Текст книги "Искатель. 1975. Выпуск №5"
Автор книги: Андрей Балабуха
Соавторы: Сергей Высоцкий,Зиновий Юрьев
Жанры:
Научная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
ИСКАТЕЛЬ № 5 1975
Сергей ВЫСОЦКИЙ
ВЫСТРЕЛ В ОРЕЛЬЕЙ ГРИВЕ [1]1
Журнальный вариант.
[Закрыть]
Рисунки П. ПАВЛИНОВА
1
Утром к Игорю Васильевичу Корнилову, заместителю начальника уголовного розыска, зашел старший инспектор капитан Белянчиков. Сел молча и пробарабанил пальцами по облезлой коже кресла какую-то затейливую, ему одному известную мелодию. Корнилов мельком взглянул на него и понял: есть новости. Белянчикова всегда глаза выдавали. Пристальный, иногда до неприятности пристальный его взгляд становился в таких случаях чуточку рассеянным.
– Сиди, сиди, – пробормотал Игорь Васильевич, – может быть, что и высидишь. Только не повышение по службе… – И уткнулся в свои бумаги.
– Вы, товарищ подполковник, все доклады пишете? – не выдержал наконец Белянчиков. – И опять небось о профилактической работе среди подрастающего поколения? А настоящих преступников за вас будут ловить учителя географии? – Он сделал паузу и тихо сказал: – Таких, например, как Санпан…
Корнилов резко вскинул голову.
– Что, Санпан? Задержан?
– Задержан? – пожал плечами Белянчиков. – Да разве это возможно, когда уголовный розыск профилактикой занимается?
– Да что ты заладил «профилактика, профилактика»? – вспылил Корнилов. – Всю душу вымотал. Что про Санпана известно?
Санпан – Александр Панкратьевич Полевой, опасный вор – два года тому назад при попытке ограбить квартиру убил старика. В квартире нашли отпечатки его пальцев да финку с наборной ручкой. Ее потом опознали два Санпановых «приятеля» по прежним делам. Но самого Полевого найти не смогли. Всесоюзный розыск объявили, а не нашли.
Почувствовав, что подполковник не на шутку взволнован, Белянчиков перестал придуриваться и, облокотившись на стол, быстро сказал:
– Только что позвонил Шакутин из Луги. На Мшинской, в одной из деревушек, опознали Санпана.
– Взяли?
– Нет. Его опознал по расклеенной у вокзала фотографии рабочий лесхоза. Рано утром этот рабочий приехал в Лугу, пришел в отдел…
Корнилов встал из-за стола, сгреб все бумаги и, открыв сейф, небрежно свалил их в кучу. Достал пистолет.
– Сам поедешь? – спросил Белянчиков, хотя ему и так все было ясно.
– Ты готов? – хмуро спросил Игорь Васильевич. Он уже стоял у стола и набирал номер телефона. Белянчиков кивнул. – Огнев за баранкой…
Огнев был лучшим водителем управления.
– Михаил Иванович, Корнилов докладывает, – сказал Игорь Васильевич в трубку. – Александр Полевой под Лугой объявился… Нет, нет, никаких ЧП. Его рабочий лесхоза опознал. Разреши мне выехать… Сам понимаешь… К черту! – Он надел пальто, сунул в карманы по пачке сигарет.
Когда машина отъехала от управления и Огнев, молодой широкоплечий парень с флегматичным лицом, перестал ворчать на то, что опять как на пожар, а дорога скользкая и шипованной резины не дрпросишься, Игорь Васильевич спросил:
– Юрий Евгеньевич, давай подробности!
– Да какие подробности? – удивился Белянчиков. – Я тебе почти все уже доложил.
Корнилов нетерпеливо дернул головой.
– Живет Санпан в пятнадцати километрах от станции. Деревня домов пять. Владычино, что ли…
– Память сдавать стала?
– Владычкино. Живет у какой-то женщины. Я не стал Шакутина подробно расспрашивать, – сказал Белянчиков. – Тут время дорого.
