Текст книги "На пороге Будущего"
Автор книги: Анастасия Петрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)
– Если это шум из-за дикарей, то есть шанс, что они не нашли царицу, – сказал воевода.
– Но возможно, что нашли и убили, а потом полезли на стену. Искать тут в темноте бессмысленно. Пошли в лагерь. Если ее там нет, придется все рассказать и идти с факелами на поиски.
– Вот почему я не выношу женщин, – мрачно прокомментировал Эрия. – Одни проблемы от них.
Одного из дикарей подстрелили, когда он слишком высунулся над стеной, облизываясь на мечи, каждый из которых был едва ли не длинней него. Двое других сбежали. Евгения видела, как они убегали на юг. Тут обнаружилось ее отсутствие: Пеликена насторожило, что она не вышла из шатра на шум, он заглянул внутрь, не нашел ее и поднял тревогу. С воплями «Где царица?!» он бросился навстречу Халену и Амарху. К тому моменту, как те поняли, что случилось, появились Венгесе и Эрия. При виде их хмурых лиц глаза Халена грозно засверкали.
– С вами я потом разберусь, – пообещал он, – а сейчас все взяли факелы и пошли на поиски.
Было бы неплохо заставить их побегать, думала Евгения, но, как ни жаль, пора заканчивать представление.
Она вошла в распахнутые ворота. Хален упер руки в бока, набычился. Она подошла, отвесила шутливый поклон.
– Понравилась моя шутка? А я так живу уже несколько месяцев, – сказала она ему и окликнула Эрию: – Эй, воевода! Держите свой нож!
Тот с опаской подошел, взял нож с маленькой ладони так осторожно, как будто она была намазана ядом.
– Где вы его нашли?
– В вашем кармане, когда вы стояли на берегу.
– Вы не женщина. Вы темный дух в человеческом обличье, – решил он. – Можете остаться с нами.
На Халена было страшно смотреть. Его радость по поводу удачно проведенной операции погасла. Он готов был убить жену за то, что она явилась сюда, устроила эту шутку и выставила их всех дураками. Даже Пеликен не осмелился ничего ему сказать, поспешил скрыться за шатрами. Евгения вернулась на свою травяную лежанку. Хален пришел через час. Он помылся и переоделся, от него пахло вином и мясом. Улегшись, он подгреб Евгению к себе, обхватил тяжелой горячей рукой и тут же заснул, уткнувшись носом ей в волосы.
На следующий день Хален увел Евгению из лагеря и наедине устроил ей головомойку. Она смиренно выслушала его и тихо спросила, когда они вернутся домой. Он помолчал, вздохнул и поцеловал ее.
Они задержались еще на несколько дней. Олуди подлечила раненых воинов. Несколько раз по вечерам она выходила к воде, пристально всматривалась в высокий лес на дальнем берегу. Ей чудилось, что кто-то зовет ее оттуда. Ветер с запада доносил до нее зловещий шепот, рычание и дикие вопли. Никто кроме Евгении их не слышал.
Накануне отъезда, когда они с Халеном возвращались с охоты и опередили товарищей, из травы на них вдруг выскочило чудовище. Хален увидел дикаря в рваных шкурах, с раскрашенным лицом и в ожерелье из клыков и когтей медведя. Но для Евгении это было страшное существо, какой-то гибрид человека и зверя с медвежьей мордой и огромными когтями на покрытых шерстью лапах. Завывая, оно вперевалку бежало к ней. Прежде чем Хален успел поднять меч, а солдаты позади натянуть луки, Евгения с криком вскинула руки, отражая угрозу сгустком своего испуга. Он ударился в чудовище, остановил его и повернул вспять. С человеческим визгом существо кинулось обратно в траву. Воины поспешили было за ним, но Евгения вернула их.
– Что это было? – спросила она, не успев еще прийти в себя.
– Их колдун. Колдун рода медведя, судя по шкуре. Мог бы и поновее шкуру надеть, дыра на дыре, даже стыдно, – говорил Хален, держа жену за руку.
Она взглянула на него расширенными, как у надышавшихся дурного дыма дикарей, зрачками.
