Текст книги "Меч обнажен. Меч в ножнах"
Автор книги: Андрэ Нортон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
Глава 8. Высадка на Соэле
«Зло возвращается ко злу, но добро иногда бывает вознаграждено»
Из вахтенного журнала Дату Кумза
– Как насчёт буйвола в ягдташе? – Сэм ещё раз погладил ствол ружья промасленным носовым платком, которому была оказана такая высокая честь.
– Буйвол – на острове такого размера? – Кейн кивнул в сторону берега. Небольшой выступающий в море палец и был Беси.
– О, даже буйвол здесь соответствующего размера, – Сэм отправил оборудование для чистки оружия в ящик.
– Я думаю об аноа[15]15
Аноа – целебесский карликовый буйвол. (Прим. перев.)
[Закрыть]. У них рост около трёх футов в плечах, и живут они не стадами, а парами. И нужно быть очень хорошим следопытом, чтобы добыть их шкуру и рога.
Кейн плотнее уселся в кресле.
– Если охота на буйвола или этого аноа означает тяжёлую работу, меня не считайте. В таком климате бродить по горам и джунглям… Это не для меня…
Сэм явно выразил презрение.
– Ты растолстел и стал слишком изнеженным! Поглядел бы на тебя Железная Челюсть.
Кейн распрямился – насколько это было возможно на древнем, ещё довоенном кресле.
– Забудь об этом, и поскорее. К чему пробуждать ужасные видения? Привет, Лоренс, – он окликнул голландца, направлявшегося к столу. – Сэм горит желанием поохотиться на буйволов. Вы тоже в кровожадном настроении?
Голландец присел на подножку кресла Кейна.
– Не очень. Зачем? Сегодня неплохой день и для других дел…
– Лейтенант де Вольф, местный правительственный агент, сообщил, что в порту находится охотник на черепах. Капитан Ван Блеекер хочет выкурить его из укрытия. Черепаховые панцири – очень хорошее вложение капитала. К тому же в гостинице остановился и плетущий нити…
– Что–что?
Кейн укоризненно махнул рукой на Сэма.
– Не проявляй так ясно своё невежество, приятель. Вы имеете в виду трёхдюймового паука? Я много раз видел таких постоянных обитателей гостиниц в этом уголке Земли.
Хорнховену не понравилось бы, если бы его назвали пауком, – заметил Лоренс. – Нет, плетущий нити – это охотник, только он не пользуется таким оружием, – он любовно потрепал ружьё Сэма. – Он использует сети и верёвки собственного изготовления. Живые животные для цирков и зоопарков пользуются хорошим спросом. Возможно, он убедитВан Блеекера взять на борт кое–что из его добычи. И если коммерческие перспективы Беси такие же мрачные, как в Джоло и Манадо, ему вполне может удастся уговорить капитана. Тогда мы поплывём прямо в Австралию.
Кейн встретился взглядом с Сэмом. «Пусть надежды этого Хорнховена не сбудутся», – подумали оба американца.
– Вы считаете, что Ван Блеекер согласится на это?
– Ему нужны деньги, которые наверняка принесёт этот чартер, – заметил Лоренс. – С другой стороны, такой груз неприятен и с ним трудно справиться. К тому же наш капитан упрямо хочет посчитаться с Хакруном, которого винит в своих торговых неудачах. Вы знаете, какую добродетель приписывает мир моему народу. Упрямство. Мы отказываемся сдаваться, даже когда разумный человек признает себя побеждённым…
– И поэтому в конце концов побеждаете, заметил Кейн. – Я сказал бы, что это полезная черта. А какой груз у этого плетущего сети?
– Об этом следует спросить де Вольфа. Он весьма расстроен подобным соседством, потому что дважды образцы вырывались на свободу и приводили в смятение всю местную жизнь. Мне кажется, у него пара ваших аноа, несколько белок–летяг, чёрные обезьяны и большая партия змей…
Сэм вскочил.
– Хорнховен не повезёт их на «Самбе»! – в голосе сержанта прозвучала стальная решимость, и Кейн рассмеялся.
– Если они въедут, ты выедешь, да? Звучит интересно. А можно ли посмотреть его улов?
