Текст книги "Россия и Япония: Узлы противоречий"

Автор книги: Анатолий Кошкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 37 страниц)

С другой стороны, в Японии в 1653 году самурай княжества Мацумаэ Хироёси Мураками провел исследование острова Эдзо (Хоккайдо. – А.К.)и впервые нанес на карту острова Кунашир, Итуруп и другие северные районы. Представленная на основе этой карты в 1644 году княжеством Мацумаэ правительству Токугава географическая карта называется Картой периода Сёхо. Это самая древняя в мире карта, на которой ясно обозначены группа островов Хабомаи, острова Шикотан, Кунашир и Итуруп. Айны, которые ранее жили на этих островах, платили дань княжеству Мацумаэ и вели с ним торговлю» ^{11} . Такова версия японских историков.

В данном отрывке обращает на себя внимание попытка авторов выделить южнокурильские острова из состава Курильского архипелага и определить их не как Курилы, а как некие «северные острова Японии». Заметим, что подобная «географическая новация» появилась лишь после Второй мировой войны с целью обосновать современные претензии японского правительства на данные территории. Но об этом позже.

Здесь же в связи с приведенным мнением японских ученых представляется целесообразным кратко рассмотреть процесс распространения японцев с их основного острова Хонсю в северном направлении.

Первые японские переселенцы появились на южном побережье острова Эдзо (Хоккайдо) еще в XVI в. Однако историю колонизации этого острова, видимо, правильным было бы начать с 1604 г., когда здесь была учреждена администрация княжества Мацумаэ (в тогдашней русской транскрипции – «Матмай»). В то время заселенный аборигенами – айну – остров Эдзо рассматривался как неяпонская территория. Само же княжество Мацумаэ считалось «независимым» от центрального правительства. Его целью было покорение и эксплуатация аборигенного населения острова. Айнам запрещалось вести сельское хозяйство. Им вменялось в обязанность заниматься в интересах пришельцев рыболовством и охотой, в чем айну были довольно искусны. При этом периодические восстания аборигенов против засилья японцев жестоко подавлялись.

Реальная территория княжества Мацумаэ была невелика. Центром считался замок Фукуяма, построенный в 1606 г., а позже стал центром замок Мацумаэ. Население княжества росло медленно. Так, в 1662 г. здесь насчитывалось всего лишь 14—15 тыс. человек, а в 1788 г. – 26,5 тыс. человек, т. е. за 126 лет число жителей увеличилось лишь на 11,5—12,5 тыс. человек ^{12} .

Каких-либо достоверных сведений о том, что в XVII в. люди из княжества Мацумаэ совершали плавания и посещали Курильские острова, нет. Это, конечно, не исключает вероятности того, что от айнов-эдзосцев японцы были наслышаны о расположенных к северу от Эдзо островах. Известно было и то, что населяющие эти северные земли люди представляют ту же айнскую народность. Вполне допустимо и то, что японцы через айнов Эдзо имели торговые контакты с айнами-островитянами. Однако при всем этом датированная 1644 г. «Карта периода Сёхо» едва ли могла быть составлена японцами по результатам экспедиции на Курилы хотя бы потому, что, как отмечалось выше, за пять лет до этого в Японии был введен запрет под страхом смертной казни покидать японские берега. К тому же сама «Карта периода Gexo» представляет собой не столько карту в подлинном смысле этого слова, сколько похожий на рисунок план-схему, скорее всего сделанный кем-либо из японцев без личного знакомства с островами, по рассказам айну. Первые попытки княжества Мацумаэ устроить японскую факторию на острове Кунашир относятся лишь к 1754 г. Фактом истории является и то, что впервые японцы как представители японского государства оказались на южных Курилах в 1785 г., спустя полтора столетия после составления «Карты периода Сёхо». Во всяком случае, едва ли есть основания использовать данную карту как подтверждение «исконной принадлежности» южных Курил Японии. С другой стороны, существуют указания на то, что Курилы были отнесены к Российской империи еще во времена правления Анны Иоанновны. Назначая в 1730 г. Г. Писарева «начальником Охотска», императрица определила, что под его надзор и управление отдаются и Курильские острова, на коих надлежало продолжать собирать ясак с местного населения. Согласно российским источникам, начало регулярных контактов русских с аборигенами южнокурильских островов относится к середине XVIII в. В 1755 г. сборщик ясака Николай Сторожев впервые взял дань-ясак с части жителей острова Кунашир. Впоследствии данью облагалось также население островов Уруп, Итуруп, Шикотан. Сбор ясака осуществлялся на этих островах регулярно до начала 80-х гг. вплоть до монаршего указа о его отмене. Российские исследователи уделяют этому факту особое значение. Отмечается, что «в то время сбор с местного населения дани являлся одним из наиболее важных условий и одновременно признаков подданства этого населения (а значит, и принадлежности территории, на которой оно проживало) стране, которая эту дань получала (традиция, хорошо известная с глубокой древности и в Европе и в Азии)» ^{13} . С 60-х гг. плавания русских промысловых судов на южные Курильские острова участились. Здесь русские основывали свои зимовья и стоянки. В эти годы местное население островов Уруп и Итуруп было приведено в русское подданство. Хотя купцы и сборщики налогов обирали айнов, в то же время они приобщали их к цивилизации – учили пользоваться огнестрельным оружием, разводить скот, выращивать овощи. Велась и миссионерская деятельность – многие айны крестились и принимали православие, а некоторые обучались грамоте и овладевали русским языком.

