Текст книги "Книга будущих адмиралов"

Автор книги: Анатолий Митяев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

СТРАШНЫЕ ИТОГИ ВОЙНЫ

И на суше и на море всё яснее вырисовывались признаки поражения Германии и её союзников. Их людские резервы и экономические ресурсы истощились раньше, чем резервы и ресурсы Антанты. Первая мировая война заканчивалась. 29 сентября 1918 года Болгария подписала перемирие с Антантой, 30 октября – Турция, 3 ноября – Австро-Венгрия, 11 ноября сложили оружие войска Германии.

Наступил мир. Историки заносили на страницы человеческой летописи страшные цифры.

За время войны воюющие страны произвели:

276 миллионов винтовок,

свыше 1 миллиона пулемётов,

152 тысячи орудий,

182 тысячи самолётов,

около 10 тысяч танков,

несколько тысяч кораблей,

более миллиарда снарядов,

47,7 миллиарда патронов.

Почти всё это сгорело в огне войны. Сколько же всё это стоило? Каких богатств лишились люди? Немецкие подводные лодки за годы войны потопили 10 линкоров. Линкор стоил столько же, сколько 400 тысяч лошадей или 500 тысяч тонн пшеницы. А 10 потопленных линкоров – это ведь 4 миллиона потопленных лошадей или 5 миллионов тонн уничтоженного зерна!..

В армиях воюющих стран было 70 миллионов человек. Сколько всякого добра сделали бы эти люди, если бы оставили их у станков или на пашне!

Погибло на войне 10 миллионов человек, и 20 миллионов было ранено.

Историки писали страшные цифры. А географы переделывали карты. Надо было нанести на картах новые границы и даже новые государства. Австро-Венгрии не стало. На её территории возникли три страны: Австрия, Венгрия и Чехословакия. Германия лишилась положения великой державы, а заодно колоний, они достались Англии и Франции. Франция получила также Эльзас и Лотарингию…

Переделки на картах были бы меньшими, если бы не произошло во время войны событие великой исторической важности, оно окрасило одну шестую часть суши на картах в красный цвет – Россия стала советской.

Как Россия стала советской, как победила Великая Октябрьская социалистическая революция и что для этой победы сделали моряки – об этом мы сейчас будем говорить. Но прежде ещё немного о страшных итогах войны. Тогда-то они пугали только дальновидных людей, а большинству не казались страшными. Только немногие видели тогда в этих итогах ядовитое семя, из которого вырастет вторая мировая война.

Германия по мирному договору лишалась не только колоний, ей запрещалось иметь военный флот, но вот сухопутную армию она могла иметь. Почему в договоре были такие странные условия? Флот грозил бы Англии, Франции, США, а сухопутная армия оставлялась для нападения на Советскую Россию. Капиталисты Антанты понимали, что капиталисты Германии не смирятся с тем, что их побили да ещё и ограбили, отняли «последнее». Вот и была разрешена Германии новая агрессия, но указывалось, на кого следует напасть.

Италия и Япония, воевавшие на стороне Антанты, при дележе плодов победы получили незначительные территории. Через 20 лет, когда Германия начнёт новую мировую войну, и Япония и Италия, помня «несправедливость» Англии и Франции, выступят на стороне германских фашистов и увеличат этим их силу.

Соединённые Штаты Америки вступили в войну против Германии только в 1917 году. Многим тогда казалось, что США вмешались в схватку из-за благородных побуждений – помочь разгромить зачинщика кровопролития. К США относились как к справедливой стране, помня, что там была гражданская война северных штатов с южными, рабовладельческими, а после победы северян негры были освобождены от рабства. Но благородством тут и не пахло. Вот что по этому поводу говорил Владимир Ильич Ленин: «…действительная цель вступления Америки в войну – это подготовка к будущей войне с Японией. Американский народ всё-таки пользуется значительной свободой, и трудно предположить, чтобы он вынес принудительно воинскую повинность, создание армии для каких-либо завоевательных целей, для борьбы с Японией, например. Американцы видят на примере Европы, к чему это приводит. И вот понадобилось американским капиталистам вмешаться в эту войну, чтобы иметь предлог, скрываясь за высокими идеалами борьбы за права малых народностей, создать сильную постоянную армию».

