Текст книги "Танго теней"

Автор книги: Андрей Негривода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 41 страниц)

– О! Валит падла! – Проговорил Чика и сплюнул. – На понтах, как на колесах!

– Смолкни! – Цыкнул на него Череп. – Потом все обмозгуем!

А Клещ, теме временем, уже тоже безошибочно узнал в людской толчее Пашку Черепа, и направился к нему, разрезая толпу, словно ледокол арктический лед… Как говорится: «Моряк моряка видит издалека!»…

Он подошел на два метра, сунул руки в карманы шикарного бежевого плаща и произнес небрежно:

– Я – Клещ!

– Я – Череп! – Павел сделал шаг вперед. – Поехали?

– Ждать нечего! – Согласился уральский авторитет. – Раньше сядешь – раньше выйдешь!.. …Они ехали по трассе в шикарном «Шестисотом мерине», впереди и позади, неслись два «Гранд Чероки» с «гвардией» Пашки Черепа, а замыкал эту кавалькаду непритязательный и даже слегка потрепанный микроавтобус «Тойота», в котором пришлось потесниться уральским бандюкам…

Клещ с интересом рассматривал в окно проносившиеся пейзажи и не торопился вступать в разговор, чувствуя себя полноправным хозяином…

Да вот только Павел так не думал…

Он-то и начал разговор, вручив Клещу папку с какими-то бумагами:

– Вот!

– Что это? – Удивился Клещ.

– Это полный список тех, кто «ходит под бригадой»… Теперь уже твоей!

Уральский вор еще более удивленно уставился на Павла:

– Не понял? На хрена мне эти бумаги? Договаривались, что ты лично мне все покажешь!

– Тут все дела, Клещ! Адреса!.. Имена всех барыг, которые рулят этими фирмами, и суммы, которые они должны отстегивать со своего бизнеса!.. – Ответил Череп. – В общем… Ты с собой толпу «быков» привез, так что разберешься сам – не маленький!.. А мне некогда! Я тебя познакомлю с бригадирами, и со своими отваливаю!.. У меня теперь свой «бизнес»!..

Клещ хмыкнул неопределенно, и углубился в прочтение «бухгалтерских документов»…

Прошло не менее получаса, кавалькада уже была на подъезде к гостинице не далеко от центра Москвы, когда Клещ поднял голову, и спросил:

– Слушай, Череп!.. Мы договаривались с Кабаном, что он отдаст мне весь свой бизнес! Весь!

– И что?

– А то, что в Москве уже месяц сидят пару моих людей!.. – Проговорил зло уральский вор. – И я точно знаю, какие фирмы «крышевал» Кабан!..

– И что с того? – Павел совершенно не боялся Клеща, и открыто смотрел ему в глаза. – Тебя что-то не устраивает, Клещ?

– Все цифры и имена правильные – они совпадают с тем, что я уже знаю! Тут ты меня не обманул, Череп… – Клещ прищурился, и тут же превратился в прожженного бандита. – Но я не вижу еще 12 фирм!.. Ты что, покрысятничать решил? А не боишься, что ответить придется?!

В ответ Павел только улыбнулся:

– Это теперь мой бизнес…

– Кто это решил?

– Это решила сходка, Клещ! – Павел был удовлетворен тем эффектом, который произвели на уральского пахана эти слова. – И если тебе что-то не нравится – то можешь собрать на сходку московских «законников», и решить этот вопрос!..

Лицо Клеща от ярости было уже пунцовым, но он молчал…

А Павел поставил последнюю точку:

– Только, знаешь, Клещ… Я бы тебе этого делать не советовал!.. Я авторитетным людям хорошую идею кинул, и они решили эти фирмы отдать мне «под крышу» в виде благодарности… – Череп смерил своего врага презрительным взглядом. – А ты в Москве человек новый… Для общества здесь еще ничего не сделал… Так что… Тебя не поймут, Клещ… Сам же знаешь, что по понятиям – жадность это западло для пахана!.. Да и получил ты такой кусок, что… Тебе бы его удержать!.. Москва – это тебе не Урал… Тут быстро сожрать могут!..

В этот момент «Мерседес» остановился у входа в гостиницу.

