернулся такое сказать?! Я в нём души не чаю, я же вчера… Вспоминаю наш вчерашний секс, и улыбка начинает играть на моих губах.
– Всё, – говорю. – Я тебя простила. Не могу на тебя долго злиться. – И продолжаю сюсюкать: – Только, пожалуйста, не говори обо мне такого, мне неприятно.
– Прости, прости, моя ласточка! – Сашка целует меня. – Это больше не повторится.
– Прощаю, любимый! – улыбаюсь в ответ.
Консьерж приносит полотенца и ключи от номера.
– Александр, Юлия, можете проходить, там всё готово.
Комнатушка не то чтобы маленькая, но, скажем так, не хоромы. Стены оббиты вагонкой, в углу – душевая кабинка. За окном – великолепный пейзаж снежных гор. В комнатке стоит сильный запах древесного сруба. Посредине – огромная кровать, раза в два больше, чем у меня дома, даже больше, чем у Сашки. Я, никого не спрашивая, прямо в одежде падаю на кровать и закутываюсь в одеяло.
– Как же тут хорошо! – улыбаюсь.
Сашка бегом распаковывает вещи.
– Вставай! Ты что, сюда валяться в постели приехала?
– Ну, когда ты меня пригласил, я думала, что так и будет.
– Вставай, засоня, мы идём на гору.
Он начинает снимать с меня угги, как с маленькой. Я не сопротивляюсь, мне так приятно, когда любимый обо мне заботится. Он стягивает с меня джинсы, но дальше не продолжает. А мне хочется продолжения: прошёл первый шок от неудачного секса в поезде, и я готова ко второй серии.
Но Сашка уже одет. Он надевает свой чёрный комбинезон и выглядит в нём, как настоящий гвардеец, только погон и лычек не хватает.
– Давай-давай! – сгоняет он мне с кровати.
– Отвернись, – говорю я, стягивая с себя колготы. Он послушно отворачивается. Хотя, если подумать, чего он там не видел? Но я почему-то стесняюсь.
+++
Не знаю, куда он спешит. Лично мне хотелось поваляться в постели после поезда – в постели с ним, конечно: не выношу одиночества. Но Сашка куда-то всё время торопится, и через пятнадцать минут мы уже на улице возле подъёмника. Вокруг – куча лыжников и сноубордистов. Рядом – прокат снаряжения.
– Вот твой пропуск на весь сегодняшний день. – Сашка протягивает мне пластиковую карточку. – Не потеряй.
Я снимаю рукавицу и аккуратненько укладываю пропуск в кармашек моего новенького комбинезона. Мы подходим к пункту проката лыж.
– Сорок третий и… – говорит Сашка и смотрит на меня. – Какой у тебя размер ноги?
– А ты разве не знаешь? – немного комплексую я. Не хочу говорить, что тридцать восьмой.
– Откуда? Я же не могу на ощупь определить размер твоей стопы, – улыбаясь, шепчет он.
– Тридцать восьмой, – говорю.
– Ого, вот это у тебя лапа!
Мне так обидно становится, ну хоть плачь! И в сексе я бревно, и ноги у меня не такие. Пытаюсь губки надуть, но на морозе это не так эффектно выходит.
– Надевай. – Он протягивает он мне две громадных салатовые бутсы. Я и поднять-то их не смогу не то что надеть.
– Саш, а ты же мне поможешь? – с надеждой смотрю на него.
– Да Юлечка, да, маленькая моя, конечно же, помогу. – Он заправляет под шапочку выпавшую прядь моих волос. Он таким нежным умеет быть! А я покорно жду, когда он свои ботинки застегнёт и примется за меня.
– Садись, – показывает он на лавочку. Становится передо мной на колени и снимает с меня угги. Трёт мои стопы, пытается согреть их своими руками. Зная, как он любит мои ножки, мне так приятно. Он надевает на меня бутсы и застёгивает все застёжки
– Больно, давит сильно! – Жалуюсь. – Я не смогу в этом ходить.
– Давай чуть ослаблю. – Он, как с маленькой, со мною возится, как будто я не девушка его, а его доченька. Интересно, а с дочерями он будет таким же заботливым?
