Текст книги "Отважная лягушка. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Решив, что эти деньги он всё равно сдерёт с подзащитной, адвокат согласился, но потребовал расписку. Возчик заявил, что выдаст её только после получения денег, и пошёл запрягать мула.

Тележка оказалась небольшой, но вместительной, на высоких колёсах с хорошо смазанными осями. Заехав на квартиру, писец прихватил старый плащ из толстого грубого сукна, приказал Жирдяю вести себя прилично и укатил.

Без груза, при хорошей погоде молодой упитанный мул бодро тянул громыхавшую по камням повозку. Её владелец, не поскупившись, навалил большую кучу ячменной соломы, на которую и завалился Олкад Ротан Велус, бросив сверху плащ.

Ещё до сумерек они добрались до Кинтара, где писец легко отыскал нужный постоялый двор. После первых же слов хозяин вспомнил высокую, красивую девушку, путешествовавшую с одной рабыней в компании бродячих артистов.

– Эти мошенники обманули нашего магистрата Фамия, – презрительно скривил губы владелец заведения. – Обещали устроить представление, а сами рано утром уехали.

– Вот как? – вскинул брови адвокат.

– В полдень он прислал раба узнать, почему никто из них не пришёл на форум определиться с местом для выступления? А этих проходимцев уже и след простыл!

Не в силах удержаться, молодой человек спросил его о Нике Юлисе Террине.

– Обычная, хорошо воспитанная девица из приличной семьи, – пожал плечами тот. – Я, конечно, удивился, почему это она едет вместе с артистами? Но не в моих правилах влезать в дела постояльцев.

Мужчина почесал затылок.

– Я, правда, заметил, что она с ними почти не разговаривает. Даже обедала за другим столом.

Последнее обстоятельство почему-то особенно пришлось по душе Олкаду.

"Конечно, – довольно хмыкнул про себя писец. – Не станет девушка такого знатного рода общаться со всяким сбродом!"

– А вы почему интересуетесь? – подозрительно прищурился собеседник.

Адвокат откровенно рассказал, в какую неприятную историю попала его подзащитная.

Владелец заведения сокрушённо покачал головой.

– Вся округа знает, что в дни дриниар запрещено приближаться к священной горе.

– Она же не из этих мест, – объяснил молодой человек. – И не просто погулять вышла, а спасала свою жизнь.

Выслушав душераздирающее повествование об ограблении и попытке убийства беззащитной девушки, хозяин постоялого двора нахмурился.

– Что вы от меня хотите, господин Ротан?

Олкад объяснил, собеседник страдальчески скривился.

– Если бы суд проходил у нас в Кинтаре, я бы обязательно пришёл и дал правдивые показания. Но ехать в Этригию – это на два дня оставлять постоялый двор без присмотра.

Он развёл руками.

– Полагаю, ваших письменных показаний, заверенных кем-нибудь из магистратов будет достаточно, – сказал молодой человек. – Но если вдруг этригийский суд захочет вас вызвать, моя подзащитная готова компенсировать ваши потери.

– У неё есть деньги? – удивился мужчина.

– Мне же она платит, – усмехнулся писец.

На постоялом дворе нашлись чернила и другие письменные принадлежности. Адвокат старательно записал всё, что владелец заведения знал о Нике Юлисе Террине. После чего они вдвоём сходили к магистрату Фамию, и тот, узнав в чём дело, охотно заверил показания.

За ужином Олкад, строго соблюдая интересы клиентки, немного поспорил с ключевым свидетелем о сумме компенсации, сведя её к шестидесяти риалам.

Провожая постояльца в его комнату, владелец заведения заверил, что послезавтра будет готов по первому требованию выехать в Этригию, и предложил бойкую рабыню на ночь.

– Она хоть и молода, но уже очень искусна в любви, – мечтательно вздохнул мужчина.

Однако, гость, узнав стоимость подобной услуги, отказался, сославшись на усталость.

Рано утром, толком не позавтракав, писец разбудил возчика, ночевавшего в общем зале, после чего, попрощавшись с хозяином постоялого двора, отправился в Этргию, посчитав свою миссию в Кинтаре выполненной.

Впрочем, он скоро пожалел о том, что не поел как следует. Но стойко переносил недовольное ворчание желудка, сосредоточившись на предстоящем процессе. Олкад планировал строить защиту на незнании Юлисой местных законов и на тех чрезвычайных обстоятельствах, которые привели девушку к священной горе. В целом всё казалось связно и логично. Единственное, что внушало опасение, – это расплывчатость обвинения. Молодой человек всерьёз опасался, что верховный жрец храма Дрина приготовил ему какую-то ловушку.

