Текст книги "Воейков"

Автор книги: Анатолий Тимашев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Основоположник сельскохозяйственной климатологии

Как только наступало лето, Александр Иванович отправлялся в длительную поездку по средней и южной России. Он стремился побывать на метеорологических станциях, в передовых хозяйствах, земских учреждениях, школах.

С нетерпением ждали там его приезда. И вот в разгаре сельскохозяйственных работ на поле появлялась невысокая, быстро движущаяся фигура. Всегда деятельный и оживленный, Воейков вносил бодрость и энергию во всякое общество. Его знала вся местная интеллигенция: агрономы, лесоводы, учителя, врачи, особенно молодые специалисты и практиканты.

Воейков осматривал приборы, знакомился с записями, беседовал с метеорологами.

– Вы повесили термометр на стене, освещенной солнцем. Но имейте в виду, вечером он будет показывать температуру более высокую, чем действительная. Стена нагревается за день. Показания термометра будут неправильными.

– Вы сравнивали температуры на склонах и на дне оврага? Вот у меня в Самайкино разница температур на склоне и на дне оврага не меньше двух градусов, а в конце сентября на дне оврага температура ниже, чем на склоне, на целых шесть, а то и на восемь градусов. А у вас какая разница?

– Смотрите, дождемер поставлен так, что дождь не будет туда попадать: ветер будет его проносить мимо. Александр Иванович вынимает записную книжку и набрасывает чертеж, объясняя, где и как надо установить дождемер.

– А вот это у вас хорошо сделано. Инструмент правильно установлен и в полном порядке. Записи четкие. Ну, посмотрим, какие же результаты?

Александр Иванович усаживается рядом с ободренным наблюдателем и начинает деловой разбор заметок.

Стоит задать вопрос о причине того или иного явления, и профессор охотно объяснит в форме, доступной каждому, почему давление или температура повысилась или понизилась, чем вызывается то или другое направление ветра, приведет примеры, расскажет о замеченном во время дальних путешествий, посоветует прочитать книжку или статью, из которой можно почерпнуть нужные сведения.

Но пора двигаться дальше. Ученый прощается. Собеседник с сожалением расстается с Воейковым. Как все становится ясным после разговора с этим человеком! Интересней кажется теперь и работа на станции. Встреча с Воейковым открывает новые горизонты, дает направление всей работе. Ах, какая досада, ведь вот забыл задать ему еще один важный вопрос!

Но особенно беспокоиться по этому поводу нечего. Ведь можно написать ученому в Географическое общество. Все знают: не было случая, чтобы Воейков не ответил на письмо. Правда, трудновато разобрать его почерк. Может быть, придется пригласить двух-трех приятелей, чтобы совместными усилиями расшифровать какое-нибудь загадочное слово. Но зато немалое удовольствие показать знакомому письмо от самого профессора Воейкова!

А что же сейчас делает профессор Воейков, только что покинувший покоренного его благожелательной доступностью наблюдателя? Не следует ли неугомонному Александру Ивановичу отдохнуть?

Об отдыхе Воейков думает меньше всего. Вечером он в кругу всех «живых людей» села или маленького городка обсуждает насущные вопросы.

Агроном рассказывает об опытных участках, о мелиорации, лесовод – о лесопосадках, работники метеорологичееких станций пытаются объяснить результаты наблюдений.

Иногда тут же, в присутствии Воейкова, в горячих спорах создаются проекты различных опытов мелиорации, строительства. Александр Иванович слушает всех внимательно, а в заключение сам берет слово. Память его изумительна. Как из рога изобилия сыплются характерные факты, сравнения. Его речь еще долго горячо обсуждается участниками этого импровизированного совещания. Хорошо бы и завтра продолжить беседу.

Но Воейкова уже нет. Ранним утром он отправился в путь. Ему нужно посетить еще много близких и дальних станций, еще и еще раз поговорить с наблюдателями о важности их работы для России, для народа. Без устали колесит он по российским просторам, привозит новости науки о климате и хозяйстве, служит связующим звеном между наукой и практикой, сообщает в одной губернии или уезде о том, что он только что видел или о чем ему писали из других.

