Текст книги "Дорога за горизонт (СИ)"

Автор книги: Андрей Уланов

Соавторы: Александр Башибузук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Если с ним будут хоть малейшие проблемы…

– И что тогда?

– Узнаете! – многозначительно пообещал Калуга и отвернулся.

– Ой, прямо вся испугалась, – фыркнула ему вслед Юлька. – Аж трусы мокрые…

– А зря.

– Что, скажешь, мне реально его бояться надо? И кота бросить?

– Хотя бы сделать вид, что боишься.

– Да пошёл он в… – тут какая-то тучка закрыла луну, так что разглядеть жест не получилось. Хотя направление было и так понятно.

– Ну, смотри…

– И посмотрю…

– За котом, говорю, смотри. Чтобы не сиганул сдуру за борт.

Барсик, видимо, услышав или еще как-то распознав уход Калуги, снова высунулся из рюкзака и мяукнул. На этот раз более требовательно, я бы даже сказал – с оттенком лёгкого кошачьего мата.

– Еще немного потерпи, котик, – Юлька тут же принялась наглаживать зверюгу. – Скоро уже прилетим, я тебе надену шлейку, выгуляю. Карл, дай пока банку мясных консервов.

– Ты точно рехнулась…

– Тебе что, жалко для котика? Ну и гад же ты, Карлуша…

– Класс, я еще и гад… нам же рыбные консервы выдали, котам их нельзя. А последние мясные ты сама ему еще в прошлый раз скормила.

– Да, действительно… – расстроенно кивнула Юлька, продолжая гладить кота. – Не переживай, Барсик, скоро приземлимся, найду тебе правильной кошачьей еды. И на Карла не шипи, он хороший, добрый, просто иногда притворяется злым, а иногда просто дурак.

Комментировать это я даже не стал, слов не хватило. Приподнялся, выглянул за борт – мы как раз пролетали над берегом, полоса прибоя угадывалась. В прицел граница между сушей и водой была видна лучше, причем вода оказалась еще и какой-то слоистой – видимо, из-за отмелей нагрев и охлаждение шли неравномерно.

– Ну куда ты еще снижаешься⁈ Сейчас воду черпанем!

– Спокуха. Сейчас еще немного над заливом пройдем, потом поднимемся и как раз вырулим на центр.

– Да пока ты на этой картофелине беременной будешь подниматься, нас уже к черту на рога унесет.

– А мы вообще где⁈

– В ночник свой глянь, вон же город…

– Да нихрена не видно в этот ночник, одни пятна!

– А давай фонарем подсвечу! – вылез один из «рексов». – Инфракрасный фильтр у меня стоит, никто и не увидит!

– Да ты охерел, своим прожектором светить⁈ – шикнул на него Петрович. – Не увидит, ага. Думаешь, тут никто с ночниками не зырит? Это ж даже в охотничье старье на полнеба полыхнет…

– Там – дома.

Белый тоже достал свой тепляк, но не размахивал винтовкой, а использовал его просто как гляделку, отдельно.

– И приближаются они быстро.

– Бля…

Кто это сказал, я не понял. Возможно, несколько человек одновременно. Затем «воздухоплаватель» еще активнее принялся манипулировать своей горелкой и прочими штучками-дрючками.

– Куда нас несет⁉ – практически ему в ухо рявкнул Калуга.

– Да не знаю я! – взвизгнул тот. – Ветер опять меняется. Вроде на центр вырулим, а там…

– На центр, это хорошо, – неожиданно спокойно и даже почти довольным тоном сообщил полковник. – Если сможешь посадить нас в центре города, считай, твоя задача выполнена.

– Уж постараюсь.

– Справа вроде бы мост, а левее группа жилых домов. Новостройки, довольно широкие и высокие. Этажей по двадцать или больше, – продолжил вести репортаж Белый. – Похоже, нас прямо на них несет.

– Мост и высотки… – задумчиво повторил Петрович. – Как бы не Васильевский остров.

– А это хорошо или плохо? – спросила Зарипова. – Я Питер не так хорошо знаю.

