Текст книги "Торговцы во времени (сборник)"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

  Глава 14

– Ну, вот моя история. Остальное вы знаете. – Росс протянул руки поближе к небольшому костру, разведенному в яме, которую он помогал выкопать, и согнул в тепле сведенные холодом пальцы.

Из-за россыпи искр на него требовательно смотрели глаза Эша, чересчур яркие на охваченном лихорадкой лице. Беглецы укрылись в уголке, где массивные остатки старого обвала образовали удобную пещеру в форме кармашка. Макнил ушел на разведку под серый мелкий дождь, а с их побега йз поселения прошло уже почти двое суток.

– Так что в конечном счете эти чокнутые оказались правы. Они только времена перепутали. – Эш слегка повернулся на постели из кустов и листьев, которую они сгребли, чтобы ему было удобнее.

– Не понимаю...

– Летающие тарелки, – ответил Эш, странно тихо засмеявшись. – Это была дикая возможность, но в книгах она была с самого начала. От этого Келгариес просто лопнет от злости...

– Летающие тарелки?

Должно быть, Эш бредит от лихорадки, подумал Росс. Интересно, что ему делать, если Эш вдруг захочет встать и уйти. Не может же он привязать человека с тяжелым плечевым ранением, и к тому же он не был уверен, что может победить Эша в настоящей борьбе.

– Этот корабль-шар был построен не на этой планете. Напряги мозги, Мердок. Подумай о своем друге с пушистым личиком и о лысом. Разве нормальные люди так когда-нибудь выглядели?

– Но... космический корабль... – Именно над этим так долго и унизительно смеялись. Когда людям не удалось осваивать космос дальше, после первого радостного возбуждения по поводу полетов на Луну, космические полеты стали предметом глумления. С другой стороны, у него были свидетельства, которые он сам лично видел и слышал. Технический уровень на спасательной шлюпке выходил за рамки его жизненного опыта.

– Все это внушалось исподволь, – сейчас Эш лежал распластавшись, задумчиво глядя на выступавшие из земли бревна, которые образовывали незаконченную крышу, – вместе со многими другими незаурядными идеями, неким джентльменом по имени Чарльз Форт, которому доставляло немало удовольствия в подстрекательстве к тому, что он сам считал чрезвычайно раздутой научной напыщенностью. Он составил четыре книги, в которых были приведены сводки необъяснимых явлений, которые, он рассчитывал, объяснят его ученые-современники. И одним из его незаурядных предположений было то, что такие явления, как обширные искусственные земляные работы, обнаруженные в Огайо и Индиане, изначально созданы космическими жителями/пришельцами, потерпевшими крушения, как сигналы SOS – да, интригующая идея... Мы знаем, что в этом случае он ошибся, но ведь могут быть и другие.

– Но если такие космические корабли терпели крушение и падали на нашу планету, то не понимаю, почему мы не находим их остатков в нашем собственном времени?

– Потому что остатки, которые ты осматривал, были в ледниковом периоде. Ты хоть догадываешься, как давно это было, если вести отсчет от нашего времени? Было по меньшей мере три ледниковых периода – а ведь мы не знаем, в какой именно русские ездили в гости. Эта эпоха началась за миллион лет до нашего рождения, а последняя глыба льда растаяла в районе Нью-Йорка где-то тридцать восемь тысяч лет назад, парень. Если считать по шкале человеческого развития, это была самая заря Каменного века: крайне немногочисленные поселения первого настоящего человека старались приблизиться к немногим более теплым окраинам пустыни.

Климатические изменения, географические изменения – все меняет лицо наших континентов. В Канзасе было море; Англия была частью Европы. Так что даже если там затерялось пятьдесят кораблей, их могло растереть в порошок потоком льда, схоронить на огромной глубине после землетрясений, или они просто рассыпались от ржавчины за много поколений до того, как их, к своему удивлению, обнаружили бы первые настоящие представители вида homo sapiens. Конечно, слишком много таких остатков и нельзя было обнаружить. По-твоему что, эта планета была для них как липкая бумага для мух?

