Текст книги "Век одиночества"

Автор книги: Андрей Чернецов

Соавторы: Валентин Леженда
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

С ним же явно затеяли какую-то странную игру. Почему-то сразу не арестовали и не промыли мозги, а ведь для них это плевое дело. Даже не задержали «до выяснения» гражданина, нелегально живущего в общежитии для «отверженных». Гражданина, сосед которого – давно разыскиваемый властями опасный террорист. Нурминену вообще казалось маловероятным существование подполья в условиях тотальной всепроникающей слежки. Или противники режима Радетелей как-то ухитряются обходить все мыслимые ловушки?

В ту ночь Лаури так и не заснул, просидев до рассвета у открытого панорамного окна. Вид сверкающего огнями города гипнотизировал, но сон так и не пришел. Чувство, что он влип в какую-то очень плохую историю, не позволяло расслабиться даже на пару часов. Быть может, утренний поход в мастерскую вернет прежнее душевное равновесие? Верилось в это плохо, однако пропустить очередной рабочий день он не мог. Власти проверят его место работы, и, если Нурминен не окажется в мастерской, возникнут неприятные вопросы и неизбежно связанные с ними новые проблемы.

* * *

Сами с Матти уже были на посту, полируя бока какого-то допотопного одноместного мотопикапа.

– Запаздываешь, дружище! – строго заявил Сами, внимательно разглядывая темные круги под глазами Лаури. – Неужели вчера снова напился?

– Если бы!

– Тогда почему у тебя такой вид? Морда грустная, как у разоблаченного хонтийского шпиона.

– Много будешь знать…

– Лаури, знаешь, что мне пришло в голову? – неожиданно заявил усмехающийся Матти, вытирая о рабочую спецовку испачканные руки. – Надо бы выяснить, как там поживает та необычная девица. Ну, которую мы встретили, когда отмечали День Всеобщего Единства!

Нурминен недоуменно уставился на друга:

– Не понял?

– А что тут непонятного? Неужели ты забыл тот памятный день? У меня вот отрешенная физиономия нашего непосредственного начальника по-прежнему как живая стоит перед глазами.

– Я же просил не напоминать, – простонал Лахтинен, швыряя в Матти перчатки.

Порра ловко увернулся и, как ни в чем не бывало, продолжил;

– От Сами разило такими могучими спиртовыми парами, что, когда мы везли его в чиновничьем авто домой, я искренне опасался, что внутренняя изоляция салона вполне могла не выдержать… Однажды, кстати, был такой примечательный случай в армии: взвод десантников хорошенько набрался перед важным вылетом. Где они раздобыли выпивку, о том военная разведка до сих пор гадает. Не иначе как хонтийские вредители ловко сработали. Ну, влезли, значит, эти тридцать два красавца на одну-единственную летающую платформу и как задышали все разом чистейшим перегаром! А ведь по правилам можно перевозить только десять человек. Платформа заходит на посадку и внезапно – хрясть пополам! Бравые герои так и посыпались на голову врагу, не ожидавшему такой стремительной атаки. Сражение, между прочим, наши выиграли.

– Издеваешься?!

– Да нет, Лахтинен вот подтвердит!

Лаури повернулся к Сами, но тот ему не ответил, сотрясаясь от приступа безудержного хохота.

Порра же был серьезен как никогда:

– Напомни мне, как звали ту необычную девушку?

– Кажется, Кайса! – нехотя ответил Нурминен.

– Кажется? Да ты ее тогда чуть глазами не сожрал! Без малого не набросился на бедняжку прямо в кафе. А ее имя наверняка запомнил на всю жизнь. Татуировку на бицепсе еще не сделал? Вы ведь вроде как даже телефонными номерами обменялись?

– Кажется, я потерял ту бумажку. А может – выбросил.

– Да ну? Сами, ты это слышишь? Он выбросил телефонный номер такой потрясающей женщины! Поверить не могу!