– Я не видела шкуру. Это был медведь, огромный злобный медведь.
– Почему же ты не дала нам его догнать?
– Он пришел ко мне. Хотел напугать меня и выгнать отсюда. Они меня боятся, – заключила она, силясь улыбнуться бледными губами.
– Да они о тебе даже не знают.
– Знают! Теперь я понимаю: их колдуны все это время разговаривали со мной, заставляли уйти. Я пока еще не готова с ними встретиться. Давай уедем!
Через несколько дней они в сопровождении Амарха Хиссана въезжали в Киару.
10
Хален не забыл о том, что сказала Эви о Сериаде. Однажды он вызвал Нетагора в Дом провинций.
Он встретил главу торговцев во внутренней галерее, что протянулась вдоль Зала заседаний, отделенная от него рядом тонких колонн. На настенных мозаиках были изображены сцены охоты и битв, пиров и заседаний Совета, а в простенках висели прекрасные карты стран. Свет из окон в концах галереи, проходя сквозь витражные стекла, бросал разноцветные отсветы на белые стены и рождал блики в красно-золотых пластинах ожерелья на груди Нетагора.
– Торговля с Островами – дело нелегкое, – сказал Хален после взаимных приветствий. – Островитяне предпочитают держать инициативу в своих руках. Непросто было с ними договориться?
– Они уважают деньги, государь, и я предоставил им все возможные доказательства моей благонадежности, – ответил Нетагор.
– Ты ведь не так давно вернулся оттуда?
– И трех месяцев не прошло.
– Был на Западном острове?
– Там.
– Расскажи, какие там новости, чем живут люди. Мы почти ничего не знаем о том, что происходит на Островах, хотя от них до Киары всего-то полторы сотни тсанов по морю.
– Они не любят распространяться о своих делах, это верно. Островитяне многим похожи на крусов, что живут в Рос-Теоре. Но тем и не снилась такая надменность. Нам сложно их понять, господин мой. У них давно уже нет царей, свою форму правления они называют властью народа и гордятся ею. Но вся разница с нами заключается лишь в том, что они избирают правителя из ограниченного числа аристократов, входящих в Славу Островов, – так называется их Совет. Он правит шесть лет, после чего уступает место другому. В эти годы он пользуется всеми царскими привилегиями. Такого подобострастия и такой роскоши больше нигде не увидишь. На Островах даже мастеровые едят с золотых тарелок. Крестьян у них, как ты знаешь, давно нет – все продукты они закупают на материке. У них даже лесов не осталось. Оба острова – это огромные города, с миллионами домов, и в каждом доме, я уверен, под полом хранятся сокровища. А их инженеры! Это настоящие волшебники! Если бы ты видел их водопроводы! А арочные мосты, перекинутые через каналы, прямые как полет стрелы, заключенные в черный гранит! Здания в десять этажей, украшенные драгоценным деревом, мраморные и бронзовые статуи на улицах, великолепные бани, огромные стадионы, торговые галереи, что тянутся на несколько тсанов… А их публичные дома…
Смех Халена прервал этот поток воспоминаний.
– Давай на этом остановимся, друг мой, – предложил царь.
Нетагор извинился.
– Что именно ты хочешь узнать, мой господин? Скажи, чем я могу тебе помочь!
Они дошли до конца коридора, остановились у окна. Царь посмотрел во двор, где в ожидании его прохаживался Венгесе.
– Я скажу тебе, о чем думаю. Это между нами. Острова Мата-Хорус в давние времена славились храбрыми людьми, что отважно проникали вглубь континента, не боясь ни джунглей, ни горных вершин, ни даже южных заснеженных степей. Было немало благородных родов, чьи представители и сегодня считаются цветом нации. Конечно, они давно уже не берут в руки меч и преуспевают лишь в накоплении богатств, но ведь во многом благодаря им все страны нынче забыли распри и объединились для выгодной торговли. Скажи мне, есть ли среди этих семей такие, с кем мне не стыдно было бы породниться?
Нетагор важно кивнул, наморщил лоб.
