Текст книги "Книга будущих адмиралов"

Автор книги: Анатолий Митяев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

ВОЙНА И РЕВОЛЮЦИЯ

Мы с тобой, читатель, уже назвали множество имён, запечатлевшихся так или иначе, по-доброму или по-худому, на страницах Истории Человечества. Есть на этих страницах три имени, которые светятся ярче других хороших имён: Маркс, Энгельс, Ленин.

Что сделали для людей Карл Маркс и Фридрих Энгельс? Говоря предельно кратко, открыли законы развития человеческого общества и определили главную силу этого развития – классовую борьбу. Они доказали, что капиталистический строй не вечен, что на смену ему придёт новое общество – коммунистическое. Главным, кто ускорит гибель капитализма и кто поторопит нарождение коммунизма, будет рабочий класс. Чтобы этот класс был ещё сильнее, учили Маркс и Энгельс, во главе должна стать его партия – партия коммунистов.

А что сделал для людей Владимир Ильич Ленин? Он продолжил учение Маркса и Энгельса, исследовал империализм – капитализм в последней стадии и открыл его законы, увидел, что первой может совершить социалистическую революцию Россия, определил союзника революционных рабочих – беднейшее крестьянство, создал партию коммунистов, после победы революции основал первое в истории Советское социалистическое государство.

Все вместе – Карл Маркс, Фридрих Энгельс, Владимир Ильич Ленин проложили людям путь к счастью.

Полного счастья не может быть, пока есть войны. Наши учители, наши вожди Маркс, Энгельс, Ленин потому и любимы нами беспредельно, что путь, указанный ими, ведёт к полному счастью – к постоянному миру, к такому обществу, в котором нет враждебных классов и войны затевать просто некому.

…Мы оставили Порт-Артур после его падениия, после уничтожения русской эскадры. Но война России с Японией продолжалась. Бушевали кровопролитные сражения на полях и сопках Маньчжурии. Хотя ничего уже нельзя было поправить, на Дальний Восток с Балтики шла – чуть ли не вокруг всего света – 2-я Тихоокеанская русская эскадра, за ней спешила 3-я. Все корабли, какие были на ходу, царь бросал в прорву войны. Пройдя 30 тысяч километров, они будут мало пригодны к сражению, японцы в Цусимском проливе уничтожат и их. Всего русский флот потеряет погибшими или пленёнными 67 кораблей из 115…

В «Матросской» главе пашей книги мы условились определять отношение к войне, о которой идёт рассказ, и занимать сторону тех, кто воюет за правое дело. На чью же сторону мы встанем в русско-японской войне? Обе державы ведут войну несправедливую, и сражения-то проходят на территории третьей страны… Ни на чью? И всё же в такой, с обеих сторон несправедливой войне коммунист не может абсолютно одинаково относиться к противникам. Он должен ответить себе на вопрос: «Победа какой державы будет полезнее трудящимся?»

За ходом русско-японской войны пристально следил Владимир Ильич Ленин. Газета большевиков «Вперёд» опубликовала его статью «Падение Порт-Артура». В ней есть такие слова:

«Война передовой страны с отсталой сыграла и на этот раз, как неоднократно уже в истории, великую революционную роль. И сознательный пролетариат, будучи беспощадным врагом войны, неизбежного и неустранимого спутника всякого классового господства вообще, не может закрывать глаза на эту революционную задачу, выполняемую разгромившей самодержавие японской буржуазией. Пролетариат враждебен всякой буржуазии и всяким проявлениям буржуазного строя, но эта враждебность не избавляет его от обязанности различения исторически прогрессивных и реакционных представителей буржуазии. Вполне понятно поэтому, что наиболее последовательные и решительные представители революционной международной социал-демократии… выразили без обиняков свои симпатии к Японии, громящей русское самодержавие… Дело русской свободы и борьбы русского (и всемирного) пролетариата за социализм очень сильно зависит от военных поражений самодержавия».