– Если не попытаешься открыть клетки. Я слышал, он подозревает своих юных посетителей в том, что они дважды открывали клетки чёрных обезьян. Беда в том, что обезьяны не убежали в лес, а прямиком направились в гостиницу и познакомились с любимыми вещами Хориховена. Одна из них съела мыло и потом долго пускала пузыри. Я слышал даже угрозы пристрелить кое–кого.
На мой взгляд нам просто необходимо навестить минхеера–плетущего сети. Если его груз будет сопровождать нас на борту, следует официально представиться. Может, его животные разделяют наше нежелание сообща пользоваться корабельными удобствами?
Кейн даже присвистнул, когда они подошли к гостинице.
– Да, настоящий обезьянник в Центральном Парке! Что за тип этот парень!
Обитатель клетки приблизился ближе к прутьям и прижался к ним мордой. Он внимательно разглядывал посетителей, в его выпуклых глазах отразился живой интерес. Лоренс негромко рассмеялся.
– Наверное, мы кажемся ему такими же некрасивыми, как он нам, – предположил голландец. – Если он образец красоты у чёрных обезьян – а так оно и есть, иначе он не попал бы к Хорнховену, – мы ему должны казаться шедеврами безобразия…
И как будто подтверждая оценку Лоренса, обезьяна фыркнула и отошла к середине своего владения. Выбран фрукт из ящика, она принялась есть, повернувшись спиной к внешнему миру, так что остались видны только длинная грива на голове, согнутые плечи и рудиментарный хвост.
– Какая невежливость! – прокомментировал Кейн. – Больше никогда не приду к тебе в гости. И ты не будешь моим гостем на корабле. Ван Блеекер получит полный отчёт о твоих манерах.
Сэм отошёл к другой клетке, гораздо меньше, и согнулся вдвое, разглядывая лохматый клочок коричневато–жёлтой шерсти, которую кто–то небрежно сунул в развилку ветки.
– Эта штука, кажется, спит, – сказал он остальным, когда они подошли. – А что это?
Опознал образец Лоренс.
– Долгопят. Умный малыш. Но днём он всегда спит. Живёт на деревьях. Это что–то среднее между белкой и обезьяной.
– Если он весь день спит, не вижу, что хорошего он принесёт зоопарку. Кто будет смотреть на него по ночам? Фу, что за вонь! Тут, должно быть, поселился дедушка всех скунсов! – Кейн, потерян интерес к долгопяту, перешёл к следующей клетке. – Да это кошка!
– На самом деле малайская виверра. Голова скорее похожа на лисью, правда? Их можно приручить…
– О, у меня посетители! – по проходу между клетками размашисто шагал высокий человек с окладистой рыжей бородой, лежащей на груди, и в малайском тюрбане. Шёл он походкой опытного охотника и лесника.
– Минхеер Хорнховен? – Лоренс протянул руку. – Мы слышали о вашем собрании и взяли на себя смелость взглянуть. Мои друзья не бывали раньше на островах, и эти животные первые, каких они увидели. Мы с «Самбы»…
Плетущий сети энергично пожал всем тропы руки.
– Очень хорошо, минхееры. Вы пришли взглянуть на своих будущих попутчиков, а? Надеюсь, капитан Ван Блеекер сжалится надо мной и позволит погрузить их на «Самбу». Я нанял одного торговца, но он опоздал уже на две недели, и так как никакого сообщения от него нет, я опасаюсь, что до него добрались пираты.
– Пираты? – вмешался Кейн.
– Ага, пираты! За последние шесть месяцев пропало пять кораблей. Вот так! – он щёлкнул пальцами. – И все в южных водах. Не большие корабли, понимаете, и не правительственные или европейские корабли, только большие проа и суда, принадлежащие туземцам. А мой торговец – китайская джонка. Она тоже исчезла.
– Бури, рифы, плавающие мины, – предположил Лоренс.
– Если бы был один такой случай или два, я бы сказал – да, но не пять же! Пять – это слишком много для таких естественных причин. Так что надеюсь, «Самба» возьмёт мой груз. Когда Ван Блеекер найдёт своего ловца черепах, может, у него останется время и для меня. Но пока мы ждём этого счастливого события, позвольте показать вам мои сокровища! Потому что у меня здесь поистине сокровища. И зоопарки, которые не получали пополнения шесть лет, будут им чрезвычайно рады. Рынок хорош, очень хорош! Сюда, минхееры, сюда, пожалуйста.