– Нужно подумать, государь. Я не встречался лично с членами Славы Островов и лишь слышал о них от своих товарищей. Знать там держится очень обособленно, заключает браки только между собой и с недоверием относится к собственному народу. Многие из них не устают напоминать, что ведут свой род от героев, живших пятьсот-шестьсот лет назад. Люди там мелковаты, вроде наших дикарей, но аристократы – высокие и светлокожие, как мы с тобой. Там не обошлось без иантийской крови, что бы они сами не говорили.
– Сестра моего деда была замужем за островитянином, и до нее не одна женщина из рода Фарадов дала свою кровь этим гордецам, – сказал Хален. – Но это было слишком давно, и сегодня эти династии потеряли свое влияние.
– Если пожелаешь, когда я в очередной раз отправлюсь на Острова, попробую по своим каналам разузнать, кто из аристократов достоин стать тебе родней.
– А я отправлю на разведку кого-нибудь, к кому они прислушаются. Это важное дело, Нетагор, и нам придется десять раз все взвесить, прежде чем принять окончательное решение.
Расставшись с торговцем, царь прошел в кабинет Бронка Калитерада, главы Дома провинций. Тот выслушивал доклад управителя царских земель в Феруте. Хален сел в кресло, задумался. Других вариантов у него не было – посылать в Мата-Хорус нужно Бронка.
Калитераду было за пятьдесят. В нем, как и в царе, чувствовалась порода. Даже сейчас на него заглядывались женщины, а мужчины завидовали его здоровью. Морщины смогли лишь украсить это благородное лицо со спокойными глазами и ухоженной серебристой бородой. Годы взяли свое, добавив крупному телу лишнего веса и выбелив волосы, но когда Хален смотрел на Бронка, он видел не стареющего чиновника, а воина в расцвете сил, каким тот был еще десять лет назад. Калитерад был из тех немногих харизматичных мужчин, что одинаково выигрышно смотрятся на боевом коне и за письменным столом. Один из самых знатных сыновей Ианты, Бронк начал военную карьеру сразу командиром полка. Быстро поняв, что в отсутствие крупных военных действий невозможно проявить свои таланты на этом поприще, он предпочел искать им применение в других областях. Много лет он исполнял обязанности посла царского дома Фарадов в Шедизе и Матакрусе. Джаваль Хиссан даже предлагал ему должность личного советника, от которой тот гордо отказался. С годами его все больше привлекала административная деятельность, и на посту первого министра он оказался как нельзя кстати. Хален с полным доверием передавал ему полномочия на время своих отлучек из столицы, и ему доставляло особое удовольствие наблюдать, как вытягиваются лица гостей – придворных щеголей из Рос-Теоры, когда эти изнеженные франты, считающие себя лучшими людьми континента, встречали мэтра международной дипломатии.
Отпустив управителя, Бронк еще несколько минут продолжал просматривать привезенные им бумаги.
– Похоже, в этом году мы получим за аренду процентов на пять больше, государь. Мы могли бы увеличить жалование солдатам.
– А можем найти этим деньгам другое применение. У меня есть к тебе поручение, Бронк. Мне жаль, что оно вынужденно огорчит тебя, напомнив о твоей потере. Однако я не вижу никого другого, кто мог бы справиться с делом, которое необходимо выполнить как можно скорее.
– Слушаю тебя, государь.
– Я хочу, чтобы ты отправился на Острова. Подходящий предлог мы с тобой придумаем, но истинная цель этой поездки – найти человека, достойного войти в семью Фарадов.
Бронк откинулся на спинку кресла, соединив перед грудью кончики пальцев.
– Вот как, – сказал он через минуту. – Ты все же решился на это. Но почему бы не поискать жениха в Матакрусе? Девушке будет легче жить среди людей, чьи обычаи она понимает, да и родные у нее там есть.
– А Джаваль выдал племянницу за островитянина и считал это своим личным достижением. С тех пор общая сумма контрактов Мата-Хоруса с Рос-Теорой в пять раз превысила торговый оборот Островов с Иантой.