– Ну как сказать. С одной стороны, оно как бы центр. С другой – до нашей цели там пилить и пилить. А мы в прошлый раз и меньший кусок пройти не смогли…

– Если…

– Короче, слушайте сюда! – повысил голос «воздухоплаватель». – Как через первые высотки перетянем, я буду пытаться нас посадить. Если клапана все сработают нормально, сядем как перышко, мягонько. Но… этот шар, считай, больше года на складе лежал, а проверить по регламенту времени нихрена не было. Так что держитесь там покрепче…

Барсик внутри рюкзака мявкнул на своем кошачьем что-то вроде: «ох и угораздило меня связаться с ебанашками!», после чего зашуршал, судя по всему, стараясь укопаться поглубже. Юлька тут обхватила рюкзак двумя руками, так что мне пришлось одной рукой хватать её за петлю на разгрузке, а второй – самому хвататься за какую-то веревку от корзины. Веревка казалась куда более хлипкой, так что я успел подумать: «если полетим кувырком, то все втроем»…

– Якорь кидайте!

– Какой, нафиг, якорь⁈ – заорал Скелет. – Мужик, ты совсем того? Мы, на, на воздушном шаре!

– Вон ту хреновину на тросе кидай за борт!

– Какую⁈ Не видно же нихрена…

– Вон ту… черт, ну что за на…

Бугров, похоже, решил, что «воздухоплаватель» сейчас прыгнет за борт, оставив нас мотаться по небу до скончания веков. Он бросился вперед, пытаясь его перехватить, налетел на Петровича, уже вдвоем они сшибли Калугу и матерящимся клубком покатились по корзине.

Корзина резко дернулась. «Воздухоплаватель» перепрыгнул через упавших обратно к своему «пульту» и принялся там что-то дергать, тянуть и крутить.

– Ну сейчас как…

У нас над головами хлопнуло и зашипело. Затем что-то ударилось в корзину снизу, на удивление легко пробив плетеное дно. Последовал еще один удар, послабее, в глазах резко потемнело и я скорее почувствовал, чем увидел, как оболочка накрывает корзину.

– Ну че… типа сели?

– Кажись да…

– А это что за хрень?

– Какая хрень?

– Да откуда я знаю⁈ На ощупь, так походу каменная. Такая… гладкая.

– Товарищ полковник, разрешите подсветить⁈

Вместо разрешения Калуга сам щелкнул кнопкой «пальчикового» фонарика – и луч, пометавшись по корзине, уперся в серый камень с полированной табличкой: «Кладбище Остров Декабристов режим работы с 9.00 до 18.00»

Белый и Микки

Все ниже и ниже…

Судя по всему, вертлявая сучка удача снова повернулась к нам передом.

Сначала мы должны были сдохнуть в засаде, но каким-то странным образом выжили. Вот и теперь, каким-то чудом не расшиблись в дребезги, а вполне себе мягко сели. Правда на кладбище и не на Петровском острове, а на Васильевском, но сути это не меняет.

– Блядь!!! – приглушенно пискнув, Зарипова ломанулась в сторону.

Едва угадываясь в темноте, возле надгробного памятника стояла, покачиваясь совсем ветхая старушка, в съехавшей на бок соломенной шляпке и пялилась белесыми буркалами на нас. Судя по всему, до нее пока еще не успело дойти, что с неба свалилась такая куча жратвы.

И уже не дошло – «Вальтер» сухо кашлянул, и бабуля опрокинулась на спину.

– Приготовится к маршу… – приглушенно скомандовал Калуга. – Берем все, что можем унести…

Приказ никакого отторжения не вызвал. Оставаться на кладбище до рассвета являлось форменным самоубийством. Зараженные, как и обычные люди, наименьшую активность проявляли ночью. И это давало шанс. Маленький, но все-таки шанс.

– Белый…

Я надел шлем и включил прибор ночного видения. Все вокруг сразу окрасились в серо-зеленые тона. Покрутил головой, отметил, что зараженных особей вокруг нет, и подошел к полковнику.

На утверждение маршрута ушло пять минут, затем мы перестроились в походный ордер и отправились к месту назначения.

Впереди шел я с Микки, за нами Карл и Юля, вояки и братки прикрывали научников. Шли быстро, до рассвета оставалось всего три часа, и за это время предстояло проделать хотя бы половину маршрута и найти себе надежное укрытие для дневки.

