Текст книги "Урфин Джюс. Черная книга Гингемы (СИ)"

Автор книги: Анатолий Федоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 16. Второй сон Урфина Джюса

Крик Элли, пронзительный и полный боли, разорвал идиллическую тишину. За ним тут же послышалось жалобное, виноватое тявканье Тотошки. Друзья, еще не отошедшие от сентиментальных минут расставания, мгновенно откликнулись.

– Элли! Что случилось?! – первым подскочил Страшила.

– Дорогу! – рявкнул Смелый Лев, расталкивая замешкавшихся зевак и одним прыжком оказавшись рядом с тем местом, куда убежала девочка с собакой. Железный Дровосек, Чарли, Дин Гиор и Фарамант спешили следом, расталкивая удивленную толпу.

Картина, представшая их глазам, была удручающей. Элли сидела на траве у обочины, прижимая к себе дрожащего Тотошку. Лицо девочки было бледным, глаза полны слез и испуга. Ее голень была обнажена, и по ней струилась кровь, заливая белый носочек и кожаный башмачок. На коже виднелись четкие следы маленьких, но острых собачьих зубов.

– Элли! Девочка моя! – ахнул Чарли, опускаясь рядом.

– Милая Элли, что произошло? – взволнованно застучал своим сердцем Железный Дровосек.

– Тотошка… он… он испугался чего-то… – всхлипывая, проговорила Элли, крепче прижимая к себе виновато скулящую таксу. – Не ругайте его, пожалуйста! Он не хотел! Он просто испугался и… и укусил! Он больше так не будет, правда, Тотошенька?

Пес лишь жалобно заскулил в ответ, пряча морду у нее на груди.

Друзья переглянулись. Поведение Тотошки было совершенно нетипичным. Он мог быть шаловливым, упорным, но никогда не проявлял агрессии к своей любимой хозяйке. Что могло так напугать его?

Но сейчас было не до выяснения причин. Рана выглядела довольно глубокой.

– Скорее во дворец! – распорядился Страшила. – Нужна чистая вода, бинты… И, надеюсь, Стелла или Виллина смогут помочь своим волшебством?

Элли осторожно подняли и понесли обратно во дворец под сочувственные взгляды горожан. Урфин Джюс, наблюдавший за суетой с балкона, нахмурился. Незапланированная задержка. И этот странный инцидент с собакой… Он проводил взглядом процессию, и на его лице мелькнула тень раздражения, смешанного с задумчивостью. Существо на его плече – то, что все считали филином Гуамоко, – тихо ухнуло, но Урфин не смог бы сказать, выражало ли это уханье удивление, насмешку или что-то иное.

Рану Элли промыли, и Стелла, прилетевшая на зов встревоженных друзей, приложила к ней свои нежные руки, шепча целебные заклинания. Кровотечение остановилось, боль утихла, но волшебница покачала головой.

– Рана затянется быстро, но ходить ей будет больно еще несколько дней. А уж о долгом пути через горы и пустыню не может быть и речи как минимум неделю. Ей нужен полный покой.

Решение было очевидным. Отъезд откладывался. Элли, несмотря на боль в ноге, была очень рада этой отсрочке. Ей нужно было время подумать, разобраться в увиденном, посоветоваться с дядей Чарли. Видение Ми-Го на плече Урфина не выходило у нее из головы.

Той же ночью Урфину Джюсу снова приснился сон. Но на этот раз это был не яркий кошмар о деревянных солдатах, а нечто иное – туманное, зыбкое, пронизанное странной печалью.

Он стоял посреди бескрайней серой равнины под свинцовым небом. Вокруг не было ни души, лишь ветер гонял по земле клочья тумана. И вдруг из этого тумана выступила фигура… филина. Знакомого филина Гуамоколатокинта, но какого-то полупрозрачного, мерцающего, словно сотканного из дыма.

– Урфин… – раздался знакомый скрипучий голос, но он звучал глухо, как будто издалека. – Урфин, ты слышишь меня?

– Гуамоко? – удивился столяр. – Что ты здесь делаешь? И почему ты такой… странный?

– Я мертв, Урфин, – печально ответил призрачный филин. – Убит. Тем существом, что сейчас сидит на твоем плече и носит мое обличье.

Урфин отшатнулся.

