Текст книги "Танго теней"

Автор книги: Андрей Негривода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 41 страниц)

Он вдруг понял, кто сидит рядом…

– А-а… Это ты, гнида… – «Кап-три» отстранился от своего незваного собеседника, словно это был не человек, а что-то мерзкое, типа слизняка. – Шел бы ты отсюда, подполковник, по своим паскудным делам, а? Мне с тобой одним воздухом дышать противно!

– А ты подыши, водолаз… Может, и надышишь чего!..

– Да пошел ты, подполковник… К нехорошей маме! – Ананьев резко встал, и плюнул под ноги собеседнику. – И без тебя настроение было поганое, а теперь и вовсе говно!

Он уже сделал пару-тройку шагов по аллее, когда услышал слова, брошенные ему в спину:

– Уже не подполковник, а генерал-майор… Время идет, Анатолий Иванович, а возможности Конторы как были огромными, так и остались… И внучку твою единственную, Ананьев, с помощью все той же, так тобой нелюбимой Конторы, можно вылечить!..

Отставной боевой пловец остановился так резко, словно натолкнулся на невидимую стену…

Он медленно повернулся к говорившему, и произнес глухим голосом:

– Помнится в последнюю нашу встречу, Гришин, ты обещал меня капитаном первого ранга сделать… А сделал позором Флота, без полагающейся пенсии и почестей… – Его глаза метали молнии. – Так что… Нет тебе веры, «супер»! Особенно если ты уже генеральские лампасы на свой зад натянул! Грош – цена твоим обещаниям!

– Тогда все было иначе, Ананьев! – Улыбнулся генерал. – А сейчас… Сейчас ты мне, совершенно неожиданно, к моему удивлению, поверь, стал очень нужен!

– А тогда, десять лет назад, в Красном море, я тебе был не нужен?!! И что? Ладно, я – старый уже, вечный «кап-три»… А вот на хрена ты молодому перспективному боевому и орденоносному офицеру жизнь сломал? Вот чего я никак понять не могу! – Ананьев даже не кричал, а просто выговаривал генералу старую обиду. – Командира группы перед всем Флотом опозорил… Ну, ладно… А парня-то за что?

– А вот как раз насчет тебя и Владимира Ечина, который теперь, как оказалось лейтенант-пенсионер Французского Легиона, у меня к тебе и разговор, Анатолий Иванович!.. – Улыбнулся Гришин. – И поверь мне, что разговор этот очень серьезный, если к тебе сам начальник Управления пришел!..

Дед посмотрел вверх, на зеленые кроны деревьев, и выдохнул:

– Колька… Тесленко… Полковник, мать твою!.. – Проговорил он с сожалением. – И ведь говорил же, что замначальника, а я старый дурак мимо ушей пропустил… А ведь двадцать лет назад таким тихим лопоухим лейтенантишком был… А вырос в большую гниду! Как и все вы в вашей вонючей Конторе…

– Ну, на полковника ты не наговаривай, Анатолий Иваныч! – проговорил снисходительно генерал. – Он хороший офицер… А разговор с тобой, и в самом деле очень серьезный… И о том, что я могу подключить возможности Управления и помочь твоей внучке – не пустые слова! Главное, чтобы ты сам этого захотел!.. Ну, что? Будет разговор?

Ананьев постоял на месте в тяжелом раздумье, и вернулся на скамейку:

– Ну? И че те от меня еще надо, «супер»? – Проговорил отставной бопл с презрением.

– Сначала, Анатолий, я расскажу тебе цену вопроса, так сказать… – Проговорил Гришин, и устроился на скамейке поудобнее.

Мимо них по аллее ходили какие-то люди, кто в больничной пижаме, кто в обычной одежде, и не обращали внимания, да они и не знали, что вот прямо здесь, у них под самым носом, сидят два заклятых врага, готовых в любую секунду вцепиться друг другу в глотку…

– Значит так, Анатолий… – Проговорил генерал, и посмотрел Деду в глаза. – Я обещаю, что твою внучку положат в нашу ведомственную клинику, и сделают все, чтобы ее вылечить! И вылечат! НАШИ врачи, думаю, сам догадываешься, получше иных заграничных будут!.. Это первое!

