Текст книги "Электрическое бессмертие (СИ)"

Автор книги: Анатолий Матвиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Ультразвуковое светило снова прошипело: «не растрясите технику!»

– Ездить быстро страшно, а в живых людях колупаться – нормально? – Антон как всегда встрял без спросу, чем разрядил обстановку и перевёл разговор в русло необязательных тем. Игорь узнал кучу милых и бесполезных подробностей о жизни белорусских медиков с обычным профессиональным юморком из серии: будем лечить или пусть живёт?

– Меня всегда это поражало во врачах. «Вскрытие показало, что причиной смерти явилось вскрытие». Вам совершенно не жаль пациентов?

– Как вам сказать. Есть и жалость, и сострадание, но они отстранённые. Если бы я переживала за каждого неизлечимо больного, сгорела бы дотла ещё в ординатуре. Честно, мне крайне неприятно произошедшее с вашим братом и вдвойне, что не смогла помочь. На самом деле, в большей мере сочувствую вам. Не нужно протестующих жестов! Я постоянно вижу родственников пациентов. Да, поначалу они бьются в истерике, плачут. А потом довольно быстро накатывает равнодушие. Разве что родители не успокаиваются, если вот в таком положении оказывается ребёнок. Но заботиться о брате, настаивать на… – она бросила вопросительный взгляд в сторону Антона и инженера.

Игорь скорее почувствовал, чем увидел его.

– Не делаю из этого тайны.

А лучше выбрать время и обсудить наедине.

– …На пункции спермы и воспитании племянника от суррогатной матери. Но вы не торопитесь.

– Нет. И знаете, почему? Зачать ребёнка от Олежки без его согласия означает признание – я не верю в его выздоровление. Рано сдаваться. Хоть и не знаю, на что ещё надеяться. Думаю совета спросить.

– У кого?

– Я не смеялся, когда слышал вашу гипотезу про бэкап личности в электрическом поле. Поэтому не улыбайтесь, даже если сказанное покажется бредом. Я собираюсь просить помощи у духа Наркевича-Иодко.

– Как видите, меня это не позабавило. А каким же образом?

– Вспомнил одну вещь. Когда был в Над-Нёмане и не знал об аресте мелкого за пьянку, мысленно обратился к… не знаю, к чему. К месту, что ли. Олег верил, что пан Яков – наш предок. И вдруг я ощутил: нужно торопиться, не откладывать ни одного шага ни на час. Глюкнул навигатор, почему-то проложив маршрут к Дзержинску. Потом узнал, что Олег уехал из Негорелого без проблем, и расслабился. Но я находился далеко от Над-Нёмана. Больше никто меня не просветил. В итоге опоздал навсегда. Вот.

Антон матюкнулся. Какой-то «ушастый поц» впереди полез на обгон, имея жалкую скорость около ста шестидесяти километров в час, и едва не получил бампером в багажник.

Светлана вздрогнула с непривычки, но высказала-таки мысль, зародившуюся во время монолога.

– Вы – странный. Трезвомыслящий бизнесмен, а столько внимания обращаете на приметы, знаки. То же письмо Олега. Что он мог отыскать за пару дней? Над-Нёман должна исследовать экспедиция, а не… – она успела проникнуться неприязнью к инженеру. – А не один специалист.

– У которого растрясли аппаратуру.

Рудольф, сварливый мужчинка лет пятидесяти-пятидесяти пяти, уже у всех сидел в печёнках. За минимальный накануне учебного года срок Игорь никого другого не завербовал.

– Не верю в совпадения. Ничто в жизни не происходит случайно. Мы иногда не видим закономерности. Наша встреча – случайность? Нет. История с кладом, рассказанная бабушкой, привила вам интерес к Наркевичам-Иодко, поэтому Олег, тоже возбудившись кладоискательством, имел все шансы, во-первых, пересечься с вами и меня подтянуть, во-вторых, влипнуть в хреновую историю, как один из сыновей пана.

Его бросило на водителя, а Светлану – на ультразвукового мастера. Антон вписался в поворот и влетел на двухуровневую развязку около Негорелого. Скорость он основательно сбросил лишь на просёлке.