Так ведь получилось и на самом деле. Во вторую мировую войну США и Япония ожесточённо сражались из-за преобладания на Тихом океане и в странах его бассейна.

БАЛТИЙСКИЕ МОРЯКИ

О том, как действовал в первую мировую войну Черноморский флот, мы уже говорили. Ему удалось почти полностью закрыть Босфорский пролив. Немецкие крейсеры боялись выходить в море, а коммуникации противника были настолько нарушены, что турки возили каменный уголь в Стамбул не из Зунгулдака, до которого по морю всего сто миль, а из Германии.

На Балтике русский флот действовал тоже хорошо. Он искусно загородил минами входы в свои заливы, мины были поставлены и на коммуникациях противника, так что германские корабли почти всю войну активных действий на Балтийском море не вели.

Но в конце сентября 1917 года немцы предприняли крупную операцию в районе Моонзундских островов. Правительство Германии понимало, что в России вот-вот произойдёт социалистическая революция. Знало оно также, что в случае победы революции Россия выйдет из войны – большевики не делали из своих намерений секрета, наоборот, говорили всему миру, что, придя к власти, тут же покончат с войной. Не нужно быть стратегом, чтобы понять, как выгодна была революция для немцев: восточный фронт сам собой ликвидировался бы. Был немцам полный резон не мешать большевикам выиграть революционные бои. Однако они наметили крупное морское сражение, целью которого было уничтожение кораблей Рижского залива, захват островов и выход немецких войск по суше и морю к Петрограду.

Почему немцы поступали вопреки логике? Они вопреки логике не поступали. Наоборот, действовали очень логично – с классовых позиций капиталистов. Они спасали от падения Временное правительство – правительство русских капиталистов и помещиков. Мы часто говорим о пролетарской солидарности, но есть и капиталистическая солидарность; капиталисты – злейшие враги друг друга, однако в минуту опасности для капитализма объединяются и друг другу помогают. Немецкий флот собирается напасть на Моонзундские острова, туда идут больше 300 кораблей и судов – англичанам и французам самый бы раз ударить по ослабленному немецкому флоту в Северном море. Но линкоры и крейсеры союзников стоят в базах – зачем же мешать немцам в расправе с русской революцией…

Сражение революционного Балтийского флота с немецкими десантами. Осень 1917 года.

ОБОРОНА
МООНЗУНДСКИХ ОСТРОВОВ

Моонзундские острова надёжно прикрывают вход в Рижский залив, и для защиты устья Финского залива они тоже важны. Самый крупный остров – Эзель (теперь Сарема), поменьше Даго (Хиума), ещё меньше Моон (Муху) и много совсем маленьких островов и островков.

Острова оборонял 12-тысячный гарнизон, 30 самолётов морской авиации, береговые батареи и флот Рижского залива: 2 старых линкора, 3 крейсера, 33 эсминца и миноносца, 3 канонерские лодки, 5 минных заградителей, 17 тральщиков, 28 сторожевых кораблей и катеров и ещё 3 подводные лодки.

Немцы же подготовили 25 тысяч десантников на 40 транспортах. А флот был такой: 10 новейших линкоров, 1 старый линкор, 9 лёгких крейсеров, 57 эсминцев и 11 миноносцев, 57 охотников за подводными лодками, 95 тральщиков, 6 подводных лодок и около 70 вспомогательных судов. С воздуха кораблям и десанту помогали 94 самолёта и 6 дирижаблей.

Огромную силу собрали немцы. Больше половины той, что была в Ютландском сражении, где решалась участь двух крупнейших флотов мира. А во сколько раз флот немцев превосходит силы русских? И сказать трудно. 11 линкоров и 2 – что тут говорить?

29 сентября рано утром 7 линейных кораблей противника подошли к бухте Тага-Лахт и начали обстрел русских батарей. По числу линкоров было видно, что именно в этом месте на Эзель готовится высадка десанта. Превосходство в артиллерии у немцев было подавляющим. Русские батареи были разбиты. Хотя два линкора подорвались на минах и ушли с повреждениями, а один транспорт потонул, противник начал высадку десанта. Положение защитников осложнилось тем, что командующий сухопутной обороной островов бежал на материк – не из-за страха, конечно, а чтобы облегчить действия немцам.

