Текст книги "Танго теней"

Автор книги: Андрей Негривода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 41 страниц)

Он отвернулся, и с хмурым видом разглядывал белые буруны в кильватерной струе…

А на баркасе Катрана уже поджидали неприятности в виде разъяренного, «убитого» им диверсанта…

– Ага-а! Вот ты и догреб до неприятностей, «двенадцатый»!.. Ну-ка, бойцы, расчехлите-ка по-быстрому этого «водоплавающего»! – Приказал мичман матросам. – Ща мы посмотрим, шо оно такое за «то, шо плавает»!..

Диверсанты проиграли этот бой по всем статьям…

На баркасе их уже было четверо. Но, что самое важное – на палубе лежали четыре черных резиновых мешка с «минами». Не «погибнуть» и не «попасть в плен» сегодня удалось только троим «ведущим», а что толку? Без «мин», борт крейсера головой не прошибешь – не торпеда чай!..

Об этом же подумали, наверное, да и правильно сделали, и водолазы Караулова – все шестеро тоже уже были на борту… Ну, и, понятное дело, «восьмерка», которая готовилась сменить их в скором времени…

«Противники», Старые знакомые, особенно «сундуки», весело общались между собой, подтрунивая над разъяренным Барракудой:

– Вот это ты да-ал, Васек!!! – Ржали они в голос, как застоявшиеся жеребцы. – Это кто ж такой нашелся, шо сумел «лучшего мичмана Флота» сделать?! А-ха-ха!!!

– Щас я его сделаю! Матросы! Ну-ка вскочили! – Рявкнул «диверсант». – Расчехляйте «двенадцатого» – мне с ним потолковать немного надо, уму-разуму поучить! Про уважение к Старшим!..

Когда с Владимира общими усилиями стянули водолазный костюм, и все увидели, наконец-то, обидчика Катрана, на баркасе повисла такая тишина, что, казалось, было слышно, как шепчутся между собой рыбы в воде…

– Ну, иди сюда, тюлька… – Улыбнулся зловеще Барракуда. – Ща я тя жизни учить буду…

«Учитель», надо признать, был очень серьезным противником…

Чуть ли не на голову выше, сухой, жилистый, он своими плавными движениями и в самом деле напоминал опаснейшего морского хищника, едва ли не опаснее, чем акула – барракуду…

Он поиграл мышцами, разминаясь, и стал медленно приближаться к Володе…

«…Крепкий, гад… – Подумал матрос Ечин. – И опытный, наверное… Попал ты, Вовка… И надо было именно его «глушануть»!.. Ладно! Прорвемся!..»

Владимир встал в боксерскую стойку, чем вызвал улыбку «учителя», мол, ну-ну, давай-давай, тюлька…

А у ходовой рубки баркаса замерли в ожидании офицеры – «посредник», Дед и Атас – им, видимо тоже было интересно посмотреть, чем же закончится все-таки этот «урок выживания на Флоте»…

– Так ты еще и боксер? – Чуть было не засмеялся «диверсант». – Ну, иди к Барракуде, малек, щас я тебя съем!..

Бросок «диверсанта» Володя натурально прозевал – опыта не хватило…

Да и не мудрено – такую резкость, надо сказать честно, можно было ожидать от кобры, от гюрзы, например, но только не от человека с ростом под 190 сэмэ…

Удар сбоку в челюсть был такой силы, что Вовка рухнул на палубу, как подкошенный…

«…Ни фуя себе прилетело!.. – Перед его глазами летали цветные райские птички. – Словно лошадь лягнула!..»

– Вставай, сопля! Урок еще не закончен! – Послышалось рядом. – Хотя, лучше полежи, и подумай, о своем неправильном поведении!..

Но… Он встал на четвереньки, и кое-как выпрямился, опять утверждаясь в вертикальном положении. И опять встал в боксерскую стойку.

