Текст книги "Сфинкс"

Автор книги: Андрей Быстров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Вот оно что... Черт возьми... – Градов скрипнул зубами.

– Да. Вы мне чем-то симпатичны, хочется вам верить... Но действительно ли ваша цель – вернуть стилет музею, или вы гоняетесь за долларами, шансов у вас немного, вот что я хочу сказать.

19

На улице Борис торжественно объявил:

– Компьютер Калужского стоит у меня дома.

– Я догадалась, – кивнула Иллерецкая.

– Я должен проверить...

– Почему ты? Вместе начали, вместе и закончим.

– Нет. Мне не нравится, что вы, – он имел в виду обеих девушек, разгуливаете по Москве, что вместе, что по отдельности. А ко мне домой вам и подавно нельзя. За квартирой присматривают ребята Бека, нашего дона Корлеоне.

– И как же вы с ними справитесь? – полюбопытствовала Таня.

– Ну... Придумаю что-нибудь. Но вы...

Борис не успел договорить. Не успел потому, что внезапно взвился в воздух и приземлился посреди газона, в нескольких метрах от тротуара. Сидя на траве, Градов озирался, ошалело хлопая глазами. Девушки стояли в прежних позах на прежних местах. Кроме них, поблизости не было ни души.

– Что... Кто это сделал? – Борис поднялся на ноги.

– Это сделала я, – улыбнулась Таня. – Одним движением, не напрягаясь. А могла бы превратить вас в мешок с костями.

– Здорово! – Борис смутился.

– Это я к тому, – продолжала Таня, – что я не буду лишней при беседе с ребятами Бека.

– Принимается. Но Оле там делать нечего. Пусть подождет на станции метро.

– Я не стану ждать на станции метро, – возразила Иллерецкая, лукаво взглянув на Бориса. – Чего мне бояться с такими защитниками?

– Гм ... – так как доводов у Бориса не нашлось, вопрос был исчерпан.

Они вышли из метро неподалеку от дома Бориса. Совершенно одинаковые девушки (хорошо, хоть одеты по-разному) привлекали внимание прохожих, чего Борис и опасался, тем более что одна из них была какой-никакой знаменитостью.

– Стоп, – скомандовал он. – Вот из-за этого угла виден мой подъезд. Они где-то поблизости.

– Стойте здесь, а я прогуляюсь.

Прежде чем Ольга и Борис осмыслили сказанное Таней, она исчезла за углом. Спустя полминуты она вернулась.

– Там двое кожаных, – доложила она. – Курят в садике напротив четвертого отсюда подъезда.

– Это мой подъезд, – Борис кивнул.

– И третий сидит в "Опель-Вектре". Я заглянула в машину, у него там сотовый телефон. У этих, наверно, тоже.

– Какие идеи?

– Двоих беру на себя, но третий, в машине...

– Вот именно, – Градов задумался. – Нет, Таня, возьми как раз третьего. А мы с Олей разберемся с остальными. План таков...

Он в нескольких словах объяснил задачу. Девушки одобрительно закивали.

Небрежной походкой Таня приблизилась к "Вектре" и наклонилась к открытому окну со стороны водителя.

– Не угостите сигаретой?

Парень посмотрел на Таню, глумливо ухмыльнулся и полез в карман, размышляя, как бы поостроумнее ответить. Так ничего и не придумав, он протянул Тане распечатанную пачку. Она молниеносно перехватила руку парня и вывернула её так, что тот подскочил от боли, ударившись головой о потолок. И тотчас же палец Тани вонзился в известную ей точку на виске боевика. Не издав ни звука, парень повалился на руль.

Двое других, видевшие машину издали, сообразили: что-то там неладно. Они одновременно шагнули в направлении "Вектры" и тут же остановились перед дулами "скорпионов".

– Тихо, – приказал Борис. – Хотите жить, прилягте на травку...

Боевики послушно улеглись на траву. Подоспевшая Таня отключила их тем же способом.

– Сколько у нас времени? – Борис забрал у Иллерецкой оружие и бросил оба автомата обратно в сумку.

– Минут двадцать отдохнут, – заверила Таня.

– Быстрее наверх...

Войдя в квартиру, Борис минут пять искал отвертку, потом у него не заладилось с откручиванием болтов на корпусе системного блока. Наконец он отложил отвертку и снял крышку.

