Текст книги "Первый свиток. Император (СИ)"

Автор книги: Анатолий Логинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Почтенный принцепс и уважаемые сенаторы! – Амфидий Орест нисколько не смутился. – Разрешите напомнить вам, что сей благородный муж во время гражданской войны, оказавшись в Испании сумел организовать свою армию, не имея ни одного манипула под рукой, а потом взять штурмом город Малакку. Он же прекрасно воевал на стороне Суллы Счастливого и отличился в битве у Коллинских ворот. Напомню вам, почтенные сенаторы, что это было одно из решающих и кровопролитных сражений войны. Красс, командуя Испанским и Марсийским легионами покончил сначала с остатками консульских армий Каррины, Брута и Цензорина. Разогнав их, он нанес удар по самнитам, которые к этому времени теснили силы под командованием Суллы Счастливого. Благодаря этому удару самниты были разбиты. Напомню также, что в и во второй битве у Коллинских ворот ополчение Рима под командованием Марка Красса разбили войска восставшего против порядка и закона врага народа Лепида… Поэтому я считаю, что именно такой человек, способный из ничего создать боеспособную армию и победить, должен командовать войсками республики в этот трудный час. Dixi (я сказал).

К еще большему удивлению большинства сенаторов, Красс, приглашенный на принцепсом Сената выступить, согласился принять назначение. Впрочем, и недоброжелатели, и сторонники решили одновременно, что лучше всего поручить такое неблагодарное и чреватое гибелью занятие, как война со Спартаком, именно Марку Лицинию Крассу. Победит – хорошо, а потерпит неудачу…

В результате его единогласно поставили главнокомандующим в ранге проконсула, поручили набрать войско и покончить, наконец, с восстанием. И Красс не только справился с набором и организацией войска, он сумел закончить эту позорную и разорительную войну. Едва войска Спартак промаршировали из Бруттия на север, чтобы, по донесениям разведчиков, перейти Альпы и поднять против Рима галлов, как Красс двинулся из лагеря неподалеку от Тибура ему наперерез. Когда недовольная решением уйти из Италии часть восставших под командованием Крикса отделилась и осталась в Апулии. Красс, узнав, что расположились они вблизи горы Гаргана, не задумываясь атаковал и уничтожил этот отряд. Хотя в нем было десять тысяч хорошо вооруженных мятежников, а у него была одна конная вексилляция и два неполных легиона, не более восьми тысяч человек.

В это время легат Красса Квинт Титурий Сабин заканчивал набор еще двух легионов и вспомогательных войск для пополнения армии. Луций Кассий Лонгин, получив еще ранее разрешение отца, поступил в военные трибуны Шестого легиона. Вместе с легионом он дошел до города Аскула и участвовал в решающей битве с восставшими. А потом наблюдал, как захваченных в плен мятежников развешивают на крестах вдоль дорог…

Проконсулы и триумвиры

Проконсулы и триумвиры

685 г. ab Urbe condita

Понт дороже денег.

Митридат, царь понтийский

Люди, лишенные вследствие войны средств к жизни,

оторвавшиеся от родины и впавшие в жестокую нужду,

стали искать себе пропитания не на суше, а на море,

вначале на легких разбойничьих судах и полуторках,

а затем стали плавать уже на биремах и триерах…

Они нападали на неукрепленные города,… и разграбляли…

они сами себе строили корабли и производили оружие.

Аппиан о пиратах

Вся Галлия разделена на три части.

