Текст книги "Век одиночества"

Автор книги: Андрей Чернецов

Соавторы: Валентин Леженда
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

К сожалению, никаких следов таинственного «Золотого билета» обнаружить не удалось.

«Как же это? – искренне недоумевал Лэйхо. – Как могут преступники осуществлять столь дерзкие деяния под самым носом у всесильного Департамента Безопасности? И насколько реальным является проникновение за неусыпно охраняемую Защитную Стену?» По долгу службы комиссар знакомился с секретными приказами по оборонному ведомству и немного представлял себе, что представляет собой пограничный комплекс. Совсем «немного». Что тогда говорить о тех, кто совершенно далек от всего этого? Неужели преступные руки дотянулись уже так далеко и высоко?

Обо всем этом следовало расспросить господина Ярви Разму. Хорошенькорасспросить.

И начальник третьего отдела ДБ не колеблясь выписал постановление о проведении допроса с использованием ментоскопа. Ну и что, что эта процедура сложна, дорогостояща и вредна для допрашиваемого? Пусть результаты воздействия лучей на мозг нельзя предсказать. Что из того? Все равно судьба преступника уже решена. Каковыми будут для него последствия допроса, тот, вероятно, уже не сможет ощутить. Не успеет…

* * *

Ментоскопы в Департаменте Благополучия появились относительно недавно. Всего какой-нибудь десяток лет назад, сразу после третьей Хонтийской войны. Первым внедрить их в следственную практику предложил предшественник Генерала. Он откуда-то раздобыл чертежи небывалого прибора, по которым лучшие пандейские конструкторы изготовили несколько опытных образцов. Поговаривали, что секрет похищен то ли у хонтийцев, то ли в бывшей метрополии, Стране Отцов. И уже первые попытки использования ментоскопов дали удивительные результаты.

Чудо-прибор позволял проникать в глубины человеческой психики и, извлекая оттуда воспоминания, трансформировать их в картинки-образы с последующей трансляцией на экран телевизора. Получалось что-то вроде кино, только более фантастичное, что ли. Ни одному режиссеру не удавалось воссоздать нечто подобное. Кроме того, аппарат позволял производить коррекцию воспоминаний человека, стирая лишнее или внедряя в мозг новые, ложные воспоминания. В принципе, вещь незаменимая в медицине, особенно в плане борьбы с разного рода расстройствами. Например, у людей, перенесших глубокий стресс (из-за гибели близких, болезни, аварии), можно купировать трагические мыслеобразы.

С другой стороны, не все подопытные реагировали на ментоскопирование одинаково. Люди в последнее время вообще стали слабоваты в психическом отношении: видимо, сказывались последствия войны и всего того, что произошло потом. Шесть человек из десяти после прохождения через ментоскоп, как правило, теряли рассудок и вскоре умирали. Впрочем, жалеть о них не приходилось, поскольку для экспериментов обычно брался «расходный материал», не подлежавший отчетности.

Вот и этот худосочный хлюпик из того же разряда. Хотя следует отдать ему должное, держался он очень достойно. Не то, что большая часть попадавших в это помещение испытуемых. Те, едва завидя шлем с проводками, тянущимися к уродливой металлической коробке с экраном, тут же впадали в панику, пытаясь не позволить усадить себя в стендовое кресло и надеть на голову венец с непонятными фонариками, светящими прямо в глаза. А вот Ярви Разму с живейшим любопытством разглядывал хитроумное приспособление, то и дело отпуская восторженные комментарии.

– Вы знаете, что это? – поинтересовался Антти Лэйхо.

– Слышал, – пожал плечами арестованный.

– И вам не страшно?

– Немного, – вздохнул преступник. – Да куда же от вас денешься? Еще недавно у нас оставались неприкосновенными хотя бы мысли. А теперь мы потеряли право и на свободу думать.

– Прямо философ! – проворчал Оста Салминен. – Лучше бы тогда думал, когда решил пару сотен ни в чем не повинных детишек на тот свет отправит. Свободы ему мало!

– Инспектор! – призвал, к порядку помощника комиссар. – Помолчите!

– Я не хотел никого убивать, – беспомощно развел руками Разму. – Даже пытался отговорить соратников от проведения акции устрашения…

– Вот, значит, как? – лицо Осты перекосила гримаса ненависти. – Акция устрашения? Так это у вас называется?