И зверолов провёл их к короткому ряду клеток. Сэм заглянул в первую и остановился в каком–то очаровании. На него пристально смотрела ящерица, встав на задние лапы в какой–то человеческой позе. Ящерица свистнула, и над её светло–коричневыми плечами поднялся гребень в девять дюймов шириной, словно обрызганный каплями крови.
– Боже! Миниатюрный динозавр! – воскликнул Кейн. – Не больше двух футов ростом.
– Это калот, минхеер. И для своего вида очень крупный. По вашим меркам он двух с половиной футов. Когда его преследуют, он убегает на задних лапах, и туземцы говорят, что он может пробежать по воде и таким образом перейти через реку. Но сам я этого никогда не видел. Да, он выглядит как настоящий дьявол, правда? Но это скорее пустые угрозы. Он испугался вас, отсюда этот свист и гребень. Спокойней, дьявол, – Хорнховер постучал по сетке, ящерица встала на четыре лапы и опустила гребень.
– А вот и змея…
Сэм подошёл к пресмыкающимся вместе с остальными, но только благодаря своей железной выдержке. Он заставил себя заглянуть в каждую клетку и смотреть так же долго, как его спутники. Но смуглая кожа сержанта покрылась потом, а рядом с уголками рта появились глубокие морщины. Кейн сжалился над ним и пошёл побыстрее. По правде говоря, свернувшиеся обитатели клеток и ему не доставляли удовольствия, хотя он понимал энтузиазм Хорнховена, который обращал внимание гостей на красоту узора чешуек и грациозные движения пленников. Но для Кейна и в гораздо большей степени для Сэма чудилось что–то чуждое и отталкивающее в гибкой грации этих подобных верёвкам тел с поднятыми головами.
А вот черепахи – совсем другое дело, и Кейн надолго задержался у клетки в самом конце ряда, наблюдая за огромной морской черепахой бисса. Она казалась такой старой и мудрой и так спокойно и уютно дремала в тени. Хорнховен объяснил, что её привёз тот самый охотник за черепахами, которого сейчас разыскивает Ван Блеекер, и что такие черепахи встречаются довольно часто. Но у этой своеобразный рисунок на панцире, и хозяин надеялся, что за неё дадут хорошую цену.
– Теперь вы увидели моих любимцев, – улыбался Хорнховен, когда они миновали последнюю клетку, – и, может быть, замолвите за них слово своему капитану. Чем дольше я здесь остаюсь, тем больше денег теряю. – Дважды маленькие туземные хулиганы открывали клетки и выпускали моих обезьян, и мне это принесло много ущерба и неприятностей. Если я больше никогда не увижу Беси, буду только счастлив. Лейтенант де Вольф, он был хорош против японцев. Да! Ушёл в горы и всё это время сражался с ними. Но в бизнесе и торговле он не разбирается. Так что я был бы рад и с ним больше не встречаться. Выпьете со мной? Сюда…
И снова Хорнховен повёл их на этот раз на широкую веранду гостиницы.
– Эй, джамби, принеси американский напиток для туанов!
Джамби, гордо улыбаясь, принёс две бутылки коки и развил её в три бокала. Хорнховен ревниво следил за этой операцией, потом сообщил:
– Привёз их из Сингапура. Купил у американского стюарда. Он мне сказал, что в вашей стране это самый популярный напиток. Верно?
Кейн отхлебнул ледяную влагу.
– Да. Какое угощение, минхеер! Такое к югу от Манилы не часто встретишь.
Рослый ловец животных счастливо улыбнулся.
– А теперь, – он достал из кармашка своей влажной рубашки небольшой мешочек, – теперь к делу. Вы ведь покупаете камни? – обратился он к Лоренсу. – Так мне сказал де Вольф.
Голландец кивнул, и Хорнховен запустил в мешочек большой и указательный пальцы. А когда извлёк, в них была зажата блестящая бусина. Он любовно покатал её по широкой ладони, прежде чем передать молодому человеку.
– Сколько она может стоить?
Лоренс поднёс жемчужину к свету. Кейн увидел, что она не белая, не жёлтая или кремовая, а слабо розовая. Но не правильный шар, скорее форма странная, похожая на голову обезьянки.
