Текст книги "Лихоманка"

Автор книги: Анатолий Чупринский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Мои видения и беседы с сыном результат изношенных нервов. Не более. Хотя… Не знаю, не знаю. Я уже ничего толком не знаю. Ни в чем не уверен. Во всем этом должен быть какой-то другой, скрытый, закодированный смысл.

Любому, обладающему хоть малой толикой знаний, умеющему хоть изредка фантазировать, представлять то, чего нет, но что вполне может быть в нашей жизни, любому ясно, как таблица умножения, мир многомерен, многопланов.

„Являясь“ Андрей хочет в очередной раз встряхнуть меня? Заставить взглянуть на свою жизнь под другим углом, увидеть какую-то другую грань?

Сорок лет для мужчины возраст критический. Пора предварительных итогов. Промежуточный финиш. У меня эти самые предварительные итоги, как-то, ни во что вразумительное и конкретное не складываются.

Да, наш мир многомерен, никуда не денешься. Окружающее нас не столь примитивно, одномерно и однозначно. Иначе было бы просто скучно жить.

Все вокруг гораздо сложнее и интереснее.

А на Джека Лондона я совершенно не похож».

Шагин уже собирался выходить из квартиры, уже вертел в руках ключи, когда его внезапно осенило. Он даже чуть себя по лбу не хлопнул. Гениальные решения всегда лежат на поверхности, надо только руку протянуть. Всю эту сумасшедшую ситуацию с Машенькой Чистовской можно разрешить простейшим способом. Древним как мир. Ну, если не разрешить окончательно, то хотя бы внести ясность. Прочистить свои свихнувшиеся мозги и затуманенную душу. Ведь дальше так продолжаться не может. Иначе, в самом деле, можно с ума сойти.

Нужно написать об этом небольшую повестушку. Листа на два-три, как получится. Вся пишущая братия использует этот проверенный годами метод в борьбе с личными неурядицами, душевными раздрызгами и затаенными страхами.

Достаточно записать на листе бумаги все события последовательно, шаг за шагом, тут же приходит освобождение от нелепых страхов, комплексов, приходит подлинное понимание ситуации, подлинная ясность.

«Я ведь сам высказал это вслух в гостях у Докучаева. Стало быть, это сидело во мне. И название прекрасное уже есть. „Мистраль и Машенька“. Если повезет, и получится нечто художественно ценное, можно сменить имена и вперед! В любой редакции с руками оторвут.

Отдельными кусками записать все „беседы“ с сыном. Подробно, скрупулезно описать все его внезапные „появления“ и столь же внезапные „исчезновения“. Надо немедленно заняться именно этим. Все остальное по боку».

За стол, за стол!

Ничего этого не случилось.

Ни за какой стол Валера не сел, ничего немедленно писать не начал. По своей подлой привычке Шагин решил отложить начало работы над новой повестью под названием «Мистраль и Машенька» на завтра.

А завтра одолели другие заботы, навалились другие более важные, как тогда казалось Шагину, дела и проблемы, требующие немедленного решения.

Увы! Большинство из нас исповедует принцип, «новую жизнь начну с понедельника». Так уж глупо устроен человек. У кого это? У Шекспира?

«Так гибнут начинания с размахом, в начале обещавшие успех!».

Драматург Валерий Шагин драматурга Вильяма Шекспира не любил. Потому не прислушивался к его мудрым советам и пророческим изречениям.

Завтра все пошло так же, как и вчера, по накатанной колее.

Дорога в ад, как известно, устлана девственно чистыми листами ненаписанных повестей и романов.

Через два дня в Москве стряслось невероятное. Юная супер популярная певица эстрадная звездочка Ассоль пропала. Вышла утром из подъезда дома на Патриарших прудах и как в воду канула. Охранникам задурила голову, будто направляется в салон, расположенный в этом же доме в соседнем подъезде привести в порядок волосы. Те и уши развесили, расслабились. Когда через полчаса спохватились, было уже поздно. Звездочка шоу бизнеса как сквозь землю провалилась.

