Текст книги "Белые розы (СИ)"
Автор книги: Андрей Карелин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Глава 9
Мы заходим в лифт, а он смотрит на меня и ухмыляется.
– Да не напрягайся ты так, – говорит он. – Что я, молодым не был, что ли? Тоже кутили так, что будь здоров! Думаю, что ты классная девчонка, Сашке нашему с тобой повезло.
– Спасибо, – смущаюсь я и про себя добавляю: «Наверное, он так решил, потому что из евреек получают хорошие жёны».
Мы выходим из подъезда и садимся в его автомобиль, на то же кресло, где я только что сидела. Оно ещё не успело остыть после меня.
– Сколько тебе хоть лет? – косо поглядывает на меня.
– Ик… семнадцать.
– На год младше нашего Сашки. – Он качает головой. – Ты прости, что мы так не вовремя заявились. Если бы мы знали, не стали бы вас прерывать.
Мировой мужик! Вот реально мировой мужик! Я даже знаю, в кого Сашка такой классный.
Мы довольно быстро и без пробок добираемся до нашего района.
– Остановите возле дороги, к дому подъезжать не надо, там въезд сложный, – говорю.
– Нет, – отвечает он, – я должен убедиться, что ты в подъезд попала. Мы же теперь не чужие люди. Не хочу, чтобы с моей невесткой что-то случилось.
– Тогда вот этот поворот.
Он подъезжает к подъезду, я с трудом открываю дверь и выхожу. Ноги не держат, но я всё же ковыляю до своего подъезда.
– Дошла?! – слышу сзади голос дяди Вадика.
– Да, всё в порядке, – отвечаю и держусь за дверную ручку.
– Тогда – спокойной ночи! – говорит он и отъезжает. А я опускаюсь на корточки и начинаю блевать прямо на газон. И откуда во мне столько всякой гадости?! Несколько потоков неприятной оранжевой жижи. Я блюю даже тогда, когда мне кажется, что дальше блевать уже нечем. Меня выворачивает. Надеюсь, никто этого не видит.
Я вытираю рот тыльной стороной ладони и захожу в подъезд. Хоть полегчало, только голова болит и в горле мерзко. Пиликает телефон, открываю эсэмэску.
«Самой любимой девочке на свете…» – Опять Сашка пишет. Какой же он у меня хороший! Поднимаюсь на этаж и захожу в свою квартиру.
– Ты где была? – доносится с порога голос мамы.
– С друзьями гуляла, – отвечаю так, чтобы она не поняла, что я в хлам бухая. Не хватает только того, чтобы она меня ещё с отцом сравнивала!
– Кушать будешь? – спрашивает.
– Нет, я уже поела. – Я сразу отправляюсь в ванную. Стягиваю с себя всю эту заблёванную одежду и встаю под ласкающие тёплые струи воды.
«Трезвей, ну трезвей же, пожалуйста!» – повторяю я себе, а в голове по прежнему вертолёты. Может, ванну принять с душистой пеной? Снова пиликает телефон; это Сашка, но я не могу посмотреть, что он прислал – у меня же руки мокрые. Затыкаю дырку в ванне пробкой. Горячим душем прогреваю дно, чтобы не ложиться на холодное. Ложусь отдыхать. Беру шампунь и наливаю, сколько не жалко, прямо в то место, куда падает из крана вода. Шампунь называется «Чёрный шоколад с хвоей». Это теперь я шоколадом пахнуть буду. Закрываю глаза и лежу, наслаждаюсь. Вода всё поднимается, согревая моё дрожащее тело. Наконец, оно полностью скрывается в пене под водой, и я ножкой выключаю воду.
М-м-м, как хорошо иногда поваляться в ванне и вдохнуть приятный запах чёрного шоколада с хвоей! Волосы я решила не мочить и аккуратно собираю их в пучок. Не так-то легко собрать в пучок такую копну волос. Реально приятно к ним прикасаться, люблю их больше всего.