– Тут ничего нет! – воскликнула Иллерецкая.

Но Таня, стоявшая ближе к столу, взяла крышку из рук Бориса и перевернула. К слегка шероховатой поверхности металла был прикреплен лентами пластыря завернутый в папиросную бумагу продолговатый предмет. Таня отлепила пластырь от крышки. Борис принял у неё находку, развернул бумагу. Сверкнула полированная бронза. Три пары глаз созерцали стилет. Борис вынул и вновь вставил внутреннее лезвие со сфинксом и космической птицей.

– Какая красота, – прошептала Ольга. – Неужели это придется уничтожить?..

– Время, – напомнила Таня.

Борис сунул стилет в карман куртки, и они поспешно покинули квартиру.

Их ждал сюрприз. Полулежа на сиденье, водитель "Вектры" хрипел в сотовый телефон:

– Генрих Рудольфович, Генрих Рудольфович...

– Алло! – донесся из трубки раздраженный голос. – Алло, Иван! Говори, я слушаю...

– Ах ты, гад! – рассвирепел Борис, рывком распахнул дверцу и долбанул боевика пистолетом по голове. Тот сник, выронив трубку.

– Генрих Рудольфович, – заговорил Градов, завладев трубкой. – Вы слышите меня?

– Кто это?

– Борис Градов.

Из груди крестного отца вырвался шумный вздох.

– Что происходит?

– Ваши люди не функционируют, – объяснил Борис. – Мои оказались покрепче. Я предупреждал вас или нет? Делайте же наконец выводы!

Он швырнул трубку на сиденье.

– Можно взять их машину, – сказала Иллерецкая.

– Риск, – обронил Градов. – Пошли в метро.

20

Все трое расположились вокруг стола в квартире Андрея Мезенцева. Перед ними лежал разобранный стилет. Борис вертел в руках внутреннее лезвие.

– И что теперь? – он бросил полоску металла на стол.

– Мой сольный номер, – ответила Таня. – Ваша помощь не понадобится, но мне нужна машина.

– С вашими способностями, – заметила Иллерецкая, – вы добудете машину за пять минут.

– И попаду в милицию, что особенно обидно на финальном этапе.

– Погодите, – вспомнил Борис. – У меня же есть машина.

– У вас есть машина? – обернулась к нему Таня.

– Наверное, да...

– То есть?

– Она принадлежала моим родителям. Они погибли, давно... Машина совсем старая, "Таврия", ржавая консервная банка. Вряд ли она на ходу, догнивает на пустыре возле чьих-то гаражей. Вероятно, её давно раскурочили мальчишки.

– Давайте съездим и посмотрим, – предложила Ольга. – Может, не так все безнадежно, придумаем что-нибудь. Но сначала надо её увидеть.

– Что ж, попробую найти... Только вот перекусим. А как поступим со стилетом?

– Оболочка останется у вас, – сказала Таня. – Ее необходимо вернуть в музей. А внутреннее лезвие я возьму с собой. Помните, мой пропуск? Еще мне понадобятся два длинных изолированных провода, немного денег на телефонные звонки и один "скорпион". А второй может пригодиться вам...

– Не дай Бог, – пробурчал Борис. – Провода я сейчас поищу в шурум-буруме Андрея...

Час спустя они ехали в метро. Добравшись до конечной станции, долго брели по кривым улицам. Бориса вел скорее инстинкт, чем память. После длительных блужданий они вышли-таки к стоянке с рядами гаражей. Невдалеке от высокой сетчатой ограды снаружи горбилась накрытая брезентом машина.

– Вот она, старушка, – улыбнулся Борис.

Он стащил брезент, и все трое молча уставились на чудо техники.

– М-да, – проговорила наконец Таня. – Если она поедет, я сниму шляпу перед гением конструкторов, создавших это нетленное творение.

– Ни бензина, ни аккумулятора, – посетовал Борис. – И ключи давно потеряны.

– Без ключей обойдемся, – отозвалась Таня. – А вот остальное...

– Вон у гаражей возятся мужики, – указала рукой Иллерецкая. – Если у них купить...

– Купить? – удивился Борис. – На какие шиши? Это же дорого, у нас столько нет.

– Подождите меня здесь.