Чем немало озадачил «учителя»:

– Не понял! – Старший мичман Рыбак даже перестал переминаться с ноги на ногу. – Да ты, видать, совсем без мозгов, матрос! Или кессонку подхватил?.. Так я тебе щас декомпрессию устрою…

Теперь Володя знал, на что способен его противник, и ожидал его броска. И даже почти сумел среагировать!.. Но… Опять оказался на палубе, больно ударившись затылком о резиновый мешок «диверсантов»…

– Ты, твою мать, должен соблюдать субординацию, тюлька! Раз дали по хоботу – лежи и не дергайся больше, чтобы его не оторвали на совсем! И вообще!.. – Старший мичман стоял прямо над поверженным Володей и тыкал в него сухим пальцем, увещевая. – Вот если бы меня Атас на воздух высадил, или кто-то из твоих «сундуков», если бы сумели, конечно – это еще другое дело, а ты!.. Ты бы, сопля, еще бы деда попробовал высадить! Придурок, селедка лупоглазая…

То, что произошло дальше, не ожидал никто из присутствующих на этом баркасе. Да и во всем ЧФ, наверное!..

Лежавший на палубе матрос опять встал на четвереньки:

– Меня не Селедка зовут…

– Чего-о?!! – Опешил «диверсант». – Чего-чего?!!

– Меня Катраном назвали!..

И он наотмашь, со всей силы, шарахнул Катрана мешком с муляжами мин по уху… А мешок тот весил никак не меньше пары-тройки килограмм…

И мичман выпал в нокаут…

Он закатил глаза к небу, и как стоял, так и рухнул всем телом на палубу баркаса…

К поверженному «лучшему мичману Флота» молча, бросились матросы, окатили водой и барракуда стал потихоньку приходить в себя, оглядываясь вокруг шалым взглядом.

А рядом с ним уже присел на корточки Дед:

– Ну? Как? Пришел в себя, Василий?

– Твою мать!.. Чем это меня отоварили?

– «Миной»… – Улыбнулся капитан третьего ранга. – Нашей же «миной», Вася!.. А ничего Катран у Атаса в группе вырос, а? Зубастый!..

– Да я ему сейчас все зубы через жопу повыдергиваю!..

– Отставить, Катран!.. Он тебя за сегодня уже второй раз «макнул»… И, кстати… Стыдно, конечно, но мне «завернул ласты» тоже он…

– Шутишь!!! Тебе, Деду, этот сопляк, под водой?!! Быть такого не может!!!

– Но это факт… – Вздохнул офицер. – Поэтому я и предложил лейтенанту отдать его к нам, по переводу… А малого ты, Вася, больше не трогай! Ему и так сегодня приключений хватило на полгода вперед! Добро? Он был прав – на наших «ИДАх» погон не приклеивают! А под водой все равны, сам знаешь!..

– Ладно… – Мичман уселся, огляделся вокруг, и посмотрел странным взглядом на Владимира Ечина, сидевшего у противоположного борта. – Раз ты просишь… Во дела-то!.. Кто бы сказал мне еще два часа назад, что такой малек «сделает» меня и Деда, я бы ему морду набил за оскорбление! Точно тебе говорю!..

– Подрастает смена, Вася, подрастает… Ну, че, как думаешь? Пригодится нам такой вьюноша?

– Да уж, смена… – Пробурчал мичман уже без злобы. – Хороший пацаненок вырос… А к нам можно!.. Я бы из этого, кх-м-м, пулю слепил бы!..

– «Шесть шаров» тебе, матрос! – Командир «диверсантов» обернулся к Владимиру. – Это тебе при людях Дед сказал, капитан третьего ранга Ананьев!.. И готовься после учений к переводу ко мне на МРП – это тоже я сказал!..

