Текст книги "Питерские палачи"

Автор книги: Андрей Деменков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

В одни удачный миг Стас все же сумел отступить на спасительный шаг назад, вытянулся в струну и во все горло заорал нечто нечленораздельное, однако и очень жуткое. На секунду все трое его мучителей опешили и замерли, а осознали свою ошибку лишь тогда, когда Стас махнул в воздухе ножками, на лету поворачиваясь вокруг оси, прыгнул на руки и окончательно приземлился на широко расставленные ноги метрах в трех от прежней точки.

Теперь он возымел долгожданную возможность маневра.

Слаженность в рядах тройки пропала. Первым опомнился толстяк, дернулся вперед – и был встречен Стасом, который совершил высокий прыжок с разворотом и изо всех сил носком ступни разгибаемой ноги заехал ему в удачно подставленную пухлую щеку. Последовал звонкий шлепок, и заплетающимся шагом толстяк засеменил бочком в заданном направлении.

Немало изумленный тем, что жертва его сокрушительного удара еще ходит, широко распахнутыми глазами Стас проследил, как толстяк добрел до ближайшего верстака и, оперевшись на него, замотал одурелой головой.

«Передохни, приятель!» – решил Стас и бросился к загорелому – явно самому грозному своему противнику.

Удар не удался: запястье было крепко схвачено неподалеку от ненавистного лица.

– Нельзя! – с улыбчивым оскалом пояснил загорелый.

Подобная легкость в обращении обидела Стаса до глубины души. Да еще рядом стоящий длинноволосый уродец засиял так, словно именно он принес своей команде дополнительные баллы.

– Ты-то че лыбишься? – рявкнул Стас, не очень сильно, но вполне душевно смазал ненавистную улыбку грязной подошвой кроссовки и едва успел перехватить мчащееся к его горлу предплечье загорелого.

– Молоток! – похвалил тот, отстраняясь, и покосился на приятеля, вытирающего лицо ладонями. – Но товарищеской ничьи не получится!

Он тут же подсек ногу Стаса, вынудив того упасть боком на пол. Но стремительно опускающаяся туфля была перехвачена возле живота и даже чуть вывернута. Резким движением загорелый вырвал ногу из захвата и тут же попытался пнуть поверженного другой ногой.

Но Стас уже откатился в сторону и вскочил на ноги с улыбкой озверевшего людоеда.

– Ловите кайф, ублюдки! – посоветовал он, в один прыжок достиг приходящего в себя толстяка, стоя боком к нему и держа в поле зрения двух других, резкими ударами локтя в живот и внешней стороной кулака в лоб окончательно вывел того из строя, после чего схватил лежащую на верстаке увесистую стальную трубку и с закрутом метнул ее в загорелого, отгоняя его на пару секунд от очередной своей жертвы. Этого времени вполне хватило, чтобы подлететь к длинноволосому, отбить его вялый удар и молниеносными ударами в солнечное сплетение, горло и лоб отключить того на очень неопределенное время.

Теперь Стас остался один на один с загорелым. С минуту они пожирали друг друга свирепыми взглядами и готовились к завершающей фазе «товарищеской» встречи.

– А ты и впрямь крутой! – похвалил загорелый сквозь зубы.

– Зато вы орлы только в куче!

Их поединок длился минут десять и под конец измотал обе стороны. Еще бы – с бешеной скоростью метаться по всему боксу и «сердечно» молотить друг друга, порой куда попало. Тут уж одними синяками не обошлось. У загорелого были порваны штаны, кровоточили угол рта и укушенный локоть; левый кулак Стаса оброс налипшей на густую кровь грязью, через правую грудную мышцу проходила широкая царапина, ныло ушибленное колено.

– Все равно я тебя удавлю! – тяжело дыша, пообещал загорелый во время короткой паузы.

– Куда тебе, – хрипло усомнился Стас. – С такой-то прической!

Ранее симпатичный чубчик загорелого и впрямь уже сник.

Тем не менее, бой продолжался с не меньшим упорством. Разница состояла лишь в том, что теперь соперники полагались больше на сюрпризы, чем на иссякающие силы.