– Да, конечно, – согласился Корнилов. – А морочить мне голову у тебя время нашлось. Не вспугнут они нам Санпана?
– Нет, это исключено. Шакутин будет ждать нас на Мшинской с тремя сотрудниками…
Заметив недоуменный взгляд подполковника, Белянчиков пояснил:
– На станции-то надо будет своих оставить? На всякий случай?
– Эх, не ушел бы, – вздохнул Игорь Васильевич, с неприязнью посмотрел в окно. На улице мела метель.
– В Луге тоже метель, – сказал Белянчиков. – А из Владычкина уйти только к станции можно. К Мшинской. Шакутин говорит: там как тайга. Леса. И снегу…
Они помолчали. Потом Белянчиков спросил:
– Ты не замерзнешь в своем драпе? Ехать-то часа три, не меньше.
Сам он щеголял в новенькой дубленке.
…До Мшинской они добрались за два часа. Свернули с шоссе. Дом участкового инспектора был старый, потемневший, какой-то совсем неопрятный. Перед ним не было видно ни деревьев, ни кустов. Да и палисадника не было заметно. «Временный жилец товарищ участковый, – решил Корнилов, вылезая из машины. – Небось в сторону города смотрит». Ноги у него одеревенели от холода и неподвижности и плохо слушались, все время съезжали с узкой тропинки в сугроб.
– Где же они машину поставили? – удивился Белянчиков, оглядываясь вокруг.
– Да, может, он и не приехал еще, твой Шакутин, – сказал Корнилов. В управлении всем было известно, что Белянчиков с Шакутиным вместе учились в университете и были большими друзьями.
– Наш Шакутин, – нажимая на «наш», ответил Белянчиков, – не мог не приехать, товарищ подполковник. А машину, наверное, где-нибудь в гараже поставили. Чтоб не маячила тут…
Из дома их заметили. С противным скрипом открылась дверь, и на покосившемся крыльце появился в клубах морозного пара капитан Шакутин, широкоплечий, краснолицый, с озабоченным лицом. Корнилов знал его несколько лет и привык видеть улыбающимся. «Уж не сбежал ли Санпан?» – с тревогой подумал он.
– Здравия желаю, товарищ подполковник! – капитан подтянул начинающий расти живот.
– Здравствуйте, Шакутин. Что тут у вас случилось? – спросил Игорь Васильевич, пожимая ему руку.
– Чепе, товарищ подполковник, – он раскрыл двери в дом, пропустил Корнилова и Белянчикова в сени. В сенях пахло кислой капустой, хлебом. У дверей в комнату стоял совсем молодой лейтенант в форме. Было видно, что он очень взволнован и чувствует себя неуверенно.
– Участковый Рыскалов, – громко отрапортовал он, приложив руку к козырьку. Корнилов кивнул ему и прошел в комнату, к большому дощатому, чисто выскобленному столу. Отодвинул стул, сел на него и, сняв шапку, огляделся, ища, куда бы ее положить. Комната была просторная, оклеенная простенькими, в голубой цветочек обоями. Кроме стола, в комнате был комод, божница над ним, старая ножная зингеровская машина под кружевной накидкой. На нее Игорь Васильевич и положил шапку. Белянчиков сел рядом, распахнув дубленку. Шакутин остановился перед Корниловым, а участковый так и остался в дверях.
– Ну что, капитан, – сказал Игорь Васильевич скучным голосом, – докладывай, какое у тебя чепе.
– Такая история, товарищ подполковник: в полутора кило метрах от Владычкина, – он на секунду замялся. – Это где Санпан живет…
– Ну, ну… – нетерпеливо подогнал Корнилов.
– …На тропке, что со станции ведет, сегодня утром владычкинские бабы убитого нашли, – продолжал Шакутин. – Утром, еще в темках, к поезду шли и наткнулись. Уже и снегом подзамело. Лейтенант там побывал. На месте происшествия.
– Пусть он и рассказывает.
– Давай, Рыскалов, – кивнул Шакутин участковому, – доложи все, что видел.