– Но если корабль разбивался один раз, почему они не разбивались потом, когда люди уже могли понять, что это такое? – возразил Росс.

– По многим причинам – причем все из них возможны и в принципе вписываются в узор истории этого мира, как мы ее знаем. Цивилизации расцветают, существуют и приходят в упадок, и каждая уносит с собой в Лету некоторые из открытий, которые возвеличили ее.

У шумеров когда-то был исхоженный торговый маршрут в Индию. Торговцы Бронзового века открыли дороги в Африку. Римляне знали о Китае. Но потом каждой из этих империй пришел конец, и эти торговые маршруты были забыты. Для наших средневековых европейских предков Китай был почти легендой, а факт, что китайский флот успешно плавал до Восточной Африки, был неизвестен. А если наши космические путешественники представляли собой некую звездную конфедерацию или империю, которая жила, достигла своего максимума и снова впала в ограниченное их планетой варварское состояние еще до того, как первые люди начали рисовать на стенах пещер?

Или предположим, что этот мир оказался неудачным рифом, о который разбилось слишком много кораблей и грузов, так что вся Солнечная система была внесена в черный список, и в дальнейшем капитаны космических кораблей стали избегать ее? А может быть, у них даже есть какое-нибудь правило, что, когда на планете появляется ее собственная примитивная раса, ее следует обходить стороной, пока она сама не откроет возможность космических полетов.

– Да. – В каждом из предположений Эша была львиная доля здравого смысла, и Росс вполне в них верил. Легче было думать, что и Пушистое Лицо, и Лысый были жителями другого мира, чем решить, что их тип существовал на этой планете до того, как появился его собственный вид. – Но как русские смогли найти этот корабль?

– Если этой информации нет на пленках, которые мы смогли захватить с собой, наверное, мы никогда этого не узнаем, – вяло сказал Эш. – Я вообще сделал бы одно предположение. Русские триста лет из кожи вон лезли, чтобы освоить Сибирь. В далеком прошлом в некоторых частях этой огромной страны изменения климата происходили почти что за одну ночь. Во льду обнаруживали замерзших мамонтов с растениями в желудке, переваренными только наполовину. Как будто животных мгновенно подвергли глубокой заморозке. Если в их раскопках русские наткнулись на остатки космического корабля, остатки, сохранившиеся достаточно хорошо, чтобы они поняли, что обнаружили, то, возможно, они начали искать в более далеком прошлом, чтобы найти еще более нетронутый образец более раннего периода. Эта теория соответствует всему, что мы сейчас знаем.

– Но почему пришельцы сейчас напали на русских?

– Капитаны кораблей никогда не жаловали пиратов. – Эш прикрыл глаза.

Вопросы, просто поток вопросов, которые Росс хотел бы задать. Он разгладил ткань на рукаве, тот материал, который плотно прилегал к телу и согревал его настолько, что никакой другой одежды не требовалось.

Если Эш прав, то в каком же мире соткана эта ткань и какое же расстояние она преодолела, чтобы теперь он мог ее носить?

Неожиданно в их укрытие проскользнул Макнил, бросивший к костру двух зайцев.

– Как оно? – спросил он, когда Росс начал их потрошить.

– Умеренно плохо. – Эш, не открывая глаз, опередил Росса.

– Мы далеко от реки? А спутники у нас есть?

– Около пяти миль – если лететь по воздуху... – сухо отвечал Макнил. – И со спутниками все в порядке – множество!

От этой фразы Эш поднялся, опершись на здоровый локоть.

– Что за спутники?

– Не из поселения. – Макнил хмурился, глядя на костер, в который он экономно подбрасывал небольшими порциями дрова. – На склонах горы что-то происходит. Выглядит так, будто это массовая миграция. Я насчитал пять семейных кланов, продвигающихся на запад, – и все за одно утро.