Ольга направилась к воротам стоянки, зашла за ограду. Борис и Таня с любопытством наблюдали, как она разговаривает с пожилым импозантным мужчиной, чью представительную внешность не портила замасленная роба. Вскоре Ольга вынесла из гаража большую канистру; мужчина тащил следом аккумулятор.

– Порядок! – крикнула Ольга. – Сейчас заведем.

Поставив аккумулятор на землю, мужчина покачал головой.

– Вы хотите завести ВОТ ЭТО? Ну, знаете...

– А вы попробуйте, – улыбнулась ему Ольга.

Мужчина открыл капот, покопался в двигателе.

– Надо свечи сменить, – сказал он. – Сейчас принесу, у друга есть... И баллоны подкачать надо. И масло залить, авантюристы!

Он удалился.

– Как тебе удалось? – с восхищением Борис посмотрел на Ольгу. – Или он твой знакомый?

– Нет. Это потом... Слушай, к этой машине все равно прицепится инспекция. Последний техосмотр был, наверное, в эпоху Юрия Долгорукого.

– Там, где я проеду, едва ли кто прицепится, – сказала Таня.

Мужчина в робе возвратился с инструментами, канистрой масла и свечами. Он установил аккумулятор, залил в бак бензин, подкачал колеса... А также произвел ещё с десяток операций, какие Борису и в голову бы не пришли.

– Давайте ключи, – потребовал он.

Борис развел руками.

– У вас и ключей нет? Ну, авантюристы...

– Это я сама, – проговорила Таня.

Она взяла отвертку, села за руль, что-то откручивала под приборной доской, соединяла какие-то провода. Мотор чихнул и заурчал. Таня сделала круг по пустырю.

– Едет, – сообщила она, приоткрыв дверцу. – Садитесь.

Ольга уселась на заднее сиденье, увлекая за собой Бориса. Мужчина в робе схватился за ручку захлопнувшейся дверцы.

– Эй, а как же...

– Газуй, – сказала Ольга.

Таня не заставила себя упрашивать.

– Оля, что за волшебство? – спросил Борис минуту спустя. – Что ты пообещала этому мужику?

Иллерецкая весело рассмеялась.

– Я пообещала ему нас.

– Как это?

– Исключая тебя за непригодностью. Час эротических фантазий в обществе двух симпатичных близняшек.

Ведомая Таней машина выписала на дороге крутой зигзаг. Борис выразительно взглянул на Ольгу и расхохотался. Опомнившись, Таня присоединилась к ним. Какой-то прохожий проводил взглядом допотопную машину, из которой доносились раскаты веселого смеха.

Рядом со станцией метро, возле телефона, Таня затормозила.

– Все, выходите. Дальше я сама.

Она вытащила из сумки один из "скорпионов" и засунула под сиденье. Борис не торопился покидать машину.

– Таня, ведь это так опасно... Мы могли бы помочь вам...

– Не беспокойтесь за меня. Я вернусь, и очень скоро.

– Сегодня?

– Да, сегодня ночью. Самое позднее – к утру.

– Пожалуйста, вернитесь.

– Я же сказала, что вернусь.

– Постойте. А если нам придется срочно покинуть квартиру Мезенцева? Вы вернетесь и напоретесь там на засаду. Надо придумать условный сигнал.Давайте так. У Андрея есть настольная лампа с зеленым абажуром, я поставлю её на окно и включу. Значит, если горит зеленая лампа, все в порядке. А с какой бы скоростью нам ни пришлось улепетывать по пожарной лестнице, убрать лампу с окна я успею.

– Где мы встретимся, если не в квартире?

– Ох, – вздохнул Борис. – Где же мы ночевать-то будем, если так... У вас хоть машина... Ладно, давайте встретимся в центре... Завтра, в восемь утра у станции метро "Калининская", найдете?

– Найду. Я жила в изоляции, но не на Луне.

– Резервный вариант – там же в два часа дня. И в десять вечера. Впрочем, не надо в десять вечера. Если мы не придем в два, значит, не придем...

– Борис, – негромко сказала Ольга.

– Что Борис? Я вовсе не имел в виду – совсем никогда и никуда не придем, – не очень искренне оправдался Градов. – Просто по-разному может повернуться. Тогда... Тогда будем искать друг друга. Через срочные объявления, например. Текст такой: "Куплю полную дискографию Джона Квислинга".

