Текст книги "Обратный отсчет (СИ)"

Автор книги: Анатолий Терран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Часть 5. Белый волк

– И все равно как-то криво получается… – пробормотала себе под нос женщина в лазурном обтягивающем платье, откидываясь в кресле, чтобы рассмотреть лист бумаги, на котором с разной степенью аккуратности были выведены символы местного алфавита, так непохожего на привычные иероглифы.

Вздохнув, Дух Воды отложила исписанный листок в сторону, в стопку таких же, и выудила из ящика стола новый. Уметь говорить на местном языке – это хорошо, но письменность не менее важна: книги – важная часть культуры любого более-менее цивилизованного общества. С точки зрения самой Домины, привыкшей к почти поголовной грамотности Авалона, степень цивилизованности «аборигенов» была спорным вопросом – тем не менее, до самой концепции они додуматься успели.

И слава Богу, Лорд привел в замок живых носителей языка, а то с одним букварем дела шли бы совсем кисло…

Дух Воды, не отрываясь от начертания очередной закорючки, улыбнулась себе под нос: вспомнила, как Эйлиана, одна из спасенных эльфиек, наконец выяснила, чем именно она может помочь своим спасителям – и предложила научить их письменности, эльфийской и человеческой, которую тоже немного знала.

На первый урок Лорд отправил всех Стражей в полном составе, даже Фрая едва ли не пинками загнал, и сам не поленился придти. Девчушка, отчаянно робея и заикаясь, целых сорок минут учила девять (!) «соток» читать… Лорд, после окончания урока, еще сказал: «это самая крутая ачивка из тех, что я видел».

А вообще Лорд с Галэдриэль хорошо придумали – Домина уже успела узнать о проблемах с реабилитацией эльфиек, что все никак не могли поверить в собственное счастье. Поставить их на позицию учителя, по определению стоящему выше учеников оказалось неплохой идеей… и давало свои плоды, на исходе первой недели девушки уже не стеснялись поправлять ошибки своих учеников – а те старательно и с подчеркнутым уважением благодарили и исправлялись. Капля в море, конечно, за пару недель ничего не изменишь, но хоть что-то…

Лейк едва успела отложить перо в сторону, почувствовав, как сжимаются кулаки. Нет, она не завидовала, что Страж Небесного Сада успешно справляется со всеми поручениями Лорда… почти. Она злилась – на саму себя.

Что бы там не говорил Лорд, сама Владычица Озера считала операцию «Некроманты» провалом, как своим личным, так и Авалона с Небесами. Это же надо, обладая настолько подавляющим преимуществом в силе, умудриться загубить операцию! Не вмешайся Лорд и восемь бойцов с суммарным уровнем больше пятисот были бы мертвы, проиграв одному единственному Духу Тьмы девяностого уровня – и даже Мировой артефакт не оправдание. И пускай даже он не помог бы против трех Стражей одновременно – все равно…

А ведь Лорд предупреждал их с Михаэлем быть осторожнее. Уже после того, как бой закончился, на совещании с подведением итогов он сказал, что не просто не винит их в провале, по его мнению он был закономерен: вместе с большей частью памяти они потеряли и свой огромный тысячелетний боевой опыт, мгновенно став просто без меры могущественными новобранцами. После того, как Метатрон высказал эту мысль, все стало так очевидно… почему она не додумалась до этого сама?

Наверно потому, что в ее мироощущении ничего не изменилось – она по-прежнему чувствовала невидимый груз тысячелетий на плечах.

Тем не менее, отрицательный опыт – все равно опыт, не менее ценный, чем положительный. Не все было потеряно: у Духа Воды еще была возможность оправдать доверие Лорда. Метатрон пожелал, чтобы она установила связи с Империей и прочими людскими государствами, предоставил ей право говорить от своего имени… она не подведет его снова.

Вот только не постигнет ли ее способность разбираться в людях та же участь, что и боевой опыт?