На этот раз – больше никого, ни культурной элиты, ни бескультурного быдла. Въёзжая в Над-Нёман в третий раз, он почувствовал… Нет, не то чтобы вернулся в родовое гнездо. О гипотетическом отношении к дворянскому роду и признании его «своим» говорить рано. Но уже знакомое место.

– Хорошо как! – Светлана Михайловна втянула лесной воздух, с запахом свежести. Несколько домов с деревенским хозяйством и приличествующими ароматами не испортили картину, даже сделали её естественнее. – Спокойствие, как в храме.

Сканирующая аппаратура уместилась в деревянном сундуке, столь плотно заполненном поролоном, что выжила бы и при авиакатастрофе.

– Напоминает аппарат УЗИ, только странный какой-то. Переделанный?

– Вы правы, Светлана. Смог привлечь только спеца с очумелыми ручками. Кладоискатели стремятся откапывать металлы: монеты, украшения, на худой конец – оружие. Металлодетекторов хоть завались. Я списался с японцами, которые организовывали ультразвуковое сканирование в долине Гизы. Облом.

– Дорого?

– Не только. Да, дорого. И не раньше следующего сезона. Рудольф, вам помочь?

– Только тем, что не мешать.

Антон вытащил из багажника складную лестницу и прочий инвентарь.

– Что, босс, занимаем круговую оборону?

– На круговую нас мало. Разве что барышне выдать волыну.

– Как скажете.

– Шучу.

Светлана тоже приняла это за шутку, пока не увидела тайник и два пистолета.

– Антон, займи позицию в сотне метров перед въездом. Да, не забудь обычную глупость.

– Понял!

– Глупость? – женщина с неодобрением убедилась, что инструмент отнюдь не медицинского назначения занял место на поясе Игоря, будто находился там всю жизнь.

– Так принято. «Начальнику милиции. Гуляя по лесу и собирая грибы, случайно наткнулся на пистолет иностранного производства, который добровольно сдаю доблестным мусорам».

– Ноу комментс… Иногда вы меня пугаете.

– Уж простите. Я говорил, неподалёку живут мальчики, которые меня не любят. Страхуюсь.

Человек с претенциозным именем Рудольф взобрался на стену. Буквально через полчаса на шероховатой поверхности появился первый меловой крест.

– Нашли?

Владелец очумелых ручек нарочито медленно снял наушники.

– Не подгоняйте меня, молодой человек. В стенах встречаются каналы для тёплого воздуха от каминов, неплотная кладка, вкрапления инородных материалов. Я отмечаю все замеченные аномалии. Потрудитесь не мешать!

Светлана сняла очки и сунула в карман джинсовой куртки. Игорь чуть не расхохотался. Жест вышел петушиным, словно докторша решилась кинуться в драку на несносного инженера.

– Оставьте его. У нас есть занятие веселее – патрулировать окрестности.

– Идём. Ничего, что один часовой без «волыны»? А если серьёзно, хотела вас спросить… Как вы оцениваете шансы? По-прежнему низко?

– Стараюсь не задумываться. Да – невысоко.

– Тогда позвольте узнать, если ничего не выйдет, возвращаемся к варианту с суррогатной матерью. И вы не определились с кандидатурой?

– Нет, объяснял же.

– Помню. Никто никуда не торопится. Но…

– Что?

– Я согласна.

– Стоп-стоп! – Игорь выставил ладони перед собой. – Это работа для необеспеченных женщин, им оплачивается содержание на время беременности и бонус в размере нескольких сот тысяч России. Вам, квалифицированному врачу, деньги нужны такой ценой?

– Причём тут… Я согласна стать матерью ребёнку вашего брата и вырастить его.

Наркевич чуть не грохнулся на кучу каменных обломков.

– Вы серьёзно? Но почему?

– Как вам сказать. Первая мысль возникла, когда вы заговорили, что хотите продлить жизнь брату в его наследнике, что вам нужен ребёнок, которого не заберёт жена при разводе. Ваше отношению к Олегу, к которому вы вроде бы не испытывали особой близости, пока жили в Москве, тоже говорит о многом.

– Обождите!

Игорь стал напротив неё, в каком-то метре. Сейчас их глаза встретились на одном уровне, в туфлях Светлана несколько выше, что было ему немного неприятно, особенно в обществе долговязого Антона.