– Их могли отправить в путь рассказы беженцев из деревни о ночных дьяволах, – размышлял Эш.

– Может быть. – Но убежденности в голосе Макнила не было. – Чем быстрее мы отправимся вниз по течению, тем лучше. И надеюсь, подлодка будет ждать нас там, где ребята и обещали. У нас все же есть одно преимущество – весеннее половодье убывает.

– А высокая вода должна оставить множество материалов для плота. – Эш снова улегся. – Мы пройдем эти пять миль завтра.

Макнил беспокойно заерзал, а Росс, почистив зайцев и насадив на вертел, бросил их в костер жариться.

– Пять миль по такой местности, – заметил младший из них, – это вообще-то поход на целый день. – И подумал: «для здорового человека».

– Я пройду, – пообещал Эш, и его компаньоны знали, что до тех пор, пока тело будет его слушаться, препятствий к выполнению обещания не возникнет. И еще они знали, что спорить бессмысленно.

Как оказалось, Эш и вправду был дважды пророком. Они действительно совершили переход до реки на следующий день, и материал для сооружения плота там действительно был в изобилии, отмечая верхний уровень воды в половодье. Миграция, о которой сообщил Макнил, еще не закончилась, и троица не раз пряталась, наблюдая за прохождением маленьких семейных кланов. Один раз их маршрут пересекло и племя значительного размера, в котором были раненые; они искали брод у реки.

– Да, их сильно потрепали, – прошептал Макнил, когда они наблюдали, как люди, сбившись в кучу, семенили вдоль воды, пока разведчики проверяли реку в поисках брода вверх и вниз по течению. Когда они вернулись и сообщили, что брода не нашли, люди из племени мрачно приступили к работе, сооружая плоты кремневыми топорами и ножами.

– Что-то гонит их – они от кого-то бегут. – Эш оперся подбородком о здоровую руку и изучал эту поучительную сцену. – Они не из поселения. Посмотрите на одежду и красную краску на лицах. Но они и не родичи Уффа. Я бы вообще не сказал, что они местные.

– Напоминает... я как-то раз видел, как животные бегут перед лесным пожаром. Не может же быть, чтобы они все искали новые охотничьи земли, – вставил Макнил.

– Их выметают русские, – предположил Росс, – или люди с корабля?..

Эш начал качать головой и потом сморщился...

– Интересно... – Его брови изогнулись... – Люди топора! – Он все еще шептал, но в шепоте его слышалась нотка триумфа, как будто он нашел наконец правильное место для упрямой части картинки-загадки.

– Люди топора?

– Нашествие другого народа с востока. Они появились примерно в этот доисторический период. Помнишь, Вебб говорил о них? Они использовали топоры в качестве оружия и приручали лошадей.

– Монголы? – изумился Макнил. – Так далеко на западе?

– Да нет, не монголы. Их бурный поток, вышедший из Средней Азии, следует ожидать еще через тысячи лет. Мы в целом очень мало знаем о людях топора. Кроме того, что они двигались на запад с внутренних равнин. Постепенно они дошли до Британии; возможно, они были предками кельтов, которые тоже любили лошадей. Но в свое время они нахлынули волной.

– Чем быстрее мы спустимся по реке, тем лучше, – беспокойно заерзал Макнил, но они знали, что следует оставаться в укрытии, пока люди из племени не уйдут. Так что они пролежали в убежище еще одну ночь, наблюдая наутро прибытие группы людей поменьше, тоже в красной краске и тоже с ранеными. При приближении их арьергарда суета на берегу реки стала почти неистовой.

Трем людям, находящимся не в своем времени, было вдвойне не по себе. Им нужно было не только перейти реку. Им нужно было соорудить плот – такой, чтобы они могли на нем спуститься по реке к морю – если им повезет. А чтобы соорудить такой надежный плот, требуется время, а вот времени у них как раз не было.