– Барок[16]16
Жемчужина неправильной формы на языке ювелиров. (Прим. перев.)
[Закрыть], – заключил Лоренс. Блеск и цвет очень редкие. Будь это правильный шар, она стоила бы целое состояние, но с такой формой цена невысокая.
Хорнховен пожал плечами.
– Я и не думал, что деньги достанутся легко. Всегда приходится за них поработать. Нет ценности – а для меня есть. Смотрите, тут ясно видна обезьянья мордочка. Я её, пожалуй, вставлю в кольцо. Пусть приносит мне удачу. Я должен привлекать обезьян.
– А где вы её взяли? – небрежно спросил Лоренс. – Мне казалось, я знаю текстуру жемчуга в здешних водах… а этот розовый цвет – что–то новое…
– Купил у охотника за черепахами, того самого, что продал мне старика Огастуса там, в клетке. А он нашёл её сам. Так он мне сказал.
Лоренс крепче сжал стакан с кокой. Поднёс его к губам, но Кейн сомневался, чтобы ювелир ощущал вкус потеплевшего напитка.
– Нашёл! А случайно не сказал, где нашёл?
– Думаете, я сам его не спрашивал? Спрашивал много раз. Он всё уклоняется от ответа, этот охотник. Но я мало разбираюсь в жемчужных полях. Может, знающий человек что–то извлёк бы из него. Но прошу вас, минхеер Ван Норрис, если найдёте поле, не забудьте старого Хорнховена…
Лоренс улыбнулся и развернул своё длинное тело, чтобы вежливо попрощаться. Хорнховер что–то громко крикнул, и из тёмных внутренностей гостиницы снова появился Джамби, неся в руках пояс из тёмной кожи с прикреплёнными к нему ножнами. Хорнховер провёл загрубевшими пальцами по коже пояса и наполовину извлёк нож из ножен. Кейну страшно захотелось прикоснуться к чистой голубой стали лезвия. Но ловец зверей протянул пояс с ножом Лоренсу.
– Такое оружие не часто встретишь. Пояс и ножны сделаны из кожи ящера с острова Комодо. Это древние ящеры, которые ещё сохранились на острове. А клинок из дамасской стали, так поклялся мне головой своего отца лжец, который мне его продал. Возьмите, он ваш.
– Но почему?..
– Почему я дарю его вам? По двум причинам, минхеер Ван Норрис. Первая… – он поднял указательный палец, – я побывал на борту проа того самого охотника за черепахами, когда он пришёл в наш порт. На палубе зияли свежие пробоины, а я слишком часто видел следы пуль, чтобы меня можно было обмануть. К тому же для такой большой проа экипаж оказался слишком мал. Что–то случилось с лодкой в пути, что–то такое, о чём капитан не решился рассказать ни мне, ни лейтенанту де Вольфу. А второе, – к первому пальцу присоединился следующий, – когда я впервые оказался в этих местах, мне подряд выпали два плохих года. Затонул корабль, а с ним два чёрных леопарда и питон, и это меня разорило. Потом я заболел лихорадкой, а это было уже совсем плохо. У меня не осталось денег.
Больше ничего не оставалось, как просить у правительства оплатить моё возвращение домой – или заняться делами, какими европейцы на этих островах не занимаются, если хотят сохранить самоуважение. А я был молод и горд. И однажды вечером взял пистолет и не стану рассказывать, какие мысли крутились у меня в голове. Но в тот вечер ко мне пришёл один человек. Большой человек в Ост–Индии, такой большой, что слово его во многих местах становилось законом. И этот человек сделал мне предложение. Он хотел, чтобы я попытал счастье в новой области торговли – в торговле змеиными шкурами. Он хотел, чтобы я отправился с экспедицией собирать змеиные шкуры.
С этого часа ко мне вернулась удача. Но потом я узнал, что у моего нанимателя была такая же нужда в шкурах, как в четырёх руках. Если бы они ему потребовались по–настоящему, его люди на островах тут же доставили бы ему любое количество. Нет, он просто спас меня, как спас и многих других.
И вот я раздобыл для него шкуры и хотел привести, но опоздал: он покинул Яву, уплыл домой. Я его больше никогда не видел. Но мне доставляет радость сделать подарок человеку, в жилах которого течёт кровь йонхеера. Кинжал может оказаться вам полезен, если будете искать жемчуг, – особенно в этих водах. Не благодарите меня, минхеер Ван Норрис. Идите и ищите своего охотника за черепахами. Счастливого пути!