Она смотрела спокойно, даже с некоторой иронией. И с ожиданием. Игорь запнулся в замешательстве. Оттолкнуть нельзя, как и обещать лишнее.

– Вы понимаете, что фактически предлагаете мне создать семью… Нет, вы мне нравитесь, глупо отрицать, но мы совершенно не знаем друг друга. В первую очередь – вы меня. Я не очень хороший человек, за спиной масса поступков, которыми нельзя гордиться. У вас сын…

– Я всё понимаю и не тащу в ЗАГС прямо завтра, не волнуйтесь. Относительно, скажем так, разных сторон вашей натуры, то вы мне показали самое главное, что я ценю в людях.

– Н-да, и правда место чудес – Над-Нёман. Предупреждаю сразу: я не олигарх Абрамович, и на фирме дела обстоят не очень.

– В спонсоре не нуждаюсь. Имею работу, машину и квартиру. Если в Москве станет окончательно худо, обращайтесь – что-нибудь и вам подберём. У врачей всегда много связей через пациентов.

Жить в Беларуси и работать за бюджетную зарплату в местных зайчиках? Пан Яков, таких чудес не нужно.

Он взял её за руки. Хотел добавить, что совсем недавно убил человека и сбросил труп в угольную шахту, не говоря о событиях в Твери, но опомнился – сейчас не время и не место для подобных признаний, их вообще лучше никогда не делать.

– Неожиданно. Но шанс нельзя упускать – попробуем.

Пиликнул мобильник, приняв SMS. Игорь нахмурился и поправил оружие под курткой.

– Что?

– «УАЗ». Посмотрим, кого чёрт послал.

Командированным от нечистого оказался мужчина предпенсионного возраста в строгом, несколько заношенном костюме, при галстуке. В сочетании с «УАЗиком» и его водителем в кепочке – мелкая местная власть на уровне директора совхоза.

Игорь почти угадал. Человечек представился председателем сельсовета и сурово поинтересовался – на каком основании в историческом месте, бдительно охраняемом державой, ведутся несанкционированные работы. Да ещё гражданами иностранного государства – кивок на российские номера.

– До начала работ ещё далеко, товарищ, – миролюбиво парировал Игорь. – Требуется определить состояние объекта, примерную смету, потенциальное целевое назначение и тогда уже класть Президенту на стол проект решения. Возражаете?

– Не имеете права даже ногой ступать!

– Надо же, – Наркевич приблизился ближе. – Наверно, тут видеокамеры стоят, приезжаете на каждого залётного?

– Местные жители не дадут тут развернуться посторонним.

Игорь широко и недобро улыбнулся.

– То есть наследник пана Иодко – посторонний? А барановичский уголовник Войцехович – свой в доску?

Сельсоветчик вздрогнул.

– При чём тут он?

– Его парни пикникуют беспрепятственно.

– За него не отвечаю. А вас официально предупреждаю – немедленно прекращайте работу и уезжайте. Или срочно звоню в милицию.

– Вперёд! А я – в администрацию Президента. Разъясню, что некий чересчур ретивый председатель сельсовета защищает местную шпану и ставит палки в колёса восстановлению исторического памятника.

– Я найду куда позвонить.

Сельский фюрер с силой грохнул дверью «УАЗа», от нервов или иначе она не закрывается. Светлана проводила его взглядом, заметив:

– Вы умеете располагать к себе людей.

До вечера не произошло ничего примечательного. После разговора о суррогатном материнстве сложно было рассуждать о чем-то серьёзном, очумелый исчёркал шесть квадратных метров стены, будто играл сам с собой в крестики-нолики. Ни грозных блюстителей порядка, ни реальных пацанов не нарисовалось. С наступлением темноты Игорь скомандовал выдвижение в Узду.

Вселив маленькую команду в гостиницу, набрал тёзку. Оперативник примчался в «Жилкоммунхозную», словно получил приказ лично от министра внутренних дел.

– Игорь Владимирович, прошу больше не звонить мне на этот телефон.

– Что стряслось-то?

– Слух о вашем ковбойском походе к Войцеховичу широко разошёлся. Из-за Над-Нёмана он плотно Узду опекает. Что вам там ещё нужно?

– Сам не знаю. Вы же в курсе, что мой брат в коме?