– Следователя из прокуратуры вызвали? – перебил Игорь Васильевич.
– Он уже там. С двумя нашими сотрудниками, – ответил Шакутин. И добавил озабоченно: – Да и нам бы надо ехать. До Пехенца на «газике», а там пешком доберемся… «Газик» сейчас вернуться должен.
Сбиваясь и все время краснея, лейтенант начал рассказывать. Корнилов сразу уловил, что участковый не такой уж беспомощный, как показался с первого взгляда.
…Сегодня утром, когда две женщины шли из Владычкина к поезду, они наткнулись на занесенного снегом мужчину. Подумали сначала, что замерз какой-то пьянчуга. Расстегнули на груди куртку и увидели пропитанный кровью свитер. Во Владычкино возвращаться женщины не стали, прошли в Пехенец. А там уж с почты разыскали по телефону участкового. Лейтенант позвонил в райотдел, а сам успел съездить к убитому, оставив дежурить около трупа дружинников.
Игорь Васильевич слушал внимательно, не перебивая, только один раз нетерпеливо спросил:
– Ну а Санпан-то, Санпан?
– Товарищ Корнилов, Санпан сейчас во Владычкине. Пьет. Мы установили наблюдение.
– Наблюдение дело хорошее, – с сомнением сказал Игорь Васильевич. – Да только два года назад мы дом окружили! Мыши не проскочить, а Санпан ушел.
– Он пьет, товарищ подполковник, – вставил Шакутин, с каким-то особым значением нажимая на слово «пьет».
– С кем пьет-то?
– Один.
– Ну ладно, – махнул рукой Корнилов. – Рассказывайте дальше… Что удалось установить? Чем убит?
– Рана огнестрельная.
«Ну вот, одно к одному, – подумал Игорь Васильевич. – У Санпана пистолет».
– Никаких документов у убитого лыжника не нашли, – продолжал участковый. – В нейлоновой куртке железнодорожный билет Ленинград – Мшинская, несколько автобусных и трамвайных билетов, сто тридцать рублей денег. А в небольшом вещмешке бутылка армянского коньяка, две банки шпрот, ко робка конфет.
– Странная поклажа, – задумчиво сказал Игорь Васильевич. – В глухую деревню с бутылкой коньяка не всякий гость поедет.
– Да, он не местный, товарищ подполковник. Интеллигентный человек…
– Это вы по коньяку определили? – с ехидцей поинтересовался все время молчавший Белянчиков.
Лейтенант стушевался.
– Нет, не только в коньяке дело… Лицо у него… Ну да не берусь объяснить. Может быть, мне так показалось.
В это время на улице посигналила машина. Шакутин встрепенулся.
– Наш «газик». Можно ехать, товарищ подполковник.
– Поедем. – Корнилов встал. Взял со швейной машины шапку. – Только поедем во Владычкино. Санпана брать. Подробности обсудим в машине. А потом на место происшествия…
– В лесу ждут, – нерешительно сказал капитан.
– И Санпан ждет? – раздражаясь, спросил Корнилов. – Вы что, думаете, нас по головке погладят, если он опять уйдет? Да еще что-нибудь натворит?
Белянчиков нахлобучил Шакутину шапку и подтолкнул к дверям. Они молча вышли, молча сели в «газик». И только после того, как Шакутин коротко бросил шоферу: «Во Владычкино», Корнилов спросил:
– А чего этот убитый по лесу шел? Дорога-то на Владычкино есть?
– Есть, товарищ подполковник, – ответил участковый. – Но она кругаля дает, а по тропе ближе, прямее.
– Значит, этот лыжник места знает?
– Наверное, знает, – согласился участковый. – Или спросил у кого… Тропинка глухая. По ней из чужих редко кто ходит. Зимой снегом сильно заносит. Летом топко. Да и побаиваются…
– Забоишься тут у вас… Следы какие-нибудь обнаружили у трупа?
– Ночью снег падал, – посетовал участковый. – Следов не разобрать, но показалось мне, что потоптались около трупа.