Тяжелый кулак инспектора опустился на голову подопытного.

– Оста! – взревел начальник Особого Антитеррористического Подразделения. – Немедленно выйди вон! Ты мешаешь эксперименту!

– Я… – набычился заместитель.

– Выйди, я сказал! Пойди, подыши свежим воздухом. Когда успокоишься, можешь возвращаться.

– Проклятье! – Салминен, громко хлопнув железной дверью (у комиссара даже уши заложило), выскочил из комнаты.

Инженер-оператор, обслуживающий ментоскоп, усадил слегка оглушённого Разму в стендовое кресло, приладил ему на голову шлем, поправив датчики так, чтобы зонды смотрели прямо в зрачки, и щелкнул тумблером. По засветившемуся в центре ящика экрану побежала рябь, потом пошли цветовые пятна. Техник, выругавшись, стал крутить верньеры и нажимать кнопки, пока, наконец, на экране не проступила четкая картинка.

Комиссар впился глазами в изображение.

Какие-то дома. Маленькие, одноэтажные, крытые черепицей. Три или четыре. Рядом буйно зеленеющие деревья и кусты с пестрыми цветами. Чуть ниже весело бежит речушка, в которой плещутся дети.

Все ясно, детские воспоминания.

Это ж сколько может пройти, прежде чем они доберутся до интересующего Лэйхо периода? Судя по внешнему виду, арестованному лет под сорок. Не одна ментопластина будет испорчена подобными идиллическими картинками.

Надо бы подтолкнуть мысли подопытного в нужном направлении.

– Что вам известно о незаконном перемещении граждан Пандеи за пределы Защитной Стены? – резко спросил Антти.

Преступник, до этого расслабленно лежавший в кресле, дернулся, как от удара тока. В принципе, так оно и было. Не зря же инженер, повинуясь красноречивому подмигиванию комиссара, повернул ручку еще на пару делений.

Экран заполонило изображение Стены – выдающегося творения пандейских военных архитекторов. Лэйхо пару раз бывал у этого оборонного сооружения и потому сразу узнал его. Но вообще все, связанное с данным объектом, являлось строжайшей государственной тайной, к которой нужен специальный допуск. Начальник третьего отдела Департамента Благополучия подал оператору знак, чтобы тот удалился. Дескать, сам справлюсь, не в первый раз. Инженер, уступив бразды управления прибором комиссару, покорно покинул допросную.

– Как проходит переброска через Стену? Кто руководит ею? – вопрос за вопросом сыпались на голову испытуемого.

Картинки на экране лихорадочно сменяли друг друга. То демонстрировалась Стена, отчего-то начинавшая в одном месте истончаться до прозрачности, пока в ней не появлялся проход, то ее место вновь занимала идиллическая зарисовка сельской природы. Один раз возникло лицо погибшего в гимназическом парке смертника. И снова – Стена. Было видно, что террорист пытается припрятать подальше сокровенные воспоминания.

Лэйхо продолжал донимать его убийственными вопросами. Видя, что дело не слишком клеится, он еще на пару делений перевел ручку. Риск был велик, испытуемый мог не выдержать, но ничего иного не оставалось. Нужно выудить необходимую информацию из тайников памяти Ярви Разму. Любой ценой.

– Кто руководит переправкой? Кто у вас главный?

– Нет, нет! – тряс головой худосочный тип в кресле.

И все-таки комиссар добился своего.

На экране появилась уродливая большеголовая фигура, одетая в зеленый балахон. На ее плече застыла нахохлившаяся птица. Изможденное морщинистое лицо с опущенными бледными веками выражало абсолютное спокойствие. Бескровные губы шевелились, но разобрать, что говорил мутант, было нельзя. Вдруг веки существа поднялись и прямо на Лэйхо уставились длинные узкие глаза с вертикальными, как у змеи, зрачками. Этот взгляд словно насквозь прожег грудную клетку Антти, добравшись до самого сердца. Сначала бешено застучав, потом оно на миг остановилось, так, что безопасник чуть не задохнулся. То же самое, похоже, происходило и с подопытным, который вдруг истошно завопил:

– Я не виноват, Колдун! Я не виноват! Прости!