Опер опасливо оглянулся. Или не зря боится – в каждом номере заштатной гостиницы прослушка?

– Не слышал. Сожалею. Люда его так?

– Нет. В Белоруссии он не один такой резкий. В общем, не знаю, что с Олегом дальше будет. Но Над-Нёман – это его последний интерес. Думаю отстроить усадебный дом в прежнем виде, музей открыть типа.

– И вы привезли строителя – обмерять, составить план, – лейтенант поднялся. – Мой вам совет: сначала заручитесь поддержкой на самом высоком уровне, чтобы районные и областные возбухнуть не смели, тогда действуйте. Меня всё равно не впутывайте. А лучше – уезжайте прямо сейчас.

После оперативника в номер постучался Антон.

– Поздравляю, босс.

– С чем, нахал?

– Классная баба. Я, конечно, женатый, верный и всё такое. Но не будь вас, пробовал бы замутить.

– Думаешь, прокатило бы по обычной схеме – кабак, охапка цветов, презент, проехаться по ушам?

– Зачем воздух гонять – она на вас смотрит.

И не только смотрит. Решительная женщина. Последний шанс? Вряд ли. Скорее всего – чувствует, что зацепила. Дамы за тридцать не бросаются вот так – наугад.

– Так, проницательный. Завтра стартуем очень рано. Обеспечить всех горячим кофе и сухпаем. Вопросы? Исполнять бегом!

В туалете Игорь уставился на своё отражение в мутном зеркале с зубной щёткой во рту. Крепок ещё, хоть и поношен. Интересен женщинам? Но в каком качестве? По выражению компаньона, толстый кошелёк на тонких ножках.

Насколько сильны её меркантильные интересы? Достаточно прогуглить «Игорь Наркевич» и пройтись по ссылкам, чтобы узнать – их с Гиви фирма отнюдь не бедна даже на спаде. С другой стороны, быть бессребреницей в наше время – верх идиотизма. Можно, конечно, купить потёртый «Жигуль» и снимать на нём тёлок, для которых и такой бедолага – мачо. Стоит ли?

Глава 19

Глава девятнадцатая

Республика Беларусь, 2013 год

Игорь безжалостно растолкал попутчиков в пять утра, затемно. Некоторое неудовольствие выразила лишь Светлана, тут же замолчавшая при угрозе воспользоваться находкой без неё.

В Над-Нёмане Рудольф начал вредничать пуще обычного: ночная сырость основательно подпортила его каракули на стене.

– У него почасовая оплата, босс? – Антон попал в точку.

– Вы же не хотите испортить всю кладку? – возмутился умелец.

– Наша задача – когда-нибудь восстановить замок в аутентичном виде XIX века. А этот раствор – ни разу не древний. Не удивлюсь, если там арматурная сетка, пристрелянная к кладке. Вы позволите, босс, решить вопрос оперативно?

Игорь кивнул. Обретя свободу действий, Антон вытащил из «Тойоты» набор инструментов и молоток, скорее даже – небольшую кувалду. В юности гонщику слишком часто приходилось ремонтировать автомобили на раллийной трассе, когда без посторонней помощи нужно вернуть способность доковылять до финиша своим ходом.

– Кому дороги организмы, отступите шагов на пять-семь. Босс, если вас не затруднит, приглядывайте за въездом. Кого ещё шумок привлечёт…

Антон по лестнице забрался к оконному проёму и забил стальной клин между кладкой и растворным слоем. С гагаринским «поехали» ухнул по нему кувалдой. Плита штукатурки отвалилась до самого пола. Точнее, до места, где угадывались опоры балок межэтажного перекрытия.

– И правда шумно. Идёмте, Светлана, патрулировать.

За въездной брамой вчерашний часовой оборудовал удобное наблюдательное место среди зарослей орешника.

– Вы молчите всё утро.

– А о чём вы хотите, чтобы я разговаривала?

Женская обида. Понятно. Однако порой важнее переспать с проблемой, а не с женщиной.

– Вы сердитесь, что после сказанного днём я не вломился на ночь в ваш номер? И даже попытки не сделал.

– Ничего. Извините за импульсивное предложение. Нельзя жить на две страны, на две семьи. С дочками вы встречаетесь?