Итак, пусть победят японцы? Да. Русским рабочим и крестьянам победа японцев нужнее победы царя, но ведь нельзя не пожалеть те тысячи и тысячи русских, которые полегли у стен Порт-Артура, в Маньчжурии. Да, нельзя. Мы все до сих пор гордимся моряками, которые на крейсере «Варяг» без тени страха вышли на бой с целой эскадрой неприятеля и не спустили перед ней флага. Тут нет противоречия. А почему нет? Потому что…

«Не русский народ, а русское самодержавие начало эту колониальную войну, превратившуюся в войну старого и нового буржуазного мира. Не русский народ, а самодержавие пришло к позорному поражению…»

Несколько раз Владимир Ильич повторит важнейший вывод из факта падения Порт-Артура:

«Русский народ выиграл от поражения самодержавия. Капитуляция Порт-Артура есть пролог капитуляции царизма. Война далеко ещё не кончена, но всякий шаг в её продолжении расширяет необъятно брожение и возмущение в русском народе, приближает момент новой великой войны, войны народа против самодержавия, войны пролетариата за свободу…»

140 ТЫСЯЧ ПРОТИВ 40 ТЫСЯЧ

Газета «Вперёд» со статьёй «Падение Порт-Артура» вышла 1 января 1905 года. А уже 9-го числа в России начались те основные действия, прологом которых Владимир Ильич Ленин назвал падение дальневосточной морской крепости: началась революция 1905 – 1907 годов.

Чтобы взорвалась граната, прежде должен взорваться детонатор. Детонатором революции стало событие, которое тебе хорошо известно, – расстрел мирной демонстрации в Петербурге. 9 января на улицы города вышло 140 тысяч рабочих. Демонстранты несли царю жалобу на господ; они думали, что чиновники скрывают от царя тяжёлую жизнь рабочих, что, узнав об этом, царь накажет виновных и жизнь наладится. На площади перед Зимним дворцом и в других местах демонстрантов встретили войска, они открыли огонь – больше тысячи демонстрантов было убито, несколько тысяч ранено. Известие об этом зверстве быстро распространилось по всей России, повсюду начались революционные выступления народа.

Надо сказать, что царь и его правительство могли вообще не допустить этой демонстрации – могли днём раньше взять петицию у организатора демонстрации попа Гапона, ведь целью шествия и было вручение жалобы царю. Но убийство безоружных людей планировалось как мера, способная по всей стране вызвать страх и тем удержать от выступлений против самодержавия даже самых решительных людей. Сила самодержавия была, как ты знаешь, ослаблена победой японцев. В этих условиях царь решил действовать особенно жестоко.

К 9 января в Петербург прибыла кавалерия и пехота из Пскова, Ревеля, Нарвы и других пунктов вместе с полицией собралось свыше 40 тысяч карателей. Гражданские власти Петербурга были отстранены от дел, всем распоряжались военные во главе с генералом князем Васильчиковым. Над князем-генералом стоял ещё великий князь Владимир, дядя Николая II. Город был поделён на секторы, откуда каждые полчаса поступали сведения в главный штаб подавления демонстрации. Против рабочих, их жён и детей готовилось настоящее сражение.

«Военный план дяди царя, Владимира, распоряжавшегося бойней, сводился к тому, чтобы не пустить пригороды, рабочие пригороды, в центр города. Солдат постарались всеми силами уверить, что рабочие хотят разрушить Зимний дворец (при помощи икон, крестов и петиций!) и убить царя. Стратегическая задача сводилась к охране мостов и главных улиц, ведущих к Дворцовой площади. И главными местами «военных действий» были площади у мостов (Троицкого, Сампсониевского, Николаевского, Дворцового), улицы, ведущие от рабочих кварталов к центру (у Нарвской заставы, на Шлиссельбургском тракте, на Невском), и, наконец, Дворцовая площадь, куда всё-таки, несмотря на все скопища войска, несмотря на весь отпор, проникли тысячи и тысячи рабочих. Задача военных действий, разумеется, страшно облегчалась тем, что все прекрасно знали, куда идут рабочие, знали, что существует лишь один сборный пункт и одна цель. Храбрые генералы действовали «с успехом» против неприятеля, который шёл с голыми руками, заранее поведал всем и каждому, куда и зачем он идёт… Это было самое подлое, хладнокровное убийство беззащитных и мирных народных масс. Теперь массы долго будут обдумывать и переживать в воспоминаниях и рассказах всё происшедшее. Единственным и неизбежным выводом этих размышлений, этого претворения «Владимирова урока» в сознании массы будет тот вывод, что на войне надо действовать по– военному».

Ты, конечно, догадался, что читал сейчас Ленина. Сколько негодования скрыто за внешне спокойными словами! Какая убийственная ирония в начале первой фразы: «Военный план дяди царя… распоряжавшегося бойней…» Как твёрдо заключение – чёткий афоризм, формула победы, отлитая из стали: «На войне надо действовать по-военному».