На его губах выступила кровавая пена. Еще мгновение, и преступник обмяк, безвольной куклой развалившись в кресле. Экран потух.

Лэйхо схватил Разму за запястье, пытаясь уловить пульс. Тот еле прощупывался.

– Эй, кто-нибудь! – приоткрыв дверь, крикнул комиссар в коридор. – Реанимационную бригаду сюда!

А сам, вернувшись к аппарату, быстро извлек пластину с последней ментограммой и спрятал ее в карман пиджака, взамен сунув в ментоскоп другую, с записью «сельской идиллии».

Зачем он совершил этот подлог, Антти и сам толком не мог объяснить. Как будто некий посторонний голос велел ему сделать это.

Или не голос, а взгляд?

Взгляд того непонятного существа, которого потерявший сознание преступник назвал Колдуном…

* * *

– Я… вернее, руководство страны, – Генерал возвел глаза вверх, – желает знать, что удалось выяснить насчет нелегального канала переброски наших граждан во враждебные Пандее государства?

– Мы работаем над этим, – коротко отрапортовал комиссар.

Радетель, очевидно, ждал иного ответа. Он взорвался новой порцией отборной брани, и Лэйхо машинально отметил, что впервые слышит из уст его высокопревосходительства подобные выражения.

Опуская детали, шеф государственной безопасности грозился обрушить на головы нерадивых подчиненных все мыслимые и немыслимые кары, если те в ближайшее время не пресекут преступные деяния и не арестуют их организаторов.

– Есть информация, что всем этим руководит некий неуловимый мутант по кличке Колдун! – изрек Генерал, чуть подустав от устроенной подчиненному головомойки. – Найди мне его, Лэйхо! Тогда мы можем вернуться к разговору об обещанном мною «Ордене Свободы».

– Буду стараться, ваше высокопревосходительство! – пообещал комиссар, прищелкнув каблуками, после чего взмах начальственной руки наконец-то возвестил, что он может быть свободен.

Выходя из кабинета, Антти услышал, как Радетель со вздохом сообщил кому-то в телефонную трубку:

– Увы, ничего нового. Он неуловим…

Спустившись к себе на этаж, начальник Особого Антитеррористического Подразделения сразу был атакован своим заместителем, поведавшим, что арестованный Разму мертв.

– Все-таки не выдержал ментоскопирования? – нахмурился Лэйхо.

– Нет, шеф. Его убили. Перерезали горло…

– Что?! – не поверил своим ушам комиссар. – Прямо здесь, в здании Департамента? Кто, как?!

Инспектор пожал плечами. Откуда он может знать?

А вот Антти Лэйхо уже точно знал, что в его окружении завелся предатель…

Глава 11
СЛЕЖКА

На следующее утро явившийся на работу Нурминен был встречен друзьями, как настоящий герой.

– Мы все видели! – торжественно объявил Матти, крепко обнимая немного растерянного приятеля. – Ох, как ты ему заехал! Честно говоря, я сначала не поверил. А потом позвонил Сами.

– К сожалению, я не видел тот репортаж живьем! – улыбнулся Лахтинен. – Но зато созерцал его в утреннем повторе.

– Представляешь, эти ребята даже ничего и не вырезали! – восторженно добавил Порра. – Экстренный репортаж, героический незнакомец, улетающий вдаль журналист, кровавые сопли на весь экран!

– Да ладно вам, ребята, ну что я такого уже там сделал? – принялся оправдываться Лаури. – Да любой из вас на моем месте поступил бы так же.

– Скажи, а ты был там с подружкой? – неожиданно поинтересовался Матти.

– С чего это ты вдруг так решил?

– Потому что я очень хорошо тебя знаю, Лаури. Чтобы ты поздно вечером бесцельно шатался по благополучным районам города… Да ни за что в это не поверю! Скорее, ты сидел бы в каком-нибудь занюханном дешевом кафе среди клейменых, придаваясь сладостному самобичеванию в удручающем одиночестве.

– Да ты, братец, просто поэт! – искренне восхитился Нурминен. – Как, однако, красиво завернул!

– Не заговаривай мне зубы, герой телеэкрана… Я всего лишь спросил, был ли ты в тот вечер один?

– Я был вдвоем!

– Вдвоем, это как?

– С девушкой.

– С той самой?

– Может быть, да, а может быть, и нет.