Город выглядел как образцовая иллюстрация постапокалипсиса. Забитые брошенными машинами улицы, вездесущая растительность, начавшая забирать мертвый город в свои объятия, похожие на пустые глазницы окна домов и разбитые витрины. Зараженных видно не было: они, повинуясь остаткам человеческих инстинктов, почти всегда ночевать предпочитали под крышей.

Почти к самому мосту Бетанкура удалось добраться быстро, парочку неприкаянных тварей удалось заметить первыми и убрать без особого шума.

Уловив впереди какие-то звуки, я подал группе знак остановиться, скользнул вперед и почти сразу про себя выругался.

Впереди в сквере стояла музыкальная сцена; видимо на ней в момент начала песца давали концерт. А перед самой сценой…

Перед сценой стояла огромная толпа инфицированных горожан. Зараженные особи топтались и покачивались в беззвучном ритме и глухо ворчали.

– Они танцуют… – беззвучно шепнула Микки. – Красиво…

«Сука…» – от жуткой картинки у меня мурашки по спине побежали.

Шарахнулся назад, быстро сориентировался, срезал путь через дворы и сразу же наткнулся на очередную мерзкую сцену.

Все фонарные столбы вдоль улицы были увешаны истлевшими трупами. Непонятно, кто это устроил; либо военные, которые нещадно боролись с мародерами в первые дни апокалипсиса, иди сами мародеры и прочий криминалитет, но выглядело все это просто чудовищно жутко.

Перед импровизированными виселицами тоже толпились зараженные, а сами столбы и крыши домов были облеплены огромной стаей ворон.

«Твою же мать…» – я оглянулся, пытаясь построить новый маршрут и внезапно наткнулся взглядом на окно на пятом этаже пятиэтажки напротив. Оно было чем-то занавешено, но через него все равно пробивался свет.

Сам того не хотя, начал соображать, откуда здесь живые люди и в этот момент позади что-то звонко брякнуло.

– Карр-рр!!! – в воздух с диким ором взметнулась черная туча. Почти все зараженные особи разом обернулись в нашу сторону.

И опять нам повезло – погони не было, а самое главное, каким-то загадочным образом мы не заблудились, никого не потеряли и точно вышли к мосту.

Все разводные мосты через Малую Неву так и остались разведены, а мост Бетанкура пытались взорвать, но что-то помешало, что тоже можно было считать везением. Но теперь на нем образовалась гигантская пробка из машин и брошенной военной техники на санитарных кордонах. Так что перебраться через реку удалось только к рассвету.

И сразу встал вопрос, где переждать дневное время.

Я быстро оглянулся и почти наугад ткнул пальцем в дом на набережной Макарова.

– Я не могу… – Бубенчиков с хрипом согнулся и упер руки в колени. – Не… могу больше…

Я с Карлом переглянулся, но ничего предпринять не успели, его схватила Зарипова и потащила, словно паренек весил как дамская сумочка. Даже мне переход по мосту дался с трудом, но медичка выглядела свеженькой. Будто не перебиралась вместе с нами через горы ржавого металла, а прогуливалась по парку.

Последние метры мы уже промчались внаглую, не обращая внимания на тварей во дворе дома, и сунулись в первый же открытый подъезд.

– М-мать… – я пинком отбросил зараженного, притаившегося внутри, саданул его прикладом и, выставив вперед ствол дробовика, принялся подниматься по лестнице.

Сзади защелкали выстрелы военных, а потом с лязгом захлопнулась дверь подъезда.

– Бам-бам… – грузную голую женщину отбросило к стене. Я остановился, загнал патроны в патронник и снова пошел дальше.

Первый этаж, второй, третий… – все двери на лестничных клетках оказались закрытыми.

Четвертый…

Из открытой квартиры так смердело, что я невольно зажал нос и жестом приказал подниматься дальше.

Но только сделал несколько шагов, как из квартиры выметнулась тощая маленькая фигура и с глухим рычанием вцепилась в полковника, повалив его на ступеньки. Я и Карл держали на прицеле открытую дверь, но все случилось так молниеносно, что никто не успел выстрелить.

– Бамм-м!!! – оглушительно бабахнул револьвер Юльки.

В ушах зазвенело, а голова твари разлетелась на куски.