– Так! Товарищи офицеры! – Подал голос «посредник». – Попрошу на катер! Поедем на доклад к Командующему… …В тот, такой памятный для Сергея, день, который, как оказалось впоследствии, перевернул всю его жизнь, офицеры вернулись с крейсера управления на плавбазу только через несколько часов. К тому времени, когда обе группы водолазов, и «диверсанты», и «охранники», успели привести себя в порядок после напряженного дня и теперь, «травили тюлю» потихоньку, чтобы скуку развеять в ожидании командиров…

– Слышь-ка, малек, ты откуда такой резвый взялся?..

К Владимиру подсел мичман Рыбак, и он, совершенно инстинктивно, отодвинулся от Барракуды подальше.

– Я уже отвечал сегодня вашему «кап три», тащ «старман» – «От папы с мамой»…

Барракуда улыбнулся, и совершенно неожиданно оказалось, что у него доброе лицо и веселые глаза:

– Ладно! Не дергайся… Не съем же я тебя, в конце концов!.. Да и нельзя теперь уже – ты же у нас сегодня на весь Флот прогремел! Теперь только и будет разговоров…

– Че это?

– Ну, тебе простительно не знать… Ты же служишь-то еще… – «Старший сундук» потеребил свои жесткие, пшеничного цвета усы. – Дед… В смысле капитан третьего ранга Ананьев… Самый заслуженный на ЧФ «бопл»… Он еще во Вьетнаме свою первую Красную Звезду заработал, а потом с твоим лейтенантом в Египте по фарватеру Хургады здорово поползал, наши же мины снимая… А год назад и в Африке здорово отметился…

То, что говорил сейчас Владимиру этот мичман, с которым они так странно познакомились, было ошеломляющей новостью! Ему даже стало стыдно…

– А вы, тащ Стар ман?

– Вот так ты теперь ко мне будешь обращаться только при незнакомом тебе начальстве! – Говоривший сделал «страшные глаза». – Иначе опять в репу получишь!.. Я для тебя теперь только Барракуда, или Василий, в обиходе…

– Но вы же…

– И только так!!! И поверь мне, что это позволено очень узкому кругу людей… Ты, говнюк малолетний, даже и не понял еще, че ты сегодня сделал! – Старший мичман опять улыбнулся. – Случайности в нашем деле, конечно, тоже случаются, только… Высадить из воды Барракуду, «завернуть ласты» Деду, а потом опять высадить Катрана «в осадок»… И все это в течении одной «склянки»!.. С тобой теперь на Флоте любой мореман с «капустой» на «фуре» за руку здороваться будет… Эх ты, малек бестолковый!..

Володя смотрел в веселые глаза мичмана и не понимал, что происходит:

– А вы, тащ…

Катран поднес к носу Володи сухой, костистый, но, тем не менее, увесистый кулак:

– Катран! Или Вася! Или в табло получишь!.. Ясно, товарищ матрос?

– Так точно, тащ… А ты, Катран?.. Откуда про «кап три» все знаешь?

– А я с ним уже 10 лет в связке под воду хожу… Я вот таким же «мальком», как ты сейчас, был… Во все жопы вместе с ним вдвоем лазали… Эх ты, тюлька!.. И не надо хмурить мне тут бровки свои – мал еще! – Мичман хлопнул ошарашенного матроса по плечу. – Но закваска в тебе изначальная – то, что надо!.. Я тут, было дело…

Барракуда закурил и продолжил:

– Я тут подумал, малек… Если Дед тебя к нам заберет… А он мужик настойчивый! Сказал – сделает!.. Я подумал тебя в инструкторы по РБ определить, раз ты, засранец, и меня и его «сделать» смог… А наш Дед… Хороший мужик, справедливый… Но и суров иногда, когда обосрешься не по делу… Такой «пистон» вставить может, что аж до гланд достанет!.. Что, чувствую, меня после сегодняшнего «похода» и ждет…

– Ты это, Василий… Я же не специально тебя…

– Ладно! Не думай о том! Ты сегодня просто «Супер»!.. Твой день!!! А о том, что будет – то моя забота… Чай не первый день на Флоте… …– Барракуда, построй людей! – Раздался голос Деда через несколько секунд после того, как катер пришвартовался к борту плавбазы.