В Этригии писец первым делом рассчитался с возчиком, не забыв стребовать с него расписку, и направился к трактиру "Щедрость Ангипы".

Солнце уже перевалило за полдень, но он рассчитывал, что Патр Крой и его двоюродный дядя по матери все ещё ждут. Не каждый день им предлагают пообедать в столь дорогом и шикарном месте.

Ещё издали заметив эту парочку, Олкад удовлетворённо перевёл дух. Хотя, судя по всему, родственники уже начали ругаться. Мет Фулий Хоб хотел уйти, а сосед эмоционально уговаривал его подождать ещё немного.

В отчаянии оглядевшись, он наконец заметил торопливо приближавшегося писца. Покрытое щетиной лицо Кроя расплылось в довольной улыбке.

– Ты что творишь? – тем не менее делано нахмурился он. – Мы тебя уже ждать замучились! Пригласил встретиться, пообедать, а сам пропал. Теперь смотри, чтобы еда нам понравилась.

– Так серьёзные люди не поступают, – поддержал его дядя. – Вдруг я срочно понадоблюсь господину Серваку? У меня нет никакого желания выслушивать его упрёки из-за того, что кто-то опаздывает на встречу.

– Простите, – развёл руками Олкад, хотя извиняться перед всяким сбродом казалось довольно унизительным. – Клянусь Семрегом, меня задержали важные дела.

– Тогда пошли! – довольно потёр руки Крой.

– Подожди, – остановил его благородный порыв писец, доставая из кошелька два риала. – Вот возьми. А мы с господином Фулием пообедаем и потолкуем.

Всё ещё опухшая с похмелья физиономия соседа обиженно вытянулась, в потемневших глазах сверкнул злобный огонёк, быстро погасший от блеска серебра.

– Тогда пусть Динос порадует вас добрым вином! – хмыкнул Крой, подбросив на ладони монетки.

А Олкад радушным жестом пригласил, кажется, нисколько не удивлённого подобным развитием событий Фулия в "Щедрость Ангипы".

Обеденное время заканчивалось, поэтому они без труда отыскали в просторном светлом зале свободный столик. Когда к ним подошла красивая, но явно уставшая подавальщица, спутник бросил на Олкада выжидательный взгляд, и дождавшись утвердительного кивка, торопливо сделал заказ.

"Ого! – мысленно охнул молодой человек. – Пусть Семрег лишит меня своей милости, если я ещё раз приглашу этого прохвоста за стол".

Нисколько не удивляясь столь изысканному выбору довольно скромно одетых посетителей, рабыня попросила их немного подождать.

– Что вам от меня нужно, господин Ротан? – без обиняков спросил немолодой, сухощавый мужчина в длинной тунике из толстого шерстяного сукна.

– Пока что только узнать, кто из магистратов будет завтра судить?

– Господин Проб Фаб Лиса с преторами Кпилием и Лунием, – тут же отчеканил собеседник, и подавшись вперёд, понизил голос. – Так это правда, что вы взялись защищать ту бродяжку, которую сам верховный жрец Клеар обвинил в святотатстве?

– Да, – не стал скрывать писец. – Только она не бродяжка. А что твой покровитель говорил об этом деле?

Фулий уже открыл рот, но тут как раз вернулась подавальщица и выставила перед каждым из них по большой миске улиток, сваренных в козьем молоке, лепёшки и тонкой работы кувшин с разведённым вином.

– Господин Сервак сказал, что в Этригии уже давно никого не судили за святотатство, – как только рабыня ушла, заявил коскид. – Последний раз года три назад какой-то гончар попал на рудники за нескромные ругательства в адрес Диолы в её храме.

– И больше ничего? – нахмурился Олкад, гадая, брать счёт за этот обед у трактирщика или нет?

Выковыривая из раковины очередную улитку, собеседник бросил острый взгляд на застывшего в нетерпеливом ожидании писца.

– Моего уважаемого покровителя совершенно не интересует судьба какой-то девицы, подвернувшейся под руку преосвященному Клеару. Сядет она на кол или пойдёт на рудники – ему наплевать, господин Ротан.

Сделав добрый глоток, Фулий проговорил ещё тише:

– Хотя я слышал – она самозванка.

– Моя подзащитная та, за кого себя выдаёт, – нахмурился адвокат.

– Так говорят, она сказала, будто принадлежит к какому-то древнему роду, – усмехнулся коскид. – Аристократка.

– Это её род, – возразил молодой человек, и не желая развивать скандальную тему, наполнил бокалы. – Я в Этригии человек новый, но если выиграю этот процесс, на меня обратят внимание.