В одной живут белги, в другой– аквитаны,

в третьей те племена, которые

на их… языке называются кельтами…

Ю. Цезарь

Гней Помпей Великий никак не мог понять, почему его так раздражает этот участник их триумвирата – молодой Кассий Лонгин. Если честно признаться, как перед богами, то Помпея раздражал и Красс. Торговец и строитель, почему-то решивший, что ему удастся посоревноваться в полководческих и воинских умениях с ним, Гнеем Помпеем, прозванным Великим самим Суллой. Но с Крассом все было понятно. А вот с этим молодчиком… Непонятно каким путем втершийся в доверие Марку Крассу юноша, только недавно получивший тогу гражданина, фактически отстранивший своего отца от власти в фамилии, сумевший отличиться в боях против уцелевших шаек спартаковских бандитов, придумавший «громкоговорящую трубу», на самом вызывал у него неосознанное и не признаваемое даже перед самим собой чувство ревности и зависти. Просто потому, что он твердо знал, что никто за возвышением Лонгина не стоит. В отличие от его, Помпея, карьеры, которая просто не могла состоятся без поддержки Суллы. А Лонгины поднялись сами, хотя и воспользовались вначале кредитом от Красса. Но на всех переговорах, начатых, кстати и по предложению его отца, Гая Кассия Лонгина, Луций держался подчеркнуто нейтрально, не поддерживая ни Красса, ни Помпея. И не поддавался ни на какие попытки Помпея Великого склонить его на свою сторону, что тоже, надо признать немало раздражало Гнея.

Да и вид на постройки Мизенума хорошего настроения Помпею не прибавил. Некогда небольшой городок, окруженный виллами, куда приезжали отдыхать богатые квириты и кампанцы, ныне превратился в город-порт. Причем порт не торговый, вроде Остии или Неаполя, а военный. Во внутренней гавани, отделенной от внешней акватории узким проливом, стояло около двух дюжин явно военных унирем необычного вида. Еще примерно столько же кораблей, но больше похожих на торговые, стояло во внешней гавани. С обоих берегов внешней бухты велась постройка молов, которые, судя по всему, должны были по завершению строительства прикрыть внешнюю гавань от буйства стихий. Причем, как с интересом отметил для себя Помпей, строилось стразу два параллельных друг другу мола. Флот, вопреки опасениям Гнея, выглядел очень внушительным. Вот только флот этот содержала в основном не республика, посылавшая до принятия постановления Сената о борьбе с пиратами недостаточные для поддержания готовности такого флота суммы, а Кассии Лонгины. Откуда у них такие деньги, никто Помпею точно доложить не смог. Или, как подозревал сам Гней, они все же получают помощь от Красса. Или имеются еще какие-то неизвестные источники, кроме известных ему доходов от продажи труб и нового, весьма дорогого развлечения для самых богатых – огненной потехи. В общем, деньги у Кассиев Лонгинов были, а откуда, Гнея интересовало только с точки зрения их союза с Крассом. Договоренности договоренностями, но Помпей давно уже решил, что рано или поздно во главе Рима останется только один. Как Сулла. И этого человека будут звать Гнеем Помпеем Великим, воистину великим, не только по когномену-прозвищу, но и по положению. Надо только окончательно разбить Митридата, взять добычу и стать богаче Красса, сохранив славу великого полководца. Перед мысленным взором задумавшегося Помпея уже появились первые повозки с богатейшей добычей, едущие в триумфальном шествии по римским улицам… Но тут откуда-то из-за рощи вынырнул строй легионеров и командовавший ими центурион громко приказал.

– Песню запевай!

Помпей натянул поводья, останавливая коня. Несколько сопровождающих вырвались вперед, но оружие и щиты пока оставались в походном положении. И все остальные конники сопровождавшей его турмы настороженно замерли сзади, готовые в любой момент вступить в бой. Не надо думать, чтобы Гней не доверял своим соратникам по триумвирату и поэтому взял с собой охрану. Просто дороги, несмотря на подавление восстания гладиаторов и борьбу с пиратами, оставались опасными. Поговаривали, что даже в окрестностях Рима неудачники могли наткнуться на шайку беглых рабов или ничем не отличающихся от них бандитов. Вот и приходилось путешествовать с охраной.

Между тем, бойцы запели, старательно шагая в ногу и выдерживая темп.

– Кто первым выдумал кровавый меч,

Был истинно железным и свирепым!

С тех пор резня людей и льется в битвах кровь,

И краток путь к ужасной этой смерти!

* Quis fuit, horrendos primus qui protulit enses?

Quam ferus et vere ferreus ille fuit!

Tum caedes hominum generi, tum proelia nata,

Tum brevior dirae mortis aperta via est!