– Строиться для встречи командира! – Рявкнул Старший мичман, и подождал несколько секунд, пока на палубе образовался строй в две шеренги. – Р-равняй! Смир-рно! Р-равнение на лево! Товарищ кап три ранга!..

– Вольно! – Подал команду Дед.

Он хоть и был сегодня проигравшей подводную схватку стороной, но настроение, видимо, ему испортить никому не удалось – Дед едва заметно улыбался… Как и Атас, который стоял рядом с ним…

Ананьев что-то шепнул Караулову, тот что-то ему ответил, и…

– Матрос Ечин!

– Я! – Гаркнул Владимир.

– Выйти из строя!

Володя сделал все, как было положено по Уставу – сделал два шага и четко повернулся кругом лицом к строю…

«…Вот сейчас тебя и трахнут, Вовчик!.. – Подумал он. – И так тебе и надо! Не хрена было высовываться!..»

А Ананьев, тем временем, произнес:

– За проявленные навыки и мастерство в ходе учений, матрос Ечин Владимир Александрович награждается Грамотой Главкома ВМФ! Поздравляю, матрос!

– Служу Советскому Союзу! – Рявкнул обалдевший Сергей.

– Стать в строй!

– Есть!..

– Старший мичман Рыбак!

– Я! – Гаркнул из строя Катран.

– Личному составу отдыхать!.. Идем домой…

– Р-равняйсь! Смирно! – Скомандовал Барракуда. – Вольно! Р-разойдись!

Строй рассыпался, и сослуживцы Володи бросились, было, его поздравлять, когда над палубой плавбазы прозвучала еще одна команда:

– Ечин! Ко мне!

Володя подскочил к Ананьеву, стоявшего неподалеку в окружении Караулова и Рыбака:

– Товарищ капитан третьего ранга!..

– Вольно! – Скомандовал Дед и улыбнулся. – Ну что, налаживается служба?

– Так точно! – Улыбнулся в ответ матрос.

– Ну, вот и отлично! Тогда отправляйся к баталеру исправлять свою «фланку», и что бы через полчаса я тебя видел на палубе «сексуальным» с лычками Старшины второй статьи!

Видимо это замечание было неожиданностью, не только для самого Владимира, но и для всех остальных, судя по тем вопросительным взглядам, которыми посмотрели на Деда и Атас, и Барракуда…

– Мое звание «матрос», товарищ капитан третьего ранга… – Проговорил он, растерянно глядя на Караулова. – А читки приказа о присвоении мне звания еще небыло…

Ананьев только улыбнулся еще раз:

– Соответствующий приказ, я как твой новый командир, подпишу через несколько минут. А вот приказ о твоем переводе на МРП уже подписан командиром бригады…

– Не понял? – Возмутился Атас. – Ты че делаешь, Дед?!! Лучших «кадров» из группы отбираешь? Да еще и за моей спиной! Я напишу рапорт!..

– Не пыхти, Витек… Приказ пришел еще неделю назад, но его до конца учений было решено не зачитывать… – Ананьев как-то хитро взглянул на лейтенанта. – В общем… В свою «тихую гавань» ты уже не пойдешь, Атас… На траверзе Тендры мы перегружаемся на нашу плавбазу и идем в Одессу…

– Так «читки» ж небыло!..

– Так будет!.. В общем так… Лейтенант Караулов, назначен на должность замкомандира 160 МРП… Моим, то есть, замом… Еще есть вопросы, лейтенант?

– Разрешите обратиться, тащ капитан третьего ранга! – Подал голос Владимир Ечин.

– Слушаю, Старшина.

– Тащ капитан три ранга… А можно вместе со мной перевести еще одного матроса?