– С каких пор ты стал считать, у кого из вас больше денег? Поверь мне, Хален, наша страна еще никогда не переживала такого расцвета, как сейчас. У нас доходы на душу населения выше, чем в Матакрусе.
– Лукавая статистика, – усмехнулся царь. – Там сотни тысяч человек знать не хотят о властях, не имеют ничего кроме хижины и пары гусей и деньги держат в руках не чаще раза в год. Дело не в этом, Бронк. Ты прав, страны в расцвете. Я уверен, что в ближайшие десятилетия нам не грозят конфликты с Матакрусом, тем более, что его наследник мне друг и брат. Поэтому следует использовать возможность породниться с другими нашими партнерами. Пожалуйста, не обвиняй меня в цинизме. Ты знаешь, как я мечтал о браке твоего сына с Сериадой и как горевал о его гибели…
– Я помню это, мой друг. Твоя поддержка немало помогла мне в те дни, – сказал Бронк. – Значит, выбирая между Шедизом и Мата-Хорусом…
– О Шедизе и речи быть не может, ты сам понимаешь. Я скорее предпочту, чтобы Сериада осталась старой девой, чем оправлю ее в этот гадюшник. До сих пор не могу забыть, как злился Процеро, когда я отказался жениться на его родственнице, пока не придет время олуди. Я тогда опасался, что дойдет до войны. Он успокоился лишь с приходом Евгении. Нет, от Шедиза надо держаться подальше, как от заразной болезни. А Острова нам выгодны, как не посмотри. Что до обычаев, выходили же за островитян мои прабабки, и ничего, жили долго и счастливо. Думаю, нам и не снилась роскошь, которая ждет сестру в их дворцах. Главное – найти подходящего претендента.
– А поводом может стать день рождения нынешнего главы их Совета. Нетагор говорил, что он будет праздноваться в начале лета. Я в качестве твоего посланника отвезу подарки и осмотрюсь там.
– Только смотри, никаких намеков! Они пока не должны догадываться, что мы замышляем.
* * *
Бронк пробыл на Островах почти месяц. На следующий вечер после возвращения он отправился с докладом к царю.
Вся семья собралась в уютно обставленных покоях над Большим залом. Хален играл в шашки с Ливой. Евгения, забравшись с ногами в глубокое кресло, читала работу Лепсита Себариада о кроветворных органах. Эвра и Ашутия склонили головы над книгой кулинарных рецептов, а Сериада вышивала платок. Венгесе и Пеликена не было – они ушли к друзьям в город.
– Девушки, прикройте окно, дует, – сказала царевна.
Ашутия поднялась с дивана, затворила раму. Ветерок последний раз пошевелил ее светлые волосы и замер. Дверь отворил слуга.
– Пришел господин Бронк Калитерад.
Хален с облегчением оторвался от доски, на которой Лива в очередной раз загнала его в угол.
– Проси.
Вошел Бронк – высокий, представительный, в темно-синем камзоле. В одной руке он держал несколько маленьких букетов, в другой – темную бутыль. Поцеловав руки дамам и одарив их цветами, он уселся напротив Халена за шашечный столик. Лива, отходя, погрозила царю пальцем.
– Эта партия опять осталась за мной!
– Я неважный игрок. Завтра же проведем шашечный турнир и посмотрим, справишься ли ты с такими мастерами, как Зенгут и Венгесе. – Хален пожал руку Бронку, потянулся за бокалами. – Однако ты задержался, дружище! Неужели на Островах дни рождения празднуют целый месяц?
Бронк рассмеялся.
– Даже островитяне не способны на такое, хотя таких праздников, как там, я больше нигде не видел.
Сериада отложила вышивание.
– Расскажите! Это правда, что по праздникам у них поют фонтаны?
– Чистая правда. Струи разной высоты шумят по-разному, и когда идешь мимо фонтана, кажется, что слышишь музыку.
– Что еще там есть такого, чего нет у нас? – спросила Евгения и в знак внимания закрыла книгу.
