Текст книги "Торговцы во времени (сборник)"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

– Ты придешь! – Тулка перешел в наступление, обрушившись на Росса почти что на бегу; Росс попятился и споткнулся, когда лошадь вместе с наездником нависла над ним. Он замахнулся топором, но у него не было опыта сражения этим оружием, слишком тяжелым для него.

Его удар рассек лишь воздух, как раз когда наездник замахнулся на него. Росс упал, на волосок избежав глухого удара по голове неподкованным лошадиным копытом. Потом наездник обрушился на него, распластав его по земле. Кулак нашел его челюсть, и для Росса солнце погасло.

Он обнаружил, что висит поперек опоры, движущейся укачивающей походкой, от глухого стука которой у него болела голова, и он никак не мог окончательно прийти в себя. Росс попытался шевельнуться, но осознал, что руки связаны за спиной, и нечто теплое на середине позвоночника удерживает его вниз лицом к лошади. Единственное, что он мог сделать, это постараться приспособиться к неудобствам как только возможно и надеяться, что галоп скоро закончится.

Над его головой прозвучала кудахчущая речь. Он краем глаза заметил другую лошадь, поравнявшуюся с той, которая несла его. Потом они примчались в какое-то шумное место, где крики людей сливались в гул. Лошадь остановилась. Росса перевернули со спины и бросили лежать на утоптанную пыль, где он лежал, изумленно мигая, в попытках разглядеть, что происходит вокруг.

Они прибыли в лагерь наездников, кожаные палатки которых служили фоном светлым длинноволосым гигантам и высоким женщинам, подходившим поближе, чтобы увидеть пленного. Круг вокруг него разомкнулся, и люди расступились перед пришедшим гигантом. Рост захвативших его произвел на Росса впечатление, а это был их хозяин. Лежа на спине у ног вождя, он чувствовал себя маленьким и беспомощным ребенком.

Фоскар, если это был Фоскар, казался могучим, как медведь. Когда он наклонился рассмотреть приз Тулка, по его рукам и плечам перетекали налитые мускулы. Росс остро взглянул на него, и та же ярость, которая толкнула его на атаку против Тулка, сейчас побуждала его к последнему средству неповиновения, которое у него осталось, – словам.

– Хорошо смотришь, Фоскар. Освободи меня, и я сделаю больше, чем просто посмотрю на тебя, – сказал он на языке лесных охотников.

Голубые глаза Фоскара широко открылись, и он опустил кулак, в котором легко помещались обе руки Росса. Сомкнув огромные пальцы вокруг ткани костюма, он поставил пленника на ноги без малейшего признака напряжения. Даже стоя Росс был на восемь дюймов ниже вождя. И все же он поднял подбородок и прямо смотрел ему в глаза, не отступая от своего.

– Итак – мои руки все еще связаны, – он вложил в эту фразу всю язвительность, на которую был способен. То, как его принял Тулка, давало ему маленький ключик к характеру этих людей; возможно, они могли признать достоинство того, кто имел смелость им противостоять.

– Дитя. – Кулак переместился с ткани, покрывающей грудь Росса, на его плечо, и теперь Росс раскачивался этой силой вперед-назад.

– Дитя? – Откуда-то Росс извлек короткий смешок. – Спроси Тулка. Я не дитя, Фоскар. Топор Тулка, нож Тулка – они были в моих руках. Тулка коварно использовал лошадь, чтобы свалить меня.

Фоскар внимательно его рассмотрел и потом усмехнулся.

– Острый язык, – прокомментировал он. – Тулка потерял топор? Так! Еннар, – крикнул он через плечо, и один из людей приблизился.

Он был ниже и намного моложе вождя, с мальчишеской поджарой стройностью и открытым, привлекательным лицом. Когда он смотрел на Фоскара, его глаза светились ярким энергичным огнем. Как и другие люди из племени, он был вооружен кинжалом и топором на поясе, и так как на нем были две нити бус, два наручных браслета и один браслет на предплечье, как и на вожде, Росс подумал, что, возможно, он родственник старейшины.