– Можно Машку, за ляжку! Ты на Флоте Старшина, а не в Хурхояровке!.. Что за матрос?

– Наливайко! Мы с ним вместе призывались и вместе в «учебке» были…

– Это тот, который твоя «команда»? – Спросил Атас.

– Так точно, тащ нант! – Улыбнулся Сергей. – Скат!

Остафьев взглянул на Караулова, а тот кивнул:

– Хороший матрос… Пригодится…

– Берешь дружка на буксир? А он не протабанит?

– Никак нет! – Рявкнул уверенно Сергей.

– Добро! Сообщи ему, пусть тоже готовится.

– Есть! Разрешите идти?

– Свободен!..

***

 
Март 1999 г.
Калининградская область. Поселок «Парусный»…
ДКБФ…
На «пенсию!»..
 

…В громкоговорителях, закрепленных на столбах, что-то громко щелкнуло, и над пирсом раздался, искаженный голос «Дежурного по части»:

– Капитана третьего ранга Ананьева и капитан-лейтенанта Ечина к командиру части! Повторяю!..

Дед и Катран только переглянулись:

– Не понял! – Проговорил Ананьев. – Шо за на фуй?!! Среди учебного процесса… Тревога что ли?

– Что-то точно случилось, Дед… – Проговорил каплей Ечин. – Наш Еж просто так, без «дела» к себе никого не вызывает…

Это было истинной правдой…

Командир учебного центра «Парусный», суровый, как гранитный утес, контр-адмирал Буторин, который будучи, наверное, самым известным боплом на всех Флотах, и отдавший этому делу около 40 лет жизни, столько же времени носил «имя» «Морской Еж»…

И попадать под горячую руку этому суровому, шестидесятилетнему подводному спецназовцу не рисковал никто… …Уже через несколько минут в дверь кабинета постучали:

– Разрешите, товарищ контр-адмирал! – Проговорил Ананьев, и вошел в кабинет.

За ним последовал Ечин.

Еж молчал, грозно сдвинув брови на переносице, ожидая уставного доклада.

«…Хреновые дела! – Подумал Катран. – Если он даже Деда сейчас заставляет доложить по Уставу, то… Жди крупных неприятностей!..»

– Капитан третьего ранга Ананьев по вашему приказанию прибыл! – Проговорил Дед, ни мало удивленный таким холодным приемом.

– Капитан-лейтенант Ечин по вашему приказанию прибыл! – Проговорил положенные слова и Катран.

– Вольно! – Прогудел контр-адмирал, не поднимаясь из-за стола.

Он пристально посмотрел в глаза Ананьева и проговорил:

– Сколько мы с тобой вместе прослужили, Дед?

– Не меньше «четвертака» по разным Флотам… – Ответил Ананьев, озадаченный таким началом.

– И спасал я тебя, Дед, не один раз, прикрывая все твои анархические выходки! – Адмирал метал молнии глазами. – Ты бы уже если не адмиралом был, то капитаном первого ранга обязательно! Так?

– Так точно, Еж! – Проговорил Ананьев, смутно уже догадываясь, что будет дальше. – По крайней мере, с Флота меня все еще не выбросили…

– И поверь, что стоило это мне очень больших трудов!.. И тебя оставили служить только под мою личную ответственность, вспомнив то, что мы с тобой в Анголе устроили!.. – Адмиральский тон становился все более грозным. – Ты сам-то помнишь, Дед?

– Такого не забыть… – Ответил Ананьев, и посмотрел поверх головы адмирала. – Славно тогда прогулялись…

– И я помню, Дед! Помню, что обязан тебе жизнью! – Проговорил адмирал Буторин. – И именно поэтому, столько лет спасал твою бунтарскую задницу!!!

