Текст книги "Торговцы во времени (сборник)"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

  Глава 11

Почти что черные в слабом свете, грязно-белые стены тоннеля были сделаны из сплошного льда. То здесь, то там снизу неясными очертаниями проглядывали темные предметы. Черный провод, висящий над головой, с лампочками на равном расстоянии друг от друга, никак не помогал рассеять ледяной холод вокруг.

Росс дрожал. Каждый его вдох жалил легкие. Его голые плечи, и руки, и неприкрытая часть бедер между юбкой и сапогами коченели все больше и больше. Он мог только одеревенело двигаться, подталкиваемый вперед охранниками всякий раз, когда спотыкался. Он думал, что, случись ему здесь потерять равновесие и уступить холоду, он проиграет эту битву и поплатится за это жизнью.

Он не мог измерить, долго ли они монотонно шли через сплошной лед, но наконец перед ними возникло другое отверстие, неровно выбитое, как если бы его проделывали топором. Через него они попали в самый дикий пейзаж из всех, что Росс когда-либо видел. Конечно, снег и лед ему были не в диковинку, но это был мир, полностью подавленный жестокой властью зимы. Это был тихий, мертвый бело-серый мир, где все было обездвижено, кроме ветра, который крутил заносы.

Солнечный свет ослепительно отсвечивал от ледяных вершин. Охранники надели на глаза темные стекла, которые в помещении они носили на лбу. Несмотря на жгучую боль в глазах, Росс не отрывал взгляда от своих ног. Ему не дали времени осмотреться вокруг. Откуда-то взялась веревка, петля щелкнула в воздухе и охватила его горло, и его потащили, как собаку на поводке. Перед ними в снегу была тропинка, продавленная, похоже, не только следами ног, но и более тяжелыми предметами, которые перевозили на санях. Росс поскользнулся и оступился в колее, опасаясь, что упадет, если только его не будут тащить. Его тело уже почти полностью окоченело, у него кружилась голова, мир вокруг время от времени затуманивался дымкой, поднимавшейся от нескончаемого пространства нетронутых снежных полей.

Споткнувшись в колее, он упал на одно колено; его тело было слишком окоченелым, чтобы чувствовать еще и холод снега, столь тяжелого, что его корка резала, как нож. Абсолютно равнодушно он смотрел, как тонкая линия красной струйки медленными каплями стекала по синей коже его ноги. Веревка дернула его вперед, и Росс неуклюже пополз за ней, а затем один из захвативших его ухватился рукой в меховой рукавице за его пояс и снова поднял на ноги.

Цель этого перехода по снегу, была неясна Россу. По сути, его это уже не волновало, лишь бы глубоко укоренившийся в нем бунтарь не дал ему сдаться, пока его ноги еще могут идти и пока в нем остается хоть капля осознанной воли. Теперь идти было еще трудней. Его заносило, он падал еще дважды. В последний раз, когда он упал, он проскользнул мимо человека, который вел его, и съехал вниз по гладкому, как стекло, склону. Он лежал у подножия и не в силах был подняться. Сквозь туман и мертвящую простыню холода он знал, что его тащат, трясут, вообще грубо с ним обращаются, но теперь уже не мог ответить. Кто-то щелчком снял кольца с его запястий.

Раздался зов, жутким эхом разнесшийся надо льдом. Его тело перестали теребить и потащили и снова столкнули со склона. Но веревку с горла не сняли, а руки были свободны. В этот раз, когда он поднялся готовый к борьбе, никого рядом не оказалось.