– Дитя! – Фоскар похлопал Росса по плечу и убрал руку. – Дитя! – Он обратился к покрасневшему Еннару: – Ты заберешь у Еннара топор, нож, – приказал Фоскар, – как забрал у Тулка. – Он подал знак, и кто-то обрезал ремни с рук Росса.

Росс растирал друг о друга онемевшие руки, помассировал челюсть. Фоскар уязвил молодого человека, назвав его «дитя», так что юноша будет изо всех сил бороться с пленником. Это будет не так просто, как застать врасплох Тулка. Но если он откажется, Фоскар вполне может приказать убить его. Он предпочел остаться дерзким; ему придется показать все, на что он способен.

– Забери – топор, нож... – Фоскар отступил назад, махнув людям, чтобы они расступились и разомкнули круг вокруг двух молодых людей.

Росс почувствовал себя неважно, когда увидел, как рука Еннара потянулась к рукоятке топора. Ничего не было сказано о том, что Еннар не будет обороняться своим оружием, но Росс заметил, что в людях из племени была, в конце концов, искорка спортивного интереса. Именно Тулка протолкнулся к вождю и что-то сказал; от этого Фоскар страшным голосом взревел на своего младшего помощника.

Рука Еннара отстранилась от рукоятки топора, как будто это отполированное дерево было раскалено добела; и, как понял Росс, он перенес свое крайнее раздражение на него. Теперь Еннару нужно было выиграть ради собственной гордости, а Росс чувствовал, что должен победить, чтобы выжить. Они настороженно кружили; Росс наблюдал скорее за глазами своего противника, чем за его руками, наполовину спрятанными на уровне талии.

Там на базе его противником в битвах без оружия был Эш, а до него – крепкие, натренированные и безжалостные инструкторы. В его истерзанном теле были отработаны захваты и удары, предназначенные как раз для того, чтобы спасти свою шкуру в подобной стычке. Но тогда он не голодал, был бдительным и подготовленным. Его, ослабшего, не избивали до потери сознания и не волокли многие мили, привязанного поперек лошади, после дней мучительной борьбы со стихией. Так что ему предстояло узнать – был ли Росс Мердок таким крутым, каким он себя всегда считал? Крутой или нет, он не отступит, пока не победит – или не умрет.

Выкрики из толпы побудили Еннара к первым решительным действиям. Он изготовился, низко согнувшись в позе борца, но Росс присел еще ниже. Одна рука щелкнула по пыльной земле и снова взметнулась, отправив в лицо кочевнику облако грязи. Потом их тела встретились в ударе, и Еннар навалился на Росса через плечо; они рухнули на землю.

Будь Росс не таким изможденным, битва моментально закончилась бы в его пользу. Но когда он попытался увернуться и броситься на своего противника, то двигался слишком медленно. Еннар не ждал, пока его прижмут, так что настала очередь Росса оказаться в проигрыше.

Он выбросил руку, поймав Росса за ногу чуть выше лодыжки, и снова Росс поступил, как его учили, легко упав на землю напротив своего противника. Еннар, расслабившийся после почти мгновенного успеха своего нападения, не был готов к этому. Росс покатился, стараясь увернуться от стальной хватки рук, раздавая боковые удары и изо всех сил стремясь повторить то, что он сделал с Тулкой.

Он попал под град ударов, но ему удалось избежать мощных медвежьих объятий, в которые, он знал, его противник старательно пытался его заманить – а этот захват значительно приблизил бы его стремительное поражение. Следуя правилам, которым его учили, он продолжал бороться. Только теперь он понимал со всевозрастающей паникой, что лучшего, на что он был способен, было недостаточно. Он слишком измучился, чтобы положить этому конец. Если ему вдруг не засветит удача, он может только оттянуть свое поражение.