Макнил едва дождался, как только последний плот переселенцев отплывет чуть дальше, чем на выстрел из лука, и сразу же бросился на берег; Росс не отставал ни на секунду. У них не было даже каменных инструментов, как у людей из племени, так что они были в проигрыше; Росс обнаружил, что служит фактически правой рукой для Эша, так как работал по его подробным указаниям. Перед наступлением ночи у них уже был хороший задел, а также две пары растертых рук и еще боль в спине.

Когда стало так темно, что работать дальше было уже нельзя, Эш указал назад, на дорогу, которой они пришли. Какой-то свет освещал горную тропинку. Похоже было на костер, и если так, то на большой, раз они могли видеть его на таком расстоянии.

– Лагерь? – поинтересовался Макнил.

– Должно быть, – согласился Эш. – Тех, кто разводит такой костер, так много, что им не нужно принимать меры предосторожности.

– А к завтрашнему дню они здесь будут?

– Может, их разведчики и будут, но весна ранняя, так что не может быть, чтобы в дороге они хорошо питались. Будь я предводителем этого племени, то повернул бы в сторону, в луга, вдоль которых мы вчера шли, и дал бы скоту попастись денек или чуть дольше. С другой стороны, если у них проблема с водой...

– То они пойдут скорее вперед! – мрачно договорил за него Макнил. – А мы не должны находиться здесь, когда они придут.

Росс потянулся, скривившись от приступа боли в плечах. Руки у него сильно болели и пульсировали, а ведь они далеко еще не сделали то, что надо. Если бы Эш был здоров, то можно было бы использовать бревна и проплыть вниз по течению в поисках более надежного места для их кораблестроительных планов. Но он знал, что Эш не выдержит такого напряжения.

В эту ночь Росс спал главным образом потому, что был слишком изможден, чтобы лежать с открытыми глазами и нервничать. Ни свет ни заря его разбудил Макнил; вдвоем они проползли к кромке воды и стали прилагать все силы к тому, чтобы связать вместе шнурами из коры упорно сопротивляющиеся молодые деревца. В наиболее важных местах они усилили их ремешками, оторванными от своих юбок, и полосками кроличьей кожи, бережливо сохраненными из числа трофеев недавней охоты. Во время работы их терзал голод – на охоту у них теперь не было времени. К тому времени, когда солнце было уже далеко на востоке, у них было готово способное медленно плыть утлое суденышко – плот.

Эш, с горящим лицом и кожей, горячей на ощупь, заполз на борт и улегся на подстилке из тонкого слоя листьев, которую они устроили специально для него. Он жадно пил воду, которую ему принесли, окунал в нее руки, и когда Росс вытер его лицо влажной травой, издал слабый вздох облегчения, бормоча о Келгариесе что-то, чего ни один из его спутников не понимал.

Макнил оттолкнулся от берега, и раскачивающееся суденышко неистово закрутилось, когда течение стало уносить его от берега. Они смело начали, но им еще видно было место, с которого они отправились, а удача уже покинула их.

Стараясь изо всех сил удержаться в среднем течении, Макнил яростно отталкивался шестом, но скал было слишком много, а возле них много обломанных деревьев; прямо на них стремительно надвигалось большое дерево. Дважды его спутанные ветви цеплялись за суденышко и удерживали его на месте, и Росс вздыхал немного свободнее, когда их плот опять высвобождался и плыл дальше.

– Давай ближе к берегу! – выкрикнул Росс предупреждение. Казалось, эти огромные переплетенные корни целились прямо в плот, а он был уверен: ударь их даже несильно вся эта груда – шансов у них не будет. Он окунул в воду свой собственный шест, но его торопливый толчок не нашел дна; кол в его руке попал в какую-то яму. Он слышал, как крикнул Макнил, когда свалился в воду, с трудом дыша из-за грязной жидкости, которая попала ему в рот, удушая его.

Наполовину парализованный от шока, Росс судорожно рванул обратно к плоту. Подготовка на базе включала плавание, но обучение в воде в бассейне при контролируемых условиях разительно отличалось от битвы за выживание в ледяной воде реки, учитывая, что один из них уже достаточно нахлебался этой жидкостью.