Эта неутомимая деятельность заслужила высокую оценку общественности. В марте 1885 года Воейков на заседании одного из отделений Вольного экономического общества сделал доклад о сельскохозяйственной метеорологии. Председательствующий на заседании А.В. Советов с большой теплотой заявил, что «особенно ценным являются труды Александра Ивановича Воейкова, который с такой ревностью занялся вопросом о приурочении метеорологических сведений к России».

– Ему первому принадлежит мысль об этом, – говорил Советов, – и для осуществления ее он совершает поездки по России на собственные средства. Такая деятельность человека науки в интересах сельского хозяйства заслуживает с нашей стороны самой полной и искренней благодарности.

Эти слова не были данью вежливости – они правдиво обрисовывали роль Воейкова в развитии сельскохозяйственной климатологии.

Расширение круга работ метеорологических станций – к этому всегда стремился Александр Иванович. Ему удалось организовать регистрацию времени вскрытия и замерзания рек, продолжительности солнечного сияния. Корреспонденты следили за высотой и плотностью снежного покрова и за влиянием снега на температуру, влажность почвы и воздуха.

По предложению Вольного экономического и Географического обществ (в обеих организациях почти одновременно этот вопрос выдвигал Воейков) министерство государственных имуществ с 1885 года, наконец, начало отпускать Географическому обществу ежегодную субсидию в две тысячи рублей. Добившись этой небольшой поддержки, Воейков ухитрился открыть двенадцать метеорологических станций.

Руководимая Воейковым Метеорологическая комиссия Географического общества, получив такое солидное подкрепление, как эти станции, почувствовала себя увереннее. С успехом справилась она оо снабжением станций инструментами. Иногда удавалось обеспечить приборами и отдельных наблюдателей. Комиссия составляла инструкции, подробно разъясняла их. Особенно бережно обращались Александр Иванович и его сотрудники с материалами, поступавшими от наблюдателей. В изданиях общества, журналах, газетах публиковались о них статьи и заметки. Как это было не похоже на сонную и бюрократическую косность казенных учреждений царской России!

В борьбе за создание сельскохозяйственной метеорологии Воейков не был одинок. Его поддерживали П.И. Броунов и профессор Новороссийского [58]58
  Так назывался до революции Одесский университет.


[Закрыть]университета А.В. Клоссовский.

Несмотря на противодействие Вильда, Клоссовскому удалось уже к концу 1886 года открыть в одной только Херсонской губернии шестьдесят семь метеорологических станций. В течение следующих десяти лет наблюдения распространились на Крым, Бессарабию и южную Украину. Число станций увеличилось до тысячи. Цифра для царской России умопомрачительная.

В центральной и северной Украине сеть метеорологических станций была создана Броуновым. Общее методологическое руководство всеми станциями, не подчиненными Вильду, оставалось за Метеорологической комиссией Географического общества.

Используя наблюдения разветвленной сети метеорологических станций, Клоссовский и Броунов выпустили исследования о климате южных и западных областей Европейской России.

С 1888 года Воейков приступил к печатанию сборников под названием «Метеорологические сельскохозяйственные наблюдения в России». В них обобщались сведения, поступавшие в Метеорологическую комиссию, начиная с 1885 года.

К этим сборникам вскоре присоединились еще другие – под заглавием «Наблюдения за снежным покровом России», в которых Воейков развил свою «науку о снеге». Спустя год Александр Иванович выступил с брошюрой «Снежный покров, его влияние на климат и погоду и способы исследования», а в 1889 году выпустил второе издание этой работы, значительно расширенное (с сорока до двухсот двенадцати страниц). К тому времени он уже располагал дополнительными материалами, собранными Метеорологической, комиссией. Свое исследование о снежном покрове Воейков перевел на немецкий язык.

Влиянием леса на климат интересовались в то время многие ученые и специалисты, но суждения были самые разноречивые. Высказывания по этому поводу можно найти уже в ранних работах Воейкова. В 1878 году он поместил в журналах несколько статей и сделал доклад на ту же тему на заседании Петербургского общества сельских хозяев. О воздействии лесов на температуру и влажность воздуха Воейков сообщил и на Международном конгрессе в Венеции. В «Климатах земного шара» он высказал такие мысли, которые явились откровением не только для климатологов, но и для ботаников. Говоря о «микроклимате», создаваемом лесами, о возможности лесопосадок в степях, Воейков открывал перед работниками сельского и лесного хозяйства широкие перспективы.