Сознательная часть мозга Росса – та часть его, которая была Россом, торговцем, – довольствовалась тем, чтобы лежать там, чтобы уступить летаргии, порожденной ледяным миром вокруг него. Но подсознание Росса Мердока из Проекта не давало ему покоя. В нем всегда была некая холодная ненависть, которая могла кристаллизоваться в стимул к действию. Когда-то это была ненависть к обстоятельствам и власти, сейчас она превратилась в ненависть к тем, кто завел его в эту пустыню намеренно, как он теперь понимал, чтобы оставить его здесь умирать от холода. Росс пошевелил руками. Хотя он их не чувствовал, они все же неповоротливо его слушались. Он с трудом приподнялся и осмотрелся. Он лежал в узкой расщелине; часть ее стен представляла собой землю, которая замерзла настолько, что напоминала сталь. Сверху она обросла длинными полосками языков льда. Оставаться здесь означало бы выполнить желание его захватчиков.

Росс медленно поднялся на ноги. Эта расщелина, предназначенная ему для могилы, была не такой глубокой, какой показалась людям, так спешащим от него отделаться. Он полагал, что сможет выбраться, если ему удастся заставить свое тело выполнять то, что он ему прикажет.

Каким-то образом Россу удалось сделать это неимоверное усилие и снова подняться на протоптанную колею, с которой его столкнули. Но даже после этого идти по этому пути-колее было бессмысленно, потому что он вел назад, к тому зданию в ледяной оболочке, из которого его привели. Они выбросили его умирать; обратно они его не примут.

Но у такой хорошо заметной дороги должна же быть какая-то конечная цель, и в надежде, что, может быть, он найдет убежище на другом ее конце, Росс повернул налево. Исхоженная тропа шла вниз вдоль склона. Теперь вздымающиеся стены из снега и льда были пробиты зубами скал, словно прогрызшихся снизу через ледник. Огибая один из этих скалистых клыков, Росс посмотрел на полоску ровной земли. Здесь лежал снег, но проторенный след вел прямо через него к закругленной стороне огромного шара, наполовину укрытого в земле, шара из темного материала, который мог быть создан только человеком.

Росс уже не обращал внимания на предосторожности. Он должен добраться до тепла и уюта, или ему конец, это он знал наверняка. Еле держась на ногах, он продолжал идти, не сводя глаз с двери впереди – закрытой овальной двери. Силы его были на исходе; почти рыдая, Росс бросился на дверь. Барьер поддался и дал ему упасть в странное мерцающее сияние голубоватого света.

Свет воодушевлял его, обещая большее, и Росс прополз мимо другой двери, которая гладко поблескивала у внутренней стены. Это выглядело как спуск по трубе. Росс остановился, прижав безжизненные руки к голой груди под краем туники, внезапно осознав, что здесь тепло. Его дыхание не клубилось перед ним морозным паром, а воздух не иссушал легкие всякий раз, когда он отваживался вдохнуть поглубже.

Как только он это осознал, к нему вернулась доля врожденной осторожности. Оставаться там, где он был, внутри сразу у входа, означало навлечь на себя беду. Он должен найти место, где бы ему спрятаться, пока он не ослабел окончательно, – а он чувствовал, что его силы сражаться вот-вот закончатся. Надежда ненадолго дала ему всплеск ложных сил, способность к движению, и из этого подарка он должен выжать все, что может.

Его путь закончился у широкой лестницы, заворачивающей плавными кривыми во мраке ниже и в тени выше. Он чувствовал, что находится в довольно большом здании. Он боялся спуститься, потому что только один взгляд в этом направлении почти уничтожил его чувство равновесия, и потому пошел вверх.

Ступенька за ступенькой Росс преодолевал этот болезненный подъем, проходя пролеты, из которых выбегали три или четыре коридора, как радиусы паучьей паутины. Он уже почти исчерпал всю свою выносливость, когда услышал звук, повторяемый эхом, усиленный – снизу. Там кто-то двигался. Он втащился на четвертый уровень, где свет был очень слабый, надеясь, что заползет в один из проходов достаточно далеко, чтобы его не увидели с лестницы. Но он прошел только часть выбранного пути, когда силы покинули его, и, задыхаясь, он упал назад к стене. Его руки тщетно хватали за эту гладкую поверхность. Он падал сквозь нее!