Пальцы ужасно надавили ему на глаза, и Росс сделал то, что, как ему казалось, он никогда не сделает ни в одной схватке, – он по-волчьи щелкнул зубами, вцепился ими в руку, размахнулся при этом ногой и направил колено в извивающееся над ним тело. Когда Росс обрушивал последние остатки своей силы, вырываясь из слабеющей хватки противника, он почувствовал на своем лице его горячее дыхание. Он с трудом поднялся на одно колено. Еннар тоже стоял на коленях, припав к земле, как зверь, готовый к прыжку. Росс поставил все на последний ход. Сжав руки вместе, он поднял их как можно выше и обрушил на шею врага. Еннар неуклюже растянулся в пыли лицом вниз; через секунду Росс к нему присоединился.

  Глава 16

Мердок лежал на спине, уставившись на растянутую тисненую кожу, образующую крышу палатки. Росс был избит как раз настолько, чтобы чувствовать себя сплошным синяком; он потерял интерес к будущему. Только настоящее имело значение, а оно было мрачным. Может, он и сражался с Еннаром до упора, но в глазах кочевников потерпел поражение и не произвел на них такого сильного впечатления, как рассчитывал. То, что он еще жив, было маленьким чудом; он сделал вывод, что все еще дышит только потому, что они хотели получить за него награду, предложенную пришельцами из другого времени. Да, перспектива была не из приятных.

Его руки, вытянутые вверх над головой, были прихвачены ремнем к глубоко вбитому в землю деревянному колышку, а лодыжки привязаны к другому. Единственное, что он мог, это поворачивать голову из стороны в сторону, не более. Все, что он ел, это кусочки пищи, которые бросал грязными пальцами ему в рот раб, запуганный охотник, пойманный из мигрирующего племени, разбитого кочевниками.

– Хо – отбиратель топоров! – Нога стукнула его по ребрам, и Росс проглотил насмешку, которая могла бы послужить ответом на это грубое обращение. В тусклом свете он видел лицо Еннара и был до абсурда рад, когда заметил пятна под правым глазом и вдоль линии подбородка: следы, оставленные его собственными костяшками пальцев.

– Хо – воин! – хрипло воскликнул Росс в ответ, стараясь вложить в это обращение все презрение, которое он мог вызвать.

Насколько он мог видеть, Еннар взмахнул рукой, в которой был нож.

– Отрезать острый язык – это доброе дело. – Молодой человек улыбнулся, опустившись на колени рядом с беспомощным пленником.

Росс знал, что воздействие страха хуже всякой боли. Может, Еннар действительно настроен сделать то, на что намекал. Вместо этого взметнувшийся нож срезал ремни с его рук. Росс испытал боль в свежих ранах, прорезанных ремнями в его теле, с чувством благодарности, что Еннара привело к нему не желание причинить ему вред. Он знал, что его руки свободны, но опустить их через голову было для него чересчур трудно, и он лежал без движения, пока Еннар развязывал его ноги.

– Встать!

Если бы Еннар не протянул ему руку, Росс не смог бы сам подняться на ноги. Не смог он и удержаться после того, как его подняли, и рухнул лицом вниз, когда тот отпустил его; его душила горячая ярость от осознания своей беспомощности.

В конце концов Еннар подозвал двух рабов, которые вытащили Росса на улицу, где вокруг костра собрался совет. Спор был в самом разгаре, и страсти иногда накалялись так сильно, что говорящие, выкрикивая свои аргументы, размахивали рукоятками ножей или топоров. Росс не знал их языка, но не сомневался, что именно он сейчас предмет их обсуждения. Решающий голос был у Фоскара, но он еще не отдал его ни одной из сторон.

Росс сидел там, куда его швырнули рабы, растирая сильно болевшие запястья; он был так болен телом и устал душой, что на самом деле не интересовался судьбой, которую ему готовили. Он был бы доволен, если бы его просто освободили от всех ужасов бренного существования. Это была небольшая милость, но он насладился бы ею.

Он не знал, сколько времени длились споры, но наконец к нему подошел Еннар огласить решение.