– Мертв? Убит? Кем? Тем, кто со мной? Но это же ты!

– Нет, Урфин, не я. Я – настоящий Гуамоколатокинт. А тот, рядом с тобой… он – самозванец. Он прилетел ко мне в дупло, когда я спал, полгода назад. Принял мой облик, а меня… уничтожил. Он хитер и опасен, Урфин. Он завладел моим именем, моими воспоминаниями… и твоим доверием.

– Но… зачем? – пролепетал ошеломленный Джюс.

– Не знаю, – вздохнул призрак. – Его мысли чужды мне. Но я чувствую исходящую от него тьму, древнюю и холодную. Он использует тебя, Урфин. Для своих целей. Каких – мне неведомо. Но они не сулят ничего хорошего, ни тебе, ни этой стране.

– Но почему ты пришел ко мне только сейчас? Почему не предупредил раньше?

– Я не мог. Я заперт здесь, в Стране Снов. Только когда ты спишь, я могу коснуться твоего сознания. И то лишь ненадолго. Он силен, этот самозванец, его разум ставит преграды даже здесь.

Призрачный филин начал таять, растворяясь в сером тумане.

– Послушай меня, Урфин, – его голос становился все тише. – Хоть мы и не были особо дружны при жизни, но и вражды между нами не было. Я давал тебе советы, пусть и не всегда бескорыстно. Поэтому я хочу тебя предупредить. Не доверяй ему. Будь осторожен. Узнай, кто он на самом деле и чего хочет… Пока не стало слишком поздно… Осторож…

Фигура филина окончательно растворилась. Урфин остался один посреди серой пустыни.

Он проснулся в холодном поту. Сердце бешено колотилось. Сон… Опять сон? Но этот был другим. Не ярким, как видение армии, а тихим, печальным и… пугающе убедительным. Гуамоколатокинт мертв? А тот, кто с ним – самозванец? Чудовище, принявшее облик филина?

Урфин Джюс сел на кровати, пытаясь унять дрожь. Он всегда привык не доверять снам, считать их просто игрой воображения.

Он посмотрел в угол комнаты, где на специальной жердочке дремал филин. Тот самый, что сидел на его плече днем. В тусклом свете луны, пробивавшемся сквозь окно, он выглядел совершенно обычно. Мудрая старая птица. Его советник. Его проводник к власти…

Или нет?

Урфин почувствовал, как холодок сомнения, еще более ледяной, чем тот, что сковывал страну ужасом, пробирается в его собственную душу. Кому верить? Сну? Или тому, кто сидит рядом, кто помог ему обрести силу и власть?

Нет, нельзя поддаваться панике. Сны – это просто сны. А Гуамоко… он был с ним с самого начала, с пещеры Гингемы. Он направлял его, учил. Зачем ему лгать? Зачем существу, убившему птицу, помогать ему, Урфину Джюсу?

Нужно проверить. Осторожно. Не выдавая своих сомнений. Он решил ничего не говорить филину – или тому, кто принял его вид. Он будет наблюдать. Слушать. Сопоставлять. Его новый, острый ум должен помочь ему разобраться. Он должен узнать правду. Прежде чем делать следующий шаг. Прежде чем окончательно довериться своему советнику… или понять, что сам стал марионеткой в чьей-то чудовищной игре.

Глава 17. Совет у постели больной

На следующее утро, едва бледный рассвет окрасил шпили Изумрудного дворца, Чарли Блек уже был на ногах. Он неотрывно следил за окном покоев Урфина. И вот, как и в предыдущие дни, знакомая темная фигура филина выпорхнула из окна и быстро скрылась из виду, направляясь, по-видимому, к городским библиотекам или в окрестные леса для «исследовательской» работы.

Моряк больше не медлил. Убедившись, что «советник» покинул дворец, он быстро и тихо обошел покои друзей. Кивок Страшиле, знак Железному Дровосеку, жест Смелому Льву, тихий шепот Кагги-Карр, дремавшей на карнизе, – все поняли его без слов. Через несколько минут самые верные друзья Элли собрались в ее комнате.

Девочка полулежала в постели, подложив под спину гору подушек. Нога ее была аккуратно перевязана, но при малейшем движении лицо Элли морщилось от боли. Стелла строго-настрого запретила ей вставать. Тотошка лежал у нее в ногах, положив морду на одеяло и виновато поглядывая на хозяйку.