– А ты не допускаешь возможности, что она мне просто не настолько понравилась? – раздраженно соврал Лаури.

– А ты видел ее глаза?

– Ну видел и что с того? Глаза как глаза, такие же, как у всех…

– Ну не скажи! Это глаза совершенства! Ты же, кажется, тогда совсем не пил, поэтому не мог не заметить эти волнующие пушистые ресницы…

– Матти, отвяжись!

– Нет, не отвяжусь! В этой Кайсе ощущается некая чарующая тайна. Хорошо, если во всей Пандее отыщется еще парочка таких женщин!

– Женщины с тайной порою могут быть очень коварны, – философски заметил Лахтинен. – Особо опасны они для одиноких мужчин, если слишком близко их к себе подпустить…

– От этого только острее ощущения! – не сдавался Порра.

– Ладно, юморист, заканчивай утреннее представление! – улыбнулся другу Нурминен. – Расскажи лучше, что там за тайное собрание, на которое ты недавно ходил?

– Ах, это! – разочарованно отмахнулся Матти. – Оно не стоит серьезного обсуждения.

– В самом деле, братец, мне тоже очень интересно, – оживился Сами. – Давай, выкладывай, зачем ты туда ходил?

– Да так, от скуки!

– И что там обсуждалось?

– Исходящая от клейменых нешуточная опасность!

Лахтинен присвистнул;

– А ну-ка с этого места, пожалуйста, как можно подробней!

– Да что рассказывать – нарочито беззаботно зевнул Порра. – Очень правильные, между прочим, ребята, сознательные. Называют себя «Проклятой Тысячей», хотя я так и не понял, почему. Пандейские граждане, по их мнению, несправедливо страдают, когда всякая шваль вроде «отверженных» забывает о своем месте.

– В самом деле?

– Именно! И я всецело с ними солидарен. Ребята предложили создать на добровольных началах небольшие отряды самообороны для борьбы с зарвавшимися клеймеными. Желают помочь Радетелям очистить наш город от скверны. Поспособствовать, так сказать, Радетелям в борьбе с социально опасными элементами.

– Великие цели никогда не доводят до добра! – неприязненно скривился Лахтинен. – Если говорят, что хотят помочь Радетелям, значит, сперва утопят всю страну в крови.

– Да они же хотят как лучше! – искренне удивился Матти. – Потому что невозможно сидеть на одном месте без дела и видеть, как после взрывов гибнут беззащитные ни в чем не повинные люди!

– Так значит, ты теперь один из них? – грустно констатировал Нурминен, переглядываясь с помрачневшим Сами.

– Да, теперь я один из них! – с вызовом подтвердил Порра.

– Я бы мог с тобой поспорить… – тихо проговорил Лахтинен. – Мог привести тучу аргументов в пользу того, что ничем хорошим это не закончится. Только не буду. Все-таки ты – не просто мой друг, Матти, ты мне как брат… Слишком много всего мы пережили вместе, и когда-то смогли выжить только потому, что помогали и верили друг другу… Если это – твой выбор, я уважаю его, хотя он мне и поперек горла. И все же – подумай хорошенько, потому что это решение из тех, которые в будущем способно изменить всю твою жизнь.

Порра молча отвернулся, разглядывая медленно подметающего противоположную сторону улицы дворника.

Сами коротко кивнул каким-то своим угрюмым мыслям, после чего, открыв капот грузового фургона, принялся со скрежетом что-то подкручивать. Между старыми друзьями пробежала тень. Нурминен хорошо это почувствовал, как и ту боль, что неожиданно разбередила душу, боль оттого, что они становятся другими.

Глава 8
ЛИЦОМ К ЛИЦУ

Гимназия была старая, основанная лет пятьдесят тому назад, еще при последнем императоре. Изначально она носила имя Его Императорского Высочества принца Кирну – наместника великого княжества Пандейского.

