Текст книги "Леся Украинка"

Автор книги: Анатоль Костенко

«КАПИТУЛЯЦИЯ» СТАРШЕЙ СЕСТРЫ

Наверное, в Крыму и была достигнута окончательная договоренность о браке Леси с Квиткой – собственно, о формально-обрядовой стороне, так как фактически этот вопрос был решен гораздо раньше.

Леся была решительно против венчания. В свое время она активно поддержала сестру Лилю, когда та, выходя замуж за Кривинюка, отказалась идти под венец, ограничившись гражданским браком. Однако у Леси с Квиткой ситуация посложней. Его родственники – люди консервативные и верующие – ни за что на свете не соглашались на брак без церкви. И другое, еще более серьезное препятствие – служба. Отказаться от венчания – значит рисковать местом и наверняка потерять возможность зарабатывать себе на хлеб. Ведь они оба хорошо знали, что чиновник суда находится на особом положении.

Ничего не поделаешь – придется венчаться. Лучше уступить в малом, чем потерять нечто большее. Летом они возвратились в Киев и без малейшей огласки повенчались. В тот же день, 25 июля, Леся сообщила матери:

«Милая мамочка! Дело завершено – мы повенчались сегодня, в первом часу дня. Отыскали такого попа, который сам посоветовал кратчайший способ ритуала. С какой стороны ни посмотри на этот обряд, все равно скажешь: «grase a Dieu c'est fini»,[77]77
  Слава богу, это уже конец (франц.).


[Закрыть] – если уж без него никак не обойтись. Мы не приглашали никого, кроме обязательных свидетелей… Из церкви я не звала никого к нам, потому что видела, что Кленя устал от всех предыдущих хлопот… Больше не пишу, так как тоже устала и должна чем-нибудь заняться, хотя бы корректурой, чтобы возвратить себе душевное равновесие».

И в то же время Леся не переставала думать о том, что скажет Лиля. Как воспримет она «капитуляцию» старшей сестры? Не станет ли упрекать?

Спустя несколько дней Лиля, узнав о бракосочетании, прислала поздравление, в котором одобрила пусть и нежелательный, но необходимый акт.

Лиле. 30 июля, 1907, Киев. «Милая Лилея! Спасибо за поздравление и добрые слова. Я думала, что ты скорее осудишь меня за сей шаг, что тебе трудно будет понять, как это мы «сложили оружие»… И огромный камень сняла ты с моей души, когда я увидела, что ты, очевидно, «вошла в наше положение». На самом деле измучившись так, как я в этом году, можно было бы и Галилеево отречение сделать, – человек выдерживает ровно столько, сколько ему позволяют его силы… Да и дело ведь не во мне одной: я не могла обрекать Кленю на дальнейшие хлопоты, это слишком страшно. Надеюсь, что теперь будет спокойней…»

Спустя месяц Леся вместе с мужем уехала в Крым, где они жили до конца 1908 года. С тех пор она лишь трижды, и то непродолжительное время, была на Украине.

НАРОДНЫЕ ДУМЫ. ПОЛТАВСКИЕ КОБЗАРИ НА ВСЕМИРНОМ КОНГРЕССЕ

Леся покинула родную землю, но никогда, до последнего вздоха, не переставала думать об Украине, жить для нее. Сейчас, находясь в Крыму, она вместе с Климентом Квиткой приступила к осуществлению грандиозного замысла. И раньше Леся Украинка собирала произведения музыкального фольклора, но теперь пришло время заняться этим по-настоящему: на собственные, весьма ограниченные средства она организует этнографическую экспедицию на Полтавщину. Цель – запись на фонограф мелодий украинских народных дум. Чтобы избежать всяческих разговоров и похвал в свой адрес, она спряталась за придуманной особой «одного господина» и от его имени вместе с Квиткою вела дело от начала до конца. К участию в экспедиции были привлечены специалисты, лучшие знатоки народной музыки: Ф. Колесса, О. Сластион, А. Бородай. В печати появились интересные статьи о народных думах, о том, как их записывать. Свыше сорока кобзарей с большим желанием вызвались помогать в этом близком им деле.

В 1910 году Научное общество имени Т. Шевченко во Львове выпустило в свет первый том «Мелодии украинских народных дум», куда вошли рецитации шести певцов Полтавщины, самым талантливым среди которых был Михаил Кравченко. Яркой индивидуальностью и красотой исполнения отличались Платон Кравченко и лирник Антон Скоба.