Один момент заставил Стаса испытать даже секундный страх, когда ему чудом удалось блокировать совершенно незнакомый, но судя по направленности в висок явно смертельный удар.

После этой неудачи загорелый отскочил на шаг назад и с искаженным от ярости лицом выкрикнул:

– Ты все равно труп!

Наглая несгибаемость какого-то электрика из задрипанного автосервиса лишила его всякого самообладания.

Сам наглец едва держался на ногах. Кроме всего прочего, ему так сильно хотелось спать, что участившиеся порывы зевоты начали мешать нормальному ведению поединка, хотя и взвинчивали загорелого, по-своему истолковывавшего странное поведение противника. В общем-то Стас уже готов был получить как следует по морде, лишь бы дали потом хлебнуть немного «Пепси» да запалиться в постель.

Как там у Пушкина? Мечты, мечты – где ваша сладость?..

В какой-то момент Стас окончательно озверел. Да так, что перестал зевать, потерял остатки самоконтроля и ринулся в решительнейшую атаку. Он уже не почувствовал нескольких полученных ударов, вообще толком не понял, как все произошло, – тело само выполняло одну из заложенных многолетними тренировками программ. Последовал с десяток ударов – сильнейших, сопровождающихся треском переломов и брызгами крови…

С тяжелым вздохом загорелый повалился на пол и отключился.

– Четыре – ноль! – рявкнул Стас бесчувственному телу. – Четыре – ноль!

* * *

– Вообще-то, уже двадцать ноль-ноль, – вскипая, сообщил Валдис Казбеку, глянув на часы на своем мобильнике. – Ты где там телишься?

– Да я на Лиговском в пробке проторчал! Подъезжаю уже!

– Давай быстрее!

Валдис положил сотовый на столик рядом с собой, полюбовался ладной игрушкой. Телефон был куплен всего два дня назад, ласкал душу своей новизной. Хоть что-то приятное за последнее время…

Хан был зол. Валдис, соответственно, тоже. Он зашел в бар сразу после встречи с боссом и с трудом сдерживал раздражение. Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, огляделся по сторонам. Посетителей в кафе-баре было еще немного, до наплыва клиентуры оставалось час-полтора. Вот к девяти будет столпотворение!

Валдис частенько здесь перекусывал по пути домой именно с шести до семи: в это время действовал Happy Hour, во время которого две кружки австралийского пива продавались по цене одной. Не только русские любят халяву…

Валдис глянул за стекло павильона в тот самый момент, когда с дороги на парковку свернул BMW Казбека. Машина чуть было не задела стоящую по соседству «семерку», хозяин которой, стоявший рядом, выкрикнул было что-то, но тут же умолк и отвернулся, когда из «бимера» вылез кавказский «Терминатор» в коже и черных очках.

Заказав себе чашку чая и порцию блинчиков с сыром, Казбек присоединился к Валдису.

– Что-то случилось?

– А дружбаны твои ничего тебе не рассказывают? – ехидно поинтересовался Валдис.

– Я задолбался звонить Куперу! Он не берет трубу!

– Типичное для трупа поведение, – угрюмо сообщил Валдис.

Казбек вскинул на него глаза.

– С чего ты взял, что он труп?

– Не только он, – Валдис едва сдерживал гнев. – Они все мертвы! Хан мне уже навставлял…

– Все четверо? – недоумевал Казбек.

Да, все четверо убиты!

– Убиты?!

– Да, убиты! – приглушенно рявкнул Валдис. – У каждого ножом проткнуто сердце. Кроме того, у одного вывихнута челюсть, а еще у одного – два открытых перелома!

Минуту они молчали. Валдис дал Казбеку время переварить полученную информацию, в то время как тот прикидывал, пора ли начинать испытывать страх перед всесильным и неуязвимым полубогом-полуэлектриком?

– Но они же не пацаны, Валдис!

– Знаю. Помню, как сломали Ашанова. Но они мертвы!

– А тот?

– Кто? – не сразу понял Валдис. – А-а, лох из автосервиса?

– Ну да!

– Жив, наверное. Менты уже разыскивают его. Да какая разница?

Казбек вновь направил глаза на «бригадного».