– Ну что, доктора, какой консилиум? – бодро начал Чарли, прикрыв за собой дверь и бросив быстрый взгляд в коридор. – Как наша пациентка?

– Нога заживает хорошо, дядя Чарли, – улыбнулась Элли. – Стелла – настоящая волшебница. Но ходить я пока не могу.

– Это даже к лучшему, – проворчал Лев, нервно подергивая хвостом. – Нечего было за этим непослушным щенком бежать!

– Не ворчи, Лев, – мягко остановил его Дровосек. – Тотошка сам не свой был. Да и не время сейчас для упреков.

Чарли кивнул. Он обошел комнату, заглянул за портьеры, прислушался к звукам за дверью. Лев тоже напряг слух, его уши чутко ловили малейший шорох. Убедившись, что они одни и их никто не подслушивает, моряк вернулся к кровати. Его лицо стало серьезным.

– Новости есть разные, – понизив голос, сказал он. – Пока вы тут хлопотали вокруг Элли, я пообщался с народом. Многие приходили проведать нашу девочку, приносили гостинцы… Ну и языки у них без костей, особенно у Болтунов. Говорят, страна потихоньку оживает, но… какая-то тревога все равно витает в воздухе. Люди радуются, но оглядываются. Будто боятся, что кошмар вернется. И все как один твердят: «Слава Мудрому Урфину, нашему спасителю!»

Друзья мрачно переглянулись.

– Спаситель… – проворчала Кагги-Карр со своего места на спинке кровати. – Как бы ни пришлось нам самим спасаться от этого спасителя!

– Вот именно, – подхватил Чарли. Он наклонился к кровати. – Элли… пора. Нужно им рассказать.

Девочка кивнула, ее лицо стало серьезным. Собравшись с духом, она и Чарли по очереди, дополняя друг друга, рассказали друзьям о том, что они увидели вчера у ворот. О жутком, иномирном существе, которое скрывается под личиной Гуамоколатокинта. Чарли описал рисунок из книги, существо из ночных кошмаров Вермонта – Ми-Го. Элли рассказала о мгновенном, леденящем ужасе, который они испытали, увидев его на плече Урфина.

– Это… это чудовище из книги Гингемы? – прошептал Страшила, и его соломенное тело мелко задрожало. – Значит, Урфин… он не просто нашел книгу, он… он связался с этими… тварями?

– Хуже, Страшила, – мрачно сказал Чарли. – Похоже, одно из этих существ – его главный советник. Оно направляет его. Возможно, оно и было причиной того страха, что охватил страну. А Урфин… он или заодно с ним, или просто пешка в его лапах.

– Космическая мерзость! – Железный Дровосек сжал топор в кулаках так, что металл заскрипел. – Оно обманом проникло к нам! Сидит рядом с правителем, влияет на него! А мы… мы ничего не знали!

– Я всегда говорил, что эта птица мне не нравится! – зарычал Лев. – Глаза у него были холодные, как лед! Неживые! Чужие! Мой нюх меня не обманул!

Наступила тяжелая тишина. Осознание истинной природы «Гуамоколатокинта» было страшнее любых подозрений против самого Урфина. Это означало, что угроза не исчезла, а лишь затаилась, приняв новую, еще более коварную форму. И Урфин Джюс, со своей новообретенной силой и «мудростью», мог быть как жертвой, так и сознательным пособником этой чуждой силы.

– Но что же нам делать? – растерянно спросил Страшила, теребя свою трость. – Мы здесь, во дворце, как гости… или пленники? Урфин перенес нас сюда… Зачем? Чтобы держать под присмотром?

– И эти камни… – добавил Дровосек, обводя взглядом стены комнаты, где тоже виднелись вмурованные серые булыжники. – Что это за камни, которыми он украсил весь дворец? Не связаны ли они с этим… Ми-Го?

– Связаны, еще как связаны, – подтвердил Чарли. – Урфин как-то называл их Камнями Эха. Говорит, они несут умиротворение… Но я чувствую от них… холод. И тревогу. Словно они слушают нас.

– Слушают?! – вскрикнула Кагги-Карр и взлетела под потолок.