– Спасибо, – шепчу ему. Мне льстит его внимание.
Глава 17
Я встаю и делаю пару шагов. Смотрю по сторонам – остальные как-то легко в этих бутсах ходят, а я, как пингвин, переваливаюсь на них с боку на бок.
Сашка смеётся:
– Давай, тебя щёлкну на память.
– Давай, – говорю, выпрямляю спинку, чтобы не горбиться, поправляю волосы и улыбаюсь. Я знаю, как надо улыбаться, я тысячу раз фоткалась.
Мы становимся поближе, прижимаемся друг к другу и я делаю несколько селфи на свой смартфон. Целую его в щёку; обожаю фоткаться когда кого – то целую, я такая классная выхожу!
Подходим к подъёмнику и занимаем очередь.
– Сейчас подъедет кресло, сядешь, и сиди, пока на вершину на завезёт, – говорит Сашка. – А я повезу твои лыжи и палки.
– Спасибо, Сашенька! – улыбаюсь я. Боже как же я его люблю! Как мне с ним повезло! Какой же он всё-таки идеальный!
Подъезжает кресло. Я едва успеваю сесть и пристегнуться, прежде чем мои ноги отрываются от земли. Меня тянет вперёд и вверх, поднимает всё выше и выше. Внизу – яркий белый снег, такой, что даже слепит. Ёлки, деревья, какой – то овраг… Снежинки проносятся прямо перед глазами. Я надеваю очки, и мне почти не задувает, только холодно немного.
«Мало каши ела, вот и мёрзнешь», – вспоминаю слова мамки. Я кашу действительно не люблю. Я люблю суши и пиццу. Нужно будет пословицу переделать: «Мало суши ела».
Сижу и наслаждаюсь пейзажем: вдалеке – горы, и небо укрыто плотными облаками, как снегом, а кругом – изморозь. Я хочу выхватить телефон и сфотографироваться, но вовремя вспоминаю, что при моей неуклюжести он полетит вниз вслед за перчатками, которые я сниму, чтобы его достать. А кататься без перчаток нельзя – живо околеешь. Я смотрю вниз, под моими ногами – пропасть. Мне реально страшно – так тут высоко. Я оборачиваюсь назад и вижу Сашку.
– Сашка! – машу я ему. Он машет мне в ответ.
Подъезжаю к холмику и собираюсь слезать, но меня останавливает какой-то мужик:
– Рано… это ещё не вершина. Вот там вершина. – Он указывает вдаль. Туда, где ледяной пик, как из фильмов про Эверест. А над ним вороны кружатся и молния сверкает. Ну, про воронов и молнию я загнула – но реально жуткое место.
– Это там я буду учиться стоять на лыжах? – бормочу себе под нос. – Мама, забери меня обратно, здесь со мной плохо обращаются!
На вершине нас встречает работник в ярко-оранжевом жилете. Хорошо, что в жилете, а то тут метёт так, что ни черта не видно. Следом за мной подъезжает Сашка.
Он становится рядом и кидает лыжи на снег, протягивает мне палки.
– И что теперь? – с надеждой, что не придётся спускаться вниз по отвесному склону, спрашиваю я.
– А теперь тебя погрузят в тёплый автобус и напоят горячим какао. – Я радостно улыбаюсь, хоть и понимаю, что это шутка.
– Лыжи надевай, палки в руки – и пошла! – говорит Сашка.
Положим, палки в руках я держать умею, но лыжи… Я же ещё никогда их не надевала, надо было хоть немного потренироваться.
– Са-аш, помоги, – снова канючу я.
Он берёт мою ногу в этом здоровенном сапожище и вставляет в крепление на лыжах. Лыжа щёлкает и плотно прилегает к ботинку.
– Ставь пяточку сюда, – говорит он и показывает.
– Ага, – только успеваю отвечать я.
– Носочек сюда. А теперь дави пяточкой на эту педаль. – Там такой выступ прямо на лыже.
– Ух, как сложно! – говорю я. Надеюсь, самое сложное уже позади. Смотрю на спуск и понимаю, что это не так. Отсюда даже земли не видно, только облака.
«Саш, куда ты меня затащил?»