Пер. с латинского – автора

Помпей, оценив про себя обученность манипуляриев*, даже покачал головой. Отряд морской пехоты держал строй и маршировал не хуже триариев* Суллы. Такой противник мог оказаться опасным даже на земле, не говоря уже о палубе боевого корабля. К тому же, в строю среди явных перегринов* Гней Помпей заметил и римлян. Это было удивительно и вновь вызвало раздражение Гнея своей необычностью. Римляне в одном строю с иностранцами в столь непрестижном роде войск – воистину чудо, посильнее явления Юпитера народу.

* манипулярии, позднее либурнарии

– морская пехота Древнего Рима.

Считались, наряду с ауксилариями,

вспомогательными частями римской армии.

Триарии – в описываемую эпоху, после реформ Мария

разделение на гастатов, принципов и триариев

утратило прежний смысл

т. к. они все получили универсальное вооружение

По некоторым сведениям, деление сохранялось,

но под триариями, например, имелись в виду самые

подготовленные старослужащие легионеры.

Перегрин – иностранец,

подданый другого государства.

Наконец, морпехи прошли, и Помпей вновь тронул коня. На вилле его ждали остальные триумвиры и сильно задерживаться Гней не хотел.

Совещание трех самых значительных лиц республики прошло быстро. Собственно, они собрались для того, чтобы подтвердить прежние договоренности по разделению ответственности. Заодно обменяться сведениями об оставленных в Риме доверенных лицах и их поручениям на время отсутствия триумвиров. Проконсулы Красс и Помпей спешили, им пора было отправляться в свои провинции, управление которыми они должны были пять лет, до шестисот восемьдесят восьмого года. А самый младший из них, как и его отец, готовились выйти в море, так как проконсул Гай Кассий Лонгин, а также его легат и сын Луций получили от Сената назначение за те же пять лет покончить с пиратством.

– … Значит год или два? – подвел итог Помпей. – Что же, к этому времени у меня все будет готово. Авл Габиний будет с вами взаимодействовать в Киликии. Повторю еще раз, чтобы не было никаких недосказанности – как только начнется война с Митридатом, войска из Киликии я заберу.

– Думаю, мы успеем раньше, – спокойно ответил Луций Лонгин.

– Не опасаетесь, что пока вы будете заниматься Западом, полыхнет на Востоке? – решил уточнить, скорее для Помпея, чем для себя Красс.

– Думаю, что этого не случится, – усмехнулся Луций. – Если только боги не помешают.

– А они не помешают? – с опаской спросил Помпей.

– Пока все гадания благоприятны, – успокоил его Красс.

Лонгин добавил.

– Боги Рима – за римский народ.

– Ну, раз боги за нас, то никто против не устоит, – согласился Помпей.

– Начнем и да поможет нам Фортуна, – оставил за собой последнее слово Красс…

Пока шло совещание уже несколько кораблей покинуло гавань. А со следующего дня начали выходить в море и оставшиеся силы флота. Проконсул Гай Кассий Лонгин отправился с одной из эскадр на запад, к берегам Корсики, а его легат Луций – на Восток, в Египет. Консулы же прошлого года, Марк Красс и Гней Помпей отправились к своим, полученным на целых пять лет провинциям. Гней Помпей получил в управление провинции Азию и Киликию, и к ним пять легионов войск дополнительно к расквартированным там. А Марк Красс должен был управлять обоими Галлиями, и Цизальпинской и Нарбонской.

И, конечно, всеми расквартированными там легионами. Кроме того – и своей личной вексилляцией. Которую после разгрома Спартака он вместо того, чтобы просто распустить, перебросил в район города Патавии. Там у Марка имелось несколько обширных латифундий, там он готовил свою конницу перед спартаковским восстанием. Теперь там «разоруженные» кавалеристы ждали, когда их снова призовут в строй. И дождались. Еще до поездки в Мизенум Красс отправил своего легата собрать кавалеристов и привести собранный отряд в Геную. Поэтому, прибыв в главный город Цизальпинской Галлии Мутину и разместившись в доме наместника, он сразу встретил вестника от Квинта Марция Руфа. Молодой декурион привез тубу с сообщением, что вексилляция встала на постой в окрестностях Генуи.

– Успел отдохнуть до моего приезда? – уточнил Марк у декуриона, одновременно вызывая звонком в таблинум секретаря.

