Текст книги "Возвращение (СИ)"
Автор книги: Анатолий Валевский
Жанры:
Прочая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Это ты, наивный, так думаешь. А я чувствую…
– Постой, – перебил я Ингу. – Но ведь Перец не летает, и мне кажется, что он никогда и не умел, хотя скрывает это ото всех.
– А ему совершенно необязательно самому летать. У него вон сколько помощников и холуёв в услужении находятся. Достаточно пальцами щёлкнуть – и тут же найдётся целая куча желающих выполнить любое его поручение.
– Гм… вполне возможно, однако, не понимаю, за что бы ему меня так ненавидеть, чтоб убийство замышлять? Должно же быть хоть какое-то мало-мальски логичное объяснение.
Инга задумчиво потеребила упрямую прядь волос, настырно пытающуюся закрыть ей глаз, и направилась в кухню, позвав за собой. Устроившись на табуретке у стола, я молчаливо наблюдал за её действиями. На столе появились две чашки, которые хозяйка наполнила прохладным компотом, и тарелка с мелкими печенюшками, очевидно, собственного приготовления. Попробовав их, я понял, что танцует Инга не в пример лучше, чем готовит, но всё же решил похвалить на всякий случай.
– Вкусные печеньки. Не знал, что ты ещё и готовить умеешь!
– Брось, Сергей, врать ты совершенно не умеешь – у тебя всё на лице огромными буквами написано, – с улыбкой отмахнулась Инга. – Кстати, на самом деле печенье диетическое и низкокалорийное, поэтому вкусным оно никак не может быть. А вот по поводу нелюбви к тебе со стороны Перца у меня кое-какие соображения появились…
– Говори, любопытно будет послушать.
– Я вот заметила, да только сразу не придала значения тому, что с тех пор, как ты начал играть по вечерам в “Красной утке”, люди стали постепенно и незаметно меняться…
– Ну ты скажешь! Что я, чародей какой новоявленный? Нет, это тебе всего лишь показалось.
– Ничего не показалось. Просто ты мужчина и, возможно, в самом деле пока ещё ничего не заметил, но мне-то виднее. Ты же знаешь, какое в городе отношение к женщинам?
Я неуверенно кивнул.
– Здесь к женщинам относятся с таким пренебрежением, словно они, если и люди, то никак не первого сорта… уж я-то знаю не понаслышке, – продолжила Инга. – Раньше меня вообще никто не замечал и не здоровался, а если нужно было что-то заказать, то просто кричали “Эй, девка, поди сюда!” А сейчас даже иногда по имени называют, а то бывает и на улице поздороваются, чего раньше вообще никогда не бывало.
– Так это, скорее всего, потому что ты великолепно танцуешь, – предположил я. – Раньше ведь никто об этом не догадывался. А я здесь совершенно ни при чём.
– Ещё как при чём! – упрямо возразила девушка. – Я-то вышла танцевать лишь потому, что ты так играл в тот вечер… до этого у меня и в мыслях подобного не было. А зрители тогда на меня и внимания не обратили, потому что были заворожены твоей игрой. Это оказалась настоящая музыка, пробуждающая чувства… и мысли, наверное. Ведь, если вспомнишь, в зале, когда ты заиграл, воцарилась тишина.
– Ну, допустим, не сразу…
– А ты что, хотел чтобы люди, до этого не сталкивавшиеся с настоящим искусством, сразу поняли его и приняли?! Нет, так не бывает, всему положено своё время. Зато теперь они с нетерпением ждут твоих выступлений…
– Наших, – поправил я.
– Пусть будет так, но в первую очередь всё же твоих, потому что музыка постепенно их преображает. Ты заметил, что последнее время в ресторане никто не кричит, не ругается и почти не происходят драки, хотя раньше каждый вечер случалось по несколько?! Люди стали вежливее и даже отъявленных пьянчуг поменьшало.
– Если так, то это здорово! – улыбнулся я. – Только не пойму, разве это может вызвать недовольство у Перца. Наоборот – он же шеф охраны порядка, поэтому должен быть доволен.
– Экий ты наивный до невозможности, – укоризненно покачала головой Инга. – Перцу не порядок нужен, а власть. За неё он убить может, не моргнув и глазом!