Когда они возвращались на берег, Сэм заметил:
– Ваш дед заслужил уважение в здешних краях.
Лоренс извлёк кинжал и осторожно потрогал пальцем его лезвие.
– Он прожил в Ост–Индии больше тридцати лет, и большинство старых купцов и резидентов его хорошо знали. Это просто чудо… – он взвесил лезвие в руке, потом быстрым движением, так что почти невозможно было за ним уследить, бросил. И в десяти футах в ствол дерева вонзился дрожащий ледяной стержень.
Сэм восхищённо присвистнул.
– Ловко! Мне казалось, это умеют только мексиканцы или индейцы.
– Всему можно научиться, – Лоренс подошёл к дереву и вытащил клинок. Тщательно протёр и вернул в ножны. За эти последние годы я многому научился…
– Мы тоже, – быстро ответил Сэм. – С заострённым бамбуком можно многое сделать…
– Заткнись! – прервал его Кейн. – Не хочу вспоминать! – резко продолжил он. – Мало приятного в таких воспоминаниях. А что вы, Лоренс, думаете об этом охотнике, который нашёл жемчужину?
– Кто знает. Но цвет барока совершенно необычный. Это означает, что он с нового поля. Я такого не видел. Специалист по жемчугу может по цвету определить, откуда он. А я неплохой специалист. Может быть, лучший в Голландии. Новый цвет обычно означает новое поле. Можем спросить.
– А как же те пулевые пробоины, о которых говорил Хорнховен? – спросил Сэм.
– Может, этот парень встретился с пиратами. Но будем надеяться, что Ван Блеекер не повезёт нас дальше вместе с обезьянами и змеями!
Сэм содрогнулся и совсем не в насмешку.
– Обезьяны – это плохо, да и виверра не напоминает мне куст роз, но змеи! Нет, пожалуйста, никаких змей!
– Во всяком случае, не безногих, – согласился Кейн.
– Но нам может встретиться двуногая разновидность…
– Ага, со шрамами на лице и с абордажной саблей. Так ведь обычно выглядят пираты, когда берут на абордаж корабли? – Лоренс улыбнулся. – С тех пор как прочёл о Джоне Сильвере, всегда хотел сразиться с пиратами…
– И с его попутаем Капитаном Флинтом, – подхватил Сэм. – Ну, все по местам и поднять швартовы! Выходим в море! Пятнадцать человек на сундук мертвеца… – и сержант разразился песней, которая привела в молчаливое изумление собравшихся вокруг туземцев.
Глава 9. Смерть гребёт в шлюпке
«Легко призвать Азраэля, но кто может отослать Ангела Тьмы с пустыми руками?»
Из вахтенного журнала Дату Кумза.
– Смотри… – Сэм преувеличенно театральным движением волшебника развёл руки, – никаких змей!
Кейн принюхался к морскому воздуху.
– И вообще ничего. Итак, Ван Блеекер принял решение против зоопарка?
– Нет, зоопарк принял решение против него – в самый последний момент, – объяснил Лоренс.
– Да? И почему?
– Охотнику пообещали привезти с гор ещё одну парочку превосходных аноа. И Хорнховер поддался искушению и решил подождать их. К тому же «Самба», по–видимому, приобрела дурную славу, и два помощника Хорнховера категорически отказались на ней плыть. Но Ван Блеекер договорился с охотником за черепахами и получил хорошую долю в черепаховых панцирях.
– А сам охотник? Не проговорился о жемчужных полях и пулевых пробоинах, например? – спросил Кейн.
– Ещё нет…
– Ещё нет? Ну, даже если и заговорит, это ничего хорошего нам не даст. Беси в дне пути от нас, и ему остаётся беседовать с пальмами и обезьянами Хорнховена…
– Думаю, нет, – Лоренс улыбался, – поскольку он плывёт с нами. Прошлая ночь была очень жаркая, помните? И я решил, что на палубе прохладней. И потому оказался там как раз вовремя, чтобы стать свидетелем странного зрелища. Нашего друга охотника на черепах убедили подняться на борт… убедил молодой самоанец Фортнайт!