Закрываю глаза и, мурлыкая, напеваю какую-то песенку. Понятия не имею, кто её поёт, просто где-то услыхала, и теперь она у меня в голове сидит. Я даже слов не понимаю. Да, слабовато я знаю английский. Закрываю глаза и расслабляюсь.
+++
Громкий стук в дверь. Я открываю глаза, кругом темно. Я лежу в холодной воде и громко стучу зубами. Пена уже давно стухла. Я шевелю ногой и чувствую, как сильно продрогла, а кожа вся покрылась пупырышками.
– Эй! Ты там? – слышу материн голос.
Пытаюсь ответить, но вместо этого громко кашляю. Жутко голова болит во рту неприятный запах перегара.
– Да, – хрипло отвечаю я.
– Ты что там, заснула, доченька? – Включается свет, и я зажмуриваюсь. Вот реально в нашей ванной слишком яркий свет, обычно приглушенный жёлтый ставят, а у нас, с тех пор как мы лампочку поменяли, яркий стал, как прожектор. Меня даже слепит.
– Вылезай! Вылезай скорее, пока не простудилась. – Мама реально за меня волнуется.
А я судорожно пытаюсь вспомнить события вчерашнего дня. Где я так напилась? Не может быть, чтобы это с одной бутылки шампанского так развезло. Ну, ещё коктейль был.
– Ты себя хорошо чувствуешь?
Во рту перегар, голова раскалывается и кашель сухой и звонкий.
– Да, – отвечаю я маме. Да ещё и холод дикий, до косточек уже продрогла, встаю, а кожа вся в крапинку. Вылезаю из ванной, вся дрожу и сразу закутываюсь в мамкин халат, чтобы хоть как-то согреться. Даже вытереться забываю.
Смотрю на себя в зеркало: губы синие, макияж поплыл. Надо было его смыть. Но вчера я такая пьяная была – некогда была этим заниматься.
– Открывай! Открывай! – стучит мама.
Я открываю дверь и начинаю методично смывать тоналку и тушь, громко стуча зубами.
– Ты что, заснула? – в которой раз спрашивает мать, заходя в ванную. Она окунает руку в воду и выдергивает пробку, чтобы воду слить.
– Вода холодная, – говорит она. – Бегом под одеяло, пока не простудилась!
Я забегаю в свою комнату и с головой запрыгиваю под огромное пуховое одеяло. У меня всегда большое одеяло, не могу уснуть под тоненьким, нужно чтобы оно реально на меня давило. А ещё я люблю обнимать подушку, когда засыпаю. Мне уже семнадцать, а я ещё ни разу не засыпала в обнимку с любимым человеком. Это надо исправить.
Встаю только для того, чтобы найти свежие трусики. Свои-то я в стирку кинула, они же вчера валялись где ни попадя. С улыбкой вспоминаю вчерашний день. Ну и натупила же я! Но с кем не бывает. Надеюсь, я не окончательно испортила свою репутацию в глазах родителей Сашки.
«Будущих свекрови и тестя», – добавляю про себя. Я реально хочу за него замуж и думаю, что так и будет. А что может пойти не так?
– Ты ещё не в кровати?! – В комнату заходит мамка. – Марш под одеяло!
– Слушаюсь, генерал! – игриво отдаю я часть и запрыгиваю в кровать. Приятное одеяло быстро согревает, и меня моментально начинает клонить в сон. Я смотрю в окно и замечаю, что на улице уже светло.
– А который час? – испуганно спрашиваю я мать. – Мне же в институт!
– Пять утра, – отвечает она. – Никуда ты сегодня не пойдёшь, дома посидишь.
– Спасибо мамочка, ты у меня такая заботливая! А что я на уроках скажу?
– Я скажу, что ты заболела – вот как кашляешь!
Я снова кашляю; кашель сухой и болезненный. Надеюсь, я не взаправду простудилась, а то это будет ну совсем по-дурацки.
– Я сегодня выходной возьму, с тобой посижу, – говорит мама и садится на край кровати.
– Спасибо, мамочка! – улыбаюсь я. Каким бы ни был Сашка, но маму я всё равно люблю больше. Мне кажется, что она – самый родной и близкий мне человек на всём белом свете.