Адмирал грохнул пудовым кулаком по столу, и поднялся во весь свой богатырский рост:

– Но и моему терпению, товарищ капитан третьего ранга Ананьев, иногда приходит конец! – Взгляд адмирала метал молнии – сейчас Буторин был похож на разгневанного Посейдона. – Почему по окончании операции не доложил, об инциденте?!!

Ананьев и Ечин только переглянулись недоуменно – в последнем их боевом задании, которое они выполняли всего-то месяц назад в далеком Индийском океане, все прошло без сучка и задоринки:

– Еж… На операции не случилось никаких инцидентов! – Ответил Дед. – Все прошло согласно четкому плану, и…

– Я говорю про ту операцию, в августе, когда ты… – И тут адмирал бросил такой взгляд на Ечина, что у каплея мурашки побежали по телу. – И твой башибузук-любимчик поднимали фельдъегерский спецпортфель со дна Красного моря! Почему не доложили?!!

И двое Старых друзей опять недоуменно переглянулись…

– Разрешите доложить, товарищ контр-адмирал… – Проговорил Катран.

Но адмирал прервал его на полуслове:

– Вы, товарищ капитан-лейтенант, вообще хоть отдаете себе отчет в том, чью жизнь подвергли риску?!! – Рявкнул Еж так, что звякнули хрустальные станы. – Я уже не говорю о том, что именно этот подполковник, тогда еще, был куратором и непосредственным руководителем всей операции!!!

– Но ничего особенного небыло…

– Небыло?!! А на кого было направлено боевое оружие?!!

– Еж… – Ухмыльнулся Дед. – Так это ж просто спектакль был… Ну, чтобы этот «супер» особо не пер на чужой территории…

– Этот «супер», как ты говоришь, теперь стал полковником и начальником Управления ФСБ!.. – Буторин заговорил медленно и очень тихо, что было самым плохим признаком. – По должности, теперь даже я, контр-адмирал, обязан первым отдавать ему честь, если случится!.. Теперь понятно, капитаны, мать вашу за ногу! Яшку вам в глотку!

Ананьев посмотрел на своего Старого друга:

– Понятно… Эта гнида решила вспомнить Старую обиду… Вонь поднял?

– Вонь – это вообще не то слово, Дед… – Проговорил адмирал, и опустил взгляд на свои кулачищи, пряча глаза. – Он обратился с жалобой на действия «кап три» Ананьева и «каплея» Ечина непосредственно к Главнокомандующему ВМФ России Куроедову… В рапорте было указано на то, что «во время проведения боевой операции на территории другого государства, означенные офицеры не подчинились прямому приказу командира, и угрожали ему боевым оружием»!.. Адмирал Флота спустил указание разобраться в инциденте нашему, Командующему ДКБФ… А наш адмирал направил мне прямой приказ…

– Пенсия, Василий? – Проговорил Дед. – Наш-то Иванов особо никогда не разбирался… Так что? Пенсия?

Контр-адмирал поднял на Деда и Катрана тяжелый взгляд, в котором сквозило огромное сожаление:

– Увольнение, Толя… Увольнение с Флота вчистую!.. Обоих!.. «Без сохранения пенсионных льгот, и права ношения формы и личного оружия»… – Проговорил прославленный бопл. – Эх! Мать вашу, товарищи офицеры!!!

Адмирал резко встал из-за стола и нервно зашагал по своему кабинету:

– Что ж вы, два болвана, сдержаться не могли, что ли? Ведь знаете же, как никто другой, что с «фээсбэшниками» лучше не лаяться! – Он подошел к Катрану. – На хрена ты на него АПС наставлял, долбоюноша!!! По его рапорту я вас вообще обязан отдать под трибунал, разжаловать, лишить наград, и посадить лет на 5-7 каждого!.. Собственно именно это Командующий Флотом и приказал…

Адмирал нервно мерил шагами свой кабинет и бросал рубленные фразы:

– Сутки!!! Сутки, мать вашу, мне пришлось его уговаривать, чтобы добиться хотя бы вот такого результата! – И проговорил сокрушенно, глядя в окно. – Эх, бля!.. Каких боплов теряю, мать вашу!!! И ведь сделать же ничего уже нельзя!..