– Слушай внимательно и повторяй движения за мной. – Он ставит лыжи в косолапую позицию и говорит. – Это называется спускаться плугом. Поняла?
– Ага. – Я едва его слышу.
– Поехали! – кричит он и пропускает меня вперёд.
– Сначала ты! – боязливо отвечаю я.
– ОК! – Он спускается на несколько метров и эффектно тормозит, срезая целый ворох снега своими лыжами.
– Теперь ты.
Я становлюсь плугом, как он показывал, и направляю свои лыжи вниз по склону. Мне страшно, и я понимаю, что выгляжу, как полная дура. Но раз я уже здесь, придётся учиться кататься. А как бы было хорошо сейчас сидеть под одеялом! Тепло и мягко. Улыбаюсь сама себе.
– Ну-у-у, ты едешь? – подгоняет меня Сашка.
«Будь что будет», – мысленно крещусь я и направляю носки своих лыж вниз по склону. Я пролетаю метров десять, прежде чем падаю и кубарем скатываюсь вниз. Сашка подъезжает следом.
– У тебя отлично получается! – улыбается он.
– Это называется отлично? – Я сплёвываю снег, вытряхиваю его из-за шиворота. – А что здесь считается плохо?
– Для первого раза очень даже, – поправляется Сашка.
Я с трудом поднимаюсь. Ставлю лыжи вниз по склону и пролетаю ещё десять метров. Хорошо, что хоть снег мягкий и я ещё не покалечилась. Если бы он был твёрдый, я бы уже вся в синяках лежала в реанимации. Что я здесь делаю? Быстрее бы добраться до людей!
«Лю-у-у-уди, спасите меня! Пришлите за мной вертолёт! Меня этот заманил, я думала, что он хочет меня трахнуть, и повелась! А он убить меня решил или замучить».
– Давай, вставай! – подгоняет меня Сашка.
Смотрю вниз по склону и понимаю, что мне ещё падать и падать. Ещё один спуск – и одна лыжа покатилась вниз, а я опять торчу в сугробе. Сашка съездил за лыжей и принёс её мне.
– Спасибо! – говорю я, вся несчастная и побитая после стольких падений. Быстрее бы уже домой?
– Са-а-аш, а долго нам ещё? – взмаливаюсь я. Всматриваюсь в метель и не вижу земли.
– Пятнадцать-двадцать падений, – смеётся Сашка, а мне не смешно, совсем не смешно.
– Если я не доеду, скажешь мамке, что я её любила. – Я уже чуть не плачу (и чего я такая плаксивая?). Как же я хочу домой, в тепло и уют! Хочу, чтоб Сашка меня обнял. Хочу сосаться, не хочу кататься.
– Не морочь голову, лыжи вниз по склону! – командует он.
Ставлю лыжи ровно.
«Чему быть, того не миновать». – Слетаю вниз; сначала, вроде, ничего, но уже через пять секунд несусь кубарем как сумасшедшая, лыжи летят в одну сторону, я – в другую. И вот я уже в сугробе, отдыхаю после головокружительного спуска. У меня кружится голова, что, в принципе, логично.
«Вызовите службу спасения. – Ко мне подъезжает Сашка с моими лыжами в руках. – И оградите меня от этого человека».
– Долго ещё? – спрашиваю я.
– Рядовой, встать! – командует он. Помогает мне надеть лыжи и взять в руки палки. Лучше бы он меня тут пристрелил, чем мучить. Хотя он же заинтересован в том, чтобы я добралась до отеля в целости и сохранности. Ему же меня ещё трахать. Но тогда вообще непонятно, зачем он пытается сделать из меня отбивную на этой горке. Странный народ эти мужики! Странный и непонятный. Другой бы, заполучив такую, как я, вообще забил бы на горы и не слезал бы с меня все три дня. А Сашка… дурак мой Сашка, короче.
– Ну, давай, у тебя же хорошо получается, – подбадривает он меня.
– Я знаю, – говорю, потому что знаю: с ним лучше не спорить. Быстрее бы добраться до цивилизации.
Я падаю по-всякому, теряю лыжи и палки, кувыркаюсь через голову. Зарываюсь носом в снег, а он знай себе подбадривает: «Отлично ездишь!» и прочая брехня. Хотя сам действительно хорошо катается.