Я сдернул тело ребенка с Калуги и вытаращил глаза на полковника. Его в буквальном смысле корежило, лицо исказила жуткая гримаса. Чем-то похоже на момент активации паразита, доводилось видеть и такое – даже «антиплазмид», та лютая химия, которую многие таскают с собой, гарантии не дает, так, шансы увеличивает. Хотя там все индивидуально.

Бугров со своими «рексами» сразу оттеснил нас от своего начальника, я пожал плечами и поднялся на последний этаж. Если он их начнет жрать заживо… их проблемы.

Особо не надеясь на успех, повернул ручку солидной бронированной двери – а она взяла, да и открылась. Чудо чудесное, сдохший замок напоследок разблокировался.

– Заходим?

– Вы справа, мы слева.

Быстро пробежался с Карлом по квартире и синхронно с ним вместе улыбнулся.

Огромная, великолепно обставленная квартира с мансардой: красное и черное дерево, изящная мебель, позолоченная лепнина, камин, мрамор в ванной, одежда в гардеробе и даже полный комплект техники с посудой на кухне – каким-то чудом эту берлогу обошли мародеры. Хотя сюда они, наверное, и не добирались.

Над тем, что сталось с хозяевами, я даже задумываться не стал.

– Ну, ни фига себе… – Витек одобрительно покивал. – Красиво жить не запретишь.

– Куда… – я поймал за лямку рюкзака сунувшегося к окну Бубенчикова. – Сдурел? Никому к окнам не подходить.

– У дам своя комната! И своя ванная! – предупредила Юлька и удалилась с медичкой и Микки в одну из спален.

– Да мы в рай попали!!! – ахнул Петрович, выдернув из бара литровую бутыль коньяка.

– Отставить… – негромко скомандовал Калуга и посмотрел на Бугрова. – Организуйте службу, прапорщик.

Я углядел в баре блок «Мальборо», прибрал его себе и поднялся с Карлом в мансарду, где нашелся уютный мужской кабинет.

– Ух ты… – Карл сразу сунулся к оружейному шкафу, где стоял целый ряд охотничьих стволов. – Да это James Purdey Sons, не какой-то попосвый Holland Holland! Все для охоты на большую Африканскую пятерку. Интересно, кто тут жил? Прикидываешь, сколько все это стоит?

– Депутат, наверное, какой-то, – я пожал плечами, сел в кожаное кресло и достал сигарету. – А вообще, плевать.

– Угу…– кивнул Карл. – Абсолютно. Но сюда я еще вернусь.

– Любишь оружие?

Напарник Юлии серьезно кивнул.

– Считай, что я и оружие – одно целое. Я им живу. Слушай… – он посмотрел на меня. – Давно хотел спросить. Как вы с Микки сошлись? Ну… при каком случае.

– Я её из петли вытащил. Ну, так получилось. Еще в Германии. Потом сюда перебрались…

– В Городе вас уважали, насколько мне известно.

– Ага, уважали… – хмыкнул я. – Мы с Микки сначала по большей части сначала лекарствами и медицинским оборудованием занимались. Деньги с простых людей не брали, с вояк по-божески. Детям помогали. Оттого и уважали. Вроде. Правда это не помешало этим тварям нас при первом же случае подставить.

– Думаешь, подставили?

– Однозначно, – я еще раз затянулся.

– Вот вы где… – в мансарде появился полковник. – Ну что же, тем лучше.

Мы с Карлом дружно изобразили молчаливое внимание. Калуга уже пришел в себя, но все еще выглядел скверно, словно сильно заболел.

Полковник тоже сел, помолчал и тихо сказал:

– Видели? Вы все своими глазами видели. Я… – он запнулся. – Я ничего не боюсь, любую тварь загрызу, но… дети… измененых детей… не могу. Понимаете, когда у моих началась активная фаза… при мне оружия не было. Я их голыми руками… – Калуга скрипнул зубами. – Голыми руками убил. Жену и детей. Мальчика и девочку. Голыми руками, понимаете! Вот после того и поклялся, что сделаю все, чтобы дети жили. Все!

В его глазах появился обычный фанатичный блеск.

Карл молча склонил голову, показывая, что принимает причину. Я повторил его жест, не придумав, что можно сказать. Да и надо ли? До этого я не видел Калугу таким… эмоциональным. И, более человечным, что ли.