– Ты где вчера была? Пришла, ничего не сказала, уснула в ванной, – перечисляет она. – Кто тебя домой-то подвёз?
– Дядя Вадик, – говорю. – Отец одного из одногруппников. Ты его не знаешь.
– Ладно, – говорит мама, – не буду тебя допрашивать. Захочешь – сама расскажешь.
Она заботливо задёргивает шторки, чтобы меня солнышко не разбудило, и выходит, предварительно выключая свет в комнате. А я лежу в одиночестве в своей кровати под пуховым одеялом и смотрю в потолок. Тепло мгновенно растекается по всему телу, делая тяжёлыми веки, и я засыпаю. Мне снятся Сашка и дядя Вадик. Во сне я множество раз переживаю эту неудобную ситуацию и каждый раз нахожу из неё новый выход. Почему в жизни не бывает всё так легко и просто, как во сне?
Я сплю не очень, скриплю зубами и ворочаюсь с боку на бок, я прямо сквозь сон это чувствую.
«Надеюсь, я хоть не храплю», – думаю я. Но прежде, чем я начну жить с Сашкой, я же никак этого не узнаю. Вот если он храпит – это без разницы, я люблю его таким, какой он есть. Главное – чтобы и он меня принимал со всеми этими приколами: храпом, скрипением зубами и критическими днями. И что там у меня ещё… Да почти ничего: я не пью – обычно не пью, изредка выпью. Не курю, других вредных привычек у меня нет. Я идеальная, я – совершенство. А какое у меня личико, а волосы, а ножки! А грудь… ну, тут можно поспорить… хотя, думаю, ему нравятся девушки с маленькой грудью, иначе он на меня бы внимания не обратил, а с другой стороны, всегда можно сделать пластику. Я готова. Если он скажет «надо», то я с радостью лягу под нож. Ради него, ради любви я готова на всё.
А если ему не понравятся мои «лепесточки», моя «розочка», моя «девочка», моя «кошечка»… не знаю, как ещё ласково назвать свою «киску»… Я читала, что многие пары распадаются из-за неудач в постели. Если девушка фригидна или парень импотент. Но со мной такого не случится. Я слишком помешана на сексе, чтобы оказаться фригидной. Я кто угодно, только не бревно. Кроме того, есть ещё оральный секс и анал. Я знаю: рано или поздно решусь попробовать – если он попросит, конечно. Надеюсь, к тому времени он наберётся храбрости, чтобы попросить, ну, а я не буду против. Я только того и буду ждать. Я уже этого жду. Как же мне хочется сосать!
Не просыпаюсь до конца, лежу с закрытыми глазами и чувствую прикосновение к своей ноге. Чьи-то нежные руки берут меня за стопу.
– Сашка! – Я улыбаюсь во сне.
– Так кто такой этот Сашка? – слышу материн голос и открываю глаза.
– А который час? – бешено вскакиваю я.
– Ты в институт сегодня не идёшь, ты что забыла? – говорит она. – Я твой телефон зарядила и на беззвучный поставила, а то он всё время пиликал.
Беру в руки телефон и разуваю глаза, время 10–52. Первую пару я уже проспала. И если прямо сейчас вылечу из дома, успею на третью. У меня же этот – как его? – Комплекс отличницы. Я не могу пропускать уроки. Вот не могу, и всё!
Смотрю пропущенные: Сашка, Сашка, Сашка, Сашенька, Сашулечка… нужно для него выбрать самое ласковое слово. А вот и от Катьки и от Димки сообщения. Открываю, читаю:
«Юль, ты сегодня будешь??? Мы тебя от первой пары отмазали, но за вторую уже стоит «Энка»». У нас в институте за пропуски «Энки» ставят, а потом надо пересдавать.
Глава 10
Быстро печатаю:
«Нет, я приболела, сегодня дома»
Снова пиликает телефон:
«У тебя есть справка?» – Поднимаю глаза и смотрю на мамку. Она осуждает моё это увлечение гаджетами.