Выдвинув верхний ящик стола, Домина извлекла на свет простенькое, без особых украшений мифрильное колечко, дающее своему владельцу навык «Определение Мировоззрения», покрутила его в руках… чему-то мечтательно улыбнулась, покосившись на безымянный палец левой руки[9]9
  думаю, на всякий случай нужно пояснить, для понимания контекста: в Англии обручальное кольцо носят на левой руке:)


[Закрыть]… вздрогнула и, закинув кольцо обратно в ящик, будто оно жгло ей руки, пробормотала себе под нос, непонятно перед кем оправдываясь:

– И вовсе я ни о чем таком не думала…

– Домина?

Выронив перо, которое только-только успела вновь взять в руки, Страж бросила отдающий паникой взгляд в сторону двери… и застыла, чувствуя, как отливает кровь лица, а в сердце вонзается тонкая, но очень болезненная игла вины. Она даже не сразу сообразила, что девушка напротив уже совсем не ее лучшая подруга, а…

– Да, Габриэль, проходи…

Если честно, она не знала, что должна была чувствовать к новому Архангелу Мироздания: с одной стороны смерть уже давно успела стать частью ее жизни и как явление воспринималась… нет, все равно болезненно, но с оттенком «такова жизнь»; с другой… ну, она все таки была ее лучшей… да, пожалуй, что и первой, и единственной подругой. Да еще и чувство вины это, хотя она еще даже ничего не сделала – только собиралась… когда-нибудь. Наверное…

– Ты что-то хотела? – спросила она, выныривая из омута несвоевременных мыслей.

– Я… – замялась ангел. – Кажется, я перестаралась с вопросами. Мне показалось, что Лорду нравится, когда я интересуюсь непонятным мне вещами, но сегодня он сказал мне спросить у других…

– И ты пришла ко мне?..11

– Нет, сначала к Михаэлю. Он сказал спросить у тебя…

– Вопрос-то какой? – вздохнула Домина.

– Ну… – девушка в затруднении почесала переносицу настолько знакомым жестом, что Дух Воды даже глаза на мгновение закрыла, чтобы прогнать наваждение. – Местные очень уважают силу, правильно? Ну, я и предложила уронить метеорит где-нибудь недалеко от столицы Империи, так, чтобы никто не пострадал, само собой, а потом уже попросить Императора отменить это жуткое варварство, которое они зовут рабством!

Владычица Озера вздохнула. Неужели она сама была когда-то такой же наивной?.. Впрочем, глупый вопрос, конечно была. Потому что…

– Так вот почему Михаэль отправил тебя ко мне. Я уже пробовала действовать так.

– И у тебя получилось! – эмоционально воскликнула Габриэль, возбужденно подпрыгнув в кресле. – Авалон был замечательной страной.

– Авалон БЫЛ, – неожиданно даже для самой себя резко отрубила Домина. – Авалон пал, разрушен людьми, ради которых и создавался. Благополучие моей Родины строилось на том, что каждый знал: если он не будет честен и справедлив, в любой момент к нему в дом могу придти я и превратить в пыль любую крепость, разбить любую армию… и нет такой силы, что может защитить их от моего гнева. Люди не любят, когда их заставляют. Хуже того – особенно это не нравится сильным, умным, волевым и целеустремленным, которые при иных обстоятельствах, вполне возможно, и сами с радостью пошли бы за Светом. Оглянись вокруг: здесь, в Небесном Троне живут только те, кто пришел сюда сам. У каждого из нас свои причины служить Лорду, но объединяет всех одно – выбор мы делали сами.

– Тогда что же делать?

– То же, что мы делали раньше. Верить и искать. Как только местные разберутся, что к чему, они сами придут к нам – нам же надо просто не ошибиться с выбором. Все остальное останется прежним: Пожиратель по-прежнему жив, да и прочее, менее… глобальное Зло отыщется всенепременно.

– А с рабством что делать?.. И всей остальной варварской жестокостью, что есть в мире?

Домина ответила не сразу. Не потому, что не знала ответа, просто хотела правильно подобрать слова, которые наиболее точно отражают ее позицию. Лорд решил, что пришло время Габриэль получать ответы не только от своего Создателя – и его верный Страж не собиралась подводить его вновь.

– Знаешь, несколько лет назад в Авалоне жил один монах из уничтоженного Пожирателем мира… его звали Анга. Он любил повторять, что «не будет победы Зла и не будет победы Добра – только вечная война между ними. Все, что нам остается – найти свое место в этой войне».