Они вышли из шикарного автомобиля, да так и остались стоять, каждый у своей дверцы, злобно поглядывая друг на друга, поверх лакированной крыши…

И Клещ, наконец, заговорил:

– Ладно, Череп!.. Мы еще посмотрим, так ли ты прав!

– Не сомневайся, Клещ! Тут не я один думал!.. – Усмехнулся Пашка, наглой улыбочкой. – И знаешь что… Послушай бесплатный совет… Ты просто прими под себя все, что тебе отвалилось, и займись делом – налаживай бизнес… А сходку пока лучше не собирай… Как бы она против тебя не обернулась!..

Павел обернулся и пошел к джипам, около которых его, в напряжении и с каменными лицами, ожидали «гвардейцы»…

Но, не пройдя и трех метров, Череп обернулся и усмехнулся волчьим оскалом:

– Кто знает, как авторитеты решат, Клещ! – И «вбил последний гвоздь» в сознание уральского пахана. – А если от Варвары не отвалишь… То как бы тебе не «отправиться в Сочи», вслед за твоим фуцаном Пикой – за свой базар всегда надо отвечать!..

От такой новости Клещ просто остолбенел. Он смотрел, словно в замедленной съемке, как расселись по машинам его враги, и как рванули с места, вливаясь в городской поток, а сам напряженно думал:

«…Значит Пику на «Белом лебеде» замочили?.. И это точно сделал Кабан!.. – Билась в его голове мысль. – За то, что он бросил ему предъяву за те камни!.. С камнями вроде бы ужу все решили, и с бабой этой… А Пику он, все же, мочканул!.. Значит не все так просто! Не все! Значит, знает он, падла, где эти камешки! Знает!..»

Клещ нервно курил, поглядывая на своих «быков», которые раззявив рты, словно дети оглядывались по сторонам:

«…А Череп прав – поднимать волну сейчас нельзя! И бабу эту трогать тоже нельзя – мы здесь еще совсем не обжились!.. – Думал уральский пахан. – А вот узнать, как Пика лапти склеил, надо обязательно! Вот тогда и посмотрим, насколько Кабан хитер!..» …Через два дня «воровской почтой» из Москвы в Соликамск, в спецзону «Белый лебедь» отправилась малява…

Ответ пришел к Клещу только в середине лета… …Середина июля… …Он сидел в своем шикарном офисе, и еще и еще раз перечитывал небольшой потертый, засаленный клочок бумаги:

– Значит ты, Пика, на мыле поскользнулся, когда в бане был… И упал так неудачно, что точно виском о кран ударился? – Клещ выкурил уже полпачки сигарет и выпил уже полбутылки коньяка. – И случилось это на следующий же день после моей свиданки с Кабаном? И, что самое интересное – местные следаки никого ни в чем не заподозрили, и никого не прихватили! Типа обычный «несчастный случай»!..

Клещ встал, и подошел к окну.

Из его офиса, находившегося на 24 этаже одного из новых офисных московских небоскребов, открывался вид на огромный мегаполис, залитый ярким солнечным светом…

Клещ за эти полтора месяца уже окончательно перебрался в столицу, оставив «на хозяйстве» в Екатеринбурге одного из своих приближенных.

И он все же не последовал совету Пашки Черепа, и собрал воровскую сходку, чтобы решить вопрос о тех 12 фирмах… И уже на ней убедился, что Череп был прав – московские «законники» очень жестко указали Клещу его место, да так жестко, что он чуть было не лишился всего… Но, в конце концов сходка решила все же не «давать по ушам» уральскому авторитету, а дать ему «испытательный срок» до осени, чтобы тот доказал, что имеет право на такой большой кусок «сладкого пирога»…

И посоветовали, в конце разговора, последовать идее Пашки Черепа – не бандитствовать открыто, как это продолжалось до сих пор на Урале и в Сибири, а «перекраситься» под бизнесмена, и уж под этим соусом, «оказывая консультационные и другие услуги» фирмам, которые к нему отошли под «крышу», стричь с них шерсть…

И Клещ затих… Затаился…

Создал большой холдинг, и стал зарабатывать приличные деньги…

И вот теперь пришло это известие о Пике… …Клещ отошел от огромного окна, уселся в шикарное кожаное кресло, и проговорил в полголоса:

– Ладно, Кабан!.. Хитрый, говоришь? Всех развел? Ну, ничего!.. Я тебя подожду!.. И бабу твою трогать не стану! Пусть живет твоя шкура!.. – Он налил себе полстакана коньяка, и опрокинул его в рот одним махом. – Я теперь бизнесмен!.. Так что… Ты посиди, падла, а я тебя подожду!.. И за это время бабла нарублю!.. А когда выйдешь – тогда я с тебя за все спрошу!..