Говорили, металлургический магнат бегал по потолкам своих многочисленных офисов и загородных домов. Стремительные поиски по всем возможным адресам результатов не дали. Кафе «Ассоль» закрылось на переоборудование буквально на следующий день после визита известной певицы. Администраторша-боцман с выпученными глазами укатила на два месяца куда-то в жаркие страны. Куда, никто не знал. И узнать сие не представлялось возможным. Даже со связями магната.

Из всех, кто хоть как-то контактировал с Ассоль в последнее время, никто ничего вразумительного не сообщал. Только руками разводили в стороны. Охранники и сами были в недоумении. Ни с чем подобным они за свою практику не сталкивались.

На тусовках по Москве тихим шелестом передавались из уст в уши слухи один нелепее другого. Будто Ассоль вопреки воли самодура отца закрутила роман с каким-то американским рок певцом. Чуть ли не самим Джо Кокером. Слиняла с ним то ли в Австралию, то ли на Канарские острова. Якобы отец направил на поиски дочери несколько групп охранников из отставных кэгэбэшников. Но все бестолку.

Дальше больше. Началась какая-то самая натуральная чертовщина.

В Москве средь белого дня начали пропадать самые популярные люди. В основном из шоу бизнеса.

Супер популярный певец Леонтий Валери утром вышел из подъезда своего дома в тренировочном костюме и тоже просто растворился в душном загазованном воздухе мегаполиса. Собирался, вроде, совершить традиционную пробежку по парку, Валери трепетно следил за своей спортивной формой. И вот – на тебе! Исчез и точка!

Справедливости ради стоит заметить, Валери был единственным из исчезнувших мужского пола. В основном пропадали женщины. Хотя, насчет принадлежности Валери к сильной половине человечества у этой самой сильной половины всегда были сомнения. И не без оснований.

Марина Крикуновская, (по сцене Крикла!), на глазах у сотен людей в ночном клубе «Коломбина» зашла в дамскую комнату. Ясное дело, зачем. И тоже исчезла. Спохватились только через полчаса. Охранники клуба чуть с ума не сошли. Не могла же она сама себя спустить в унитаз. Габариты не те. Через три входа-выхода, включая секретный, для ВИП-гостей, она не выходила.

А когда в Москве исчезла Надежда Дедкина, разразилась настоящая буря.

Желтая пресса запестрела заголовками. «Эстрада обезглавлена!», «Кому выгодна погибель российских звезд шоу бизнеса?».

Писали, будто в Истринском водохранилище, на берегах которого раскинулись загородные поместья эстрадных звезд, завелся какой-то зверь доисторической породы, который по ночам вылезает из воды и пожирает исключительно звезд шоу бизнеса женского пола. Как он при этом отличает поющих и танцующих от простых смертных, почему-то не уточнялось.

Писали о какой-то банде головорезов из одной бывшей нашей Кавказской Республики. Будто они, (тоже под покровом ночи!), охотятся на московских звезд шоу бизнеса, похищают их и увозят к себе в горы, чтоб быстро и качественно улучшить породу талантливых людей в своей дикой республике.

В городе началась паника. Наиболее отчаянные из фанаток предлагали своим кумирам, (певицам, музыкантшам), себя в постоянные провожатые. И даже в бесплатные охранницы. На частные охранные фирмы все давно рукой махнули. Им бы только бабок срубить побольше, ничего святого.

Журналюги совсем обезумели. Требовали от Лужкова закрыть границы столицы. В Москве провести поголовную перепись взрослого музыкально-образованного населения. Чтоб доподлинно знать, кто из московских композиторш и певиц, пока еще, цел и невредим.

Не обошлось без шутников. На рекламных щитах театра Эстрады появились листовки со списками пропавших без вести. При ближайшем рассмотрении оказалось. Перечисленные уехали в Израиль, Германию и Америку еще пятнадцать лет тому назад. Началась охота и на шутников.

В действительности, Надежда Дедкина просто переселился в свою деревню. Совсем рядом с Москвой. Она и раньше часто уезжала, чтоб в тишине и покое спокойно поработать, подготовить новую программу.