– Кто такой Джон Квислинг? – спросила Таня.

– Никто. Моя выдумка, чтобы посторонние не обращались по объявлению.

– Я верю, что обойдется без мистера Квислинга, – произнесла Таня едва слышно, и у Бориса слезы навернулись на глаза. – До свидания.

Борис и Ольга вышли из машины. Таня смотрела им вслед, пока их не поглотил людской поток у дверей станции.

21

Она набрала номер Колесникова. Профессор тотчас же поднял трубку.

– Алло.

– Петр Иванович, это я...

– Таня?! Где ты, откуда ты звонишь?

Колесников нажал кнопку устройства, подключенного к его аппарату. Сразу ожили чуткие приборы в кабинете Курбатова. Генерал, сидя за столом, внимательно слушал разговор.

– Петр Иванович, стилет у меня.

– Поздравляю, – сквозь зубы пробормотал Курбатов, неслышимый Тане, а профессор сказал:

– Нам, наверное, нужно поговорить лично... Не бойся, я...

– Назначаю встречу. В двадцать часов ждите меня в "Террариуме". На переговорах должен присутствовать и генерал Курбатов, вы оба. Вам, профессор, я больше доверяю, зато Курбатов вправе принимать ответственные решения.

– Я передам генералу.

– Теперь, чтобы вы не думали, что меня можно взять голыми руками... В доказательство я привезу вам внутреннее лезвие стилета. Вы знаете, что информация читается только при сопоставлении двух лезвий, и можете заключить: раз внутреннее у вас, внешнее опасности не представляет, и меня неплохо бы без промедления ликвидировать...

– Таня!

– Так вот, не торопитесь...

К Курбатову подошел техник, до того молча работавший с приборами в кабинете генерала.

– Алексей Дмитриевич, установлено, откуда она звонит.

Курбатов кивнул на карту Москвы, и техник воткнул в неё булавку. Один из оперативников наклонился к генералу.

– Прикажете выслать группу?

– Не надо, – отмахнулся Курбатов. – Вряд ли успеем, да и смысла нет. Пантера приедет сама.

– ...Потому что внутреннее лезвие я сфотографировала, – продолжала Таня, – и эти снимки вместе с внешним лезвием находятся у человека, получившего от меня инструкции. Если я не вернусь к полуночи, он начнет действовать.

– Как именно? – спросил Колесников. Таня рассмеялась.

– Хотите его перехватить? Не выйдет. Я еду в "Террариум", господин профессор.

Она повесила трубку.

Услышав гудки, Курбатов переключил линию из режима прослушивания в режим диалога и произнес:

– Петр Иванович, срочно ко мне.

В "Террариуме" велись большие работы по реконструкции. Переоборудовались лаборатории, корпуса оснащались дополнительными системами безопасности, везде, где только можно, устанавливались телекамеры. Это не было размахиванием кулаками после драки. Мероприятия проводились согласно плану, хотя и начались чуть раньше графика. Когда на объекте находился всего один экспериментальный экземпляр дэйна, да и тот, как считалось, под абсолютным контролем, в подобных вещах не возникало надобности. Теперь объект готовили к старту новой фазы проекта "Коршун". Предусматривалось появление множества дэйнов следующего поколения, что требовало и нового оборудования, и увеличения численности персонала, и само собой, повышенной бдительности.

Когда появился профессор, Курбатов открыл ящичек с ампулами.

– Выбирай, Петр Иванович. Какие?

– Сначала вот это, – указал Колесников. – Она потеряет сознание. Когда очнется, вкатим ей кубика полтора витриамина, и она выложит все...

– Ты уверен? Она ведь не обычный человек.

– Алексей Дмитриевич, витриамину безразлично, каким путем она появилась на свет.

Дребезжащая машина Тани подкатила к внешнему посту. Здесь её не остановили, но за ней увязались два переполненных охранниками джипа.

– Привет, ребята! Почетный эскорт? – Девушка помахала охранникам рукой.

У ворот "Террариума" стояли ещё два джипа. Машину Тани окружили парни с автоматами. Генерал Курбатов ждал поодаль, у контрольно-пропускного пункта, с дымящейся сигаретой в руке.