Во второй половине XVIII столетия продолжалось картографирование русскими Курильских островов, включая южные. Подробное описание Курил составил в 1770 г. Иван Черный. Известны и составленные в конце 70-х гг. штурманами Иваном Очерединым и Михаилом Петушковым подробные для тех времен карты южной части Курильского архипелага. Продолжались и попытки установления контактов с местными жителями острова Эдзо (Хоккайдо). В конце 70-х гг. берегов этого острова достигли корабли купца Антипина и других торговых людей. В 80-е гг. фактов русской деятельности на Курилах было накоплено вполне достаточно для того, чтобы в соответствии с нормами международного права того времени считать весь архипелаг, включая его южные острова, принадлежащими России. Это было зафиксировано в российских государственных документах. Прежде всего следует назвать императорские указы (в то время императорский или королевский указ имел силу закона) 1779, 1786, 1799 гг., в которых подтверждалось подданство России южнокурильских айнов (именовавшихся тогда «мохнатыми курильцами»), а сами острова объявлялись владением России. Важно отметить, что проблемами включенных в состав Российской империи Курил и населявших их народностей непосредственно занималась императрица Екатерина II. Существует документ от 30 апреля 1779 г. «Указ Екатерины II Сенату об освобождении от податей населения Курильских островов, принявшего российское подданство». Указ гласит: «Ея И.В. повелевает приведенных в подданство на дальних островах мохнатых курильцев оставить свободными и никакого сбору с них не требовать, да и впредь обитающих тамо народов к тому не принуждать, но стараться дружелюбным обхождением и ласковостию для чаемой пользы в промыслах и торговле продолжать заведенное уже с ними знакомство. А при том обо всех состоящих в подданстве народах, которые обитают на лежащих от Камчатки к востоку Курильских островах, в рассуждении ясачного с них сбора разсмотреть и по примеру вышеупомянутого постановленнаго ныне от ея И.В. о мохнатых курильцах правила сделать надлежащее определение, и что учинить, об оном уведомить его, генерал-прокурора, без продолжения».

Указом императрицы от 22 декабря 1786 г. Коллегии иностранных дел Российской империи надлежало официально объявить о принадлежности открытых на Тихом океане земель российской короне. Во исполнение указа была составлена на высочайшее имя записка об «объявлении чрез российских министров при дворах всех морских европейских держав, что сии открытыя земли Россией не могут иначе и признаваемы быть, как империи вашей принадлежащими». Среди включенных в состав Российской империи территорий значилась и «гряда Курильских островов, касающаяся Японии, открытая капитаном Шпанбергом и Вальтоном».