Большое трехэтажное здание из красного кирпича с причудливыми башенками и зубчиками отчего-то здорово напоминало древнюю крепость. Стрельчатые окна со свинцовыми перегородками и разноцветными стеклами, складывающимися в картинки из истории Саракша. Широкая мраморная лестница, по обоим бокам которой застыли фантастические животные, охраняющие вход в храм знаний. Тяжелая, обитая по краям желтым металлом дверь.

Лэйхо смутно помнил, как его, восьмилетнего мальчика, привели сюда в первый раз.

По случаю начала нового учебного года на торжества прибыл сам высочайший патрон образовательного заведения. Понятное дело, Антти тогда еще плохо понимал, что за высокий, худой и усатый дяденька в усыпанном золотыми наградами мундире, украшенной перьями шляпе и с саблей на поясе обратился к гимназистам с крыльца со словами напутствия. Его больше интересовала красивая девочка с большими белыми бантами и огромным букетом цветов, оказавшаяся рядом. Это уже потом он узнал, что перед ними выступал член императорской семьи, знаменитый авиатор, летавший на самом большом самолете в мире, гордо именовавшемся «Горным Орлом».

И именно его, принца Кирну, статуя поначалу высилась на ныне пустующем постаменте перед зданием гимназии. Его Императорское высочество был запечатлен в том же парадном мундире, с вытянутой вперед левой рукой, на ладони которой, как на взлетной полосе, разместилась в сотни раз уменьшенная копия его любимого именного бомбовоза. Правая же рука указывала вверх, в небо. Наместник словно предлагал детям полетать вместе с ним в поднебесье, ощутить тот незабываемый восторг, который охватывает человека, глядящего сверху на удаляющуюся землю.

Когда через девять лет грянул Великий Ужас, как называли пандейские учебники истории первую ядерную войну, а за ним последовал распад империи, принц поначалу стал во главе независимого государства Пандея. Но правил он совсем недолго: хоть Кирну и был, как говорят его современники, человеком добрым и умным, но слишком уж многое связывало его с ненавистной народу династией. Произошла революция, отправившая Его Императорское Высочество в изгнание. На великокняжеском престоле оказался его полуторагодовалый сын-наследник, опекаемый регентским советом. Еще через год и малютку выслали вслед за отцом, а к власти пришли Радетели – группа высших офицеров, наведшая в стране порядок.

Статую принца потихоньку сняли с пьедестала и отнесли на задний двор, где она лежала до сих пор, превращенная гимназистами в своеобразную скамейку. На ней в свое время частенько сиживал и юный Лэйхо, сбегавший на задний двор вместе с парочкой друзей, чтобы прогулять неподготовленный урок или попросту подымить сигареткой, не мозоля глаз классному руководителю. Пустое же место на постаменте оставалось таковым непродолжительно. Вскоре его занял монумент первому Первому, который и был разрушен пару дней назад.

Изуродованную статую, разумеется, прибрали. То ли отреставрируют, то ли новую пришлют, кто знает. Не это сейчас интересовало господина комиссара. Хотя если бы кто-нибудь спросил мнение Антти по данной проблеме, то он бы, возможно, высказал крамольное предложение вернуть назад на пьедестал Его опальное Высочество. Вместе со старым именем гимназии. А что, нынешние историки отзываются о Кирну сочувственно, Радетели тоже время от времени вспоминают о нем как о мудром правителе и удачливом военачальнике. Вот и на последней праздничной демонстрации, во время пролета над площадью Согласия боевой авиации, Первый вспомнил о принце и его личном именном бомбовозе «Горный Орел», пожалев, что никто не знает, где сейчас находится эта реликвия, по праву принадлежащая народу Пандеи.

Все это так, да только вряд ли кто поинтересуется соображениями начальника Особого Антитеррористического Подразделения Департамента Благополучия по вопросам восстановления памятников архитектуры. Ну и не надо! У него есть и другие, более животрепещущие проблемы.