Гришин замолчал на полминуты, видимо ожидая вопросов, но Ананьев молчал, ожидая продолжение, и оно последовало:

– Так!.. Я так понимаю, что первый пункт принимается безоговорочно!.. Хорошо! Тогда дальше!.. – Генерал достал из плоского кожаного портфеля какую-то папку, и произнес. – Второе!.. Бывший капитан третьего ранга Ананьев будет восстановлен в звании и должности на Флоте, и ему в срок службы будут зачтены последних девять с половиной лет, начиная с 8 марта 1999 года… А отсюда, как следствие, с учетом выслуги, внеочередное звание «капитан первого ранга» со всеми полагающимися званию привилегиями и должностным окладом… При желании, «капраз» Ананьев сможет продолжить службу на любом из Флотов России, или в Генштабе ВМФ… Должность, соответствующую званию, подыщем – друзья есть… А может, даже, и повыше – ты же легендарная личность Дед, как оказалось на поверку…

Ананьев только улыбнулся грустно:

– А че ж не сразу адмиральские погоны и должность? Или кишка не позволяет, Гришин?

– Адмиральские погоны еще заслужить надо, Ананьев! Хотя… Если бы не твой дурной характер, то ты бы уже наверняка давным-давно не то что «контр», а «вице-адмиралом» был бы! – Ответил Гришин совершенно серьезно. – Но… Пообещай я тебе адмиральское звание, ты бы меня тут же послал бы!

– Конечно, послал бы! Даже не сомневайся!

– И правильно сделал бы, водолаз! Потому, что это вот так сразу – не реально!.. Я же тебе предлагаю то, что действительно могу сделать!

– Понятно… – Усмехнулся Дед.

– И третье!.. – Продолжил генерал Гришин. – Бывший «каплей» Ечин, за которого ты только что так переживал, получит аналогичную возможность вернуться на Флот, но в звании «капитан второго ранга», с учетом всего вышеперечисленно для тебя, Анатолий… Будем считать, что я таким образом перед вам двумя извиняюсь за то, что сделал тогда сгоряча и из обиды…

Ананьев закурил, и посмотрел с презрением на сигарету:

– Вот видишь, генерал… Никогда не курил – для водолаза это просто смерть… А как с дочкой случилось… А потом, когда про то, насколько Дашенька больна узнал… Закурил на старости лет… Мать ее эту заразу!!! – Он с ненавистью бросил сигарету на землю и раздавил ее каблуком, а потом посмотрел в глаза Гришина. – Все что ты мне тут сейчас наплел, «супер», красиво, но половина из этого всего – брехня!

Генерал хотел, было, что-то возразить, но Ананьев поднял ладонь, пресекая всякие возражения:

– Ну, хотя бы то, что меня, в моих почти 60 лет от роду, на службе восстановишь! Командование Флота на это никогда не пойдет – был Дед, да весь вышел… Мне бы, хотя бы пенсию мою, с учетом боевых и наградных, да по выслуге лет дали, и на том спасибо – иной «кабинетный» генерал, типа тебя, позавидует…

– Я обещаю только то, что могу, Анатолий…

– А вот ради внучки, и ради того, что ты пообещал сделать для Катрана. – Дед опять потянул сигарету из пачки. – Выслушаю я тебя, генерал… Хрен с тобой!.. Только это еще не значит, что я уже на все согласен!

Гришин только улыбнулся в ответ:

– И на том спасибо, «кап-три»…

– Так что у тебя за дело ко мне такое срочное, генерал?

– Тот парень… Друг твоего Катрана по Легиону…

Ананьев непонимающе уставился на Гришина:

– Он-то тебе на кой ляд сдался? – Удивился Гришин. – Парень, как я понял, о себе вообще ни хрена не помнит! Да и вообще! Он бедуин! Кочевник!

– Вот в том-то и дело, Анатолий!.. – Генерал поерзал на скамейке, словно пытался под пытливым взглядом многоопытного отставного подводного диверсанта выгадать несколько секунд, но сообразив, что из этого ничего не получится, заговорил. – В том-то все и дело, Анатолий Иваныч, что он не бедуин…

И только сейчас генерал раскрыл папочку и стал вынимать из нее фотографии и копии каких-то документов:

– Вот, смотри!.. – Он по одному отдавал документы в руки Деда. – Этот парень, которого, включая и его самого, все считают арабом-бедуином, на самом деле наш, русский… Александр Игнатьев… Лейтенант фельдъегерской службы, который пропал без вести в конце августа 98-го года… После теракта на пассажирском судне в Красном море…

В глазах Ананьева мелькнула искра понимания:

– Так это что же получается, генерал? Так это мы тогда…

– Именно! – Подтвердил генерал. – Ты со своим Катраном тогда доставали для меня именно его спецпортфель с диппочтой…

– Ни хрена себе завернулось!!! – Проговорил пораженный таким известием Ананьев и потянулся за очередной сигаретой. – А Володька-то ни сном, ни духом об этом не знает!