– Здравствуйте, генерал! – приветствовала его Таня. – Вот то, что я обещала вам.

Лезвие стилета сверкнуло в лучах клонящегося к горизонту солнца.

– Выходи из машины, – сказал Курбатов. – Тебя ждет профессор.

– Одну минуту, генерал! – Таня подняла правую руку. – Сюрприз. Вы помните, что означают эти проволочки на моих пальцах?

– Ты блефуешь! Ты взорвала машину возле дачи, у тебя больше нет "Весельчака"...

Но парни с автоматами на всякий случай отошли подальше.

– Ошибаетесь, генерал, – возразила Таня. – У меня было четыре брикета взрывчатки. Лысенко хватило одного, остальные здесь. Пришлось только собрать новый детонатор, но по части технического творчества у меня все в порядке, не забыли?

Курбатов на мгновение растерялся, но тут же, устыдившись, зычно закричал:

– Ну и взрывайся! Мы пригласили тебя, чтобы дать тебе... Что захочешь, но если ты такая дура, счастливого пути на небеса. А со стилетом мы как-нибудь и без тебя разберемся... Вот так.

– Минутку, генерал... На небеса я не хочу, это просто страховка от ваших подлостей. Но не вы меня пригласили, а я назначила встречу, и я выставляю условия. Прежде чем я их сообщу, посоветуйтесь со знающими людьми – что будет, если я здесь, перед воротами, взорву три брикета "Весельчака"?

Генерал сплюнул под ноги и ушел вглубь территории. Вернулся он мрачнее тучи. Специалистов-взрывотехников сейчас в "Террариуме" не было, но мнение более или менее подкованных сотрудников гласило: взрыв трех брикетов в указанной точке может вызвать детонацию запасов Р-182, складированных не только в подземелье. А может и не вызвать – пятьдесят на пятьдесят, но тут и одного из ста много.

– Ладно, твоя взяла, – проворчал Курбатов. – О чем ты просишь?

– Требую, генерал! Откройте ворота.

Курбатов повернул рычажок, и створки ворот разъехались в стороны. Таня на малой скорости направила машину к зданию компьютерного центра. У дверей она вышла, держа в руке сумку, куда уходили изолированные провода.

– А теперь, генерал, уберите от греха всю охрану. Отоприте дверь и вызовите сюда профессора Колесникова. Взрыва не бойтесь, я не камикадзе. Если мы договоримся, мирно разойдемся.

Скрепя сердце генерал выполнил приказы Тани. В помещении компьютерного центра они сели на вращающиеся стулья у пультов – Таня, Колесников и Курбатов.

– Зря ты это, Танюша, – пробормотал профессор. – Мы хотели с тобой по-человечески...

– А я с вами – нет. Я не человек, забыли? Я опыт номер семь. Номера восемь не будет.

– Что ты задумала? – забеспокоился профессор.

– Открывайте сейф.

– Я не знаю комбинации.

– Ничего, генерал знает.

Курбатов вскочил со стула.

– Не открою! Я согласен на переговоры, а это грабеж!

Таня взирала на него с ледяной улыбкой.

. – Конечно, – подтвердила она. – У меня в сумке, кроме взрывчатки, ещё кое-что есть. – Таня достала "скорпион". – Сначала я прострелю вам руки, генерал. Потом ноги. Потом всажу вам пулю в живот, а потом прихвачу профессора заложником и уеду. Его я убью в другом месте... Такой вариант меня устроит, мне есть где скрыться. Вопрос: устроит ли он вас? Выбирайте.

– Будь ты проклята, – прохрипел генерал.

Таня выстрелила. Курбатов схватился за левую руку пониже локтевого сгиба.

– Открывайте сейф.

Генерал, выругавшись сквозь зубы, накрутил комбинацию. Дверца бесшумно открылась.

– Разбейте кубок.

– Что?! Да ты...

Второй выстрел разнес кубок вдребезги, на мельчайшие осколки.

– Теперь сожгите все бумаги из папок. А вы, профессор, запускайте компьютеры.

– Генерал, – в ужасе прошептал Колесников, – она хочет уничтожить всю информацию по "Коршуну", а потом убьет нас. Она задумала погубить проект...