«Из всех стран Европы южная Россия более всех нуждается в лесах, – писал Воейков. – Многое можно сделать для лесоразведения. Неправда, что сосна не может расти в наших степях. Успешные посадки леса в бассейне р. Молочной доказали, что на черноземе может расти даже ель».

Воейков прекрасно изучил сельское хозяйство и мог. разрешать вопросы агрономии, опираясь как на свои теоретические исследования и на материалы наблюдений метеорологических станций, так и на работы почвоведов – Докучаева, Костычева, Измаильского и других.

В 1884 году Воейков напечатал статью «О времени посева и жатвы посевных растений и уборки сенокосов в Европейской России». Его агрономические советы представляли ценность и для специалистов. Так, например, в южной полосе России Александр Иванович рекомендовал ранние посевы озимых, чтобы воспользоваться осенними дождями. При поздних посевах озимь может уйти в зимовку недостаточно окрепшей.

«Климатические условия возделывания кукурузы на зерно» – так называлась статья Воейкова, опубликованная в том же году. В статье подробно разбирались условия, при которых можно возделывать кукурузу. Ученый высказался за расширение ее посевов и намечал возможное ее географическое распространение. Посевы кукурузы способствуют очищению земли от сорных трав, полезны для пшеницы, так как разрыхляют землю; кукуруза выгоднее корнеплодов и картофеля: се зерно ценнее и питательнее клубней одинакового веса, – так с полным знанием дела писал Воейков. Кукуруза может быть широко использована для откорма скота. «Кукуруза вывозится в виде более ценных продуктов: мяса, сала и шерсти». Это выгоднее, чем вывоз любого зерна, даже пшеницы. Воейков рекомендовал сеять кукурузу в Средней Азии, на Северном Кавказе, в частности на Кубани, в Ставрополье, а также в Бессарабии, в южной и западной Украине, в черноземной полосе и даже в Тульской и Рязанской губерниях.

Как известно, в царской России кукуруза была мало распространена и советы Воейкова были не лишними. Только в наше время оценили эту замечательную культуру. В 1955 году засеяно кукурузой по всей стране 17,9 миллиона гектаров. Директивы XX съезда КПСС по шестому пятилетнему плану указывают на необходимость довести к 1960 году посевные площади под кукурузой не менее чем до 28 миллионов гектаров.

Воейков выступил с предложением акклиматизировать в западном Закавказье чайный куст и бамбук. Он сравнивал климатические и почвенные условия наших влажных субтропиков с китайскими и японскими областями, которые славятся чайными плантациями, и отмечал районы Закавказья, пригодные для возделывания чайного куста.

Именно Воейкову и ботанику А.Н. Краснову, пропагандировавшим эту идею с большой настойчивостью, Россия обязана возникновением первых чайных плантаций близ Чаквы (Аджария). Сейчас чай выращивается в Аджарии, в Абхазии и Азербайджане, в приморских районах краснодарского края, то-есть в тех местностях, на которые указывал Воейков.

Александр Иванович всегда ратовал за развитие рисосеяния и хлопководства. Увеличение сбора риса и хлопка, как известно, зависит от искусственного орошения, и поэтому Воейков энергично выступал за сооружение оросительных каналов. Как мы увидим дальше, деятельность ученого немало способствовала развитию хлопководства в Средней Азии.

В органической связи теории и практики заключалась главная ценность многолетнего плодотворного научного труда Воейкова. Но при его жизни практика безнадежно отставала от прогрессивной науки.

Литературно-журнальная деятельность

Метеорологическая наука в России занимала все более почетное место. Накопилось столько наблюдений и обобщений, что назрела необходимость в издании специального периодического печатного органа.

Восьмой съезд русских естествоиспытателей и врачей, собравшийся в конце девяностых годов, высказал пожелание создать метеорологический журнал.

Передовая научная общественность горячо поддержала это предложение, и вскоре Русское географическое общество начало выпускать «Метеорологический вестник». Первый номер вышел в 1891 году. Бессменным редактором журнала вплоть до самой своей смерти, то-есть в продолжение около двадцати пяти лет, оставался Александр Иванович Воейков.

В «Метеорологическом вестнике» помещались статьи и обзоры крупнейших ученых; заметки о явлениях природы – засухах, ливнях, сильных грозах, снегопадах, извержениях вулканов, землетрясениях; печатались рецензии и сообщения о выходе различных специальных книг и статей в России и за границей.

