Текст книги "Россия и Япония: Узлы противоречий"

Автор книги: Анатолий Кошкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 37 страниц)

3. Какой результат может дать при заключении мира успех нашей армии в Северной Маньчжурии, если Сахалин, устье Амура и Камчатка будут заняты японцами?

4. Следует ли немедленно сделать попытку к заключению мира?

…Великий князь Владимир Александрович (главнокомандующий Петербургским военным округом и войсками гвардии) высказал, что он убежден, что главнокомандующий генерал Линевич доложил его величеству свое мнение с полной откровенностью и со знанием дела. Но, несмотря на это, нельзя быть уверенным в безусловном успехе с нашей стороны. Если же нам суждено вынести еще удар, то условия мира могут тогда оказаться настолько тяжелыми, что ни один русский не захочет их принять. Переговоры о мире могут – и даже, вероятно, должны будут – затянуться, поэтому в это время необходимо, если и нельзя удовлетворить желаний генерала Линевича полностью, отправить ему скорее еще два просимых им лишних корпуса. На Сыпингайской позиции, он говорит, что может удержаться; по его словам, Владивосток обеспечен продовольствием на 15 месяцев; по всей вероятности, он может продержаться долгое время, как наместник говорил, около 3 месяцев. Великий князь прибавил: «Если вашему величеству угодно начать переговоры о мире, то я считаю, что тем не менее все-таки надо дать главнокомандующему просимые им два корпуса и еще два корпуса добавочных, чтобы он был во всеоружии в ожидании окончательных переговоров».

Государь император подтвердил безусловную необходимость такой отправки на подмогу действующей армии.

Великий князь, продолжая, сказал: «Мы не знаем, какие условия могут быть нам поставлены для мира; может быть, самые тяжелые, на которые нельзя будет согласиться. Но Россия сгинуть не может, ее стереть с лица земли нельзя; она всегда останется незыблемою; Россия всегда будет Россией, я в это верю, глубоко верю, что она выйдет из этого тяжелого положения, в котором она находится, – может быть, с новою жертвою, но это нас пугать не должно. Россия всегда останется великой державой».

Военный министр (генерал Сахаров) заявил, что он получил от нашего военного агента в Лондоне письмо со сведениями, полученные им от сведущего лица в Токио, и прочел следующее извлечение:

«Лицо, сообщившее мне эти сведения, показало мне письмо от 24 марта с. г., полученное им из Токио. Привожу нижеследующие наиболее интересные справки и отрывки из этого письма: “Получить какие-либо сведения о мирных условиях, к которым стремятся японцы, очень трудно. В возможность близкого мира здесь не верят, причем утверждают, что и в Петербурге к миру совершенно не склонны. Во всяком случае, можно с уверенностью сказать, что Япония не начнет первая говорить о мире и что она не пожелает посредничества, решив ожидать первых предложений непосредственно от России.

Не следует ли России сделать эти предложения, хотя бы только с тем, чтобы они были отвергнуты? Тогда ответственность за продолжение войны падет всецело на Японию… Вероятно, притязания Японии, само собой разумеется, очень возросли после Мукденского боя. Вот в чем, как можно думать, заключаются эти притязания:

1. Уступка Японии всей русской области на Ляодунском полуострове, причем, однако, сильно побаиваются протеста держав по этому поводу.

2. Водворение китайской администрации во всей остальной Маньчжурии, открываемой для всемирной торговли при условии: а) оставления в некоторых пунктах японского гарнизона, содержимого за счет Китая, б) отдачи в пользование Японии всех минеральных богатств края и в) предоставления Японии права продолжить в Маньчжурии железную дорогу из Кореи.

3. Уплата денежной контрибуции, равной сумме всех внешних и внутренних займов, заключенных за время войны, что составит к маю сего года около 600—700 миллионов иен. В Японии очень распространено, однако, мнение, что Россия ни в каком случае не согласится на уплату контрибуции, а потому весьма многие рекомендуют правительству быть очень сдержанными в этом смысле и постараться найти нужные выгоды в новом торговом договоре. Мелькнула также мысль о том, что Россия может уступить Японии свои права на получение уплаты по китайскому займу, заключенному после боксерского восстания…

Что же касается собственно Маньчжурской железной дороги, то японцы считают ее безусловно собственностью российского правительства и потому полагают себя вправе распорядиться ею по своему усмотрению. Некоторые требуют отобрания от России всей Маньчжурской дороги, другие же считают возможным ограничиться одной южной веткою от Харбина. Вероятнее всего, что решение этого вопроса будет зависеть, главным образом, от того, какая часть линии окажется во власти маршала Оямы. Вероятно, также и то, что японцы, установив на занятой дороге свое управление, постараются вернуть ее Китаю за приличное вознаграждение.