– Может, я чего-то «не догоняю»… Но мужики уложены. И прямо как команда Мамони…

– Неплохая у тебя намять, – с усмешкой похвалил Валдис. – А вот с логикой туговато. Неужели ты думаешь, что таинственный телохранитель Хлыста и есть тот слесаришка из автосервиса?

– Как-то сомнительно, – признал Казбек.

– Отсюда вывод: он угодил в наши разборки совершенно случайно и должен быть изумлен происходящим с ним в последние дни покруче нашего. Без него там, конечно, не обошлось; может, даже видел убийцу… Хотя – вряд ли. Иначе трупов было бы пять.

– Непривычно…

– Что?

– Слишком мудрено все это для Хлыста.

– Хорошая мысль! – мрачновато усмехнулся Валдис. – Хан тоже считает, что наш старый знакомый в силу не самых выдающихся умственных способностей свалил на второй план. Кто-то другой – дьявольски хитрый и сильный – из-за его спины ведет свою игру и пока что успешно навязывает нам свои правила.

– Может, все-таки этот электрик валенком прикидывается?

– Да хорош уже! Нет, дерется он, похоже, в самом деле здорово. А так – самый обыкновенный законопослушный гражданин. Хотя…

– В тихой проруби шайтан плавает, – напомнил Казбек. – Ты бы свою подругу поспрашивал: может, она че-то знает о нем.

Валдис полоснул по лицу Казбека таким злобным взглядом, что у того чуть было не застрял в горле плохо пережеванный кусок блина.

– Ладно, поговорю с ней, – буркнул он немного погодя.

И подумал тут же: Инга ведь была в доме, когда он дал своим команду найти и проучить этого засранца, могла все слышать…

* * *

Сладкий сон Стаса был потревожен в одиннадцатом часу настойчивыми звонками, перемежающимися с усиленным стуком крепких кулаков в дверь.

Какого черта? Неужели неясно, что «нет никого»?

Упрямый в своем желании отоспаться во что бы то ни стало, Стас натянул одеяло на уши и мгновенно вернулся в сладкое забытье.

Ни хруста взломанного замка, ни шлепанья нескольких пар туфель хозяин квартиры не слышал.

– Да наверняка его нет дома!

– Еще бы – станет он дожидаться!..

И все же тот, о ком шла речь, совершенно спокойно подавал посапывающие сигналы из уютной постельки. Он никого не ждал, но и пускаться в бега не собирался.

Команда вооруженных сотрудников полиции застала подозреваемого в четырех убийствах Петракова, скрывающимся под своим одеяльцем, из-под которого торчала стоптанная пятка левой ноги, при гнусной попытке выспаться.

– Гражданин Петраков! – рявкнул Крисман из-за двух прикрывающих его коллег. – Вы задержаны по подозрению в совершении группового убийст…

Край одеяла шевельнулся – щелкнули на пистолетах предохранители – и на свет божий всплыла опухшая от минувших невзгод сонная физиономия «Джека-потрошителя».

– Полгода назад мне снился похожий сон, – шлепая разбитыми губами, пробормотал Стас. – Только там меня арестовали эстонские полицейские. Представляете: я почти ни бельмеса, а сон снится на чистейшем эстонском!

Присутствующие с идиотскими выражениями лица уставились на сонного идиота.

– В тот раз я удушил свою училку эстонского, – поведал им Стас. – А щас кого порешил?..

Менее чем через час он без особого интереса осматривался в кабинете, пока Радченко и Крисман, изображая занятость, поглядывали на него. Майор решил, наконец, прервать подобающую моменту паузу, готовясь к разговору, взялся за узел галстука.

– Не сбежал! – одобрительно улыбнулся Стас.

– Что? – моргнул следователь.

– Я говорю: галстук ваш, к счастью, на месте!

Радченко перевел взгляд на стоящего у окна Крисмана. Тот зло хмыкнул, отчего его прыщавое лицо стало еще противнее, пожал плечами: «А кого ты ожидал увидеть?»

– Вы ясно представляете себе, по подозрению в чем вас задержали? – с некоторым сомнением поинтересовался майор.

Подозреваемый тоскливо зевнул, через решетку распахнутого окна глянул во двор. На карнизе напротив радостно щебетал воробышек. Стасу показалось, что тот посмеивается над ним, – до того нелепо, ирреально было все происходящее в этом помещении.