– Ма-а-ам, мне справка нужна, чтобы в институте отметили… – И снова кашляю какой же у меня глубокий кашель, только бы не довести до воспаления лёгких. Я в детстве им переболела, такие больные уколы мне тогда делали; с тех пор я вообще шприцев боюсь.
– А разрешения матери тебе не хватит? – говорит.
– Да-да, – отвечаю ей и сразу пишу Катьке.
«Записка от мамки пойдёт?»
Несколько секунд жду ответа.
«Да, сейчас скину шаблон».
Мне в контакт прилетает файл, я открываю его, а там всего две строчки. «Я, такая-то такая-то, прошу отпустить мою дочь (сына), такого-то такого-то, в связи с семейными обстоятельствами».
«Семейными обстоятельствами?» – пишу.
«Да, – отвечает Катька. – Только так, и никак иначе»
Понимаю: у нас в институте с этим строго.
– Ма-ам, – снова зову я её.
– Ну что ещё? – спрашивает мама.
– Напишешь мне записку, чтобы меня в институте не отмечали.
– Давай листочек и ручку.
Достаю свою сумочку, вырываю из конспекта страничку и протягиваю ей.
– Ручку, – напоминает она. Даю её свою ручку с блёстками.
– Что писать?
Открываю на телефоне файл и диктую:
– «Я, Саваш Ирина Леонидовна, прошу отпустить мою дочь, Саваш Юлию, с занятий в связи с семейными обстоятельствами». Сегодняшняя дата и подпись.
– Это ты Саваш, у тебя фамилия нашего папки, а у меня другая фамилия, – поправляет меня мамка.
– Ну-у-у, это ты будешь потом в институте объяснять, а сейчас надо, чтобы фамилии совпадали, иначе мне очень долго придётся потом доказывать декану, что у нас с тобой фамилии разные.
– Ох, – вздыхает мамаша, – на что только не пойдёшь ради любимой доченьки! Даже снова возьмёшь фамилию твоего непутёвого папашки. – Она улыбается и протягивает мне листок со своей подписью.
– Спасибо, мамочка, ты у меня самая лучшая! – сюсюкаю с ней, как маленькая. Мне кажется, только с ней я по – прежнему чувствую себя ребёнком. Хотя с тех пор, как отец ушёл, мне пришлось очень рано стать взрослой.
– Ладно тебе, – говорит она. – Колись, что за Сашка. Парень твой?
– Да, – стыдливо улыбаюсь и опускаю глаза. – Я же не в монастырь поступила, а в институт.
– А как же Димка? Вы же так хорошо дружили. Он же с седьмого класса портфель за тобой носил.
– Ну, ма – а-ам, с Димкой мы просто друзья.
– Но я – то думала…
– Нет, ты же знаешь меня, если я уже что решила – не отступлюсь. – говорю шепотом, чтобы нас никто не подслушал. Хотя кто может подслушивать в моей собственной комнате? – Он приятный, милый и хороший, но… ты бы видела Сашку!
Достаю смартфон и показываю ей его страничку ВКонтакте.
– Ну-у, этот вообще красавчик! – соглашается мать, листая его фотки. – Как и твой отец, который нас бросил.
– Ну, ма – ам, не надо примерять на меня все свои старые вещи. – По-моему так звучит эта пословица, если вообще есть такая пословица, а не просто фразочка из тупого сериальчика. – Сашка не такой, он не собирается меня бросать. – Мечтательно закрываю глаза.
– Ой, и отец твой был не таким… таким хорошим мне поначалу казался! – вздыхает мать. Нет, она не любительница поныть и попричитать. Она отлично держится. И скорее с улыбкой вспоминает моего сбежавшего папашку. Они даже неплохо общаются. Мамка знакома с его другой женой и сыном. А вот я наотрез оказалась общаться с ними – нет, и всё! Их в моей жизни никогда не будет, и точка! Я принципиальнее, чем мать.