* * *

Комиссар не хотел ехать в родную гимназию со столь неприятной миссией. Лучше бы попросту зашел, как и планировал, к Ирне Саари поболтать об успехах и проблемах Ниссы, а заодно пригласил бы молодую учительницу куда-нибудь сходить вместе, приятно скоротав вечерок. Однако не все складывается так, как мы того хотим Необходимо провести дознание по инциденту, точнее, даже по двум, включая и покушение на него самого. Можно, конечно, отправить сюда Осту Салминена с командой рядовых безопасников, но ведь они могут напортачить так, что потом как бы не пришлось переводить ребенка в другое учебное заведение. И это всего за четыре года до выпуска! Нет уж, лучше самому за всем приглядеть…

Инспектору и трем капралам (включая водителя, который как-то расположил к себе Лэйхо после пережитого вместе происшествия) комиссар поручил расспросить ребятню и нескольких молодых преподавателей, а сам взял на себя администрацию гимназии и, само собой, дочкин класс.

Решив оставить общение с директором и его заместителями на потом, Антти поднялся на второй этаж, где и размещалась аудитория, закрепленная за восьмым классом, среди учеников которого значилась Нисса Лэйхо.

Глянул на часы. До перемены оставалось минут десять или пятнадцать. Что ж, подождем, время терпит. Зачем мешать учебному процессу?

Он подошел к окну и стал с любопытством смотреть на улицу. Окно выходило как раз на площадку с осиротевшим пьедесталом. Унылая картинка не добавляла хорошего настроения. Антти отвернулся и осторожно присел на краешек подоконника.

Из-за двери доносился ровный и спокойный голос Ирны Саари. Говорила преподавательница громко, так что можно без труда разобрать, о чем идет речь.

– Встаньте на морском берегу, – рассказывала Ирна, – и проследите за движением корабля, отошедшего от пристани. Сначала он будет двигаться как бы по плоскости, но чем дальше будет уходить, тем выше подниматься, пока не скроется в атмосферной дымке, заслоняющей остальную часть Мира.

Ага, все ясно. Если речь идет о мироустройстве, значит, география. Тут комиссар не силен. Уж слишком все запутанно и отвлеченно. Никакой суровой конкретики.

– Наш Саракш – уникален и неповторим. Под нашими ногами находится твердая поверхность Сферы Мира, а над головами – гигантский, но конечного объема газовый шар неизвестного пока науке состава, обладающий не вполне изученными пока физическими свойствами. Существует теория о том, что плотность газа быстро растет к центру газового пузыря, и там происходят какие-то таинственные процессы, вызывающие регулярное изменение яркости Мирового Света, обуславливающие смену дня и ночи. Кроме короткопериодических, суточных, изменений состояния Мирового Света, существуют долгопериодические, порождающие сезонные колебания температуры и смену времен года. Сила тяжести направлена от центра Сферы Мира перпендикулярно к ее поверхности. Таким образом, наш мир существует на внутренней поверхности огромного пузыря в бесконечной тверди, заполняющей остальную Вселенную. Все понятно?

– Поня-а-а-а-атно, – прозвучал в ответ нестройный хор детских голосов.

– Раз так, то кто ответит мне, каков наш мир? Кто желает? Ты, Пасси Айкио?

– Саракш, – раздался чуть хрипловатый мальчишеский басок, – не плоский и не выпуклый – он вогнутый. Его атмосфера весьма плотна и фосфоресцирует днем и ночью.

– Молодец, правильно. Садись. А какие еще теории существуют?..

Комиссар сначала прислушивался, но быстро потерял нить повествования и снова посмотрел в окно.

Цепкий натренированный глаз задержался на двух мужских фигурах возле постамента. Один – среднего роста, худощавый и неопределенного возраста, что-то яростно втолковывал второму, плотному седоголовому коротышке. Крепыш, видимо, не соглашался, тряс головой и отталкивал от себя худого, когда тот пытался схватить его за рукав и тащить в сторону улицы.