– Ну, ты и зануда!

– Сам такой!

Матти смешно потряс головой:

– Ничего не понимаю. Как только я начинаю спрашивать тебя об этой странной девице, то тут же натыкаюсь на непробиваемую стену животной агрессии. Ты что, дурак, и впрямь влюбился?

– Да пошел ты!

– Ну, хватит вам! – строго вмешался Лахтинен. – Работой лучше займитесь, у нас заказов невпроворот!

* * *

Ему очень хотелось пригласить Кайсу к себе домой. Нурминен так и сяк обдумывал эту дерзкую мысль, и с каждым часом она казалась ему все привлекательнее. А тут еще Лахтинен раскошелился и неожиданно выдал премию. Дескать, какой-то из благодарных клиентов просил отметить механика, оживившего его колымагу. Это и решило дело.

По дороге домой Лаури заскочил в первый попавшийся телефонный автомат и набрал давно уже заученный на память номер. Ответили не сразу. Наконец, после долгой серии гудков, в старой, покрытой многочисленными трещинами трубке раздался звонкий щелчок, и молодой человек, обмирая от волнения, услышал;

– Да?

– Привет!

– Привет, Лаури! – голос девушки казался каким-то слабым, безжизненным.

Нурминен занервничал.

– Я волновался… Ты несколько дней не звонила… Послушай, с тобой все в порядке?

Кайса выдержала небольшую паузу.

– Я немного… приболела.

– Ты заболела?! Почему же сразу не позвонила мне?

– Такое со мною иногда случается, я уже привыкла.

– Это из-за той нашей прогулки? Я ведь говорил, что не стоит снимать защитный респиратор!

– Нет, что ты… Да не беспокойся так… Ты ведь солдат и не должен так волноваться, тем более – из-за чужого человека.

«Ты мне не чужая!» – чуть не сорвалось с языка, но Лаури вовремя удержал эти совершенно неуместные сейчас слова.

– Настоящие мужчины не плачут, так, что ли? – попытался пошутить он.

– Точно! Со мной все в порядке, не волнуйся. Я уже пошла на поправку.

– А я хотел пригласить тебя в гости…

– Отличная мысль!

– Правда, есть одно «но».

– Ты живешь не один?

– Я живу один. Только то место, где я живу… боюсь, оно сильно тебя удивит.

– Ну, надеюсь, это не картонный ящик в ближайших трущобах?

– Почти угадала. Это… гм… общежитие для отверженных!

– ЧТО?!!

– Именно так. Ты не ослышалась.

– Значит, ты отверженный? – едва сдерживая смех, нарочито серьезным тоном спросила девушка.

– Да нет, полноправный гражданин Пандеи. Просто так получилось, что я там вполне комфортно обосновался.

– Но ведь это, кажется, незаконно?

– В общем-то, да… Но для меня сделали небольшое исключение.

– Как интригующе… Я согласна!

– И когда ты сможешь ко мне приехать?

– Полагаю, уже через пару дней… Вот окончательно поправлюсь, тогда и…

– Я за тобой заеду!

– Договорились!

Ждать и впрямь пришлось недолго. Ровно через два дня Кайса позвонила ему, и при этом ее голос казался таким же здоровым и жизнерадостным, как и прежде. Они условились, что Лаури заедет за девушкой ровно в восемь вечера. Без четверти восемь парень уже с нетерпением ждал за рулем громоздкого «палладина» на маленькой автостоянке перед ее домом.

* * *

На этот раз Кайса была облачена в легкий комбинезон нежно-голубого цвета. Наряд дополняли маленькие туфельки на тонком прозрачном каблуке, дополнительно подчеркивавшие изящество их миниатюрной хозяйки.

– Привет! – сказала Кайса, забираясь на сиденье рядом. – О чем задумался?

– Да вот, рассматривал твой потрясающий наряд.

– А я и рассчитывала на сногсшибательный эффект. Значит, тебе понравилось?

– Не могу выразить словами, насколько.

– Что ж, звучит неплохо! – рассмеялась девушка.

Она совершенно не была похожа на человека, который недавно проболел целый месяц: большие глаза привычно сияли, щеки окрашивал легкий румянец. Пожалуй, Кайса выглядела даже… здоровее обычного.