– Но я же не претендую на власть…
– Конечно нет, но твоя музыка заставляет людей задумываться о том, почему всё так, а не иначе, почему в городе такая власть, а не иная и особенно о справедливости, а вот этого Перцу совсем не хочется. Ведь человек думающий постепенно становится умным, а умные нам не надобны, как говорилось в одной книги, надобны верные…
– Где-то я это уже читал… кажется, у Стругацких.
Инга пожала плечами и продолжила:
Перец чувствует исходящую от тебя, вернее, от твоей музыки явную угрозу сложившемуся за долгие годы положению, которое его вполне устраивает. Вот он и пытается тебя нейтрализовать любыми способами. Запретить играть не может, а так… вроде бы несчастный случай, при этом сам Перец как бы и ни при чём.
Инга умолкла, а я ощутил, как по спине лёгкими холодными пальчиками пробежался предательский страх. Играть и петь героические баллады, представляя себя благородным рыцарем без страха и упрёка, это одно, а вот реально ощутить дыхание смертельной угрозы – это совершенно иное. Я ведь, честно признаться, героем никогда не был.
– Что же мне делать?
Этот вопрос сам собой слетел с моих губ.
Инга сочувственно улыбнулась, затем подошла и села на колени. Пригладив мои волосы и заглянув в глаза, она прошептала:
– Пока послушайся совета Гунара, а когда вернутся твои друзья из экспедиции, посоветуйся с ними. И вообще, как мне кажется, нужно искать выход из долины…
Её глаза приблизились, словно два тёмных омута, в которых я моментально и безвозвратно утонул…
*
Поглотившая летучий корабль тьма внутри оказалась не такой уж кромешной. Здесь царил лёгкий размытый полумрак, в котором всё же были видны предметы и люди, подобно тому, как всё выглядит в вечерних туманных сумерках. Почему-то стало очень тихо и прохладно. Не ощущалось движения воздуха, не было ни малейшего дуновения ветра. На стёклах дыхательных масок и окружающих предметах начали образовываться мельчайшие капельки влаги. И ещё, что было совсем уж странно, совершенно пропало ощущение движения, словно бы корабль внезапно остановился и беспомощно повис в каком-то огромном мрачном ангаре, хотя двигатель и продолжал работать.
– Что это такое? – осторожно спросил Серый, озираясь по сторонам. – Где мы очутились?
Воронин пожал плечами и пробормотал:
– Хотел бы я тебе объяснить, да только и сам в полнейшей растерянности… такое ощущение было, словно нас какое-то неведомое чудище проглотило… только на внутренности живого существа это не очень-то походит…
Остальные тоже начали приходить в себя. Перец нервно стискивал рукоять пистолета, испуганно вертя головой во все стороны. Якоб прижимался спиной к стойке управления кораблём так, словно хотел полностью втиснуться в неё. В его глазах отражался неподдельный ужас, а губы слегка подрагивали и кривились. Казалось, ещё чуть-чуть и он заплачет. Один только здоровяк Джим неторопливо озирался и растерянно почёсывал свою квадратную челюсть – похоже, до него единственного ещё не полностью дошло происходящее.
– Чего таращишься?! – прошипел Перец, толкнув его локтем в бок. – Гранату бросай!
– Куда? – недоумённо переспросил Джим.
– За борт, болван! Может, это скотина тогда нас отпустит…
Здоровяк с тупым выражением глянул на своего шефа, пожал плечами, кивнул и, не долго думая, швырнул гранату за борт корабля.
– Стой! – запоздало крикнул Воронин.
Но граната уже полетела вниз. Все замерли, напряжённо ожидая мощного взрыва и тряски, однако проходила секунда за секундой, но ничего не происходило. Джим осторожно подкрался к борту и выглянул за него. Какое-то время он внимательно всматривался вниз, затем обернулся и развёл руками.
– А ты чеку из гранаты выдернул? – поинтересовался Воронин.