– С чего же начать? – задумался Бронк. Его рука с бокалом замерла в воздухе. – Меня встретили в порту, который сам по себе заслуживает отдельного рассказа, и препроводили во дворец. Я думал, это дом правителя Островов Шер-Раата, но оказалось, что этот прекрасный дом из розового камня предназначен для одного меня. Вот когда я порадовался, что взял с собой свиту в пятьдесят человек! Привез бы меньше – островитяне решили бы, что я мелкая придворная пешка. Там позолоченные стены, люстры из хрусталя, украшенная драгоценными камнями ванна, а вокруг – прекрасный парк с редкими деревьями. Но мне не хватит слов, чтобы описать дворец главы Славы Островов, куда я отправился со своими подарками. Я даже засомневался, достаточно ли хороши для него те безделушки, что я привез. Но оказалось, что в их домах почти все привозное. Их мастера создают вещи уникальной красоты, а предпочтением пользуются все же антикварные аналоги с континента. Я захватил оттуда несколько интересных статуэток, при случае покажу тебе, Хален.
– А нам? – закричали девушки.
– А вам нельзя на такое смотреть.
– Надеюсь, ты не начнешь сейчас, как Нетагор, восхвалять их дома свиданий? – спросил Хален.
– Не бывал, хотя звали. Так вот, меня встретили очень любезно. Шер-Раат и его приближенные вообще добры к тем, кто на них похож. Выглядят они точно так же как мы и не имеют ничего общего с простолюдинами. Те невысокие, крепкие, курчавые и очень темнокожие. Аристократы отличаются от них, как лебедь от воробья. Только одеваются они не так как мы. Женщины ходят почти обнаженными, а мужчины завивают бороду и красят глаза.
Лива и Эвра переглянулись, громко фыркнули и, не удержавшись, расхохотались.
– Но это мелочи. Нравы у них достаточно строгие. По крайней мере, я не заметил особой распущенности. Я подружился там с членом Совета Джед-Аром. Ты должен помнить его, государь, он приезжал на твою свадьбу.
Хален поднял брови, вспоминая.
– Высокий, с длинной кудрявой бородой, одетый в зеленое? Больше ничего не могу вспомнить. Тогда мне было не до гостей.
– Джед-Ар моложе всех в Совете – ему всего тридцать один год. Ему принадлежат земли на севере Западного острова, десятки кораблей, которые ходят в Галафрию и Матакрус, два банка, огромный дворец на Западном и несколько домов на Восточном острове. Он из древнего рода, основатель которого в незапамятные времена пересек насквозь леса от самой северной точки Матагальпы до Фарады, а потом проследил течение великой реки Элиус от истока до самого океана, пройдя пешком больше тысячи тсанов. Да, в то время, как иантийцы дрались между собой за каждый холм, островитяне обследовали континент. И это они составили лучшие карты Матагальпы!
– Как же развлекал вас этот потомок великих первооткрывателей? – поинтересовалась Евгения, протягивая Халену свой бокал.
– Теперь я знаю пять новых азартных игр. Островитяне на этот счет большие выдумщики. Они любят и умеют развлекаться. Они устраивают великолепные спектакли и строят театры с большими залами для зрителей. У них есть певцы и танцоры, которые пользуются народной любовью. Каждое их выступление собирает тысячи зрителей. Люди часто отправляются в огромные амфитеатры, чтобы посмотреть на травлю быков, или на укрощение диких коней, что привозят с крайнего юга, или на поединки специально обученных воинов. Во всех городах работают общественные бассейны, бани, стадионы, библиотеки. А города эти отделяются друг от друга небольшими лугами, где пасутся прекрасные кони.
– Островитяне хорошие мореходы. Они отправляют экспедиции в океан на поиск новых земель? – задала Евгения свой извечный вопрос.
– Они не могут, госпожа моя. Они, как и мы, верят, что под водой за горизонтом лежит страна мертвых, и никогда не решатся оскорбить предков, направив корабли, чтобы те прошли прямо по их душам.
– Получается, эта страна окружает Острова с трех сторон света, так что весло опустить некуда – обязательно попадешь в какого-нибудь предка? И не страшно им жить в такой компании?
– Своеобразный у вас юмор, госпожа Евгения.