– Ты, Юрий Евгеньевич, вместе с лейтенантом возьми потом на себя станцию, – обратился Игорь Васильевич к Белянчикову. – Вас как величать-то, лейтенант?
– Василь Василич.
– Вы, Василий Васильевич, с капитаном Белянчиковым по едете на станцию. Выясните, с какого поезда сошел лыжник. Установите людей, приехавших тем же поездом… Впрочем, капитан у нас дока по этой части. С ним не пропадете. – Корнилов подмигнул Белянчикову.
Лейтенант слушал внимательно, все время кивал.
– Ты, Юрий Евгеньевич, позвони в Ленинград. Может, есть там что новое. Пусть обратят внимание на случаи с применением огнестрельного оружия. Передай все данные об автобусных билетах. Бугаеву передай. Пусть выяснит, что за маршруты, примерное время… – Он помолчал, рассеянно глядя в при мороженное оконце. Мелькали занесенные снегом, будто увязшие в сугробах, елочки – дорога то ныряла в лес, то выскакивала на поле. Низкие, хмурые облака висели неподвижно, словно примерзли к вершинам елей.
– Василий Васильевич, лыжник, значит, во Владычкино шел? Или там еще деревни есть? – спросил он, не отрываясь от окна.
– Там, товарищ подполковник, деревень больше нет. Болота на много километров тянутся. Среди болот Вялье озеро. Местные иногда рыбалят, да редко. Так что эта тропка только во Владычкино. Ну и еще к леснику Зотову, – сказал он с некоторым сомнением. – Да, пожалуй, к егерю. Я еще с ним не по знакомился. И фамилию не запомню никак.
– Значит, или во Владычкино, или к леснику, или к егерю? И точка? В деревне сколько дворов?
– Шесть всего.
– В какой же из этих шести шел лыжник? Придется взяться и за эти дома… После того как Санпана в Лугу отправим, – сказал Корнилов и подумал: «На место происшествия мне самому непременно надо съездить. Посмотреть, не упустили чего…» Минут двадцать они ехали молча. Наконец, участковый сказал тихо:
– До деревни километр остался…
– Притормозите, водитель, – попросил Корнилов, дотронувшись до плеча шофера.
«Газик» остановился. Рядом с дорогой шумел темный, припорошенный снегом еловый лес. Слышался заливистый собачий лай и далекое тарахтение трактора. – Лес трелюют, – прошептал участковый.
– Проверьте оружие, – Корнилов внимательно посмотрел, как его спутники вынимали пистолеты. – Вы, Василий Васильевич, расскажите, в каком доме Полевой обитает?
– Первая изба, как в деревню въедем. С правой стороны… В избе напротив наш сотрудник дежурит.
– Кто с Полевым в доме живет? – спросил Белянчиков.
– Женка его, Главдя Сестеркина, и сынишка годовалый…
– Вы сами-то из местных, лейтенант? – спросил Корнилов. Он уже несколько раз слышал, как лужане вместо Клавдии произносили Главдя.
– Так точно, товарищ подполковник. Из Стругов Красных. В армии служил, а потом школа милиции.
– Санпан, значит, зазнобу себе здесь нашел. А сын его?
– Его, товарищ подполковник. Только они ведь не зарегистрированными живут.
Корнилов усмехнулся.
– Ну еще бы! У Санпана небось и паспорта нет! «Королева» его сейчас дома?
Участковый кивнул.
– Сколько там выходов?
– Два. Один через терраску, другой во двор. Там ворота открыть можно. Да ведь нынче в снегу утопнешь…
– Белянчиков, ты берешь на себя ворота, – сказал Игорь Васильевич. – Вы, Александр Григорьевич, под окнами станете. И оперативник с вами, когда подойдет. А мы с Василь Василичем в дом нагрянем. Правда, лейтенант? – Он обернулся к участковому, положил ему руку на плечо. – Он ведь здешних мест хозяин. Ему положено.
Участковый расплылся в улыбке. Чувствовалось, что ему лестно идти с Корниловым.