Здоровяк с удивлением посмотрел на свои ладони и, отрицательно мотнув головой, признался:
– Ой, забыл…
– Ну и слава Богу, – облегчённо вздохнул солдат. – Иначе сейчас тут такое было бы…
Кажется, до Перца тоже дошло. Он вытер рукавом лоб и стёкла дыхательной маски, пристально посмотрел на Джима, а затем махнул рукой, не найдя подходящих слов. Поднявшись на ноги, Перец тоже подошёл к борту и посмотрел вниз. В этот момент что-то глухо ударило сверху по оболочке с газом. Все мгновенно вздёрнули головы, и успели заметить, как мимо них вниз пролетел какой-то небольшой круглый предмет.
Серый и Воронин быстро переглянулись.
– Похоже, это была граната, – неуверенно произнёс солдат. – И кажется, наша…
– Как это может быть? – подал голос Перец. – Наша улетела вниз, а эта упала сверху. Может, на нас кто-то напал?!
Он осторожно высунулся за борт и посмотрел вверх, держа наготове пистолет, но ничего подозрительного не заметил. Вокруг всё так же царил полумрак, в котором ничто не двигалось.
– Эй, Якоб, ну-ка слетай на разведку, – приказал Перец. – Посмотри, что там сверху.
Летун хотел было возразить, но поймав стальной взгляд начальника, обречённо кивнул и, плавно взмыв над палубой, вылетел за борт. Настороженно озираясь по бокам, он начал подниматься вверх и вскоре скрылся из виду.
Затаив дыхание, все старательно прислушивались, но оттуда, где скрылся Якоб, не долетало ни звука. Вскоре он появился с другой стороны корабля, облетев его поверху. Летун мягко опустился на палубу и беспомощно развёл руками.
– Там ничего нет, всё закрыто такой же завесой, как и вокруг нас…
Перец что-то раздражённо пробормотал себе под нос, а затем, внезапно вскинув пистолет, выстрелил вперёд, туда, куда направлялся корабль до внезапного пленения. Это произошло так стремительно, что никто не успел и шелохнуться. Что-то взвизгнуло возле самого уха Серого, и от деревянной стойки с сухим треском отлетела щепка.
Перец тотчас присел, укрываясь за стойкой управления и нервно поводя стволом пистолета из стороны в сторону.
– Ложись! – гаркнул он.
Все дружно упали на палубу, ожидая выстрелов, но их не последовало. Вокруг царила всё та же тишина. Ничто не двигалось, хотя… что-то всё же произошло – тёмная сумрачная субстанция, окружавшая команду со всех сторон, внезапно дрогнула и начала медленно ползти к корме, постепенно набирая ход. Ещё мгновение – и кокон тьмы соскользнул с корабля. Он начал стремительно удаляться, а параллельно ему, словно близнецы, двигались такие же тёмные силуэты, постепенно расходясь в разные стороны и растворяясь в клубах тумана, который теперь по сравнению с мраком казался очень светлым.
Серый даже чуток подался за ними, пристально вглядываясь в такие знакомые силуэты, и внезапно, обрадованно хлопнув себя ладонью по лбу, воскликнул:
– Ну конечно же!
– Что такое? – мгновенно насторожился Перец. – Ты что-то знаешь об этом? Говори!
– Не знаю, но подозреваю, что теперь мы свободны.
– Это я и сам вижу! А что было-то?
– Скажите, а вам они ничего не напомнили?
Серый указал вслед уже исчезнувшим в тумане силуэтам.
– Да, что-то знакомое, но что?.. – Воронин пожал плечами.
Остальные нетерпеливо ждали разъяснений.
– Они же по форме напоминают наш корабль! – торжествующе сообщил Серый. – Теперь всё понятно.
– И что именно?
Словно вырвавшись из крепких объятий, корабль двигался, быстро набирая ход, поэтому скорость снизили до минимальной, чтобы не врезаться в какую-нибудь вершину горы.
– Ну, говори уже, не томи, – попросил Воронин.
– Мне так кажется, что мы столкнулись с зеркальной пространственно-временной петлёй.
– С какой ещё петлёй? – изумился Джим.
– Ну, как бы это сказать… что-то типа закольцованного само на себя пространства и… времени… ну, как лента Мёбиуса. У меня, честно говоря, знания весьма поверхностные, я же не учёный.