– Успел, император, – коротко ответил декурион. – И лошади, и люди тоже…

– Отлично. В таком случае сейчас получишь приказ и сразу скачи обратно.

Заглянувшему в таблинум секретарю Красс приказал найти тубу номер три и отдать декуриону.

Отправив вестника с приказом к Руфу, Марк Красс опять вызвал секретаря.

– Газета* еще не пришла, Клодий? – сразу спросил Красс у секретаря и получив отрицательный ответ, приказал. – Тогда становись за конторку и пиши, – подумав очередной раз, что упустил такое, как оказалось, выгодное дело. Но Кассии Лонгины были первыми, а подражать им, создавая вторую газету, Марк не решился. Зато придумал, точнее вспомнил из будущего, прототип журнала. Примерно так, как делал Цезарь, посылая в Рим свитки с «Записками о Галльской войне».

* Первый ежедневный прообраз газеты

называемый ' Acta diurna populi Romani '

т.е. «Ежедневные дела народа Рима»,

публиковавшийся в виде вывешиваемых

на форумах и прочих людных местах

табличек с новостями

появился в период консульства Ю. Цезаря.

– Галлия, как известно, делится на пять частей. Первая и самая ближняя к Риму часть, в консульство… ставшая провинцией под названием Цизальпинская Галлия. Вторая часть Галлии, расположенная сразу за Альпами и протянувшаяся вдоль побережья Лигурийского моря, также ныне является провинцией под названием Галлии Трансальпийской или Нашей Провинции. Эта провинция граничит на западе с третьей частью Галлии, Аквитанией, а с севера с племенами, называющими себя кельтами. Племена отделяет от Аквитании река Гарумна. Еще севернее их, за реками Матрона и Секвана расположена последняя часть Галлии, Бельгика, заселенная племенами бельгов. Все эти части отличаются друг от друга языками и законами населяющих их племен…

Диктовку прервал появившийся в дверях раб-номенклатор.

– Господин, прибыл гонец из Генуи.

– Откуда? – удивился Красс. – Давай его сюда. А ты жди… – бросил он секретарю. – Додиктую потом и отдашь переписчикам.

Гонец оказался вередарием, конным курьером почты, присланным одним из правящих дуумвиров Генуи со срочным докладом о действиях проконсула Гая Кассия Лонгина с жалобами на его же самоуправство в порту Генуи. Наградив и отпустив гонца, Красс лично открыл тубус и достал свиток с донесением. Прочитав, Красс усмехнулся и отдал его секретарю с приказом зарегистрировать и убрать в архив. Препятствовать Лонгинам он не собирался, как и специально помогать. Но то, как решительно они действовали, ему понравилось. Тем более, что с Гаем и Луцием Лонгинами он договорился еще до образования триумвирата. Напрямую, тайно от всех, включая и сами фамилии Лонгинов и Крассов. Да и некогда ему заниматься этими делами, надо готовить легионы и быстрее отправляться за Альпы. Пока сенаторы не сообразили, что у него вместо двух легионов армия включает уже фактически четыре. Поскольку Гай Кассиний, управляя провинцией и готовясь отражать наступление Спартака набрал из местных галлов несколько вспомогательных отрядов. И не распускал их, под предлогом наличия недобитых банд восставших.

В то время, когда Марк Красс читал донесения о деяниях Гая Кассиния, манипулярии «Западной эскадры» грузились на корабли сразу с нескольких пляжей на побережье Корсики. Оставляя за собой горящие дома, корабли, лодки и кресты с распятыми на них телами. Несколько набитых захваченными в рабство кораблями уже плыли к Массилии и Генуе. А впереди были Балеарские острова и Сицилия…