– Вот ты, Анатолий, и сделаешь так, чтобы узнал! И не он один, а и сам Игнатьев! – Проговорил запальчиво Гришин. – Ведь он же хочет узнать, кто он такой на самом деле? Хочет! Вот ты ему и расскажешь!..

Ананьев подозрительно посмотрел в лицо генерала:

– А тебе-то это на хрена нужно? Что-то ты опять не договариваешь, «супер»! – И свел брови на переносице. – Опять в свои поганые игры поиграть со мной захотел?

– Нет! Теперь все будет начистоту! – Ответил генерал. – Просто… Это дело и в самом деле государственной важности и строгой секретности… Но я тебе, Дед, расскажу! Под свою личную ответственность!.. Знаю, что болтать лишнего языком не будешь – не обучен! Потому, что сам полжизни по грифом «совсекретно» прожил…

– Это уж точно…

– Так вот… Та командировка у лейтенанта Игнатьева была не совсем обычной…

– В каком смысле?

Генерал сделал небольшую паузу, словно собирался с духом:

– Он вез не только спецпортфель, Анатолий… У него было и еще одно задание, но уже по линии ФСБ… Он вез еще и некий пакет, который должен был передать нашему человеку в Марса Аллам из рук в руки. – И тут же, предваряя вопрос Ананьева, торопливо проговорил. – Что в пакете, сам понимаешь, сказать не могу – гостайна…

Ананьев только улыбнулся устало:

– Так это ты, поэтому тогда, десять лет назад, так волновался, чтобы тот портфельчик, что Катран со дна приволок, никто случайно раньше тебя не открыл?

– Служба, Анатолий Иваныч… Сам понимаешь… – Так же устало ответил генерал. – Мне бы голову снесли, если бы этот пакет не в те руки попал…

– Да уж, понятное дело… Ну и что?

Генерал посмотрел на пачку сигарет, торчавшую а кармане рубашки у Ананьева:

– Дай-ка ты и мне сигарету, что ли…

Он закурил, глубоко затянулся, и:

– А то, Дед, что пакет этот так и небыл найден!.. – Проговорил, наконец, Гришин. – И вот только теперь, когда нашелся Игнатьев, и появилась надежда, что его можно вернуть…

Ананьев прищурился, отбросил в сторону окурок, и задумался на несколько секунд:

– А ведь здесь ты мне не соврал, генерал… Володька говорил, что к его другу привязались какие-то странные люди, с требованием вернуть какой-то пакет… И что следят за ним и «фээсбэшники», и какие-то другие, по замашкам очень сильно похожие на наших бандюков…

Гришин улыбнулся в ответ:

– Первые – мои люди… Вторые – действительно бандюки… И я даже могу назвать тебе имя их пахана…

– Ладно… Мне этого знать ни к чему! Мне даже не интересно, каким боком в этом деле наши бандюки замешаны!.. – Отмахнулся Ананьев. – Но то, что ты мне и в этом не соврал…

Гришин посмотрел вдоль аллеи, обернулся на девушку в коротенькой юбочке, проходившей мимо, и проговорил:

– Я хочу, чтобы ты понял, наконец, Анатолий Иваныч, что сейчас я играю открыто! – Гришин закрыл папочку и спрятал ее в портфель. – Мне нет никакого смысла тебе врать, потому что знаю – уличишь и тут же пошлешь меня куда подальше! А без тебя в этом деле мне не справится!

– Так чего же ты, в конце концов, от меня хочешь, Иван?

– Ну вот! – Улыбнулся генерал. – Ты наконец-то назвал меня по имени… Поверил?

– Пока что не увидел повода сомневаться в твоих словах… Но поверил ли… Этого я еще и сам не знаю!

– Тогда слушай дальше!.. – Теперь тон генерала несколько изменился, и стало понятно, что он уже ставит задание. – Этот пакет очень важен, «кап три»! Но вы его тогда не нашли! Значит… Знать где он находится, может только Игнатьев!