Александр Иванович напечатал в этом журнале несколько сот статей, обзоров, заметок. Некоторые номера журнала написаны целиком Воейковым, но установить авторство во многих случаях очень трудно, так как обзоры и небольшие материалы он помещал часто без подписи.

Через «Вестник» Воейков поддерживал связь с местными научными работниками – метеорологами и климатологами, делился с ними своими мыслями. Это была всероссийская аудитория Воейкова.

Большая часть работы Александра Ивановича, не считая книг, была напечатана в «Метеорологическом вестнике». Впрочем, и после смерти Воейкова «Вестник» продолжал вплоть до 1921 года печатать его статьи, оставшиеся в портфеле редакции.

Литературная деятельность Воейкова была поистине всеобъемлющей. Открываем наугад тома 7, 8 и 9-й энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, вышедшие в 1891 году. В списке статей и заметок тридцать работ Воейкова. Тут и описание Белого моря и характеристики рек Белой, Западного и Южного Буга, Бухтармы, Вагая, Ваузы, озера Буз-Даг, горы Белуки, Вагайской луки, городов Белозерска, Бийска, Бобруйска, Борисова, Бугуруслана. С 1892 года Александр Иванович вел в словаре Брокгауза и Ефрона отдел географии. Многие статьи Воейкова посвящены выдающимся ученым.

Поездки по России попрежнему отнимали у Воейкова ежегодно почти весь летний период. Он часто бывал за границей – участвовал в международных съездах, конгрессах, совещаниях. Можно только поражаться его выносливости и энергии.

Один раз здоровье изменило ему. В мае 1893 года Александр Иванович тяжело заболел. Пришлось лечь в больницу. Болезнь угрожала жизни. Больного предупредили об опасности и посоветовали написать завещание. Этот документ сохранился.

Александр Иванович завещал все движимое и недвижимое имущество брату Дмитрию Ивановичу. «Часть моей библиотеки поручаю отдать близким мне по духу лицам и учреждениям», – указывал завещатель.

Значительная часть состояния Александра Ивановича была к тому времени уже израсходована на путешествия, научные работы, которые ученый производил обычно за свой счет, на помощь брату и его семье.

На личные нужды Александр Иванович тратил очень мало: после болезни он окончательно перешел на вегетарианскую пищу. Друзья вспоминают, что во время прогулок, – а Воейков любил подолгу находиться на свежем воздухе, – он всегда держал в карманах фрукты и настойчиво предлагал их спутникам или случайно встретившимся знакомым.

Из переписки Александра Ивановича за эти годы видно, что оба брата испытывали порой недостаток в деньгах. Сызранский асфальтовый завод приносил убытки. Трудно было рассчитываться с банками, с кредиторами.

Дмитрий Иванович состоял на государственной службе и дошел до высокого гражданского чина действительного статского советника. Одновременно он занимался журналистикой, писал статьи по экономическим вопросам в газете «Русь», издававшейся в Москве известным славянофилом Иваном Сергеевичем Аксаковым. В справочнике того времени Д.И. Воейкова называли экономистом. В своих статьях Дмитрий Иванович придерживался несколько более либеральных взглядов, чем Аксаков, высказывался за «всеобщее наделение землей крестьян», причем идеализировал американский закон о «хоумстэде» (о предоставлении земли фермерам после гражданской войны 1861 – 1865 годов), высказывался за укрепление земств и против расширения «области казенного хозяйства».

Д.И. Воейков критиковал экономическое положение Российской империи в довольно резких выражениях. Так, он писал:

«Мы ухитряемся голодать чуть ли не на пристанях, заваленных хлебом».

Дмитрий Иванович выступал против злоупотреблений чиновников – взяточничества при постройке казенных железных дорог, спаивания жителей Мурманского берега безакцизным норвежским спиртом.

Выйдя в отставку, он управлял воейковским имением и занимался различными коммерческими делами, но убытки от асфальтового завода подорвали материальное благополучие семьи. В девяностых годах Дмитрий Иванович серьезно болел. Содержание писем, которые он писал брату, свидетельствует о его тяжелом душевном состоянии.