– А если Сашка решит всё-таки меня бросить, я себе лучшего найду. Он что, один в институте красавчик? Да со мной каждый день ребята знакомятся. И где он тогда найдёт себе такую красоточку? – Потягиваюсь на диване и встаю. Краем глаза смотрю на смартфон, пролистываю сообщения от Сашки.
«Люблю…», «Юлечка…», «Любовь всей моей жизни»… ну реально, куда он от меня денется? Даже звучит смешно.
– Есть будешь? – Мать встаёт с кровати.
– Наверное. А что у нас сегодня? – Так сразу я никогда не соглашаюсь.
– Макароны с сыром и с сосисками. То, что ты любишь.
– Тогда – да, – соглашаюсь я. Это реально моя любимая еда.
Надеваю меховые тапочки, накидываю старую драную футболку в каких-то пятнах. Мне ещё только бигудей не хватает для полноты картины. Я по дому хожу не так, как по улице, меня, наверное, кто встретит и не узнает. Невыспавшаяся, ненакрашенная, мешки под глазами и в рванье. Но мне так приятно в этом ходить! Чувствуется какое – то тепло и домашнесть.
Сашка будет в шоке, когда меня такой увидит. Главное – чтобы он до этого момента влюбился в меня окончательно и бесповоротно. От мыслей о Сашке меня отвлекает завтрак. Дымящийся чай из пакетиков в фарфоровых кружечках, полторы ложки сахара (я люблю сладкое), вермишель с сыром и одна толстенная сосиска. Внимательно смотрю на сосиску, и мне становится смешно. Это напоминает мне то, чего я пока ещё не видела. Вживую не видела, в интернете этого добра, сколько захочешь, на любой вкус. Но реально интересно, как это в жизни.
– Чо лыбишься? – улыбается мне мать.
– Сашку вспомнила.
Она смотрит на меня, а я кручу пред лицом сосиску, и мы вместе начинаем смеяться.
– Как же ты у меня быстро выросла, доченька!
– Только не надо сейчас рассказывать, как ты меня рожала: я же всё-таки кушаю.
– Кушай, Юлечка, кушай! – улыбается мать, целует меня в лоб, будто температуру проверяет, и выходит из кухни.
А я опять в своём телефоне. На все сообщения нужно ответить, всем друзьям лайки поставить. Узнать, кто ещё мне звонил и писал.
Вот на фотке, где я снизу снята в коротенькой юбочке, кто-то лайк влепил, очередной, их там уже пару тысяч и каждый день добавляются. Наверное, надо будет убрать эти фото из контакта, когда мы с Сашкой вместе жить начнём. Или пускай все смотрят. Всё-таки не хочу, чтобы на меня другие парни пялились. Или хочу? Не могу определиться со своими мыслями. Одна сторона меня тянет в разврат, другая одёргивает.
Думаю про свою маму. Говорят все девочки, так или иначе, на свою мать похожи. Что-то в этом есть. Мама всю жизнь одинока – вот в этом мы как минимум отличаемся. У меня всегда была куча друзей, одногруппники меня любят, даже девчонки ко мне хорошо относятся. Не завидуют. Ну, может, самую малость. Честно говоря, я иногда сама себе завидую, какая я получилась идеальная. Если бы папка знал, что у него такая дочурка вымахает, никогда бы из семьи не ушёл. Но про его родню я даже думать не хочу. Сводный братик… я даже не знаю, как его зовут. Хоть папка со мной и не общается, но с матерью частенько в скайпе зависает. Даже денег выслал мне на институт.
Конечно! Десять лет мною не интересовался, а теперь вдруг нужна стала! Не удивлюсь, если этот… не знаю, как его ещё назвать… на свадьбу нашу с Сашкой заявится. Нет, его там не будет. Я – против. Про свадьбу я пока Сашке не говорю. Я всё в себе держу, шифрую, так сказать. Просто заговори я про свадьбу на второй неделе отношений, он решит, что я какая-то странная. Ещё имена детям предложила бы выбрать. Лично мне имя Артур нравится. Всё – никаких имён детям, никакой свадьбы, пусть он предлагает, пусть сам меня добивается, как во всех нормальных парах. Просто мне иногда кажется, что я слишком легко ему досталась, без борьбы совсем.