Слух о том, что Маньчжурскую железную дорогу предполагают нейтрализовать, отдав ее в международное управление, представляется совершенно невероятным: дорога эта потребует еще больше расходов на постройку и эксплуатацию; кто же даст эти деньги?.. Весною японцы предпримут, вероятно, экспедицию против Сахалина, так как общественное мнение и депутаты требуют возвращения этого острова Японии. Непривычные и не склонные к колонизации в холодном климате японцы, можно думать, ограничатся захватом там только необходимых им рыбных промыслов… В отношении Владивостока японцы, вероятно, потребуют обращения его в коммерческий порт, со срытием укреплений, с закрытием военного адмиралтейства и с передачею всех военных судов Японии. Надо, однако, полагать, что это требование вряд ли будет предъявлено Японией, если мирные переговоры будут начаты ранее, чем действия против Владивостока дадут какие-либо осязательные результаты.

Наконец, Япония может согласиться на перемирие, но, вероятно, потребует для этого возвращения в Европу 2-й эскадры и отхода сухопутной армии за Харбин, быть может, даже в Забайкалье…

Очень многое из изложенного в этом письме из Токио теперь уже потеряло свое значение; тем не менее некоторые соображения, мне кажется, не лишены интереса, так как исходят от лица, стоявшего очень близко к японцам и до известной степени пользовавшегося их доверием».

…Генерал Гродеков сказал: «Доставить четыре корпуса мы могли бы к 1 октября, но японцы не будут этого ожидать. Имея теперь большую армию в порядке, мы имеем большой козырь в наших руках при решении вопроса о мире. Генерал Линевич и армия, как явствует из телеграммы главнокомандующего, в подавленном настроении; после потери флота положение для них тяжелое. Я согласен с мнением великого князя Владимира Александровича, что, пока армия цела, надо торопиться выяснить условия мира. Не надо забывать, что на Сахалине и в Николаевске продовольствия очень мало, а при предполагаемом усилении местных частей (Сахалина на 6000 и Николаевска на 5000) продовольственный вопрос станет еще тяжелее.

Сахалин находится в критическом положении, море во власти Японии. В китайских портах были заготовлены запасы муки для Сахалина, которые должны были быть доставлены по приходе эскадры адмирала Рожественского, но теперь на них рассчитывать нельзя. Гражданское население Владивостока, числом до 15 000, обеспечено хлебом лишь до июня. Хотя военное ведомство ассигновало огромную сумму на заготовку довольствия для владивостокского гражданского населения, но это довольствие придется доставлять из Европейской России и из Сибири, так как в Приамурском крае лишнего хлеба нет, а вывоз продовольствия из пределов Маньчжурии воспрещен. С большею вероятностью можно сказать, что довольствие во Владивосток своевременно не дойдет. Теперь, пока у нас в кулаке есть сила, следует этим воспользоваться и приступить к зондированию мирных условий».

Великий князь Алексей Александрович (генерал-адмирал) сказал: «Я не позволю себе входить в соображения касательно сухопутных войск, но должен сказать, что в случае продолжения войны положение Владивостока, устья Амура и Камчатки будет весьма опасное; нет сомнения, что японцы обратят туда все свое внимание и положение армии будет тяжелое, так как она не в состоянии будет помочь. Миноноски нельзя принимать в соображение. Пока нам не нанесен решительный удар, надо зондировать почву относительно условий мира. Южная часть Сахалина с рыбными промыслами могла бы быть уступлена в случае необходимости».

Великий князь Владимир Александрович сказал: «Конечно, условия мира могут быть и слишком тяжелы, неприемлемы; поэтому, не теряя времени, надо сейчас начать прощупывать почву для переговоров и тем временем непременно продолжать усиливать армию. Это – следует, ибо армия будет нам сильной опорной точкой в вопросе мира и для внутреннего успокоения государства».