Боковым зрением Росс уловил темную тень. Край плота? Он отчаянно ухватился за него, обдирая кожу рук о грубую кору, цепляясь за нее. Дерево! Он заморгал, чтобы прочистить глаза от воды и попытаться хоть что-то разглядеть. Но он не мог приподнять свое обессилевшее тело над водой настолько, чтобы увидеть что-то за завесой корней; все, что он мог, это уцепиться за тот маленький кусочек безопасности, который отвоевал, и надеяться, что удастся присоединиться к плоту где-нибудь ниже по течению.

Казалось, времени прошло очень много; он засунул руку между двумя омываемыми водой корнями в полной уверенности, что эта опора удержит его голову над поверхностью воды. Прохладный поток бил его по голове и рукам, но одежда пришельцев все еще защищала его, и всему телу не было холодно. Он просто слишком сильно устал, чтобы вырваться и снова наудачу рвануть к берегу в сгущающейся темноте.

Неожиданно удар пронзил его тело и вывернул ему руку, засунутую между корнями; Росс закричал. Он дернулся и задел дно под водой; дерево зацепилось за корягу. Освободившись от корней, он барахтался, стоя на четвереньках, запутываясь в порослях камыша, корни которого покрывала застаревшая грязь. Как раненое животное, он тащился через липкую грязь к месту повыше, вышел на открытый луг, залитый лунным светом.

Какое-то время он лежал без движения от усталости, весь в грязи, спрятав на животе холодные, больные руки. Его поднял звук резкого лая – не волчьего или лисьего – повелительный, требовательный лай. Он вяло слушал его; потом, сквозь землю, на которой он лежал, Россу показалось, будто он слышит стук копыт.

Копыта – лошади! Лошади с холмов – возможно, они несут опасность. Казалось, его мозг был таким же вялым и окоченевшим, как и руки, и понадобилось немало времени, чтобы полностью осознать, какая угроза может исходить от лошадей.

Встав, Росс заметил летящий силуэт, мчавшийся через диск луны как бесшумная стрела. Где-то в ста ярдах из травы раздался отчаянный визг, и летящий силуэт поднялся со своей добычей. И снова лай – напряженный, взвинченный лай.

Припадая к земле, Росс отполз назад по своим следам и увидел, что на краю луга, там, где начиналась рощица, двигаясь, дымится факел. Может, это пастух? Росс знал, что ему нужно развернуться к реке, но для этого надо заставить себя выйти на тропинку – и он не был уверен, осмелится ли снова войти в воду. Но что будет, если на него натравят собак? Смутные воспоминания о том, что вода уничтожает запахи, развернули его в другом направлении.

Дойдя до крутого склона берега, на который он ранее так старательно взбирался, Росс просчитался и свалился назад, скатившись в грязь, где рос камыш. Механически отер тину с лица. Дерево все еще было здесь, как на якоре; каким-то образом течение выбросило его сплетенные корни на песчаную отмель.

Лай над лугом раздавался очень близко, и теперь ему отвечал второй собачий голос. Росс прополз через камыши обратно к клочку воды между деревом и берегом. Он предпринял эти несколько незамысловатых шагов к спасению почти бессознательно; он слишком устал, чтобы действительно испытывать волнение.

Вскоре он увидел, как по верхней кромке берега бежит очертание на четырех ногах, подавая голос. Потом к нему присоединился спутник побольше и более звучный. Собаки даже потянулись к Россу, как раз когда он вяло раздумывал, могут ли они увидеть его среди тени или только чуют его присутствие. Будь у него силы, он бы взобрался на бревно и попытал счастья в открытой воде, но сейчас мог только лежать на месте, укрываясь за клубком корней между ним и берегом, как за ширмой, которая, впрочем, не очень хорошо защитила бы его, если бы пришли люди с факелами.