Обсуждение зашло в тупик. Они оказались в самом сердце вражеской цитадели, не зная, кому верить, чего ожидать. Уехать они не могли из-за травмы Элли. Оставаться – означало быть под постоянным наблюдением Урфина и его жуткого «советника».

– А Урфин? – вдруг спросила Элли, прерывая тягостное молчание. – Почему мы обсуждаем все это без него? Он ведь правитель. Он должен знать, что рядом с ним – не филин, а чудовище!

Глава 18. Разговор начистоту

– Рассказать Урфину?! – воскликнул Страшила. – Элли, ты уверена? А вдруг он заодно с этим… существом? Или он так испугается, что наделает глупостей? Или, чего доброго, не поверит нам и прикажет бросить в темницу?

– Страшила прав, – прорычал Лев. – Этот человек всегда был трусом и предателем в душе! Нельзя ему доверять! Особенно сейчас, когда рядом с ним эта тварь!

– Мое сердце чувствует опасность, – добавил Железный Дровосек. – Он может притвориться, что поверил, а сам предупредит самозванца.

– Нет! – твердо сказала Элли. – Вы не понимаете! Мы должны ему рассказать. Но… рассказать должна я. Одна.

– Одна?! – хором воскликнули друзья.

– Да, одна, – повторила девочка. – Подумайте сами. Если вы все придете к нему с обвинениями, у него, у новоявленного Императора, как он себя называет, может взыграть гордость. Он решит, что вы хотите отнять у него власть, унизить его. Он не станет слушать. Но я… я для него – гостья из другого мира. Его власть и его репутация здесь, в Волшебной стране, на меня не действуют. С ним я могу говорить проще, без страха и подобострастия. Может быть, наедине, без свидетелей, он сможет выслушать меня… и даже поверить.

Друзья колебались. План Элли был рискованным, но в ее словах была своя логика. Урфин действительно относился к ней иначе, чем к остальным.

– Я останусь с тобой! – решительно заявил Чарли.

– Нет, дядя! – возразила Элли. – Ты тоже… ты слишком сильный, слишком… прямой. Он будет чувствовать угрозу. Я поговорю одна.

– Ни за что! – отрезал моряк. – Одну я тебя с ним не оставлю. Но… хорошо. Ты будешь говорить одна. А я буду рядом. За стеной. Если тебе будет угрожать, хоть малейшая опасность, я выломаю дверь. Договорились?

Элли кивнула. Это был компромисс.

Предстоял сложный разговор. Элли попросила передать Урфину, что хочет поговорить с ним наедине о своем самочувствии и планах на отъезд. Джюс, занятый изучением книги и размышлениями о странном сне, немного удивился, но согласился прийти.

Он вошел в комнату Элли, стараясь выглядеть спокойным и заботливым правителем.

– Как ты себя чувствуешь, милая Элли? Надеюсь, нога беспокоит тебя меньше? Стелла говорит, ты скоро будешь совсем здорова.

– Спасибо, Ваше Мудрейшество, мне лучше, – ответила Элли, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. – Но я хотела поговорить не только об этом.

Она сделала паузу, собираясь с духом.

– Ваше Мудрейшество… Вчера… когда мы прощались у ворот… Я видела одного филина на вашем плече.

Урфин напрягся.

– Конечно. Он мой верный советник. А что?

– Мы с дядей Чарли… мы увидели… но не филина. Мы увидели другое существо. Жуткое… Похожее на то, что нарисовано в вашей черной книге. Дядя Чарли говорит, что их называют Ми-Го…

Урфин Джюс резко выпрямился. Его лицо потемнело.

– Что за вздор ты несешь, девочка? Ми-Го? В моей книге? Да там полно всяких чудовищ намалевано! И причем здесь Гуамоко? Вы с моряком, верно, переутомились с дороги, вот вам и мерещится всякое!

– Нет! – Элли посмотрела ему прямо в глаза. – Мы видели это оба! Ясно видели! Это было не наваждение! То существо, что сидит на вашем плече, – оно не филин! Оно… другое! Мы разглядели его истинный облик! Разве… разве вы сами не замечали в нем ничего странного? Ничего… чужого? В его глазах, в его словах?