Пока «круглые» купеческие корабли обосновывались и грузились в порту Александрии, часть унирем-галер продолжала кружить около порта. Охранение на всякий случай, а заодно напоминание местным властям, что прибыли не просто покупатели-купчишки, а римляне. Корабль «Орел», у борта которого стоял Луций Кассий Лонгин, снова сменил галс. Легкий ветерок приятно холодил кожу, негромко отбивал такт барабан, задавая гребцам темп. А Луций в очередной раз любовался на Фаросский маяк. Огромная, высотой в четыре сотни футов трехъярусная башня казалась творением богов, а не рукотворным сооружением. Глядя на него, не верилось, что такое можно построить всего за семнадцать лет. Его гений говорил, что некоторые люди в том, его будущем, не верили в этот маяк. А он – вот он, перед глазами. Квадратный нижний ярус, смотрящий углами по всем четырем сторонам света. Над ним восьмиугольный. Украшенный статуями второй ярус. Кстати, часть статуй исполняет роль флюгеров, показывая направление ветра. И наконец, третий, главный ярус, цилиндрический, с восемью колоннами, держащими купол. В нем и горит ночами огонь маяка, показывая мореплавателям вход в гавань. Купол же украшен огромной статуей Посейдона*, покровителя моряков.

* По другим сведениям, не Посейдона,

а Исиды-Фарии,

богини – покровительницы мореплавания

Очередной раз полюбовавшись маяком и дождавшись, когда «Орел» сменит курс, Луций отправился на корму. В отличие от старых унирем и триер на «Орле», как и на всех галерах новой конструкции, вместо рулевых весел на корме стоял руль, закрепленный на ахтерштевне. Там же, на юте, располагался командующий кораблем триерарх и губернаторы-кормчие, управлявшие рулем с помощью румпеля. Командир абордажников, центурион, стоял во время боя на баке. Откуда сейчас и шел Луций. Думая о том, как быстро удастся загрузить корабли зерном и добраться до Рима. И успеет ли к этому времени отец разбить пиратов на западе. Вообще-то план действий Луцию Лонгину помогли составить воспоминания его гения о том, что в его прошлом почти такой же удачно выполнил Помпей. Но Луций уже не был тем восторженным мальчиком, что впервые услышал в голове слова своего гения. И понимал, что ни один план не выдерживает столкновения с действительностью, которая может измениться самым неожиданным образом. Хотя бы из-за того, что в отличие от известных ему данных о войне Помпея против пиратов им выделили намного меньше сил. Но это было ожидаемо и потому готовилась эта война задолго до первого заседания Сената, посвященного этой проблеме. Например, верфи и новая конструкция галеры, относящаяся к веку к пятнадцатому от рождества Христова, а не к античности. А еще разведка. Через купцов или специально подготовленных и засланных вольноопределяющихся, клиентов и даже рабов, которым пообещали вольную после выполнения задания. Потери шпионов… были, конечно, но куда меньше, чем ожидалось. Зато теперь у Лонгинов был на руках почти полный расклад по практически всем пиратским базам, численности корабельных отрядов и даже имена покровителей пиратов в римских провинциях. С которыми тоже придется разбираться, но потом. Уже после того, как будут разгромлены прикрываемые ими банды. Сейчас же для его эскадры главное – довезти до Рима зерно…

Помпей ехал к своим провинциям не торопясь. Спешить все равно некуда. Четыре из пяти легионов начали марш раньше, но еще не дошли до отведенных им лагерей. Помпей же двигался вместе с привычным еще с Испании Шестым легионом, прозванным там же Железным. Шли спокойным, размеренным маршем мирного времени. Поэтому гонец из Рима догнал их колонну быстрее, чем ожидал. Привезенные же им вести оказались столь неожиданными, что Помпей приказал сделать срочный привал. Потому что надо было основательно подумать, прежде чем идти дальше. Потому что вередарий привез ошеломляющие и меняющие все прежние расклады. Заболел царь Вифинии Никомед. А о том, что он завещал свое царство Риму не знал, наверное, только какой-нибудь пролетарий*, интересующийся только очередной раздачей хлеба да возможностью бесплатно выпить.

* В Риме пролетариями называли самых бедных граждан,

простонародье практически не имеющее имущества

Никомед IV Филопатор был бездетен и очень хорошо относился к римлянам, не раз ссужавшим ему деньги на различные личные нужды и развлечения. Поговаривали даже, что покойный Цезарь имея греческие наклонности, не раз разделял ложе с этим старым последователем учения Эпикура. Его страна, которой принадлежала азиатские берега пролива Босфор и часть берега Понта Эвксинского граничила и с римскими провинциями, и с владениями Понтийского царства. Царь Понта Митридат VI Эвпатор, уже дважды воевавший с Римом, никак не мог допустить перехода Вифинии под власть римлян. Значит следовало готовится к близкой и неожиданной войне.

