Текст книги "Питерские палачи"

Автор книги: Андрей Деменков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Потомок полез в другой карман, удивленно вскинул брови, поискал карманы на футболке.

– Сперли. Надо же! Я ведь книгу хотел…

Лейтенант собрался было отодвинуть мужичка обратно к табурету, но тот не сдавался.

– Я! – чуть не плача, он прижал кулак к груди. – Я первым все увидел. Ужассс…

– Хорошо, хорошо, – обронил Радченко, поглядывая на дверь, ведущую в служебку. – Лейтенант, вы записали его показания?

– Да, – скривился тот.

Майор удовлетворенно кивнул, малоприметным махом руки дал участковому команду убрать Шаховского. Хасьянов выволок упирающегося мужичка на улицу.

Пока лейтенант разбирался с потомком, над входом в ломбард скрипнули тормоза легковушки.

«Крисмана привезли», – догадался Радченко, прислушавшись к приближающимся шагам.

Иногда он укорял себя за те мелочные пакости, которые периодически устраивал коллеге. Но все равно не мог отказать себе в этом удовольствии. Как и сегодня, в столь поздний час вытащив отдыхающего следователя на место преступления, хотя это было совсем необязательно. Больно не любил он Крисмана. И чувство это было взаимным.

Капитан Леонид Крисман появился в отделе в конце девяностых, на волне очередных кадровых перетрясок. Его «слили» в криминальную полицию из прокуратуры. История темная, замятая, но кое-какая информация в отдел просочилась. Крисман бездарно провалил подряд два ответственных процесса, которые железно должны были закончиться обвинительными приговорами. Его результативность и раньше была не самой высокой, но в этот раз прокуратура, по сути, опозорилась. На беду Крисмана в «правильном» исходе были заинтересованы какие-то большие районные шишки, начальство получило от них втык. От улицы проштрафившегося спасли только высокие связи деда – героя ВОВ и ветерана МВД.

Какое-то время на новом месте «кэп» умело пускал пыль в глаза, изображая делового и активного сотрудника. Очень хорошо у него получалось собирать рыхлую усатую физиономию в «деловой пупок». Но вскоре выяснилось, что новый «следак» спец лишь по бумажкам да в вопросах налаживания теплых отношений с высшим начальством. При этом полный дуб не только в криминалистике, но и вообще во всем, требующем логического мышления.

Поначалу коллеги с любопытством взирали на человека, вся жизнь которого построена по вызубренным трафаретам, потом попытались хоть чему-нибудь научить, но вскоре бросили этот труд и повесили на Крисмана всю бумажную работу: хоть какая-то польза. Ведь избавиться от внука героя ВОВ и ветерана МВД все равно невозможно. Крыся, как прозвали Крисмана в отделе, стал чуть ли не проклятием. Считалось, что полковник Литвиняк, предшественник Белкина, дает его в напарники в наказание за какие-то прегрешения. Доля правды в этом была…

Сам Крыся по каким-то одному ему ведомым причинам поначалу всерьез рассчитывал заполучить место старшего следователя, которое в ту пору занимал подполковник Мокрыльцев. Назначение Радченко настолько потрясло внука героя, что он быстро сник и стал «поддавать»…

– Из постели вытащили? – ухмыльнулся Радченко при виде угрюмого напарника.

– Да… Гм… Только успел лечь, – Крисман зевнул свежим винным перегаром.

Выглядел «кэп» не лучшим образом. Хмель уже сходил с него, придавая и без того бледному лицу меловый оттенок. Озноб первых минут протрезвления заставлял периодически подрагивать. Когда-то пышные рыжие усы совсем сникли, свесившись чуть ли не до подбородка.

– Сосредоточься! – велел Радченко. – Нам нужны сейчас все глаза и уши.

Крисман молча последовал за начальником за прилавок.

Первый мертвец лежал почти у самого прохода; проткнутая широковатым для ножа лезвием синяя футболка почернела от крови, которая стекла с подола кожанки в лужицу на полу. В дальнем конце еще один покойник стоял на коленях перед стулом, приложившись грудью к сиденью. И тут была лужа крови. По меловой обрисовке трупов было ясно, что эксперты уже поработали с телами. Голоса доносились из-за приоткрытой металлической двери в подсобку.