– Что теперь, Вася? – Спросил Ананьев довольно спокойным голосом, но чувствовалось, что он на пределе. – Какие будут дальнейшие приказания, товарищ контр-адмирал?

Еж обернулся к офицерам, и проговорил уставшим голосом:

– Приказ о вашем увольнении, Дед, Катран, мною сегодня уже подписан, и об этом уже доложено Командующему Флотом… Вам дается 7 суток, на то, чтобы сдать все дела своим заместителям, товарищи офицеры…

– Мы уже не офицеры, товарищ контр-адмирал! – Проговорил Катран довольно резко. – Приказ уже подписан!..

Адмирал Буторин резко, словно прицелился, взглянул на Ечина:

– Ты мне тут не смей на меня обижаться, тюлька! – Рявкнул Еж злым голосом. – Я тебя, сопляк, во-первых – много Старше по званию, а во-вторых – вдвое Старше по возрасту! Ты, каплей, когда у своего отца еще только белым головастиком с одного места свисал, Морского Ежа уже все Флота Союза знали!!! С уважением обращаться ко мне, каплей! С уважением!!!…

– Простите, товарищ контр-адмирал… – Ечин потупил взгляд. – Случайно сорвалось… Нервничаю немного…

– Ладно, Володя… – Это был первый, и единственный раз, когда Еж назвал Катрана по имени. – Я все понимаю… Но! Бывших офицеров не бывает, и ты это знаешь!!! Особенно если они настоящие, а такие, как этот «фээсбэшный» полковник, Гришин мать его!.. Гнида…

– Разрешите идти? – Подал голос Дед.

– Идите, товарищи офицеры! – Проговорил адмирал. – Сдавайте дела… О выполнении доложите!..

И уже на пороге Дед услышал слова, сказанные адмиралом ему в затылок:

– Если уж вас двоих и уволили с Флота, Толя, то я буду добиваться того, чтобы эта ваша пенсия была, по крайней мере, почетной! Со всеми полагающимися вам с Катраном правами и ль Гуннами, положенными боевым, заслуженным, орденоносным офицерам!

– Спасибо, Василий… – Ответил Ананьев и грустно улыбнулся. – Я всегда знал, что ты хороший командир…

– А иначе нельзя, Толя!.. По крайней мере, мне нельзя!.. …8 марта 1999 г… …Сегодня у Деда и Катрана, был первый день «гражданской жизни»…

Они сидели в маленьком, но очень аккуратном домике-пятистенке, который бывший «кап три» Ананьев построил совсем недавно, думая, что это будет его дача под Калининградом, после выхода на пенсию…

Но… Все оказалось совсем иначе…

Служебные квартиры, находившиеся на территории закрытого военного городка, уволенным «с позором» Ананьеву и Ечину пришлось освободить…

И теперь этот крохотный домик стал для прожженных вояк единственной на двоих тихой гаванью… …– Ну, что, Дед? Примем по маленькой?

Ананьев только ухмыльнулся грустно:

– Вот так вот, Володя… У людей сегодня праздник, женщин своих поздравляют… А мы… Как два Старых краба-отшельника… Отмечаем день нашего изгнания из колонии…

– Ну, ты-то, Дед, не Старый еще! – Деланно улыбнулся Владимир. – У тебя теперь вся жизнь впереди, Иваныч!