– Будьте же логичны, Бронк. Вы имеете дело с реальными людьми и с цифрами, которые не врут. Неужели несмотря на это вы тоже верите, что совсем рядом под водой находится царство мертвых?
Он отщипнул кусочек пирожного, пожал плечами.
– Я, конечно же, не верю в это, когда говорю с вами. Но когда Ханияр при большом скоплении народа начинает рассуждать о духах и предках, о прошлом и будущем, – я верю в загробный мир.
Евгения усмехнулась.
– Это называется «двойные стандарты». Для себя одно, а для всех – другое.
– Что делать, такова жизнь. Каждый из нас, может, и хотел бы знать, действительно ли души умерших живут под водой, но никто не станет это проверять – иначе на что нужна вера?
– Эви, оставь уже его в покое со своими мертвецами! – вмешалась Сериада. – Расскажите лучше про этого Джед-Ара, Бронк. Какой у него дом, какая жена? Он сам занимается делами, или все делают помощники, а он отдыхает?
– Его дом из черного гранита и белого мрамора, с колоннами-охранителями по фасаду, с просторной террасой, широкими окнами и удобными балконами на верхних этажах. На полах там цветастые циновки – от ковров во влажном климате одна морока, – мебель дорогого дерева, много статуэток из драгоценных металлов и прекрасных картин. В одной комнате сделан бассейн с подогревом. Вокруг дома разбит чудесный сад. За ним следит его мать, очень приятная пожилая дама. Джед-Ар не женат.
– Это в тридцать-то лет?
– Они вообще не спешат с этим делом. Считают, что мужчина должен заработать торговлей и прочими способами на капитал для семьи, получить жизненный опыт и только тогда вступать в брак.
– Как это – заработать на капитал семьи? – удивилась Сериада.
– Видите ли, у них достаточно странные с нашей точки зрения обычаи. Женщины там имеют равные права с мужчинами и даже голосуют на выборах главы Совета. Имущество знатной женщины родители отписывают ей при рождении и затем до ее замужества стараются его преумножить так же, как имущество сыновей. А помимо этого каждый взрослый мужчина и каждая женщина должны со дня своего совершеннолетия копить отдельный капитал, который они в день свадьбы перепишут на свою семью. Таким образом, помимо общего имущества семьи каждый ее член продолжает владеть и управлять собственным капиталом.
– Зажрались, – констатировал Хален. – При таком отношении к деньгам у них должна быть чудовищная инфляция.
Бронк развел руками.
– Должна быть. Некоторые аналитики уже на протяжении десятков лет предрекают обвал системы. Мне не совсем понятно, каким образом островитяне, давно имея дело не с золотом и серебром, а с векселями и акциями, ухитряются сдерживать последствия работы столь сложной финансовой машины.
– Зато когда их система рухнет, никому из нас мало не покажется, – мрачно предрек Хален. – Надеюсь, я не доживу до этого дня.
– А будь они порасторопней, давно бы обнаружили где-нибудь земли, в которых есть алмазы, и тогда могли бы меньше этого опасаться, – вздохнула Евгения.
Бронк спросил:
– Что такое алмазы?
– Это драгоценный камень, самое твердое, что есть на планете. Он прозрачен как хрусталь и сверкает как солнце. В моем прежнем мире алмазы стоили дороже золота, дороже всего. Будь у нас помимо золота в качестве обеспечения хотя бы с десяток приличных алмазов, кризисы были бы не так страшны. Если бы мы выходили в океан, все было бы по-другому!
– В Матагальпе нет алмазов, Эви, значит, они не существуют, – мягко сказал Хален. – Ты наш алмаз, и если, не приведи случай, что-нибудь случится, мне придется рассчитывать на тебя. Но если обвалится финансовая система островитян, ничто нас не спасет, даже алмазы.
Она еще раз вздохнула, посмотрела на свет сквозь свой бокал с золотисто-коричневым напитком. Иантийцы додумались до коньяка, но даже если они найдут алмаз, то не догадаются его огранить.
Сериада продолжила расспрашивать Бронка.