Странная перемена…

– Ты просто потрясающая! Должен предупредить: у нас на сегодня намечена весьма обширная программа.

Ее лицо резко изменилось, на несколько неуловимых мгновений сделавшись напряженным, будто девушка в этот момент испытала сильную боль.

– Понимаешь… сегодня… сегодня никак не получится.

– Но…

– Сегодня я не могу.

– Мы же договорились заранее?!!

– Планы поменялись. Я хотела тебя предупредить, пыталась до тебя дозвониться, но ты уже ушел.

– Итак, у тебя внезапно появились какие-то неотложные дела? Ну что ж, я с удовольствием подвезу тебя куда надо.

– Нет, спасибо, не стоит меня никуда подвозить, – строго ответила Кайса. – Мне действительно нужно кое-куда зайти. Я узнала об этом только двадцать минут назад.

– И ты не можешь перенести это на другой день?

– Невозможно!

– Вопрос жизни и смерти?

– Что-то вроде того.

Нурминен ничего не понимал. Возможно, она просто играла с ним? Ведь есть такие подлые хищницы, которым нравится забавляться с мужчинами, а потом выбрасывать надоевшую игрушку и уже никогда о ней не вспоминать. А он уже вообразил себе непонятно что. Решил, что нравится ей. Ведь если разобраться, он ничего о ней толком не знает. Кто она, чем занимается, почему вообще соглашается на эти вроде бы ни к чему не обязывающие встречи? Да он даже фамилии ее не знает!

– Что ж… – тихо проговорил Лаури, пряча глаза. – Дела есть дела, всего хорошего.

– В общем-то, нет никакой спешки, – смущенно произнесла Кайса. – Но быть с тобой сегодня я не смогу. Ты ведь не обиделся на меня?

– Все нормально…

– Ты, наверное, очень рассчитывал на сегодняшний вечер… Понимаешь, я договорилась о встрече в девять, и у нас есть еще целый час. Может, прокатимся немного по городу?

– Прокатимся! – согласился Нурминен. – Отчего не прокатиться?

* * *

– Высади меня, пожалуйста, здесь, у светофора!

Нурминен молча припарковался.

– Спасибо!

– Не за что. До свиданья!

Широкая дверь автомобиля открылась и через секунду захлопнулась.

Маленькая фигурка бесследно растворилась в уличной толчее.

Лаури снова остался один.

Посидев пару минут и крепко, по-солдатски выругавшись, что случалось с ним довольно редко, он ударил кулаком по приборной доске и, стремительно выскочив из автомобиля, бросился следом за девушкой.

Он зря волновался, что не найдет ее в густой толпе: Кайса заметно выделялась среди угрюмых, спешащих домой с работы городских служащих, облаченных преимущественно в дешевые однотипные костюмы серого или темно-коричневого цвета. Она не спеша шла через толпу, не проявляя никакого беспокойства. Значит, слежку не чувствует. Лаури неожиданно вспомнил о радиомаяке на руке. С этим нужно срочно что-то делать. Вряд ли за ним следили круглосуточно, но перестраховаться стоило. Непонятно, почему эта мысль пришла к нему именно сейчас, но прислушаться к ней стоило.

Рядом с кабинкой для самоубийств, обклеенной объявлениями о предоставлении интимных услуг, сидел лохматый бездомный старик в вязаной шерстяной шапочке, выставив напоказ культи ног. Бродяга не зря расположился рядом с кабинкой для самоубийств, зная, что посетителям этой штуки обычно уже плевать на деньги, с которыми они легко расстаются. Запомнив часть улицы, где шла сейчас Кайса, Нурминен присел рядом с нищим.

– Как жизнь, отец?

– Да сам видишь… – бездомный грустно указал на свои ноги.

– На войне потерял или специально в подпольной операционной отрезали?

– Да пошел ты!

– Продай изоляцию!

– Что?!!

– Изоляцию, говорю, продай! Отмотай с правой ноги сантиметров тридцать, мне больше не надо!

Нищий недоуменно посмотрел из-под густых бровей. Ему явно хотелось что-то спросить, но он сдержался.

– Десятка!

– Ты в своем уме?!

– Но ведь тебе, я вижу, очень надо?