Приняв такое решение, Клещ закурил еще одну сигарету, и углубился в изучение каких-то бумаг…

***

 
Начало лета 2002 г.
Аравийская пустыня. Где-то на границе Египта и Судана…
Верный нукер…
 

…С тех пор, как Александр Игнатьев попал к туарегам и стал Инсаром, прошло почти 4 года…

Но память к нему так и не вернулась, и он ничего не знал и не помнил из своей прошлой жизни…

И… Он уже и не хотел ничего вспоминать… Теперь Инсар был не просто кочевником-туарегом – он был приближенным к вождю лицом, личным нукером Старого Али! И такая жизнь ему нравилась!

Инсар стал жить так же, как жили и все остальные воины племени:

«Дай мне мехари, седло и шатер – и я буду счастлив!»…

Туареги под предводительством Старого Али все так же кочевали по Сахаре и Аравии, неспешно передвигаясь среди барханов по пескам от одного оазиса к другому… Они все так же совершали свои набеги на суданские деревни, захватывали пленников, а потом продавали их на рынке в Западном Дарфуре… Случались у них и стычки с враждующими племенами, и столкновения эти далеко не всегда заканчивались бескровно…

В общем жизнь в племени Али текла своим обычным чередом, так, как жили и их предки… Казалось, что здесь время попросту остановилось…

А Инсар…

Он чувствовал себя в этом мире полноправным членом… И Старый вождь ни разу не пожалел за эти годы, что когда-то принял решение сделать его своим личным телохранителем – благодаря мужеству, отваге и силе Инсара, Али за это время ни разу даже небыл ранен…

Жизнь вошла в обычное для кочевников русло…

Но вот сам Инсар…

В один из моментов он понял, что влюблен…

Амаль…

Маленькая, десятилетняя девочка, которая дважды спасала его жизнь, теперь превратилась в настоящую восточную красавицу!

Точеная, стройная фигура, удивительно красивое, с тонкими чертами, лицо и огромные томные глаза…

На нее заглядывались многие юноши племени, но… Туареги свято чтили свои древние традиции… И не мужчина, а женщина выбирала себе спутника жизни…

А Амаль, судя по всему, свой выбор уже сделала…

Все, свободное от «службы», время Инсара она занимала собой… И он был рад этому, и очень счастлив…

Но время они проводили не праздно!.. …У Амаль уже давно небыло матери, но были живы родные тетки, которые и взяли на себя ее воспитание…

Туарегские мужчины, практически поголовно неграмотны, ибо у мальчика одна задача – вырасти настоящим воином…

А вот женщины…

Именно женщины у туарегов являются носителями этой древней культуры, и даже письменности… …С раннего детства, тетки учили Амаль всяческим премудростям, которые должна знать и уметь туарегская женщина… Позднее, столь же заботливо, они занялись культурным развитием девочки.

Они учили ее писать и читать на тифинаг, обучали Корану и молитвам, стихам и декламации, а Амаль с настойчивостью взрослой женщины передавала все эти знания Инсару…

И он был ей за это очень благодарен…

А еще, что очень ценится в туарегском обществе, тетушки учили Амаль игре на амзаде – однострунной туарегской скрипке… …Этот музыкальный инструмент – опаснейшее «оружие» в руках туарегской женщины. С его помощью она заставляет слушателей любить ее, желать, добиваться, приглашать, ухаживать за ней… Но самое главное – в умелых руках амзад может умолять и карать…

Действительно, муж или возлюбленный, который ведет себя не лучшим образом, не может избавиться от страха перед тем, что, вернувшись в свою палатку либо отправившись вечером на ахал – вечерние посиделки – не услышит от жены или своей любимой возбуждающих звуков амзада. Но надежда на то, что женщины сыграют для него на своей волшебной скрипке, пробуждает в нем мужество и чувство соперничества, делает послушным и ласковым в отношениях с ними…