– У тебя что, совсем крыша поехала?! Глядите на него – уже заговариваться начал! – хохотнул Джим, приходя в себя. – Это ж надо: с три короба такой чепухи нагородить, что и не разберёшь! И где только слова такие заумные отыскал?!
Остальные тоже с недоверием глядели на Серого.
– Я ничего не придумываю, просто в своё время из любопытства читал разную научно-популярную литературу… ну, хорошо! Сейчас я попытаюсь показать наглядно.
Серый оглянулся по сторонам и, обнаружив журнал для записей, лежавший на стойке управления, быстро подошёл и оторвал от чистого листа полоску. Свернув её кольцом, он провёл пальцем сперва по внешней плоскости, а затем по внутренней.
– Вот, видите – здесь движется пространство, а здесь – время, каждое по своей орбите. А теперь представьте, что они движутся в разных направлениях…
– И что с того?
– А то, что если мы соединим концы ленты вот так…
С этими словами Серый один конец повернул на сто восемьдесят градусов и снова соединил его с другим.
– Теперь они будут периодически пересекаться в определённой точке, то есть, встречаться… мы столкнулись со своим собственным отражением во времени и застряли в нём! Что ж тут непонятного?!
Серый обвёл присутствующих торжествующим взглядом, но не встретил одобрения.
– Ерунда всё это! – махнул рукой Перец. – Просто бред!
– Бред, говоришь?! – прищурился Серый. – Объясни тогда, что с нами произошло на самом деле?! Откуда эти силуэты – копии нашего корабля? Почему на нас сверху свалилась наша же граната? И кто, в конце концов в нас стрелял?! Ведь там наверняка застряла именно твоя пуля, которая могла кого-нибудь из нас убить!
Серый сердито ткнул пальцем в сторону стойки, из которой пуля вырвала щепку.
– Я не знаю, что произошло после этого, но мы вырвались из плена. Как да почему, я объяснить не могу, но впредь нужно быть осторожнее и не размахивать оружием по любому поводу…
При этих словах лицо Перца перекосила гримаса злобы, на скулах выступили желваки, и он процедил сквозь зубы:
– Это я здесь решаю, кому и чем размахивать, а твоё дело – выполнять приказы!
Громила Джим угрожающе придвинулся ближе и громко засопел, а Якоб отвернулся в сторону, делая вид, что ничего не заметил, но Воронин был уверен, что в случае чего тот будет на стороне Перца.
– Эй, погодите, успокойтесь и не нервничайте, – шагнул он вперёд, становясь между Серым и Перцем. – Сейчас все на взводе из-за того, что с нами произошло. Оно и понятно: у меня самого до сих пор ещё не всё в голове укладывается… но нам нужно довести до конца порученное дело, а что ожидает нас впереди – никому не известно.
Поймав обеспокоенный взгляд солдата, Серый взял себя в руки и, выдавив кислую улыбку, произнёс, обращаясь к Перцу:
– Да ладно, это я просто распереживался немного, не сердись.
Буркнув что-то невнятное, Перец отошёл в сторону и с деланной заинтересованностью принялся смотреть вперёд. Потоптавшись на месте, Джим последовал за своим шефом, а Якоб склонился над рычагами управления, словно увидел их в первый раз.
– Ты бы не очень выступал, – тихо посоветовал Воронин. – Тут расклад не в нашу пользу будет, если что. Перец хоть и стерпел, но, уж поверь мне, злобу затаил, это я по его физиономии сразу определил.
– Да знаю я, – отозвался Серый. – Так вышло.
– Кстати, а что это ты рассказывал про какие-то петли? – поинтересовался Воронин. – Честно признаться, я почти ничего и не понял, кроме того, что, по твоим словам, мы столкнулись со своим собственным отражением. Так?
– Ну, можно и так сказать.
– Получается, что согласно твоим словам эта восьмёрка замкнута сама на себя, – солдат указал на искривлённое кольцо, которое Серый всё ещё держал в руке. – В таком случае корабль должен был бы летать по кругу до бесконечности, но мы вырвались и летим вперёд.