Одновременно с обстрелом батарей бухты Тага-Лахт немецкие линкоры начали обстрел батарей на полуострове Сворбе (Сырве), что на юге Эзеля. Сразу понятно, какое важное значение имеют батареи, установленные там. Почти по всей ширине Ирбенский пролив заминирован. Для судов есть только узкий проход – прямо под дулами орудий. Но батареи, атакованные ещё и с тыла немецкими десантниками, высадившимися в Тага-Лахте, были потеряны. Путь в Рижский залив в обход минных заграждений был для немцев открыт, 3 октября немецкие корабли вошли в залив, а на следующий день немецкая эскадра – 2 линкора, 2 крейсера, авиатранспорт и множество миноносцев и тральщиков – предприняла попытку прорваться в Моонзундский пролив и уничтожить там русскую эскадру.

Немцы и до этого дважды пытались захватить Моонзундские острова. И оба раза терпели неудачу. Главной помехой был для них линкор «Слава». Кайзер Германии Вильгельм II, чтобы подзадорить немецких моряков, объявил этот корабль своим «личным врагом». Принц Генрих в приказе на вторую операцию писал: «Уничтожению «Славы» придаю моральное значение». Потопить «Славу» пытались линкоры – артогнём, эсминцы и подводные лодки – торпедами, самолёты – бомбами, но русский корабль топил вражеские корабли, разгонял их по морю своими тяжёлыми снарядами и продолжал мужественную, трудную жизнь. Четыре 305-миллиметровых орудия «Славы» стреляли ближе, чем орудия новых линкоров противника, приходилось «Славе» затоплять отсеки одного борта, корабль тогда накренялся, угол возвышения орудий увеличивался, увеличивалась и их дальнобойность. Но как при этом ухудшалась манёвренность корабля! Чтобы повернуть, приходилось перекачивать воду в отсеки противоположного борта, на это уходило время, время тревожное, когда от горизонта летели в «Славу» снаряды немецких линкоров…

«Славе» выпала честь принять на себя основной удар врага и в третий раз. Это был её последний бой.

Бой «Славы» с немецкой эскадрой.

Вражеские корабли подошли к проливу двумя колоннами: в одной – линкоры и крейсеры, в другой – тральщики. Тяжёлые корабли остановились перед минными заграждениями, а тральщики двинулись проделывать для них проходы. В это же время на русские корабли налетела немецкая авиация. (Найди место сражения на схеме, оно обозначено крестиком.) Ближе к неприятелю – перед минными заграждениями – находились линкор «Гражданин» и крейсер «Баян». Севернее их была «Слава». Пока минные заграждения не разрушены, враг не сможет двинуться дальше, поэтому и батарея с острова Моон и три русских корабля открыли огонь по тральщикам.

Третьим залпом тральщики были накрыты. «Слава» перенесла огонь на линкоры. Её бортовые отсеки снова были затоплены, и снаряды летели далеко. Но тут появились вражеские миноносцы, их нельзя было подпустить на торпедный удар. «Слава» занялась миноносцами. Её орудия ударили так хорошо, что те бросились назад, на юг. За миноносцами отошли и другие корабли противника.

Во время стрельбы по миноносцам вышла из строя носовая башня «Славы». А немецкие корабли, перестроившись в отдалении, опять пошли в атаку. «Гражданин» всеми орудиями, а «Слава» кормовыми нанесли удар по тральщикам. Но те всё же сделали свою работу. Линкоры неприятеля «Кёниг» и «Кронпринц» на большой скорости приблизились к русским кораблям и открыли огонь. «Кронпринц» попал двумя снарядами в «Гражданина», а «Кёниг» тремя в «Славу». Два снаряда пробили её борт ниже ватерлинии.

«Слава» сразу набрала через огромные пробоины много воды, нос её осел, так что даже канал, прорытый на фарватере специально для «Славы», оказался мелким. Двенадцать лет прожил линкор, а вернее – эскадренный броненосец «Слава», и вот наступили последние часы героического корабля. Выход оставался единственный – затопить «Славу», чтобы, и погибшая, она преграждала путь врагу на север, к Петрограду. Командир корабля Л. В. Антонов и комиссары Центробалта А. И. Тупиков и Н. Н. Зуев приказали готовить линкор к затоплению.