Такова власть музыки над сердцами тех, кого называют «синими воинами пустыни»…

И Инсар не был исключением…

Каждый раз, когда он возвращался из очередного похода, Инсар с нетерпением ждал того момента, когда он наконец-то сможет войти в палатку повзрослевшей Амаль, и услышать нежные звуки ее амзада…

Так повторялось каждый раз…

Так было и в этот день… …– Здравствуй, Амаль! – Сказал Инсар, входя в палатку, подошел к девушке, присел около нее, посмотрел в ее лицо и увидел, что у Амаль красные глаза. – Ты опять плакала? Почему?

– Я ждала тебя, Инсар! – Проговорила девушка грустно. – Я каждый раз плачу, когда жду тебя… И боюсь, что ты не вернешься!..

– Я всегда буду возвращаться к тебе, Амаль! – Проговорил Инсар, и погладил ее по голове. – Я теперь не могу умереть, зная, что ты меня ждешь!

И Амаль наконец-то улыбнулась:

– Я хочу спеть тебе песню, которую придумала за то время, пока ждала тебя… Слушай, Инсар! Слушай!..

И в туарегской палатке раздались нежные звуки амзада, и красивый девичий голос:

 
Не хочу, чтобы видел ты слезы мои,
Чтоб узнал, как томлюсь и горю от любви.
Я на шумном ахале тоскую, дрожу
И амзад выпадает из рук…
 

 
Как охотник в засаде, я тихо сижу,
Жду, когда ты появишься, милый мой друг.
Ты еще попадешься, хоть ты и хитер,
Ты потянешься сердцем в мой тихий шатер..
 

 
Хочешь пить? Я источник в пустыне безводной.
Ты озяб? Я тебя отогрею, холодный.
Сердце девушки, сердце влюбленной -
Словно в полдень песок раскаленный…
 

…Инсар слушал эту песню, и понимал, что для него эта девушка, по сути девочка еще, дороже собственной жизни:

– Спасибо тебе, Амаль…

– За что? – Удивилась девушка искренне. – За эту простую песню?

– За то, что ты есть, Амаль! И за то, что ты дважды даровала мне жизнь!

Девушка подняла на Инсара глаза, и проговорила тихо:

– Еще тогда, когда ты спас моего отца, приняв в свое тело пулю, которая была предназначена для него, я сказала ему, что ты будешь моим мужем… – И, застеснявшись собственных слов, спрятала лицо отвернувшись. – И я не изменила своего решения до сих пор… Потому, что я люблю тебя, Инсар! С каждым днем все сильнее…

– Спасибо тебе еще раз, Амаль… – Проговорил Инсар, и поднялся. – Ты наполнила мою душу радостью, как Родник в оазисе наполняет жизнью деревья!.. А теперь я пойду – я нукер, и не могу надолго оставлять Али одного…

– Иди любимый мой! – Ответила девушка. – Иди и помни, что мой амзад всегда будет петь для тебя песню любви!..

Инсар вышел из палатки, и направился в сторону большого шатра аменокала Али, вокруг которого горело множество огней…

Племя Старого Али около двух недель назад, преодолев огромный многодневный переход через пески Аравии, остановилось, наконец, в большом оазисе. Отсюда, до рынка в Западном Дарфуре, где продавались и покупались рабы, оставалось каких-то 2-3 дня пути…

Разбив здесь большой лагерь, Али уже дважды уводил своих воинов в набеги на суданские деревни…

Вот и сегодня они опять привели с собой полтора десятка невольников. Теперь пленников у Али было около сорока человек. И после их продажи, племя могло запастись провиантом на долгое время, и даже купить пару-тройку молодых верблюдов…

В предвкушении удачи на рынке, и на радостях оттого, что все до этого дня шло очень хорошо, старый Али объявил большой ахал, дабы дать воинам племени отдохнуть душой, и насладится музыкой…

И воины-туареги были рады этому редкому празднику… …На пустыню уже опустилась темная южная ночь, в черном небе зажглись мириады огромных звезд, а луна… Такая большая сегодня, казалось зацепилась за ветви высоких финиковых пальм, да так и осталась там висеть, словно огромный прожектор…

Инсар, подумав немного, не пошел к шатру вождя – там уже была толчея, слышались звуки амзадов и взрыва смеха… А Инсару хотелось тишины…

Он отошел от оазиса на несколько десятков метров, и поднялся по осыпавшемуся под ногами песку на гребень ближнего, не очень высокого бархана. Там, на вершине, он уселся на гребень, и посмотрел вдаль…

Ночная пустыня сегодня была очень красива!..