В день исчезновения Ассоль у Валерия Шагина с утра, (очень плохая примета!), состоялась встреча с очередным самодеятельным автором. Валера не раз и не два откладывал. Интуитивно чувствовал, бесперспективный автор. Денег не будет, одни бесконечные разговоры о высоком искусстве. Интуиция его не подвела.

Всем бы нам почаще прислушиваться к своему шестому, или какое оно там по счету? Восьмое, девятое?

В облике этого молодого начинающего автора было что-то тревожащее, что-то от молодого Федора Михайловича Достоевского.

Но как только Шагин взглянул на титульный лист, в очередной раз убедился, насколько бывает обманчива внешность.

На титульном листе значилось. «Мертвые души».

«Это обнадеживает!» – мысленно усмехнулся Шагин.

А когда перевернул титул и прочел на первой странице, «В ворота губернского города №… въехала коляска…», настроение его и вовсе переменилось. От относительно хорошего утреннего оно мгновенно съехало к вечернему раздраженному.

Валера вздохнул и поднял голову. Перед ним на стуле, по-наполеоновски скрестив руки на груди, сидел обычный, в общем-то, молодой человек. Довольно приятной наружности. Если бы не глаза. Они были с какой-то туманной поволокой.

И вообще. Сказать, что его посетил юноша приятный во всех отношениях, было бы гиперболой, художественным преувеличением.

Кроме того, очень настораживал сам взгляд. Прямой, немигающий, очень строгий, даже где-то слегка торжественный.

«Везет мне на сумасшедших!» – с тоской подумал Шагин. «Жена Лида, эстрадная звездочка Ассоль, тоже девица с большим заскоком. Алкаш Перкин уже чертей наяву видит, ежеминутно стряхивает с плеч. Теперь сподобился, заявился сам Николай Васильевич Гоголь».

– Мы не печатаем подобную литературу, – сказал Шагин.

Он закрыл папку. Осторожно по столу пододвинул ее ближе к автору.

– Какую это «подобную»? – заносчиво спросил живой классик.

– Ту самую! – Шагин постучал пальцем по папке с рукописью и отодвинул ее по столу ближе к автору. Еще ближе, подальше от себя.

– Слишком глубоко копаете!

Шагин чуть было не добавил, «Николай Васильевич», но сдержался.

– Наша специализация веселые жанры, увы! Юморески, скетчи, иронические рассказы всякие, – без зазрения совести лгал Шагин.

С сумасшедшими авторами иначе никак. Могут и суд подать, преследовать годами, могут, и топор за пазухой носить.

– По вершинам скользите? – угрожающе поинтересовался «Гоголь».

– Скользим! – согласился Шагин.

Хотя, по вершинам, при всем желании невозможно скользить. Только исключительно по долинам. И то при условии, когда они покрыты ровным льдом. Что свойственно совсем наоборот вершинам.

– Вы печатаете за счет авторов! – не унимался классик. – За мой счет!

– Не в деньгах счастье, – ответил Шагин.

«А в их количестве!», мысленно усмехнувшись, продолжил он, вспомнив пухлую зеленую пачку от эстрадной звездочки.

– Значит, нет? – сник живой классик.

– Значит, нет. Это наш принцип. На том стоим. И стоять будем.

– Это ваше последнее слово? – угрожающе спросил «Николай Васильевич».

– Ищите другое издательство. Их сейчас пруд пруди. Мы подобную литературу не печатаем.

Общаясь с авторами, Шагин всегда говорил о себе во множественном числе, «мы!». Считал, это придает ему веса, солидности.

Встретились, пересеклись и законтактировали они по всем правилам шпионской конспирации. Валере на мобильник позволил какой-то тип и грубым, ну, очень мужским голосом, иногда соскальзывающим на уже знакомый девичий, сообщил адрес и точку встречи:

– Малая Бронная. Напротив театра! В то же время!

– Место встречи изменить нельзя? – заикнулся, было, Валера.

Но абонент уже отключился, поставив Шагина в тупик. Он начисто забыл, в какое именно время встречался в кафе «Ассоль» с особой, носящей аналогичное имя. Путем сложных логических умозаключений, сложения и вычитания разных цифр, Шагин не без удовольствия, все-таки, вычислил. В какое такое конкретное время он имел счастье лицезреть звездочку в одноименном кафе.