Итак, 140 тысяч были рассеяны 40 тысячами. Сто сорок тысяч не имели оружия, не были по-военному организованы и обучены. С военной силой успешно бороться может только военная сила. Вот почему у всех революционеров вызвало огромную радость известие о восстании против царя моряков Черноморского флота. Это было началом перехода на сторону революции частей армии, в которой царь до этого видел свою главную опору.

ВОССТАНИЕ МОРЯКОВ

МОРСКИЕ ПРОЛЕТАРИИ

Для расстрела демонстрации в Петербург были вызваны пехота и кавалерия. Но не моряки. Хотя поблизости – в Кронштадте, Ревеле, Гельсингфорсе – их было много. И восстали первыми моряки, а не пехотинцы, не кавалеристы. Случайное это совпадение? Нет, не случайное. Среди угнетённых классов самый организованный класс – рабочие. Среди военных – моряки. Это потому что условия службы на корабле сходны с условиями работы на предприятии.

Как вспоминает Владимир Дмитриевич Бонч– Бруевич, Ленин говорил: «Моряки на кораблях – это рабочие на фабриках и заводах. Они твёрдо спаяны со своим «производством», они живут тут же, на этих своеобразных плавучих заводах, среди них много рабочих; машины их объединяют, сплачивают; они, как пролетарии, чутко понимают друг друга; жизнь у них общая; они сливаются в одну массу, чувствуя общий гнёт царской военщины, и более, чем кто-либо из военных, приспособлены к восприятию нашей пропаганды и агитации». Чтобы была полнейшая ясность в революционности различных родов войск, добавим к этому, что если в матросы брали рабочих (они быстрее овладевали корабельной техникой), то в пехоту брали крестьян – неграмотных, забитых людей, а в кавалерии были казаки из богатых, зажиточных станиц.

Так вот, восстали военно-морские рабочие завода «Князь Потёмкин Таврический» – самого сильного черноморского броненосца. 14 июня 1905 года на нём был поднят красный флаг.

Многое об этом восстании тебе, читатель, известно. Поэтому обратим внимание на сторону, которая очень важна для всякого военного человека, в том числе для морского офицера, – на чёткость действий, на их продуманность, на организацию дела. Этого-то как раз и не хватало потёмкинцам. Кощунственно упрекать героев в недостатках? А мы и не будем их упрекать: во-первых, они не заслужили ни малейшего упрёка, во-вторых, разбор недостатков, их анализ, их изучение – прямое, честное, пусть и горькое – есть единственный путь к будущему успеху. Коммунист-ленинец никогда не отмахивается от неприятных фактов, не скрывает их, даже если они возникли по его вине, он не приукрашивает истинного положения вещей. Недостатки восстания на броненосце в значительной степени были характерны для всей первой революции. Ленин, большевики глубоко разобрались в них, и через десять лет новая революция прошла безошибочно, в 1917 году она победила.

Броненосец «Князь Потёмкин Таврический», короче – «Потёмкин», был новейшим мощным кораблём. Он имел четыре 305-миллиметровых орудия, шестнадцать 152-миллиметровых. На нём были ещё пушки меньшего калибра и торпедные аппараты. Команда насчитывала 730 человек.

Агитационную работу на корабле вела партийная подпольная организация матросов-большевиков. Она действовала под руководством Центрального военно-морского исполнительного комитета РСДРП, который возглавлял всех коммунистов Черноморского флота и был связан с партийными организациями приморских городов. Была у него связь также с большевистским центром в Женеве (в то время там находился Ленин). Восстание Черноморского флота комитет наметил сначала на осень, а потом на конец лета. Почему именно на конец лета? Потому что в это время флот должен был выйти в учебное плавание, и корабли были бы снабжены запасом продовольствия, топлива и снарядов. Сохранилось письмо одного из руководителей военно-морского комитета, Александра Ивановича Петрова, матроса учебного корабля «Прут». Из письма виден план восстания. Писал Петров в тюрьме перед казнью, было ему 25 лет.

Броненосец «Князь Потёмкин-Таврический».