Радченко с Крисманом вошли в помещение, разделенное заставленными всяким барахлом стеллажами на три небольшие секции. Свисающие с потолка маломощные лампочки еле разряжали полумрак, воздух был пропитан еще большей, чем в самом ломбарде, сыростью и запахом старья. Навстречу майору из-за стеллажа вышел Кругляков. Розоватые щеки на пухлом белоснежном лице коренного питерца выдавали нетипичное для него возбуждение.

– Это потрясающе! Я с таким еще не сталкивался!

Радченко внимательно посмотрел на доступную его взору двоицу изрезанных трупов, но ничего необычного не заметил.

– Сколько их тут всего? – спросил он.

– Трое. Плюс двое у прилавка в приемном зале.

– Не вижу в них ничего экстраординарного, – пожал плечами Радченко. – А кто стрелял-то? Мне доложили, что здесь была стрельба.

Кругляков досадливо причмокнул, выхватил из кармана пиджака сигарету и поволок майора в один из закутков. Под распахнутым подвальным окошком, прислонившись спиной к стене, сидел последний мертвец. Голова была неестественно вывернута.

– Этому шею сломал, – пояснил Кругляков и так все понявшему майору и, подойдя к самому окну, закурил. – Похоже, парень пытался пролезть наружу.

Сделав пару глубоких затяжек, он собрался с мыслями и начал рассказ:

– Значит, так! Предварительно. Он был один. Вооружен исключительно холодным оружием. Прекрасно владеет приемами рукопашного боя! Я бы сказал, что он из спецназовцев. Только таких спецназовцев не бывает!

– А какие бывают? – поинтересовался Радченко с улыбкой.

– Не такие! – отрезал Кругляков, не обращая внимания на иронию майора. – Мне приходилось сталкиваться с последствиями работы профессиональных каратистов. Но не против пятерых здоровенных бугаев, четверо из которых были вооружены пистолетами!

– Какими? – Радченко изменился в лице.

– Три «Макарова» – один, правда, не успели пустить в ход – и один «Вальтер». Мы подобрали три гильзы от «ПМ» и две – от малокалиберного «Вальтера».

– Хоть один выстрел попал в цель, как думаете?

– Одной пули пока что так и не нашли. Но и следов посторонней крови, вроде бы, не заметили. Правда, все произошло наверняка очень быстро…

– Свидетели утверждают, что все выстрелы отгремели буквально за минуту, – сообщил возникший из-за стеллажа Хасьянов.

– Он явно застал их врасплох, – продолжал Кругляков. – Скорее всего, пришел с той здоровой коробкой из-под телевизора, что лежит на прилавке. Сказал, что принес заложить, например, телевизор – товар крупногабаритный, в окошко не просунешь – вот его и впустили за ограждение. Он проткнул чем-то вроде большого кинжала того, что стоял у прохода за прилавок…

– Мамоня, – немного пренебрежительно произнес Хасьянов. – Олег Мамонин, хозяин ломбарда.

– Удар был не совсем точный, сердце, думаю, не задел, – продолжал эксперт. – Второй успел выстрелить из «Макарова», но попал в плечо товарища, которым незнакомец прикрылся как щитом. И получил в глаз очень интересным предметом, которых я много видел в кино, но почти никогда не наблюдал в жизни. Про «звездочки» ниндзя слышали что-нибудь? Японское название не помню.

– Так здесь орудовал ниндзя? – не слишком весело ухмыльнулся Радченко.

Кругляков пожал плечами.

– Я где-то читал, что их уже не существует. Но какие-то приемы будто бы сохранились и взяты на вооружение различными спецслужбами.

– Так все-таки спецназ?

– Нечто более элитарное, – предположил эксперт.

– Можно взглянуть на эту «звездочку»?

– Нет! – Кругляков был раздосадован. – Сам бы с удовольствием изучил эти штуки, но преступник их не оставил. Могу только по оставленным порезам сказать, что они были в форме звезды с шестью лучами. Трое получили по одному снаряду, еще одному досталось аж две штуки.