– Но он же не помнит ни хрена! – Хлопнул ладонью по колену Ананьев. – Видать сильно его тогда при взрыве по башке шибануло, если он не то что имени своего не помнит, а даже родной язык забыл! Как же он расскажет, где этот твой пакет!

– А вот ты ему и расскажешь кто он такой есть… Расскажешь историю со спецпортфелем и пакетом… Расскажешь, что у него была жена и есть сын… И что его жена вышла теперь вышла замуж за его лучшего друга, и уже успела родить второго сына… Глядишь, от таких новостей его амнезия и пройдет!.. – И тут Гришин строго, как непосредственный начальник посмотрел на Ананьева. – Промолчишь, Анатолий Иваныч, ты только о том, что все это рассказал тебе я…

И тут Ананьев заулыбался:

– Хочешь сказать, что вербанул меня, Иван? Был «кап три» Ананьев, а стал шпион Пупкин? Засланный казачок?

– Не шпион, Толя, а разведчик! А сия ипостась для тебя, подводного диверсанта, совсем не нова!

– И что должно случиться, в конце концов?

– Этот пакет должен вернуться в Россию, Дед!

– Неужели это до сих пор так важно?

– Настолько, что о том, что в этом пакете не знает даже мой первый заместитель, полковник Тесленко, твой боевой товарищ!..

Ананьев посмотрел по сторонам, словно искал кого-то, и проговорил задумчиво:

– А Николай все-таки сволочь!.. Мог бы и рассказать, кто у него начальник!

– Он на это не имеет права, Дед… – Улыбнулся в ответ генерал. – Ты же догадываешься, наверное, о наших правилах, Анатолий…

Дед посмотрел на снующих мимо них прохожих, и проговорил с усталостью в голосе:

– Ну и что теперь, генерал? Мои действия?

– Детали обсудишь с Николаем… Попробуете разработать план действий… На это вам с ним сутки! – А вот теперь это уже был приказ, и произнесен он был соответствующим тоном. – А послезавтра вылетишь в Марсель… Предварительно свяжешься со своим Катраном, и скажешь, что есть очень серьезные новости…

Удивительное дело, но Ананьев, через столько лет, опять почувствовал себя в своих санях – он опять был «на службе»:

– Моя задача?

– Тебе надо вытащить Игнатьева в Египет… В общем… Твоя задача добыть пакет, и передать его Тесленко… Или, по крайней мере, достоверно узнать, где этот пакет спрятан или может находится!

– Тесленко едет со мной?

– Он будет рядом с тобой, Дед… Да и не он один… В случае чего – можешь рассчитывать на нашу помощь! Во всем!.. – Ответил генерал неопределенно. – О способе связи решите уже сами…

Ананьев подумал немного и проговорил:

– Хорошо, Иван! Я все сделаю! Но у меня есть одно условие!..

– Я тебя слушаю, Анатолий Иванович!

– То, что ты мне тут про меня и Катрана наплел, выполнишь или нет, я не знаю… Скорее всего нет… Но! По поводу Дашеньки… В общем… Я никуда не поеду, пока не буду уверен в твоих словах! И ее лечение не должно зависеть от результата всей этой моей партизанщины!

Генерал думал всего две секунды:

– Завтра же, утром, твою внучку, Анатолий Иваныч, переведут в нашу ведомственную клинику! И будут лечить, как лечили бы внучку президента! Уже завтра!

Ананьев встал и протянул Гришину свою лопатообразную ладонь:

– Что ж, генерал!.. Если так… Если Дашенька… Тогда… Командуй!..

***

13 июня 2008 г.

Франция. Марсель…

Снова вместе!..

…Это было еще даже и не утро… Да и какое может быть утро в 3.35 пополуночи?.. Небо над горизонтом еще даже и не думало светлеть, а воздух после дневного зноя, все еще освежался дуновениями ночного соленого морского бриза…

Мужчина в легком летнем костюме пощелкал кнопками таксофона, поглядывая на бумажку, на которой был записан номер телефона, и стал ждать ответа…

Ждать пришлось довольно долго…

Мужчина уже собрался, было, дать отбой, как вдруг…

В трубке что-то щелкнуло, и послышался сонный голос:

– Алло…

– Боевая тревога!!! – Рявкнул мужчина в трубку, улыбаясь во весь рот. – Командирам боевых частей и групп прибыть в ходовую рубку!!!