– По идее так, но, возможно, выстрел Перца что-то нарушил… разорвал временную петлю и освободил нас из плена. Хотя в этом мире, где действуют совершенно неведомые законы, делать какие-либо выводы неблагодарное занятие. Может, ещё ничего не закончилось… а может, и не начиналось даже…
– Но как это может быть? Ведь это же просто какая-то запутанная сказка или бредовая фантастика! И, кстати, если мы всё же столкнулись со своим собственным отражением, то почему не разбились?
– Да потому что мы и наше временное отражение находимся как бы в разных пространствах, которые хоть и пересекаются между собой, но не могут взаимодействовать.
– Почему?
– Ну откуда я могу знать?! Я же не учёный! Ты просто представь себе, что идёшь к своему собственному отражению в зеркале и… проходишь сквозь него, ничего при этом не ощутив.
– В голове совершенно не укладывается, – смущённо пробормотал Воронин. – Нет, всё равно не понимаю…
– А музыкант понял бы… уж во всяком случае, поверил.
– Так он же наивный мечтательный романтик, как малое дитя, – усмехнулся солдат. – Наверное, до сих пор во всякие сказки верит и восхищается каждому цветочку. Я даже немножко ему завидую… но таким чудикам не просто в этой жизни.
Серый задумчиво кивнул.
– Это точно, романтик… к тому же ещё и влюблённый. Благодаря вот таким мечтателям человечество движется вперёд и когда-нибудь дотянется до звёзд…
– А чего ты решил, что музыкант влюблён?
– Неужели не заметил, какими глазами он на Ингу смотрит?! Уж поверь мне…
– Эй, вы, голубки, – прервал его рассуждения раздражённый голос Перца. – Идите сюда! Кажется, начинает проясняться…
И в самом деле, впереди по курсу корабля в туманной завесе проступило едва различимое светлое пятно, которое по мере приближения увеличивалось, расползаясь в стороны.
*
Тёмной ночью, когда город беспробудно спал, внезапно распахнулись ворот у дальней сторожевой башни, и на улицы беззвучно хлынули вооружённые чем попало повстанцы, возглавляемые группой Хряща. У этих имелись не только пистолеты, но даже и винтовки, хотя Перец был абсолютно уверен, что такого оружия у повстанцев нет.
Как удалось без шума захватить сторожевую вышку? Теперь об этом уже никто не расскажет, так как уснувший на посту охранник, так и не проснулся, зарезанный одним из помощников Хряща. Хитроумный план оказался верным: все летуны ночью спали, поэтому никто не патрулировал город сверху. На других дозорных вышках, привыкшие к незыблемому спокойствию, охранники наблюдали только за кромкой тёмного леса и прислушивались к ночным звукам. Но ничто не нарушало сонной тишины, царившей в окрестностях.
Наверное, если бы все нападавшие беспрекословно выполнили приказы главаря, то им, скорее всего, удалось бы до утра тихо захватить город полностью. Но, как известно, человеческая нетерпеливая алчность не раз уже сводила на нет многие грандиозные планы. Вот и на этот раз она подвела повстанцев.
Пока основные силы устремились к мэрии, чтобы захватить её и склады оружия, находящиеся в подземельях под зданием, небольшая группа головорезов, решила под шумок поживиться. Заранее договорившись, они незаметно отделились от основных сил и скользнули в полумрак бокового переулка. Выбрав один из домов, бандиты вошли в подъезд и занялись грабежом. Стараясь не шуметь, они вскрывали замки, стремительно врывались в квартиры и, не давая опомниться хозяевам, просто убивали их.
– Потом никто ничего не разберёт, – ухмыльнулся предводитель. – А всё добро мы припрячем до лучших времён.
– Дожить бы до них, – проворчал небритый коротышка, торопливо сгребая в мешок вещи, обнаруженные в платяном шкафу.
– Не бухти, а делай, что сказано!
– А я что? Я делаю…
Оправдываясь, коротышка развёл руками и зацепил большую настольную лампу, стоявшую на тумбочке. Словно в замедленном кино, лампа начала крениться, соскальзывая с тумбочки. Незадачливый коротышка бросился к ней, пытаясь поймать на лету, но зацепился за низкую скамеечку, которую не заметил в темноте, и упал. При этом он по инерции влетел головой в посудный шкаф. От сотрясения на пол с грохотом посыпалась посуда, разбиваясь вдребезги. Осколок вазы воткнулся в шею упавшему, и тот заорал от боли.