«Мы видели, как трудно сделать восстание всеобщим. Вспыхнув в одном месте, оно не скоро переместится в другое. Войска только тогда будут открыто переходить на сторону народа, когда у них явится уверенность во всеобщем восстании. А для этого надо, чтобы восстание охватило широкий район. Где же такой широкий район, как не у нас на Чёрном море? Кто, как не мы, матросы, начавшие революцию в Севастополе, можем перебросить её сразу на Кавказ, с Кавказа в Одессу, в Николаев? И кто, как не мы, можем… заставить войска принять участие в революции? Что они примут участие, мы в этом не сомневались…»

Но восстание, как ни досадно, началось гораздо раньше, когда и на кораблях, и в городах подготовка к нему только шла. 14 июня броненосец «Потёмкин» опробовал новые орудия в районе Тендровской косы. В этот день команде дали на обед борщ с тухлым мясом. Команда отказалась от обеда. Старший офицер Гиляровский усмотрел в этом бунт, вызвал караул и приказал накрыть брезентом группу из 30 моряков, чтобы затем расстрелять. В этой обстановке руководитель коммунистов броненосца, спокойный, выдержанный матрос Григорий Никитович Вакуленчук призвал матросов к оружию. Он понимал, что начинать восстание в одиночку нельзя. Но и другого выхода не было: потом команда и весь флот не простили бы большевикам расстрела своих товарищей.

Больше того, расстрел испугал бы тех матросов, которые колебались, размышляли ещё, к какой стороне примкнуть, они остались бы и в другое время послушными приказам офицеров – остались бы на стороне царя. Матросы бросились к винтовкам, на корабле началась перестрелка, были убиты командир корабля, старший офицер, ещё несколько офицеров, остальные арестованы. Смертельную рану получил Вакуленчук, в него стрелял Гиляровский. Смерть Вакуленчука была очень серьёзным ударом по восставшим, они буквально с первых минут остались без опытного руководителя.

Для руководства кораблём матросы избрали судовую комиссию во главе с унтер-офицером Афанасием Николаевичем Матюшенко. Он был смелый человек, яростно ненавидевший господ, он первым и открыл стрельбу по офицерам. Но ему недоставало большевистской убеждённости, последовательности в действиях. То он слушал большевиков, то выполнял советы меньшевиков или анархистов… Пройдёт два года, и Матюшенко тайно вернётся из Румынии к анархистам, будет арестован по доносу провокатора и расстрелян в Севастопольской тюрьме. Пока же он жив и руководит восставшим броненосцем.

Первое решение было принято верное – идти в Одессу, там началась общая забастовка рабочих. У Тендровской косы был миноносец № 267. Под угрозой орудий «Потёмкина» его офицеры сложили свои полномочия, а команда подняла красный флаг, приветствуя революцию. Броненосец и миноносец вместе пошли в Одессу. (Они до самого конца были неразлучны.)

Вечером корабли подошли к Одессе. Красные флаги на их мачтах вызвали огромное воодушевление рабочих. Рабочие чувствовали, что теперь, с приходом грозных кораблей, они не одиноки перед царскими войсками. Утром нового дня матросы перевезли на берег тело Вакуленчука, выставили около палатки почётный караул, и до самого вечера трудовая Одесса прощалась с матросом-большевиком. Тысячи людей прошли около убитого, тут же возникали митинги, произносились речи. 16 июня были похороны. Траурное шествие ещё больше напугало местные власти. Чтобы те не посмели выслать солдат против участников похорон, броненосец произвёл несколько боевых выстрелов по местам, где располагались верные царю войска.

События клонились к тому, что бастующие рабочие вот-вот возьмутся за оружие.

Владимир Ильич Ленин, хотя был в это время в Женеве, знал о восстании броненосца. Он немедля разработал план развития восстания и послал с ним в Одессу М. И. Васильева-Южина в качестве представителя ЦК большевиков. «Постарайтесь, во что бы то ни стало, попасть на броненосец, – инструктировал Владимир Ильич посланца, – убедите матросов действовать решительно и быстро. Добейтесь, чтобы немедленно был сделан десант. В крайнем случае не останавливайтесь перед бомбардировкой правительственных учреждений. Город нужно захватить в наши руки. Затем немедленно вооружите рабочих и самым решительным образом агитируйте среди крестьян. На эту работу бросьте возможно больше наличных сил одесской организации. В прокламациях и устно зовите крестьян захватывать помещичьи земли и соединяться с рабочими для общей борьбы. Союзу рабочих и крестьян в начавшейся борьбе я придаю огромное, исключительное значение.

…Необходимо сделать всё, чтобы захватить в наши руки остальной флот…

Нужно только действовать решительно, смело и быстро. Тогда немедленно посылайте за мной миноносец. Я выеду в Румынию».