Конечно, о больном брате и его семье приходилось заботиться Александру Ивановичу. Когда брат умер, он перевез в Петербург вдову брата, Ольгу Александровну, и шестерых детей. Снял большую квартиру. Воейков отказался в пользу семьи брата от своей доли самайкинского имения (подмосковное было давно продано). Но самайкинское имение было расстроено неумелым хозяйствованием Дмитрия Ивановича, и семье жить приходилось на профессорское жалованье и литературные гонорары, которые обычно были небольшими: Воейков, не споря, соглашался на любую сумму, которую платили ему издатели, а зачастую отдавал свои работы бесплатно. Иногда он печатал брошюры на собственный счет и дарил их знакомым.

Александр Иванович жил всегда очень уединенно, но с переездом к нему семьи брата в квартире стало людно и шумно. Создавалась трудная обстановка для научных занятий. Александр Иванович никогда ни одним словом не попрекнул близких и нашел несколько необычайный выход из положения. Он уходил из дому и где-то работал. Но где? Об этом семья узнала лишь после его смерти.

На похоронах Воейкова к Ольге Александровне подошла какая-то старушка и спросила;

– Куда отвезти вещи и книги Александра Ивановича?

– Какие книги?

– Да ведь Александр Иванович много лет снимал у меня комнату и почти каждый день приходил туда заниматься.

Такую же деликатность проявлял Воейков и по отношению к своим помощникам по работе. Тон приказания или распоряжения был ему чужд. Когда же приходилось все же предлагать что-нибудь сотруднику, Александр Иванович прибегал к форме полувопроса:

– Как бы вы отнеслись к возникшей у меня мысли командировать вас на некоторое время?

Или:

– Не находите ли вы, что ваша статья сильно выиграла бы, если бы вы добавили некоторые мысли?

Студенту, провалившемуся на экзамене, Воейков говорил как бы мимоходом:

– Я хотел бы еще раз встретиться с вами, чтобы побеседовать на затронутые сегодня темы.

Это означало обычное профессорское: «Придите в другой раз!»

Земельные улучшения

Развитие капиталистических отношений в пореформенной России сопровождалось ростом промышленности и сельского хозяйства. В деревне происходило классовое расслоение крестьянства, начали формироваться сельская буржуазия и сельский пролетариат.

Разоренные крестьяне становились батраками у помещиков или кулаков, шли на работу в город, увеличивая ряды фабрично-заводского пролетариата. Эксплуатация городских и сельских пролетариев стала источником огромных прибылей буржуазии и помещиков.

Со второй половины семидесятых годов под влиянием усилившегося вывоза хлеба из России заокеанских стран, а также в связи с продолжительным кризисом европейской промышленности хлебные цены на мировом рынке начали падать. Наступил длительный мировой аграрный кризис, продолжавшийся примерно с 1875 по 1895 год.

Влияние аграрного кризиса на развитие сельского хозяйства в России было огромным. В связи с падением цен на внешнем рынке резко снизились и внутренние цены на хлеб.

Стремясь к накоплению в стране запасов золота, царское правительство решило усилить вывоз хлеба: «Недоедим, а вывезем».

Конечно, недоедать приходилось народу, а не авторам этих циничных СЛОВ. Беспощадное взимание непосильных податей приводило к тому, что крестьяне продавали за бесценок не только излишки хлеба, но и зерно, необходимое для пропитания и даже для посевов.

Результатом разорения крестьянского хозяйства был страшный голод 1891 года, охвативший основные земледельческие районы страны. Голод в те годы не был новостью для России, но бедствия крестьянского населения в 1891 году превосходили последствия всех «неурожаев» и «недородов» (по официальной терминологии) предшествующих лет.

В бюрократических кругах стали рождаться проекты перестройки сельского хозяйства. Правительство было бы не прочь повысить продуктивность земледелия и снизить расходы по выращиванию экспортных культур. Оно надеялось таким образом избавить государственную казну от издержек на помощь голодающему населению, на борьбу с засухами, паводками. При этом, понятно, и не помышлялось о пересмотре отношений между помещиками и трудовым сельским населением, об улучшении положения крестьян. Под «перестройкой» имелись в виду некоторые технические улучшения. Специалисты – агрономы, инженеры, лесоводы и ученые – были привлечены во всевозможные правительственные комитеты и комиссии, где обсуждались проблемы, связанные с применением техники, предотвращением засух и неурожаев.