Слова Элли, простые, но настойчивые, били в самые уязвимые точки сомнений, которые уже поселились в душе Урфина после сна. Он хотел возразить, прикрикнуть на девчонку, прогнать ее… но не мог. Образ призрачного филина, печально говорящего о своей гибели, стоял перед его глазами. Воспоминание о ледяном ужасе при взгляде на существо на собственном плече, которое он сам однажды испытал (хоть и списал на игру воображения)… Осознание того, что Книга живет своей жизнью… Теперь еще и эти двое чужаков видели то же самое! Значит, это не сон? Не мерещится? Это правда?!

Он, Урфин Джюс, Правитель Волшебной страны, могущественный волшебник… оказался всего лишь марионеткой? Игрушкой в лапах инопланетной твари? Тот, кого он считал своим единственным союзником, своим проводником к величию, – убийца и обманщик?

Это было слишком. Фасад рухнул окончательно. Урфин вдруг как-то весь обмяк, сгорбился. Он сделал шаг к кровати Элли, опустился на колени и, закрыв лицо ладонями, затрясся в беззвучных рыданиях. Это было так неожиданно, так непохоже на прежнего Урфина, что Элли на мгновение растерялась.

– Ваше Мудрейшество… Урфин…

– Он… он был… почти другом… – сквозь всхлипывания проговорил Урфин. Голос его был полон незнакомой, детской обиды и боли. – Гуамоко… Да, он был язвительным, хитрым… Но он был… понятным. Он был свой. А этот… обманщик… он убил его! Занял его место! Я же… я верил ему! У меня ведь… у меня никогда не было друзей… Никого… – Он поднял на Элли лицо, мокрое от непривычных, скупых слез. – Я… я и плакать-то почти не умею… кажется, впервые в жизни… А тут… какая подлость! Какая мерзость!

Элли охватила острая, неожиданная жалость к этому несчастному, одинокому человеку, обманутому и использованному так же, как и вся Волшебная страна. Она протянула руку и осторожно погладила его по косматой, нечесаной голове.

– Успокойтесь, друг мой… Не плачьте… Мы теперь знаем правду. И мы что-нибудь придумаем. Вместе.

Урфин медленно поднялся с колен. Он все еще всхлипывал, но взгляд его становился тверже. Он посмотрел на Элли, потом на стену соседней комнаты.

Спустя полчаса беседы с Элли, когда он немного успокоился, обдумав услышанное и поделившись своими страхами и подозрениями, он вдруг поднял глаза к потолку и негромко, но отчетливо проговорил:

– Милейший Чарли! Вы не устали стоять за той стенкой? Насколько я помню, там нет мебели. Присоединяйтесь к нашей беседе. Нам многое нужно обсудить.

Дверь приоткрылась, и в комнату, широко раскрыв глаза от изумления, вошел Чарли Блек. Он действительно все это время стоял за стеной, затаив дыхание, готовый в любой момент броситься на помощь. Он старался не двигаться, ни одна половица под ним не скрипнула. Как, черт возьми, Урфин узнал, что он там?! Неужели Камни Эха, вмурованные в стены, действительно усиливают не только волю, но и… слух? Или это его «острый ум» так сработал? В любом случае, игра становилась еще более странной и опасной.

Глава 19. Книга и ее новые тайны

Ночь после взаимных откровений прошла в тяжелом, нервном молчании. Сомнения и страхи, до этого скрытые под маской вынужденного спокойствия, вырвались наружу. Утром, когда фальшивый Гуамоколатокинт, как ни в чем не бывало, отправился по своим «исследовательским» делам, Урфин Джюс, бледный и решительный, сам пришел в покои Элли. Там уже собрались Чарли, Страшила, Дровосек и Лев – почти никто не мог уснуть после ночных разговоров.

– Я… я должен был прийти раньше, – хрипло начал Урфин, не глядя никому в глаза. – То, что сказала Элли… и мой сон… это правда. Существо, которое вы зовете Ми-Го… оно заняло место Гуамоколатокинта. Оно направляло меня. Все это время.

Он обвел взглядом комнату, задержавшись на серых камнях, вмурованных в стены.

– Эти камни… Камни Эха… это не просто украшение или защита от страха. Это его инструмент. Мой инструмент, как я думал… Он заставил меня поверить, что они усиливают волю, помогают контролировать… Но теперь я не знаю, чью волю они усиливают на самом деле.