– Вот так… – он устало помассировал переносицу. – А что до крота… да, утечка информации произошла, но я уже почти наверняка знаю кто и зачем.

– И кто? – Карл посмотрел на полковника.

– И зачем? – задал я свой вопрос.

– Поговорим об этом позже, – отрезал полковник и встал. – Как стемнеет – выступаем. А пока отдыхайте. И спасибо… за все.

После чего ушел.

День прошел неплохо. В квартире, помимо бухла, нашлось много продуктов, в том числе консервов. Так что удалось еще и на удивление полноценно пожрать. Никаких неожиданностей больше не произошло.

А как стемнело, мы выдвинулись за чертовой ядерной таратайкой…

Глава 14

Глава 14

Карл и Юля

Всегда идут в обход

«Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город»[2].

На самом деле, понятно дело, с Балтики, да и тьма так себе – тучи в лучах заходящего солнца казались темно-багровыми. Выглядит зловеще, но накрываемый ими город пугал больше. Смотреть на него с балкона высотки было жутковато.

Питер так и не смогли отключить от энергосистемы. Или не стали – в рамках негласного договора с теми, кто контролировал окрестности города. Да и в любом случае АЭС требовалось поддерживать минимально-контролируемый уровень мощности, а в отсутствии заводов и прочих крупных потребителей у них все равно выходил избыток энергии.

Конечно, за прошедшее с момента Катастрофы время многое пришло в упадок. Но значительная часть уличных фонарей продолжала работать и без присмотра людей. И даже в домах, особенно в новостройках, там и сям начинали светиться окна – системы «умный дом» продолжали заботиться о своих жильцах. Возможно, и впрямь еще живых. Как-то краем уха мне довелось услышать, что количество зараженных, переживших зиму, стало неприятным сюрпризом для ученых и тех, кто к ним еще прислушивался. По всем расчетам выходило, что лишенные «кормовой базы» зараженные за зиму должны были банально вымерзнуть, словно сорняки. Но, как и в случае сорной травы, способность зараженных впадать в «спячку» стала неприятным сюрпризом.Конечно, их сейчас осталось намного меньше, чем в первые месяцы. Однако «намного меньше» от изначального числа жителей многомиллионной агломерации – это все равно сильно дохрена.

А еще имелись таинственные наблюдатели, в прошлый раз никак себя не проявившие. Ночью я попытался посмотреть «в ту сторону», но ничего не увидел. Что ровно ничего и не значило – могли сменить позицию, могли пользоваться маскировкой от тепляка, наконец, моему прибору могло просто не хватать дальности. Чтобы глядеть в тепляк на далеко нужно в нем иметь охлаждаемый детектор или большой объектив, а лучше – и то, и другое сразу. А еще джип, чтобы эту тяжелую хрень за собой аккуратно и осторожно возить. Мой-то тепляк хотя бы полет и посадку воздушного шара пережил.

Так что хорошо, если эти мрачные тучи устроят грозу, бурю и прочий там-тарарам. Зараженные плохую погоду не любят и ныкаются по всяким норам. Что нам как раз и надо.

– Готовность к выходу – двадцать минут! – донеслось из коридора.

Мысленно чертыхнувшись, я прикрыл балконную дверь и отправился на поиски Калуги. Найти полковника оказалось довольно просто – поскольку меня уже опередил Белый.

– … спешка нам сейчас нафиг не впилась! До цели два шага, доплюнуть можно. А твари после захода солнца прекращают активничать далеко не сразу. Выждем пару часов, пусть они по норам своим разбредутся и хоть немного задремлют, а там уже и мы двинемся. Тем более, гроза идет, а они её чуют лучше нашего.

– Есть и другие факторы, – неохотно произнес Калуга, – время играет важную роль.

– Боишься, что «крот» своим хозяевам стуканет? – Белый перешел на шепот, как он его понимал: тоном пониже, но все равно вполне отчетливо слышно. – Это риск, спору нет. Но мы и так весь день тут сиднем сидели, пара часов особой роли не сыграет. Да и потом, не все такие дерганные…

– … как я? – закончил фразу Калуга и сам же хохотнул над своей «шуткой». – Возможно. Но закладываться не это не стоит.

– В любом случае, – упрямо продолжил гнуть свою линию Белый, – плюсов больше, чем возможных минусов.