– Горечь утраты рвала в клочья его большое, свободолюбивое сердце, – пробормотал он едва слышно, опустив глаза на свои наручники.

– Чего? – не понял Радченко.

– Я говорю: да здравствует питерская полиция!

Следователь откинулся на спинку стула, улыбнулся уголками тонких губ, полюбопытствовал:

– Паясничаешь?

– В меру своих ограниченных возможностей, – Стас брякнул по столу наручниками.

– Хочешь снять их на время допроса?

– Вам-то по барабану мое желание. Эксперты небось уже установили, что несчастных младенцев месил человек, неплохо владеющий приемами рукопашного боя. Следовательно, я потенциально опасен и без оружия. Странно, как еще и ножки в кандалы не заковали – и на том спасибо!

Крисман сложил руки на груди; в глазах сверкнул алчный огонек – он бы заковал!

– Каяться начинаешь?

– Че? – скривился Стас.

– Ну, ты ведь признал, что избил этих парней, – пояснил Радченко.

Стас безразлично пожал плечами:

– А я и не собираюсь отнекиваться. Да, пришли в конце рабочего дня эти редиски в количестве четырех штук и стали приставать: «Дай рупь – не то в морду получишь!» А рубчики-то у меня трудовые; это морда халявная, от родителей в наследство досталась…

– Прекрати кривляться, подлец! – взревел Крисман, багровея.

– Не буду, не буду! – тут же пообещал Стас, виновато моргая.

В порыве бессильного гнева Крисман кинулся к наглому задержанному, устрашающе завис над ним и хлопнул ладонями по столу.

– Ваше высокоблагородие, только не надо ногами по голове, – вежливо попросил Стас, глядя в его налитые кровью глаза. – Я этого с детства не люблю. А по столу хлопайте хоть до потери пульса.

– Крисман, – тихо, но твердо окликнул Радченко неуравновешенного помощника. – Пусть поприкалывается – недолго осталось.

Напарник с трудом оторвался от стола и вернулся к окну.

– Что значит – недолго? – уже вполне серьезно поинтересовался Стас.

– Ну вот, – улыбнулся Радченко. – Он и растерял свою наглость.

– И все же!

Радченко, прикрывая рот кулаком, широко зевнул, потянулся до хруста и кинул взгляд на бумаги перед собой.

– Дело-то твое довольно ясное. Остается лишь уяснить кое-какие детали…

– Ниче се!.. Детали?! – возопил Стас. – А вам, ребята, не хочется выяснить, кто же ухрюкал тех козлов? Или решили на меня все списать?

– Что-то не пойму я, – нахмурился следователь. – Ты ведь, кажется…

– Креститься надо! До него только начинает доходить, что он чего-то не понял. Я же сразу сказал, что не убивал их! Или в моей жизни была острая нехватка тюремной обстановки?

Радченко озадаченно почесал переносицу.

– Крисман, ты проверил картотеку?

– Да, – глухо отозвался тлеющий помощник. – Нет на него ничего.

– Хм… – Радченко поджал губы, махнул Стасу. – Ладно, рассказывай свою историю.

Тот сосредоточенно почесал подбородок.

– Ну, приперлись они будто бы «тачку» ремонтировать…

– На машине, значит? На какой?

– Фольк, – Стас закатил глаза, припоминая. – Белый «Пассат». Год выпуска не помню, где-то в конце девяностых.

– Да, работники сервиса подтверждают ваши слова, – кивнул Радченко, сверяясь с бумагами. – Они же сообщили, что вы остались с этими клиентами после окончания рабочего дня.

Стас кивнул.

– Уговорили они меня делать ремонт именно сегодня… Хотя я очень не хотел: не выспался.

– За сколько уговорили? – язвительно полюбопытствовал Крисман.

– Конфетку дали, – Стас даже не повернулся в его сторону. – Когда все наши расползлись, говорят: «Бить будем, потому что кое-кому ты не правишься, и он за тебя хорошие „бабки“ выложил».

– Назвали его? – насторожился Радченко.

– Нет.

Некоторое время следователь ждал продолжения, но Стас молчал.

– А дальше-то что?