В стену кто-то сердито постучал. Раздались приглушённые голоса раздражённых соседей, требующих прекратить безобразие. В коридоре хлопнула дверь, и в квартиру заглянул заспанный сосед в ночном халате. Он уже разинул рот, чтобы выразить своё недовольство, но увидев открывшуюся картину, испуганно отступил назад.
– Держите его! – гаркнул предводитель грабителей.
Двое его подручных, стоявших ближе всего к двери, кинулись вдогонку за незваным гостем, но тот оказался смышлёным летуном. Быстро сообразив, в чём дело, он бросился к лестничной площадке, перемахнул через перила и свечой взмыл вверх по колодцу до самого верхнего этажа.
Преследователи бросились по лестнице наверх, но беглец быстро распахнул окно лестничной площадки и шагнул в ночную темень. Подбежав к окошку грабители выглянули наружу и заметили силуэт летуна над крышей соседнего дома.
– Стреляй, пока не ушёл! – толкнул первый бандит в бок напарника, указывая на летуна.
Второй выхватил пистолет и почти не целясь выстрелил. Конечно же, он не попал, но громкий выстрел всполошил округу. В окнах ближайших домов начал вспыхивать свет, захлопали окна – наружу выглядывали испуганные жильцы.
– Ну, всё пропало, – пробормотал первый. – Нужно быстро убираться отсюда, пока нас не поймали. Да, и Хрящу лучше не знать, из-за чего шум поднялся, а то он с нас шкуры сдерёт…
Не сговариваясь бандиты помчались вниз и выскочили на улицу вслед за своими подельниками, которые тоже пустились наутёк.
В городе началась стрельба, крики. Где-то вспыхнул огонь – его алые сполохи поднялись выше крыши домов. Появились вооружённые летуны, со всех сторон направляющиеся к центру, в сторону мэрии. Бесшумный переворот не удался, в городе разгоралось сражение.
*
На первом этаже двое незнакомых верзил в чёрной форме, которую я в городе видел впервые, уверенно преградили мне дорогу к лестнице, ведущей на второй этаж. Такого ещё не бывало. Говорят, что форма обезличивает. В данном случае это очень походило на правду. Помните мультфильм про Вовку в тридевятом царстве: “Ну-ка, двое из ларца – одинаковых с лица…” Вот и эти оба здоровяка, похожие, как близнецы, были могучего телосложения, широкоплечие, с крепкими бицепсами и мощными шеями, на которых сидели узколобые головы с маленькими оловянными глазками и твердокаменными челюстями. Короче говоря, классический пример вышибал.
– В чём дело? – изумился я, пытаясь обойти преграду.
Но оба охранника синхронно шагнули влево перекрывая мне путь и указали на боковой коридор.
– Вам туда, – равнодушным голосом произнёс крайний здоровяк. – В первый кабинет.
– Не нужно мне в первый кабинет, – попытался возразить я. – Меня ждёт советник по гражданскому праву!
Но стражи были непреклонны.
– Вас ждут в первом кабинете.
Уже понимая, что спорить совершенно бесполезно, я невнятно пробормотал что-то об обратно пропорциональной зависимости умственных способностей и перекачанных мышц, но это не оказало на двойняшек никакого воздействия. Они равнодушно глядели куда-то вдаль поверх моей головы, очевидно, прозревая там, за гранью мироздания некую премудрость, недоступную такой ничтожной личности вроде меня. Делать было нечего, и я поплёлся в указанном направлении.
В коридорах первого этажа мне ещё не приходилось бывать. Впрочем, они не сильно отличались от второго – та же тишина и спокойствие, такие же стандартные двери и застоявшийся, пропахший казённой канцелярщиной воздух.
Поддавшись неосознанному внутреннему протесту, я не стал стучать, а сразу же распахнул дверь первого кабинета и с пренебрежительным видом решительно ввалился внутрь.