Генерал-адъютант барон Фредерике (министр императорского двора) сказал: «По моему глубокому убеждению, переговоры надо вести открыто, так как если условия мира нельзя будет нам принять и они всем будут известны, то последует реакция, война станет национальная. Немедленное начатие переговоров о мире должно благоприятно отозваться на внутреннем положении страны и безусловно облегчит мобилизацию»…

…Генерал-адъютант адмирал Дубасов (член Государственного совета) сказал: «Несмотря на тяжелые поражения на суше и в особенности на море, Россия не побеждена. Мало того, Россия, продолжая борьбу, непременно должна победить своего врага. Наше движение на восток есть движение стихийное – к естественным границам; мы не можем здесь отступать, и противник наш должен быть опрокинут и отброшен. Для достижения этого надо посылать на театр действия самые лучшие войска. Что касается Владивостока, то его нетрудно взять с моря, и он более трех месяцев, вероятно, не продержится; но, несмотря на это, войну следует продолжать, так как мы в конце концов можем и должны возвратить обратно все взятое противником. Финансовое положение Японии, конечно, хуже нашего: она делает последние усилия; наши же средства борьбы далеко не исчерпаны. Для обеспечения успеха нашей армии нам необходимо начать немедленно укладку второго пути и упорядочить наши водные сообщения. Я уверен, что после последних поражений условия мира, предложенные Японией, будут чрезвычайно тягостны, и потому, по моему глубокому убеждению, для того, чтобы изменить эти условия в нашу пользу, необходимо продолжать борьбу до полного поражения противника».

Великий князь Владимир Александрович сказал: «Всем сердцем разделяю сокровенные чувства, высказанные адмиралом Дубасовым, но я полагаю, что мы в таком положении, что мы все сбиты с толку; так продолжать жить мы не можем. Мы все будем охотно и с радостью умирать, но нужно, чтобы от этого была польза для России. Мы должны сознаться, что мы зарвались в поспешном движении к Порт-Артуру и на Квантунг; мы поторопились; не зная броду, мы сунулись в воду; мы должны остановиться; со временем мы дойдем, но теперь мы находимся в таком, если не отчаянном, то затруднительном положении, что нам важнее внутреннее благосостояние, чем победы. Необходимо немедленно сделать попытку К.выяснению условий мира. С глубоким убеждением, всем сердцем преданный вашему величеству и России, я повторяю, что надо теперь же приступить к переговорам о мире, и если условия будут неприемлемы, то мы пойдем все в ряды войск умирать за ваше величество и Россию; Из двух бед надо выбирать меньшую. Мы живем в ненормальном состоянии, необходимо вернуть внутренний покой России».

Государь император выразил свое полное согласие с высказанным великим князем мнением.

Генерал Рооп (член Государственного совета, командующий войсками Одесского военного округа) сказал: «Я не могу согласиться с тем, чтобы немедленно просить мира. Попытка предложить мирные условия есть уже сознание бессилия. Ответ будет слишком тягостный. Заключение мира было бы великим счастьем для России, он необходим, но нельзя его просить. Надо показать врагам нашу готовность продолжать войну, и, когда японцы увидят это, условия мира будут легче».

Государь император изволил сказать: «До сих пор японцы воевали не на нашей территории. Ни один японец не ступал еще на русскую землю, и ни одна пядь русской земли врагу еще не уступлена. Этого не следует забывать. Но завтра это может перемениться, так как, при отсутствии флота, Сахалин, Камчатка, Владивосток могут быть взяты, и тогда приступить к переговорам о мире будет еще гораздо труднее и тяжелее».

Генерал-адъютант Алексеев (наместник на Дальнем Востоке) заметил на возражение генерала Роопа, что осведомиться о почве для переговоров о мире и узнать возможные условия – не значит просить мира. Япония понимает, что с Россией надо ей считаться и в будущем, и она сама пойдет навстречу; Сыпингайские же позиции не обеспечивают нас, а если суждено еще испытание, если мы их не удержим, – тогда что будет?

Великий князь Владимир Александрович добавил: «Не на посрамление, не на обиду или унижение могу я предлагать идти, а на попытку узнать, на каких условиях мы могли бы говорить о прекращении кровопролитной войны. Если они окажутся неприемлемыми, мы будем продолжать драться, а не продолжать начатую попытку».