– Ну, а что мне, по-вашему, делать после такого сообщения? Сложить лапки по швам и доложить: «Груша» готова, хлопцы!»?

– Чем закончилось?

– Уложил я их – чем же еще? Может; с кем и переборщил чуток – так их же четверо было против меня одного. Последний вообще тяжелым оказался: пока не ломанул ему пару костей, ни за что лечь не соглашался! Потом связал их, сунул в «Пассат» и вывез за ворота… Слушайте, если бы я их прикончил, неужто спал после этого дома?! Только тупица!..

– Всякие бывают, – махнул Радченко. – Года два назад был случай, когда один семнадцатилетний мерзавец зарезал приятеля – семь ножевых ран – за девятисотрублевый должок. Родители жертвы, между прочим, в это время смотрели телевизор в соседней комнате. А взяли его на следующее утро из постели…

– Так то ж идиот!

– Но до случившегося никто этого не замечал! И потом вы ушли?

– Ну да!.. – Стас осекся, поразмыслив пару секунд, спохватился. – Слушайте, а как вы их нашли-то? Четыре трупа в машине – как вы о них узнали? Там же безлюдное по вечерам место!

Радченко заглянул в копию протокола.

– Поступил анонимный звонок, неизвестный сообщил о трупах и описал вас…

Майор осекся, вчитываясь в текст. Мало того, что анонимный звонок сам по себе был несколько странный, еще больше настораживало то, как грамотно неизвестный описал Петракова. Профессионально.

– Вообще-то, странно…

– Ничего странного, если не я их порешил, – мотнул головой Стас и попросил закурить. – Кому-то понадобилось свалить это дело на меня, причем побыстрее. Ежу ведь понятно, что утром трупы все равно нашли бы.

Радченко протянул Стасу пачку «Явы», взглянул на него с возросшей симпатией.

– Спасибо, – кивнул тот, неловко бряцая наручниками, прикурил от протянутой противным Крисманом зажигалки.

– Допустим, так все и было, – продолжил Радченко. – Тогда кто и, главное, зачем убил тех парней?

– Это уж вам выяснять! Может, заказчик? Ну, скажем, недоволен остался…

Радченко мотнул головой.

– Он бы сам с вами разобрался, раз не побоялся в «мокрое» вляпаться…

– Кстати, – оживился Стас, – судя по всему, он имел связанные со мной какие-то неприятности. Бугаи те сказали, будто предупреждены, что я – не «фантик» из первого «А».

– Их сообщение не навело вас на размышления?

Стас призадумался.

– Была у меня за последнее время пара стычек… Чисто случайных – я этих людей раньше никогда не встречал.

– Кто такие?

– Болваны какие-то. Первый раз я им натрескал, когда они приставали к моей… старой знакомой. Второй раз – совсем недавно – опять-таки совершенно случайно повстречались в скверике в центре.

– Могли бы их опознать?

– Запросто!

– От знакомой вашей чего они хотели?

– Не в курсе. Она молчала об этом, я и не допытывался.

– Как ее можно найти?

– Спросили бы чего попроще… – Стас нахмурился. – Не знаю я, ни где она живет, ни ее знакомых. Совершенно случайно встретились совсем недавно. Я даже не знал, что она в Питере теперь живет: тоже ведь родом из Таллина, как и я.

– И мобильного у нее нет?

Стас покачал головой.

– Но как зовут хоть?

– Инга. За фамилию не поручусь. Девичья – Белянская. Только она замужем была, может, под той фамилией и живет сейчас. Но я ее не знаю.

– Мда… Ладно, будем искать.

Радченко устало протер глаза, отвернулся к темному вечернему окну. Он пытался сложить в голове замысловатую мозаику из событий последних дней и сопровождающих их версий, но ничего путного не выходило. Майор вообще не был уверен в том, что это происшествие связано с делом Хана. К нему вела лишь одна-единственная тоненькая ниточка, которая вполне могла оказаться ложной.