Звездочка возникла перед машиной всего лишь на секунду. Мелькнула тенью перед лобовым стеклом и тут же распахнула дверь «Оки». Она была в традиционных темных очках велосипедах. С маленькой дорожной сумкой через плечо. И пластиковым пакетом в руках, на котором, кстати, была напечатана ее физиономия.

Ассоль юркнула на переднее сидение и съежилась, как лесной ежик.

У Шагина возникло ощущение, она вообще жаждет залезть под пассажирское сидение и спрятаться от недобрых глаз, что в «Оке» практически невозможно, даже будучи совсем маленькой девочкой.

«Если вы насчет славянского шкафа…» – чуть не вырвалось у него.

Шагин в эту секунду не верил в опасности и сложности, которыми, как густым туманом окружила себя звездочка. Потому первые двадцать минут поездки только нервно усмехался и покачивал головой. Машенька Чистовская в шоу бизнесовском варианте вела себя, мягко говоря, неадекватно.

Потом ему стало не до смеха.

Маленькая «Ока» в общем потоке иномарок внимания не привлекает. Тем более, далеко не новая. Тем более, если в ней заурядная семейная пара. Симпатичный сорокалетний парень и его молодая жена. В больших темных очках. Едут на свои убогие шесть соток. Едут, никого не трогают. Не обгоняют, не подрезают, ведут себя согласно всем правилам дорожного движения.

Какой может быть к ним интерес?

– Нас преследуют! – внезапно пробормотала Ассоль.

И сползла с сидения на пол. В буквальном смысле свернулась калачиком и, кажется, даже зажмурила глаза.

– Кто? На чем? – нахмурившись, спросил Шагин. Бог их знает, этих звезд эстрады. Может, правда, ее охранники даром хлеб не жуют.

– Черный джип «Черроки»! Уже два квартала у нас на хвосте!

Шагин быстро взглянул в зеркало заднего вида. Действительно, за ними следовал джип «Гранд Черроки» темного цвета. Тонированные стекла, номер не разберешь. Валера решил проверить. Начал неожиданно перестраиваться из ряда в ряд, вызывая своими маневрами вспышки раздражения соседей справа и слева. Быстро, насколько позволяли тридцать лошадей под капотом, увеличивал скорость. Потом резко сбивал ее, плелся в правом ряду со скоростью колесного трактора.

Джип неотступно следовал за ними. Как приклеенный.

Шагин заволновался. Потом неожиданно для себя, начал на кнопку аварийной сигнализации и выключил зажигание. «Ока» медленно прокатилась несколько десятков метров и остановилась в средней полосе переполненного всяческими машинами Ленинградского проспекта. Естественно, тут же со всех сторон раздались резкие нервные гудки.

Из раскрытых окон машин, идущих в соседних рядах соответствующие комментарии.

– Куда ты влез, козел? На своей консервной банке!

– Не умеешь ездить, на автобусе катайся!

– Бензин чтоль забыл залить, дядя?

Шагин не реагировал. Смотрел в зеркало заднего вида на темный джип. Тот пару раз моргнул зачем-то фарами, резко и пронзительно погудел клаксоном. Потом, чуть не ударив бампером стоящие сзади «Жигули», сдал назад и, не пропуская никого, перестроился в левый ряд. Взревел двигателем и умчался вперед.

Перед светофором у метро «Аэропорт» на пустом месте возникла пробка.

«Ока» Шагина оказалась почти впритык, дверь к двери, с «Мерседесом», за рулем которого сидело существо неопределенного пола. Мальчик или девочка, не понять. Крашеные волосы, накрашенные губы, подведенные глаза. Все цвета, вырви глаз, если таковой имеется в природе.

Существо, как-то мимоходом с презрительной гримасой окинула взглядом «Оку», отвернулось. И тут же быстро повернулось опять. На лице у существа неопределенного пола отразилась целая гамма чувств. Удивление, изумление, недоумение.

Существо высунулось из окна «Мерседеса» и спросило:

– Аськ! Ты чтоль? Ты чего это… В бомжихи подалась, чтоль?