О том, что все Курильские острова, включая южные, во времена правления Екатерины II входили в состав Российской империи неопровержимо свидетельствует «Карта Иркутского Наместничества, состоящая из 4 областей, разделенных на 17 уездов». На карте все Курильские острова, включая Эторпу (Итуруп), Кунашир и Чикота (Шикотан), окрашены как территория Российской империи в тот же цвет, что и Камчатка. Курильские острова в те годы административно входили в Камчатский уезд Охотской области Иркутского наместничества. Сама же карта Иркутского наместничества являлась частью главного официального картографического издания того времени – «Атласа Российской Империи, состоящего из 52 карт, изданного во граде Св. Петра в лето 1796-е в царствование Екатерины II». Как отмечалось выше, продвижение русских на Курильские острова имело целью не только освоение этих вновь открытых территорий, но и диктовалось заинтересованностью установить торговлю с Японией. Такая торговля должна была разрешить проблему закупки продовольствия для снабжения им русских промысловых экспедиций и поселений на Аляске и островах Тихого океана. При этом вопреки утверждениям голландцев и других западноевропейцев русские не имели в отношении Японии никаких враждебных и, тем более, захватнических замыслов. Об этом предупреждала Екатерина II. В 1788 г. императрица повелела строго наказать русским промышленникам на Курилах, чтобы они «не касались островов, под ведением других держав находящихся» ^{14} . Эти указания неукоснительно выполнялись, и русские экспедиционеры и купцы остров за островом осваивали Курилы, только убедившись, что жители их «самовластны».

Наряду с императорскими указами территориальная принадлежность Курил отражалась, как уже отмечалось, на русских географических картах и атласах, служивших выражением официальной позиции правительства в отношении статуса той или иной территории, прежде всего территории собственного государства. В частности, вся Курильская гряда, вплоть до северных берегов Хоккайдо, обозначалась как составная часть Российской империи в Атласе для народных училищ 1780-х гг., в упомянутом выше Атласе Российской империи 1796 г., а также на «новейшей географической карте России» 1812 г.

Что же касается Японии, то она оставалась закрытой для внешнего мира страной – режим изоляции просуществовал до середины XIX столетия. Одним из главных элементов этой политики был не только запрет на выезд японских подданных из страны, но и запрещение строительства крупных судов и естественно связанная с этим политика нерасширения японской территории, искусственно консервировавшая Японию в рамках ее средневековых границ.

Срытые столбы русских

То, что русские появились на южнокурильских островах, в частности на Итурупе, раньше жителей Страны восходящего солнца, подтверждается и японскими источниками. В японских донесениях того времени указывалось, что на Итурупе «проживает много иностранцев, одетых в рыжие одежды, и там строятся сторожевые посты». Когда японцы впервые попали на этот остров в 1786 г., «некоторые из местных жителей айну уже свободно владели русским языком и могли быть даже переводчиками» ^{15} .

Как уже отмечалось, в XVIII в. не только Курильские острова, но и север Хоккайдо не являлись японской территорией. В документе от октября 1792 г. глава центрального правительства Японии Мацудайра признавал, что «район Нэмуро (северный Хоккайдо) не является японской землей» ^{16} . В то время Хоккайдо в большей своей части был незаселен и неосвоен. Общепринятым было именовать эти северные земли «эбису-но куни» – страной варваров. Весь остров Хоккайдо перешел под власть центрального правительства Японии лишь в 1854 г. Контакты жителей расположенного на южной оконечности Хоккайдо княжества Мацумаэ с айнами южных Курил отмечались в XVIII столетии, однако это были торговые связи с независимыми от Японии курильцами. К тому же в условиях изоляции страны центральное японское правительство эти контакты не поощряло. Коль скоро даже Хоккайдо считался чужой землей (гайти), то расположенные к северу от него Курильские острова никак не могут рассматриваться как «исконные японские территории».