Двое из четверки убитых давно уже были известны полиции как «вольные художники», которых периодически нанимают для запугивания неугодных свидетелей, выяснения отношений с упрямыми конкурентами и для разборок с ними там, где нужно сохранить анонимность заказчика. Как-то они проходили по довольно громкому делу об избиении старшего лейтенанта Заболоцкой. Она расследовала жалобу хозяина небольшого ломбарда, у которого бандиты, по его словам, за долги хотели отнять бизнес. Заболоцкая сильно пострадала, пережила такой шок, что уволилась из полиции и отказалась давать какие-либо показания. Хозяин ломбарда и вовсе неожиданно исчез. Через несколько недель на свалке нашли его полностью разложившийся труп; опознали только по зубам. А вскоре вслед за этим по нотариально заверенной дарственной хозяином ломбарда стал Сергей Данилевский, которого считали одним из подручных Хана. Года полтора назад Данилевский был убит, а его заведение выкупил… Нагла.

– Имя Валдис Нагла вам ничего не говорит? – спросил Радченко, все еще глядя на окно.

– Made in Latvia, – сообщил Стас. – Больше ничего.

– Свежие фотографии Наглы уже готовы? – поинтересовался майор у Крисмана.

Тот развел руками:

– Лаборатория только завтра к вечеру обещает.

Радченко глянул на темный монитор выключенного компьютера. Можно было поискать в архиве старые снимки, но уж больно он устал. Да и время позднее.

– Хорошо, с этим мы потом разберемся. Но с убийствами намного сложнее. В автосервисе не обнаружено никаких следов, подтверждающих вашу версию того, что там произошло.

– Здорово! – просиял Стас. – Вот уже и есть одна примета – ищите человека в перчатках!

– Хватит паясничать! – взревел Крисман, вновь плюхнув ладонями по краю стола.

– Слушайте, а он всегда играет роль «злого полицейского» или вы иногда с ним меняетесь? – заговорчески поинтересовался Стас у Радченко. – Хотел бы я посмотреть, как он доброго изображает.

* * *

– Так лучше? – Валдис оскалился, натягивая на лицо шутовскую улыбку.

– Хоть так, – невесело усмехнувшись, Инга удалилась на кухню.

Валдис убрал с лица заказанную улыбку и нетвердой походкой последовал за женщиной. Хозяйка молча выставила на стол разогретые в микроволновке котлеты со спагетти в сырном соусе и початую бутылку Castillo de Molina Reserva Carmenere урожая 2003 года из винного холодильника.

Ели поначалу молча. Валдис пронзал отрешенным взором тарелку и ломал голову над тем, как бы поестественнее завязать разговор о чертовом электрике из автосервиса. Инга злилась на Валдиса за то, что тот пришел так поздно и «под мухой», и исподлобья поглядывала на него в ожидании хоть какого-то оправдательного слова.

Наконец, она сама отважилась заговорить.

– Какие-то неприятности на работе?

Валдис поднял отрешенное лицо:

– На работе? Да, вроде того.

И вновь молчание.

– А что стряслось? – настаивала Инга на продолжении.

– Ничего особенного… – уклончиво ответил Валдис, ломая голову, как невзначай завести разговор о чертовом автоэлектрике, но ничего толкового в голову не приходило.

– Ты хорошо знаешь… этого… как там его… Питраков, что ли? – топорно изложил Валдис мучивший его вопрос, так и не придумав какого-нибудь повода заговорить о чертовом электрике как бы невзначай.

Он не мог не заметить, как Инга стала медленнее протирать тарелки.

– Чего так затихла?

– А чего он тебя вдруг заинтересовал?

Валдис с бокалом в руке откинулся на спинку стула.

– Вдруг? Он же увел тебя из-под носа моих парней…

– Нет! – живо возразила Инга. – Он надавал им по носу, а потом увел меня.

Валдису не понравилось ее замечание, сквозившее симпатией к спасителю. Чтобы не выдавать свое раздражение, он решил просто ждать, когда Инга сама не выдержит гнетущей тишины, и молча смаковал вино. И дождался.

– Мы друзья с детства, вместе в Таллине жили, – Инга начала осторожно выдавать порции тщательно дозированной правды. – Наши дома стояли друг против друга. Когда мне было лет пятнадцать, мама Стасика умерла. Отец увез его в Питер. Теперь вот встретились.

– Какие интересные бывают в жизни совпадения, – с трудно скрываемой иронией подивился Валдис. – Продать, что ли, вашу историю в Болливуд?