Хотя…

Всегда такой «живой», жизнерадостный и деятельный, полный сил и оптимизма, моложавый «вечный капитан третьего ранга» Ананьев, за эту последнюю неделю превратился… Нет! В Старика он не превратился, конечно, но… Дед очень изменился… Очень!!!…

– А ты знаешь, Володя, сколько мне лет? – Как устало проговорил Ананьев. – Мне же уже 52…

– Да ну, нах! – Проговорил опешивший Катран. – А я-то думал, что…

– Это у тебя, Володя, в твоих 30 лет еще все впереди, и небо в алмазах… – Грустно ухмыльнулся Дед. – А я… Идти какой-нибудь банк охранять, или фирму – так не возьмут с такой формулировкой выхода на пенсию…

– Так и меня не возьмут! -…Да я и сам не пошел бы, Володя… А вот ты… – Ананьев даже немного улыбнулся и в его глазах на один миг зажглись былые искорки задора. – Ты молодой еще, Катран! Зубастый – моя школа!!!.. Ты в этой жизни еще пробьешься – времени у тебя предостаточно, а уж опыта, так на десяток «гражданских пиджаков» хватит, и еще самому останется!.. Да хоть бизнес какой соорудишь, или еще что…

– Ну а вы-то как, Анатолий Иванович? – Произнес неожиданно даже для самого себя Катран.

А Ананьев от этого обращения даже поперхнулся:

– Не понял?!! – Он грозно свел брови на переносице, и опять превратился в легендарного бопла. – Как ты меня сейчас назвал?!!

– Ну-у…

– Ты мне тут не нукай, каплей! – Дед хрястнул кулаком по столу. – Что возраст мой смутил? Так я еще не Старый! И ты даже думать так не смей! И для тебя я навсегда останусь Дедом, или, на крайний случай, Иванычем! И никак иначе, Володя! Потому, что мы боевые друзья? Приказ ясен?

– Так точно, тащ кап три! – Проорал во всю глотку Ечин, как в былые времена.

– Ну, вот и славно! – Улыбнулся Ананьев. – А теперь выпьем по маленькой!

Они осушили свои рюмки, закусили солеными огурцами, которые смачно похрустывали на зубах, и Ечин вдруг спросил:

– Что теперь будешь делать, Дед?

Ананьев задумался на несколько минут, и только потом ответил:

– А что мне еще остается, Володя?.. Построю теплицу… И будем мы с тобой на этих шести сотках фрукты-овощи выращивать… Или цветы… Жить-то как-то надо… – И он внимательно посмотрел на Ечина. – Чай не пропадем вдвоем, как думаешь?

Катран встал из-за стола, и вышел из дома на маленькое крыльцо:

– Не могу я, Дед…

– Что не можешь?

– Тебя, Иваныч, с Флота из-за меня поперли… Все отняли…

– Ты это брось, каплей!.. -…Только этот домишко у тебя и остался, Дед… – Проговорил Владимир, глядя куда-то вдаль. – Не могу я его с тобой делить… Спасибо тебе, конечно, но… Да и придумал я уже, чем заняться в жизни… Вот хотел твоего совета спросить…

– Ну? Говорил, Катран!.. Хотя я вижу, что моего совета тебе не особенно и требуется – решение ты уже принял…

Владимир обернулся, посмотрел в пытливые глаза своего учителя, и проговорил:

– Всегда ты все про меня знал, Дед…

– Я слушаю, Володя…

– Я поеду в Легион служить, Дед… Во Францию…

Ананьев свел брови на переносице:

– Та-ак! А как же Присяга, которую ты давал?

– А ведь я ей не изменяю, Иваныч! Сам же знаешь, что там служба по контракту!

– И что? Кем ты там будешь, Катран? Если ты туда попадешь, конечно…

– Хочу попасть на Майотту…

Это заявление Катрана было настолько неожиданным, что Дед думал над ним несколько долгих минут:

– На Майотту, значит?.. – Проговорил он, наконец. – Там, насколько я помню, стоит специальный отряд Легиона. Наши с тобой коллеги – отряд «Морских Коммандос»… И командует ими полковник Ла Грасс… Или я ошибаюсь?

– Все верно, Дед… – Ответил Владимир. – Именно в отряд к Ла Грассу я и хочу попасть…

***