Полная луна и в самом деле освещала ее, словно прожектор!

Отсюда, с гребня бархана, на несколько километров были видны освещенные ее неверным холодным светом «ребристые» бока барханов, встававших перед глазами, словно горы…

Изредка Инсар посматривал с высоты на тот шумный праздник, который происходил в его лагере, но… Идти туда ему не хотелось… Он, словно добровольный часовой на посту, зорко осматривал окрестности, и думал о своем:

«…Амаль! Какая же красивая ты выросла за это время!.. – Его мысли были похожи на тот журчащий родник, который бил из-под камней в оазисе. – И я люблю тебя, моя спасительница! И хвала Аллаху, что я ничего не помню! Это очень хорошо, потому, что… Я не хочу иной жизни, и не хочу знать других женщин!..»

Он долго сидел не двигаясь, словно статую, созерцая фантастический пейзаж ночной пустыни, но… В один из моментов Инсар заметил какое-то движение в песках, какие-то неверные тени, и напряг зрение:

– Так… Что бы это могло быть? – Проговорил он себе под нос едва слышно, и медленно перезарядил свой карабин. – Какой-то зверь? Ночной хищник?

Он даже привстал с места и стал зорко вглядываться в ночную пустыню…

И его молодые глаза не подвели своего хозяина:

– Волки… Четыре крупных самца… На охоту наверное вышли!.. – Проговорил он, наконец, и улыбнулся. – Ну, эти-то к лагерю не пойдут – людей эти пустынные охотники боятся!.. Вот если бы это была лиса или шакал, тогда…

Инсар опять присел на кромку бархана, положил карабин себе на колени, и стал наблюдать за тем, что будут делать волки…

Он вообще любил понаблюдать за тем, как живут в пустыне различные ее обитатели, конечно тогда, когда на это было время…

Да только в этот раз долго этого делать не получилось…

Через полминуты, волки, которые неторопливо кружили примерно в полукилометре от лагеря Али, вдруг замерли в какой-то момент, дружно повернув голову к одному из барханов, а потом, словно по команде невидимого судьи, словно бегуны-спринтеры, рванули с места в карьер, подальше от оазиса…

– Не понял? – Проговорил удивленный Инсар. – Леопард здесь не водится… Кто же их так напугал?

Инсар напрягся, и стал внимательно вглядываться в темноту, стараясь хоть что-нибудь разглядеть на гребне бархана, находившегося по другую сторону оазиса…

И его настойчивость была вознаграждена…

Луна светила Инсару в спину, и склон, который был у него под ногами, был абсолютно темен. А вот склон бархана напротив, был достаточно хорошо освещен холодным лунным светом. Инсар специально выбрал для своих созерцаний именно этот бархан, чтобы не пялиться в темноту, а понаблюдать за красотой ночной пустыни, а попутно и видеть все то, что происходит в лагере его племени и окрестностях…

И видимо интуиция, или седьмое чувство», его не подвела…

В какой-то момент он разглядел несколько теней, которые очень медленно сползали по освещенному склону бархана вниз, в сторону лагеря…

«…Пять, восемь, двенадцать!.. – Считал он, очень медленно спускаясь к лагерю и не отрывая глаз от противоположного бархана. – Семнадцать, двадцать два!.. Да сколько же вас?!!»

Он уже понял, что происходит, но хотел, все же, быть уверенным в своей догадке до конца…

И тут…

В неверном лунном свете сразу несколько теней блеснули металлом, и одновременно с этим Инсар сумел разглядеть на фоне желтого песка белую чалму… …Туареги делятся на две большие, враждующие между собой группы: восточную, самую дикую и загадочную, где доминируют племена кель-аир, к которой, собственно и относилось племя Старого Али, и кель-гресс, и западную, более многочисленную и более цивилизованную, подчиняющуюся племенам юлемедден, кель-ахаггар, кель-аджер, ифорас и тенгеренгиф.