У Росса была секунда, может, две одурманенного изумления. Он лежал на мягкой поверхности, и его окутало тепло, которое успокаивало его исцарапанное и замерзшее тело. Острый укол в бедро, потом другой в руку – и мир превратился в дымчатую мечту, пока он, полностью измученный, наконец не уснул.

Были сны, очень подробные, и Росс беспокойно вертелся, по мере того как сон заканчивался и приближалось пробуждение. Он лежал с закрытыми глазами, складывая вместе странные отрывки – снов ли? Нет, он был уверен, что это были воспоминания. Росса, торговец кубками, и Росс Мердок, участник Проекта, снова слились в одного и того же человека. Как это случилось, он не знал, но это так и было.

Открыв глаза, он заметил нежно-голубую кривизну потолка, которая по краям плавно переходила в серую. Успокаивающий цвет действовал на его взволнованное пробудившееся сознание как слово утешения. Впервые с того времени, когда он ночью получил удар по голове, головной боли не было. Он поднял руку, чтобы ощупать ту рану рядом с линией волос, которая еще вчера была так чувствительна, что болела от любого прикосновения. От нее осталась только тонкая, неровная полоска, какой бывает старый шрам, и все.

Росс поднял голову и осмотрелся. Его тело лежало в металлической конструкции, напоминающей колыбель, почти полностью погруженное в красное желатинообразное вещество с приятным душистым запахом. Ему больше не было холодно, и также он не был голоден. Никогда в жизни не чувствовал он себя таким здоровым. Сев в своей колыбели, он отряхнул желе с плеч и груди. Оно сразу же упало с него, не оставляя следов жира или влажности на коже.

Кроме странной кровати, в которой он лежал, в этой маленькой цилиндрической камере были и другие предметы. В узкой передней части комнаты рядом стояли два ковшеобразных сиденья, а перед ними находилась система управления, суть которой он не понимал. Как только Росс поставил ноги на пол, откуда-то со стороны раздался щелчок. От этого звука он развернулся, готовый к неприятностям. Но причиной шума была открывшаяся дверь в маленький шкаф. Внутри шкафа лежал толстый сверток. Не иначе как его приглашали исследовать подарок.

В свертке находилось много раз свернутое изделие из ткани, сжатое и запаянное в прозрачный пакет, который он дважды ощупал, прежде чем ему удалось открыть застежку. Росс вытряхнул одеяние из материала, какого он никогда раньше не видел. Гладкая и блестящая, как атлас, поверхность была металлической, но мягкой, как тонкий шелк. При малейшем прикосновении цвет ткани заиграл вовсю – темно-синий переходил в сиреневый, оживляемый волнистыми полосками изумительно яркого зеленого.

Росс поэкспериментировал с рядом маленьких, искрящихся, как бриллианты, зеленых запонок, которые образовывали диагональ от правого плеча костюма к левому бедру, и он растягивался. Он залез в одеяние; ткань сразу же приняла форму его тела; костюм плотно облегал его и сидел идеально. Поперек плеч были зеленые ленты под цвет запонкам, а трико, похожее на чулки, переходило в некое вещество, которое образовывало подушку для его ног.

Он сжал запонки, убедился, что они соединились, и начал приглаживать эту странную, прекрасную ткань – не зная, как объяснить ее появление и все, что его окружало. Его мозг не был замутнен; он помнил каждую деталь своего путешествия вплоть до момента, когда провалился сквозь стену. И он был уверен, что прошел не один, а два русских временных поста. Неужели это третий? Если так, он еще в плену? Зачем им оставлять его замерзать на морозе, а потом так с ним обращаться?

Он не мог увязать в одну логическую цепочку то здание в ледяной оболочке, из которого русские его забрали, с этим. Услышав другой мягкий звук, Росс взглянул через плечо, и как раз вовремя, чтобы увидеть, как колыбель из желе, из которой он вышел, сокращается в размерах, так, что она стала в три раза меньше своего прежнего объема. Компактная, как ящик, она свернулась возле стены.