Любопытно, что там происходит? Очевидцы ли это инцидента с памятником, увидевшие прибытие безопасников и раздумывающие, дать или нет показания? Или родственники, встречающие ребенка после занятий? Хорошо бы кого послать, проверить.

Интересно, где сейчас мои парни?

* * *

Пока комиссар вертел головой по сторонам, спорщики исчезли. А тут и звонок прозвенел. Из аудиторий в коридор посыпались галдящие гимназисты.

– Ой, пап, а ты чего здесь? – настороженно глянуло из-под длинной светлой челки дите.

– Да вот, зашел к твоему классному руководителю поговорить, обсудить кое-какие педагогические проблемы, – уклончиво ответил Лэйхо, хотя понимал, что складно врать не получится. Все равно скоро вся гимназия будет активно обсуждать визит сотрудников Департамента Благополучия.

– Нис, ты в буфет пойдешь? – нарисовался рядом с дочерью невзрачный темноволосый паренек.

Тот самый Паси Айкио, собственной персоной. Неужели пытается ухаживать?

Дочь, не повернув головы, процедила сквозь зубы:

– Не видишь, я с папой разговариваю? Подожди минутку.

– Иди-иди, – усмехнулся комиссар. – Потом поговорим. Я пока с госпожой Саари парой слов перекинусь.

К ним как раз шла сама Ирна, заметившая визит уважаемого родителя.

– Я скоро, пап, – чмокнула его в щеку девушка и унеслась, увлекая за собой молодого человека.

– Чему обязаны, господин комиссар? – натянуто улыбаясь, поинтересовалась преподавательница. Хотя наверняка догадывалась, чем вызван визит столь высокого чиновника из органов госбезопасности.

– Дела родительские, – усмехнулся в ответ Лэйхо. – Ну и государственные, само собой… Как же без них?

– Тогда прошу ко мне в кабинет…

Зайдя в помещение, Антти сразу обратил внимание на небольшую карманного формата книжечку в желто-черной мягкой обложке, лежавшую на учительском столе. Перехватив его взгляд, молодая женщина смутилась, словно ее застали за чем-то не вполне приличным, но быстро овладела собой и, взяв в руки брошюру, протянула ее гостю.

– Давно мечтала заполучить у вас автограф.

Начальник Особого Антитеррористического Подразделения недовольно закряхтел. Ох уж эта его популярность!

– А при чем тут я? Вам бы лучше к автору, к госпоже Кайнулайнен обратиться, – пожал он плечами, нехотя беря книжку: главный герой, бравый комиссар Департамента Благополучия АА, ни капельки не походил на своего реального прототипа.

– Ну что вам стоит? – умоляюще свела брови госпожа Саари.

Как тут устоишь? Подписал, конечно. Возвращая книгу, как бы невзначай прикоснулся к руке молодой женщины, которая отчего-то оказалась очень горячей.

– Знаете, в жизни случаются гораздо более любопытные происшествия, чем описанные в этих высосанных из пальца дешевых историях, – глядя Ирне в глаза, сказал комиссар.

– А вы бы рассказали как-нибудь при случае, господин Лэйхо…

– Антти, – поправил ее он. – Можете звать меня по имени.

– Хорошо, – секунду поколебавшись, согласилась Саари. – Антти…

– Отчего бы и не рассказать, если вам интересно.

– Мне очень интересно, – подтвердила педагог.

Все это время ее рука так и оставалась в руке мужчины. У того от волнения по привычке пересохло во рту и безумно захотелось закурить. Даже потянулся рукой к карману, где лежала неизменная металлическая трубочка с сигарой, но вовремя спохватился. Неприлично, все-таки храм знаний, да и дети… Потерпит.

Но надо же, до чего все просто! А он мучился, переживал. Все его старомодное воспитание.