– Вы правы, профессор, – кивнула Таня. – Задумала погубить. Но генералу Курбатову ничто не угрожает, если он выполнит мой приказ. Мы уедем вместе, и я отпущу его. После краха проекта у нас не останется взаимных претензий. Генерал не станет меня преследовать – какой смысл? Я не заинтересована в разоблачениях, мне достаточно гибели "Коршуна". Мы даже сможем совместно работать. С моими способностями и пробивной мощью генерала мы создадим русский "Майкрософт". Высокие прибыли обеспечены. А эту штуку, – Таня взмахнула лезвием стилета, – в плавильную печку, и фотографии в огонь.

Курбатову не был наивным человеком. Он понимал, что нужен Тане как заложник, чтобы выехать из "Террариума", и этим ограничен срок его жизни. То есть она так думает... Посмотрим, важно уцелеть сейчас. Если он станет упорствовать, девчонка без колебаний прикончит его и поищет других заложников.

Вытащив из сейфа верхнюю папку, генерал вытряхнул документы на пол, чиркнул зажигалкой...

– Что же ты делаешь? – со стоном вырвалось у профессора. – А как же я?

– Сожалею, господин Колесников, – сказала Таня. – Вас придется ликвидировать. Информация, хранящаяся в вашем мозгу, опасна для человечества.

– Нет! – закричал профессор, в мольбе протягивая к Тане руки. – Я обещаю, я клянусь... Ты говорила, русский "Майкрософт"... Я принесу пользу как консультант, мы будем выпускать и медицинское оборудование... А файлы "Коршуна" я сотру, сию минуту...

Колесников принялся включать компьютеры. Около сейфа заполыхал костер из документов, генерал щедро подбрасывал в него бумаги.

– Я сожалею, – повторила Таня. – У меня нет выхода.

Она прицелилась в грудь профессора, глядя ему прямо в глаза.

– Не-е-е-ет! – От жуткого воя Колесникова языки пламени, казалось, взметнулись ещё выше.

– Прощайте, профессор, – прошептала Таня.

Колесников со всей отчетливостью понял: жизнь его кончена.

– Я умру не один, – всхлипнул он. – И вы со мной...

Он ринулся к Тане, и она надавила на спусковой крючок. Пуля ударила в грудь Колесникова. Профессор пошатнулся, но упал не назад, а вперед. Успев сорвать с пальцев девушки провода, он растянулся у её ног.

Курбатов замер, ожидая взрыва. Секунда... Две... Три...

Эти три секунды, в течение которых Таня едва успела осознать, ЧТО произошло, сыграли решающую роль. Если бы она среагировала чуть быстрее и успела выстрелить в Курбатова, все могло бы сложиться иначе...

Курбатов бросился к массивному столу с мониторами. Таня дала короткую очередь, два монитора с грохотом лопнули, посыпались искры. К дыму костра добавился ядовитый дым горящей изоляции. Генерал нырнул за стол, откатился к стене. Лежа, ударом ноги он распахнул дверь и заорал:

– Тревога! Бомбы нет, сюда! Тревога, на помощь! Бомбы нет! Огонь на поражение!

Больше Таня не пыталась стрелять в Курбатова: теперь надо поберечь патроны для охранников. Нет, она не рассчитывала прорваться. Только выиграть время. Она уже не успеет разыскать и стереть все файлы, нужно взрывать "Террариум", и она знает, как это сделать.

Таня села за один из компьютеров и набрала код запуска программы ликвидации объекта. Не опознан... Так и есть, они изменили код. Таня усмехнулась и вызвала свою собственную программу, введенную в ту страшную ночь перед уходом. На экране замерцала красная надпись "ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ ВРЕМЕНИ" и возникли шесть окошечек для цифр.

Из-за двери прогрохотала автоматная очередь. Таня дала ответную, раздался вопль. Новая очередь вырвала у Тани клок волос, пули оцарапали кожу головы и плечо. Девушка выстрелила одиночным. Отстреливаясь, она нажимала на клавиши, и строка обратного отсчета заполнялась.

00:00:59

В дверном проеме мелькнула фигура охранника, затарахтел автомат. Под огневым прикрытием Курбатов выскочил в коридор.

– Бегите! – закричала Таня. – Спасайтесь! Я включила программу взрыва, у вас есть минута! Не стреляйте по компьютерам, это не остановит программу! Запущены автономные блоки активации!