– Плюс… – Калуга на миг задумался. – Тридцать минут. Не больше.

И, не слушая дальнейших возражений Белого, ушел в комнату к «псам».

– Вот упрямый мудак! – уже не сдерживаясь, сообщил Белый в закрывшуюся дверь. – Сам ляжет и нас всех угробит.

– Не совсем так…

– А что не так? – вскинулся на меня Белый. – Ты же все слышал, верно?

– Почти все.

– И что, я не прав? Насчет темноты и прочего…

– В том, что касается зараженных, все так и есть, – подтвердил я. – Вот насчет полковника… с одной стороны, «упрямый», не очень подходящее слово. Тут не упрямство, тут хуже… одержимость, слышал такое слово? – Белый с мрачным видом кивнул. – А с другой, среди полковников, конечно, мудаков хватает даже сейчас, очень уж силен был у военных отрицательный отбор при карьерном росте. Но вот заведовать наукой обычно их не ставят и уж точно долго не держат. Слишком уж много дров могут наломать.

– Кто бы спорил, – улыбка у Белого по вечернем времени вышла жутковатая. – Только, походу, мы и есть те дрова.

Я пожал плечами.

– Мы пока живы.

– Во-во! Пока…

Тут из «женской» комнаты вышла Юлька. За ней опасливо выглянула Микки, увидела Белого и тут же бросилась к нему, словно не видела неделю, не меньше. Последним гордо – словно всегда тут жил и вообще это моя квартира! – вышел Барсик. Несмотря на пережитое, кот выглядел довольным, ухоженным – женщины даже где-то нашли ему ошейник подходящего размера – правда, розовый, с инкрустацией стеклянными сердечками. Ладно хоть без колокольчика…

– Карл, давай в этот раз ты Барсика понесешь? У тебя рюкзак больше, удобнее будет.

– Кому⁈

– Ему, конечно же… – удивленно посмотрела на меня Юлька.

– Ну-у… ок. Тогда ты несешь вискарь.

– Какой еще вискарь⁈

– Из местных запасов, – я махнул рукой в сторону кухни. – Видела там барную стойку? Сто лет как не пил Laphroaig и Flannery’s, а тут запечатанные стоят. Стояли. Здешний хозяин знал толк в бухле…

– … и прочих развлечениях, – фыркнула напарница. – Мы в спальне нашли… – из коридора высунулся Бубенчиков, – ладно, потом расскажу. Пошли, проверимся перед выходом.

Перспектива тащить «лишние» килограммы меня не очень-то порадовала. Кое-как утешала мысль, что идти недалеко… но – недолго. До момента общего сбора перед выходом.

– Мы возвращаемся обратно на Васильевский! – объявил Калуга. – Пойдем в обход, через Тучков мост.

Ответом ему стал общий стон, хотя географию Питера явно знали не все.

– Че, нам опять через те завалы ковылять⁈ – возмутился подручный Скелета. – Мы ж там сдохнем!

– Не ссы, второй раз легче будет! – «подбодрил» его прапорщик.

– Да какого хрена…

– Это приказ! – вроде бы негромко произнес Калуга. – Приказы не обсуждаются, а выполняются! Все готовы? Выдвигаемся…

Замысел странного маневра полковника для меня выглядел вполне очевидным. Если в группе действительно есть «крот» и он оперативно сливает информацию кому-то – кому, кстати? – за день давешние наблюдатели уже могли снова занять прежние позиции. Но ждать они нас будут со стороны моста Бетанкура. А что мы можем пойти в обход – на такую глупость вряд ли кто рассчитывает.

Если, конечно, с другой стороны академии, в которую мы так рвемся, нет своей группы наблюдателей. Боюсь, тогда-то мы и сможем оценить, насколько же они безобидны. Но это если вторая группа есть и перекрывает все подходы к академии. А если нет…

Я постарался прогнать эту мысль подальше, чтобы не сглазить. Впрочем, быстро стало не того.

Первый шквал бури застиг нас на середине моста. Сначала ветер с размаху швырнул в лицо пригоршню мокрой пыли. А следом пришла стена ливня.

– стрей… ти… та!

Где-то над Петропавловкой громадная ветвистая молния расколола ночь вдребезги напополам. Один, два… шесть – и раскат хлестнул по ушам, ничуть не смягченный расстоянием.