– Тогда договоримся…

– Папка! – ворвалась в кабинет, не постучавшись, Нисса. – Там, там…

Ну что там еще? Кавалер булочку отобрал или вероломно компот выпил?

– Папа! – в глазах девушки метался ужас. – Там Паси террорист в заложники взял! Грозится взорвать гимназию!..

* * *

Преступник определенно действовал по той же схеме, что и смертник, взорвавший на днях районное отделение Департамента Правопорядка. Ворвался в здание, привлек к себе внимание, захватив заложника, и потребовал, чтобы к нему пришли члены гимназической администрации, а также «все находящиеся в школе сотрудники ДБ во главе со своим комиссаром». Выходит, знал, что в учебном заведении работает следственная группа ДБ. Откуда? Специально следил, подгадывая удобный момент, или… Или его проинформировал некий «доброжелатель»?..

Так на кого же охота? Обычный теракт, как всегда бессмысленный и жестокий, или акция с «дальним прицелом», дабы устранить конкретно начальника Особого Антитеррористического Подразделения? Об этом следовало подумать, но не сейчас. Потом. Если получится.

Сейчас же перед глазами Лэйхо находился самый настоящий безумец. Пристрелить бы его на месте, не раздумывая, да опасно. Во-первых, неизвестно, что у него за гадость припасена? Вдруг от малейшего колебания может произойти взрыв? А во-вторых, преступник прикрылся живым щитом, выбрав в качестве заложника пробегавшего мимо ученика восьмого класса Айкио.

Нет, конечно, Оста без проблем снял бы выродка из снайперской винтовки, не причинив вреда пареньку. Однако Антти ни за что не отдал бы приказ открыть огонь на поражение. Это же все-таки школа, тут дети. Рисковать нельзя, даже если риск минимален.

– Папа, спаси его! – умоляюще дергала Нисса рукав отцовского пиджака. – Спаси Паси!..

Глупенькая! О парне она думает, забывая, что и сама подвергается смертельной опасности! Заложник нужен террористу лишь для отвода глаз, как приманка. Вскоре последует взрыв, который может унести не одну сотню жизней.

Комиссар уже распорядился потихоньку проводить эвакуацию учеников, оставшихся на верхних этажах. Этим сейчас занимались капралы, используя средства, предназначенные как раз для таких экстренных ситуаций. Из окон, выходивших на улицу, сбросили веревочные лестницы, по которым преподаватели и безопасники помогали детям выбраться наружу. Только бы сообщнику этого подонка (или сообщникам? кто знает, сколько их еще?) не пришло в голову открыть по убегающим детям стрельбу. Жаль, что нельзя использовать аварийные выходы – они ведут на первый этаж, который сейчас контролирует террорист. Последний уже предупредил, что при малейшем неповиновении он взорвет устройство.

К сожалению, наверху осталось не так уж много детворы. Ублюдок правильно подгадал время, когда большая часть гимназистов спустилась на первый этаж в буфет, а прочие прибежали сюда из любопытства, когда поднялась шумиха.

И все же, стоять столбами и ничего не предпринимать нельзя. Для начала стоит хотя бы вступить с безумцем в переговоры. Поторговаться немного, потянуть время. Лэйхо незаметно подмигнул инспектору, чтоб был наготове, а сам сделал несколько шагов вперед, оказавшись лицом к лицу с террористом. Пальцы преступника с силой сжали плечо заложника, так что Паси жалостливо взвизгнул от боли.

– Стой, где стоишь! – густым низким басом рявкнул на Антти террорист.

Тот повиновался. Застыл на месте и поднял руки, демонстрируя, что не имеет при себе оружия.

– Я комиссар Антти Лэйхо, руководитель Особого Антитеррористического Подразделения Департамента Благополучия, если тебе что-то говорит мое имя.

– Ну? – пробасил крепыш. – Ты начальник всех этих людей в форме?

– Точно.