– Гораздо реже, чем хотелось бы. На лето отправлял их в Турцию с бывшей супругой, она же их отвела в школу второго сентября. Первое пришлось на выходной. Думаете, девочки помнят, что папа оплатил три путёвки? Нет, что мама поехала с ними, а у папы как всегда дела. И к началу учебного года на школьной линейке его не будет. Да, пытается спасти родного единственного брата. Проблема в том, что подобные уважительные причины выпадают слишком часто.

– Тем более нет места мне.

Игорь глянул на небо. Его затянуло тучами, погода испортилась на глазах.

– В этом формате – нет.

– Слово какое – формат… Впрочем, спасибо за откровенность. Только одного не понимаю. Как же вы собрались растить племянника?

– Потому и не тороплюсь. Нужно менять жизненный уклад.

– Как же?

– Собираюсь продать долю в компании.

– Но вы говорили – там дела не очень?

– Выправились. От таможенников отбился малой кровью, продажи проснулись. Словом, фирма выглядит пристойно. Только партнёр рвёт волосы на неприличных местах и орёт: «Вах! Цади чем клезе!» За правильность произношения не ручаюсь.

– Что это значит?

– Без понятия. Полагаю, очень нехорошо обо мне говорит.

Светлана вздохнула.

– Вам решать, чем заниматься дальше, как делать ребёнка брату. Мне – как относиться к вам. Кстати, здесь отличное место для принятия решений. Сами говорили – хозяин Над-Нёмана подтолкнул вас ускорить поиск брата. Ну, давайте вместе спросим: Яков Оттонович, помогите!

Словно на детском утреннике. «Сне-гу-роч-ка!» Или: «Ёлочка, зажгись».

– Лучше каждый про себя.

Как и следовало ожидать, ничего не произошло. Когда минуло тридцать, поздно верить в чудеса.

– Ну, раз Иодко не помог, будем барахтаться сами. Света, серьёзные дела между людьми начинаются с отношений. Поэтому… не знаю. Приглашаю вас на недельку в одно замечательное место. Только дожди закончатся и жара спадёт. Мобильник отключу – обещаю.

– Жара?

– Там, куда хочу тебя свозить, сейчас градусов сорок и жуткая сырость, – Игорь незаметно для себя сполз на обращение «ты». – В ноябре или декабре – другое дело. Вслушайся в эти названия: Даболим, Беталбатим, Кольва, Панаджи…

– Даже не представляю, где это. Не важно.

Дождь начался и здесь. Не тропический ливень, как в индийском штате Гоа, но достаточно неприятный, с резкими порывами ветра.

Игорь вдруг почувствовал, что лицо Светланы оказалось очень близко. Ветер растрепал волосы, лицо и очки мокрые… Наверно, большинство декоративных москвичек выглядело бы ужасно. А в её облике проступило что-то лихое, дикое, близкое к природе и совершенно неожиданное для интеллигентной докторши.

Можно ждать середины ноября, когда аэропорт Даболим откроется после сезона дождей. Нужно ли ждать? Они потянулись друг к другу, не обращая внимания на непогоду… И ничего не произошло, потому что атмосферу тет-а-тет нарушил рингтон.

Светлана осуждающе глянула на Игоря, не проигнорировавшего вызов.

– Антон говорит – что-то нашли. Идём!

Двор усадьбы моментально покрылся кашей, чавкающей под ногами. Дорогие мокасины Наркевича мигом промокли, не лучше были и кеды Светланы.

– Пневмония?

– Вылечу! – беззаботно отмахнулась она.

Рудольф сложил в багажник ультразвуковой арсенал и забился в салон «Тойоты». Антон расчистил около пяти квадратных метров оригинальной кирпичной кладки. Недалеко от оконного проёма открылась ниша.

– Здесь какая-то хрень кожаная, босс, вроде барсетки без ручки.

– Надеюсь, не партизанская мина с войны. Доставай и кидай мне.

Находку вскрыли в машине. Внутри обнаружилась объёмистая стопка бумаг, на верхней из них каллиграфическим почерком выведено: Leczenie elektryczne.

– Лечение электричне. Вроде по-польски.

– Польский не знаю, – ответил Игорь, сражаясь с пробкой на бутылке вискаря. – Я, пожалуй, хлебну. И вам советую.