Наконец вдали появляется какая-то хижина – лучик надежды: а вдруг там люди, а не только эти бездушные лыжники?
– Это кафешка на горе, – говорит Сашка. – Половина маршрута.
– Может, зайдём? – Я с надеждой смотрю на него. – Я так устала падать!
– Зайдём, Юленька, зайдём. – Он отряхивает снег с моей шапки.
Мы спускаемся ещё ниже. Я даже умудряюсь не упасть, а плугом затормозить. И мне уже начинает нравиться это катание. У меня везде снег: за шиворотом, в шапке, в рукавах, даже в капюшоне. Но, как ни странно, мне не холодно: конечно столько раз падать и вставать – согреешься.
Мы заходим в кафешку. Там тепло, горит камин, играет музыка, работает телевизор, а на баре наливают горячий шоколад и глинтвейн.
– Саш, наверное, ты иди, покатайся, – говорю. – Я и так у тебя уже полдня забрала.
«Только не тяни меня с собой, пожалуйста!» – добавляю про себя.
– Глупенькая! – Он обнимает мою мордашку своими руками в меховых перчатках. – Я же люблю тебя, ты – главное украшение моего отдыха! Я посижу с тобой.
– Со мной ты ещё насидишься, а в горах мы всего на пару дней, – смущаюсь я.
Нам приносят горячий шоколад и грибную юшку.
– Тебе чего-нибудь из еды заказать? – спрашивает меня Сашка.
Я достаю меню и смотрю. Какая жалость – суши нет! Зато есть пирог с яблоками в кленовом сиропе. Как раз то, что надо, его и закажу.
Мы сидим в теплоте, в мягких креслах, а за окном метёт, и потому мне так не хочется отсюда уходить. Я бы здесь и насовсем осталась. Поселилась бы в углу, как мышь, и питалась горячим шоколадом.
– Можешь идти кататься, – говорю. – К вечеру меня заберёшь. Я никуда отсюда не денусь. Найду, чем себя занять.
– Вообще тут вайфай слабенький.
– У меня 4 джи. – Я показываю свой смартфон.
– Ну ладно. – Похоже, он только того и ждал, чтоб сбежать на гору. – Я заезжать периодически буду. Не скучай!
– Можешь не торопиться, – чмокаю его в щёчку. – Люблю тебя. – Как приятно каждый раз это повторять.
Только он за порог – я сразу в Контакт. Под моим с Сашкой фото уже более тысячи лайков. Делаю ещё одно селфи для Инстаграмма, у меня там реально скромный аккаунт. Я ничего такого туда не пощу. Хотя мне предлагали поработать моделью для Инстаграмм. Выкладываешь свои снимки, где ты почти голая, и тебе платят за рекламу. Но я на такое не подписывалась. Мои голые снимки только для меня и моих друзей… хотя вру: для каких друзей? Только для Сашки. Не хочу, чтобы на меня пялились какие-то извращенцы.
Снова захожу в Контакт и смотрю сообщения. Все к сессии готовятся, только мы с Сашкой отдыхаем. О-о-о, расписание экзаменов уже выставили! Та-ак, посмотрим: первый экзамен на день нашего приезда. Поезд приезжает в 7-40, а экзамен начинается в 8-15. Как бы на него успеть…
Делаю репост расписания сессии и закрываю смартфон. Я же на отдыхе, зачем постоянно в экран пялиться.
По телеку показывают музыкальный канал. Я залипаю на один из клипов: там больше голых тел, чем я видела в своей жизни, в смысле в реальной жизни, не в интернете. С такими клипами никакого порнохаба не нужно. И как они такое крутят? Здесь же дети?
Открываю статью про «секслексию» (или как там она называется) и читаю. А мне прям дурно становится: неужели всё это про меня. Не-ет, нет, этого не может быть! Я же получаю удовольствие от мастурбации, я могу сама себя до оргазма довести… ну, почти до оргазма. Наверное, просто поезд, усталость, первый раз… да мало ли факторов может быть, всё не учтёшь. Всё меньше верю в то, что я фригидна. И чтобы лишний раз убедиться, что это не так, открываю порнохаб.