Кругляков сделал последнюю, глубокую затяжку, выбросил раздавленный о стену окурок в окошко и, выпустив через ноздри сизые бивни, продолжил:

– Начатое «звездочкой» дело довершил удар меча, вспоровший парня от плеча к талии. То, что было потом, мне трудно представить. За левым стеллажом что-то вроде бытовки: стол со стульями, микроволновка, чайник, шкаф со всякой ерундой. Скорее всего, все трое там и сидели. Как расправился с ними незнакомец? Они ведь слышали выстрел и были наготове. В подсобку есть только один вход из приемного зала – та дверь, в которую вы вошли.

Радченко посмотрел на труп у своих ног:

– Этот вряд ли встречал гостя. Скорее всего, он сразу побежал сюда. Чтобы отвинтить крепление решетки и открыть окошко, нужно время, – он выглянул во дворик с песочницей. – Если вылезать отсюда, неизбежно будешь кем-нибудь замечен. Уходить через центральный вход после стрельбы тоже рискованно. Тогда как этот метатель «звездочек» ушел отсюда?

– Через второй выход, из подсобки, – ответил Хасьянов и махнул через плечо. – Дверь ведет в подвал.

– Понятно, – протянул Радченко. – Похоже, работал подготовленный человек. Чего же он хотел? Деньги на месте? Ценные вещи какие-нибудь были?

– В кассе лежит тыщи две, – Хасьянов мотнул головой в сторону приемного зала, снова махнул через плечо. – Там, рядом со шкафом стоит сейф, в нем тоже не густо – полторы тысячи рублей и сорок долларов. Ключ нашли на связке у Мамони. Раз преступник не тронул их, значит, деньги ему и не нужны были.

– Это еще не известно, – возразил Радченко. – Судя по всему, он аккуратен и очень хитер. Раз подобрал свои «звездочки», мог и ключи вернуть обратно, очистив сейф. А мелочь эту оставить для отвода глаз. Что с вещами?

– Насчет вещей пока ничего сказать нельзя: нужно провести инвентаризацию. Хотя… Навряд ли в этом гадюжнике было что-то по-настоящему ценное. Клиентура у ломбарда куцая, в основном давно обедневший народ из ближайших окрестностей. Те, кто мог заложить что-нибудь стоящее, шли в другие ломбарды, посолиднее. Я вообще думаю, что подвальчик этот нужен был Мамоне для отвода глаз, как прикрытие какого-то левого бизнеса. Он водился со всякими темными личностями…

– Майор! – донесся из-за стеллажа голос Крисмана. – Я кое-что нашел.

Пока Радченко общался с Кругляковым и Хасьяновым, «кэп», оказывается, разгоняя хмель, выполнял приказание старшего – тщательно осматривал место преступления. Справедливо рассудив, что эксперты по стеллажам еще не лазали, он взял стремянку и принялся обшаривать все секции сверху вниз.

– Что у тебя? – без особой надежды поинтересовался Радченко, в сопровождении Круглякова подойдя к стремянке.

Крисман шагнул на ступеньку ниже и протянул шефу свернутый в воронку газетный огрызок. На дне лежала расплющенная пуля.

– Вот это да! – подивился Радченко и показал пулю эксперту. – Мелкашка?

– Она, конечно! – кивнул Кругляков, принимая находку. – «Вальтер», скорее всего. Выходит в преступника так и не попали. От чего только она отскочила?

– И где же ты ее нашел? – майор закинул голову вверх.

Крисман молча указал на одну из секций второго от потолка яруса. Радченко и Кругляков огляделись по сторонам.

– Одну пулю мы извлекли из стены возле двери, – Кругляков указал на дыру в штукатурке. – Еще одна попала в саму дверь, мы ее подобрали почти в проходе. Третья лежала радом с этим стеллажом: угодила в стальной уголок.

Крисман, спустившись со стремянки, прикидывал к своему росту тот ярус, на котором нашел пулю. Получалось на уровне головы.

– Он что, в каске был? – предположил капитан.

– Ага, – кивнул Радченко. – В кайзеровской, с рожками – для пущего устрашения.

И задумчиво посмотрел на дверь.

– Борис Михайлович, – обратился он к Круглякову. – А что если найденная капитаном пуля отскочила от двери?