И все же Росс ошибался, ибо его возвращение ползком через заросли камыша обильно испачкало его грязную одежду и замаскировало кожу лица и рук, снабдив его камуфляжем, которого он сам никогда намеренно не добился бы даже самыми изощренными приемами. Он чувствовал себя голым и беззащитным; тем не менее люди, которые пустили собак по следу по берегу реки, освещая факелом песчаную отмель, не увидели ничего, кроме ствола дерева, вклинившегося в грязевую насыпь.

Росс слышал приглушенный шум голосов, перебиваемый собачьим лаем. Потом факел подняли, так что его ослепленные глаза его уже не видели. Он видел, как одна из размытых фигур окрикнула собаку и пошла прочь, скомандовав собакам идти за ней. Неохотно, все еще лая, животные пошли. Росс, тихо рыдая, обессилевший, затих в этой неудобной сетке корней; его так и не обнаружили.

  Глава 15

Всего лишь мелкая деталь, клочок изодранной ткани, обвязанный вокруг ствола молодого деревца. Росс еле взобрался на нагромождение деревянных обломков, выброшенных на песчаную отмель, и отвязал его, узнав веревку с первого взгляда, еще даже не прикоснувшись к ней. Такие квадратные узлы завязывал Макнил. Мердок безвольно сидел в песке и грязи, нервно вертя пальцами спутанный шнур, уставившись невидящим взором на реку. Его последняя призрачная надежда умирала. Должно быть, плот разбился, и не может быть, чтобы Эш или Макнил пережили эту последнюю катастрофу.

Росс Мердок остался один – беглец в чужом времени, почти без единого шанса на спасение. Одна только эта мрачная мысль замутила его ум. Какой смысл снова вставать и идти, или искать пищу для пустого желудка, или огонь и кров?

Он всегда гордился тем, что мог один преодолевать трудности, полагал, что он в безопасности именно в таком сознательном одиночестве. Теперь это убеждение растворилось в реке вместе с почти всей его силой воли, которая помогала ему продвигаться вперед эти последние дни. Раньше у него всегда была какая-то цель, может, и далекая, но цель. А теперь ничего не было. Даже если ему удастся добраться до устья реки, он понятия не имел о том, как вызвать подлодку с океанского поста. Всех троих путешественников во времени уже, наверное, сбросили со счетов, так как они не связывались с базой.

Сам не зная почему, Росс отвязал тряпочку от деревца и тугим браслетом обвязал ее вокруг запястья, которое было все в грязи. Еле живой от усталости, он старался думать на несколько шагов вперед. Шансов снова связаться с племенем Уффа не было. Они, наверное, ушли со всеми другими лесными охотниками, согнанные вторжением кочевников. Нет, возвращаться смысла не было, а к чему идти вперед?

Солнце припекало. Стоял один из тех весенних дней, которые предвещают летний зной. В зеленых проблесках поросших тростником берегов жужжали насекомые. В небе витали и кружились птицы. Еде-то кричало в беспокойстве стадо, и эти крики доносились до Росса хриплым предупреждающим зовом.

Он был все еще облеплен кусками высохшей грязи и тины; их затхлый запах неприятно бил ему в нос. Теперь Росс счищал большое пятно на колене, открывая маленькие кусочки ткани своего инопланетного костюма, казалось бы, ничуть не запачканного. Его достаточно было просто почистить.

Росс вошел в реку, наклоняясь, обрызгивал свое тело коричневой водой и оттирал образовывавшуюся грязь. На солнце ткань ярко заблестела, как будто не только притягивала свет, но и отражала его. Он вошел в реку чуть дальше и начал плыть, не потому, что у него появилась какая-то цель, а просто потому, что это было легче, чем снова выползать обратно на берег.

Плывя вниз по течению, чтобы не расходовать впустую силы, он наблюдал за обоими берегами. Он не надеялся на самом деле увидеть плот или найти доказательства, что его пассажирам удалось добраться до берега, но где-то глубоко в душе он еще не смирился с поражением.