– Фортнайт? Фортнайт привёл его на борт?
– Лучше сказать, притащил, – ответил Лоренс. – Это было нелегко. Да, Фортнайт привёл его на корабль. У помощника капитана Джаспера отличные мышцы. А теперь, лейтенант Кейн, кого вы хотели обмануть? – тон Лоренса оставался лёгким, чуть насмешливый.
Кейн замигал, а Сэм перестал улыбаться.
– Давайте не будем больше заниматься тем, что вы, американцы, называете «весёлыми забавами», – небрежно продолжал голландец. – Почему вы приказали привести этого человека на «Самбу»? Ван Блеекер тоже захочет получить ответ на этот вопрос…
– Но я не приказывал привести его на борт! – взорвался Кейн.
– Ну–ну, лейтенант…
– Я не лейтенант! Я уже почти год как уволен из армии.
Лоренс по–прежнему улыбался, но за улыбкой чувствовалось напряжение.
– Знаете – ваше возмущение почти убедило меня. Но тогда почему минхеер Фортнайт был занят, как пчёлка? Я нахожу его эффективность ещё более тревожной, если она не вызвана вашим приказом. Кто такой Джаспер Фортнайт? Этот вопрос начинает меня интересовать. Я люблю загадки, а эта подворачивается очень вовремя: даёт мне кость, которую можно погрызть. Возможно, стоит пригласить поучаствовать в игре и Ван Блеекера? В конце концов, это его корабль, и он отвечает за то, что Фортнайт оказался на нём…
Кейн облизал губы.
Голландец рассмеялся. Глаза его возбуждённо горели.
– Я не стану немедленно всё рассказывать Ван Блеекеру. Но на одном условии, друзья мои. Вы должны позволить мне участвовать в вашей игре. Я в ней не новичок. Больше двух лет играл в подобную, и ставкой была моя жизнь. И сейчас обнаруживаю, что не забыл ходы. Но только смотрите, чтобы капитан не обнаружил, что происходит на борту «Самбы» – если это вообще возможно. Ван Блеекер может серьёзно рассердиться. И имеет на это полное право.
И прежде чем они смогли ответить, голландец встал и отошёл. Сэм начал что–то говорить, но Кейн прервал его.
– Да, понимаю. Он отошёл, чтобы мы смогли пригласить третьего участника нашего заговора. Именно это нам и нужно сделать. Что задумал Фортнайт? Ты иди справа, а я слева, попробуем отыскать этого парня. Ему придётся многое объяснить. Но не задавай вопросы слишком открыто…
Сэм фыркнул.
– Слушай, Голландец, я уже приготовил домашнее задание. Только мне кажется, что нам следовало заказать специальные значки и прикрепить их на самом видном месте. А на значках должна стоять надпись: «Берегись! Тайный агент за работой!» А мы–то считали себя асами!
– Послушай, он несколько лет играл с гестапо в прятки и уцелел. А для этого нужно быть не просто асом, а лучшим из лучших!Ван Норрис лучше играет в эти игры, чем большинство сотрудников отдела специальных операций. Может, если мы будем и дальше забавлять его своими уловками, он не испортит нам дело и не пойдёт к Ван Блеекеру. На корабле капитан обладает абсолютной властью. Он может заковать нас в кандалы, и мы ничего не сможем сделать. А я хочу как следует поговорить с Фортнайтом. Если он собирается и дальше выкидывать такие трюки, должен хотя бы предупреждать нас заранее!
Раздражение подгоняло Кейна. Сэм двинулся по противоположному борту. По пути им встречались многие члены экипажа. Все вообще – кроме высокого самоанца.
– Кого–то ищете, сынок?
Механик Бриджер, с лицом, выпачканным машинным маслом, с любопытством смотрел на американца.
– Конечно, может, вы просто совершаете утреннюю прогулку. Но для этого сейчас жарковато, согласитесь?
Кейн подошёл к поручню.
– Если здесь жарко, то каково же у вас в машинном отделении?
– Ад, настоящий ад. И я совсем не хочу просто выбраниться. Я привык, и большинство моих парней тоже. У меня там есть парень, который проверяет температуру котла, прикладывая руку к металлу, – это факт! У меня кожа сгорает. А он это делает. Они кое в чём гораздо крепче нас. Но по ночам собираются и болтают о Дьявольском Охотнике и дрожат так, что едва кишки не вытрясают…
– А кто такой Дьявольский Охотник? – Кейн старался уйти от неудобных вопросов.