– Мы должны понять, как они работают! – решительно сказал Чарли Блек. – И чего на самом деле добивается этот… гриб с крыльями.

– Есть только один способ узнать наверняка, – Урфин кивнул на невидимую стену, за которой, как он знал, хранилась Черная Книга. – Она. Книга Гингемы. В ней ответы. Но я… я один не справлюсь. Ее знание… оно обжигает разум.

– Мы поможем! – не колеблясь, ответила Элли.

– Вместе мы сила! – поддержал ее Дровосек, сжимая топор.

– Мои мозги к вашим услугам, – серьезно кивнул Страшила.

– И мои клыки, если понадобится разорвать эту тварь! – добавил Лев.

Это был отчаянный шаг – довериться Урфину, объединиться с ним для изучения самого опасного артефакта в Волшебной стране. Но выбора не было.

Они перебрались в одну из самых потаенных комнат дворца, куда Урфин перенес Черную Книгу и большую часть собранных им Камней Эха. По указанию Урфина, камни были разложены на полу, образуя сложный узор, похожий на тот, что был в его мастерской, но гораздо больше и насыщеннее. Воздух в комнате сразу стал тяжелым, загудел от едва слышной вибрации.

Урфин сел в центр круга, раскрыв перед собой зловещий фолиант. Элли, Чарли, Страшила и Дровосек расположились рядом, внутри кольца камней. Смелый Лев лег у входа, готовый отразить любую угрозу. Кагги-Карр устроилась на плече Чарли, ее черные глазки внимательно следили за происходящим.

Началось мучительное бдение. Урфин, усиленный резонансом множества камней, погрузился в текст Книги глубже, чем когда-либо прежде. Символы, прежде туманные, обретали зловещую четкость. В знакомом тексте проявлялись новые слова, предложения и целые абзацы. На страницах проступали новые зловещие картины.

Он читал вслух обрывки фраз, описывал иллюстрации, а остальные пытались помочь ему осмыслить прочитанное. Чарли задавал уточняющие вопросы, пытаясь найти логику там, где царило безумие. Страшила систематизировал информацию, его мудрые мозги выстраивали хрупкие цепочки из обрывков чудовищных знаний. Элли, не понимая языка Древних, часто указывала на детали рисунков, которые ускользали от других, ее интуиция «чужака» иногда ловила то, что было скрыто от разума жителей Волшебной страны. Дровосек молча поддерживал друзей своим присутствием, его железная воля служила якорем в этом океане наступающего хаоса.

Они работали без сна и отдыха, сменяя друг друга лишь на короткие часы тревожной дремы прямо на полу, среди гудящих камней. Еду и воду приносил Фарамант, посвященный в тайну и бледный от ужаса. Дни и ночи слились в один бесконечный поток чтения, обсуждений и споров под низкий, давящий гул Камней Эха. От постоянного напряжения у всех болели головы, перед глазами плясали темные пятна, а страницы Книги, казалось, насмешливо извивались, показывая все новые и новые глубины ужаса, скрытые в переплетениях нечестивых символов.

Урфин, чей разум был опасно обострен даром Виллины и постоянно резонировал с Камнями, погружался все глубже в безумный язык фолианта. Он начал различать повторяющиеся идеограммы, связанные с понятиями «передача», «резонанс», «пробуждение». Чарли, опираясь на свой опыт с шифрами и картами, пытался найти закономерности в расположении знаков, подозревая наличие некоего кода или ключа. Страшила скрупулезно записывал и сопоставлял обрывки информации, пытаясь выстроить хоть какую-то логическую структуру. Элли, меньше подверженная ментальному давлению Книги, часто замечала едва уловимые изменения в иллюстрациях – тени, сгущающиеся в углах, новые детали, проступающие на изображениях чуждых существ, словно Книга реагировала на их попытки понять ее.

И вот, на исходе третьих суток, когда силы были уже на пределе, а гул Камней Эха стал почти невыносимым, резонируя не только в воздухе, но и в костях, Урфин наткнулся на раздел, от которого повеяло ледяным холодом самого космоса. Разумеется, его раньше здесь не было. И вот он появился. Символы там были особенно сложны, изломаны, они словно корчились на пергаменте, причиняя физическую боль при взгляде. Но Урфин, одержимый отчаянием и подстегиваемый энергией камней, продолжал читать, его голос превратился в хриплый, монотонный шепот.