Во второй половине XVIII в. русское правительство беспокоило не столько возможное противодействие японских властей утверждению России на Курилах, сколько подозрительная активность у побережья дальневосточных российских владений кораблей Великобритании и Франции. В 1779 г. суда английского капитана Джеймса Кука посетили Курильские острова, побережье Чукотки и Камчатки. Французские корабли Лаперуза побывали в Петропавловске-на-Камчатке и у Сахалина. Для того чтобы оградить эти владения от посягательств западноевропейских колониальных держав, было необходимо официально включить их в состав Российской империи. С этой целью 2 января 1787 г. Екатерина II подписала указ о снаряжении кругосветной морской экспедиции для точного описания и нанесения на карту всех Курильских островов от Матмая (Хоккайдо) до камчатской Лопатки, чтобы их «все причислить формально к владениям Российского Государства». Было наказано также обеспечить «недопущение» иностранных промышленников «к торговле и промыслам в принадлежащих России местах и с местными жителями обходиться мирно» ^{17} . Указания императрицы свидетельствовали о намерении еще раз заявить на весь мир, что Курильские острова и другие открытые и освоенные русскими дальневосточные территории отныне и навсегда принадлежат российской короне. Хотя из-за начавшейся Русско-турецкой войны экспедицию пришлось отложить, российское правительство своими действиями неизменно демонстрировало окончательность решения вопроса о российской принадлежности Курильских островов.

Однако западноевропейские державы не желали мириться с утверждением России на Дальнем Востоке, перспективой установления ею торговых и иных отношений с Японией. В ход были пущены слухи о «коварных замыслах русских», якобы вознамерившихся покорить Японию. В качестве «обоснования» этих утверждений до сведения японцев доводились ложные сообщения о «строительстве на Курилах крепости», опираясь на которую русские-де готовят захват страны Ямато. Плавания же русских кораблей вдоль японских берегов представлялись, чуть ли не как рекогносцировка, предшествующая нападению. Подобные слухи убеждали японские власти в правильности избранной политики изоляции. В результате предпринимавшиеся в 70-е гг. неоднократные попытки русских установить с японцами торговые отношения неизменно заканчивались неудачей. В 1778 г. на остров Эдзо зашло судно купца Павла Лебедева-Ласточкина с товарами для Японии. Возглавлявший экспедицию Антипин настойчиво предлагал японцам открыть торговлю, но безуспешно. Японские участники переговоров были непреклонны – ссылаясь на законы страны, они заявляли, что русским запрещено посещать Эдзо, и требовали покинуть японскую территорию. Максимум, на что соглашались японские чиновники, – это осуществлять ограниченный торговый обмен на Кунашире, без заходов русских судов в гавани собственно Японии. Заметим, что подобное японское условие лишний раз подтверждает отсутствие в то время у японского правительства каких-либо замыслов о включении Куна-шира в состав своей метрополии. Кунашир рассматривался, по крайней мере, как нейтральная территория. Более того, власти княжества Мацумаэ сознавали, что подобная торговля имела нелегальный, или, выражаясь современным языком, контрабандный, характер.

Масштабы торгового обмена с Японией через айнов южнокурильских островов не могли удовлетворить потребности русских. Задачи освоения Дальнего Востока в условиях нерешенности здесь продовольственной проблемы вынуждали российские власти продолжать добиваться «открытия» Японии и широкой торговли с ней. К этому побуждали и активные действия западноевропейцев и американцев, которые не скрывали своих намерений опередить Россию в распространении своего влияния на Японских островах и овладеть перспективным японским рынком.