– Такое возможно, – согласился эксперт. – Тогда откуда взялась та, которую мы подобрали с пола? Никаких подходящих вмятин и дыр здесь больше нет.

– Вмятина ушла с преступником, – заверил Радченко. – Он был в пуленепробиваемом жилете. Ниндзя носят такие?

Кругляков поглазел на дверь, пол и стеллаж, едва слышно произнес:

– Наши что угодно на себя напялят.

Майор хмыкнул, вдруг спохватился.

– Вы сказали, что «звездочки» почти не попадались в вашей практике. Значит, бывало?

– Один раз. Но это несерьезно: один подросток, насмотревшись фильмов, попытался отомстить школьным обидчикам, изображая из себя ниндзя. «Звездочку» он купил в каком-то магазине, торгующем всякой восточной атрибутикой.

– Такой можно было натворить то, что сделал наш нынешний «клиент»?

– Если заточить как следует – вполне, – кивнул Кругляков.

Радченко глянул на часы.

– Пожалуй, нам с Крисманом пора. Не будем больше отвлекать вас…

– Геннадий Алексеевич, – Кругляков взял майора за рукав вновь и увлек за стеллаж к окну, где шепотом спросил: – Раз вы здесь, значит, это имеет отношение к недавнему убийству с коллекционным кинжалом?

– По нашим сведениям, эти люди могли работать на Хана, – ответил Радченко. – А что?

Кругляков понурился.

– Значит, вы были правы, говоря, что все будет намного хуже, чем в девяносто девятом.

– Мы выйдем через подвал, – сообщил Радченко Хасьянову, подводя Крисмана к двери, и глянул на сидящих за стареньким круглым столом двух экспертов. – Они снова в вашем подчинении, лейтенант.

За дверью было совсем темно и сыро. В проходе между убогими кладовками валялись горы влажного мусора. Их питали теплой влагой протекающие водопроводные трубы.

– О, уже вцепились! – буркнул Радченко, пролезая через проем над трубами в подвал соседнего подъезда.

– Кто? – оторопел Крисман, останавливаясь.

– Кто, кто… Блохи, естественно! Не ниндзя же…

Они прошли подвал до самого последнего, четвертого подъезда. Радченко теперь знал, что преступник мог выйти откуда угодно. Скорее всего, никто его не заметил или просто не обратил внимания.

После вонючего подвала на улице было удивительно свежо. В полумраке позднего вечера двор казался не таким уж замусоренным, как всего час назад.

Возле одной из служебных машин Радченко увидел белобрысого мужчину. Он был очень хорошо одет, с навороченным цифровым диктофоном, и расспрашивал о чем-то одного из сотрудников. Майор знал этого человека, ему принадлежала какая-то малоизвестная криминальная газетенка. Он частенько мелькал на различных делах, имел свои источники в полиции, но в основном среди младшего состава. Наверх почему-то никогда не обращался. Радченко ни разу с ним не разговаривал.

– Крисман, как его фамилия?

«Кэп» напряг память, но вспомнить не смог. Он тоже знал газетчика только визуально.

– Спросить?

– Не надо, – махнул майор. – Потом разузнай между делом. И, знаешь что… Собери-ка на него все, что сможешь найти. Несколько газет его тоже раздобудь.

– Сделаю!

Почти у самой машины майора перехватил настырный Шеховской.

– Товарищ следователь, – он поманил Радченко за угол дома. – Я – ценный информатор.

– Иди, капитан, я сейчас…

Потомок-алкаш раздражал майора, от него разило сильнее прежнего (видимо, успел «подзаправиться»), но слово «информация» действовало на следователя примерно так же, как сыр на Рокфора из мультфильма «Чип и Дэйл спешат на помощь». По многолетнему опыту Радченко хорошо знал, что свидетели бывают самые необычные, часто вспоминают что-нибудь крайне важное через несколько часов, а то и дней после самых подробных показаний.

– Помогите, товарищ следователь! – взмолился мужичок, прижимая руки к впалой груди. – Мне без этой книги не жить, а деньги сперли. Девять рублей!

Радченко досадливо закатил глаза.

– Обратитесь в участок по месту жительства. Напишете заявление…

– Конечно, конечно! – закивал Шеховской. – Тока вы уж похлопочите, а? Ну, кто из-за девяти рублей возюкаться-то станет? А я вам подмогну.