ДАВАЙ ПОМЕЧТАЕМ

Давай немного помечтаем. Наши мечтания будут политические. В политике тоже можно и нужно мечтать. Попробуем представить, как могли бы продолжиться события в Одессе.

После похорон Вакуленчука, когда и матросы и рабочие объединены общей печалью по убитому и общей ненавистью к его убийцам, а следовательно, готовы к общим действиям, в город высаживается десант в несколько сот моряков. Высадку прикрывают мощные орудия корабля. Войска, верные царскому правительству, рассеиваются артиллерийским огнём. Отряды матросов занимают важные пункты в городе: учреждения, телеграф, вокзал и, конечно, склады оружия. Рабочие получают винтовки, гранаты, пулемёты. Власть в городе переходит в руки восставших…

У восстания есть свои правила, свои законы (о них мы будем говорить дальше), одно из правил такое: восставшие должны постоянно добиваться успеха, пусть даже маленького, тогда колеблющиеся – а их большинство – переходят на сторону восставших и тем увеличивают силу восстания. Почему переходят? Такое уж свойство колеблющихся людей – в неясной обстановке примыкать к сильному, а не к слабому. И вот, когда город был бы в руках революции, многие воинские части перешли бы на сторону потёмкинцев. Другие, если бы не перешли, заняли бы нейтралитет – тоже хорошо! Узнав об этом, о том, что у властей нет послушных войск и некому охранять помещичьи имения, крестьяне тоже восстали бы, начали бы захватывать владения помещиков, разбросанные в степях Причерноморья. И, как разливается по округе вода, прорвавшая плотину, восстание хлынуло бы в сторону от Одессы, затопляя весь юг России и всю страну. А Владимир Ильич в это время был бы уже не в Женеве, быстрый миноносец пришёл бы от румынских берегов в Одессу, и Ленин руководил бы восстанием из этого города, в котором оно началось, подобно тому, как это было в 1917 году в Петрограде…

Мы с тобой набрались смелости мечтать о победе первой русской революции. А было ли у нас право мечтать об этом? Не пустые ли мы мечтатели? В этом тоже надо разобраться.

Первое, что дало нам право на дерзкую мечту, – это оценка положения Лениным. Он видел: победить можно, поэтому так стремился в Россию. Если даже не победить во всём и до конца, то одержать хотя бы частную, но мощную победу над царизмом во имя успеха будущего восстания. Что Ленин мог так думать, подтверждается такой его фразой: «Маркс умел оценить и то, что бывают моменты в истории, когда отчаянная борьба массдаже за безнадёжное дело необходимаво имя дальнейшего воспитания этих масс и подготовки их к следующейборьбе». Фраза взята из предисловия к русскому переводу писем К. Маркса, которое Ленин написал в 1907 году после поражения революции. Здесь же Владимир Ильич приводит слова Маркса, выделяя их, что обозначает особую важность сказанного: «Творить мировую историю было бы, конечно, очень удобно, если бы борьба предпринималась только под условием непогрешимо-благоприятных шансов».

Непогрешимо-благоприятных шансов на победу в те дни, когда восстал броненосец, не было. Однако обстановка для вооружённого выступления была благоприятной, терпение народа иссякло. Эта обстановка – второе, что дало нам право мечтать. «Весь Юг России волнуется так, как никогда, – писал Владимир Ильич Ленин.– Число жертв гражданской войны в Одессе исчисляется в 6000 человек… Большая часть войск, по приказу генерал-губернатора, выведена из города, потому что среди войск обнаружился серьёзный недостаток дисциплины. В Николаеве и Севастополе произошли волнения в правительственных арсеналах… В пяти уездах Херсонской губернии идут крестьянские восстания…»

В наших мечтах мы как бы забыли о всём Черноморском флоте. Другие броненосцы, крейсеры, эсминцы, миноносцы могли ведь прервать наши мечтания несколькими залпами по «Потёмкину» – на них-то флаги были не красные, а традиционные, андреевские. Нет, скорее всего не могли. Посмотрим, как происходили события на самом деле.

В Одессе цепь неудач броненосца удлинилась ещё на одно звено (первое – это смерть Вакуленчука). В городской организации большевиков тоже не нашлось руководителя восстания. Незадолго перед этим жандармы провели многочисленные аресты коммунистов. Проходили драгоценные часы и дни, когда можно было победить врага, застигнутого врасплох, а «Потёмкин» выжидал и бездействовал. Царские же власти вели себя энергично. Они установили в городе военное положение, усилили гарнизон, арестовали много рабочих. Флоту был отдан приказ захватить мятежный броненосец или потопить его.