Молчание, тишина. У Тани зародилась надежда – возможно, ей удастся спастись. Если они разбегутся, может быть, и она успеет уйти...

Курбатов лихорадочно перебирал варианты: бежать или предпринять отчаянную попытку спасти объект? Колесников убит, кубка и документов нет, но вся информация в компьютерах цела... Но как прервать выполнение программы? Она превосходно защищена, Курбатов сам позаботился об этом. Автономные активаторы сработают и при полном обесточивании объекта. Чтобы проникнуть к питающему их аккумулятору, минуты недостаточно. А если перерубить главный кабель? Он бронирован... Отключить все детонаторы поочередно? Это за минуту? Ах, если бы чуть больше времени! Проклятая Пантера, она это учла...

– Всем уходить! – крикнул Курбатов, ринувшись к соседнему корпусу, где находился один из входов в подземелье.

Охранники побежали к джипам. Один из парней немного отстал. Обернувшись, он напоследок выпустил очередь по дверям компьютерного центра.

В это мгновение Таня поднималась из-за стола. Пуля попала ей в голову, чуть выше левой брови. Уже мертвой она повалилась обратно на стул, уткнувшись лицом в клавиатуру компьютера.

Кто знает, что происходит с душами людей после смерти? Кто скажет, есть ли душа у искусственного человека? И если есть – заслужила ли рая душа десятилетней девочки Тани?

Компьютер тихо гудел, словно плакал прощально над своим последним оператором. На экране монитора с секундными интервалами сменялись цифры.

00:00:49

00:00:48

00:00:47...

В подвале Курбатов возился с детонатором, установленным в первом ящике. Как мешает чертова рана в руке... Готово. Второй... Есть! Скорее к третьему... Если бы сейчас в "Террариуме" находился хоть один практический специалист по этим штукам! Вдвоем могли бы успеть. Но в одиночку бесполезно... Курбатов взглянул на часы, на неумолимо скачущую от деления к делению секундную стрелку. Всё, конец. Быстрее в главный тоннель...

Этот тоннель при надобности могла перегородить толстенная стальная дверь, движущаяся по рельсам. Сейчас она была открыта, а чтобы закрыть её, отрезать взрывную волну, требовалось крутить маленький блестящий штурвал на стене. Электромоторам, даже аккумуляторным, Курбатов такую ответственную миссию при проектировании не доверил.

Он завертел никелированное колесо. Медленно, ужасающе медленно поползла стальная плита. Едва она, щелкнув фиксаторами, завершила свой путь, как раздался грохот, будто исполинский молот ударил по ней с другой стороны. Курбатова отбросило метра на два. Свет погас и тотчас же зажегся снова – заработала аварийная линия, идущая от автостоянки, куда вел тоннель.

Собрав волю в кулак, генерал поднялся. Контуженный, почти ослепший, роняя капли крови из раны, он брел по тоннелю. Он знал лишь одно: настал конец не только для проекта "Коршун", но и лично для него, Алексея Дмитриевича Курбатова.

Генерал-лейтенанту Никитину вот-вот доложат о взрыве "Террариума", но узнает о том не он один. Окрестные жители не могли не видеть вспышки, не слышать оглушительного грохота. Наверное, в округе и стекла в домах повылетали. Скоро здесь будут вездесущие журналисты. Их придержат, но как долго удастся скрывать информацию о катастрофе под Москвой? День, два? Очевидно, уже завтра об этом растрезвонят выпуски новостей. Никитин, конечно, примет меры к редактированию, запустит дымовую завесу... Но почему Никитин? Это обязанность Курбатова, обязанность номер два. А номер один немедленно явиться с докладом, невзирая на ранение и контузию. Но о чем докладывать? Продублировать сообщение о взрыве, выпячивая свою преданность делу, которого нет?

По лестнице генерал взобрался наверх, открыл люк, ведущий в пустой гараж. Отперев дверь своим ключом, он очутился на самой обыкновенной с виду автостоянке, принадлежащей особому подразделению АЦНБ. Вооруженные охранники, выскочившие из застекленной башенки, возвышавшейся над рядами гаражей, подбежали к Курбатову, подхватили генерала под руки.