– А не вспугнем Санпана? – засомневался Шакутин. – Подъедем прямо к дому, переполоху наделаем.
– А мы без переполоху, – отрубил Игорь Васильевич. – Подъезжаем на скорости. Мы с участковым садимся ближе к дверям и быстро в дом… Если верить местной милиции, Полевой в загуле, гостей не ожидает. Но учтите, этот волк и во хмелю стреляет без промаха. – И добавил: – В доме ребенок. Пальбы не открывать.
Крыльцо избы, в которой жил Санпан, было покосившимся, с подгнившими, – скрипучими досками. Казалось, топни покрепче – и развалится. «Как в доме участкового», – почему-то пришла Корнилову мысль, но он тут же забыл об этом и, нажимая на ручку, успев шепнуть участковому, чтобы оставался в дверях, подумал: «Ну вот, гражданин Полевой, и пришло время свидеться».
В комнате за столом сидела женщина. Каштановые густые волосы ее были распущены по плечам. Женщина повернула голову на легкий скрип двери, и Корнилов увидел, что лицо у нее горестное, заплаканное. Ни удивления, ни испуга при виде посторонних. Игорь Васильевич окинул быстрым взглядом большую неопрятную комнату, и сердце у него екнуло. Комната была пустой.
– Гражданин Полевой здесь проживает? – спросил он, не спуская взгляда с грязноватой пестренькой занавески на дверном проеме. По рассказу лейтенанта, там была кухня. Женщина непонимающе посмотрела на него, пожала плечами.
– Где хозяин? – переспросил Корнилов. – Муж ваш где?
– Муж-то? Вона, разлегся, – зло сказала женщина, кивнув куда-то за стол. Лицо ее стало замкнутым, отчужденным.
Корнилов сделал шаг и тут только заметил, что за столом, у стенки, прямо на полу постелен матрац. На грязном одеяле в одежде, в сапогах лежал человек. По черным как смоль волосам Игорь Васильевич узнал: это Санпан.
Не вынимая руки из кармана, Корнилов подошел к нему и тихо сказал:
– Гражданин Полевой, здравствуй.
Спящий не отзывался. Тогда Игорь Васильевич нагнулся и быстро сунул руку под подушку. Там было пусто.
– Полевой! – взял Корнилов его за плечо. – Полевой! Проснись. Гости пришли.
Мужчина с трудом повернулся на спину и открыл глаза.
Если бы пятнадцать минут назад Корнилову сказали, что он увидит Санпана беспомощным, с дрожащими руками и бессмысленным выражением глаз, он бы ни за что в это не поверил. Жестокий, смелый до отчаянности бандюга, сколько доставил он неприятных минут уголовному розыску!
– Полевой, узнаешь меня? – спросил Игорь Васильевич, брезгливо рассматривая небритое, опухшее лицо Санпана. В ответ раздалось какое-то нечленораздельное бормотание. Игорь Васильевич повернулся к участковому, стоявшему в дверях в напряженной позе:
– Лейтенант, обыщи, будь другом.
В это время за занавеской заплакал ребенок. Жалобно, с надрывом. Клавдия медленно, нехотя встала и пошла к занавеске, но Игорь Васильевич осторожно придержал ее за руку. Зашел первым. Здесь и впрямь была маленькая кухня. Такая же неопрятная и грязная, как и вся изба. Только было тепло. Наверное, поэтому здесь и стояла маленькая детская кроватка…
Корнилов вышел на улицу, вдохнул полной грудью свежего морозного воздуха.
– Игорь Васильевич, ну что? Нету? – тревожно крикнул из огорода Белянчиков. Он стоял там у поленницы дров, чуть не по пояс утонув в снегу.
– Ты что там, Юрий Евгеньевич, делаешь? – притворно удивился Корнилов. – Или потерял чего? – и засмеялся. – Поди в дом, полюбуйся на Санпана. Есть, оказывается, средство посильнее уголовного розыска.