Ассоль сидела неподвижно, как каменный истукан с острова Пасхи. Шагину не оставалось ничего иного. Он наклонился к правому окну и, пустив в ход все свое обаяние, какое имел, интеллигентным тоном сказал:

– Вы обознались!

В какой-то момент у Шагина возникло неудержимое желание. Не нажать ли изо всей силы на тормоз? Не развернуться ли через две сплошные в обратную сторону? Не отвезти ли эту красотку туда, где ей самое место, обратно, в шоу, в бизнес?

Желание пропало так же внезапно, как и возникло.

Шагин и Ассоль без осложнений выехали за Окружную дорогу. По обеим сторонам замелькали одноэтажные домики. Залетающий волнами в раскрытые окна машины воздух, стал чистым и каким-то упругим. Казалось, его можно хватать руками и кусками засовывать в рот.

Шагин достал из бардачка кассету, вставил в магнитофон и нажал на клавишу. В салоне маленькой «Оки» зазвучал голос Фрэнка Синатры. Он всегда действовал на Шагина умиротворяюще. Под его голос хорошо вспоминать самое лучшее и светлое, что было в жизни.

Хорошо мечтать, планировать какие-то, пусть даже иллюзорные проекты.

– Выруби этого старого урода!

Валера вздрогнул, повернул голову к своей пассажирке. Ассоль сидела с прямой спиной, будто палку проглотила и неподвижным взглядом смотрела прямо перед собой на дорогу. Едва ли она ее видела, эту самую дорогу. Лицо ее было искажено такой злобной гримасой, что Шагин невольно поежился.

Вот уж не ожидал!

– Терпеть не могу этого урода!

– Вам не нравится Фрэнк Синатра? Почему? – спокойно спросил Шагин.

– Ненавижу! Урод потому что. Ни одной девчонки мимо себя не пропустит. Старый козел!

– Вы о его женитьбе на этой молоденькой девушке? Как ее, не помню…

– Наплевать как ее! Старые козлы не имеют права даже прикасаться к молодым девушкам, не то что…

– Если девушка сама не против? – осторожно спросил Шагин.

– Девушка всегда против! – отрезала Ассоль.

Она резко отвернулась и следующие десять минут смотрела только в боковое окно. Демонстрировала Шагину свой эксклюзивный затылок.

«Что бы на это сказала Машенька Чистовская?» – подумал Шагин.

Краем глаза, наблюдая за этой взбалмошной девчонкой, Шагин не переставал поражаться. Более неудачного сценического псевдонима трудно придумать.

Ассоль! Скорее всего, продюсеры, или как их там? этой невоспитанной соплячки даже не раскрывали роман Александра Грина. В лучшем случае, что-то слышали о старом фильме. Хотя…

Возможно в глазах сверстников на сцене в лучах прожекторов, в облаках дыма, она выглядит именно «Ассолью». Таково представление «пепсикольцев» о романтичности облика и лиричности натуры.

«Ассоль! Машенька Чистовская, вот кто подлинная Ассоль! Конечно, было неприятно увидеть ее расчетливой и прагматичной. Точно запланированное замужество любого покоробит. Только не меня! И сто тысяч раз наплевать, что она беременна. Если это вообще соответствует действительности. Нельзя же, в самом деле, на полном серьезе воспринимать информацию от видений!

Поколение „Пепси“ отличается от поколения „восьмидерастов“ как фотографии глянцевого журнала отличаются от реальной жизни. Им все дозволено. По крайне мере, они сами в этом убеждены. Хочу, значит, могу – их девиз. Вынь, да положь!

Они без колебаний зашвырнули в мусорный контейнер все ценности предыдущих поколений. И еще крепко придавили сверху крышкой. В их головах и душах сплошная американщина. Между двадцатилетними и сорокалетними нет никаких неодолимых пропастей. Все это досужие выдумки журналистов. Они просто разные до жути. „Пепсикольцы“ и „восьмидерасты“ живут не просто в разных государствах, они обитают в разных мирах, в разных измерениях. И пересекаются эти группы чрезвычайно редко».

Такие невеселые обрывочные мысли вспыхивали в голове Валерия Шагина.