Некоторые из ученых искренно хотели бы помочь крестьянам, но не затрагивая основы основ капиталистического строя – частной собственности. А это было чистейшей утопией. К числу таких ученых принадлежал Александр Иванович Воейков.

В 1892 году под редакцией Д.Н. Анучина вышел сборник статей группы ученых под заглавием «Помощь голодающим». Доход от продажи сборника, как и авторский гонорар, предназначался жертвам голода. В сборнике была помещена статья Воейкова «Климат и народное хозяйство». В последующие годы Александр Иванович опубликовал несколько статей, написанных под впечатлением голода 1891 года. Две из них под заглавием «Воздействие человека на природу» вышли в свет в 1894 году.

Воейков отмечал, что даже в наиболее пострадавших областях на помещичьих полях собрали лучший урожай, чем на крестьянских. По мнению Воейкова, это объяснялось более глубокой вспашкой. Он, видимо, не понимал, что крестьяне, ограбленные «реформой» 1861 года и разоренные политикой правительства, помещиками, кулаками, ростовщиками, не в состоянии были вести свое хозяйство лучше.

Значение работ Воейкова, конечно, не в политико-экономическом анализе причин неурожая. Ценны соображения ученого о воздействии человека на природу.

Воейков призывал к расширению лесопосадок в степной полосе. Он отмечал, что в 1891 году на землях неплодородных, но расположенных по соседству с лесом, урожай был выше, чем на плодородных, но удаленных от леса. Причина ясна: лес умеряет жару и сухость лета; он ограждает от ветров; в лесу и около него ровнее ложится и дольше сохраняется снег. Даже небольшие рощи, сады и пруды, окруженные деревьями, влияют на условия земледелия.

В степях с богатой растительностью, где выпадает много осадков, дождевые и текучие воды оказывают сильное размывающее действие на почву. С крутых склонов травяная растительность сползает вместе с почвой, смываемой водой. Иное дело лес. Он хорошо укореняется даже на крутизнах. Опавшие листья, хвоя и мох образуют сплошной покров, по которому вода течет, не размывая почвы, образует постоянные водотоки, достигающие морей или озер.

«Располагая возможностью оставлять леса или степи нетронутыми или же распахивать их, разводить те или другие растения, более или менее глубоко разрыхлять земли, человек, очевидно, имеет средства сильно влиять на подземные воды, способствует большему или меньшему их обилию», – заключает Воейков цепь рассуждений, подтверждая свой вывод.

С помощью растений человек видоизменяет количество, качество и распределение сыпучих тел. Глубоко видоизменяет человек и распределение воды на земной поверхности. Возделывая поля, он устраивает запруды в горах, чтоб запасти воду для орошения, или, напротив, спускает из озер и болот излишнюю воду, чтоб она не мешала росту культурных растений.

Но влияние человека на природу может быть и полезным и вредным. Так, совершенно безлесное сейчас Армянское нагорье, по мнению Воейкова, некогда было покрыто лесами, истребленными, правда, еще в глубокой древности [59]59
  Это предположение Воейкова подтверждено в последние годы исследованиями армянских историков.


[Закрыть].

Почему это возможно? Воейков отмечал две причины:

«Первая – нежелание или нерасчетливость человека, гоняющегося за минутными выгодами и непринимающего в расчет вреда, который его деятельность приносит в будущем ему же или его потомкам; второй причиной оказывается то обстоятельство, что во многих случаях человек совершенно не заботится об этом будущем вреде, так как не связан достаточно с землею, или же, наконец, что более разумная деятельность здесь невозможна для отдельных людей, а возможна лишь для государства и общества».

В этом объяснении Воейкова, конечно, нет самого главного. Классовое, капиталистическое общество по своей природе не способно к плановому и целесообразному использованию природных ресурсов в интересах народа. Истребление в прошлом лесов привело, например, к обмелению Волги, сокращению посевных площадей (из-за недостатка влаги) в центре России и т. д.

Воейков намечал меры, которые способствовали бы улучшению хозяйства: устройство запруд в верховьях оврагов, облесение сыпучих песков и склонов возвышенностей, оросительные работы и сооружения водохранилищ.

Работы, о которых писал Воейков, не вполне подходят под техническое понятие «мелиорация». К тому же Александр Иванович недолюбливал иностранные термины и всегда стремился заменить их русскими. Он ввел термин «земельные улучшения».