– В телефоне залипаешь? – отвлекает меня резкий, как выстрел, голос Сашки. Не заметила, как он вошёл, весь в снегу, на сугроб похожий. – Идём кататься, снег отличный.
А я прям краснею от стыда: не хочу, чтобы Сашка знал, что я смотрела порно.
– Да нет, я ещё чуть посижу, горячего шоколада выпью. – Проверяю стакан, там пусто. – Можно мне ещё один горячий шоколад? – киваю официанту.
Мне живо приносят ещё один стакан, а этот забирают. Я откладываю телефон, беру стакан двумя руками, чтобы согреться (мне даже здесь, у камина мне постоянно холодно). Делаю глоток.
– Что там интересного? – Сашка кивает на телефон.
– Да так, ничего, – ещё гуще краснею я. Вот это я попала! Нужно незаметно отключить этот сайт и вообще на него больше не заходить. Никогда-никогда больше не буду порнуху смотреть, обещаю! Хотя понимаю, что не смогу это обещание выполнить.
Я беру телефон, и он выскальзывает из моих рук. Такое со мной бывает, когда я дрожу. Снаружи ведь настоящая зима и метель. Сашка на лету подхватывает мой телефон и протягивает мне. И тут загорается экран, и он видит изображение.
Мне стыдно, мне впервые перед ним стыдно. Почти как в тот день, когда его родители нашли меня пьяной с бутылкой шампаского. Хотя тот раз уже, наверное, не переплюнуть.
– Что это ты такое интересное смотришь? – Он улыбается и увеличивает картинку. А пялюсь в пол, мне стыдно. – Не знал, что тебя интересует этот раздел порно.
– Какой раздел? – Я поднимаю глаза.
– Лесбиянки. – Он показывает мне картинку двух целующихся девушек на экране моего же смарфтона.
– Нет, – улыбаюсь я, – это не лесби. Эти секс втроём, просто парень ещё не подошёл. – От стыда у меня краснеют щёки. Мне реально стыдно, я уже говорила.
И вдруг Сашка начинает меня жалеть:
– Да всё с тобой в порядке, просто первый блин всегда комом, – ни с того ни с сего говорит он. – Тебе не обязательно смотреть порно, чтобы в себе разобраться.
– А как ты догадался? – Я смотрю на него широко раскрытыми глазами.
– Я уже успел тебя изучить. Вчера ночью мне было так хорошо с тобой, как никогда! Мне никто не нужен – только ты одна! Неужели ты всё ещё думаешь, что я с тобой ради секса? Неужели тебе нужно копаться в себе и выискивать, что в тебе не так, чтобы получать удовольствие от жизни? В тебе всё так, ты – идеал, ты – совершенство. Ты – моё солнышко! – Он обнимает меня и прижимает к себе.
– Да, а почему вчера не получилось? – От такого потока нежности у меня на глаза выступают слёзы.
Он снова смотрит на меня.
– Ты неповторимая, ты самая-самая, сама светлая, самая чистая, самая нежная и красивая! Какая ещё… Мне волосы твои нравятся и глаза, только не плачь больше, не плачь, Юлечка. Я люблю тебя, люблю больше всего на свете, и ничто – слышишь? – ничто не сможет нас разлучить. Я не отдам тебя никому, обещаю.
– Честно-честно? – спрашиваю я.
– Честно-честно, – отвечает он. Смотрит по сторонам на посетителей кафе. – Идём, ты сегодня с дороги уставшая. Вернёмся в номер. Тебе поспать надо.
– Спасибо, мамочка, – в шутку отвечаю я.
Как же мне не хватало его нежности и заботы на этой снежной горе! В городе я ещё более или менее могу без неё обходиться, но не здесь на холоде.
– Может, поедем в чаны? – предлагает Сашка.
– Ага, – киваю я. А мне уже всё равно лишь бы подальше от этой горы.
Кстати, чаны здесь недалеко, я по пути рекламу видела. Есть ещё аквапарк и сауна. Но у меня уже не осталось сил на аквапарки, мне лишь бы домой дойти и на кровать завалиться (какая же я домашняя!). Так что чаны – идеальный вариант.