Росс, передвигаясь бесшумно, подошел к ковшеобразным стульям. Однако, разместив свое тело в один из них, чтобы получше рассмотреть то, что отдаленно напоминало приборную панель вертолета – похожего на тот, в котором он вступил в первый этап своего фантастического путешествия во времени и пространстве, – он обнаружил, что это не слишком удобно. Он осознал, что сиденье разработано для тела не совсем такой формы, как его собственное.

Тело, как его собственное... Эта ванна из желе, или кровать, или что бы это ни было... Одежда, которая так ловко подстраивалась под его размеры...

Росс наклонился вперед, чтобы изучить приборы на панели управления, и те подтвердили его подозрения. Он всех их переплюнул! Как раз сейчас он находился в здании той неизвестной расы, ради существования которой Миллайрд и Келгариес затеяли весь Проект. Вот он, источник, или один из источников, из которого русские черпали знания, с которыми не могли сравниться никакие современные достижения.

Мир в оболочке изо льда и здание со странным оборудованием. Эта штука – цилиндр с сиденьем для пилота и панелью управления. Чужаки из космоса? Но ванна с желе – и все остальное... И его присутствие привело в действие шкаф, который снабдил его одеждой... А что стало с туникой, которая была на нем, когда он попал сюда?

Росс встал, чтобы осмотреть камеру. Кровать-ванна сложилась и стояла у стены, но следов его одежды людей кубков, его ремня, кожаных сапог не было. Он не понимал своего собственного состояния – отсутствия голода и жажды.

Возможных объяснений этому всему было два. Либо люди этой другой расы все еще жили здесь и по какой-то причине пришли ему на помощь. Либо он находился в месте, где работали роботы, хотя тех, кто их запустил, уже больше здесь не было. Тяжело было выделить воспоминания о безжизненном ледяном мире, который он в тот момент воспринимал через призму своей болезни. И все же он знал, что взбирался и полз через пустоту, не слыша и не видя признаков другой жизни. Теперь Росс беспокойно ходил туда-сюда, пытаясь отыскать дверь, через которую как-то попал сюда, но ни на одной стене не было никакого отверстия.

– Я хочу выйти, – сказал он громко, стоя посредине тесной комнаты, уперев руки в бока, все еще ища глазами исчезнувшую дверь. Он выстукивал, толкал, испробовал все, чтобы найти ее. Если бы он только помнил, как вошел! Но все, что он мог вспомнить, это то, что он прислонился к стене, которая повернулась вовнутрь, и он упал. Но куда он упал? В эту ванну с желе?

Росс, осененный, посмотрел на потолок. Тот был невысок, так что, стоя на цыпочках, он мог барабанить по нему пальцами. Сейчас он стал прямо на то место, где раскачивалась колыбель до того, как она сама свернулась.

Он постукивал и так, и эдак, и наконец его усилия были вознаграждены. Под его натиском появилась голубая кривая. Он начал надавливать, приподнимаясь на цыпочках еще выше, хотя в таком положении не мог надавить сильно. Потом как будто вдруг резко открылась застрявшая было задвижка, потолок качнулся так, что Росс потерял равновесие и упал бы, не ухватись за спинку одного из ковшеобразных сидений.

Он подпрыгнул и, держась руками за края отверстия, смог взобраться наверх и вьиезти; там он увидел маленькую полоску света. Его пальцы быстро заработали, и он открыл вторую дверь, ведущую в знакомый коридор.

Придерживая дверь, чтобы она не закрылась, Росс оглянулся, и от того, что он увидел, глаза его широко раскрылись. Ибо сейчас стало ясно, что он только что выбрался из машины, очертания которой не оставляли сомнений – это была ракета с укороченным носом. Маленький летательный аппарат – или реактивный самолет, или что бы это ни было – размещался в нише в стене большой структуры, как пуля в барабане, и, по-видимому, мог покидать эту конструкцию также подобно пуле. Но зачем?