А поскольку все лагеря кочевых туарегов более или менее похожи друг на друга, а граница между восточными и западными племенами точно не определена, ибо в песках пустыни это невозможно, то различают они друг друга довольно просто.

Во-первых, по цвету палаток: у западных туарегов палатки черные и красные, у восточных – полосатые, белые, желтые и коричневые. А во-вторых, по цвету лисама, покрывала обернутого вокруг головы мужчины: у западных они белые, а у восточных – синие или голубые…

Инсар носил темно-синий лисам… …Сделав два этих открытия, Инсар вскочил на ноги, и, проваливаясь по щиколотку в песок, понесся по склону бархана вниз, к лагерю:

– Юлемедден! – Проорал он во всю глотку, надрывая голосовые связки. – Юлемедден! Воины к оружию! Юлемедден!!!

И выстрелил в сторону освещенного склона, по которому сползали опасные «тени»…

Сказать, что в лагере Али начался переполох и паника… Нет!

Это племя уже давно привыкло и смирилось с тем, что у них есть извечные враги… Да они и сами порой совершали подобные набеги на их лагерь… Эта война длилась уже неизвестно сколько веков, и поэтому кочевники всегда были готовы к опасности, к нападению и всегда были готовы защищать свои палатки… Даже на ахал воины-туареги приходили в полном вооружении… Это был образ их жизни, этих аборигенов пустыни…

В лагере зычный голос Инсара узнали тут же. А поняв, где он находится и в какую сторону стреляет, тут же сообразили, откуда надобно ждать нападения, ощетинились оружием, и…

– Ба-ба-ба-ба-бах!!! – Рявкнул дружный залп…

И понеслась свистопляска боя…

– Ба-ба-бах! – Раздался далекий ответный залп от бархана…

– В-вау-у! – Взвыли высоко над головами пули.

Между племенами было немногим меньше полукилометра, а на этом расстоянии, да еще ночью, в неверном лунном свете, стрелять прицельно из обычных Старых карабинов, не отягощенных оптическими прицелами, было практически невозможно. Да и где было взять жителям пустыни такие современные «средства ведения боя»? Поэтому эти первые залпы были скорее психологическими…

– Ба-ба-бах!!!

Но…

Туареги – есть туареги!..

– Аллаху Акбар! А-а-а-а-а!!! – Прокричал Старый вождь Али.

И сверкнул сталью своего изогнутого меча…

Воины двух племен галопом неслись навстречу друг другу, чтобы схлестнуться, как это бывало и много веков назад в жестокой рубке на мечах, ибо, как бы там ни было, а ружья и карабины, все же, были не их оружием…

Воины Али были в своем лагере, и поэтому кое-кто из них, как и сам вождь, даже успел вскочить в седло своего мехари, и теперь, на нападавших первым эшелоном неслась, опустив к земле острые наконечники своих копий, туарегская «кавалерия»…

– Ялла! Ялла! Рац! Рац! – Орал во все горло вождь Али, чей верблюд был впереди всех. – Аллаху Акбар!

Мехари вождя Али, лучший верблюд во всем племени, несся галопом, а бок обок с ним, уцепившись одной рукой за подпругу, с поблескивавшим мечом в другой руке, нечеловеческими, практически трехметровыми скачками, несся пеший его личный нукер – Инсар!..

– Ял-ла-а-а-а! Ял-ла-а-а-а!!! – С совершенно зверскими глазами навыкате, орал он, размахивая своим грозным мечом. – А-а-а-а-а!!! …И пришел момент, когда две эти силы с сабельным металлическим звоном, и неимоверным грохотом, столкнулись, слились в единую массу тел…

– Х-хы! Х-хы! Х-хек! Ях-ха!..

Эта сабельная рубка была такой яростной и беспощадной, что порой случалось даже такое, что кто-то из этих воинов, лишившись руки после сабельного удара, совершенно не осознавал этого. Воин просто поднимал с земли свой же окровавленный меч уцелевшей рукой, и вновь бросался в сечу, продолжая ее, пока окончательно не истекал кровью, и не падал на песок замертво… …– Хр-ры-э-э-э! – Взревел от боли, и повалился на землю от сабельного удара, перерезавшего сухожилия, мехари вождя Али. – М-мэ-э-э!!!