Dux classis

Dux classis*

685 г. ab Urbe condita

Никто не спросит: 'Чье богатство?

Где взято и какой ценой?'

Война, торговля и пиратство —

Три вида сущности одной.

Гете «Фауст»

И оставив мечтанья о мести,

Умолкают смущенно пираты

И несут, раболепные, вместе

И вино, и цветы, и гранаты

Н. Гумилев

* Морской вождь,

буквально – морской военный вождь.

Медленно – медленно корабль «Орел» скользил по морю. Гребцы аккуратно ворочали веслами сами считая такт, стараясь не сбиться, так как барабан комита (начальника гребцов) звучал совсем тихо. Луций Кассий Лонгин, стоя на мостике, прислушивался к малейшим звукам, доносящимся из тумана. Триерарх Архилох на этот раз стоял на баке, вместе с центурионом Гаем Кассинием. Оба они делали тоже самое, что Луций – вслушивались в туман. На самой галере царила возможная в этом положении тишина. Звуки, как знает любой, в тумане слышен очень далеко. А «Орел» после внезапно налетевшего шквала остался в полном одиночестве, да к тому же попал в полосу этого неожиданного тумана. Который с одной стороны прикрывал «Орла», но с другой нес опасность внезапной встречи с неприятельскими кораблями. А пираты, как докладывала разведка, все же вышли в море отрядами от трех до десятка кораблей, чтобы потрепать римские эскадры до появления основных сил. Они не учли только одного – новые галеры имели куда большую скорость и лучшую мореходность и появились в восточных водах Средиземноморья совершенно неожиданно. Если бы не шутки Нептуна* и Эола, то сейчас «Орел» не прятался, а сам искал встречи с пиратскими кораблями, возглавляя эскадру в почти полсотни вымпелов. Но Парки судили иначе и теперь Луцию оставалось только жалеть об отсутствии того, что его гений называл в рассказах «радио». Как славно было бы сейчас связаться по невидимому и неслышимому никем лучу, которому не страшны ни туман, ни ночь, ни расстояние.

* Нептуна (у греков – Посейдона) бога морей знают все.

Эол – это греческий и римский владыка ветров,

полубог, сын бога и смертной матери.

Парки (греч. Мойры) – три богини судьбы.

Но никаких волшебных махин в распоряжении Луция не имелось. И потому сейчас один из двух дуумвиров флота* напряженно вслушивался в туман, опасаясь столкнуться с превосходящими силами пиратов.

* Первоначально римским флотом командовали

2 duoviri navales (ддумвиры навалес).

Позднее их сменил 1 d ux classis (дукс классис).

В данном случае возрождение дуумивров

связано с тем, что флотом командуют

Гай и Луций Кассии Лонгины, как равные по рангу

Ветер вдруг резко переменился и разогнал туман, словно отдернув театральный занавес и заставив стоящего на баке рядом с ним матроса громко выругаться. Впереди, на расстоянии не более чем полутора лиг, две биремы и миопарона входили в поворот, отворачивая от курса «Орла». Однако не заметить одинокую галеру, практически выскочившую на них из тумана, их команды никак не могли. А так как на мачтах этих кораблей Лонгин никаких вымпелов, то сразу стало ясно, что это не корабли союзного флота Родоса или Афин. Никаких сомнений в том, что пираты, заметив одинокий римский корабль, бросятся в погоню, ни у кого из команды не было. Поэтому триерарх торопливо пошагал на мостик, а его место на баке занял впередсмотрящий.

Луций подождал, пока триерарх доберется до мостика, после чего приказал.

– Архилох, будем уходить.

Сиракузец Архилох, служивший на флоте республики уже несколько лет, получивший латинское гражданство, опытный и немало повидавший на своем веку капитан, сработался с молодым римским флотоводцем отлично. Поэтому скрытый смысл приказа уловил сразу – уходить, это не убегать. И даже позволил себе засмеяться вслух. После чего приказал.