Видя сосредоточенно нахмуренное личико ангела, Домина продолжила:

– А есть и другая точка зрения. Говорят, у каждого внутри живет два волка: черный и белый. И каждый день они рвут друг друга на части, не зная жалости, не имея никакой возможности остановиться. И в конце концов, рано или поздно, так или иначе один из волков побеждает: тот, которого ты кормила.

– И кто прав?

– Я не знаю, – улыбнулась Домина. – И никто не знает, даже Лорд. Мы просто выбираем ту точку зрения, которая нам больше нравится – и стараемся ей следовать, в меру собственных сил и возможностей.

– То есть… – медленно проговорила Габриэль. – Мы никак не будем мешать Империи и всем остальным обращать разумных в рабство?..

– Ну, почему же? – подмигнула Дух Воды. – Знаешь, как говорит Хошик: «Пистолетом и добрым словом можно добиться куда большего, чем одним только пистолетом»… Мы будем делать тоже, что делали раньше: будем идеалом и ориентиром для тех, кто желает служить Добру и альтернативой для тех, кто просто «не против». Нас попробуют уничтожить: те, для кого уже поздно, кто заключил слишком много сделок с совестью и не собирается платить по счетам. Так было раньше, так будет и впредь.

Не переживай, Лорд что-нибудь придумает. Просто смотри и не стесняйся спрашивать, если будет что-то непонятно: у Лорда, у меня или любого другого Стража… только к Фраю не ходи.

Габриэль кивнула, но вид у нее почему-то бы совсем не радостный.

– Я немного завидую, – призналась она, отводя взгляд. – Ты так хорошо понимаешь Лорда…

Домина на это могла лишь горько улыбнуться:

– Ты – завидуешь мне? – тихо произнесла она. – Глупая… Это я завидую тебе: ты всегда рядом с Лордом, ты его детский, незашоренный взгляд со стороны, ты его первый меч и первый щит, если беда нагрянет за пределами замка… придет время и ты станешь его правой рукой, какой была прежняя Габриэль, на которую ты так похожа…

– Так ты тоже любишь Лорда? – радостно вскинулась ангел.

Страж Авалона даже поперхнулась от такой невинной прямоты. Откашлявшись и чувствуя, как горят ее щеки, она пробормотала:

– Чему ты радуешься?

– Как чему? – озадаченно склонила голову к плечу Габриэль и с гордостью продолжила. – Я так и знала – все любят Лорда!

– И… тебя это не беспокоит?

– А должно? – удивленно захлопала ресницами ангел.

Но, не успела Домина вздохнуть с облегчением, подумав: «Да она же просто ребенок еще! Не понимает…», как девушка, подавшись вперед и наклонившись через стол, заговорщицким тоном прошептала:

– У тебя тоже начинает колотиться сердце, когда он оказывается рядом или смотрит в глаза?

«Кто-нибудь, уберите ее отсюда!» – взмолилась бессмертная Владычица Озера.

Она не была готова говорить об этом вообще с кем бы то ни было, не то, что с копией ее лучшей подруги, жены объекта ее… просто объекта.

Смешно, но древняя Дух Воды, разменявшая не так давно четвертую тысячу лет, раньше никогда не влюблялась. Да и в кого: короткоживущих людей она, при всей своей к ним симпатии и заботе, не могла воспринимать в качестве равных; «долгоживущие», по общему мнению, Лесные, Ночные и прочие эльфы, с ее точки зрения, не сильно отличались от людей – с высоты ее опыта что шестьдесят, что шестьсот лет не были столь уж принципиально отличными друг от друга. Первых существ, которых она, без всяких скидок, могла назвать равными, она встретила именно здесь, в замке Небесный Трон. И… как это называют люди: влипла, правильно?

«По самые уши, да…»

– Мне нужно работать, Габриэль, – пробормотала Домина. – У меня поручение Лорда…

Вытолкав (буквально!) под этим предлогом ангела за дверь, Страж со вздохом вернулась в кресло, взяла было в руки перо, но, едва приложив заостренный кончик к бумаге, со вздохом отложила в сторону. Какая уж тут учеба, если мысли испуганной стайкой суматошных голубей мечутся в голове?