Да только вождь в пылу схватки этого, казалось, даже и не заметил – он просто соскочил с седла, и уже пешим ринулся на врагов, обнажив свой изогнутый меч:

– Аллаху! Аллаху Акбар!!!

Вождь Али не замечал вокруг себя ничего – настоящий воин-туарег он был полностью поглощен боем… Он просто рубил направо и налево всех тех, у кого на голове был повязан белый лисам…

Он не замечал и того, что в полуметре от него, за спиной, была его живая тень, его «ангел-хранитель», который прикрывая эту бесшабашную спину, сам получал сабельные удары… По собственной спине, по рукам, по плечам… Инсар был верен своему долгу, хоть уже и истекал кровью от множества ранений…

Но…

Силы были не равны…

В этот раз враги Али видимо специально копили силы…

У старого вождя было около пятидесяти проверенных отважных воинов, да только вот врагов в этот раз было едва ли не вчетверо больше, и мастерством и смелостью они не уступали – туареги, есть туареги… …– Х-ха! Х-ха! – Рубился Инсар из последних сил, хотя в его глазах уже плавали разноцветные круги от потери крови. – Х-хэк! Х-ха-а!

– Шмяк! Думц! – Сопровождались звуками его сабельные удары.

– А-ас-са! Х-ха! – Рубился рядом с ним Старый Али…

Но силы племени таяли буквально на глазах…

Али уже понял, что в этот раз проиграл, и уже при Гунновился к достойной смерти для вождя – отбросить в сторону меч и пойти на врагов с одним кинжалом, когда…

Во лбу одного из нападавших «расцвел» алыми брызгами «цветок»…

Али даже замер от неожиданности, и стал оглядываться по сторонам. И увидел, что такие же «алые цветы» стали вырастать в головах, спинах и на груди других туарегов с белым лисамом на голове, и они падали на песок замертво. И происходило это с такой скоростью, что… Через несколько секунд вокруг Али в радиусе двадцати метров находились только трупы…

– Аллаху Акбар! – Произнес он в сильном изумлении.

Али, провоевавший в пустыне всю свою жизнь, очень хорошо знал, как выглядят пулевые ранения, и обмануться он не мог. Не понимал Старый вождь только одного – почему он не слышал ни единого выстрела…

– Воистину Аллах бережет детей своих, и карает нечестивцев! – Произнес он, оглядываясь по сторонам. – Убереги меня, о Великий, от кары своей!..

Вся местность вокруг была усеяна трупами. И очень многие были с «алыми цветками»…

А еще…

Нападавших на лагерь Али поблизости больше небыло – те, кто сумел выжить в этой бойне, попросту ушли в барханы, подальше от неведомой силы, которая отняла у них такую близкую победу над племенем Али…

Вождь присмотрелся к тем, кто лежал поблизости, и увидел своего верного личного нукера…

Инсар лежал на спине, безвольно раскинув руки в стороны… Его плечи, руки, и даже голова были безжалостно посечены сабельными ударами. А на песке под ним уже образовалось довольно большое темное пятно…

Али встал рядом с Инсаром на одно колено, взял его окровавленную ладонь в свою, и проговорил тихо:

– Ты был моим лучшим нукером, Инсар… – Если бы рядом с Али сейчас находился кто-то еще, то он, наверное, сумел бы заметить скупую слезинку в уголке глаза этого сурового туарега. – Жаль!.. Жаль, что мы с тобой так и не породнились… Амаль, наверное будет долго горевать по тебе… Жаль что ты умер, Инсар… Но ты умер, как настоящий воин – в бою, прикрыв собой спину твоего вождя… Я всегда буду благодарен тебе, найденыш… И я никогда не забуду того, что ты для меня сделал, Инсар!..

Али, наконец, поднялся во весь рост, и проговорил громко:

– Мы уходим! Этой же ночью!..