– Что случилось, Алексей Дмитриевич?! – это был риторически-сочувственный вопрос, действительно расспрашивать генерала никто бы не посмел. – Вам нужна перевязка...

– Машину, – распорядился Курбатов. – Черт, как больно...

– Рука?

– Голова! Дайте таблетку.

22

Ольга и Борис напрасно прождали Таню всю ночь, и всю ночь светила ей зеленая лампа. Утром они отправились к станции метро "Калининская". Надежды почти не оставалось, ведь Таня должна была встретить их у станции, если только не застанет в квартире. Но они все же поехали туда.

В восемь утра она не пришла. Не пришла и в два. Борис и Ольга возвратились в квартиру Андрея Мезенцева.

– Есть хочешь? – бесцветным голосом спросил Борис.

– Нет, но надо.

– Открой консервы, и мне тоже.

В полном молчании они ели холодные консервы. Каждый думал о своем, хотя думали они об одном и том же.

– Включи телевизор, – сказал Борис.

– Зачем?

– Дневные новости. Вдруг что-то...

Ольга нажала на клавишу. Голос диктора опередил изображение.

– ...Произошедшей аварии, – говорил диктор сдержанно-взволнованно, как их, наверное, учат. – Как стало известно из информированных источников, в лаборатории велись работы по созданию и модернизации средств защиты от современных воздушно-капельных отравляющих веществ в рамках программы борьбы с терроризмом. Экологическая обстановка в районе аварии нормальная, необходимости эвакуации жителей близлежащих поселков нет. К сожалению, не обошлось без человеческих жертв. В момент взрыва в лаборатории находился один из её ведущих сотрудников, видный специалист в области генетики и токсикологии, доктор медицинских наук профессор Петр Иванович Колесников. Для расследования причин аварии создана правительственная комиссия. По предварительным данным, нет оснований предполагать совершение террористического акта. Сумма нанесенного ущерба оценивается...

– Колесников, – сказал Борис. – Все-таки у неё получилось.

– Да, получилось, – кивнула Ольга. – Но о её судьбе мы ничего не узнаем. Убита? Захвачена? А может быть, что-то помешало ей вернуться к нам, но она сумеет...

– Нет, – Борис выключил телевизор. – Это самообман.

– Если они схватили Таню, тогда мы в ещё большей опасности, чем прежде. Они вытащат из неё информацию, они же чертовы биологи. Они знают, как грамотно применять пытки и психотропные препараты. А у нас и лезвие, и дискета.

– Дискета! – взвыл Борис. – Я её на ноль помножу.

– Очень разумно, – язвительно произнесла Ольга. – Особенно сейчас, когда она может послужить козырем в переговорах со Слейдом.

– Какой же это козырь? Пока она не расколота, она совершенно бесполезна. Как убедить Слейда, если и мы не вполне убеждены?

– Да, – согласилась Иллерецкая. – И зачем убеждать? Ведь он её не прочтет без пароля...

– Ну, тут есть варианты, – не слишком уверенно возразил Борис. – Мы о них говорили...

– Да, вероятно. Но ты же не собираешься предавать Таню?

– Предавать?

– Дарить Слейду информацию, с которой он или кто-то ещё запустит аналог "Коршуна".

– Нет, этого я делать не собираюсь. Но ты забываешь, что "Коршун" – не единственная моя проблема. Есть Генрих Рудольфович Бек и его веселая компания. И чтобы иметь возможность маневров с ними, я просто обязан точно знать, что в этой дискете, черт побери!

– Неплохо бы узнать... Но как?

Борис уселся на диван, потирая пальцем появившиеся над переносицей вертикальные складки. Очки съехали на кончик носа, он поправил их.

– Оля, я чувствую, что упустил что-то... Понимаешь, там, у Антона Калужского...

– Это может навести на пароль?

– Не знаю. Но в разговоре что-то такое проскользнуло... И это меня беспокоит. Какая-то малозначительная вроде бы деталь. Сидит, как заноза... Ты хорошо помнишь разговор с Антоном?

– Ну... Более или менее.

– Попробуй, пожалуйста, вспомнить поточнее.

– Так, – начала Иллерецкая. – Мы пришли, ты представился, он предложил выпить...

– Что он пил?

– Неужели и это важно? – удивилась Ольга.