Воображение Росса перескочило с фактов на теорию. Может быть, корабль-торпеда – это их самолет. Хорошо, он был в неважной форме, когда случайно попал в него, и машина-кровать поймала его, как будто была создана именно для такой работы. Что же за самолет мог быть оснащен таким лечебным аппаратом? Только тот, который предназначен для работы в чрезвычайных ситуациях, для транспортировки тяжело раненных живых существ, которым в спешке пришлось покинуть помещение.

Другими словами, спасательная шлюпка!

Но зачем зданию спасательная шлюпка? Это ведь оборудование, типичное только для корабля. Росс вошел в коридор и уставился вокруг с неприкрытым и скептическим удивлением. Неужели это какой-то корабль, оставленный здесь, заброшенный и покинутый, а теперь присвоенный русскими? Факты сходились! Они так хорошо сходились со всем, что Росс вдруг обнаружил, что уверен в своей правоте. И он был решительно настроен стопроцентно это доказать.

Он закрыл дверь, ведущую к причалу спасательной шлюпки, но не слишком плотно, чтобы открыть ее снова. Это было отличное место, чтобы укрываться. Передвигаясь бесшумно, он побрел назад к лестнице и стоял там, прислушиваясь. Далеко внизу раздавались звуки, скрежет металла о металл, неразборчивый шепот приглушенных голосов. Но сверху ничего не было слышно, так что он решил исследовать сначала верх, прежде чем отважиться проникнуть в более опасную зону.

Росс взбирался, миновал еще два уровня и добрался до громадной комнаты с изогнутой крышей, которая, должно быть, занимала всю верхушку шара. Здесь было такое изобилие машин, средств управления, вещей, которые он не понимал, что он замер в замешательстве, довольный уже тем, что хотя бы недолго на это смотрит. Там было – он медленно посчитал – пять панелей управления, как те, которые он видел в маленьком спасательном корабле. Перед каждой из них стояло два или три ковшеобразных сиденья, только здесь они были вращающимися. Он положил руку на одно из них, и оно послушно повернулось.

Панели управления были такими сложными, что панель в спасательной шлюпке была, наверное, детской игрушкой в сравнении с ними. Воздух в корабле был свежим; в спасательной шлюпке он отдавал приятным запахом желе; здесь же Росс унюхал слабый, но стойкий намек на гниение, на застаревшую вонь.

По лестнице он сошел от места, дающего хороший обзор, и пробирался между панелями управления и пустыми вращающимися стульями перед ними. Вот и главный зал управления, в этом он не сомневался. Именно отсюда вся эта махина приводилась в движение, отправлялась в том или другом направлении. Шла ли она по морю, или по воздуху? Шарообразная форма предполагала, что это воздушный корабль. Но настолько развитая цивилизация уж обязательно оставила бы после себя какие-нибудь свидетельства своего существования. Росс не сомневался, что находился намного дальше, чем в 2000 году до нашей эры, но был уверен, что следы тех, кто мог построить такое, существовали и в двадцать первом веке после Рождества Христова.

Может, именно так русские и нашли это. Ключом к разгадке было что-то, что они выискали в своей стране, скажем, в Сибири или где-то в забытых уголках Центральной Азии.

У Росса было немного знаний, кроме интенсивной зубрежки на базе и его собственного весьма свободного образования, и мысль о расе, которая создала такой корабль, привела его в большее благоговение, чем он сам признал бы. Если бы проекту удалось это найти, передать тем ребятам, которые в таких вещах разбирались... Ведь это было как раз то, что они так искали, а он был единственным человеком из проекта, кто обнаружил главный приз. Как-то, так или иначе, но ему нужно вернуться – из этого наполовину захороненного корабля и окружающего его мира, закованного в лед, – назад, туда, где он мог найти своих. Может, проделать такое было невозможно, но он должен попытаться. Люди, которые бросили его в расщелину, считали его выживание невозможным, но все же он выжил. Благодаря тем, кто построил этот корабль, он снова жив и здоров.