Генерал Рооп возразил: «В вопросе о мире и войне необходимо считаться с мнением народа. Кроме того, по статье 6-й положения о Государственном совете, он может привлекаться к суждению о мире и войне. Война может быть только тогда успешна, когда существует единодушие национальное, как в данном случае теперь у японцев. С другой стороны, если 135 миллионов будут противиться желанию мира, то положение будет хуже еще, чем оно есть. В этих вопросах надо считаться с общественным мнением. Переговоры о мире, если их начать сейчас, не улучшат внутреннего положения. Недовольство возрастет. Начать переговоры без уяснения, готов ли народ на все жертвы для продолжения войны или жаждет мира, – весьма рискованно.

Если Япония будет знать, что Россия ищет мира, то, конечно, условия ее будут для России настолько тягостными, что они окажутся неприемлемыми, и мы потерпим лишь унижение».

Военный министр сказал: «При нынешних условиях кончать войну – невозможно. При полном нашем поражении, не имея ни одной победы или даже удачного дела, это – позор. Это уронит престиж России и выведет ее из состава великих держав надолго. Надо продолжать войну не из-за материальных выгод, а чтобы смыть это пятно, которое останется, если мы не будем иметь ни малейшего успеха, как это было до сего времени. Внутренний разлад не уляжется, он не может улечься, если кончить войну без победы. Не знаю настроения народа, не знаю, как он отнесется к этому вопросу, но получаемые мною письма и запросы отовсюду говорят о продолжении борьбы для сохранения достоинства и военной чести России».

Генерал-адъютант барон Фредерике сказал: «Я всею душою разделяю мнение военного министра, что мира теперь заключать нельзя, но узнать, на каких условиях японцы готовы бы теперь прекратить войну, по моему глубокому убеждению, – следует».

Великий князь Владимир Александрович прибавил: «Я вполне, – как и всякий военный, я в этом уверен, – понимаю военного министра. Нам нужен успех. Но до сих пор мы все время ошибались в наших расчетах и надеждах, и в самые критические моменты эти надежды рвались, и мы не имели ни одного успеха».

Генерал-адъютант Гриппенберг (бывший командующий 2-й Маньчжурской армией) возразил: «Ваше императорское величество, под Сандепу успех был, но нам приказали отступить, а японцы были в критическом положении: они считали сражение проигранным и были крайне удивлены, что мы отступили».

Великий князь Владимир Александрович сказал: «Мы еще не отдали врагу ни одной пяди русской земли. Мы должны продолжать посылать войска. Переговоры о мире ни к чему нас не обязывают, а для войны оборонительной у нас вполне достаточно сил».

Великий князь Алексей Александрович заметил, что переговоры о возможности мира должны вестись втайне.

Генерал-адъютант Дубасов сказал: «Каковы бы ни были условия мира, они все-таки будут слишком тяжелы для престижа России. Это будет поражение, которое отзовется на будущем России как тяжелая болезнь».

Генерал Лобко (государственный контролер) сказал: «Я далек от полного знакомства с военным положением и с нашими шансами на успех, но все-таки я должен сказать, что, по-моему, удовлетворить требованиям главнокомандующего, несмотря на внутреннее положение страны, безусловно следует. Что же касается до заключения мира, то возвращение в Россию армии, угнетенной и не одержавшей ни одной победы, ухудшит, а не улучшит внутреннее положение страны. Это положение может стать настолько серьезным и тревожным, что с ним нельзя будет совладать. Население, в состав которого вольются чины этой армии, неудовлетворенной, без славы и без почета, нельзя будет удержать от мысли, что государственный режим недостаточно тверд. Я думаю, что успех войны возможен, только когда есть полное народное воодушевление, когда силы и мысли всего народа сосредоточены на одном предмете и организованы вокруг одной воли, как мы видим это теперь в Японии. Есть ли в настоящий момент это воодушевление в России, мы не знаем, и пока мы не получим убеждения, что Россия готова вести войну со всякими жертвами, что она этого действительно желает, до тех пор мы не можем решить, должны ли мы продолжать войну. Главное в том, чтобы поддержать бодрость духа в народе. Правительство сейчас через свои органы и сотрудников не имеет для сего средств. Если народ чувствует упадок духа и тяготится продолжением войны, если дух армии потрясен, то нужен мир, но мир этот, повторяю, ухудшит внутреннее положение страны».