Усилия, которые он предпринимал, чтобы плыть, рассеяли туман инертности, окутывавший его с того момента, как он проснулся этим утром. Его интерес к жизни понемногу возрастал; Росс снова вышел на берег на рукаве залива, там, где река загибалась обратно к суше. Здесь берега реки были крутыми и намного выше его роста; полагая, что его никто не увидит, он разделся, развесил костюм на солнце и позволил необычному теплу успокоить его тело.

Сырая рыба, загнанная в мелкий заливчик и выловленная на мелководье, была одним из лучших обедов в его жизни. Он только-только добрался до костюма, переброшенного через ветку ивы, и тут перед ним появилось предупреждение о том, что его судьба снова меняется – быстро, тихо и убийственно.

Какое-то мгновение листья ивы нежно едва колыхались от слабого ветерка, а потом вдруг затрепетали – от копья. Росс, неистово прижав к себе костюм, бросился в сторону по песку, припадая в спешке на одно колено.

Он обнаружил, что его жизнь находится во власти двух человек, стоящих на берегу над ним. В отличие от людей Уффа или торговцев кубками, они были очень высокими, с тяжелыми косами светлых, выгоревших на солнце волос, спадавших на широкую грудь. Их кожаные туники свисали до середины бедер над гетрами, обвязанными раскрашенными завязками. Наручные браслеты из меди обвивали их предплечья, а бусы из зубов животных и бусинок говорили об их личном богатстве. Росс не помнил, чтобы на пленках для брифинга на базе он видел кого-то похожего.

Первое копье было предупреждением, но второе они держали наготове, и Росс подал известный с древних времен сигнал капитуляции, неохотно бросив костюм и подняв руки на уровне плеч ладонями вверх.

– Друг? – спросил Росс на языке людей кубков. Торговцы жили на самых разных территориях, и, может быть, они сталкивались и с этим племенем.

Чужестранец помоложе швырнул копье и без труда спрыгнул вниз на берег. Он прошлепал по воде к Россу и, обращаясь к своему спутнику, поднял костюм, который тот бросил. Казалось, он был просто заворожен тканью, растягивая и поглаживая ее. Росс раздумывал, не удастся ли ему получить свободу в обмен на костюм.

Оба человека были вооружены не только кинжалами с длинным лезвием, которые были так популярны среди людей кубков, но и топорами. Когда Росс попытался опустить руки, человек перед ним схватил топор на поясе, громко проворчав предупреждение. Росс смекнул, что они спокойно могут избить и оставить его здесь, забрав костюм с собой.

Наконец они приняли решение включить и человека в состав своих трофеев. Перебросив костюм через плечо, чужестранец схватил Росса за руку и грубо толкнул его вперед. Ему было больно идти по берегу, усеянному галькой, а ветер, который хлестал его, когда они взобрались наверх, слишком сильно напоминал об ужасном испытании, через которое он прошел в ледяной воде.

Мердока непреодолимо тянуло броситься к кромке берега и нырнуть в воду, но было слишком поздно. Человек, который держал копье, шел сзади, крепко зажав запястья у пленника за спиной; Росса толкнули на луг. Там вплотную друг к другу стояли три лохматые лошади; их уздечки держал третий человек.

Но острый камень, наполовину закопанный в земле, изменил ход событий. Росс задел о него пяткой, и боль, которую он почувствовал, привела в действие спусковой механизм его стремления к бунту. Он дернулся назад; его оцарапанная нога, проскользнув между ногами его захватчиков, уронила их обоих на землю; он оказался сверху. Враг с удивленным ворчанием вытолкнул воздух из легких, и Росс мгновенно одной рукой схватил рукоятку кинжала врага, а другой, свободной от захвата на запястье, ударил ему в горло.

С кинжалом наготове Росс смотрел на чужаков исподлобья, как его и учили. Онй уставились на него, открыв рты от изумления, потом – слишком поздно – подняли копья. Росс приставил острие отвоеванного оружия к горлу теперь притихшего человека, рядом с которым он стал на колени, и заговорил на языке, выученном у людей Уффа.