Где-то глубоко в душе росло недовольство собой. Ведь договорились с Машенькой, последние дни провести только вместе.

А тут… такая, как бы, нестандартная ситуация. Все планы псу под хвост.

Где-то на подъезде к Нахабино Ассоль вышла из оцепенения.

Она скинула очки и начала с мрачной подозрительностью вглядываться в бабулек традиционно на обочине продававших всякие съестные разности.

– Ну-ка, остановись! – неожиданно резко скомандовала она.

Шагин нажал на тормоз и плавно остановился у обочины. Ассоль выскочила из машины и с агрессивным видом направилась к одной из бабулек.

«В прошлый раз мы были „на вы!“» – подумал Шагин.

Ассоль вернулась через несколько минут. Перед собой двумя руками она торжественно перла огромную корзину спелой вишни. Ногой распахнула неплотно прикрытую дверцу «Оки» и бухнула на переднее сидение корзину.

Вытерла со лба пот и удовлетворенно улыбнулась.

– Детям очень полезна черешня! – провозгласила она.

– Вообще-то… это вишня. Черешня давно кончилась, – ответил Шагин.

– Ладно вам! Это черешня!

– Это вишня.

– Черешня!

– Вишня!

– Вы ничего в этом не понимаете! – небрежно махнула на него рукой звездочка шоу бизнеса. – Порхаете в облаках. Ничего, кроме рукописей не видите.

– Но это вишня, а не…

– Самая натуральная черешня!

– Как хотите, – пожал плечами Шагин.

– Как хотите, как хотите! Не как я хочу, а как на самом деле, – раздраженно ответила Ассоль.

Пока перекладывали корзину на заднее сидение, пока Ассоль усаживалась рядом с Шагиным, она без умолку бормотала себе под нос о полезности и даже крайней необходимости каждому молодому организму спелой черешни.

– Где здесь ближайший детский дом? – обратилась она к Шагину таким тоном, будто только что его увидела. Села в такси и впервые обратилась к шоферу.

Шагин понятия не имел о месте расположения ближайшего детского дома. Насколько ему помнилось, на всем протяжении Волоколамского шоссе ничего такого он не замечал. Хотя ездил по этой трассе постоянно.

Ассоль напряженно ждала ответа. Даже ногой притоптывала в нетерпении. Кстати, на ноги она напялила огромного размера солдатские ботинки. Последний писк моды. Или предпоследний.

– Детский сад не подойдет? – неожиданно для себя брякнул Валера. В тайной надежде, какой-нибудь завалящий детский сад все же попадется им по пути.

– Нет! – жестко отрезала звездочка.

Шагин даже невольно вздрогнул от ее тона.

– Малышам черешня противопоказана. Могут подцепить любую заразу.

– А как же в детских домах, там…

– Там есть воспитательницы. Вымоют в горячей воде. И не спорьте со мной! – опять резко повысила голос Ассоль. – Терпеть этого не могу.

Под напором эстрадной логики Шагин замолчал. Хотя так и не понял, как это? В детских домах воспитательницы есть, они могут вымыть вишню, то бишь черешню. А в детских садах нянечки, что? Совсем безрукие, что ли?

– Знаю я этих нянечек! – зло закрыла тему Ассоль, – Сами все грязнули и неряхи! И не надо со мной спорить!

Шагин решил на всякий пожарный больше совсем не спорить со звездой отечественного шоу бизнеса. В конце концов, вишня – черешня, какая разница? Воспитательницы – нянечки, не все ли равно?

Не успели проехать и пару километров, как звездочка развернула новую атаку.

Ей, видите ли, подсказывает внутренняя интуиция, (как будто бывает еще и внешняя!), если вот прямо сейчас свернуть налево и проехать три километра, непременно будет какой-нибудь детский дом. Мол, ее внутренняя интуиция подсказывает, место для детского дома самое подходящее.

Шагин стиснул зубы, свернул налево и только крепче ухватился за баранку.

Самое смешное, звездочка оказалась стопроцентно права. Шагин даже на какую-то секунду заподозрил, звездочка просто дурит его. Сама отлично знает адрес, дорогу и все такое.