Покосившись на настенные часы, Владычица Озера перевела задумчивый взгляд на окно, сквозь которое в кабинет проникал розово-алый свет закатного солнца, кивнула каким-то своим мыслям и, решительно поднявшись с кресла, подошла к узкому ростовому зеркалу, вмонтированному в один из стенных шкафов.

Придирчиво оглядев себя в зеркале, Дух Воды провела руками по телу, от груди до талии, расправляя несуществующие складки идеально сидящего платья, выпустила из высокой прически локон волос, уронив его на лицо, заправила за ухо… и перекинулась в истинный облик: антропоморфный сгусток кристально-чистой воды.

Такой ее, настоящей, мало кто видел: за тысячелетия, проведенные в образе высокой, стройной и ослепительно прекрасной женщины в синем платье и немного, всего на полтона, более светлыми волосами, она настолько привыкла к этому образу, что не мыслила себя иначе. А ведь было время, когда она, едва осознав себя, даже пола не имела – и решила принять женский облик исключительно потому, что «слабый пол» показался ей красивее мужского… Впрочем, сейчас это уже неважно: она женщина. Вся разница между ней и человеческой девушкой только в том, что когда-то она могла сделать выбор… и выбрала – раз и навсегда.

Всего несколько секунд она пробыла в своей истинной форме… и вот уже ее тело вновь плывет, принимая иной облик: женщины средних лет – пониже ростом, пошире в плечах, в легкой серебристой кольчуге вместо элегантного платья, с короткой простой прической русых волос, немного грубоватыми чертами лица и тонким вертикальным шрамом на правой скуле.

У этой формы даже имени не было, но каждый житель Авалона знал: когда Богиня не хочет, чтобы на нее обращали внимание, она покидает кабинет именно в таком облике. Женщина-невидимка, которую окружающие старательно будут игнорировать, даже если она прикроет им ладошками глаза – потому что таково желание Стража.

Так было и на сей раз и небольшой дворец, сооруженный авалонцами для своей богини чуть в стороне от замка, она покинула без помех. Оказавшись снаружи, Страж Авалона направилась вглубь большого парка, разбитого вокруг. Там, затерявшись среди дубов, были установлены два памятника: Лорда со смешным именем Наф-Наф, погибшего четыре года назад от «рака» и предыдущего Архангела Мироздания Габриэль.

Раньше Лорд редко приходил сюда, предпочитая проводить вечера в Библиотеке с Габриэль-младшей. Домина не знала, что изменилось, но после «переноса» ту пару часов, что ангел ежедневно проводил в библиотеке, он стал тратить на то, чтобы посидеть на могиле погибшей жены. Именно «посидеть на» – Метатрон устраивался прямо на небольшом холмике, прислонившись спиной к надгробию и либо просто сидел без движения, закрыв глаза и о чем-то думая, либо читал что-нибудь из обширных запасов библиотеки замка. Сегодня он предпочел второй вариант и Владычица Озера, не желая мешать Лорду, остановилась в отдалении. Вернувшись к своему привычному образу синеволосой женщины, она, привалившись плечом к стволу дерева, принялась наблюдать за ангелом, с какой-то болезненной жадностью скользя взглядом по до боли знакомым чертам лица.

Страж Авалона, глядя на своего Лорда, одновременно радовалась и грустила. Радовалась – потому что на его лице больше не было скорби. Грустила…

– Прикидываешь свои шансы? – тихо произнес за спиной Домины чистый и звонкий, как колокольчик, голосок.

Вздрогнув, пойманная с поличным женщина резко обернулась, рефлекторно запуская руку в черный провал «инвентаря». Она даже Приорум Калибр успела наполовину вытащить, прежде, чем сообразила, кто ее «спалил».

– Рамиила! – прошипела Страж, одним движением загоняя клинок обратно.

Рывком затащив Надежду за толстый ствол столетнего дуба, Дух Воды осторожно выглянула, пытаясь понять, не привлекли ли они внимание Лорда.

– Кажется, пронесло, – выдохнула она и развернулась к крылатой, сейчас спрятавшей все свои крылья, кроме тех, что были у нее вместо рук. – Ты что здесь делаешь?