Мы с ним вообще забавно сошлись. Нас только по группам разделили, и я его в аудитории заметила. «Симпатичный», – подумала я и решила не заморачиваться. Я ещё тогда не знала, что я самая красивая девчонка на всём потоке, а может, и во всём институте. Просто я других тогда ещё не видела. А на следующий день, он проходил мимо и сказал: «Привет», а я не ответила – просто стояла и глазами хлопала, как дура. Это вслух я себя красавицей считаю, а про себя я знаю, что я та ещё дура, и стервой могу быть, и вообще характер у меня невыносимый. Посуду бить обязательно буду. И вены резать, хотя до этого, надеюсь, не дойдёт.
А когда мы на третий день с ним увиделись, я поздоровалась первой и снова почувствовала себя дурой (я, наверное, рождена так себя чувствовать – всё это дурная наследственность). Ничего не хочу сказать про своих папу и маму, но откуда у меня всё это? Откуда?
В общем, я не помню, что он тогда ответил, но с уроков мы уже шли рядом, а на следующий день – под ручку, а потом оказалось, что мы встречаемся. Я о таком красавчике даже мечтать не смела… как и он о такой красотке.
На следующей неделе был конкурс поцелуев, и нас назвали самой красивой парой в институте. Хотя конкурс проходил только среди первокурсников.
Мне ещё семнадцать, а ему уже почти 19 – он в школу поздно пошёл, учился долго, готовился и непонятно как в этот институт попал, хотя его старшая сестра за границей учится. И он должен был за границей, только не срослось, вот и поступил в наш городской институт, даже в Москву не поехал.
Звонок; быстро дожёвываю сосиску и хватаю трубку.
– Юль, у тебя что там? – звучит взволнованный голос Катюхи.
– Всё в порядке, – говорю. – Я сейчас дома, простудилась.
– Хух, слава Богу! А я уже себе подумала, с тобой случилось что.
– Волновалась? – спрашиваю.
– Да меня Димка настроил, он ещё не хотел тебя с этим Сашкой отпускать.
– С Сашкой, – едва давлюсь от смеха. – Со мной вчера такая история случилась! Расскажу – не поверишь.
– Что там было? – Слышу на заднем фоне шум аудитории на перемене.
– Короче, мы к нему дом запёрлись, и стали в карты на раздевание играть… ну, ты понимаешь.
– Продолжай, – не без интереса говорит Катюха.
– Я всего две вещи снять успела – тапочки, но как я их снимала! Он обнимал мои ножки и поочерёдно их стягивал. – Я, как это рассказываю, от удовольствия даже губу закусила, и улыбочка на лице такая многозначительная. Я знаю, как я в таких случаях улыбаюсь. Поэтому мне лучше такие истории рассказывать по телефону. А то вживую я от стыда сгорю, зато по телефону могу во всех подробностях.
– И что? – спрашивает подруга. – Что было дальше?
– Дальше ему друзья позвонили. Какие-то странные друзья, на хачей похожие, и мы с ним в бильярдный клуб поехали.
– Два короля? – говорит Катюха.
– Да-да, «Два короля». А откуда ты знаешь?
– Пару раз там бывала. Там куча бильярдных столов и обслуживание неплохое.
– Ну да, короче, – продолжаю. – Мне этот его друг сказал, что я бутылку шампусика выиграла. А Сашка пить не стал, ну он же за рулём. Кстати, он мне даже порулить дал.
– У него есть машина? Я не знала.
– Да у него много чего есть, а машина не его, а отцовская. Но он меня за руль пустил. Представляешь, я всю дорогу за рулём была… там, правда, ничего сложно, передача какая-то и две педали. А он мне руку на коленку положил и говорил, какую педаль нажимать.
– Ну-у-у, не тяни, уже перемена заканчивается, – подгоняет Катюха.
– Выйди пока, ты ещё самого интересного не знаешь.