– «…вибрации камня проникают сквозь пелену сна… достигают спящих разумов…» – бормотал он, ведя пальцем по строчкам. – «…усиление стократное для тех, кто пришел извне… тех, кто помнит Юггот…»

– Юггот? – переспросил Чарли. – Я слышал это название… В рассказах бывалых моряков… Кажется, так называли темную планету у самого края нашей Солнечной системы…

– Да, Юггот… – Урфин перевернул страницу, и все невольно отшатнулись. На развороте была жуткая диаграмма: сложная сеть линий, исходящих от символов, обозначающих Камни Эха, сходилась в центре к изображению Ми-Го, а от него расходилась тысячами тонких нитей вниз, в недра земли, где покоились бесчисленные коконы или капсулы со спящими фигурами внутри. – Камни… они усилитель! Для них! Для Ми-Го! Они используют их, чтобы усилить свой… свой ментальный зов! Чтобы докричаться до… них!

Он ткнул дрожащим пальцем в нижнюю часть диаграммы.

– «…Спящие под землей… Дети Юггота… скованные холодом Великого Льда… ждущие часа пробуждения…»

– Спящие? Кто они? – прошептала Элли, чувствуя, как холодеют руки.

Урфин лихорадочно перелистывал страницы, ища пояснения. Символы становились все более безумными, рисунки – гротескными. Вот изображение Земли миллионы лет назад – теплый, влажный мир, населенный исполинскими рептилиями и… грибовидными фигурами Ми-Го, занятыми какой-то своей, непонятной деятельностью. Вот картина катастрофы – небо темнеет, мир покрывается льдом, Ми-Го в панике пытаются подняться к звездам, но многие падают, не в силах преодолеть внезапный холод и пустоту космоса.

– Они были здесь! – выдохнул Урфин. – Задолго до нас! Задолго до Гуррикапа! Миллионы лет назад! Когда пришел Ледник… те, что были дальше от звезд, не смогли улететь. Они… они отвыкли от холода космоса, от полетов без своих машин… Они стали слишком… земными.

Он нашел нужный абзац, и его голос упал до леденящего душу шепота.

– «…И тогда они ушли вниз. Глубоко под кору мира, туда, где еще теплится первозданное тепло. Они погрузились в летаргию, в долгий сон, ожидая, пока холод отступит… Их тела – в анабиозе, они спят и видят сны… Их – легион. Десятки тысяч…»

Он поднял на друзей безумные, полные ужаса глаза.

– Они здесь! Под землей! Их… их десятки тысяч! Спящих! Он хочет их разбудить! Сеть Камней Эха… это не для контроля над нами! Это – гигантский передатчик! Чтобы усилить его зов! Чтобы пробить толщу земли и шестьдесят пять миллионов лет сна! Чтобы пробудить их всех! Десятки тысяч Ми-Го! Здесь, под нашими ногами!

В комнате повисла оглушающая тишина, прерываемая лишь гулом Камней Эха, который теперь казался зловещим погребальным звоном, и стуком сердца Железного Дровосека. Десятки тысяч инопланетных грибовидных чудовищ, пришельцев со звезд, спавших миллионы лет под мирными лугами Волшебной страны. И теперь одно из них, пробравшись к самому сердцу власти, готовилось их разбудить.

– Но… что будет, когда они проснутся? – прошептал Страшила, и его голос был едва слышен. – Что они будут делать? Зачем им Волшебная страна?

Урфин снова посмотрел в книгу, на рисунки, изображавшие Ми-Го с их странными инструментами, хирургическими приспособлениями, на символы, говорящие о собирании чужих разумов, отделенных от тел, о холодной, безжалостной логике звезд, о сборе знаний и ресурсов с иных миров…

– Книга не говорит прямо… – тихо ответил он. – Но здесь… упоминается «Великая Жатва»… «изъятие разумов»… «передел мира под нужды расы»… Как я понимаю… Они… они не завоеватели в привычном смысле. Они – исследователи. Собиратели. И мы для них… просто ресурс. Как деревья в лесу. Как руда в горах. Они придут… и возьмут то, что им нужно. Наши умы, наши тела, нашу страну… переделают ее… под себя. Страшно даже подумать, во что они превратят Волшебную страну… и нас самих.