«Гражданин» и «Баян» прошли мимо «Славы» по ещё свободному фарватеру. Наши эскадренные миноносцы сняли с линкора команду и выпустили по кораблю несколько торпед. Корабль горел всю ночь. Всю ночь в нём происходили взрывы. Утром над водой были видны лишь верхушки надстроек.

…Немцы заняли Моонзундские острова. Но дальше они не продвинулись, не рискнули идти в Финский залив. Враг при высадке десанта и в морских боях потерял 12 эсминцев и множество тральщиков. 3 его линкора, крейсер, 13 эсминцев и несколько тральщиков получили повреждения. Попытка прорваться в Финский залив стоила бы – и немцы это поняли – ещё дороже.

Так балтийские моряки начали свою службу революции до того, как революция началась.

РАССУЖДЕНИЯ О ПОБЕДЕ

Вот мы с тобой, дорогой друг, считаем, что русский флот в Моонзундском сражении одержал победу. А какая же это победа? Острова захвачены врагом, Рижский залив тоже, и по линкорам победа у немцев: повреждения на трёх линкорах исправят, а «Слава»-то лежит на дне морском…

Близко к слову «победа» стоит слово «достижение». Часто встречается словосочетание «достигли победы». Соседство этих слов не случайно, победа всегда есть достижение чего-то, какой-то цели. И нам, рассуждая о победе в сражении, надо определить: кто достиг в нём цели, какая сторона? У немцев многие признаки победы налицо, но своей цели они не достигли, они ведь не прошли к Петрограду. У русского флота много признаков поражения, но его цель – не пустить врага к Петрограду – достигнута, значит, он победитель.

Даже на одной яблоне вызревают разные яблоки. Победа победе тоже рознь. Как определить, хороша ли победа? Это тоже надо знать, это очень и очень важно. Из древности пришло к нам выражение «пиррова победа». Воинственный и в общем-то опытный в ратных делах царь Эпира Пирр сражался с римлянами. Римляне бежали с поля боя. Но Пирр, узнав, что его войско, как и римское, за день потеряло 15 тысяч воинов, воскликнул: «Ещё одна такая победа, и мы погибли». Полководец оказался почти беззащитным перед любым неприятелем. Вскоре Пирр проиграл сражение и сам был убит. Значит, ценность победы, её важность надо определять по тому, как она скажется на последующих событиях – военных ли, мирных ли.

С такой точки зрения посмотрим мы на победу в Моонзундском сражении. Конечно, нельзя говорить, что без неё не было бы социалистической революции – Россия огромна, революционные силы в ней были большие. Но в том развитии событий, которые произошли на деле, победа русского флота над немецким видится нам важной и очень важной – она как ладонь, прикрывшая от ветра огонёк, от которого вся огромная страна вспыхнула революционным пожаром.

Помимо свойства оказывать влияние на последующие события, у победы есть ещё важное свойство – вселять бодрость в войска. А это особенно нужно, если впереди ждут новые, более грозные сражения. Командующий сухопутной обороной островов, генерал, предал своих солдат, бежал. А матросов предали сразу четыре адмирала, тоже бежали перед сражением. Бежало много офицеров. И всё же корабли сражались не только храбро, но и умело. После сражения моряки ещё больше поверили в свои силы, в возможность одержать новую победу – уже в битве за свободу. В старой революционной песне поётся: «Смело, товарищи, в ногу! Духом окрепнем в борьбе!» Дух матросов в боях становился всё крепче и крепче.

Нам с тобой, дорогой читатель, трудно представить то время, оно было невероятно сложным. Сохранить, а тем более укрепить силу духа в сложностях того времени было непросто. Старая жизнь с её порядками, законами, привычками рушилась, а новая только зарождалась. Старую жизнь можно сравнить с огромной и безобразной грудой ржавого железа; большевик-металлург переплавлял её в сверкающую сталь. В те октябрьские дни новой стали ещё не было, и старого железа уже не было – металл был в расплавленном состоянии. Многих это пугало, многие не представляли, какого качества будет слиток. Многие боялись, как бы не разрушилась от небывалого накала сама плавильная печь, не вытекла бы из неё расплавленная масса… Что тогда будет с людьми, с Россией?