Потомок воровато осмотрелся по сторонам, заговорчески подмигнул майору.

– Я не все рассказал этим фиглярам! Знал, что на такое дело приедет настоящий ментяр… следопыт, в смысле… Вы – это он! Я сразу прочухал…

– Ладно! – оборвал путаные дифирамбы в свой адрес Радченко, достал из бумажника червонец и протянул его доходяге. – Возьмите…

– Ну, что вы, – очень неубедительно запротестовал Шеховской, ухватившись за купюру. – Я ж не в этом смысле… У меня и сдачи нет…

– Сдачи не надо.

Потомок сунул банкноту в задний карман джинсов, не глядя на следователя, попросил:

– Тока вы уж найдите ту гадину, что сперла мои кровные. Таперыча они ваши!

– Договорились. Что за информация ждет меня?

Шеховской снова оживился.

– Значицца так! Все, че я рассказал для протокола – эт правда. Но не вся. Концовку я не досказал. А она шибко интересная!

Выждав короткую эффектную паузу, Шеховской вдруг полулег на асфальтовую окантовку цоколя.

– Ща покажу все в натуре. Чтоб как на видеокамере… Это Мамоня так валялси, када я притопал. Лежит и хрипит.

Шеховской прижал руки к груди и изобразил глухой хрип человека с пробитым легким.

– То есть, он был еще жив… В протоколе этого нет.

– Ну, дык я ж сказал, что не все сказал!

– Хорошо, увидели вы его – что потом? Он что-нибудь сказал?

– Ну, умен, чертяка! – осклабился Шеховской, помахивая указательным пальцем. – Сказал! И че сказал! Всего три слова – но какие!

Радченко вытянул шею, глядя на алканавта, упивающегося возможностью продемонстрировать свой актерский дар. Изобразив умирающего Гамлета, тот просипел:

– Мудак в черном… С сабелькой…

* * *

Валдис вышел на звонок в прихожую, без лишних слов впустил подмокшего Казбека в дом. Гость понял, что шеф не в лучшем расположении духа, и тоже помалкивал. Небрежным жестом ему было велено садиться в одно из кожаных кресел напротив искрящегося камина в специальном закутке между гостиной и кухней-столовой, оформленном в викторианском стиле. Нечто вроде кабинета, где Валдис обычно предавался размышлениям. На столике под рукой стояли тяжелая хрустальная пепельница, бутылка виски Jameson и пара бокалов, один из которых был пока что пуст.

– Очень в тему, – произнес Казбек, кивая, налил себе, и глянул на залитые дождем окна. – Поганейшая погода!

Говорил он с резким кавказским прононсом.

– Да уж… – Валдис машинально плеснул еще немного в свой бокал и поставил бутылку в центр столика. – Залив, наверное, штормит. Настроение…

По усилившемуся акценту и недосказанности Казбек понял, что «бригадный» действительно чем-то крепко недоволен. Он достал из кармана перекинутой через спинку кресла кожанки маленькую алюминиевую тубу с надписью Romeo y Julieta, открутив колпачок, извлек из нее выкуренную на треть сигару и со знанием дела раскурил. Валдис хоть и не курил, но не имел ничего против слабости старого приятеля. Он даже любил аромат хорошего табака и иногда, особенно сидя у камина, сам просил его закурить.

– Хан начинает злиться, – произнес Валдис после продолжительной паузы.

– Еще бы! – согласился Казбек. – Целую «бригаду» потерять – это тебе не баран чихал! А сколько их всего?

Валдис закинул ногу на ногу, будто размышляя, выждал коротенькую паузу и дал приличествующий его положению степенный ответ:

– Понятия не имею.

Сказано было так, чтобы Казбек ни в коем случае не поверил. Но он поверил. Для бандита он был слишком прост и прямолинеен. Потому и оставался простым «быком».

– Глупо все это… – начал Казбек и краем зрения отметил, как скользнула чуть вверх бровь над светло-серым глазом шефа. – Хлыст будто вконец обнаглел и пытается над нами посмеяться!

– А если за этим серьезный расчет?