– А чем мне еще заняться? – улыбнулась Рамиила. – Все чем-то заняты, кто приказы раздает, кто бумажки пишет, кто в игрушки играет… то есть проводит боевые испытания нового робота. А я вот хожу туда-сюда, с народом общаюсь… Лорд меня «штатным психологом» назвал, вот!

– Вот и иди себе дальше, – без особой злости буркнула Домина.

– Не пойду! – помотала головой из стороны в сторону Надежда, высунув язык и зажмурив глаза. – Я вижу твои надежды, забыла? И страх твой я тоже вижу. Так что говори по-хорошему… А то ведь я и Лорду могу шепнуть, что одну из Стражей что-то беспокоит и она не хочет об этом говорить. Он ведь и лично может попытаться узнать, понимаешь?

– Шантажистка…

– Лорд доверил мне психологическое здоровье своих подданных! – важно заявила ангел, выпятив грудь. – А врачу иногда приходится и скальпелем орудовать… Давай, водяная, начинай «колоться»!

Владычица Озеро обреченно прикрыла глаза. Она ведь прекрасно знала – от Рамиилы так просто не отделаешься. Почтение к возрасту, социальному положению, уважение личных границ? Нет, не слышала… И злиться на нее совершенно невозможно.

– Чего «колоться»-то? – пробурчала Страж, отворачиваясь от Надежды. – Ты же сама должна их помнить. Они были идеальной парой… помнишь, они, даже по отдельности, всегда говорили: «мы подумаем и решим», «наш приказ», «наша гильдия»… Они делили друг с другом все, горе и радость, поражения и победы… Может, если бы у Лорда не было его Миссии, так и смерть бы разделили… Как я вообще могу рассчитывать заменить ее?..

– Так может, тебе просто не надо ее заменять?

Оглянувшись через плечо, Домина пару мгновений сверлила ангела взглядом, а потом раздраженно дернула плечиком. Все эти переключения Рамиилы «наивность-мудрость», происходящие чуть ли не мгновенно, здорово выбивали из колеи всех, кому не повезло привлечь к себе внимание хрупкого ангела с розовыми крыльями.

Надежда – очень противоречивая штука, да…

– Ты – это ты, Домина. Тебе не нужно становиться заменой, но стать к нему ближе, подставить плечо, если это будет необходимо, стать… незаменимой – столь же незаменимой, какой была для него Габриэль – это возможно. Это даже предательством не будет, как тебе наверняка кажется, – думаешь, если выбирать между тобой и всеми женщинами мира, в пользу кого бы был ее выбор?

Страж Авалона не ответила. Она знала – с Надеждой бесполезно спорить. Никакая логика, никакие аргументы не способны переупрямить самое упертое существо во Вселенной.

– «Когда твои мечты будут сильнее твоих страхов – они начнут сбываться» – процитировала Рамиила. – Ты хочешь, чтобы эта твоя мечта сбылась?..

Домина упрямо молчала.

– Хочешь?!

– Хочу! – огрызнулась Страж, понимая, что ангел будет повышать голос до тех пор, пока не услышит правдивый ответ. Привлекать внимание Лорда к этому разговору – последнее, чего ей сейчас хотелось.

Резко развернувшись, Дух Воды обнаружила, что прожигать злым взглядом было некого – Рамиила, добившись своего, растворилась в воздухе.

– Надежда, блин… – проворчала Страж себе под нос. – Архангел Лезу-Не-В-Свое-Дело, вот кто ты, а не Надежда…

– Раф! Раф!

Осторожно высунувшись из-за дерева, Домина посмотрела в сторону источника звука: из-за деревьев на полянку с крохотным кладбищем выбежал здоровенный белоснежный волкодав. Высунув ярко-красный язык, зверюга длинными прыжками неслась к заинтересованно разглядывающему ее Лорду, не сделавшему даже попытки подняться. Сама Страж тоже не пошевелилась: узнала питомца Калевии, одной из ее Рыцарей, по имени Амаре.