Росс сел на одно из неудобных сидений, чтобы подумать, и тем самым избежал почти неотвратимой катастрофы: он был скрыт от лестницы, с которой донесся топот ботинок. Человек, возможно, двое как раз поднимались по лестнице, а другого выхода из зала управления не было.

  Глава 12

Росс упал со схваченного перепонкой стула на пол и постарался укрыться под платформой впереди кабины как можно незаметнее. Здесь, где была панель управления поменьше и впритирку друг к другу стояли два сиденья, отдавало странным, неприятным запахом, который становился все сильнее для напряженного Росса, ждавшего, когда же появятся поднимавшиеся по лестнице. Несмотря на его поиски, поблизости не нашлось ничего, что хотя бы отдаленно напоминало оружие. В последнем отчаянном рывке к свободе он отполз обратно к шахте лестницы.

За время тренировок его научили одному удару, который надо было нанести очень точно, и тогда – его предупреждали – он может оказаться смертельным. Теперь-то он его и использует. Человек, поднимавшийся по лестнице, был очень близко. Через отверстие в полу показалась коротко стриженная голова. Росс нанес удар. И когда его рука рубанула по складкам мехового капюшона, Росс уже знал, что удар ему не удался.

Но все же стремительность этого неожиданного удара в конечном счете спасла ему жизнь. Издав сдавленный крик, человек исчез, с шумом упав на того, кто был внизу. Снизу доносились вопли и крики; раздался выстрел, наполнивший громом шахту лестницы, когда

Росс карабкался прочь от нее. Может, он и отложил финальный бой, но они загнали его в утол, и он безрадостно принял этот факт. Им достаточно просто сидеть внизу и не мешать естественному ходу событий. Пребывание в спасательной шлюпке восстановило его силы, но человек ведь не может вечно обходиться без пищи и воды.

Однако он выиграл немного времени, которое надо потратить с пользой. Развернувшись, чтобы исследовать стулья, Росс обнаружил, что их можно снять с качелей-перепонок. Открутив их все, он оттащил их к лестнице и превратил в баррикаду. Выдержать целенаправленный удар снизу она не могла, но Росс надеялся, преградить дорогу пулям, если какой-нибудь снайпер попытается ранить его рикошетом, она сможет. Время от времени гремел выстрел и раздавались крики, но Росс и не думал покидать из-за этого свое укрытие.

Он обошел зал управления, все еще надеясь разыскать оружие. Символы на рычагах и кнопках ровным счетом ничего для него не значили. И это выводило его из равновесия, потому что он понимал, что среди бесчисленных стрелок были и те, которые, возможно, помогли бы ему выбраться из ловушки, если бы он только догадался, как ими пользоваться.

И снова он, раздумывая, стоял у платформы. Именно отсюда управляли движением корабля – в воздухе или по какому-то теперь замерзшему морю. Должно быть, с этих панелей управления капитан корабля не только двигал всю эту махину вперед, но и разгружал и загружал груз, обеспечивал освещение, тепло, кондиционирование, а возможно, и оборону! Конечно, возможно, что теперь все управление уже не работает, но он помнил, что в спасательной шлюпке машины работали и точно выполняли функции, для которых их создали.

Единственное, что ему оставалось, это попытать счастья. Приняв это решение, Росс зажмурился, как в очень коротком и почти забытом детстве, трижды покрутился вокруг своей оси й наугад ткнул пальцем. Потом открыл глаза, чтобы посмотреть, на что же ему указал случай.

Его палец указывал на панель, перед которой было три стула, и он медленно направился к ней, осознавая, что, как только он прикоснется к кнопкам, он, может быть, приведет в действие цепь событий, которые потом не сможет остановить. Сзади грохот выстрела подчеркнул, что ему все равно больше не к чему прибегнуть.