По указу Екатерины II от 13 сентября 1792 г. «О установлении торговых сношений с Японией» к берегам этой страны была направлена экспедиция во главе с 26-летним поручиком Адамом Лаксманом, которой поручалось, кроме всего прочего, доставить японскому правительству приветственное послание, поименованное в указе «открытым листом», а также подарки японским высокопоставленным чинам. Это придавало экспедиции статус российского дипломатического посольства. Поводом для посещения Японии было избрано возвращение на родину троих японцев, потерпевших кораблекрушение у Алеутских островов. По расчетам инициаторов экспедиции, японские власти должны были откликнуться на подобную гуманитарную акцию. Разработанная тактика дала свой результат – миссия Лаксмана ознаменовала первый дипломатический контакт России с Японией. В качестве «открытого листа» было составлено послание японскому правительству от иркутского генерал-губернатора И.А. Пиля, в котором предлагалось установить между двумя странами торговые отношения ^{18} . На борту избранной для экспедиции бригантины «Екатерина» находились купцы с лучшими российскими товарами. Хотя в указе императрицы речь шла об установлении с Японией «торговых связей», в действительности направление миссии преследовало не менее важную цель – продемонстрировать западным державам права на новые владения России в северо-западной части Тихого океана, в частности на Курильские острова. Это было необходимо в связи с тем, что в конце 80-х – начале 90-х гг. в этот район все чаще стали наведываться для завязывания торговли и ведения звериного промысла английские суда. Прибыв 9 октября 1792 г. к северным берегам Хоккайдо в районе залива Нэмуро, Лаксман отправил губернатору княжества Мацумаэ письмо, в котором изложил цель российской экспедиции. По получении послания губернатор направил его центральному правительству в столицу государства Эдо. Вопреки ожиданию японские власти на сей раз не потребовали от русских немедленно покинуть японские берега. Более того, для встречи с прибывшим посольством России в Мацумаэ были направлены полномочные представители правительства сегуната. В ходе последовавших переговоров, которые проходили в доброжелательном духе, российским представителям было предложено вести переговоры в японском порту Нагасаки, который являлся официально установленным местом международной торговли Японии. При этом в прибытии «Екатерины» в гавань столицы Эдо было категорически отказано. Подтверждая свое согласие вести дела с Россией на общих основаниях, центральное правительство выдало русскому посольству документ – письменную лицензию с разрешением зайти российскому судну в Нагасаки для проведения переговоров об условиях торговли и дальнейших двусторонних сношений. Однако в силу причин как внутреннего, так и международного характера этот шанс установить с Японией торговые отношения своевременно использован не был. После возвращения миссии Лаксмана в Россию торговля продолжалась на островах южных Курил при посредничестве населявших их айнов. На островах Уруп и Итуруп обосновывалась русская колония. В 1794 г. на остров Уруп прибыло для постоянного проживания два десятка человек во главе с передовщиком (руководителем поселения) Василием Звездочетовым. Русские зимовья существовали и на Кунашире. Признавая факты продвижения русских до южнокурильских островов и освоения их, японские авторы в то же время напоминают, что княжество Мацумаэ тоже проявляло интерес к этим территориям. И с этим можно согласиться. Однако существенно то, что при этом ставится под сомнение право Российской империи на включение этих земель в состав своего государства. В частности, утверждается: «В 1754 году княжество Мацумаэ приступило к непосредственной эксплуатации острова Кунашир, учредив там торговый пункт, а в 1786 году чиновник центрального правительства Токунаи Могами провел исследование островов Итуруп и Уруп… Отметим, что “открытие” островов может служить лишь одним из оснований для требования права на владение этими территориями, но наличие только этого основания является недостаточным. Необходимо учитывать вопросы в их совокупности: осуществлялся или не осуществлялся в дальнейшем на справедливой основе суверенитет над этим районом, а также выдвигали или не выдвигали другие государства возражения против осуществления суверенитета над этими территориями?» ^{19} .

С середины XVIII в. японцы из княжества Мацумаэ действительно бывали на Кунашире и вели там торговлю. Правда и то, что правительственный чиновник посетил Итуруп и даже «арестовал» находившихся там русских. Однако в то время ни княжество Мацумаэ, ни центральное японское правительство, не имея официальных отношений ни с одним из государств, не могло выдвигать в законном порядке претензии на «осуществление суверенитета» над этими территориями. К тому же, как свидетельствуют документы и признания японских ученых, правительство бакуфу (ставка сегуна) считало Курилы «чужой землей». Поэтому вышеуказанные действия японских чиновников на южных Курилах можно рассматривать как произвол, чинимый в интересах захвата новых владений. Россия же в отсутствие официальных претензий на Курильские острова со стороны других государств по тогдашним законам и согласно общепринятой практике включила вновь открытые земли в состав своего государства, оповестив об этом остальной мир. В конце XVIII в. России пришлось вести войны с Турцией и Швецией, что ограничивало возможности направления новых экспедиций на Тихий океан. К тому же российское правительство стало уделять все большее внимание своим владениям на Аляске и Алеутских островах, которые считались более перспективными с точки зрения коммерческой выгоды. Добытая здесь пушнина приносила большую прибыль. Для объединения всех русских купеческих компаний на Тихом океане в одну мощную силу царское правительство создает в 1799 г. «под высочайшим покровительством» Павла I Российско-Американскую компанию. Сначала главная контора компании находилась в Иркутске. Однако после того как ее акционерами стали царь и члены его семьи, а также многие близкие ко двору сановники, управление компании было переведено в Петербург, и она стала рассматриваться в качестве государственного предприятия. Российско-Американской компании было передано монопольное право и на хозяйственное освоение Курильских островов. В именном указе императора Павла I Сенату вновь со всей определенностью закрепляется владение Курильскими островами Российской империей. Указ гласил: «Учреждаемой компании для промыслов на матерой земле Северо-Восточной части Америки, на островах Алеутских и Курильских и во всей части Северо-Восточного моря, по праву открытия России принадлежащих, именоваться: под высочайшим е. и. в. покровительством Российскою Американскою компанией)…