Подбежав к Метатрону, зверь принялся скакать вокруг него, задорно гавкая, будто приглашая поиграть. Рассмеявшись, ангел ухватил Амаре за шею и притянул к себе, повалив на землю… и уже через секунду пожалел об этом – теперь он старался отпихнуть от себя мохнатую морду, с нездоровым энтузиазмом принявшуюся вылизывать неосторожную жертву.

Припомнив недавний разговор с Габриэль, Домина улыбнулась.

«Или это добрый знак, или я ничего не понимаю в языке Вселенной» – думала древний Дух Воды, покидая свое укрытие и направившись к своему Лорду.

Когда она приблизилась, Метатрон как раз вспомнил, какая разница в уровнях между ним и собакой – и держал сейчас полутораметровую в холке псину за шкирку.

– Домина? – улыбнулся ангел своему верному (самому верному!) Стражу. – Ты тоже пришла навестить Габриэль?

– Нет, я пришла за вами, Лорд.

– Что-то случилось? – посерьезнел ангел, явно не уловив подтекста.

– Ничего особенного, Лорд, – покачала головой Владычица Озера. – Но мне придется забрать вас… отсюда.

Часть 6. Новые связи

– И не забывай чистить зубы!

Иллирен не ответила – вместо этого она только крепче сжала названную старшую сестру в объятьях и шмыгнула носом, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

– Ну же, Илли, – ласково пропела Эйлиана. – Не плачь, маленькая – ты возвращаешься домой. Радоваться надо… Развела сырость…

Домой, да… Смешно, если задуматься. Эйлиана была Лесной эльфийкой, сама Иллирен – Ночной. Их народы добрых три века проливали кровь друг друга, с самого Раскола-на-Рассвете: теоретически, они с Эйлианой должны были ненавидеть одна другую, но общая беда, – рабство – очень быстро дала сестрам по несчастью понимание того, какие вещи в этой жизни действительно важны, а какие – не стоят и упоминания. Какая разница сейчас, кто там кого предал в Рассветной войне, кто первым склонился перед Королями Жадности и получил от них право править остальными?

Ерунда все это, дела давно минувших дней…

Гораздо важнее, что Лесная готова была разделить с ней скудный паек, положенный рабыням, оттянуть на себя хотя бы часть жестокости Хозяина, делиться тонким одеялом холодными ночами и терпеливо утешать до самого рассвета, ласково гладя по волосам, когда проклятому Уруйе снова захочется развлечься перед сном…

Иллирен понятия не имела, что бы с ней сейчас было, если бы не Эйлиана.

– Прости меня…

– За что? – удивилась Лесная. Она даже отодвинулась немного, чтобы заглянуть в глаза Иллирен.

Сама Ночная, однако, встречаться с сестрой взглядом не пожелала. Когда она заговорила, уткнувшись Эйлиане в грудь, голос ее звучал глухо и сдавленно:

– За то, что оставляю тебя здесь, одну.

Сестра ответила не сразу. С десяток секунд она просто молча гладила ее по волосам, а потом тихо прошептала ей на ушко:

– Твоя семья еще может быть жива. А мне и тут хорошо.

– Да…

Она не видела их тел, ее схватили почти в самом начале ночной атаки, – но точно знала из разговоров людей, подслушанных, когда их несколько суток гнали куда-то на запад, вглубь Империи и подальше от родных лесов, что большая часть деревенских успела прийти в себя и дать отпор.

Ей было куда возвращаться. А вот Эйлиане – нет.

– Не переживай, Илли. Здесь мне ничего не угрожает.

– Ты уверена?..

На мгновение сестра еще крепче сжала ее в объятьях.

– Уверена, – прошептала она. – До сих пор мы видели от них только добро. Ты же сама показывала мне тот кристалл – пожалуй, во владениях Галэдриэль-сама куда безопаснее, чем в родных лесах. Так что это я должна за тебя волноваться.

Прикусив губу, Иллирен, запустив руку в заплечную сумку, крепко сжала в ладони крупный прозрачно-лиловый кристалл. Его дала ей Галэдриэль-сама с наказом передать кому-нибудь из Ночных эльфов – на нем была запись, как подданные Небесного Трона штурмуют крепость некромантов.