Но он в очередной раз ошибался.

Сразу после поворота «Ока» уперлась в зеленые железные ворота. На них белым по зеленому было начертано. «Детский дом № 132». Шагин заглушил двигатель. Почти одновременно они вышли из машины.

Шагин и оглянуться не успел, как Ассоль вытащила с заднего сидения пресловутую корзину с вишней-черешней и торжественно понесла ее перед собой. Прижимала корзину к груди, как самое дорогое и ценное приобретение в жизни.

На стук из-за ворот никто не отзывался. На свист тоже. За воротами стояла подозрительная тишина. Только оглушительно каркали вороны.

Чтоб стать настоящей эстрадной звездой, надо обладать ослиным упрямством, недюжинной целеустремленностью и приличной физической подготовкой. Все эти качества Ассоль продемонстрировала со всей страстностью артистической натуры. Она аккуратно поставила корзину с вишней-черешней на землю, зло сощурила глаза и бросилась в атаку на железные ворота так, будто с этим безмолвным плоским зеленым драконом у нее давно был назначен последний и решительный.

За ценой она явно решила не постоять!

Ассоль яростно, с каким-то остервенением оглушительно стучала ладонями в железные зеленые ворота. При этом долбила солдатскими ботинками по бедным воротам со страстью футболиста международного уровня, получившего незаслуженный нагоняй от зловредного тренера.

Грохот разносился по всей округе на несколько километров. Даже вороны за забором испуганно притихли. Шагин только морщился и нервно усмехался.

– Маша-а! Прекрати-и! – неожиданно вырвалось у него.

Слава Богу, Ассоль не расслышала. Ей было не до того. Она собралась опрокинуть ворота наземь. Или пробить в них брешь.

Подобный военный штурм, естественно, не мог не дать результатов. Ворота осторожно со скрипом слегка растворились, в проеме появилась лохматая голова с заспанным помятым испуганным лицом. Бедного сторожа явно разбудили в самый неподходящий момент. Он видел третий или четвертый сон.

– Где дети? – басом рявкнула Ассоль. Она сверлила сторожа таким ненавидящим взглядом, что, казалось, вот-вот просто испепелит.

– Как где? – испуганно удивился сторож, – На даче они, где еще! Летом они всегда на даче. На то и лето.

– Где эта ваша дача? – с ненавистью спросила звездочка.

– Как где? Там же, где всегда. В Поварихино, где еще!

– Где оно находится, это ваше Поварихино?

– Как где? – в очередной раз изумился сторож. Очевидно, с такой непонятливой особой ему еще не приходилось сталкиваться в жизни.

– Все там же, где же ему быть! Где положено, – строго добавил он.

– Где-е… положено-о? – тихо прошипела Ассоль.

– Та-ам! – махнул рукой куда-то далеко в сторону сторож.

Ассоль бросила на Шагина такой же ненавидящий взгляд, каким изничтожала сторожа и сокрушительно покачала головой.

– Далеко до тудова? – вежливо поинтересовалась она.

– По реке или лесом? – с достоинством уточнил сторож.

– По прямой! – рявкнула Ассоль, – Через бурелом и чертополох!!!

– Ну, если… напрямки… то километров… семь будет!

– Спокойной ночи! – через плечо бросила Ассоль и направилась к машине.

– Корзину забери! – небрежно бросила она Шагину.

Сторож и Шагин обменялись понимающими мужскими взглядами.

– Козлы! – зло бросила Ассоль. И с яростью захлопнула дверцу машины. Было непонятно, кому предназначалось последнее определение. Шагину со сторожем, либо всему человечеству в целом.

С каждым километром, с каждой новой выходкой, а их было предостаточно, Ассоль все больше и больше вытесняла из сознания Шагина Машеньку. Пару раз Валера непроизвольно обращался к ней:

– Маша! Машенька!

Но эстрадная певица Ассоль, то ли в силу озверелого эгоцентризма, то ли просто была туговата на левое ухо, не реагировала.