– Не верю! – горячо отреагировал Казбек. – Зачем он переманивает наших старых клиентов? Он же понимает, что так просто мы их не отдадим. Ладно, предложил Костику свою «крышу» и вроде как на условиях выгоднее наших. Воткнул туда на постоянку двух человек… Но они же полные лохи! Дохлики и трусы, еще и поработали на Хлыста всего пару недель. Не верю, что этот шакал мог всерьез на них рассчитывать!

– Пожалуй, – проронил Валдис. – Хан тоже считает, что Хлыст охамел. Только откуда такая уверенность в своих силах?

Вопрос был чисто риторический. Для ответа Казбек обладал еще меньшей информацией, чем шеф.

– Подробности про Мамоню слыхал уже? – хмуро поинтересовался «бригадный».

– Нет, – протянул Казбек, настораживаясь. – А что случилось?

– Очень все странно! Менты зафиксилили в своих бумагах, что трупы были найдены с множественными переломами и необычными ранами, нанесенными колющими и режущими предметами, которые до сих пор им не попадались. Эксперты установили, что орудиями убийства были меч, различные ножи и «звездочки». Но ни одного из этих предметов на месте не нашли. Зато стреляных гильз из «пушек» мамониных мужиков валялось на полу с полдюжины!

– Ну ни хрена себе! – поразился Казбек. – Прям как в кино про нинджя…

– Про ниндзя, – поправил Валдис, который, в отличие от подчиненного, не только смотрел голливудские поделки с Шо Косуги в главной роли, но и кое-что читал об этом, поэтому знал, как правильно по-русски произносится название загадочного японского воинства. – Хан считает, что на Хлыста работает очень крутой боец, спец по восточным единоборствам. Такой, что я со своим коричневым поясом – сынок перед ним.

– Так круче только черный пояс, вроде, – усомнился Казбек.

– В карате есть еще десять данов.

– Тогда, может, и сынок, – прикинул Казбек, поймал на себе косой взгляд «бригадного» и поспешил исправиться. – Но все равно это преувеличение!

– Сдается мне, этот чувак и есть главная причина небывалой наглости Хлыста, – продолжал Валдис. – Хан говорит, Мамоня перед смертью в трех словах описал его какому-то местному забулдыге. Кто-то в черном и с саблей. Или с мечом, если уж это ниндзя…

Казбек, едва сдержав кашель, выпустил обильный клуб дыма.

– Может, просто косит под нинд… зя?

– Может быть и такое, – согласился Валдис после короткого раздумья. – Но косит профессионально.

– И че теперь?

Валдис молчал, что-то обмозговывая, подсел к камину и бросил в огонь пару деревяшек. Казбек искоса поглядывал на шефа и пускал длинные воронкообразные клубы табачного дыма, которые, удаляясь, становились блеклыми и перистыми, потом исчезали, увлеченные мощной тягой камина.

– Теперь – самое страшное, – произнес Валдис, все еще сидя на корточках возле самого огня. – Хан чувствует, что Хлыст наехал на него по-настоящему. Он хорошо осведомлен о наших делах. Менты тоже какое-то время будут путаться под ногами. Поэтому будем осваивать новое дело. Очень скоро придет партия товара, который надо будет доставить на судно одному иностранцу. Куш большой. Но и риск тот еще: дело совершенно новое и стремное.

– Что за груз?

Валдис плюхнулся обратно в кресло.

– Потом узнаешь. Хан сейчас ломает голову, как круче зашифроваться, чтобы Хлыст ничего не пронюхал. Он мог что-то разузнать про сделку: товаром должен был Мамоня заниматься. Кто знает, может, перед смертью кого-то из них раскололи. Так что Хан переигрывает планы. Передача груза состоится в новом месте. Только время уже не изменить. Работать будет команда Селивана. Мы их прикроем.

– А что за место?

– Потом узнаешь, если до этого вообще дело дойдет. Сейчас у меня другие заботы, от них зависят планы на будущее. Пришла повестка в ментуру.

– Ого! – Казбек перевел взгляд с камина на все еще мрачное лицо «бригадного». – Не знаешь, из-за чего?

Валдис пожал плечами.

– Ох, не надо было отпускать этих козлов из видеопроката! – закачал головой Казбек, заметил, как поморщился «бригадный». – Думаешь, они не настучали?