Ночная слышала о такой силе лишь в легендах и сказках, что рассказывала ей на ночь мама. Люди в красных доспехах и три женщины: два воина и заклинательница, не уступали в силе Тринадцати Легендарным Героям, что два столетия назад победили могущественного некроманта, к тому моменту уже успевшего подчинить себе земли людей. То, с какой легкостью они уничтожали персонажей детских страшилок и множества страшных историй: Рыцарей Смерти, Костяных Драконов, Нукелави и многих других говорило само за себя. Ей самой мама всегда говорила: «Увидишь Рыцаря Смерти – беги, что есть сил и молись Гее, чтобы он отвлекся на кого-нибудь другого».

А уж то, что было дальше… Человекоподобный сгусток злой черноты, вышедший против них в одиночку – и победивший. Женщина в золотистых доспехах, с синими волосами и мальчишка лет десяти, всего тремя ударами едва не убивших казавшегося неуязвимым некроманта. Облако непроглядного мрака на месте изрытого сражением внутреннего двора крепости. Шестикрылое существо, в котором Иллирен с большим трудом узнала Метатрон-саму, нырнувшее в эту тьму – и развеявшее ее.

У эльфов хорошая память. Это люди забывают свое прошлое уже через пару сотен лет, превращая его в туманные легенды, полные преувеличений и неточностей – долгоживущие лесные жители помнят многое. Среди Лесного Народа еще живы те, кто лично видел пришествие Королей Жадности, их правление и гибель.

Иллирен не была дурой, поэтому ей не составило труда сопоставить увиденное в Лестнице с событиями четырехсотлетней давности. В жизнь воплотился самый страшный кошмар помнивших те времена – в мир явились новые «Короли».

Но жизнь не любит повторяться. Лестница в Небо, не уступая в силе недоброй памяти Королям, разительно отличалась от них во всем остальном. Ночная просто не могла представить себе в зловещих легендах о Королях кого-нибудь настолько бескорыстного, настолько доброго и открытого, как Галэдриэль-сама или Метатрон-сама… не говоря уже обо всех остальных обитателях Небесного Сада.

В этот раз все будет по-другому. Иллирен не знала – как, но в том, что «по-другому» не сомневалась ни мгновения.

Осторожное покашливание за спиной заставило эльфийку вздрогнуть и, отпустив Эйлиану, поспешно развернуться и склониться в поклоне:

– Прошу прощения, Рагниль-сама. Мы готовы.

– Ну, несколько минут у нас еще есть, – улыбнулся эльф, опираясь на длинный сучковатый посох. – Но твои сородичи уже довольно глубоко забрались в наши новые земли – стоит поспешить.

– Нет, мы закончили, Рагниль-сан, – Эйлиана легонько подтолкнула младшую сестру в спину. – Долгие прощания – плохая примета. Береги себя, маленькая…

– И ты…

Глубоко вздохнув и на мгновение прикрыв глаза, Иллирен вновь поклонилась, трижды – каждому из разумных, стоящих перед ней.

Первый поклон достался Лесному эльфу, со смуглой загорелой кожей, облаченному в длинный темно-зеленый плащ с меховой оторочкой. Судя по совершенно седым длинным волосам до плеч, ему было лет четыреста – четыреста пятьдесят. Рагниль-сама, так звали эльфа, был мужем Высокой Госпожи Галэдриэль и главным в «комитете встречи», а впоследствии и посольства Лестницы у Ночных эльфов. По его собственным словам, он обладал восемьдесят пятым уровнем по системе оценки личной силы, принятой в замке, и архетипом «Друид», «контроль-дот-призыв-поддержка». Что значили эти слова, эльфийка представляла довольно смутно.