Великий князь Владимир Александрович сказал: «Легко сказать: узнать мнение России, ее населения, но как это сделать? Земским Собором, который будет состоять в большинстве из болтунов?»

Генерал Рооп заметил: «Если Земский Собор будет состоять из болтунов, то толку из него, конечно, не будет. Но семилетнее управление краем с 10-миллионным населением дало мне уверенность, что в среде его имеются люди, высоко понимающие интересы государства и истинно преданные России. Именно через таких людей узнать можно, нужна ли война или мир. Такое единодушие, как у японцев, нужно и нам для примирения, а теперь этого-то и нет».

Генерал Лобко сказал: «Мнение великого князя Владимира Александровича, сколько я понимаю, сводится не к тому, чтобы, прекратить войну теперь же, а чтобы не вести ее с завязанными глазами, не пытаясь узнать об условиях заключения мира; и против этого мнения я ничего не имею возразить. Добавлю только, что в истории России уже бывали примеры, когда вопросы войны и мира решались мнением народа»

Великий князь Владимир Александрович в заключение сказал: «Возвращаюсь еще раз к тому же вопросу – если условия мира будут неприемлемы для нас по совести, тогда, конечно, придется продолжать войну».

2. Мирный Договор между Россией и Японией, заключенный в Порт-смуте 23 августа (5 сентября) 1905 года. ^{501}

Его Величество Император Всероссийский, с одной стороны, и Его Величество Император Японии, с другой, будучи одушевлены желанием восстановить пользование благами мира для их стран и народов, решили заключить Мирный Договор и назначили для сего Своими Уполномоченными, а именно:

Его Величество Император Всероссийский – Его Высокопревосходительство г. Сергея Витте, Своего Статс-секретаря и Председателя Комитета Министров Российской Империи, и

Его Превосходительство Барона Романа Розена, Гофмейстера Императорского Российского Двора и Своего Чрезвычайного и Полномочного Посла при Американских Соединенных Штатах; и

Его Величество Император Японии – Его Превосходительство Барона Комура Ютаро, Юсамми, кавалера Императорского ордена Восходящего Солнца первой степени, Своего Министра Иностранных Дел, и

Его Превосходительство г. Такахира Когоро, Юсамми, кавалера Императорского Ордена Священного Сокровища первой степени, Своего Чрезвычайного Посланника и Полномочного Министра при Американских Соединенных Штатах,

Каковые, по размене своих полномочий, найденных в надлежащей форме, постановили следующие Статьи:

Статья I.

Мир и дружба пребудут отныне между Их Величествами Императором Всероссийским и Императором Японии, равно как между Их Государствами и обоюдными подданными.

Статья II.

Российское Императорское Правительство, признавая за Японией в Корее преобладающие интересы политические, военные и экономические, обязуется не вступаться и не препятствовать тем мерам руководства, покровительства и надзора, кои Императорское Японское Правительство могло бы почесть необходимым принять в Корее.

Условлено, что русскоподданные в Корее будут пользоваться совершенно таким же положением, как подданные других иностранных Государств, а именно, что они будут поставлены в те же условия, как и подданные наиболее благоприятствуемой страны.

Равным образом установлено, что, во избежание всякого повода к недоразумениям, обе Высокие Договаривающиеся Стороны воздержатся от принятия на русско-корейской границе каких-либо военных мер, могущих угрожать безопасности русской или корейской территории.

Статья III.

Россия и Япония взаимно обязуются:

1) Эвакуировать совершенно и одновременно Маньчжурию, за исключением территории, на которую распространяется аренда Ляодунского полуострова, согласно постановлениям дополнительной I Статьи, приложенной к сему Договору, и

2) Возвратить в исключительное управление Китая вполне и во всем объеме все части Маньчжурии, которые ныне заняты русскими или японскими войсками или которые находятся под их надзором, за исключением вышеупомянутой территории.

Российское Императорское Правительство объявляет, что оно не обладает в Маньчжурии земельными преимуществами либо преференциальными или исключительными концессиями, могущими затронуть верховные права Китая или не совместимыми с принципом равноправности.

Статья IV.

Россия и Япония взаимно обязуются не ставить никаких препятствий общим мерам, которые применяются равно ко всем народам и которые Китай мог бы принять в видах развития торговли и промышленности в Маньчжурии.

Статья V.