– Твою м-мать! – Послышался ответ по-русски, и только через полминуты последовало продолжение. – Дед? Ты?

– Подъем каплей! Скоро вторая «склянка»! Все проспишь, гражданский!

– Дед!!! – Раздался в трубке радостный вопль. – Ты где?!!

– Судя по толчее в аэропорту – в Рио-де-Жанейро! – Улыбнулся мужчина.

– Ты в аэропорту? Не понял! В каком аэропорту?!!

И тут по трансляции марсельского аэропорта передали сообщение:

– Внимание! Начинается посадка на рейс «Марсель – Берлин»! Внимание!..

В телефонной трубке послышался какой-то грохот, словно упало что-то тяжелое, и донельзя удивленный возглас:

– Дед!!! Так ты в Марселе?!!

– Нет, Володя! В Марселе только моя субстанция… А вообще я же тебе уже сказал – я в Рио-де-Жанейро!!!

– Мама дорогая! Прилетел!!! Как ком с горы!!! – Проговорила телефонная трубка, и тут же, без паузы. – Дед! Найди кафе «Sbarro», и сиди там, пей кофе и жди меня!

– Долго ждать-то, Катран?

– Не очень! Автобан сейчас пустой, до аэропорта всего-то сорок кэмэ, а я уже выезжаю!.. Двадцать минут!

– Давай, каплей… А я пока и в самом деле кофейку хлебну, а то спать хочу – глаза слипаются…

– Жди, Дед! Я быстро! – И в трубке послышались гудки отбоя.

Мужчина повесил трубку на аппарат таксофона и улыбнулся своей мысли:

– Как был пацан, так пацаном и остался…

И неторопясь пошел к цветастой вывеске, на которой красовалась надпись «Sbarro»…

***

13 июня 2008 г.

Франция. Аэропорт…

Сюрприз…

…А Катран, тем временем, метался суетливо по своей квартире, собираясь, словно на пожар…

Через минуту он уже стоял около своего не нового, но еще довольно хорошо выглядевшего, белого «Пежо-406»:

– Кви-квик! – Пропищала сигнализация, отпирая дверцы автомобиля.

Катран уже сел за руль, когда ему пришла в голову мысль, и он нащупал в кармане джинсов мобильный телефон.

Пощелкав кнопками, набирая знакомый номер, он приложил его к уху, и стал ждать ответа.

И ответ последовал ровно после второго гудка, словно этого звонка, и именно в это время, среди ночи, ждали:

– Слушаю! – Раздался уверенный голос.

– Не спишь, легионер? – Улыбнулся Катран.

– Ты же сам знаешь, что хорошему ресторатору спать удается мало! Я хочу быть хорошим ресторатором! – Услышал он в ответ. – Здравствуй, Володя! Сам-то чего не спишь? Насколько я знаю, дайвинг-клубы не работают по ночам, в отличие от ресторанов!

Катран завел двигатель своего авто, и вырулил на дорогу, продолжая разговаривать:

– Дайвинг-клуб открывается только в 11.00, Туарег! Это я не сплю! Разбудили!.. – Проговорил Катран, и прибавил газу, проскакивая перекресток на желтый сигнал светофора. – Так ты еще в своем «Караван-сарае»?

– А что?

– Да так… Нужно срочно встретится, Жак… У меня есть для тебя сюрприз!

– Я сейчас в такси, Володя… Еду домой… – Проговорил Туарег, и тут же поправился. – Вернее ехал… Я так тебя понял?

– Правильно понял, лейтенант! – Крикнул Катран, погудел клаксоном зазевавшемуся водителю, обгоняя, и придавил ногой на педаль газа. – Скажи своему водителю, чтобы вез тебя на северную окраину Марселя, не пересечение магистрали «А 55» и дороги на Сан-Луи… А я тебя там подберу…

– Фи-фи-у! – Только присвистнул в ответ Жак. – Ты за своим сюрпризом в аэропорт собрался, что ли?

– Когда ты сможешь там быть, Жак? – Игнорировал вопрос друга Катран.

Его «Пежо», несся по пустынным улицам Марселя, ревя двигателем, и стрелка спидометра застыла в районе отметки 120, но Катран не боялся полицейских – в его портмоне покоилось самое уважаемое французскими полицейскими удостоверение пенсионера… Пенсионера Французского Легиона…

– Минут через пять! – Ответил Жак.