По открытию из давних времен российскими мореплавателями берега Северо-Восточной части Америки, начиная от 55 градуса северной широты, и гряд островов, простирающихся от Камчатки на север к Америке, а на юг к Японии, и по праву обладания оных Россией пользоваться компанией всеми промыслами и заведениями, находящимися ныне по северо-восточному берегу Америки от вышеозначенного 55 градуса до Берингова пролива и за оный; также на островах Алеутских, Курильских и других, по Северо-Восточному океану лежащих».

Однако интерес вновь созданной компании к активному освоению Курил был ограниченным. Добыча шкур ценных животных здесь сокращалась, торговля с айнами велась вяло. Продолжала оставаться острой проблема снабжения находившихся в труднодоступных районах промысловых людей продовольствием. В силу этих причин русское население на Курильских островах не увеличивалось. Японцы не преминули воспользоваться ситуацией, предприняв действия по изгнанию русских с расположенных недалеко от Эдзо южных Курил, которые практически были не защищены.

В японской литературе предпринятые японскими вооруженными отрядами захватнические действия на южных Курилах нередко описываются как нечто невинное и само собой разумеющееся. Читаем в одном из источников: «В 1798 г. чиновник сёгуната Дзюдзо Кондо установил на южной оконечности Итурупа памятный знак, подтверждавший принадлежность этого острова Японии… Аналогичные знаки были воздвигнуты на северной оконечности Итурупа и Кунашира» ^{20} .

В то же время добросовестные японские ученые указывают на захватнический характер этих учиненных с ведома властей вооруженных налетов: «Высадившись 28 июля 1798 г. на южной оконечности острова Итуруп, японцы опрокинули указательные столбы русских и поставили столбы с надписью: “Эторофу – владение Великой Японии”» ^{21} . Одновременно вырывались и уничтожались установленные на островах православные кресты. В 1801 г. японский вооруженный отряд пытался силой изгнать русских из их поселений на острове Уруп. Высадившись на острове, японцы самовольно поставили указательный столб, на котором вырезали надпись из девяти иероглифов: «Остров издревле принадлежит Великой Японии». Так происходило обращение доселе не принадлежавших нации Ямато южных Курил в «исконно японские территории». Следует отметить, что одновременно японцы стали высаживаться и закрепляться и на южной части Сахалина, где на побережье залива Анива была основана японская фактория. Сюда летом на время рыболовного сезона приплывали японские рыбопромышленники. Японская экспансия на южные Курилы заметно активизировалась после создания в 1802 г. в городе Хакодатэ на острове Эдзо (Хоккайдо) специальной канцелярии по колонизации Курильских островов. Это проявилось в продолжении сноса русских знаков-крестов (включая и остров Уруп), установленных еще в XVIII в., насильственной высылке русских промышленников, запрещении айнам торговать и общаться с русскими. На южные Курилы стали направляться «для охраны» вооруженные японцы. Не имея сил для предотвращения этих незаконных действий японцев, российские власти на Камчатке и Сахалине вынуждены были временно мириться с чинимым произволом.