– А на ком же они женятся? Если, как вы говорите, знать держится обособленно, то они все, должно быть, уже давным-давно породнились между собой!
– По большому счету так и есть. Но они с удовольствием женятся на знатных крусках, не брезгуют даже брать жен из шедизского Красного дома. Впрочем, вырождение им не грозит. Только подумайте, площадь двух островов в десятки раз меньше, чем любая из наших провинций, а живет там больше миллиона человек! Аристократии – несколько тысяч. В Совете вот уже лет тридцать как не было людей со стороны – все представители одних и тех же семей. Отец и дед Джед-Ара не по разу исполняли обязанности правителей государства, да и ему уже сейчас предрекают победу на следующих выборах. Поэтому, государь, я взял на себя смелость пригласить его в Киару с ответным визитом. Он обещал приехать осенью.
– Прекрасно, – одобрил Хален, разлил остатки коньяка по бокалам. – Давайте выпьем за наших новых друзей!
– Им ведь даже не о чем будет друг с другом поговорить, – грустно сказала Евгения час спустя, когда они поднялись в спальню и она, сидя у зеркала, расчесывала свои длинные волнистые волосы.
– Кому? – удивился Хален.
– Сериаде и этому Джед-Ару.
– Ах ты моя умница! – восхитился он. – Все поняла с полуслова!
– Какое уж тут слово! Бронк разве что стихи в его честь не прочел!
– А Сериада поняла, к чему он клонит, как тебе кажется?
– Вряд ли. Ты скажешь ей?
– Пока не решил. Я люблю ее, но совершенно не понимаю. Не могу представить, как она отреагирует, если заранее сказать, что Джед-Ар – ее потенциальный жених. К тому же мне бы не хотелось обнадеживать его раньше времени. Может быть, он окажется неподходящей партией. Бронку, конечно, можно доверять, но все же завтра я выясню у него всю подноготную этого парня, а потом посоветуюсь с Нетагором, который, по-моему, тоже упоминал в своих рассказах его имя. Поэтому пока мы ничего говорить Сериаде не будем. Но позже, перед приездом этого господина стоит ей сказать, как ты думаешь?
Евгения отложила гребень, повернулась к мужу. Он опустил взгляд с ее лица на глубокий вырез ночной рубашки и через минуту уже забыл, о чем спрашивал.
* * *
Рекомендации Нетагора Халена удовлетворили, и потому, когда гость с Островов прибыл в Киару, семья приняла его с обычным, не обремененным церемониями радушием.
Поскольку визит был дружеским, Джед-Ар явился без огромной свиты, что сопровождала его три с половиной года назад, когда он привез подарки Мата-Хоруса на свадьбу царя и олуди. Евгения, как ни старалась, не смогла вспомнить и признать его лица, но Хален без угрызений совести изобразил при встрече дружескую радость. На дворе стояла прекрасная золотая осень. Деревья только начали желтеть. Тучные стада антилоп лениво жевали траву на пастбищах, пока над ними с печальными криками летели в сторону океана первые журавли и гуси. Было так безветренно, что облака с утра до вечера висели на одном и том же месте, будто нарисованные на выцветшей небесной простыне. Хален возил Джед-Ара охотиться и выходил с ним в море на веслах. По вечерам устраивали большие приемы. В столицу уже начали съезжаться на зиму лучшие музыкальные ансамбли, которых привечали Евгения и царевна, и в замке каждый день наслаждались музыкой и танцами.
Гость был – сама вежливость. Он владел иантийским языком в достаточной мере, чтобы в первые же дни по-дружески доверительно поведать Халену, как отец перед смертью взял с него обет не жениться и не заключать помолвки до тридцати трех лет. «Батюшка был большим оригиналом. Он нашел свое счастье лишь в третьем браке, с моей матерью, и с тех пор до самой смерти питал уверенность, что лишь к этому возрасту мужчина способен ясно представить, какая жена ему нужна. Я не могу поддержать его в этом убеждении, – по тонким губам Джед-Ара скользнула улыбка, – однако данная в присутствии всех родственников клятва вынуждает меня еще два года оставаться одиноким».