Леся Украинка и Климент Квитка не только организовывали, но и сами делали записи кобзарских рецитации, посылая во Львов все новые и новые материалы. Пожалуй, самым ценным их приобретением был сборник фонографических валиков с пением и игрой на бандуре знаменитого Гната Гончаренко – представителя харьковской «школы» кобзарей. Жил он постоянно под Харьковом, но иногда приезжал в Севастополь навестить своего сына, железнодорожного рабочего. Был он там и в то время, когда Леся находилась на лечении в Ялте. Она пригласила его в гости. А накануне сама раздобыла фонограф, валики к нему, научилась им пользоваться и, таким образом, смогла записать песни в исполнении Гната Гончаренко.

Благодаря усилиям Леси Украинки материалы накапливались, и тогда возник вопрос об издании второго тома мелодий (вышел в сентябре 1913 года, она его так и не увидела). А с какой радостью встретила Леся первую книгу, присланную ей Филаретом Колессой: «Необыкновенно приятно было мне видеть этот большой труд законченным, упорядоченным благодаря Вашим высокообразованным стараниям. Теперь уже и впрямь можно сказать:

 
Наша дума, наша песня
Не умрет, не сгинет…
Вот в чем, люди, наша слава,
Слава Украины!»
 

Так старания Леси помогли сохранить для потомков народные думы: они поистине стали бессмертными и будут храниться вечно. Кроме того, эти материалы стали предметом научного исследования народного музыкального творчества. Уже в 1909 году музыковед Колесса выступал с сообщением о результатах экспедиции на Полтавщину на III конгрессе международного музыкального общества в Вене – «О мелодическом и ритмическом строении украинских речитативных напевов». Здесь, перед учеными-музыковедами всего мира, впервые прозвучали в фонографической записи голоса Михаила Кравченко и других полтавских кобзарей. В сборнике конгресса был напечатан реферат Ф. Колессы.

Когда издатели собирали географический (и биографический) материал о кобзарях, Леся помогала и в этом. Будучи тяжело больной, она прислала из Египта характеристику Гната Гончаренко и его творчества: «Помню, что Гончаренко происходит из крепостной семьи, что он ослеп двенадцати лет от роду после длительной болезни глаз… Когда я – в 1908 году – видела Гончаренко, он говорил, что ему 72 года… Научился играть на бандуре уже слепым… Прежде, по его словам, он немало зарабатывал на ярмарках, но потом полиция запретила, и он под старость, овдовев, пошел жить к своему сыну, железнодорожнику в Севастополе, откуда приезжал и к нам, в Ялту… В нем, правда, ничего нищенского нет, начиная от одежды, вполне пристойной чумарки, которую носят пригородные крестьяне на Харьковщине, и смушковой шапки и кончая поведением, преисполненным достоинства, без заискивания, но и без заносчивости (которая порой замечается у знаменитостей «из народа»), все в нем исполнено благородной простоты, особенно бросается в глаза его рука с тонкими артистическими пальцами и величавая поза высокой, стройной, совсем не сгорбившейся фигуры. Не только денег, но даже и мельчайшей услуги он не считает возможным принимать даром… Он знает и любит только старинный репертуар, а на новые и «модные» теперь напевы смотрит скептически и холодно. К этнографам относится с уважением и без предубеждения, как к людям, которые делают какое-то нужное и серьезное дело. Меня поражало, как он, терпеливо приспосабливаясь к несносным порой капризам нашего фонографа, готов был часами петь, по нескольку раз повторять слова, стараясь при этом выразительным медленным речитативом облегчить мне труд записи».

Много времени прошло с тех пор, но и ныне наши музыковеды-исследователи народных дум находят прочную основу в фонографических записях мелодий и с признательностью и благодарностью вспоминают большие заслуги Леси Украинки в сохранении бесценных сокровищ украинского музыкального фольклора.

«В ГIРКIЙ, ДАВНО МИНУЛIЙ ДОЛI – ОБРАЗ РIДНОЇ НЕВОЛІ

В начале XX века Леся все реже и реже обращается к жанру стихотворения, а с 1908 года почти совсем их не пишет. На смену пришла стихотворная драма или драматизированная поэма. Одна за другой выходят из-под ее пера «Осенняя сказка», «В катакомбах», «В дому труда, в краю неволи», «Айша и Мухаммед», «Руфин и Присцилла», «На поле крови», «В пуще», «Иоанна, жена Хусы», «Лесная песня», «Адвокат Мартиан», «Каменный хозяин», «Оргия».