– Надо, отец! Ладно, держи, да смотри не напейся какой-нибудь нелегальной бурды, а то меня до конца жизни совесть мучить будет…

– Ну да, как же… – усмехнулся оборванец, забирая деньги и ловко сматывая с правой культи тонкую полоску блестящей изоляции. – Видал я таких, как ты, головорезов… Получай свою обмотку. Уж не знаю, на кой она тебе сдалась, но чувствуется, очень уж нужна.

И старик заговорщицки подмигнул.

Лаури быстро накрутил поверх правого запястья холодную металлизированную ленту. Еще со времен армии он знал, что это должно сработать. Его метка при условии, что именно сейчас за ним наблюдали, уже исчезла с экрана следящей аппаратуры. Формально устройство продолжало работать, но исходящий сигнал был заблокирован.

Кайса не успела уйти далеко, и он быстро нагнал ее, удерживая прежнюю дистанцию. В конце длинной улицы девушка свернула в узкий переулок. Нурминен поспешно накинул на голову капюшон куртки, надвинув его на глаза, а чуть погодя изменил походку. Слегка сутулясь, он стал двигаться немного вразвалку, как ходят вернувшиеся после длительного пребывания в тюрьме уголовники – старые навыки разведчика все это время оставались при нем.

* * *

В узком темном переулке было пусто. Над головой тянулось беспорядочное переплетение ржавых лестниц и бесконечные веревки с сохнущим застиранным бельем. На капюшон куртки время от времени что-то капало, медленно растекаясь по плечам. Лаури осторожно скользил вдоль влажных, испещренных похабными надписями стен. Кайса была где-то впереди, он отчетливо слышал ее шаги, сам стараясь ступать как можно бесшумнее.

Вот девушка остановилась. Скрипнула невидимая дверь, и на несколько секунд грязный переулок осветила полоска яркого света, лизнув носки ботинок Лаури. Нурминен осторожно выглянул из-за ржавого мусорного контейнера, от которого несло сладковатым запахом разложения. Фигура Кайсы на миг застыла в дверном проеме, после чего дверь со скрежетом захлопнулась.

Выбравшись из временного укрытия, Лаури с любопытством огляделся по сторонам, безуспешно пытаясь понять, что могло привести Кайсу в это отвратительное место? Слева липкая влажная стена, справа зловонный мусорный контейнер, в дальнем углу ржавеет брошенный экскаватор. Дверь, за которой исчезла девушка, располагалась рядом с его широкой гусеницей.

Ручки на двери не было, впрочем, как и замка. Нурминен подошел ближе, положив руку на холодный облупленный металл. Неожиданно дверь подалась внутрь, слегка приоткрывшись. В глаза ударил яркий свет. Пожав плечами, Лаури вошел, оказавшись в обшарпанном, но хорошо освещенном подъезде. Ряд изувеченных неизвестными вандалами почтовых ящиков, исцарапанная табличка с фамилиями жильцов, всепроникающий запах кошачьей мочи, одним словом – ничего особенного, подъезд как подъезд. Парень прислушался. В подвале монотонно гудел трансформаторный щит, с лязганьем шел между этажами старый дребезжащий лифт. Лаури попытался прикинуть, на каком этаже он остановится, но из этой затеи ничего не вышло: дом был многоэтажным, и лифт ушел куда-то очень высоко. Теперь оставалось набраться терпения и ждать.

Парень прошелся по лестничной площадке, решив подняться на этаж выше, но, споткнувшись о выломанную из пола кафельную плитку, передумал, вернувшись обратно к подъездной двери. Где-то наверху истошно залаяла собака. Нурминен поморщился и, выскочив на улицу, укрылся за массивным корпусом экскаватора.

Минут через пятнадцать металлическая дверь со скрипом распахнулась, и на улицу вышли двое: высокий широкоплечий мужчина и полноватая женщина. Обнявшись, парочка неспешно двинулась к выходу из переулка. Когда они поравнялись с ним, Лаури едва не вскрикнул от удивления, узнав мужчину. Не может быть! Но это, без сомнения, был он! Фишту Кетри!

Немного подождав, Нурманен устремился следом за парочкой. Неожиданное появление старого знакомого моментально вытеснило из его головы мысли о Кайсе. В конце концов, девушка просто пришла навестить старую подругу. О том, что Кайса могла встречаться с другим мужчиной, Нурминен предпочитал сейчас не думать. Все его мысли были связаны только с Кетри.