Он неспешно пошел в сторону оазиса к своему лагерю, а за ним последовали жалкие остатки его былого войска – не больше полутора десятка воинов, на каждом из которых была хотя бы одна сабельная «отметина»…

Примерно через четверть часа, наскоро собрав то, что можно было собрать, побросав множество палаток со всем имуществом и всех захваченных пленников, племя вождя Али, погрузившись на уцелевших верблюдов, и взяв с собой недельный запас воды, вышло из оазиса, и направилось на север, вглубь пустыни…

И за этими скорыми сборами никто из кочевников не обратил внимания на то, что происходило на недавнем «поле боя»…

А там…

Как только израненные воины Али отдалились он этого места на пару сотен метров, из темноты, словно призраки, с близлежащих барханов спустились «тени», в странных, камуфлированных одеждах, сливавшихся своим рисунком с пустынным пейзажем, и со странного вида оружием в руках…

Их было чуть больше двух десятков…

– Осмотреться! – Проговорила одна из теней тихо, в маленький микрофон рации. – Легко раненным оказать помощь! Тяжело раненных будем забирать с собой!..

«Тени», пригибаясь к земле, за несколько минут обежали все «поле боя», и одна из них вернулась с докладом:

– Скорпион!

– Слушаю!

– Легко раненные не обнаружены, видимо ушли со своими…

– Тяжелые?

– Есть пятеро… Только…

– Сержант! – Проговорила главная «тень» с легким раздражением. – Мы на чужой территории! До рассвета времени осталось не более трех часов! Этого времени едва-едва хватит на то, чтобы с нашей базы вылетели вертолеты, и чтобы мы все успели пересечь на них границу… Так что не растягивай «удовольствие», Джамп, а говори по существу!

– Так точно, месье лейтенант! – Ответила вторая «тень». – Спасти мы сможем только одного – у него очень глубокие сабельные ранения, и их очень много, но все же они не смертельные… Если суметь остановить кровотечение, то он возможно и выживет…

– Остальные?

– Остальные врядли протянут и полчаса…

– Ясно!.. Вызываем вертолет для эвакуации группы! Отправляй наши координаты, сержант, и будем ждать! – Проговорила «главная тень». – Вывозить будем всех, кто дождется вертолета!.. …Через пару часов, уже перед самым рассветом, над «полем боя», поднимая тучи пыли, завис вертолет…

А еще через две минуты, он уже уходил в сторону моря, унося в своем чреве развед-диверсионный взвод лейтенанта Французского иностранного Легиона Франтишека Дворжецки, со странным позывным «Скорпион», и единственного живого тяжело раненного туарега, который все-таки дождался вертолета, и которого еще можно было спасти…

Этим спасенным был… Инсар…

***

Середина лета 2002 г.

Франция. Кастильяни… 4 -й учебный полк…

«Туарег»…

…Видимо, все же, над Инсаром летал его ангел-хранитель, который вот уже в который раз, раскрывал над ним свои крылья, оберегая от смерти…

Те «тени» разведчики-диверсанты, французские легионеры, которые не дали погибнуть племени Старого Али, и которые забрали с собой в вертолет едва живого Инсара, оказались в том месте, в общем-то, случайно, ибо возвращались со своего задания, но очень вовремя…

Когда через пару-тройку часов Инсара доставили на базу в Джибути, хирурги сразу же положили его на операционный стол – туарег уже был практически на грани жизни и смерти… Но военные врачи приложили все свое умение, и буквально силой достали Инсара «с той стороны»…

Через неделю, когда он немного отошел от операций, Инсара транспортным самолетом отправили во Францию…

И были еще два месяца тяжелого выздоровления…

За это время Инсар успел познакомиться с теми, кто лечился в огромном госпитале вместе с ним, благо он прекрасно понимал и говорил по-французски – туареги говорят не только на своем берберском наречии, но и прекрасно общаются на французском языке, когда приходят на большие ярмарки в более или менее цивилизованных районах Африки… Амаль позаботилась о том, чтобы Инсар знал и этот язык, и теперь он был безмерно благодарен этой девочке…

Здесь, в госпитале, он узнал и о Французском иностранном Легионе, и о том, что делают его бойцы по всему миру, и историю своего чудесного спасения… Узнал, что называется, из первых рук – лейтенант Франтишек Дворжецки довольно часто навещал своего «найденыша», чтобы узнать о его самочувствии…