– Чего⁈

– Надо быстрей уйти с моста! – заорал Калуга в полный голос. – Как можно быстрее.

Пока мы добрались до берега, мое «непромокаемое» пончо уже впитало в себя литров пять-шесть ледяной воды. И теперь эти литры, подгоняемые ударами ветра, медленно, но уверенно просачивались дальше, до самых костей. Еще пара литров хлюпала в ботинках – вот тебе, блин, и хваленый гортекс. Или сверху затекло? Похрену.

Мы шли быстрым шагом, не особо скрываясь. Дождь «обрезает» даже возможности тепляка – капли рассеивают излучение, да и температура поливаемого дождем объекта сильно теряет в теплоконтрастности. Ветер и раскаты грома довершили остальное.

На одну тварь мы все же наткнулись. Зараженный прятался под фургоном, и когда идущая впереди пара военных оказалась рядом – прыгнул. Солдат от удара выронил автомат, но все же сумел схватить жадно щелкающую зубами бошку и удержать её несколько секунд – пока опомнившийся напарник не разнес её короткой очередью.

Массивная дверь парадного входа оказалась закрытой, но вспоминать, как будет «друг» на эльфийском не потребовалось – тяжелые пули справились не хуже. Внутри же… внутри была темнота – пока её не вспороли лучи фонарей.

– Ненашев, твой выход! – скомадовал Калуга. – Веди.

– Щас я… – Петрович начал охлопывать себя по карманам. – Где же она… не мог… а, вот… сейчас…

Он торопливо вытащил из кармана какую-то схему, опустился на колени, развернув прямо на полу вестибюля и принялся водить по ней пальцем.

– Наверх, через второй этаж, к новому корпусу… ага, вот! Нам тудой, в смысле, направо! Кажись так!

– Ты же здесь был не один раз! – неожиданно рявкнул на него прапорщик. – Что еще за «кажись»⁈

– Так мы это, – испуганно забормотал Петрович, – через главный-то вход никогда и не ходили. Это ж для студентов, тьфу, для курсантов. А нас, политеховских, всегда через другой вход пускали. Нам, главное к новому корпусу выйти, а там-то я все помню…

– Смотри мне, – проворчал Бугров.

– Спокойно, Геннадий Васильевич, – на удивление миролюбиво произнес Калуга. – Не надо торопить Кар… Юрия Петровича. Ему еще транспортер запускать.

– Да я ж говорил сто раз, – тут же зачастил Петрович, – если там никакая собака не порылась, реактор должен работать в минимальном режиме. Лапочка наша свинцово-висмутовая… столько труда положили. Лишь бы первый контур не подвел, не застыл.

– Веди давай…

Попасть в новый корпус – точнее, в ту его часть, где располагался «лабораторно-производственный комплекс» оказалось заметно сложнее, чем в саму «Можайку». Дверь, через которую обычно входил туда Петрович, оказалась заблокирована – и никакие шаманства с чипованным пропуском, различными кодами доступа и прочим не заставили её распахнуться. Попытка взлома тоже не выглядела перспективно – «там сталюги сантиметра три», как сообщил все тот же Петрович. К нашему счастью, у «комплекса» имелись и окна, хоть и усиленные, но все же не настолько прочные. Под сигнализацией, но вряд ли кто-то сейчас мог на её сигнал среагировать.

– Вот он… красавчик наш…

Честно говоря, не знаю, что я ожидал увидеть – атомный ледокол на гусеницах или какого-то трансформера прямиком из Голливуда. Но реальность оказалась куда более обыденной. Пресловутый атомный транспортер выглядел примерно, как шведский BvS 10, сочленённый гусеничный амфибийный вездеход. Мне как-то довелось на нем поездить во время маневров и да, проходимость машинки впечатлила. Атомоход, конечно, был раза в два-три больше, но в остальном – если не братья, то уж точно родственники.

Белый и Микки

Тихо спер и ушел, называется, нашел…

Честно говоря, я не верил, что мы найдем объект вожделения бесноватого полковника. Слишком уж безумным выглядел план. Но вот, стоит эта здоровенная хрень, можно потрогать рукой.

Широченные гусеницы, массивный, угловатый сочлененный корпус, «приподнятая» носовая часть – видимо для того, чтобы идти по снегу в Антарктиде. Поменьше, чем карьерный БЕЛАЗ, но ненамного. Жаль, никакого намека на броню и вооружение.