– Дьявольский Охотник. Один из их островных богов или демонов. Охотится с собаками за душами людей. Надо раздобыть хороший антинг–антинг, чтобы не бояться его.
– Антинг–антинг – это амулет?
– Да, как кроличья лапка или что–нибудь в этом роде. Я не говорю, что в их волшебстве ничего нет. Мне однажды гадали на кукурузных кочерыжках, настоящая старая ведьма гадала, и она сказала мне, что я едва не погибну от воды и огня, но потом всё будет хорошо. И не прошло и шести месяцев – я плавал на «Керри О.» – как её торпедировали, это был огонь. Корабль ушёл под воду, словно намасленный. А я оказался в воде и попал на «Самбу», где и остался. Да, та гадалка своё дело знала. А всех остальных, демонов и прочих, я бы хотел увидеть своими глазами, прежде чем давать клятву, что всё это правда. Как ваши поиски, сынок?
– Так себе. Все говорят, что есть острова, на которых вполне может оказаться забытый человек, а потом они же говорят, что никого на этих островах нет. Так что мы всё там же…
– Нравится на «Самбе»? Старику немного повезло в Беси. Эти черепашьи панцири – отличный товар. Может, порча кончится и дальше нам ещё повезёт. Не мешало бы! Это последний шанс старика. После этого плавания он может всё бросить. Кого вы сегодня ищете? Не этого парня Фортнайта?
Кейн сдался.
– Да, его. Вы его не видели?
– Старик дал ему работу в торговой каюте. Там нужно разложить товары, чтобы туземцы могли взглянуть, что мы предлагаем. Он там и спит, и мне кажется, ему нравится. Много его снаружи не увидишь. Хотите, я вам показал…
Кейн покачал головой.
– Нет, спасибо. Капитан Ван Блеекер показывал нам это место, когда мы взошли на борт. Если не возражаете я пойду туда один…
– Вовсе нет, вовсе нет, сынок. Пока…
Дверь каюты была закрыта, Кейн постучал и нажал г ручку. К его удивлению, что–то щёлкнуло, и он вошёл в полутёмное помещение.
– Мистер Кейн! – Фортнайт был здесь, он, как Джек из коробочки, показался из–за груды ящиков. – Ищете капитана, сэр?
– Нет! – всё утреннее раздражение сказалось в этом взрыве. – Я ищу вас! Чего ради вы притащили на борт этого охотника за черепахами? Вы что, совсем спятили.
Фортнайт вышел из–за ящиков.
– Пожалуйста, сэр, не надо так громко. Откуда вы узнали, что я…
– Откуда узнал? Откуда узнал… Ван Норрис видел ваше представление!
– Но… он ничего не сказал…
– Нет. Он решил, что вы действуете по моему приказу. А я ему тоже ничего не сказал. Он просто раскинул мозгами, а они у него хорошие. Без этого не станешь руководителем подполья. Но теперь Ван Норрис задаёт вопросы, и он не единственный. Подозрения появились и у Бриджера. И только добрый Господь знает, чем удивит меня Ван Блеекер, когда…
– Ну, не можем же мы слишком долго рассчитывать на удачу, – Фортнайт прислонился к корзине. Экипаж «Самбы» думает лишь о себе…
– Да мне наплевать на экипаж «Самбы»! – вспыхнул Кейн. – Где этот охотник на черепах и почему вы его сюда притащили? Капитан Ван Блеекер высадит вас на ближайшем же острове. Мы даже и пикнуть не посмеем!
– Думаю, капитан вряд ли так поступит, – самоанец улыбался, – пока у меня такой сосед по каюте… – он ткнул пальцем за себя, и Кейн заглянул за ящики.
Американец увидел худого коричневого человека, одежда которого явно выдержала тяжёлые испытания, и который мрачно смотрел на высокого пришельца.