Символы на панели для него ровным счетом ничего не означали, так что Росс сконцентрировался на формах различных приспособлений и выбрал то, которое отдаленно напоминало тип выключателя, который он знал с самого детства. Так как выключатель был поднят, Росс опустил его, медленно считая до двадцати, как будто ожидал какой-то реакции. Под выключателем была овальная кнопка, отмеченная двумя волнистыми линиями и двойной красной точкой. Росс вдавил ее в панель, и когда она не выскочила обратно, он немного приободрился. Но два рычажка, расположенные по бокам этой кнопки, не вдавливались, не поднимались и не опускались, и Росс, потянув их, даже не попытался вести после этого отсчет.

Но на этот раз результаты были! Надтреснутый шум с однообразным ритмом, тихий сначала, увеличившийся до громкого гудения, наполнил зал. Росс, оглушенный гулом, повернул сначала один рычаг, а потом и второй, пока звук не уменьшился до менее пронзительного завывания. Но ему нужны были действия, а не просто шум; он пересел с первого стула на следующий. Здесь было пять овальных кнопок, отмеченных таким же ярким зеленым цветом, которым была отделана его одежда, – две волнистые линии, точка, двойная полоска, два сплетенных круга и сетчатое поле.

К чему делать выбор? Его охватило безрассудство, и Росс одну за другой стал нажимать все кнопки. Результаты были в своем роде очень впечатляющими. Из панели управления вырос треугольный экран, которой твердо и устойчиво замер; по экрану шла цветная полоска. А тем временем однообразный ритм превратился в протестующие разозленные вопли.

Ну что ж, это уже что-то, даже если он и не знает, что это! А еще он выяснил, что корабль был жив. Однако Россу нужно было нечто большее, чем крайне эмоциональный вопль, а именно таким и стал издаваемый шум. Он звучал почти так, решил Росс, пока слушал, как если бы его старательно ругали на другом языке. Да, ему нужно было большее, чем вопль за воплем и причудливый дисплей со светлыми волнами на экране.

На панели перед третьим сиденьем выбор был не так широк: всего два выключателя. Когда Росс щелкнул первым, узор на экране исчез и сменился коричневым цветом с прожилками кремового, в котором угадывалось изображение. А может, оно включено еще не полностью? Росс изучил отверстие, в котором двигался стержень, и заметил вдоль него ряд крошечных отметок. Селектор? Проверить не повредит. Но сначала Росс поспешил к баррикаде стульев, которую он соорудил у лестницы. Завывание раздавалось все реже, и Росс не слышал ничего подозрительного – его баррикаду не взламывали.

Он вернулся к рычагу и повернул его на два уровня, сразу же ожидая результатов. Кремово-коричневые полоски превратились в изображение! Еще одно перемещение рычага, и картинка на экране начала дергаться, то приближаясь, то удаляясь. Руководствуясь воспоминаниями о том, как настраивать телевизоры, Росс опустил другой рычаг в соответствующее положение, и вдруг мутные и расплывчатые образы стали абсолютно отчетливыми, как в фокусе. Но цвет так и остался коричневым, а не черно-белым, как он ожидал.

Сейчас он смотрел прямо на лицо! Росс судорожно набрал воздуху, схватившись рукой за один из ремешков стула, чтобы не потерять равновесие. Возможно, потому, что каким-то образом оно напоминало его собственное, это лицо было до абсурда не похоже на человеческое. Видение на экране было треугольным, с острыми углами, с маленьким, заостренным подбородком и линией челюсти, сбегавшей под углом вниз от широкой верхней части лица. Темная кожа была большей частью покрыта мягким и бархатистым пухом, из которого выглядывал изогнутый блестящий нос, посаженный между двумя большими круглыми глазами. Макушку этой потрясающей головы покрывал пух, похожий на хохолок какаду. И все же сомнений не было – ни в том, что в этих глазах светился ум, ни в изумлении при виде Росса. Как будто они уставились друг на друга через окно.

Сквак... сквик... сквак... Существо в зеркале – на «телеэкране» – или за окном – при этих звуках двигало своим удивительно маленьким ртом. Росс снова набрал побольше воздуху и автоматически ответил.