Существовала и другая причина терпимости русских. Освоение западного побережья Америки и Алеутских островов потребовало в еще большей степени, чем ранее, незамедлительного разрешения проблемы снабжения колонистов продовольствием. Возить продукты питания и другие необходимые товары через Сибирь было сложно и дорого. Существовала надежда, что все же удастся убедить японское правительство начать торговлю с Россией и организовать регулярные закупки в Японии риса и других необходимых для российских промысловых судов и населения на Дальнем Востоке и в Америке продуктов. Поэтому российское правительство, не желая осложнять отношения с Японией из-за южных Курил, рассчитывало отстаивать их принадлежность России на переговорах с представителями центральной японской власти. Было признано необходимым направить в Японию официальное российское посольство с высокими полномочиями. Предложение организовать кругосветное плавание русские моряки высказывали еще в 1732 г. Имелось в виду достичь Камчатки морским путем вокруг мыса Горн. По неизвестным причинам проект не был принят. К идее вернулись в 1785 г. после создания Российско-Американской компании и расширения российского присутствия в Мировом океане. Тогда, кроме практических целей экспедиции, важна была демонстрация российского флага признанным морским державам, в первую очередь Великобритании. Для кругосветного плавания было выделено четыре военных и одно транспортное судно. Начальником экспедиции был назначен капитан 1-го ранга Г.И. Муловский. Предполагалось, что, пройдя мимо мыса Доброй Надежды, корабли проникнут в Тихий океан. Затем экспедиция должна была разделиться: одному отряду предписывалось проследовать к берегам Северной Америки, а другому – обследовать Курильские острова, обойти остров Сахалин, осмотреть устье Амура и собрать достоверные сведения о Японии. К 1787 г. подготовка к экспедиции была полностью завершена, но ее пришлось отложить из-за начавшейся войны с турками, а затем со шведами. После завершения войн в Европе стремление России не уступать колониальным державам в приобретении внешних рынков, затруднения в содержании американских владений, проблемы установления прямых торговых отношений с Китаем и Японией поставили вопрос о кругосветной экспедиции на Дальний Восток и в Северную Америку в повестку дня российской внешней политики. Такая экспедиция была снаряжена, и 7 августа 1803 г. корабли русского флота «Надежда» и «Нева» вышли из Кронштадта. Капитан «Невы» Ю.Ф. Лисянский должен был привести свой корабль к берегам Северной Америки. Начальнику же всей экспедиции капитан-лейтенанту И.Ф. Крузенштерну надлежало на «Надежде» следовать в Японию. Кругосветная экспедиция русских вызвала интерес и настороженность в Европе. Немецкая газета «Гамбургские ведомости» сообщала: «Российско-Американская компания ревностно печется о распространении своей торговли, которая со временем будет для России весьма полезна, и теперь занимается великим предприятием, важным не только для коммерции, но и для чести русского народа, а именно, она снаряжает два корабля, которые нагрузятся в Петербурге съестными припасами, якорями, канатами, парусами и пр. и должны плыть к северо-западным берегам Америки, чтобы снабдить сими потребностями русские колонии на Алеутских островах, нагрузиться там мехами, обменять их в Китае на товары его, завести на Урупе, одном из Курильских островов, колонии для удобнейшей торговли с Японией, идти оттуда к мысу Доброй Надежды и возвратиться в Европу. На сих кораблях будут только русские. Император одобрил план, приказал выбрать лучших флотских офицеров и матросов для успеха сей экспедиции, которая будет первым путешествием русских вокруг света. Начальство поручается господину Крузенштерну, весьма искусному офицеру, который долго был в Ост-Индии». В действительности же главным лицом среди участников экспедиции был высокопоставленный царский сановник, действительный камергер, действительный статский советник, кавалер ордена Св. Анны 1-й степени Н.П. Резанов. Являясь главным уполномоченным Российско-Американской компании, он хорошо разбирался в дальневосточных делах. Высокие регалии Резанова и его опыт, по мнению правительства, должны были способствовать выполнению возложенных обязанностей главы дипломатической миссии в Японию в ранге чрезвычайного посланника и полномочного министра Российской империи к Японскому двору. Посол имел утвержденную царем инструкцию, которой предписывалось обрисовать в переговорах с японскими сановниками могущество и достоинство России, пояснить различия русской православной веры и католичества. Разговаривать с японскими сановниками следовало учтиво и ласково, «по всем правилам и просвещению европейскому», убеждать японцев во взаимной выгодности торговли с Россией. Рязанов вез с собой царскую грамоту сегуну и проект ноты японскому правительству об условиях торговли. Имелось в виду, что русские купцы в Японии будут подчиняться японским законам ^{22} .