Хален был раздосадован тем, как легко гость разгадал его планы, однако с понимающим видом кивнул: ему тоже пришлось ждать жену много лет. Историю с обетом он слышал от Нетагора. Отец Джед-Ара действительно был личностью незаурядной, и даже через много лет после его смерти о годах его правления и семейных историях по Островам ходили легенды. Все же это признание сняло ту неловкость, которую испытывали Хален и Евгения в присутствии гостя.
К Сериаде Джед-Ар был очень внимателен. Его усилия пропадали даром. Она заливалась краской при каждом его взгляде и упорно не поднимала глаз. Казалось невозможным вытянуть из нее хоть слово. Его это не смущало, и, рассказывая очередную байку о великолепном городе Иль-Бэре, он обращался одновременно и к царице, и к царевне, не забывая одарить снисходительной улыбкой их девушек. Он особенно благоволил к Пеликену, который заслужил его расположение умением стильно одеваться и тонко шутить, и оба они подчас куда-то исчезали по ночам.
Евгения не могла определить своего отношения к Джед-Ару. Он был представителем совершенно иной культуры и к тому же казался ей чересчур взрослым, серьезным, опасным. Хален и Бронк с пониманием относились к его жеманной речи и привычке не называть вещи своими именами, а красиво ходить вокруг да около. Ее же каждый раз напрягало несоответствие между вкрадчивыми манерами островитянина и брутальностью, которая назойливо била в глаза. Он тщательно, как женщина, следил за своим лицом, и его кожа была нежна, словно у ребенка. Всегда чистые блестящие волосы падали ниже плеч, а борода была разделена на две части и завита мелкими кольцами. Специальный слуга ухаживал за его руками и ногами, красил ногти в красный или черный цвет. Одевался Джед-Ар так роскошно, что царица не удержалась и спросила, где ткут его шелка, подобных которым она не видала в Ианте. Но его тихому голосу удручающе не соответствовал острый, все подмечающий взгляд, а мягкость движений слишком контрастировала с развитой мускулатурой. Под обличьем домашнего кота прятался хищник, и если Евгения поняла это только через несколько дней, то Халену все было ясно с самого начала. И хотя дружба с Джед-Аром у него так и не завязалась, Хален быстро решил, что гость достоин его сестры.
Наконец настал день отплытия островитянина на родину. Евгения и Сериада вышли во двор проститься. Хален уже сел в карету – он хотел проводить гостя до корабля. Царевна была молчалива, однако Евгения заметила, что она, как и в предыдущие дни, оделась и причесалась более тщательно, чем обычно. Увидев их, Джед-Ар с поклоном приблизился, поцеловал руку царице. Его прищуренные глаза хитро ей улыбнулись.
– Отныне, госпожа, я буду жить в ожидании в свою очередь принять вас у себя как почетную гостью…
В его последних словах слышалась недосказанность, предназначенная не столько Евгении, сколько ее спутнице. Сериада поняла это и, не удержавшись, взглянула на Джед-Ара. Он осторожно прикоснулся к ее пухлым пальчикам, поднес их к губам.
– Мне жаль с вами расставаться. Ваше присутствие украсило нашу мирную жизнь. Я буду счастлива вновь видеть вас – и здесь, в Киаре, и, если будет судьбе угодно, на вашей прекрасной родине, – произнесла Евгения стандартные слова прощания, и он не замедлил подхватить их:
– Льщу себя надеждой, что у нас еще появятся поводы для встреч!
Она не выдержала и усмехнулась, глядя в его смуглое веселое лицо. «Я бы сумела с тобой справиться, – подумала она. – Но бедная Сериада вряд ли найдет подход к такому сложному человеку…»
Ощущение исходящей от островитянина опасности возбуждало ее. Все эти дни она боролась с желанием включиться в игру, которую он то и дело ей предлагал. У нее и мысли не было изменять Халену, Джед-Ар ей даже не нравился, но его сдерживаемая сила будила в ней азарт, распаляла фантазию. Евгения была рада, что он уезжает. Да и Сериада станет спокойней – в последнее время она была сама не своя.