«Не понимаю, зачем судьба демонстрирует мне Машеньку в этом карикатурном гротесковом варианте? Что хочет этим сказать? Что Машенька не такая, какой ее вижу я? Об этом же мне талдычил сын Андрей в последнем „видении“. И что с того? Мне, действительно, все равно, какой ее видят другие. И какой она является на самом деле. Важно, какой ее вижу я!».

Потом в сознании Шагина обе девушки начали очень органично сливаться в одну. Какую-то странную, очень эксцентричную и неуравновешенную особу.

«Ока» опять бесшумно катила по уютному Волоколамскому шоссе. Встречных машин было мало, их тоже редко кто обгонял.

Проехали Дедовск. Звездочка еще дважды требовала остановиться и делала у бабулек и в придорожных ларьках самые экзотические покупки. Маринованные и соленые огурцы в разнокалиберных банках, ведро картошки, яблоки, явно прошлогоднего урожая. И так далее, и так далее.

Все приобретения она со счастливой улыбкой оттаскивала к машине. Шагин только и делал, что укладывал и перекладывал съестное в багажнике. И на заднем сидении. «Ока», все-таки, не резиновая. Маленькая машина, микроавтомобиль. Не «Нива» и не «Волга». Не говоря уж, об иномарках.

Но больше не вступал со звездой ни в какие пререкания.

«Терпение – есть непременное условие формирования творческой личности! Терпение и труд – все перетрут!» – постоянно в детстве твердила мать. Она была абсолютно убеждена, ее сына ждет блестящее литературное будущее.

«Бедная, бедная мама! Твой сын ни на йоту не оправдал твоих тайных надежд. Средний литератор средней руки. Широкая известность в узких кругах. Первый среди третьих. Ты была бы разочарована.

Но насчет терпения ты права на все сто. Сейчас мне явно следует запастись вагоном терпения. Вагоном и маленькой тележкой. Иначе…».

В самой Истре тоже не обошлось без приключений. Как только остановились на первом же перекрестке, Ассоль увидела стоящую рядом спортивную машину ярко красного цвета. За рулем сидела девица и яростно жевала жвачку.

Ассоль и жующая девица одновременно повернули головы, встретились взглядами. Между ними тут же проскочила молния. Девица в спортивной машине задвигала челюстями еще яростнее.

В следующую секунду Ассоль выкинула фортель в стиле ребенка из детского сада для отроков с замедленным развитием.

Видели когда-нибудь, как дети в песочнице иной раз ни с того, ни с сего, без всякой видимой причины, срываются с цепи? Начинают швыряться в друг дружку, чем попало, что подвернется под ручонку. Песок, совочки, мячики, куклы, все идет в дело. Летит в мордашку соседа или соседки по песочнице. Самые опытные воспитательницы не могут уловить момент начала вспышки агрессии. Кто первый начал? Вопрос тридцать девятый. Начали одновременно все.

Соседка Ассоль по ряду, не выпуская из рук кожаного руля спортивной машины, на секунду замерла. Потом быстро-быстро задвигала челюстями и, выпучив глаза, выдула изо рта огромный пузырь. Тот с вызывающим хлопком лопнул. Девица победительно и презрительно скривилась, глядя на Ассоль, и уже хотела отвернуться…

Ассоль среагировала в ту же долю секунды, как лопнул жвачный пузырь.

Она перегнулась через спинку на заднее сидение, схватила в обе руки пару горстей вишни-черешни и молниеносно запустила ими прямо в ухмыляющуюся физиономию девицы.

– На! На! Корова жвачная! Ты голодная!? На! Жуй!!! – орала звездочка на всю Истру и ее окрестности.

При этом Ассоль высунулась из окна «Оки» почти до половины. Надо думать, чтоб не промахнуться. Она не промахнулась. Все заряды вишни-черешни попали точно в цель, в физиономию наглой девицы.

Ассоль откинулась на спинку сидения и удовлетворенным тоном распорядилась:

– Поехали! Вперед!

При этом нельзя сказать, чтоб она была взволнована или расстроена. Ничуть.

Шагин тронулся с места, но уехать далеко от перекрестка не успел.

Как только звездочка углядела недавно построенный рядом с автостанцией Супермаркет, естественно, немедленно приказала причалить к нему и остановиться.