Бросаются в глаза необычные названия этих произведений, а имена действующих лиц напоминают о чем-то далеком, легендарном и чужестранном. С точки зрения формальной поэмы построены на сюжетах из сказок, древней истории, античной мифологии и на библейских мотивах. По существу же, в каждой из них заложены идеи и мысли отнюдь не нейтральные: общество, для которого они были написаны, никак не могло отнестись к ним равнодушно. А многие произведения Леси Украинки не утратили своей актуальности и сегодня.

Леся Украинка от природы была щедро наделена воображением и склонностью к фантазии. В ее произведениях – больших и малых форм – мы нередко встречаем картины, созданные мечтой, воображением, не потерявшие при этом реальных очертаний. Вот как она сама говорит об этом:

 
Во тьме таинственной, в средине ночи
Ко мне нередко странный гость летит,
Он взорами и манит и страшит, —
Как Марс кровавый, пламенеют очи.
 

В другой раз Леся пишет, что когда она размышляет о будущем, то оно состоит для нее не из понятий или терминологических определений, а из видовой картины, реально возникающей перед пею:

 
He хутко те буде… Чи й буде, чи нi?
Не знаю. Та видиться все те менi,
Так ясно – виразно стає перед очі,
Як часом в яскравії, місячні ночі
Малюються тiнi на білій стіні…
 

Выразительно и четко рисует воображение и картины прошлого, ведь не кто иной, как ее собственный дух, сотни и тысячи лет назад ходил по белу свету, стонал под кнутом, мечом пробивал грудь тирану, рыдал в плену, пророчествовал в Вавилоне, вырастал и падал ниц вместе с Карфагеном и Римом:

 
…на міліон часток він поділився
I все ж він нi на йоту не змінився.
Коли стрічав гурти paбiв німих,
Свій голос гучно подавав за них,
I в їх гіркій, давно минулій долі
Все бачив образ piднoї неволi.
 

Итак, Леся Украинка обращается в своем творчестве к мировой сокровищнице духовной культуры с тем, чтобы на ярчайших образцах жизни и искусства воссоздать впечатляющие, сильные картины славы и доблести народной или ничтожества и позора, чтобы показать дух великий и благородный или нищенский и подлый. «Кто-то любит библейские темы, – говорила она Кобылянской, – так как в них всегда много беспокойного, страстного элемента, а кто-то именно это любит в поэзии и, видимо, никогда не будет эпическим поэтом».

Как бы ни назывались поэмы: «Кассандра» или «Руфин и Присцилла», «Осенняя сказка» или «Вавилонский плен», о чем бы в них ни шла речь – о римском рабе-неофите, закабалении иудеев или полесском парне Лукаше и мифической Мавке, – повсюду бурлит вековая борьба правды с несправедливостью, света с тьмою, добра со злом. Лесе Украинке удавалось «обновить» тысячелетнюю древность таким образом, что она воспринималась как непосредственный отклик на современные ей события.

Предания глубокой старины донесли до нас сказку о царевне (принцессе), живущей в хрустальной светлице на высокой горе из стекла: она и умна, и пригожа, как весенний цветок. Со всех концов света – по морю и суше – спешат королевичи, принцы, рыцари, чтобы завоевать принцессу. Но не так-то легко открывается дверь хрустальной светлицы – гора скользка и обрывиста. Но вот мчит конь, а на нем всадник красоты неописуемой. Мгновением раньше он был простаком-неудачником, но помогло волшебное слово: явился чудо-конь, неудачник влез в его правое ухо и вылез из левого красавцем царевичем. Взлетел на гору из стекла, завоевал руку прекрасной принцессы.

Эту сказку поэтесса интерпретировала по-своему. Она воспользовалась ее сюжетом и написала драму о революции 1905 года, или, вернее, на тему о революционном восстании вообще, и назвала ее «Осенней сказкой».

Излишним было бы да и, пожалуй, наивным искать в этих драмах правдивого отображения во всех деталях и подробностях темы, которая вынесена в название произведения, Тот, кто этого не понимал, попадал в смешное положение.