Российское Императорское Правительство уступает Императорскому Японскому Правительству, с согласия Китайского Правительства, аренду Порт-Артура, Талиена и прилегающих территорий и территориальных вод, а также все права, преимущества и концессии, связанные с этою арендою или составляющие ее часть, и уступает равным образом Императорскому Японскому Правительству все общественные сооружения и имущества на территории, на которую распространяется вышеупомянутая аренда.

Обе Высокие Договаривающиеся Стороны взаимно обязуются достигнуть упоминаемого в вышеуказанном постановлении согласия Китайского Правительства.

Императорское Японское Правительство заверяет, со своей стороны, что права собственности русскоподданных на вышеупомянутой территории будут вполне уважены.

Статья VI.

Российское Императорское Правительство обязуется уступить Императорскому Японскому Правительству, без вознаграждения, с согласия Китайского Правительства, железную дорогу между Чан-чунь (Куан-ченцзы) и Порт-Артуром и все ее разветвления со всеми принадлежащими ей правами, привилегиями и имуществом в этой местности, а также все каменноугольные копи в названной местности, принадлежащие означенной железной дороге или разрабатываемые в ее пользу.

Обе Высокие Договаривающиеся Стороны взаимно обязуются достигнуть упоминаемого в приведенном постановлении согласия Китайского Правительства.

Статья VII.

Россия и Япония обязуются эксплуатировать принадлежащие им в Маньчжурии железные дороги исключительно в целях коммерческих и промышленных, но никоим образом не в целях стратегических.

Установлено, что это ограничение не касается железных дорог на территории, на которую распространяется аренда Ляодунского полуострова.

Статья VIII.

Императорские Правительства Российское и Японское, в видах поощрения и облегчения сношений и торговли, заключат, в скорейшем по возможности времени, отдельную Конвенцию для определения условий обслуживания соединенных железнодорожных линий в Маньчжурии.

Статья IX.

Российское Императорское Правительство уступает Императорскому Японскому Правительству в вечное и полное владение южную часть острова Сахалина и все прилегающие к последней острова, равно как и все общественные сооружения и имущества, там находящиеся. Пятидесятая параллель северной широты принимается за предел уступаемой территории. Точная граничная линия этой территории будет определена согласно постановлениям дополнительной II Статьи, приложенной к сему Договору.

Россия и Япония взаимно соглашаются не возводить в своих владениях на острове Сахалин и на прилегающих к нему островах никаких укреплений, ни подобных военных сооружений. Равным образом они взаимно обязуются не принимать никаких военных мер, которые могли бы препятствовать свободному плаванию в проливах Лаперузовом и Татарском.

Статья X.

Русским подданным, жителям уступленной Японии территории, предоставляется продавать свое недвижимое имущество и удаляться в свою страну, но, если они предпочтут остаться в пределах уступленной территории, за ними будут сохранены и обеспечены покровительством, в полной мере, их промышленная деятельность и права собственности, при условии подчинения японским законам и юрисдикции. Япония будет вполне свободна лишить права пребывания в этой территории всех жителей, не обладающих политической или административной правоспособностью, или же выселить их из этой территории. Она обязуется, однако, вполне обеспечить за этими жителями их имущественные права.

Статья XI.

Россия обязуется войти с Японией в соглашение в видах предоставления японским подданным прав по рыбной ловле вдоль берегов русских владений в морях Японском, Охотском и Беринговом.

Условлено, что таковое обязательство не затронет прав, уже принадлежащих русским или иностранным подданным в этих краях.

Статья XII.

Так как действие Договора о торговле и мореплавании между Россией и Японией упразднено было войною, Императорские Правительства Российское и Японское обязуются принять в основание своих коммерческих сношений, впредь до заключения нового Договора о торговле и мореплавании на началах Договора, действовавшего перед настоящей войной, систему взаимности на началах наибольшего благоприятствования, включая сюда тарифы по ввозу и вывозу, таможенные обрядности, транзитные и тоннажные сборы, а также условия допущения и пребывания агентов, подданных и судов одного Государства в пределах другого.

Статья XIII.