Под этими словами Воейков понимал мероприятия «лесного и водного дела» во всем объеме.

Вода может быть другом и врагом человека. Растения могут помогать и мешать человеку. «Дело земельных улучшений состоит в том, чтобы упорядочить воды и растительность и тем подготовить почву для хозяйственной деятельности».

Человек не беспомощен по отношению к силам природы – такова основная мысль Воейкова. Человек может и должен бороться со стихией, разделять силы природы и властвовать над ними [60]60
  В эпиграфе работы «Воздействие человека на природу» Воейков поставил латинскую поговорку «Разделяй и властвуй» («Divide et impera»).


[Закрыть].

Изучение местных условий дало Воейкову очень четкое представление о физико-географических данных и хозяйстве северной, центральной, лесостепной, степной полосы Европейской России. «Воейковская география» своеобразна и отличается смелой постановкой вопросов будущего развития крупных экономических областей. Она носит творческий характер, особенно ярко проявившийся в работах о «земельных улучшениях».

Вот проблема севера России. Население редкое, а между тем север в девяностых годах прошлого столетия считался непригодным для колонизации. Воейков полагал, что такое отношение к северным областям (он причислил к ним территории к северу от шестидесятой параллели) неправильно, особенно в континентальном климате.

«Чем континентальнее климат, тем дальше в высокие широты может продвигаться земледелие», – такова была краткая формулировка одного из положений, впоследствии получившего название «закона Воейкова».

Отсюда, как всегда у Александра Ивановича, следовал практический вывод: зерновые хлеба можно продвинуть далеко на север. Долгие дни в мае, июне и июле благоприятны для развития «зеленых частей растений». Значит, домашний скот легко обеспечить кормом. Нужно вырубить малоценный лес и сеять кормовые травы. Север удобен для молочного скотоводства, огородничества и льноводства.

Тундру можно преобразовать в луга, в ней найдется место для огородов и пашен. Даже в Якутии с успехом возделывают ячмень, яровую рожь, возможны и посевы пшеницы. Вечная мерзлота не есть непреодолимое препятствие. Воейков указывал на полезные ископаемые севера, его лесные, рыбные и звериные промыслы и называл заселение севера большим государственным делом.

Все эти соображения нашли подтверждение в работе советских ученых, мелиораторов и агрономов-мичуринцев, с успехом осуществляющих продвижение на север зерновых посевов и огородных культур. На севере сейчас развивается молочное хозяйство, оленеводство.

Печорский каменноугольный бассейн, ухтинская нефть и другие полезные ископаемые широко эксплуатируются.

Немалых успехов достигло лесное хозяйство.

А средняя полоса России?

К югу от шестидесятой параллели пахотных земель во времена Воейкова было немного. Значительную часть территории занимали леса и болота. Земля использовалась плохо. А между тем климатические и почвенные условия по мере продвижения к югу улучшаются. И Воейков настаивал на осушении болот, особенно самых больших из них – Полесских. Ученый посвятил Полесским болотам несколько работ.

Когда царское правительство приступило, наконец, к попыткам осушить Пинские болота, раздались протесты помещиков соседних и даже черноземных губерний. Они опасались, что исчезновение болот вызовет резкое уменьшение количества осадков и приведет к засухам. Возражали и инженеры, ведавшие водными путями сообщения: боялись обмеления рек.

Воейков в 1893 году опубликовал статью, в которой решительно опроверг эти опасения. По его мнению, вредно не осушение болот, а массовая вырубка лесов в «сухой части Полесья» – в возвышенной его части (например, в Черниговской губернии), где уже вся местность пересечена оврагами. Воейков напоминал, что на освобожденных от болот участках можно благодаря «естественному торфяному удобрению» получать высокие урожаи.

Воейков и другие специалисты, настаивавшие на систематических мелиоративных работах в Полесье, оказались в одиночестве. Правительство отказалось от прежних намерений. Болота продолжали оставаться рассадниками болезней.

Только при советской власти болотные массивы Полесья превращаются в поля, луга и пастбища. Мощные канавокопатели, врезаясь в болота, прокладывают осушительные каналы. Для освоения болотных и заболоченных земель созданы особые машины: кусторезы, болотные плуги для глубокой пахоты, уширители тракторных гусениц.