На «Кассандру», вышедшую в свет в 1908 году, например, тогда же украинская газета «Рада» напечатала отвыв, в котором отмечалось, что Леся Украинка «хорошо знает быт троянцев». По этому поводу она писала матери: «Ах, до чего смешно мне было читать рецензии на мою «Кассандру»! Люди, очевидно, приняли ее за бытовую пьесу «из троянской жизни»!»

Критика не сразу разобралась, что к чему в этих произведениях. Тогда писалось немало несусветной чепухи, и авторы, что называется, попадали впросак, как это было в журнале «Литературно-науковый виснык» (1909), где страстные герои Лесиных драм названы «аскетическими образами излюбленных писательницей жидов, египтян и всякой прочей допотопности». Доходило и до курьезов. Один одесский критик, упрекая Лесю в чрезмерном увлечении еврейскими мотивами, заподозрил ее в сионизме.

Однако чаще всего Лесю Украинку обвиняли в отрыве «от родной почвы», «от своего народа», «от украинских тем». Писали о том, что она не знает жизни украинского народа и поэтому «бросилась в экзотику».

Сегодня даже неловко всерьез возражать против всего этого: в «экзотике» поэтессы отражена жизнь и судьба Украины глубже и ярче, нежели в произведениях других писателей – современников Леси Украинки. Ни у кого мы не найдем такого напряженного, бурлящего выражения идеи борьбы за социальное и национальное освобождение, как в произведениях «на экзотические темы», в которых Леся поднимается до высот убедительнейшей критики господствующего строя, его идеологии и развенчания украинского панства.

КАССАНДРА – ПРОРОЧИЦА НЕПРИЗНАННОЙ ПРАВДЫ

Провидица Кассандра широко известна в мировой литературе со времен Гомера, ее имя упоминается в связи с Троянской войной. Кассандра – дочь троянского царя Приама. Влюбленный в нее Аполлон одарил ее талантом предвидения, но она, уступив злой Мойре – богине людской судьбы, – отказалась от любви. Тогда Аполлон отомстил Кассандре, сделав так, чтобы ее предсказаниям, даже самым правдивым, никто не верил.

Итак, Троя в осаде. Кассандра говорит о вероломстве врагов, а ее осыпают градом насмешек. Она предупреждает о том, что в деревянном коне ахейцев таится смертельная опасность, а ослепленные своей традиционной беспечностью троянцы не хотят и слушать, называют ее безумной. Когда Троя пала, Кассандра досталась аргосскому царю Агамемнону и вместе с ним погибла в Микенах. В древнегреческих драмах Кассандра предстает перед читателем как трагическая вещунья, гордая и непокорная «Фебова дева».

Такие же черты присущи ей и в драматической поэме Леси Украинки. Только здесь она не эпизодический персонаж, а центральный образ – с начала и до конца.

В украинской литературе тема Кассандры не нова, так же как и тема Трои. И Котляревский, и Шевченко, и Франко проводили параллели между судьбами Трои и Украины. Скорее всего в Лесиной драме, хотя здесь и нет на йто прямых указаний, в образе древней Трои также подразумевается Украина, а в трагической фигуре Кассандры, в ее разоблачительные пророчеетва вложены моменты автобиографического характера. Претерпевая мучения из-за того, что ее словам не верят, Кассандра в отчаянии: страшную кару придумали ей боги – наделили слабую Женщину даром провидения. Если бы умела она владеть оружием, заставила бы уважать свое слово.

А вот что говорит о себе Леся в одном из писем: «Я не Могу давать советы, а лишь понимать и сочувствовать, нет, даже предчувствовать, – только мои предчувствие мне никогда ни в чем не помогают…»

На страницах «Кассандры» – целые россыпи не толь ко мыслей, но даже выражений, текстуально тождественных с отдельными местами из писем и публицистических произведений Леси.

В драме фигурируют те же персонажи, что и в классических трагедиях, изображены те же исторические события и ситуации. Она лишь форсирует, усиливает социально-психологические факторы, характерные, типичные в поведении господствующей верхушки Трои (и, догадывается читатель, Украины). Относится это в равной мере к мужчинам и женщинам.

Андромаха, Елена, Поликсена… Что общего у них с народом? Способны ли они сделать хоть в малом доброе. спасительное для Трои? Нет! Для них любовь к родине – далекое и неведомое чувство.

А мужи троянские, кто они?