Когда участковый и Шакутин с трудом вывели из дому мычащего слюнявого Санпана, Игорь Васильевич сказал задумчиво:
– Да за ним людей из вытрезвителя надо было присылать, а не уголовный розыск… – но тут же, словно вспомнив что-то, крикнул: – Александр Григорьевич, вы на всякий случай наручники-то наденьте!
Санпана усадили на заднее сиденье между Шакутиным и подошедшим из соседнего дома оперативником.
– Участковый пусть останется со мной, – сказал Игорь Васильевич. – А ты, Юра, – обратился он к Белянчикову, – поезжай в Лугу, свяжись с управлением. Действуй, как договорились.
За машиной вскинулась легкая снежная пыль. Ее тут же подхватил ветер, понес вдоль стоявших у дороги, сиротливых, промерзших тополей. Начиналась вечерняя поземка.
– Ну что смотрите, лейтенант? – улыбнулся Корнилов, в упор рассматривая притихшего участкового. – Водка и не таких губила! Эх, да если бы только таких… Давайте на пять минут зайдем к вашей Главде.
Сестеркина сидела все так же у стола, кормила ребенка грудью.
Игорь Васильевич подумал: «Чегой-то она такого бугая грудью кормит?» На их приход она не обратила никакого внимания Корнилов сел напротив, спросил тихо:
– Клава, как отчество ваше?
Она посмотрела на него равнодушно.
– Тихоновна.
– Клавдия Тихоновна, вы нас извините за это вторжение, но квартирант ваш… – Игорь Васильевич хотел сказать «сожитель», но просто не смог выговорить это слово. – Квартирант ваш опасный преступник.
– Надо было вам пораньше за ним приехать, – со злостью сказала Сестеркина. – Мои вещи хоть остались бы целы. Все распродал, алкаш…
– Клавдия Тихоновна, вам придется еще поговорить со следователем. Может быть, сегодня, может быть, завтра. Так вы никуда из деревни не отлучайтесь. Кроме работы, конечно… Никуда за пределы не выезжайте.
– Пускай другие за пределы выезжают, – равнодушно сказала женщина.
– А у меня только два вопроса к вам. Оружие у Полевого вы видели? Где оно?
– Это Сашка-то Полевой? – на лице у Сестеркиной впервые мелькнуло удивление. – А мне он Ивановым сказался… – Она помолчала немного, словно осознавая услышанное, потом сказала: – Финка вон на кухне лежит. В столе.
Игорь Васильевич кивнул участковому. Тот встал, прошел за занавеску и тут же вернулся с большим, изящно сделанным ножом с наборной ручкой. Положил его перед Корниловым. На тонком, потемневшем лезвии его был слой хлебной мякоти – так бывает, когда хлеб плохо пропечен.
– Ну а пистолета вы не видели у Полевого? – о мягкой настойчивостью продолжал выспрашивать Корнилов.
– И пистолет был, да сплыл. Кузнецу из Пехенца за бутыль самогона отдал. Левашов, что ли, его фамилия, – со злорадным смешком ответила Клавдия.
– Запротоколируйте изъятие финки, лейтенант, – тихо сказал Игорь Васильевич. Участковый поспешно полез в карман за бумагой. – И еще один вопрос, Клавдия Тихоновна: Полевой в последние дни никого в гости не ждал?
– Ждал. Все уши прожужжал: «Вот кореш приедет, тугрики привезет. Одену тебя, Главдя!» Как же, одел… – сорвалась было она на крик, но тут же взяла себя в руки и только всхлипнула несколько раз. Игорь Васильевич молчал, смотрел на нее выжидающе. Сестеркина поняла, что от нее еще чего-то хотят, пожала плечами.
– Как зовут, не сказывал. Говорил только – из Питера. Вчера встречать ходил. До шести и не пил ничего…
Корнилов встал. Надо было засветло побывать на месте происшествия.
– Далеко? – спросил он участкового, когда они вышли из дому.
– Полтора километра, товарищ подполковник.
Пройдя метров триста по дороге, они свернули в поле, на еле заметную стежку, которая вела к темной кромке леса.