– Твой вождь – он давать много хороших вещей за тебя. Фоскар отвести тебя к нему.

– Мой вождь не здесь, – вяло повторил Росс, выдвигая протест, на который, он знал, они не обратят внимания. – Мой вождь сидит у горькой воды и ждет. Он разгневается, если я не приду. Пусть же Фоскар боится его гнева...

Еннар засмеялся.

– Ты сбежать от своего вождя. Он будет доволен Фоскаром, когда ты снова будешь у него в руках. Тебе это не понравится – думаю так!

– Я тоже так думаю, – тихо согласился Росс.

Остаток ночи он провел, лежа между бдительным Еннаром и другим охранником, хотя у них хватило гуманности не привязывать его на этот раз. Утром ему разрешили поесть, и он вылавливал немытыми пальцами крупные куски тушеной оленины. И несмотря на грязь, это была лучшая пища, которую он ел за все эти дни.

Поездку, однако, можно было назвать какой угодно, только не комфортной. Он взгромоздился на одну из лохматых лошадей, под животом которой протянули веревку, чтобы связать петлей его ноги. К счастью, его руки не были связаны, и он мог ухватиться за шероховатую жесткую гриву и кое-как усесться. Уздечка его лошади была у Тулка, а рядом с ним скакал Еннар, лишь краем глаза следивший за своей лошадью, сосредоточив все остальное внимание на пленнике.

Они направились на северо-запад, к зелено-белым холмам, выделявшимся на фоне утреннего неба. Хотя чувство ориентации у Росса было не очень тренированным, он был уверен, что они находились в окрестностях скрытой деревни, которую, он полагал, уничтожили люди с корабля. Он попытался выяснить, как пришельцы установили контакт с кочевниками.

– Как найти другого вождя? – спросил он Еннара.

Молодой человек откинул назад через плечо одну из кос и повернулся прямо к Россу:

– Твой вождь приходить наш лагерь. Говорить с Фоскар – два-четыре сна назад.

– Как говорить с Фоскар? На языке охотников?

В этот раз Еннар, казалось, был не совсем уверен. Он нахмурился и заявил:

– Он говорить с Фоскар, с нами. Мы слышать правильные слова – не речь лесных трусов. Он говорить с нами хорошо.

Росс был поражен. Неужели пришелец из другого времени разговаривал на соответствующем языке примитивного племени, живущего через тысячи лет после его собственной эпохи? Были ли людям с корабля тоже знакомы путешествия во времени? У них были свои станции? И все же их ярость к русским была неистовой. Он был в замешательстве.

– Этот вождь – похож на меня?

И снова Еннар замешкался.

– Он носить одежду, как ты.

– Но он был как я? – настаивал Росс. Он и сам не знал, что именно пытается узнать. Но в тот момент казалось важным все-таки выжать хотя бы из одного кочевника, чем он отличался от человека, который назначил цену за его голову и которому его везли на продажу.

– Не похож! – произнес Тулка через плечо. – Ты как охотники – волосы, глаза. Странный вождь – нет волос на голове, глаза не такие.

– Ты его тоже видел? – быстро спросил Росс.

– Я видел. Я скакать в лагерь – они тоже приезжать. Стоять на скале, звать Фоскар. Делать чудеса с огнем – он взлетать. – Он быстрым жестом указал рукой на куст на тропинке перед ними. – Они втыкать маленькое-маленькое копье – из земли выходить огонь и гореть. Они говорить сжечь наш лагерь, если мы не отдать им человека. Мы говорить – нет человека. Тогда они говорить дать нам много хороших вещей, если мы найти и привести человека.

– Но это не мой народ, – вмешался Росс. – Посмотри, у меня есть волосы, я не такой, как они. Они плохие...

– Может, ты взят ими в войне – раб вождя. – Еннар дал ответ, который звучал вполне логично в соответствии с обычаями его собственного племени. – Они хотят вернуть раба – это так.