Инга резко обернулась:

– Так вот отчего ты такой заторможенный! Ну, и что же тебе про нас наговорили? А?!

Валдис опешил – не ожидал, что его худшие подозрения подтвердятся с такой легкостью:

– Значит, было между вами что-то кроме дружбы?

Поняв свою ошибку, Инга досадливо закусила губу. Необходимо было побыстрее составить вразумительное оправдание. Главное – не слишком привирая!

– Ну, – она сжала дрожащие пальцы до побеления, – после школы, перед его уходом в армию был у нас небольшой роман…

– Который при недавней встрече повторился вновь, – хмуро кивнул Валдис. – Вот где ты пропадала!

– Да у Светки я жила! – психанула Инга и отвернулась. – И вообще – у нас с тобой тогда еще ничего не было. Так что и ревновать глупо!..

– Ревновать? – Валдис скрывал под нарочитым спокойствием вулкан страстей, проступивший наружу красноватыми пятнами на лице. – Было бы к кому…

Плюнуть бы на этот идиотский разговор, да нельзя: нужно хоть что-то разузнать про каратиста-ремонтника.

– Он, говорят, в каком-то зачуханном автосервисе вкалывает. Или врут?

– Ну и допрашивай тех, кто говорит! – огрызнулась Инга. – Чего ко мне пристал?

– Слухи ходят, что он с бандюками связан, – придумал на ходу Валдис, и, довольный своей придумкой, обернувшейся изумленной Инге пояснил: – Кто-то начал «бомбить» ломбарды. Свидетелей не оставляют. Я всего сейчас боюсь.

Инга внимательно всмотрелась в Валдиса. Она частенько изображала из себя наивную таксу, но даже самая простецкая собачонка временами поражает отменным чутьем. Третий глаз рисовал сейчас Инге на невинно хлопающем ресницами лице Валдиса роскошный нос Пиноккио.

– Не знаю я про его связи, – заверила она, наконец, что было чистейшей правдой.

Она всем сердцем чувствовала, что Стасик не может быть связан с плохими людьми. Но Валдису этих подробностей выкладывать не стала. Нужно было предупредить Стаса о возможной опасности.

* * *

После обеда Стаса повезли на следственный эксперимент. Сидя в душном фургоне полицейского «козлика» в обществе смешно сурового, совсем молодого младшего сержанта, уголком губ он улыбался счастливой перспективе хоть пару часов побывать в знакомом и совсем не похожем на камеру месте. Его охранник по-своему истолковывал блеск в глазах опасного подозреваемого и не убирал руку с колена ни на секунду, готовясь в любой момент залезть в предусмотрительно расстегнутую кобуру.

Мужики в автосервисе обалдело глазели на окруженного полицией Стаса и пытались выудить у него хоть что-нибудь о загадочных трупах. Слухи, судя по всему, ходили самые жуткие, но пообщаться подследственному не позволили.

Да и не дали толком порадоваться смене обстановки. Если немного симпатизировавший Стасу Радченко пытался вести дело не спеша, как бы основательно, то мерзкий Крисман рвал и метал – выслуживался, зараза! В результате его стараний все дело ужали до сорока минут.

– Так, везите его обратно! – приказал вислоусый служака. – Он нам больше не нужен, пусть в «номере» прохлаждается!

Он никак не мог простить Стасу эксцесс с соседями по первой камере, когда трое старожилов стали объяснять новичку что-то про мужское братство, маму и одну общую сиську, а тот их не понял и, недолго думая, уложил «спать». Конечно, можно было бы приписать наглому Петракову еще один пункт в его славное дело. Но вмешался Радченко, который все старания помощника зарубил, а задержанного просто перевел в другую камеру, где он пребывал в компании доходяг, посмеиваясь над Крисманом и неудавшейся попыткой запугать подследственного.

В обратную дорогу Стасу выделили нового провожатого – здоровенного мордоворота, какие обычно от не фиг делать гнут подковы да гвозди кулачиной забивают. Первому «ангелу-хранителю» пришлось срочно сорваться в больницу, куда с сильным отравлением угодила вдруг его жена.