– Разворот на обратный курс! – и повернувшись к Луцию негромко добавил. – Горации против Куриациев, – вспомнив легенду о поединке между тремя братьями Куриациями из враждебного Риму городка Альба-Лонга против трех братьев Горациев. Когда двое Горациев погибли, третий бросился в притворное бегство, после чего убил бежавших с разной скоростью из-за ранений врагов по одному.

Гай Кассий, не дожидаясь дополнительных команд, отправил на корму всех стрелков с гастрафетами*, а заодно десяток манипуляриев для помощи расчету установленных там баллист. Заодно и сам перебрался на мостик, поближе к месту возможного абордажа.

Между тем пираты, обнаружив одиночный римский корабль, начали разворот на него. Трое против одного. Что позволяло надеяться на победу даже над военным кораблем и римской морской пехотой. Так что гребцы пиратских кораблей начали понемногу набирать темп. Тем более, что ветер, унесший туман, неожиданно ослаб до легкого дуновения и паруса им помочь не могли. Под грохот барабанов, задающий темп гребли, они мчались вслед за римлянами. Более скоростная миопарона впереди и две биремы, одна из которой обгоняла другую, мателотами за ней.

Посмотрев в сторону пиратов, Архилох крикнул в «тубу Луция». – Парни, вам придется отработать каждый выплаченный вам асс! – вызвав смешки и одобрительный свист гребцов*.

*1. Гастрафет – арбалет античного времени.

В данном случае – более продвинутая

«промежуточная» по сравнению

с более совершенными образцами

модель с натяжением тетивы с помощью крюка.

2. Вопреки распространенному мнению,

гребные суда той эпохи комплектовались

наемными экипажами. В том числе и гребцами.

Рабы-гребцы появились во времена Возрождения.

Римская галера, более широкая и с виду менее скоростная, чем пиратские, все же пыталась уйти от погони. К немалому удивлению капитанов пиратских кораблей ей это почти удавалось. Расстояние между убегающим кораблем и погоней практически не сокращалось, хотя пираты уже и подменили уставших гребцов на свежих. Только похоже, на этом корабле гребли и римские солдаты, обычно не умеющие работать на веслах. К тому же римлянин оказался довольно зубастым и когда миопарона «Быстроногая» приблизилась на перестрел* к корме беглеца, с нее в сторону пиратов прилетели не только стрелы, но и несколько камней. Парочка из которых попали в цель вместе со стрелами, выпущенными из гастрафетов.

*Перестрел – дистанция стрельбы из лука,

в среднем примерно 70–80 м

Потеря трех лучников убитыми и несколько ранеными пиратов только разозлила. Но, кроме лучников, один из камней влетел прямо в голову одному из гребцов. Естественно, безголовый гребец весло выронил, подбив соседнее и сбив ритм гребли с одного борта. В результате миопарона резко свернула в сторону, едва не попав под таран идущей следом биремы. Пока на миопароне наводили порядок, следующая мателотом бирема «Гнев Митры» приблизилась на пару перестрелов к римлянам. И тут же получила «в подарок» пару камней, обмотанных горящими тряпками. В корабль они не попали, так что пираты, радостно заорав, рванули вперед… и получили еще один из двух горящих «приветов» прямо на бак. При этом оказалось, что камень не просто обмотан тряпками, а еще и обвязан дорогущей металлической проволокой с крючками и иглами. Да и тряпки оказались хорошо пропитаны маслом. Сразу отковырять горящий комок от палубы не удалось, поэтому она начала обугливаться. Пока на борту «Гнева Митры» пытались потушить первый камень, с римской униремы прилетело еще два. Один ударился в борт, не зацепился, а второй попал между скамейками гребцов и на биреме стало на некоторое время не до погони. К тому же поднялся ветер, а римляне поставили паруса на двух своих мачтах и начали так резво набирать скорость, что пираты решили отказаться от погони. Тут то и настигла их неожиданная усмешка Судьбы. На пиратских кораблях обнаружили, что пока они увлеченно гонялись за одной римской униремой, к ним довольно близко подобрался целый флот в полсотни кораблей. Причем они шли неторопливо и понятно было, что гребцы на этих римских кораблях еще не уставшие, как у морских разбойников.