– Привет, – его голос был слабым свистом, и, возможно, звук его не достиг собеседника с пушистым лицом, ибо тот продолжал задавать свои вопросы – если, конечно, это были вопросы. Тем временем Росс, придя в себя от первого оцепенения, попытался разглядеть что-нибудь из окружения этого существа. Хотя изображение немного сбивалось, он был уверен, что распознал оборудование, похожее на то, которое окружало и его. Должно быть, он вступил в контакт с другим кораблем такого же типа, причем не заброшенным!

Пушистое лицо повернуло голову и проскрипело что-то через плечо, которое пересекал ремень или пояс с изящным узором. Затем он встал и посторонился, уступая место тому, кого позвал.

Если Пушистое Лицо и было потрясающей неожиданностью, то не последней. Человек, который теперь взирал на него с экрана, был совершенно другим. Его кожу можно было назвать бледной – кремового цвета, – а его лицо по форме намного больше напоминало человеческое, хотя волос на нем не было, как не было их и на гладкой макушке его черепа. Привыкнув к этой яйцеобразной гладкости, незнакомца даже можно было назвать привлекательным; на нем был такой же костюм, как и взятый Россом в спасательной шлюпке.

Он не пытался говорить, а долго оценивающе разглядывал Росса, и с каждой секундой его взгляд становился жестче и менее дружелюбным. Это раздражало Росса и в Келгариесе на базе проекта, но майор не мог сравниться с Лысым по той угрозе, которую тот вкладывал во взгляд.

Может, Росса и испугало Пушистое Лицо, но сейчас его упрямство ожило, чтобы ответить на этот скрытый вызов. Он заметил, что тяжело дышит и смотрит на него напряженно; этим взглядом он надеялся передать Лысому, что у того не получится взять все в свои руки, если он решится тягаться с Россом.

Росс был так поглощен незнакомцем на экране, что потерял бдительность и угодил в руки врагов, поднявшихся снизу. Он слишком поздно услышал их атаку на баррикаду. Когда он повернулся, преграда из стульев уже разлетелась, на него смотрел автомат. Эта угроза удержала его на месте; неохотно мелкими рывками он поднял руки. Двое одетых в меха русских пробрались в зал управления.

Росс узнал в старшем из них двойника Эша, человека, за которым он проследовал сквозь время. На секунду он в упор глянул на Росса, а затем выкрикнул приказ своему спутнику. Тот развернул Росса, опустил его руки и надел наручники. Росс снова взглянул на экран и увидел, что Лысый наблюдал эту сцену с выражением, не скрывающим, что его самодовольное ощущение превосходства потрясено до основания.

– Ах... – Захватившие Росса уставились на экран и неземного человека. Потом один из них подлетел к панели управления. Его руки быстро начали щелкать переключателями, пока и на экране, и в комнате не воцарилась полная тишина.

– Кто ты? – медленно заговорил на языке торговцев кубками человек, похожий на Эша, испепеляя Росса взглядом, будто одной только своей силой воли мог вытянуть из пленника правду.

– А ты думаешь кто? – ответил Росс вопросом на вопрос. На нем была униформа Лысого, и он уже установил контакт с владельцами этого корабля, относящимися к этой эпохе. Пусть это озадачит русских!

Но они и не пытались обсуждать это и жестом показали ему на лестницу. Спуститься по таким ступенькам без помощи рук было практически невозможно, так что на следующем уровне им пришлось сделать остановку и освободить его руки от наручников. Не сводя с него автомата, они поспешили дальше, стараясь ускорить шаг; Росс же медлил насколько мог. Он осознал, что там, в зале управления, когда он отступил перед угрозой направленного на него автомата, он выдал свое истинное происхождение. Так что теперь он должен всеми возможными способами запутывать все следы, ведущие к проекту. Он не сомневался, что на этот раз его не оставят в той удобной расщелине.