А у печи, если продолжить сравнение, был не один большевик. Вокруг суетилось множество разных лиц, тогда было много разных партий, и каждая норовила сварить металл по своему рецепту. Эсеры, меньшевики, кадеты, монархисты и анархисты – все они наскакивали на металлурга, мешали ему работать, порочили мастера перед народом, обещали рабочим и крестьянам сделать всё лучше, чем делает он.

Сравнения сравнениями, одни они не очень-то ясны. Прибавим к ним конкретный случай. В 1917 году был построен эсминец «Изяслав». Совсем ещё новенький, он участвовал в последних боях около Моонзундских островов – на Кассарском плёсе. Во время боя с вражескими миноносцами одно орудие «Изяслава» вдруг перестало стрелять. Заряжающий стоял в обнимку со снарядом и не двигался. Наводчик выкрикивал энергичные словечки, но матрос их не слышал, он, как говорят, находился в состоянии шока – от испуга. Артиллерийский офицер, подбежавший к орудию, сразу понял, в чём дело, и стукнул заряжающего в ухо. «Лекарство» подействовало мгновенно, матрос пришёл в себя и исправно подавал снаряды.

Случилось так, что эсминец погнул винты. После того как бой закончился, ему надлежало идти на ремонт в базу у Гангута. Идти надо было одному, пересекая широкое устье Финского залива, а там сторожили одиночек и подводные лодки, и крейсеры, и самолёты противника. Весь экипаж был взволнован, однако не опасностью перехода, а другим – назревал самосуд над офицером, ударившим заряжающего. «Царская власть кончилась, а её порядки остаются! – рассуждали матросы.– Офицер был барином, барином и остался». Всё верно. Ведь бежал с «Изяслава» перед сражением командир минной дивизии; очень храбрый и умелый, он знал, что значит оставить все эсминцы на произвол судьбы. За месяц до этого матросы утопили злобного бульдога, которого держал на эсминце старший офицер – сторонник царского строя, люто ненавидевший революцию и матросов; не дожидаясь, когда и его выкинут за борг, он сам убрался с корабля.

Обстановка на эсминце всё больше накалялась. Уже пахло расправой не только над артиллерийским офицером, но и над всеми остальными. И многие из офицеров кляли себя, что не ушли с корабля, когда он готовился к выходу в море, и думали они так: «Нет, никогда матросы не простят нам принадлежности к классу господ, примирение невозможно». А ведь несколько часов назад все были дружны в опасном бою за революцию. Больше всех страдал в те минуты от неустойчивости бытия молодой мичман Иван Исаков. Это был его первый корабль, первый бой и, могло быть, последний день жизни. У него не было в родне дворян, он поступил в Морской корпус, когда в связи с войной стали зачислять в него не только детей дворян, но и студентов. А разве есть в этом разница для матросов? Офицер!..

Мы с тобой, читатель, к этому эпизоду пришли от разговора о том, что в Моонзундском сражении окреп боевой дух балтийских моряков. Но какая же это крепость духа, когда рядовые хотят вздёрнуть на мачту своих командиров – без суда и следствия? Они даже не думают, что без офицеров просто не смогут вести корабль, тем более воевать на нём… Подожди. Дело это кончилось собранием команды, на котором матрос-большевик спросил матроса-эсера (председателя судового комитета), как бы он «лечил» заряжающего, если бы в ту злосчастную минуту оказался рядом с ним? Это ведь не шуточное дело – оставить орудие без снарядов, когда неприятель ведёт ураганный огонь. И собрание после споров и криков решило: не считать этот случай старорежимным мордобитием. Уже без происшествий «Изяслав» пришёл в базу. Правда, офицер-штурман дезертировал с эсминца при первой возможности. Но мичман Исаков остался, и другие остались, потому что почувствовали: есть на корабле и во всей меняющейся жизни сила, которая справедлива, тверда и дальновидна, – это большевики. Не пройдёт и месяца, как команда «Изяслава» – после Октябрьской революции – будет простым голосованием избирать своих командиров. Старшим офицером, на место того, что травил матросов бульдогом, она изберёт юного мичмана Ивана Степановича Исакова. А ему будет суждено стать одним из знаменитых советских адмиралов.