– Кто знает, Казбек. Кто знает…

* * *

– Мне уже надоело! – шумно дыша, вскричал Дэн.

Но Стас, мертвой хваткой вцепившийся в верхнюю перекладину «шведской стенки», явно вошел во вкус и менять позицию не собирался.

– Слезай! – простонал Дэн. – Я давно знаю тебя как непревзойденного мастера… как это… «шухера». Но мы не для этого встречаемся!

– Отчего же? – спокойно возразил беглец. – Тебе лучше моего ведомо, что настоящий мастер должен изо всех сил избегать поединка!..

– Ну, мастер!..

Возобновилась невообразимая беготня, в ходе которой Стас очумело метался по спортзалу, успешно ускользая от кипящего яростью китайца, да еще и успевая иногда показать ему язык.

Вскоре Дэн сдулся. Согнувшись и уперев ладони в колени, он около минуты восстанавливал дыхание. Стас настороженно поглядывал на него с почтительного расстояния и готовился в любой момент продолжить повышение своего мастерства.

– У тебя опять нет желания заниматься чем-нибудь серьезным? – поинтересовался Дэн.

Стас виновато мотнул головой, приложил руку к сердцу.

– Откуда такое предубеждение к нунчакам? – возмутился китаец.

Лицо Стаса перекосила гримаса отвращения.

– Я застрял на них много лет назад; даже мой почитаемый учитель…

– Это кто?

– Неважно. Так вот даже он не сумел пере6ороть мое к ним отношение. Я же их боюсь, Дэн!

– Это не аргумент. Смешно бояться своего оружия! Бери пример с Игоря и Олега…

– Кстати, – спохватился Стас, – Игорек сегодня не придет.

Дэн извлек из сумки роскошное махровое полотенце, перекинул его через плечо.

– Почему?

– В Новгород уехал. Нинка потащила к родителям, – Стас подхватил свое полотенце и последовал за тренером в душевую.

У порога Дэн обернулся:

– Странные вы, русские. Я имею в виду язык. Ты назвал невесту Игоря «Нинкой». А это не самая уважительная форма в русском языке – родном для тебя и твоих друзей. Я уже понимаю, что ничего плохого ты в это не вкладывал. Тогда почему?

– Не знаю! – крикнул Стас из-под шипящего душа. – Но объяснить попытаюсь. Видишь ли, в семнадцатом году…

– Что за народ! – возопил Дэн, спешно смывая с глаз едкое мыло. – Все ваши беды берут начало в этом магическом году! Не слишком ли?

– Год ведь был суровый и переломный, – попытался оправдаться Стас. – Если говорить серьезно, наверное, тут все от возраста зависит. Было бы ей лет сорок – назвал бы Ниной.

Когда они вернулись в зал, Олег уже переодевался.

– Hallo, guys! – он широко улыбнулся, вскинув вверх ладонь с сомкнутыми в знак «окей» пальцами. – Ваш папа уже здесь!

Новость также прозвучала на весьма специфичном псковско-рязанском английском. Но Дэн сумел расшифровать послание, скрестил руки на груди и вопросительно глянул на Стаса. Тот только пожал плечами, предоставляя темпераментному китайцу свободу действий.

В три молниеносных подъема переворотом Дэн преодолел разделяющее его и наглого самоубийцу расстояние, все еще висящую вверху ладонь потянул на себя, легким ударом щиколотки под колено осадил его на пол и вывернул захваченную руку.

– Я больше не буду! – поклялся поверженный шутник.

Дэн с усмешкой отпустил покаявшегося и засеменил на кривоватых ногах в центр зала.

– Думал я сегодня отпустить тебя; раз уж Игорь не придет. Но твоя остроумная выходка подсказала новый вариант тренировки – и мы его немедленно опробуем!

Олег покосился на Стаса и с ужасом обнаружил, что тот собирается уходить.

– Ты что? – он схватил руку друга, словно соломинку утопающий. – Хочешь, чтоб я остался один на один с этим озверевшим китайским монстром?

– Нечего было дразнить его! Не будем же мы с Игорьком всю жизнь отвечать вместе с тобой за твои дурацкие экспромты.