– Хорошо! Я буду тебя ждать, Туарег! – Рявкнул Катран, и еще сильнее «пришпорил» свой автомобиль. – И если можешь, поторопи своего таксиста – времени нет!

Он выключил телефон, бросил его на пассажирское сидение рядом, и вцепился двумя руками в руль:

– Ну, Дед!!! Ну, старый лис!!! – Бормотал Катран, пролетая на скорости пустынные светофоры. – Такое только ты и мог учудить!!!

Отставной лейтенант улыбался так, словно это был самый радостный день в его жизни… …Через три с половиной минуты, едва не раздавив мобильный телефон, на пассажирское сидение рядом с водителем плюхнулся, запрыгнув в машину едва ли не на ходу, Жак, и «Пежо», взревев двигателем на высокой ноте, опять понесся по автобану…

– Ну, и что это за спешка? – Проговорил удивленный Жак Рано, с недоумением поглядывая на своего друга, который очень сосредоточенно вел машину. – И где твой обещанный сюрприз?

– Сколько времени? – Бросил в ответ Катран.

Туарег посмотрел на свом часы: – 3.42…

– Через 10 минут увидишь!.. …Они мчались по широкому автобану, навстречу начинавшемуся восходу, с каждой секундой приближаясь к аэропорту…

Понимая, что Катран сейчас ничего не скажет, но и эта бешеная гонка тоже неспроста, Туарег просто откинулся на подголовник сидения, и стал наблюдать за тем, как постепенно светлено на западе небо…

В это время суток в международный аэропорт Марселя прилетало не так и много рейсов, поэтому припарковать своего «железного коня» Катрану не составило никакого труда, и он бросился внутрь большого здания. И Туарег от него не отставал ни на шаг…

Вывеска «Sbarro» нашлась через две минуты, а еще через несколько секунд…

– Дед! – Крикнул Катран, через все кафе.

И бросился к пожилому, но крепкому подтянутому, и даже моложавому мужчине, с коротким седым «ежиком» волос на голове.

– Володька! – Встал навстречу мужчина.

Они не стесняясь недоуменных взглядов нескольких посетителей крепко обнялись, похлопывая друг друга по спине и плечам, а потом незнакомец посмотрел в сторону Жака:

– Это и есть твой друг, каплей?

Катран помахал рукой, и когда Жак приблизился к старым сослуживцам, проговорил уже по-французски:

– Вот, Жак! Это и есть мой учитель – Анатолий Иванович! – А затем взглянул на Деда. – А это мой друг, Дед, которому я обязан – Жак Рано!.. Это о нем я просил тебя кое-что узнать…

Ананьев протянул свою лопатообразную ладонь, и почувствовал крепкое мужское рукопожатие:

– Очень приятно! – Проговорил Жак. – Владимир много о вас рассказывал…

– Взаимно! – Ответил Дед. – Ну а про тебя, лейтенант, Катран в своем послании написал…

Они, теперь уже не торопясь, пошли к выходу из аэровокзала, к стоянке, где был припаркован «Пежо»…

Теперь они разговаривали только по-французски:

– Что же ты не сказал, что приезжаешь, Дед? – Катран уже вывел автомобиль на автобан, но до сих пор никак не мог сосредоточится на езде. – Позвонил бы заранее, я бы тебя встретил! Или ты проездом?

В ответ Ананьев только улыбнулся. Но в улыбке этой была какая-то затаенная грусть:

– Да нет, каплей, я не проездом… Я специально приехал!.. И не столько к тебе, сколько к твоему другу…

– Удалось что-то узнать о моем прошлом? – Не удержался Жак.

– Удалось, Александр… И столько, что я не решился все это доверить ни Интернету, ни, уж тем более, телефону!..

– Александр? – Удивился Жак. – Вы назвали меня Александром?

Катран, который теперь только слушал, бросил на Деда вопросительный взгляд, повернув голову, и опять посмотрел на автобан, на котором с каждой секундой движение становилось все интенсивнее.

– Именно так – Александр!.. – Ответил Ананьев, и тоже посмотрел вперед. – Но давайте-ка, мужики, этот разговор перенесем из машины в «более тихое место».

– Тогда едем ко мне домой! – Проговорил Катран уверенно.

– Нет! Думаю, не стоит!.. – Ананьев приложил к своим ушам ладони, и сделал очень загадочное лицо. – Лучше куда-нибудь позавтракать… Что-то я проголодался – в самолете кормили просто отвратно!..