– И чего тебе надо?

Хорошенькое дело! Так это, значит, ему, Лэйхо, что-то нужно от бомбиста?

– Отпусти мальчика. Зачем он тебе? Ведь ты за мной пришел, не так ли?

– Ну? – снова односложно буркнул тот.

– Вот я и говорю, отпусти парня. Можешь взять в заложники меня… Кстати, покурить не хочешь? – Антти достал из кармана пенальчик с сигарой.

– Ну?

При виде сигары террорист оживился. Еще бы, наверняка за всю жизнь он ни разу не держал в зубах этакую диковинку.

– Бери.

Комиссар положил трубочку на пол и толкнул ее ногой по направлению к крепышу, который проводил движение сигары тоскливым взглядом, но так и не решился поднять ее. Хватило ума не поддаться на провокацию.

– Отпусти его! – вдруг раздался истерический девичий вопль.

Мимо Лэйхо пролетел вихрь, в котором он с ужасом узнал свою маленькую Ниссу. Гимназистка, наклонив голову, неслась прямо на преступника.

Мировой Свет, только не это! Он не переживет еще и гибели дочери! Лучше вообще не жить, чем коротать век в одиночестве.

Комиссар стремительно сорвался с места, кинувшись следом за ребенком, но видел, что не успевает…

Террорист равнодушно следил за приближением громко вопящей девчонки. Когда Нисса врезалась ему в бок, вцепившись руками в полуобморочного юношу, крепыш изо всей силы пнул парочку ногой, отшвыривая от себя на пару метров. А сам распахнул полы куртки.

Комиссар застыл на месте.

Нисса и Паси, жалобно повизгивая, отползали от страшной фигуры, ища спасения под широким подоконником.

Стало видно, что смертник буквально облеплен взрывными шашками. Они опоясывали его, размещаясь на груди, боках, под мышками…

Прикинув возможную мощность взрыва, Лэйхо ужаснулся. И это не укрылось от террориста.

– Что, страшно? – кошмарно улыбнулся он. – То-то же!

Он щелкнул пальцами, и по жутким гирляндам побежали красные огоньки. До взрыва остались считаные мгновения.

Детвора и воспитатели бросились врассыпную, надеясь обогнать безжалостную смерть.

– Дочка, прыгай! – крикнул комиссар, показывая на окно.

Хотя в душе понимал, что шансы спастись равны нулю.

– Смерть тиранам и их прислужникам! – пробасил смертник и закрыл глаза.

И тут коричневая тень толкнула его в грудь.

Оцепеневший Лэйхо наблюдал завораживающую картину: его водитель, обхватив руками растерявшегося террориста, вывалился вместе с ним в брызнувшее осколками окно. Через пару секунд прогремел мощный взрыв, сотрясший здание гимназии до основания. Одна из внешних стен осела с оглушительным грохотом, взрывной волной сорвало тяжелые двери…

И наступила тишина.

Едва переставляя сделавшиеся ватными ноги, Антти Лэйхо вышел на крыльцо. Собственно, крыльца с мраморными ступеньками и двумя статуями-охранниками как такового уже не было. От него осталась груда щебня, упирающаяся в уродливую глубокую яму с неровными краями, поглотившую сиротливо торчавший посреди гимназического двора пустой пьедестал.

– Вызовите медицинскую помощь и подкрепление, – хрипло распорядился комиссар, обращаясь к Салминену. – И прочешите район – у этого мерзавца явно был сообщник. Найдите мне его! Из-под земли достаньте! Живым.

Рядом с ним возникла шатающаяся девичья фигурка. Прижалась к боку Лэйхо, обхватив его руками за шею.

– Все кончилось, все кончилось, дорогая моя девочка, – гладя ее по голове, повторял и повторял комиссар, как заведенный.

А сам затуманенными от слез глазами не отрываясь смотрел на жуткий провал в земле, ставший могилой ветерану войны и его убийце…