В возможно скорейший срок по введении в действие настоящего Договора, все военнопленные будут взаимно возвращены. Императорские Правительства Российское и Японское назначат каждое со своей стороны особого комиссара, который примет на свое попечение пленных. Все пленные, находящиеся во власти одного из Правительств, будут переданы комиссару другого Правительства или его представителю, надлежащим образом на то уполномоченному, который примет их в том числе и в тех удобных портах передающего Государства, кои будут заблаговременно указаны последним комиссару принимающего Государства.

Российское и Японское Правительства представят друг другу, в скорейшем по возможности времени, после окончания передачи пленных, документами оправданный счет прямых расходов, произведенных каждым из них по уходу за пленными и их содержанию со дня пленения или сдачи до дня смерти или возвращения. Россия обязуется возместить Японии, в возможно скорейший срок по обмене этих счетов, как выше установлено, разницу между действительным размером произведенных таким образом Японией расходов и действительным размером равным образом произведенных Россией издержек.

Статья XIV.

Настоящий Договор будет ратификован Их Величествами Императором Всероссийским и Императором Японии. О таковой ратификации, в возможно короткий срок и во всяком случае не позднее, как через пятьдесят дней со дня подписания Договора, будет взаимно сообщено Императорским Правительствам Российскому и Японскому через посредство Посла Американских Соединенных Штатов в С.-Петербурге и Французского Посланника в Токио, и со дня последнего из таковых оповещений этот Договор вступит, во всех своих частях, в полную силу.

Формальный размен ратификаций последует в Вашингтоне в возможно скорейшем времени.

Статья XV.

Настоящий Договор будет подписан в двух экземплярах на Французском и Английском языках. Оба текста совершенно сходны; но, в случае разногласия в толковании, Французский текст будет обязательным.

В удостоверение чего, обоюдные Уполномоченные подписали настоящий Мирный Договор и приложили к нему свои печати.

Учинено в Портсмуте (Нью-Гэмпшир) двадцать третьего августа (пятого сентября) тысяча девятьсот пятого года, что соответствует пятому дню девятого месяца тридцать восьмого года Мейджи.

(М. П.) (Подписал): Ютаро Комура.

(М. П.) (Подписал): Сергей Витте.

(М. П.) (Подписал): К. Такахира.

(М. П.) (Подписал): Розен.

Дополнительные Статьи.

Согласно постановлениям Статей III и IX Мирного Договора между Россией и Японией от сего числа, нижеподписавшиеся Уполномоченные постановили следующие дополнительные Статьи:

I. К Статье III.

Императорские Правительства Российское и Японское взаимно обязуются начать вывод своих военных сил из территории Маньчжурии одновременно и немедленно по введении в действие Мирного Договорами в течение восемнадцати месяцев с того дня войска обеих Держав будут совершенно выведены из Маньчжурии, за исключением арендной территории Ляодунского полуострова.

Войска обеих Держав, занимающие фронтальные позиции, будут отведены первыми.

Высокие Договаривающиеся Стороны предоставляют себе право сохранить стражу для охраны своих железнодорожных линий в Маньчжурии. Количество этой стражи не будет превышать пятнадцати человек на километр; и, в пределах этого максимального количества, Командующие русскими и японскими войсками установят, по обоюдному соглашению, число стражников, которые будут назначены, в возможно меньшем количестве, согласно действительным потребностям.

Командующие русскими и японскими войсками в Маньчжурии условятся обо всех подробностях, относительно выполнения эвакуации, согласно вышеуказанным началам и примут, по обоюдному соглашению, меры, необходимые для осуществления эвакуации в возможно скорейший срок и во всяком случае не позднее как в течение восемнадцати месяцев.

II. К Статье IX.

В возможно скорейший срок по введении в действие настоящего Договора, Разграничительная Комиссия, составленная из равного числа членов, назначенных каждой из Высоких Договаривающихся Сторон, обозначит на месте постоянными знаками точную линию между владениями русскими и японскими на острове Сахалине. Комиссия будет обязана, посколько топографические условия позволят, придерживаться 50-й параллели северной широты для проведения разграничительной линии, и в случае, если отклонения от таковой линии на некоторых пунктах будут найдены необходимыми, должные компенсации будут установлены соответственными отклонениями в других местах. Упомянутая Комиссия обязана будет также изготовить перечень и описание прилегающих островов, входящих в состав уступленного, а в заключение Комиссия изготовит и подпишет карты, устанавливающие пределы уступленной территории. Работы Комиссии будут представлены на утверждение Высоких Договаривающихся Сторон.