Он что же, окончательно сошел с ума, этот клейменый полудурок? Он подозревается в тяжком убийстве, его ищет Департамент Благополучия, один из самых искусных следователей идет по его следу, а этот ненормальный, как ни в чем не бывало, спокойно прогуливается по городу в обнимку с женщиной! Куда он направляется? Что-то подсказывало Нурминену, это следует обязательно узнать.

Через пару кварталов парочка спустилась на станцию подземки. На широком перроне влюбленные разделились: женщина направилась в самый его дальний конец, в гущу толпы, ожидающей поезд, а Кетри остался стоять рядом с пропускными автоматами. Не сводя взгляда со спины соседа, Лаури купил в киоске пластиковый билет.

Спутница клейменого спокойно ожидала поезд. Иногда приходилось стоять по двадцать минут, а то и больше, особенно в час пик. Лаури понял, что не утерпит, и решил действовать.

– Кетри! – положил он руку на плечо вздрогнувшему знакомому.

Фишту обернулся, и лицо его исказила гримаса нечеловеческого ужаса, а кровь мгновенно отлила от щек.

– Ты?!

– Тебя ищет полиция…

Кетри резко отпрянул в сторону.

– Не прикасайся ко мне, грязный убийца!

– Что?!

– Это ты убил ее! Я все видел!

– Что ты несешь?!

– Отойди от меня!!!

– Да объясни же мне наконец, что происходит?

Фишту нервно обернулся, ища глазами спутницу во все пребывающей толпе.

– Я видел, как ты выходил из моей квартиры, весь в ее крови…

– В чьей крови?

– Этны… – казалось, Кетри сейчас зарыдает. – Этны Кетри! Моей жены! Когда ты вернулся к себе, я бросился в свою квартиру, а там… в ванной… Скажи, зачем… зачем ты сделал с ней это?!

– Ты болен, приятель, – Лаури сокрушенно покачал головой. – Болен на всю голову. Мне искренне жаль тебя.

– Не нужно меня жалеть! Плевать мне на твою жалость! Ты монстр, жестокое чудовище! Ни один человек не способен сделать такое с женщиной… Я любил ее… По-своему… хотя она и была законченной шлюхой.

– Ты бредишь!

– Теперь уже все равно! – Фишту нервно рассмеялся, поправляя съехавшие на нос очки. – Я сделал свой выбор, а ты… Будь ты проклят, долбаный ублюдок!

И, круто развернувшись, Кетри поспешил к подруге, подававшей ему какие-то нетерпеливые знаки. Нурминен был настолько ошарашен всем услышанным, что даже не попытался задержать соседа.

В конечном счете это спасло ему жизнь.

Через минуту подошел поезд. Его черная пыхтящая туша плавно остановилась на станции, и одновременно с этим разошлись в стороны широкие заслонки входных дверей. Толпа подалась чуть назад, выпуская на перрон только что прибывших. Фишту Кетри медленно обернулся, с ненавистью посмотрев на стоявшего вдалеке у пропускных автоматов Нурминена, и правая рука клейменого скользнула в карман дешевых темно-синих брюк.

В ярком свете станции блеснуло какое-то круглое устройство.

Кетри нервно сжал металлическую сферу в руке, и стоящие вокруг люди мгновенно стали превращаться в живые пылающие факелы…

По его спине прошлись чьи-то тяжелые ботинки.

– Вставай, приятель! Ведь затопчут, – невидимые руки резко потянули Лаури вверх. – Вставай, говорю, или погибнешь!

Помещение станции заволокло выедающим глаза и легкие ядовитым дымом.

Неожиданный доброхот больно ткнул кулаком под ребра;

– Не стой столбом, кретин, беги!

Вняв совету, Нурминен побежал. Вопящая в панике толпа вынесла его на улицу, дышать стало легче, хотя соображалось по-прежнему туго. Перед глазами плавали ослепительно яркие белые круги. Потом к горлу подступила тошнота, закружилась голова, и Лаури потерял сознание.

* * *

– Весьма опрометчиво с вашей стороны, Нурминен! – Антти Лэйхо указал глазами на поднос с металлизированной изоляционной лентой.