Олег стал смахивать на затравленного зверька. Он метал горящий жалостью к самому себе взор то на Дэна, то на Стаса и лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Вдруг губы вытянулись в некоторое подобие улыбки:

– Дэн, а тебе известно, как многозначны слова в английском языке? И у меня есть старший брат: у него хук правой – триста кило!

* * *

Валдис степенно подошел к нужной двери, на всякий случай еще раз сверился с повесткой и постучал.

– Входите!

За столом напротив входа сидел моложавый следователь в простоватом черном костюме, навскидку лет сорока. Темно-синий галстук в полоску безвольно свисал с ослабленного узла. Пожелтевшие от никотина пальцы играли наполовину выкуренной сигаретой. И глаза… Они сразу не понравились Валдису: умные, въедливые.

– Здравствуйте! Присаживайтесь, – хозяин кабинета указал ему на стул перед своим столом. – Старший следователь майор Радченко. Геннадий Радченко. Вас зовут Валдис Нагла?

– Так точно! – по-армейски отозвался гость, натянул саркастичную маску и со знанием дела подал следователю повестку. – По какому поводу меня пригласили в такое интересное заведение? Майору полиции захотелось потолковать о жизни и ломбардном бизнесе?

Радченко изобразил намек на улыбку, глянул в сторону. Немного взвинченный Валдис только теперь обратил внимание, что в кабинете есть еще один следователь – вислоусый служака с очень серьезным и глуповатым от излишнего рвения лицом, с неприятно бледной, рыхлой кожей. Валдис сразу определил в нем слабого на выпивку.

– Здрасьте!

Крисман сухо кивнул в ответ и посмотрел на свои Omega. Часы слишком уж выделялись на фоне блеклого одеяния следователя, и Валдис понял, что тот их не покупал. Это или подарок или… Тут он вспомнил, что зимой через барыг проходила небольшая партия левых «Омег» из Китая. Должно было поступить гораздо больше, но менты вдруг накрыли перевалочный складик…

Валдис уже не раз бывал в полиции. Обычно он знал, по какому поводу его приглашают, и особенно не волновался. Даже когда года два назад баба-дура опознала в нем одного из наехавших на ее родственника, у которого в Купчино была лавка по ремонту обуви. Потом она очень извинялась перед следователем, написала новое заявление: мол, оговорила человека, потому что он ей чем-то напоминает люто ненавистного бывшего любовника. Это Хан придумал. Чтобы потом отобрать у нее три штуки баксов, которые ей заплатили за «обновление» показаний. Как он и предвидел, женщина в полицию больше не пошла: после предыдущих-то россказней…

– Вы в который раз в этом здании, Валдис? – как бы поинтересовался Радченко, словно угадав ход его мыслей. – Не возражаете, если буду вас по имени называть?

– Называйте…

– Ему должно быть приятно, – хмыкнул Крисман. – Обычно, небось, по кличке.

Валдис проигнорировал замечание.

– Который раз в полиции – не помню. Но не в первый.

– В девятый с девяносто четвертого, – напомнил Радченко, глядя в свои бумаги. – Многовато для законопослушного гражданина, не находите?

Валдис с ухмылкой развел руками:

– Ломбард!..

– Хорошее прикрытие, – согласился вислоусый служака.

– Крисман! – негромко приструнил его Радченко и тут же обратился к приглашенному. – Ломбарды разные бывают…

– Да, у меня объединен с комиссионным магазином, – Валдис все ухмылялся. – Это вдвойне сложный бизнес.

Радченко, всматриваясь в Наглу, сделал глубокую затяжку. Беседа обещала быть трудной.

– Для кого-то этот бизнес еще и смертельно опасный, – произнес следователь и плюхнул на стол перед гостем пачку фотографий. – Вам знакомы эти люди?

Валдис безучастно полистал снимки трупов, задержался на одном.

– Этого «жмурика» узнаю – Олег Мамонин. По бизнесу немного знакомы.

– Немного? – переспросил следователь.

– Немного, – повторил Валдис, глядя ему в глаза.

– Вас не удивляет его вид? – поинтересовался Радченко.

– Нет. В курсе уже, что кто-то его уделал. Слухи быстро расходятся.