– Чуть позже. Не увлекайтесь… – женщина ахнула. – Вы не поверите! У нас… Нет, правда – у нас получилось!

Игорь сдержанно усмехнулся. Да, если это тайник Иодко, выполнен моральный долг перед Игорем. Но никакой гарантии, что рецепты вековой давности актуальны.

– Ну что ещё там?

– Если правильно прочитала, здесь – описание секретных методов электротерапии Наркевича-Иодко! Оно, наверно, сотню лет пролежало в стене!

Наркевич с иронией глянул на пассажирку.

– Средство от всех болезней? Геморроя, триппера и кариеса в одном флаконе?

– Дома разберусь. Но тут… Потрясающе! Если хотя бы половина из написанного – правда, это переворот в электролечении. Та самая методика, о которой Конрад рассказывал бабушке – «локализация индукционных токов на избранные центры нервной системы». Не хочу загадывать… Надеюсь, у Олега появился шанс. Игорь Владимирович, мальчики, это же здорово!

«Тойота» выбралась на асфальт, перестало бросать. Светлана, переживающая наибольшее воодушевление, быстро перелистала добрую треть стопки и заявила:

– О Наркевиче-Иодко ходила легенда, будто он изобрёл электрическое бессмертие.

– Сам давно умер, – с этими словами Антон обогнал милицейский «Саманд».

Игорь тревожно обернулся. Около восьми утра ментам полагается завтракать или собираться на планёрки. На выезде из Над-Нёмана повстречался сельсоветовский «УАЗ». Похоже, вовремя ретировались.

Светлана, естественно, не обратила внимания на признаки угрозы, вдохновлённая содержанием бумаг, и продолжила щебетать.

– О пане Якове знают немногие. Но ведь Тесла использовал результаты Иодко, за ним – Кирлианы. Точно также мало помнят Лодыгина, а он трудился для того, чтобы мы пользовались современными лампочками. В каждом радиоприёмнике живут идеи нашего земляка. В науке всегда так – почитают нескольких прославленных. А что в основании пирамиды работы десятков менее известных учёных мужей, забывают. Но они обессмертили себя, отдав знание потомкам, – она погладила наднёманский клад. – Теперь снова зазвучит имя пана Якова. Поэтому, Антон, вы зря иронизируете. Он обеспечил себе бессмертие, и именно с помощью электричества.

– Для раскрутки идеи нужны средства, – прагматично заметил Игорь. – Я дам их на условии «пятьдесят на пятьдесят».

– Согласна на половину доли в фирме, – уцепилась докторша, всю жизнь существовавшая на бюджетную зарплату. А в интонации прозвучало: – Но как мужчина ты мне нужен весь…

Долго молчавший Рудольф бросил пять копеек по поводу своих интересов.

– Договаривались на почасовую оплату, уважаемый. Исходя из озвученного вами тарифа, вы не отработали аванс. Можете сдачу оставить себе, – Игорь обернулся к Светлане. – Да, дорогая, я умею быть расчётливым. В Минске проводим товарища специалиста и закатим банкет безо всякой экономии.

«Тойота» выскочила на автостраду. Дождь превратился в ливень, началась гроза. Антон сбросил скорость до «жалких» ста сорока.

– Дух Иодко отдал нам рукопись. Но он, по легенде, готов и наказывать, если недоволен, – Светлана провела пальчиком по стеклу, снаружи залитому холодными струями.

– Слушай, милая, я бизнесмен. Договорюсь даже с призраком. Если прибыль от электролечения позволит, восстановим усадьбу, откроем музей. По-моему, справедливая сделка.

Гроза, только набравшая силу, улеглась необычно быстро. Молнии отдалились и исчезли. Даже солнце опасливо выглянуло из-за тучи.

– Дух Якова Наркевича-Иодко одобрил условия контракта, – прокомментировал Антон и придавил газ.

За Фаниполем выяснилось, что состояние дел устраивает не всех.

– Босс, нас догоняет белый «Лексус». Без номеров.

– Жми!

– Да жму… Мой «Мерседес» бы сюда.

Игорь обеспокоенно глянул на преследователей через заднее стекло.

– Света! Быстро на пол!

– Зачем?

– Некогда объяснять! Ну, хотя бы пристегнись.

Он вытащил «Вальтер» и передёрнул затвор.