– Мои люди тоже сильные, много волшебства, – подбросил идею Росс. – Отведи меня к горькой воде, и они заплатят много – больше, чем чужой вождь!

Оба кочевника переключились на эту мысль.

– А где горькая вода? – спросил Тулка.

Росс мотнул головой в сторону запада.

– В нескольких снах отсюда.

– В нескольких снах! – язвительно повторил Еннар. – Мы проскакать несколько снов, а может, и много снов, не знать точно куда – может, там и людей нет, может, нет горькой воды – все это ты говоришь своим хитрым языком, чтобы мы не отвести тебя обратно к хозяину. Мы не пойти тем путем даже одного сна – найти вождя, получить хороших вещей. Зачем делать что-то сложное, если можно сделать простое?

Какие аргументы мог привести Росс, чтобы опровергнуть логику своих захватчиков? На долю секунды он разъярился на свою собственную беспомощность. Но Росс уже давно усвоил, что если давать волю гневу, то только для того, чтобы намеренно произвести впечатление, и только когда все в твоих руках. Сейчас в его руках вообще ничего не было.

Большей частью они ехали по открытой местности, в то время как Росс и два других агента, проходя по той же территории, прокрадывались по лесистым местам. Поэтому они приближались к холмам под другим углом, и как Росс ни старался, ему не удалось найти знакомых ориентиров. Если каким-то чудом ему удастся освободиться от захватчиков, все, что он мог, это держаться на запад и надеяться, что добредет до реки.

К полудню их группа разбила лагерь в рощице недалеко от ручья. Погода стояла такая же не по сезону теплая, как и днем раньше. Мухи, проснувшиеся и вылетевшие из укрытия, нападали на бивших копытами лошадей и ползали по Россу. Он старался отгонять их, размахивая связанными руками, – своими укусами они высасывали кровь.

Его сбросили с лошади, но оставили привязанным к дереву с петлей на шее, пока кочевники разводили костер и жарили на огне оленье мясо.

Казалось, Фоскар не торопился продолжить путь, потому что после еды люди спокойно отдыхали, а некоторые даже задремали. Когда Росс сосчитал людей, выяснилось, что Тулка и второй охранник исчезли, возможно, чтобы связаться с пришельцами и предупредить, что они идут.

Разведчики вернулись лишь ближе ко второй половине дня, так же беспрепятственно, как и исчезли. Они предстали перед вождем с донесением, от которого Фоскар сразу обратился к Россу:

– Мы идти. Твой вождь ждет...

Росс поднял раздувшееся избитое лицо и выразил свой обычный протест.

– Не мой вождь!

Фоскар пожал плечами:

– Он говорить так. Он давать много хороших вещей, чтобы вернуть тебя назад в свои руки. Так что – он твой вождь.

И снова Росса водрузили на лошадь и привязали к ней. Но на этот раз, выехав, отряд разделился на две группы. Он снова был с Еннаром, как раз позади Фоскара, с двумя другими охранниками, которые замыкали шествие. Остальные на своих лошадях растаяли за деревьями. Росс задумчиво наблюдал за этим отходом. Это доказывало, что Фоскар не доверял тем, с кем собирался заключить сделку, что он принимал определенные меры предосторожности. Только Росс не мог уловить, как это недоверие, которое, может быть, было всего лишь обычной осмотрительностью Фоскара, могло сослужить ему добрую службу.

Медленным аллюром они въехали на маленький открытый луг, сужающийся к востоку. Только теперь Росс смог впервые определить, где он находился. Они были у входа в долину, ведущую к поселению, где-то в миле от узкого ущелья, над которым он, притаившись, шпионил и где его и поймали, ведь пришел он с севера через возвышающийся гребень горы.

Лошадь Росса придержали, а Фоскар, пришпорив каблуками своего коня, побыстрее направил его к узкому входу в долину. Там виднелось голубое пятно – несколько пришельцев ждали их. Росс сильно прикусил губу. Он не боялся встречи с русскими, с племенем Фоскара, но у него сердце екало от встречи с этими иноземцами. Он боялся, что самое худшее, что с ним могут сделать люди его собственного вида, покажется бледной тенью в сравнении с обращением, которое, может быть, ждет его в их руках.