Минут пять охранник и его подопечный тряслись в фургоне, искоса поглядывали друг на друга и изо всех сил изображали расслабленный вид. Правда, Стас и в самом деле не слишком напрягался, ибо ничего дурного от старшины Голованько не ожидал. Просто странная произошла замена, немного настораживающая.

Когда «козлик» выехал на один из проспектов, полицейский бугай подскочил вдруг к Стасу, повалил его на скамью и обхватил шею потными лапищами.

– Теперь тебе точно конец, ублюдок! – пробасил он, усиливая охвативший Стаса ужас вонью из годами нечищеной пасти.

На какое-то время ублюдок растерялся и обмяк. Хрипя сдавливаемым горлом, он с тоской думал лишь об одном: «Чего это все так накинулись на меня? Уже и менты почитают за честь ухайдакать бедного Петракова!»

Стало вдруг так обидно за себя! Такая ярость вскипела в сжавшемся от боли и самосострадания сердце!

«Ну уж нет! Скорее вы все передохнете, чем случится что-либо со мной!»

Стас напрягся всем телом и рванулся, выворачиваясь из-под тяжеленной туши набок. Маневр был неожиданный и иррациональный, так что вполне удался – ослабляя на пару секунд железную хватку лапищ, старшина оказался на боку и предоставил жертве некоторую свободу действий. Если данное применимо к человеку в наручниках.

Стас, кстати, о своих ручках не очень-то переживал. Он пихнул бугая коленом в дряблый живот, с любовным трепетом прислушался к выразительному хрюканью и для большего эффекта повторил удар. На сей раз Голованько охнул, закатил глаза, но слабеющих рук с шеи парня все равно не убирал.

Тогда Стас рванул головой, освободил шею и упал со скамьи на холодный, грязный пол фургона. Вставание на колени заняло у него некоторое время, ибо машину изрядно мотало. И как только он поднял лицо, в лоб ухнул тяжеленный квадратный кулак, заваливший его обратно на спину.

– Прыткий, гаденыш! – оценил старшина, делая шаг к Стасу.

Не тратя времени на ответные любезности, гаденыш вновь пустил в ход ноги; подцепил ступней щиколотку нагибающегося над ним верзилы и пяткой другой ноги толкнул его под колено. Голованько взмахнул руками-кувалдами, не удержался и, ударившись затылком о стальную стену, рухнул в угол фургона.

Стас приподнялся на локте, опасливо глянул туда – никакого движения. Не доверяя первому впечатлению, он подполз к раскинувшему конечности мучителю и разглядел его вблизи. Тот едва заметно дышал и не подавал никаких признаков работы сознания.

Стас облегченно выдохнул: он ожидал куда более длительной и напряженной борьбы.

Однако на радостные переживания времени не было. Стас спешно обшарил карманы Голованько, нащупал висящую на брелоке связку с ключами и дрожащими руками расстегнул наручники.

Пришла пора прощаться!

Стас встряхнул малость отвыкшие от свободы руки, повернулся к двери. В следующий миг скорее почувствовал, нежели услышал, подозрительное движение позади и мгновенно метнул туда локоть, угодивший в челюсть некстати для себя ожившего старшину.

– Лучше тебе пока полежать, – посоветовал прыткий гаденыш и шагнул к дверце…

* * *

– Черт бы побрал эти белые ночи! – ругнулся Чабан, грызя фильтр несчастной сигареты.

– Напрасно ты так, – Валдис устроился на сиденье поудобнее. – В этом вся прелесть северных городов. Наверное, из-за белых ночей я и переехал сюда из Риги.

Он искоса глянул на саркастически усмехнувшегося Казбека и добавил:

– Да и пасмурно, сегодня.

Об освещенности Чабан беспокоился совершенно напрасно. Место перегрузки было выбрано безлюдное – «дикий», каменистый пляж; с одной стороны ограниченный душистым хвойным леском, с другой – упирающийся в шипящее слабым прибоем море. Здесь и днем-то редко кто появляется, не говоря уже о середине ночи.

Хан неспроста выбрал этот участок на берегу. Ему нужно было самое идиотское место, какое только можно придумать. Чтобы никто посторонний не догадался, а тот, кто узнает правду, решил, что это дезинформация.