Лаури попробовал пошевелиться, однако это почему-то не получилось. Глаза резал яркий свет, но зрение, к счастью, полностью восстановилось. Следователь терпеливо ждал ответа, его приятное умное лицо выражало само участие. Казалось, что перед Лаури не представитель беспощадного правосудия, а заботливый детский врач.

– Что же вы молчите?

Нурминен нервно облизнул сухие губы.

– Почему я не могу пошевелить ни ногами, ни руками?

– Что вы там шепчете?

– Почему я обездвижен? Меня парализовало?

– О нет, что вы! – рассмеялся Лэйхо. – Просто вы временно дезактивированы.

– Это процедура не для граждан, а для подследственных клейменых!

– Которых вы так любите, если я не ошибаюсь? Даже живете среди них и регулярно пользуетесь услугами их женщин.

– Откуда вам это известно?

– Шутите?

– Отнюдь!

– Странный вы человек, Нурминен…

– Я недавно это уже слышал, – против воли вырвалось у Лаури.

– От кого, можно поинтересоваться?

– От одной… подруги.

– Допустим. Почему вы заблокировали радиомаяк?

– Я не намерен отвечать, находясь в таком унизительном положении! Если меня в чем-то обвиняют…

– Хорошо, – грустно вздохнул следователь, – только благодаря нашей намечающейся дружбе.

Он что-то вколол в капельницу, впившуюся широкой иглой в сгиб правого локтя Лаури, и тело Нурминена перестало быть деревянным.

– Давайте-ка еще убавим и свет.

Теперь можно более-менее оглядеться. Лаури полулежал на странной металлической конструкции с многочисленными блестящими стержнями, которые неприятно касались его тела. Конструкция располагалась точно посредине небольшого сферического помещения с высоким зеркальным потолком.

Сидящий напротив следователь умиротворенно улыбался.

– Предвидя ваш вопрос: вы находитесь в секторе дознания Департамента Благополучия. Готовы к откровенной беседе?

– Я по-прежнему не понимаю, чем заслужил подобное обращение?! – гневно ответил Лаури. – На каком основании вы подвергаете меня всем этим странным процедурам? Неужели из-за маленького нарушения, связанного с экзотическим местом моего проживания?

– И из-за этого в том числе, – спокойно подтвердил Лэйхо. – Когда дело касается национальной безопасности, я вправе задействовать любые, даже самые жестокие средства.

– Национальная безопасность это, конечно, хорошо, но при чем здесь я?

Следователь улыбнулся:

– Ваш мозг защищен от ментозондирования!

– Значит, пока я был без сознания, вы пытались пропустить меня через вашу хитрую машинку.

– Именно так, – невозмутимо кивнул комиссар. – Мы хотели проверить ваши ближайшие воспоминания. Взрыв в подземке! Или вы уже забыли об этом? Сработало несколько термических мин, закрепленных на телах двух смертников. Вам здорово повезло, что вы оказались вдалеке от эпицентра.

Нурминен промолчал; весь этот разговор ему сильно не нравился.

– Вы думаете, я оказался там не случайно? – наконец нарушил затянувшуюся паузу Лаури. – Что как-то связан с террористами?

– Что ж, не скрою, меня посещали подобные мысли, – согласился Лэйхо. – И при этом что-то мне подсказывает, что вы тут ни при чем. Хотя странных совпадений вполне хватит, чтобы без промедлений отправить вас в газовую камеру.

– Туда я в ближайшее время не очень стремлюсь! – попытался кисло пошутить Нурминен. – Что вам от меня нужно на самом деле, господин комиссар?

– У меня есть одна совершенно безумная теория, – тихо проговорил следователь, задумчиво подкручивая правый ус. – Однако не факт, что она верна.

– Поделитесь, если вас не затруднит.

– Я рад, что вы тоже заинтересовались, дружище. Когда мы пропустили вас через ментоскоп, то наткнулись на очень любопытные обрывки искусственно затертых воспоминаний. У вас сохранились навыки элитного убийцы, подготовленного для особых спецопераций. Навыки, которыми вы, судя по официальным документам, никогда не обладали. Была такая программа под кодовым названием «Кровавая жатва», запрещенная Радетелями в самом конце последней войны. В задействованных в ее рамках людей вкладывали огромные силы и средства. Угадайте с трех раз, что мне ответили в контрразведке на ваш счет?