– Антон, опускай водительское стекло.

Первым открыть огонь Игорь не успел. Сильно рискуя потерять управление на мокром асфальте, «Лексус» втиснулся между «Тойотой» и левым отбойником. У Антона остался последний шанс – крутнуть руль влево и таранить. Он упустил этот шанс.

Дальнейшее Игорь запомнил плохо. «Лендкрузер» перевернулся пару раз и стал на колёса. Коё-как освободившись от белых воздушных мешков и расстегнув ремень, Наркевич попробовал открыть дверь. Правая рука не послушалась, отдавшись острой болью в плече. Наверно, ремнём сломало ключицу.

Аирбэг рулевой колонки был испачкан в крови. Не от удара головой. Над ухом Антона краснело выходное отверстие от пули, его никак не спутаешь с травмой от аварии.

Орудуя левой, Игорь выбрался, подивившись крепости кузова. Дверь не заклинило, не перекосило в проёме. Так же как и заднюю.

– Ты ранен?

Это было первое, что спросила Светлана. Сама она отделалась лёгким… да нет, совсем не лёгким испугом. Рудольф послужил ей живым щитом, обойдясь без почасовой оплаты.

Игорь снял куртку, осторожно стащив её со стороны перелома. Пуля прошла по касательной, сорвав кожу до рёбер.

– Что вы делаете?

– Избавляюсь от ненужных вопросов.

Он снял кобуру и вместе с «Вальтером» швырнул её под ноги Антона. Затем нащупал недопитый пузырь вискаря. Когда набежали сердобольные люди, а вдалеке взвыла милицейская сирена, скотч принёс тепло в желудок, но не дал успокоения душе.

***

Российская Федерация, 2013 год

– Я его помню студентом.

Отставной милицейский генерал трогательным жестом поправил одеяло на недвижимом теле Олега. Обычная слабость немолодых людей – слишком много места в их сознании занимают воспоминания.

Младший из братьев Наркевичей переехал в московскую квартиру Игоря близ метро «Арбатская», не узнав о возвращении на Родину из опасной Белоруссии. Спальня превратилась в палату, уставленную медицинским инвентарём. Не трудно догадаться, кто был приглашён на должность главврача маленькой импровизированной больницы, по совместительству – медсестрой и нянечкой.

– Пытаюсь добиться, чтобы и он вас вспомнил.

По соседству с аппаратурой, имеющей шильдики «Сименс», «Самсунг» и «Тошиба», появился шкаф от старого сервера с трансформаторными катушками, высоковольтными конденсаторами и несколькими электронными платами. Судя по виду Игоря, хватающегося за отвёртку левой рукой, он больше всего сожалел, что не может сам собрать установку.

– Ты и вправду считаешь, что на устройстве образца 1890 года сможешь добиться чего-то, недоступного современной немецкой или израильской медицине?

– А мы и не собираемся ограничиваться позапрошлым веком, – встряла Светлана. – Соединяем открытие Иодко с нынешней техникой. Проблема в другом. По-хорошему, методы надо испытывать на собаках, обезьянах. А мы сразу на человеке, на родственнике. Чувствую себя доктором Менгеле. Не слышали? Нацист, проводивший опыты на узниках Освенцима.

– Ты хватила через край, дорогая. И мы не можем ждать нескольких лет клинических испытаний и вращения колёс медицинской бюрократии. Пройдёт дней десять, и установка в твоём распоряжении. Разомнёшься на мне. Если сможешь быстро срастить ключицу и залатать царапину на рёбрах, возьмёмся за Олега.

Генерал задумчиво вытащил сигарету, спохватился и сунул обратно в пачку.

– Меня радует, что ты не торопишься на разборки обратно в Минск.

– Курить можно на кухне. Включу вытяжку.

Отставник понял, что не в сигаретах дело. Игорь не хотел обсуждать подробности при женщине.

– Кофе?

– Спасибо, в другой раз. Давление пошаливает… Так вот, на этот раз за дело взялся Комитет. В «Лексусе» ехало минимум двое – стрелок и водитель, в результате два погибших. Иными словами – организованная группа, созданная для совершения тяжкого преступления с применением автоматического оружия. Банда, короче.

– И что они нарыли?