– Только кинь – и он умрет.

Должно быть, они увидели непоколебимую решимость в его глазах, потому что медленно, неохотно копья опустились. Одержав такую значительную победу, Росс не остановился на достигнутом.

– Берите, – он указал на ждущих лошадей, – берите и убирайтесь!

В какой-то момент он подумал, что на сей раз они ответят ему отказом, но не убрал кинжал от коричневого горла человека, который сейчас слабо стонал. Его угроза продолжала работать, ибо второй человек сбросил костюм с руки, оставил его лежащим на земле и отошел. Держа лошадь под уздцы, он сел на нее, махнул пастуху, и оба они медленно ускакали.

Пленник постепенно приходил в себя, так что Росс успел только натянуть костюм; он еще не застегнул запонки на груди, а голубые глаза уже открылись. Загорелая рука рванулась к ремню, но кинжал и топор, которые когда-то висели там, сейчас находились в распоряжении Росса. Заканчивая одеваться, он внимательно наблюдал за человеком из племени.

– Что ты делаешь? – Слова были произнесены на языке людей леса, но с незнакомым акцентом.

– Ты идешь... – Росс указал на третью лошадь, которую те двое оставили здесь. – Я иду... – Он показал на реку. – Я беру это... – Он похлопал по кинжалу и топору. Пленник нахмурился.

– Нехорошо...

Росс немного нервно засмеялся.

– Нехорошо тебе, – согласился он. – Хорошо мне!

К его удивлению, напряженное лицо человека расслабилось, и тот лающе засмеялся. Он сел, потирая горло, усмехаясь уголками рта.

– Охотник? – Человек указал на северо-восток к лесам, окаймляющим холмы.

Росс покачал головой.

– Я торговец.

– Торговец, – повторил тот. Потом постучал по широкому металлическому браслету на запястье. – Торговать – этим?

– Этим. Многим.

– Где?

Росс указал вниз по течению.

– По горькой воде – торговать там.

Человек, казалось, изумился.

– Почему ты здесь?

– Ехал по речной воде, как ты ездишь, – сказал он, указывая на лошадь. – Ехал на деревьях – много деревьев, связанных вместе. Деревья распались – я оказался здесь.

Концепцию путешествия на плоту он, очевидно, изложил четко, потому что собеседник кивал. Встав, он пошел к ждущей лошади, чтобы взять ее под уздцы.

– Ты идти лагерь – Фоскар. Фоскар главный. Ему понравиться ты показать трюк, как ты брать Тулка, победить его – взять его топор, нож.

Росс колебался. Этот Тулка, казалось, сейчас был настроен дружелюбно, но надолго ли? Он покачал головой.

– Я идти к горькой воде. Мой главный там.

Тулка снова нахмурился.

– Ты неверно говорить – твой главный там! – Он драматичным жестом указал на восток. – Твой главный говорить Фоскар. Говорить, что дать много этого, – он прикоснулся к медным браслетам, – хорошие ножи, топоры – ты вернуться...

Росс непонимающе уставился на него. Эш? Эш в лагере Фоскара предлагает за него вознаграждение? Но как же это?

– Откуда ты знаешь моего главного?

Тулка засмеялся, на это раз с иронией.

– На тебе блестящая кожа – на нем блестящая кожа. Он сказать – найти другую блестящую кожу – дать много хороших вещей тому, кто привести тебя назад.

Блестящая кожа! Костюм с корабля пришельцев! Люди с корабля? Росс помнил, что на него навели луч света, когда он перебирался через частокол деревни красных. Должно быть, его засек один из пришельцев. Но почему они его искали, тревожа коренных жителей, чтобы захватить его? Что было в Россе Мердоке такого важного, что он был им нужен? Все, что он знал, – это что он сделает все, что может, чтобы его не схватили, и что у него нет ни малейшего желания встречаться с этим «главным», который предлагал сокровища за его поимку.