И этот факт оптимизма мне точно не добавил. Мало найти, гораздо сложнее будет уйти. Особенно учитывая, что на ядерный тарантас, походу, положили глаз не только мы. А эту дурынду даже автоматный калибр возьмет, не говоря уже о крупняке и гранатометах. Одна надежда на то, что вторые претенденты не станут дырявить таратайку, если она им сама нужна. Опять же, атом штука такая – может и не рвануть, но тебе сильно легче не будет, если светиться по ночам будешь целым трупиком.

Так что предаваться радостям я не стал.

– Так, нечего толпой стоять! – прапорщик Бугров тоже вышел из оцепления и принялся раздавать команды. – Занять позиции у окон. Белый, Карл, проверьте цех…

– Да заперто же было!

– … на предмет неприятных неожиданностей. Которые, как известно, бывают всякие.

Спорить с прапорщиком я не стал, поскольку и сам придерживался схожего мнения. Доверяй, но проверяй. А если не доверяешь, проверяй тем более.

Итак, здоровенный ангар, битком забитый непонятной аппаратурой на тележках, контейнерами, ящиками, грудами запчастей, инструментов и прочей хренью. Приметив знаки ядерной опасности, я дернул из карманчика карандаш-дозиметр. Полезная штучка в постапокалиптические времена.

Карл оглянулся на меня, я отрицательно качнул головой. К счастью, в ангаре не фонило.

– Эй, мазута… – Витек Скелет тоже озаботился своим половым здоровьем. – Нам здесь твоя барбыхайка яйца не поджарит?

– Да не бойтесь вы!!! – радостно осклабился Петрович. – Безопасней, чем у тещи на кухне. Реактор СВБР*, теплоноситель свинцово-висмутовый, удерживает продукты деления, а трубопроводы и арматура первого контура находятся полностью в пределах МБР, исключая утечки из первого контура за пределы МБР…

– Завязывай со своей тарабарщиной, – Витек отмахнулся от техника. – Несешь какую-то хуергу. Сказал бы просто – свинцовые трусы не понадобятся.

Второй браток радостно заржал.

Калуга молчал, с глуповато-радостной улыбкой пристально смотря на транспортер. Дамы и Бубенец в общем движе не участвовали, они коллективно пробовали дрессировать котяру, который хранил мрачное неподчинение.

Микки посмотрела на меня и подала знак: мол, все нормально, не беспокойся, я в норме. Меня это порадовало гораздо больше, чем находка транспортера.

Мы с Карлом переглянулись и продолжили обследование ангара. От обилия материальных ценностей глаза разбегались – оборудование и прочий инструмент по нынешним временам представляли собой груду сокровищ, куда более манящую, чем заваленная золотом пещера Али-бабы и сорока разбойников.

– И ведь хрен вывезешь… – Карл с ухмылкой пнул портативный генератор. – Хотя… если мы попремся домой на этой жестянке, нам добро может уже никогда не понадобиться. Так и подмывает сделать ручкой полкану прямо сейчас. Из Питера мы выберемся. Видел по пути сюда в яхт-клубе на Малой Неве еще яхты болтаются. Что думаешь?

– Пока ничего не думаю, – я пожал плечами. – Есть подозрение, что Калуга нас еще удивит. Подождем немного.

Карл кивнул и осторожно приоткрыл дверь в подсобку, глянул и сразу выругался.

– Твою же мать…

Удивляться было чему. Я насмотрелся за время песца на многое, но в этом случае, даже меня передернуло.

На кресле сидел мумифицированный труп в истлевшей спецовке, рядом с ним на полу валялся ржавый пистолет Макарова. А на столе стола фотография в рамочке с изображенной на ней белокурой симпатичной женщины и удивительно похожей на нее девочки лет десяти возрастом.

Карл взял фото.

– Ангар был заперт изнутри. Получается, это он запер, а потом застрелился? Жена и дочь?

– Наверное, понял, что уйти не сможет. Сам знаешь, что в Питере творилось в первые дни… – я шагнул к двери и окликнул техника. – Петрович, подойди сюда. Не «чего», а иди сюда, мы тут одного из ваших нашли…