Второй раз она поклонилась Лотэне-сама, молодой эльфийке в легких кожаных доспехах, с темно-фиолетовой кожей и ярко-синими волосами – она была одной с Иллирен подрасы, из народа Ночных эльфов, но явно из какого-то другого анклава – ритуальных татуировок на лице, говорящих о принадлежности к какому-то клану, у нее не было. Когда Лотэне-сама представлялась, она, подобно всем остальным жителям Небесного Сада, назвала ей свой уровень и архетип: семидесятый, Рейнджер. Оружием ей служили странные трехлезвийные… штуки, которые Лотэне-сама назвала «Боевыми глефами». Как такими сражаться, Иллирен не представляла. Но эльфийка как-то справлялась, раз уж ей присвоили столь высокий уровень…

Последней раз Ночная, после короткой внутренней борьбы, склонилась перед Вивьер-сан. И дело было не в том, что девушка не нравилась эльфийке – просто поклон человеку в ее сознании прочно ассоциировался с бывшим Хозяином, кошмары о котором ей снились по ночам до сих пор… и будут сниться еще не один год. Но видя, с каким искренним уважением разговаривает с невысокой и нескладной, плоской как доска человечкой Рагниль-сама, несмотря даже на разницу в десять уровней, она решила сделать исключение. Наверно, это не просто так?

Внешне Вивьер-сан производила… неоднозначное впечатление. Невысокий рост (она была выше миниатюрной Иллирен всего на пару сантиметров!), узкие плечи и общая нескладность фигуры… и все это – затянуто в угольно-черный обтягивающий костюм из неизвестного эльфийке материала, усиленный в уязвимых местах жесткими вставками из материала, в котором Иллирен с удивлением опознала хитин насекомых. Шлем, закрывающий большую часть лица, который девушка сейчас держала подмышкой, тоже был выкрашен в матово-черный, а вставки все того же блестящего на солнце хитина, смыкающиеся на подбородке, напоминали паучьи мандибулы. Дополняли образ рукоять меча без лезвия, висевшая на поясе, повадки опытного бойца, далекое от определения «красивое» лицо с широким ртом и маленьким подбородком, а также тяжелый взгляд больших карих глаз, под которым (Иллирен сама видела!) неловко осекались широкоплечие седые мужики, разменявшие не одну сотню лет, которым Вивьер-сан доставала едва до плеча.

Непонятная и оттого пугающая человечка была семьдесят пятого уровня, с архетипом, который она назвала: «Инсектомант».

– Рагниль-сама, Лотэне-сама, Вивьер…сама. Позаботьтесь обо мне.

Пригнуться, проскользнуть под нависающим над «тропой» острым каменным выступом. Оттолкнуться от земли, мощным прыжком перебрасывая тело через широкий темный провал, на дне которого тихо журчит холодный горный ручеек. Погасить инерцию кувырком через плечо, соскользнуть по крутому склону, ботинками и затянутыми в жесткие кожаные перчатки руками корректируя траекторию движения, чтобы не свалиться в зияющую бездну справа и не напороться поле острых каменных осколков слева, способных если не стесать броню до кожи, то хотя бы сильно ее поцарапать.

Кайлин уже не первый раз ходил этой, с позволения сказать, «тропой». Этот запутанный маршрут, который всячески избегала даже местная горная живность, ему, тогда еще зеленому сопляку, показал его ныне покойный наставник. Здесь запросто можно было свернуть шею или сломать себе что-нибудь, но Кайлин все равно ходил по ней, раз за разом, год за годом. Почему?.. Просто это был один из немногих путей, на котором можно было не опасаться встретить мертвецов или какой-нибудь гадкий некромагический сувенир от «добрых» соседей.

Закончив спуск, мужчина, вновь кувыркнувшись через голову, одним движением взметнул себя вверх, принимая вертикальное положение, сделал глубокий вдох, выдохнул… и двинулся дальше неспешным, крадущимся шагом профессионального разведчика: сложный этап был преодолен, впереди было полчаса относительно спокойного пути.

Впрочем, никаких некромантов здесь уже не было. Четыре дня назад его коллеги-пограничники уловили слабые отголоски божественной магии, творимой где-то далеко на юго-западе, в центре пропитанных Смертью равнин. Казалось бы, отголоски и отголоски, тем более слабые – может опять «цветные писари» пробуют на зуб оборону немертвых? Так бы он подумал лет сто назад, когда только вступил в ряды Рейнджеров. Однако, за долгие годы службы Кайлин узнал многое из того, что, казалось бы, было бесполезно для такого как он, не наделенного глубоким сродством с Геей, и понимал, что «отголоски», преодолевшие две сотни километров, в своем эпицентре были чудовищно сильны: настолько, что фанатикам из Шести Писаний и не снилось…