– Видите ли, охотник на черепах здесь вовсе не по моему приглашению, – Фортнайт достал из–за уха сигарету. – Он договорился с капитаном Ван Блеекером провести корабль к острову на юге. А в последнюю минуту, получив уже часть платы вперёд, решил, что не хочет плыть на «Самбе». И меня послали на берег… переубедить его. Капитан Ван Блеекер потерял терпение. Торговые неудачи сказались на его характере. К несчастью, наш лоцман отказывается выполнять свои обязанности. Поэтому я бына вашем месте не стал говорить о нём с капитаном, сэр. Капитан очень нервно реагирует на такие разговоры.
Кейн вытер мокрое лицо носовым платком.
– Ещё бы…. даже если тут и действуют законы против похищения. Ван Блеекер должен был совсем выйти из себя, чтобы отдать такой приказ. А что вы теперь собираетесь с ним делать? – он с отвращением посмотрел на непокорного лоцмана.
– Хочу убедить охотника выполнить свой долг, сэр. Яприведу аргументы, которые, несомненно, заставят его изменить свои намерения…
– Аргументы? – Кейн подозрительно взглянул на кулаки самоанца.
– Аргументы, – спокойно подтвердил тот. Разговоры… веские… – он убрал сигарету и достал из кармана монету. Даже в полутьме закрытой каюты невозможно было не узнать блеск золота. Охотник за черепахами его узнал, больше того, его взгляд не отрывался от диска, который Фортнайт перекидывал из руки в руку. – Капитан хорошо платит зато, чего хочет, и платит настоящими деньгами.
Кейн вынужден был рассмеяться.
– Тогда оставляю вас убеждать. И пусть победит сильнейший!
Фортнайт позволил себе лёгкую торжествующую улыбку.
– Я думаю, сэр, вы заранее можете поздравить меня…
– Нет. Подожду результатов. А теперь лучше отыщу Сэма. Он тоже охотится за вами. Будьте осторожны!
Фортнайт обдумал это замечание.
– Весьма ценный совет, сэр.
Кейн закрыл за собой дверь каюты. Одна загадка разрешилась. И если Ван Блеекер настолько доверяет Фортнайту, что поручил ему нынешнее дело, можно не опасаться капитана в будущем. Но что нужно капитану? Торговля? Или он тоже услышал о жемчужине, которую Хорнховер купил у этого охотника за черепахами? Новое Жемчужное поле стоит гораздо больше, чем торговое плавание, особенно когда на борту такой специалист, как Лоренс, для оценки добычи.
Кейну неожиданно пришло в голову, что он совсем мало знает о механике добычи жемчуга, кроме того простого факта, что ловцы ныряют за раковинами, а потом находят жемчужины у них внутри. Наверное, стоит взяться за изучение этого вопроса. Обратиться к Лоренсу? Или порыться в книгах Ван Блеекера? Но вначале следовало найти Сэма.
Это оказалось достаточно легко. Нисей крался по мостику, ноги его не производили никакого шума на добела выскобленной палубе. Услышав «п–с–с–т» Кейна, он обернулся.
– Всё в порядке. Фортнайт привёл этого парня на борт по приказу Ван Блеекера. Этот охотник согласился стать лоцманом, а потом решил забыть об этом. Так что сейчас он приходит в себя в каюте Фортнайта. Всё в порядке.
– Странные вещи тут происходят, – Сэм прислонился к стене рулевой рубки. Иногда меня посещает странное ощущение, что мы что–то упускаем – не включены во внутренний круг событий, так сказать.
– Да? В таком случае нужно немного покружить самим. Что ты знаешь о жемчуге?
– О жемчуге? Он растёт в устрицах. И его можно выращивать искусственно. Но такой искусственный жемчуг стоит дёшево…
– Я об этом слышал. На него что–то вроде монополии у японцев. Да, кстати… – ему пришла в голову мысль, которая могла многое объяснить. – А может, Хакрун владеет подобным полем обученных устриц? Начал это дело во время войны?
– Вряд ли. Такое дело невозможно сохранить в тайне. Специалист легко отличит искусственную жемчужину от природной. Никакого смысла держать это в тайне. И процесс этот длительный, требует много оборудования и большого штата. Я ставлю на то, что Хорнховен показал нам настоящую жемчужину. Но розовый цвет… это что – то новое. Раньше большинство жемчуга поступало из Арабского залива.
– А если Ван Блеекер найдёт новое поле, он может им завладеть?
– Не знаю. Должны существовать какие–то законы – заявочные колышки или что–то в этом роде. Но нетронутое поле – ух ты!