– Жак – хозяин восточного ресторана, Анатолий Иванович… – Проговорил Катран, сделав еще одну попытку. – У него самая настоящая арабская кухня…

– Нет, Володя… – Отверг и это предложение Дед. – Ты же знаешь – я люблю только нашу, русскую кухню… Да и не стоит беспокоить персонал присутствием хозяина в такой ранний час!..

Катран вопросительно поднял брови, уже догадавшись о чем-то, и посмотрел на Туарега в зеркало заднего вида, который тоже уже, видимо, сообразил, к чему ведет Ананьев, и теперь ждал продолжения.

– А куда же тогда, Иваныч? – Спросил Катран.

В ответ Дед поерзал немного на сидении, делая вид, что устраивается поудобнее, чтобы поспать, и проговорил лениво:

– Да куда угодно, каплей, только поближе к морю!.. Например, в твой дайвинг-клуб… А еду можем и по дороге в любой забегаловке прихватить… Есть же здесь такие, круглосуточные?

– Найдем! – Ответил Катран уверенно.

– Ну, вот и давай, поищи… А я покемарю полчасика – что-то утомил меня этот перелет… – Проговорил Ананьев, скрестил руки на груди и закрыл глаза. – Эх-хе-хе-х!.. Старость – не радость!..

Через несколько секунд послышалось мерное сопение…

Катран опять посмотрел на Туарега, и тот в ответ только пожал плечами, и тихо проговорил:

– Давай, Володя, в «Мак Дональдс», раз так… – И через секунду. – Поедем, посмотрим, что там у тебя за бизнес…

В этот момент «Пежо» Катрана пересекла городскую черту, и влилась в уже довольно оживленный уличный поток автомобилей – утренний Марсель просыпался…

***

13 июня 2008 г.

Франция. Марсельские причалы для частных яхт… Дайвинг-клуб «Барракуда»…

А где начинается Родина?..

…Это место было расположено довольно далеко от пассажирского и грузового порта Марселя, и уж тем более, от центра города. Здесь, в уютной бухточке расположился огромный яхт-клуб, со множеством причалов для частных яхт…

И каких только яхт здесь небыло!

Совершенно разномастные по размерам, по цвету и по портам приписки! А по тем флагам различных государств, которые развивались на кормовых флагштоках, можно было бы изучать геральдику всего мира!..

Были здесь и очень шикарные океанские яхты, которые стоили их владельцам не один миллион, и яхты постарше и попроще, и большие и средние катера, и несколько потрепанных стареньких малых сейнеров, больше похожих на старые лапти, брошенные в воду…

Вот именно на таком, подкрашенном, подремонтированном, ухоженном заботливой рукой хозяина, но, тем не менее, стареньком «лапте» с громким названием «Chance» и сидели теперь наши трое друзей…

Это был даже не сейнер, а старый, некогда списанный, но теперь восстановленный, малый портовый буксир, который теперь был пришвартован около небольшого ангара, над которым висела большая вывеска:

«Le club de plong;e «Barracuda», Alen de Troyes.

J'apprends aux immersions s;res avec le scaphandre autonome et l';quipement facile de plongeur!

Je donne les le;ons priv;es et de petits groupes!»

Такая же вывеска красовалась и по обеим сторонам капитанской ходовой рубки буксира…

Они сидели на корме буксира на белых пластмассовых стульях вокруг такого же пластмассового, круглого стола…

– К чему вся эта партизанщина, Дед? – Спросил, наконец, Катран. – Вокруг нас что, шпионы? Или это у тебя от возраста, Анатолий Иваныч?..

Ананьев как-то странно посмотрел на Катрана, и…

Неуловимым движением выбил из-под него стул, а тут же взял своего бывшего ученика на болевой прием, жестко захватив ладонь:

– Ну, на старого расслабленного маразматика, как я погляжу, больше похож ты, Володя, чем я!

– Ладно, Дед! Отпусти!.. – Поморщился Катран, и, освободившись из «капкана», поднял стул и уселся на прежнее место. – Тогда поясни, что мы тут делаем в 6 часов утра, когда все нормальные люди спят? И что такого ты узнал, отчего прилетел лично, и теперь, как мы понимаем, опасаешься слежки и прослушки?