– Вот это удача, клянусь Зевсом! – мгновенно оценил ситуацию Лонгин. – Оборот! Держи на первую бирему! – крикнул он Архилоху. Который передал команды рулевому и комиту.

Пираты на «Гневе Митры» в это время уже успели справиться с разгорающимся пожаром. Не успев начать разворот, они вдруг обнаружили, что римская унирема развернулась и нацелилась на их корабль. Капитан «Гнева», киликиец Зеникет, не ожидал, что убегающие римляне так быстро вступят в бой. Но среагировал мгновенно, приказав идти на таран. Таранить и бежать, а если не удастся утопить проклятых римлян, то идти на абордаж. На биреме людей явно больше, чем на униреме противника. А захватив римский корабль, как оказалось, более быстрый, чем их бирема, можно попытаться удрать от остального флота. В крайнем случае оставалось погибнуть, сражаясь.

– Приготовится, – приказал Архилох кормчему. – Сейчас они попытаются сманеврировать, чтобы пойти на абордаж. Готов?

– Готов, – ответил кормчий.

Пиратский корабль довернул, нацеливаясь пройти сбоку от правого борта «Орла». Триерах знал, что они попытаются сблизиться с кораблем, сбивая весла и сцепившись бортами для абордажа. При неудаче этого маневра пираты могут резко повернуть и протаранить центральную часть галеры. Поэтому в ответ на вражеский маневр он приказал повернуть «Орла», удерживая корабль на перехватывающем курсе.

Гай Кассиний в это время готовился к отражению абордажа, оттянув с кормы бойцов с гастрафетами и манипуляриев. Оставшиеся у баллист расчеты неторопливо готовили орудия к стрельбе. Но Архилох, не советуясь с Луцием, который, кажется, просто наблюдал за его действиями, приказал. – Кормчий полрумба вправо! – и, через пару ударов барабана, добавил– Правый борт, суши весла! – Одновременно баллисты на баке и юте дали залп мелкими камнями, а стрелки разрядили в толпу стоящих на центральной палубе пиратов свои гастрафеты. Неожиданный маневр римской униремы застал пиратов врасплох. Большинство не успело втянуть весла. Надвигающаяся махина римской галеры частью поломала, частью отбросила весла, покалечив гребцов.

Когда же корабли сблизились бортами почти вплотную, Гай Кассиний проорал.

– Крючья! – и тут же скомандовал легионерам. – Бросай!

В собравшихся отражать абордаж пиратов полетели пилумы, пронзая щиты, втыкаясь в борта и тела. А корабли уже притерлись бортами, подтянутые за канаты матросами и гребцами. Римские морские пехотинцы сразу полезли, цепляясь за леера, на палубу пиратской биремы. Борт биремы возвышался над палубой галеры, что нисколько не помешало натренированным манипуляриям. Пока ошеломленные столкновением и обстрелом пираты сообразили навалиться толпой, на палубе уже выстроились несколько десятков римских воинов. С дружным криком «Ура» они устремились на опешивших от такого оборота дел пиратов. И началась резня. Киликийцы, надо признать, были умелыми бойцами. Но одиночными. Манипулярии, как выяснилось, даже на узкой палубе ухитряясь поддерживать некое подобие строя, поддерживать товарищей и давить противника стеной щитов. НО резня была страшная, к палубной команде непрерывным потоком подходило подкрепление из поспешно вооружавшихся гребцов. Но и римские матросы и гребцы не отставали от своих противников, поддерживая манипуляриев. Бой, тяжелый, жестокий и кровопролитный, прервало появление еще одной римской галеры, чьи манипулярии ударили по пиратам с тыла. После этого бой перешел в простую резню тех разбойников, которые еще пытались сопротивляться. А потом центурион пришедшей на помощь «Орлу» галеры «Мизенум» Публий Сервилий Руф Рулл с удивлением обнаружил среди уставших и потрепанных боем манипуляриев самого дуумвира флота Луция Кассия Лонгина. Такого же усталого, со щитом, покрытым следами вражеских ударов, в шлеме со срезанным наполовину гребнем, но держащегося с достоинством бывалого ветерана.