Героем, достойным троянской славы, выступает в драме Гектор. Он символизирует силы, вставшие на защиту родного города. Частично сюда можно отнести и молодого троянца Долона – бывшего жениха Кассандры. Не колеблясь, без страха он идет за Трою на смертный подвиг. Но это самопожертвование напрасно – он не боец, не для него тяжелый меч:

 
Молоденький и нежный, не для битвы,
Для лиры, для кифары он родился
И для весенних песен… Что им делать,
Таким рукам с тяжелыми мечами,
Которые вздымаются над ним…
 

Брат Кассандры Парис – безвольное существо, избалованное, изнеженное. Как только увидит свою жену Елену, ничто для него не существует:

 
Нет ни отца, ни матери, ни дома,
Ни края отчего… Троянки, плачьте!
Погиб бесславно молодой Парис!
 

Кассандра говорит, что он только и жил тогда, когда играл на свирели среди отар. Теперь Парис молчит в совете и «оружье надевает, словно цепи, и боги с ним в беседу не вступают». Он для них – ничто.

А вот старший брат Кассандры – Деифоб. По своему положению он властелин и стратег. На самом же деле лишен здравого смысла, не способен видеть дальше собственного носа. Он не в состоянии постичь спасительные пророчества сестры и воспользоваться ими в борьбе с врагами. Деифоб советует Кассандре:

 
Взяла ты прялку, это и прекрасно.
Сказать по правде, девушке приличней
Все это, чем пророческие речи.
Пряди и не предсказывай.
 

Он энергичен, деятелен, берется за все, но все это без толку, Деифоб плывет по течению событий, недоступных его пониманию.

Четвертый брат, Гелен, также значительная особа – он жрец и всеми признанный предсказатель. В счастливые и пасмурные дни общество обращается к нему за советом, ведь он посредник между ним и богами, мудрый и справедливый, видящий то, что другим неподвластно. Таким Гелен представляется народу, Деифобу и всей правящей верхушке. На самом же деле он мошенник. На вопрос Кассандры, что показывают его предсказания с помощью приношения жертв богам, Гелен с откровенностью циника говорит: «И кровь, и дым от жертвы – это только покров и украшенье голой правды для глаз людских». И продолжает далее, что правды вообще не существует, что «эту ложь, что сбудется, – все правдою зовут… Чертою тонкой от правды ложь когда-то отделялась, а в настоящем нет уж и черты».

Приспособленчеству, предательству этого «предсказателя» Леся противопоставляет мудрость и правду Кассандры, ту правду, которую она видела своими глазами: суровую, грозную, страшную. Гелен рассказывает толпе собственную выдумку, ложь, но приятную, успокаивающую. Кассандра будоражит душу, а Гелен убаюкивает ее. Он хорошо уяснил для себя, что ум человека слаб, что ему труднее воспринять истину, поверить в нее.

…Утратив веру в победу, ахейцы пустились на хитрость: сняли осаду – одного лишь деревянного коня оставили на месте лагеря. Троянцы обрадовались. Гелен в праздничной белой одежде провозглашает, что конь тот – дар богам троянским от ахейцев в знак уважения и согласия. Честь ахейцам!

Народ в восторге: «Ахейцам честь!»

«За что им честь, – слышен голос Кассандры. – За кровь, за смерть, за слезы?»

Когда Гелен приказал перевезти подарок ахейцев в царский двор, Кассандра борется. Ее охватил страх, она ведь знает, что в том коне притаилась погибель Трои. Но Кассандре никто не верит, ее высмеивают, считают сумасшедшей.

Это была последняя ночь Трои. Все разошлись по домам. Стража, изрядно захмелев, уснула. Вражеские воины выскакивают из коня, открывают ворота, и ахейское войско врывается в город. Кассандру, которая была единственной, кто не уснул в ту ночь, связывают ремнями. Напрасно она изо всех сил кричит: «Проснись же, Троя, смерть к тебе идет!»

Разгромленная, разрушенная Троя гибнет в огне. Пленных троянцев победители угоняют в рабство.

Леся Украинка своей «Кассандрой» заглянула в тайны прошлого, сумела раскрыть их в назидание современникам. Пророчица Кассандра только видела недоступное другим, но не в состоянии была ни объяснить те картины, ни установить причинную связь между ними и действительностью.

Леся же видела и понимала. Она постигла то, что не по плечу Кассандре. Однако обе они были бессильны сделать так, чтобы правда, которую они знали, господствовала в мире и прежде всего в родной стране. Но это уже не их вина.