– Много и одновременно ничего. В ночь на 29 августа Люда и его команда вдруг подорвались и все как один свалили за границу. На фирме остались бухгалтеры, секретарша…

– Я её помню.

– …А Григорий с парнями и прочие ребята в четыре утра въехали в Тересполь.

– Тщательно изображая алиби.

– Правильно, – генерал удобно расположился на кухонном диванчике. – Кофе не нужно, а от чайку не откажусь. Вернулись в Барановичи они тридцать первого, показали полное недоумение на допросе.

– Молодцы. Как вы думаете, что произошло на самом деле?

– Точно не знаю. Люда как старый контрабандист наверняка имеет тропы на границе. Мог пробраться, устроить покушение и тут же умотать. Во-вторых, ты уехал очень рано и тем смешал им карты. Поэтому они кинулись в погоню на приметном «Лексусе», только свинтили номера.

– По записи регистратора не опознать?

– Нет. Типовая машина, не самая распространённая, конечно, но и не уникальная. Тип, который высунулся и дал вторую очередь из АКСУ, что вынесла лобовое стекло, был в маске. Если у злодеев в запасе имелся хотя бы час, тебя расстреляли бы у Над-Нёмана. Считай – повезло. И с трассы слетели удачно, джип угодил в валики с сеном, не загорелся.

– Я эту машину восстановлю, сколько бы оно не стоило. Тем более – страховка. Два раза мне жизнь спасла.

– Ну, пока она в КГБ Белоруссии, так сказать – вещдок. Я видел фото. Левая бочина и передок в дырках. Даже удивительно, что тебя чуть зацепило, а женщину вообще не затронуло.

Почему-то перед глазами Игоря предстал покойный националист, мечтавший расстреливать президентские бронированные авто. Скорее всего, результат получился бы именно такой – случайные невинные жертвы и вполне здоровые главы государств.

– На везение долго рассчитывать нельзя. Мстительный урод меня и здесь достанет, потому что чувствует – не успокоюсь.

– А, решил развязать маленькую войну?

– Не сейчас. К вам несколько просьб. Можно подтолкнуть белорусских комитетчиков проверить алиби Люды пристальнее? Где останавливались в Польше, говорили по мобилам, размахивали кредитками.

– Это они сами делают.

– Второе. Мне крайне подозрителен председатель сельсовета. Скорее всего, он их на меня и навёл. Нужны звонки с его мобла, с 28 августа и до официального возвращения Войцеховича. Особенно раннее утро двадцать девятого, координаты абонента, с которым связывался.

– Чуть сложнее. В отношении этого типа улик не имеется, – генерал чуть подумал. – Сделаю. Ещё что-нибудь?

– Последнее. В группе Григория был мужичок лет тридцати пяти-сорока. По-моему, Семён. Нужны сведения о нём.

– Зачем?

– Слабое звено. Из виденных мной подельников Люды он – единственный с остатками чего-то от человека. Если поможет, дам шанс ему выжить.

***

Республика Беларусь, 2013 год

Семён Лихтарович зажмурился от яркого света, ворвавшегося в тёмный заброшенный сарай.

– Привет, Сёма. Узнаёшь меня?

Вопрос прозвучал издевательски. Как человек, просидевший в кромешной тьме, может опознать визитёра в дверном проёме? Виден один лишь тёмный силуэт.

– Неа.

– А я тебя помню. Первое мая, международный праздник каких-то там трудящихся. И ты трудился в свой праздник, жарил Грише шашлыки в Над-Нёмане.

– А-а…

– Красноречивый ты наш. Тогда сговорчивее был, вспомнил моего меньшего братца Олега, а Григорий тебе рот заткнул.

– Ну… да.

– Видишь, как мы продвигаемся. Следующий вопрос. С какого перепугу в ночь на 29 августа вы поехали на Украину через Тересполь? Не говори, что через поляков быстрее – накануне 1 сентября очереди дурные на всех переходах.

– Гриша приказал.

Игорь шагнул вглубь сарая и опустился на корточки перед пленником. Тот опасливо отодвинулся, насколько позволили наручники, сцепившие руки позади опорного столба.

– Вас было трое. Дай догадаюсь – один остался на Украине, изображал присутствие, слал с ваших труб SMS-ки. Правильно?

– Э…э.

– Я рад, что ты не возражаешь.