– А я-то гадал, когда ты уже соизволишь появиться, – встретил меня знакомый жизнерадостный голос.
За старым облупленным столом, покрытым чернильными пятнами и потемневшими от времени царапинами, восседал собственной персоной Дианус. Правда сегодня толстяк выглядел вовсе не так, как во время нашей последней встречи в моей квартире, когда заявился в дырявых спортивных штанах и засаленной грязной майке. Сейчас он был одет в такую же строгую чёрную форму, как и охранники, с единственным отличием – в петличках у него матово отблёскивали серебряные эмблемы с изображением головы о двух профилях, смотрящих в разные стороны.
Заметив моё замешательство, Дианус ухмыльнулся и махнул рукой, указывая на стул, стоящий напротив по другую сторону стола.
– Не робей, присаживайся.
Я молча присел на предложенный мне стул и обвёл взглядом кабинет. Он оказался совершенно пустым – голые стены, два окна, стол и пара стульев. Вот и вся обстановка. На пустом же столе лежала одна-единственная тонкая канцелярская папка, завязанная тесёмочками, и мне почему-то сразу стало неуютно.
– Да, обстановочка здесь, надо признать, и в самом деле спартанская, – проследив за моим взглядом, прокомментировал хозяин кабинета. – Зато ничего не отвлекает от дела.
Дианус внимательно посмотрел на меня и, не дождавшись реакции, недовольно нахмурился:
– Это что ж, голуба, ты так и будешь в молчанку играть?
– В каком смысле?
– А в таком, что раз уж пришёл, то нечего отмалчиваться. Выкладывай всё, как есть!
Я с недоумением вытаращился на него.
– Но ведь это вы сами меня вызвали! Я, собственно говоря, и не собирался… ну, в том смысле, что не знаю, о чём говорить…
– Хм… он не знает, видите ли…
Дианус быстро отбарабанил пальцами по крышке стола какой-то затейливый ритмический рисунок, пристально разглядывая меня, как некий любопытный образчик.
– Не знает он… – насмешливо передразнил толстяк. – А кто знает?! Может, подельники твои?
– Да объясните толком, о чём идёт речь? – попросил я, чувствуя, что произошла какая-то путаница. – Совершенно ничего не понимаю, какие подельники?! В чём меня обвиняют?
Дианус посерьёзнел, распустил тесёмки на папке и, открыв её, внимательно прочёл несколько предложений, затем перевернул страницу и что-то сверил на ней с предыдущим текстом, водя пальцем по строкам. При этом он несколько раз бросал на меня исподлобья испытывающий взгляд. Происходило что-то из ряда вон выходящее, совершенно непонятное и пугающее. Мне пришло на ум, что где-то кто-то в недрах канцелярии допустил случайную ошибку, из-за которой теперь и загорелся весь этот сыр-бор.
– Послушайте, это какое-то заблуждение, – обратился я к визави. – Мне не в чем признаваться и никаких подельников у меня нет.
– Кто бы говорил… – недовольно скривился Дианус. – А как же твоё второе и третье я?!
От такого заявления у меня даже дар речи отнялся. Первая мысль, мелькнувшая в голове, была о том, что мой оппонент свихнулся. Очевидно, эта мысль явственно отразилась на моём лице, потому что Дианус медленно закрыл папку, сцепил пальцы рук на уровне лица и, опустив на них подбородок, уставился на меня.
– Вот не пойму я: то ли ты, Сергей, такой дурень непроходимый, то ли хитрец, каких мир не видывал, – в раздумье произнёс он. – Думаю, что всё же хитрюга…
Решив на всякий случай не спорить, я осторожно допустил:
– Ну, если вы имеете ввиду альтэр эго, то есть бессознательное…
– Да брось уже дурачиться! – прервал меня Дианус. – Ты прекрасно понимаешь, что речь идёт о твоих других ипостасях в образе бывалого солдата и этого… воришки.
– Какого ещё воришки?
– Твоего приятеля с замашками аристократа. Неужели ты настолько наивный, что не догадался?! Это же твои новые друзья.
– Серый и Воронин?!
– А кто ж ещё?! Только не пытайся меня убедить в том, что ты до сих пор ещё не понял, что они – твои собственные проявления в других вероятностях бытия?