Фоскар казался сейчас игрушечным человеком верхом на игрушечной лошади. Он придержал галоп своего коня, осадив его напротив группки незнакомцев. Росс насчитал четверых. Казалось, они разговаривали, хотя голубые костюмы и человека на лошади разделяло еще приличное расстояние.

Прошло несколько минут, затем Фоскар взмахнул рукой, жестом подзывая отряд, охраняющий Росса. Ен-нар поскакал рысью, потянув за собой лошадь Росса, а кони двух других осторожно цокали копытами позади. Росс заметил, что оба они вооружены копьями, которые держат впереди наготове.

Они отставали от Фоскара примерно на три четверти дороги, и Росс ясно увидел лысые головы пришельцев, когда они повернулись к ним. Потом иноземец нанес удар. Один из них поднял оружие, по форме точно напоминающее автоматический пистолет, хорошо знакомый Россу, – разве что ствол у этого был длиннее.

Росс не мог объяснить, почему он закричал, разве что потому что у Фоскара был только топор и кинжал, которые все еще висели в ножнах у него на поясе. Вождь сидел очень тихо, потом его лошадь резко дернулась в сторону, как будто в испуге. Мягко, словно из него вынули кости, Фоскар рухнул лицом вниз на утоптанную землю и затих без движения.

Еннар взвыл; в его крике слились воедино вызов и отчаяние. Он осадил лошадь с такой силой, что она присела. Потом, бросив уздечку на ремень уздечки Росса, он бросился налево и стремительно помчался к деревьям. Копье оцарапало Россу плечо, разрезав голубую ткань, но его конь метнулся вслед за другим и тем самым спас его от опасности второго удара. Упустив эту возможность, человек, у которого было копье, метнул его Еннару в спину.

Росс вцепился обеими руками в гриву лошади. Больше всего он боялся, что выскользнет из седла и – у него ведь были связаны ноги – будет висеть, беспомощный и беззащитный, под стремительными копытами лошадей. Каким-то образом ему удалось удержаться за лошадиную шею; на ходу его лицо хлестала жесткая грива. Если б Росс смог схватить свисающую веревку, у него, возможно, был бы призрачный шанс управлять этими скачками, но в такой ситуации он мог только крепко держаться и надеяться на лучшее.

Он весьма смутно улавливал, что творилось вокруг. Потом, в нескольких ярдах впереди, из-под земли вырвался сверкающий огонь, как тот, который уничтожил русскую деревню; лошадь обезумела. Огонь разрастался, и лошадь свернула в сторону в поднимающемся дыме. Росс осознал, что пришельцы пытаются отрезать его от леса, где он был бы в некоторой безопасности. Почему они просто не пристрелили его, как Фоскара, он понять не мог.

Дым горящей травы стоял перед ним толстой пеленой, отделяя его от леса. Но может быть, за этим занавесом можно спрятаться от обоих отрядов? Огонь отправлял лошадь обратно, к ждущим людям с корабля. В дыму Росс различал сбивчивые крики. Потом язык пламени дотянулся и до них. Животное заржало, вслепую метнувшись прямо между двумя вспышками огня, снова унося наездника от людей в синей ткани.

Росс закашлялся, почти задыхаясь. Его глаза слезились, так как вонь от горелых волос усиливала дым. Но его вынесло из кольца пламени; он несся назад к лугу. Лошадь и наездник поневоле были на приличном расстоянии от верхнего края этого расчищенного места, когда другая лошадь выскочила слева, поравнявшись с неуправляемым животным, к которому прижимался Росс. На ней легко скакал один из кочевников.

Трюк сработал, потому что дикий бег замедлился до галопа. Другой наездник, оказавшийся настолько ловким в искусстве верховой езды, что вызвал восхищение Росса, наклонился со своего седла, чтобы поймать свисающую уздечку; от этого понесшая лошадь сбавила аллюр до ровного бега второго коня. Галоп перешел в рысь, а потом лошадь и вовсе остановилась.