17 июня весь флот подошёл к Одессе. Потёмкинцы надеялись, что корабли перейдут на их сторону, и смело двинулись навстречу эскадре. Броненосец и миноносец № 267 прорезали строй эскадры. Хотя орудия повернулись в сторону героев, ни одного выстрела не раздалось над морем. Матросы на кораблях приветствовали восставших. «Георгий Победоносец», тоже броненосный корабль, поднял красный флаг и последовал за «Потёмкиным». Может быть, последовали бы за ним и ещё какие-то корабли, на кораблях шли споры среди матросов: как поступить? Но в это время командующий поднял сигнал «Всем идти в Севастополь». В его положении это было умное решение, и флот ушёл – подальше от дерзкого примера.

Ленин советовал морякам действовать «решительно и быстро». Потёмкинцам надо было убедить команду «Георгия Победоносца» арестовать своих офицеров и офицерских прихвостней, но они этого не сделали. 18 июня «Георгий Победоносец» был нарочно посажен на камни, после этого власти захватили его.

На «Потёмкине» кончались уголь, продовольствие и пресная вода. В Одессе всё это уже нельзя было получить. Броненосец пошёл в румынскую Констанцу. Не желая осложнений с царским правительством, румыны отказали и в угле и в продовольствии. «Потёмкин» двинулся в Феодосию, но и там ему ничего не дали.

В то время, когда «Потёмкин» искал уголь для своих топок, в Одессу приехал Васильев-Южин. Он немного опоздал, броненосца на рейде не было – ещё одно звено в цепи неудач. Куда он ушёл, никто не знал; эсминец «Стремительный», команда которого состояла из офицеров, и другие корабли получили задание настигнуть броненосец и потопить его, поэтому потёмкинцы свой маршрут держали в секрете.

Узнав о восстании «Потёмкина», 19 июня у Тендровской косы восстало учебное судно «Прут» с командой в 280 человек. Руководил им матрос Петров (о нём ты уже знаешь). «Прут» под красным флагом пошёл на соединение с «Потёмкиным» и тоже не застал его у Одессы. (Вскоре власти захватили «Прут», руководители восстания были расстреляны, многие матросы посажены в тюрьму.)

Большевики намечали восстание на флоте на то время, когда корабли будут обеспечены запасом угля, продовольствием и боеприпасами. Насколько это было важно, мы с тобой видим сейчас: «Потёмкин» прекращал борьбу из-за нехватки угля. 23 июня вместе с миноносцем № 267 он снова пошёл в Констанцу. Судовая комиссия, так как корабли скоро остановятся, решила сдать их румынским властям. 25 июня матросы сошли с кораблей на берег. Восстание броненосца, длившееся полторы недели, закончилось.

Полторы недели велик ли срок? Срок не велик, но велики были последствия героического примера. По примеру этому в октябре восстали моряки Кронштадта, в ноябре – Севастополя, затем последовало восстание в балтийской крепости Свеаборг, затем опять в Кронштадте. Восставали крейсеры «Очаков», «Память Азова» и другие корабли. Восстания начались в армейских частях.

«Миновали безвозвратно те времена, когда русская армия… шла усмирять революцию за пределами России. Теперь армия бесповоротно отпала от самодержавия. Она ещё не вся стала революционной. Политическая сознательность солдат и матросов ещё очень низка. Но важно то, что сознание уже проснулось, что среди солдат началось своёдвижение, что дух свободы проник в казармы везде и повсюду. Казарма в России была сплошь да рядом хуже всякой тюрьмы; нигде так не давили и не угнетали личности, как в казарме; нигде не процветали в такой степени истязания, побои, надругательства над человеком. И эта казарма становится очагом революции». Так писал Владимир Ильич Ленин о всей русской армии. О броненосце «Потёмкин» он писал: «Громадное значение последних одесских событий состоит именно в том, что здесь впервые крупная часть военной силы царизма – целый броненосец, – перешла открыто на сторону революции… «Потёмкин» остался непобеждённой территорией революции, и, какова ни была бы его судьба, перед нами налицо несомненный и знаменательнейший факт: попытка образования ядра революционной армии».

Пройдёт не так уж много времени, у рабочих и крестьян будет своя революционная армия.