Вот уж после таких слов я и вовсе обалдел и не смог даже произнести ни слова, а хозяин кабинета продолжал:
– Наверняка бежать задумали, сговорились, да? А ведь и не догадываетесь вовсе, что, если даже каким-то чудом вам удастся пробраться в подземелья и отыскать там остатки выхода из лабиринта, то вернуться в свою реальность сможет только один из вас! Понимаешь?! Всего лишь один! Любопытно было бы посмотреть, как вы эту проблемку решать станете. Впрочем, всё это гипотетически, а вызвал я тебя сюда по другой причине…
– По какой? – выдавил я из себя.
В это время с улицы неожиданно донёсся звук выстрела и какие-то отчаянные крики. Затем послышался приближающийся топот бегущих людей. Снова раздался выстрел.
– А вот по этой!
Дианус резко ткнул пальцем в сторону приоткрытого окошка, из которого всё громче доносились звуки усиливающихся беспорядков. Раздражённо поморщившись, он спрятал папку в выдвижной ящик стола, запер его на ключ и решительно встал. Расправив форму, хозяин кабинета достал из внутреннего кармана большой пистолет и уверенно направился к выходу, а я растерянно глядел ему вслед.
– Что происходит? Объясните…
– Бардак! – коротко ответил Дианус.
Уже у самой двери он обернулся и участливо посоветовал:
– Да не сиди ты сиднем, как истукан…
– А что же мне делать?
– Просыпайся, пока не поздно!
И в это время где-то рядом так оглушительно грохнуло, что треснули стёкла в окнах и осыпались осколками на пол. От неожиданности я подскочил и проснулся…
За разбитым окном в темноте ночи колыхались зловещие багровые отсветы, доносились выстрелы и отчаянные крики. Инга испуганно прижалась к моему плечу и, тревожно глядя на разрастающееся зарево за окном, прошептала:
– Серёжа, что это?!
– Не знаю, но что-то очень нехорошее.
– Ох, мне почему-то страшно…
– Не бойся. Быстро одевайся, мы должны попасть в мэрию, – уверенно произнёс я.
Если честно, то никакой особой уверенности сам я не испытывал, но хотел как-то подбодрить Ингу, которая в эту минуту выглядела перепуганным насмерть ребёнком.
Только сейчас до меня дошло, что беседа с Дианусом на самом деле оказалась просто обычным сном, хотя… уж больно как-то хитро переплелось сновидение с явью. И там вроде ещё что-то такое было… о чём толстяк мне намекнул, что-то важное… впрочем, в настоящее время не до решения туманных ребусов. Нужно спасать Ингу да и себя тоже от надвигающейся опасности. Кажется, я уже начинал догадываться о том, что происходит на улицах – наверняка, повстанцы прорвались в город под покровом ночной темноты.
Одевшись наспех и застёгивая на ходу пуговицы, мы выскочили из квартиры, захлопнули за собой по привычке дверь и ссыпались вниз по лестнице, перепрыгивая через две, а то и три ступеньки. Скособоченная дверь подъезда висела на одной петле.
На улице царила полнейшая неразбериха. Беспорядочно метались полураздетые люди. Тянуло прогорклой гарью, забивающей дыхание. Над самыми крышами домов стелились жирные клубы чёрного дыма – где-то неподалёку горело здание. В дальнем конце улицы появилась какая-то толпа людей, вооружённых дубинами и самодельными копьями. Они угрожающе двинулись к центру. Одинокий летун взмыл им навстречу и бросил в толпу несколько увесистых камней. Раздался выстрел, и он рухнул вниз, словно срезанный.
– Бежим!
Я схватил Ингу за руку и настойчиво потянул в сторону центральной площади, которая к счастью находилась совсем неподалёку. Похоже, мысль укрыться в здании городской мэрии пришла в голову не только нам. Многие горожане со всех ног бежали в том же направлении. Навстречу над нашими головами промелькнуло несколько летунов, в руках которых я заметил винтовки. Остановившись в конце дома и перебросившись несколькими фразами с убегавшими, они устроились на крышах по обе стороны улицы и притаились за вентиляционными трубами.