После захвата лошади кочевник, казалось, потерял к Россу всякий интерес, оглядывая широкий занавес дыма от сгоревшей травы, и нахмурился, видя, что огонь распространяется быстро. Бормоча что-то себе под нос, он потянул за веревку и повел за собой лошадь Росса в направлении, откуда Еннар привел пленника меньше получаса назад.

Росс попытался подумать. Внезапная смерть вождя вполне могла повлечь за собой казнь пленника, если в племени проснется чувство мести. С другой стороны, появилась призрачная надежда, что он сможет убедительно доказать им, что он действительно из другого клана и что помочь ему будет равносильно участию в совместной борьбе против общего врага.

Но составить четкий план было сложно, хотя единственное, что сейчас могло его спасти, это ум. Переговоры, которые закончились смертью Фоскара, дали Россу немного времени. Он был все еще пленным, хотя у кочевников, а не у внеземных существ. Возможно, для людей с корабля эти примитивные существа были едва ли ценнее, чем лесные звери.

Росс не пытался заговорить со своим нынешним охранником, который тащил его за собой к заходящему солнцу зарождающегося вечера. Наконец они остановились в той же рощице, где отдыхали днем. Кочевник привязал лошадей, потом внимательно осмотрел животное, на котором скакал Росс. Ворча, он отвязал пленника и бесцеремонно швырнул его на землю, потом принялся рассматривать лошадь. Росс приподнялся и увидел метку, оставленную огнем на шкуре лошади, там, где ее кожа покрылась волдырями.

На полосу ожога кочевники приложили толстые куски грязи, принесенные с берега ручья. После того как человек оттер обоих животных скрученной травой, он подошел к Россу, толкнул его на землю и осмотрел его левую ногу.

Росс понял, в чем дело. И действительно, там, куда ударило пламя, на его бедре тоже должен быть ожог, и все же боли он не чувствовал. Сейчас, когда кочевник искал ожоги, он увидел, что ткань абсолютно не изменила цвет. И вспомнил, что пришельцы спокойно ходили по горевшей деревне. Как костюм изолировал его от холода льда, так же, похоже, защищал он его и от огня, чему Росс был искренне рад. То, что он избежал повреждений, поразило кочевника, который, не найдя на Россе следов ожога, оставил его одного и уселся в отдалении, будто боялся его.

Долго ждать им не пришлось. Один за другим в роще собирались люди из отряда Фоскара. Самыми последними, неся тело их вождя, пришли Еннар и Тулка. Лица обоих были запятнаны пылью, и когда другие взглянули на тело, они тоже начали втирать пыль в щеки, повторяя одни и те же слова и подходя один за другим к мертвому телу, чтобы прикоснуться к правой руке вождя.

Еннар, препоручивший свое бремя другим, слез с усталой лошади и долго стоял, склонив голову. Потом он пристально глянул на Росса и пересек маленькую поляну, встав прямо над человеком из поздней эпохи. Мальчишество, которое было в нем, когда он сражался по приказу Фоскара, исчезло. И когда он наклонился и заговорил, выговаривая каждое слово тщательно и медленно, так чтобы Росс мог понять обещание, это пугающее обещание, его глаза горели безжалостным огнем:

– Лесная крыса, Фоскар отправляется в погребальный костер. И он берет с собой раба, который будет служить ему на небесах, раба, который будет бежать на звук его голоса и дрожать, когда он гремит. Раб-собака, ты побежишь за Фоскаром на небеса и вечно будешь ходить за ним, как человек ходит по земле. Я, Еннар, клянусь, что Фоскар попадет на небеса со всеми почестями. А ты, собака, будешь лежать у его ног при его восхождении!

Он не прикоснулся к Россу, но Росс ни минуты не сомневался, что он действительно имеет в виду то, что говорит.