Ананьев едва заметно усмехнулся в седые усы:

«…Эх, мальчики-мальчики!.. Если бы вы только знали, в какую подлую партизанщину я сам пустился ради внучки!.. – Думал он, укоряя самого себя и зная, что где-то неподалеку находится автомобиль «фээсбэшников», а в нем наверняка полковник Тесленко. – Ну да ладно!.. Ничего подлого или плохого я вам никогда не сделаю… А время придет – сам все расскажу!.. Надеюсь, что вы меня поймете и простите… А пока мне надо в эту глупую игру поиграть… Чтобы этой гниде Гришину доложили, что я «свой хлеб» хорошо отрабатываю…»

– Вы назвали меня Александром! – Проговорил Жак, пристально вглядываясь в лицо Деда. – Так что же вы, все же, узнали?

Ананьев налил себе в стакан газированной воды, выпил ее залпом, словно его мучила нестерпимая жажда, и, наконец, заговорил:

– Есть у меня один знакомый в ФСБ… Когда-то давно, когда он был еще сопливым старлеем, довелось нам выполнять одну общую задачку по лини КГБ в одной африканской стране… Он тогда, чуть было «ласты не завернул», а я его вытащил… – Он посмотрел на куда-то в море. – Теперь он уже полковник… Вот он мне кое-что и порассказал про твоего друга, Володя… До сих пор считает себя обязанным…

– Ну, таких, которые тебе обязаны, Дед, наверное, не одна сотня наберется!.. – Проговорил Катран. – Так что это полковник? Открыл какие-то страшные секреты?

В ответ Ананьев только ухмыльнулся:

– А узнал я, ребята, от него вот что… – И тут Ананьев посмотрел на Катрана. – Помнишь, каплей, ту историю, из-за которой нас двоих с Флота с позором поперли?

И словно передернуло бывшего капитан-лейтенанта… Словно увидел он что-то очень мерзкое и противное…

– Это ты про египетскую историю, Дед? Когда мы какой-то чемодан с диппочтой с затонувшей лайбы доставали? Помню, конечно!.. А потом нас тот подполковник обвинил в неподчинении приказу!.. – Проговорил Катран, и в сердцах сплюнул за борт. – Скотина «фээсбэшная»!..

– Ну, так вот, каплей… – И Ананьев в упор посмотрел на Жака Рано. – Это мы его чемоданчик тогда доставали!.. Пропавшего без вести лейтенанта Фельдъегерской службы Александра Игнатьева!..

И наступила немая пауза…

Каждый из троих пытался понять значимость сказанного…

– Ни хрена себе поворот! – Первым прорезался Катран.

– Так я русский? – Жак Рано никак не мог прийти в себя от услышанного. – И я был офицером?

– А я чувствовал, что ты наш! – Катран приобнял друга за плечи. – Я же тебе говорил, а ты не верил!

Жак посидел, молча какое-то время, а потом поднял взгляд на Ананьева:

– И что теперь?

– А теперь послушай, кто ты есть такой!.. …Целых полчаса пришлось потратить Деду на то, чтобы рассказать Жаку о его пристрасти к самбо с самого детства, о его безупречной службе в ВДВ, о ранении, о награде, об учебе в МГИМО, о жене Варе и сыне Сергее… И о его друге, Сергее Кабанове, и о том, кем он был, и кем стал… Ну и о службе офицерской, конечно…

Он показывал Жаку его старые фотографии, фотографии его семьи, и наконец…

В самом конце своего монолога он сказал: -…Тут вот какое дело, Александр… Неужели ты всего этого не помнишь?

Жак только покивал головой из стороны в сторону:

– Все, что вы мне сейчас рассказали – для меня словно сказка… Словно вообще про чужого человека! – Ответил он задумчиво. – А помню только один свой настоящий дом – палатку в племени туарегов… И маленькую девочка Амаль, которая меня спасала от смерти не один раз…

Он посмотрел отсутствующим взглядом по сторонам, и произнес едва слышно:

– А еще я знаю, что я ее люблю… Только ее!.. И когда-нибудь я либо сам вернусь к кочевником, либо заберу ее сюда!..

Катран и Ананьев переглянулись.

– Ты хоть понимаешь, лейтенант, что ФСБ от тебя никогда не отстанет?

– Почему?

Ананьев, наконец, собрался с духом:

– Потому, что то твое, последнее задание было не совсем обычным… Ты вез не только диппочту, но и еще что-то, что тебе поручили перевезти «фээсбэшники»… Какой-то пакет…