– Обязательно, господин Ротан, – рыгнув, солидно кивнул собеседник. – Я же говорил, у нас не часто судят за святотатство. Народу на форуме будет много.

– Вот поэтому мне обязательно надо доказать невиновность моей подзащитной, – тем же тоном продолжил Олкад. – Вы-то наверняка знаете всех значительных людей города.

– Это точно, – вальяжно кивнул опьяневший Фулий.

– Тогда, может, вы поможете найти тех, кто убедит господина Фаба отнестись к моей подзащитной снисходительно, принимая во внимание её пол и возраст?

Глаза у собеседника стали почти трезвыми. Явно набивая себе цену, он выдержал драматическую паузу, со вкусом доедая последнюю улитку, и, вытерев жирные губы рукой, негромко произнёс:

– Чтобы вас услышали – нужны веские аргументы.

– Думаю, мы их отыщем, – храбро пообещал молодой человек.

– Даже если их потребуется... много? – с сомнением прищурился коскид.

– Всё зависит от точного количества, – уклончиво ответил адвокат, добавив со значением. – Разумеется, услуги посредника тоже будут оплачены. Если всё получится, я готов и впредь продолжить наше сотрудничество.

– Я подумаю, что можно сделать, – солидно кивнул Фулий.

– Только поторопитесь, – попросил Олкад. – Суд уже завтра.

– Я знаю, где вы живёте, и сообщу обо всём уже сегодня вечером, – пообещал собеседник. – А сейчас мне пора.

Он ещё раз утробно рыгнул.

– Как бы господин Сервак не хватился.

"Даже спасибо не сказал, смрадный сын Такеры!" – мрачно думал писец, выкладывая на стол пять риалов с мелочью.

Пока он ходил к себе на квартиру, пока переодевался, день склонился к вечеру. Караульный у всё ещё распахнутых ворот тюрьмы кивнул ему, как старому знакомому. За праздники здесь уже успели привыкнуть, что непонятно откуда появившуюся девицу, нагло причислившую себя к известному по всей Империи знатному роду, навещает не только смазливая рабыня, но и этот чужак-адвокат, рискнувший выступить против обвинений, выдвинутых самим верховным жрецом храма Дрина. Эдил Акв, видимо, давно ушёл, а, может, сегодня вообще не появлялся, продолжая праздновать. В его рабочем кабинете вольготно расположились три стражника в компании кувшина браги и кучки мелких, сморщенных яблок.

Узнав Олкада, они вразнобой ответили на приветствие, и один из них, отворив дверь в тюрьму, зевая, сказал:

– Куда идти – сами знаете, господин Ротан. Только поторопитесь. Скоро стемнеет, а я ради вас фонарь зажигать не стану. Масло нынче дорого.

Молодой человек без труда понял намёк, но на этот раз не стал потакать алчности тюремщиков, покладисто кивнув.

– Я быстро.

– Эй, гляньте, опять адвокат к той меретте пришёл! – встретил его гнусавый юношеский тенорок.

Его обладатель стоял вплотную к решётке и буравил писца наглыми глазами. Точнее одним левым. Правый заплыл большим синяком.

Олкад пренебрежительно скривился, не унижаясь до разговора с подобным ничтожеством. Прочие узники откликнулись на появление посетителя ворчанием и негромкими ругательствами.

По мере приближения к крайней камере, молодой человек почувствовал странное волнение, словно шёл не к клиентке, а на тайное свидание. Хотя раньше не мог себе представить, что так увлечётся женщиной ростом выше его. Сначала это показалось даже как-то унизительно. Но вспомнив, с каким достоинством она себя держит, к какому роду принадлежит, и сколько всего ей пришлось перенести, подумал, что Нике Юлисе Террине следует простить этот маленький недостаток. Да и выше она его всего лишь на дюйм, ну или на два. Не больше.

Узница уже ждала его с той стороны решётки. Заходящее солнце било сквозь узкое окно у неё за спиной в глубине помещения, подсвечивая облачённый в длинное платье силуэт.

При попытке представить девушку без него, у адвоката перехватило дух.

"Диола? – с восхищением думал он, невольно замедляя шаг, и тут же возразил сам себе. – Нет, слишком высокая и крепко сложенная для богини любви. Фиола – мудрость? Ну, уж точно не она. Чересчур переполнена кипящей внутренней силой. Тогда только легконогая Анаид – бессмертная покровительница охотников и зверей! Вот, кого она так напоминает!"

– Рада вас видеть, господин Ротан, – благожелательно улыбнулась аристократка. – Надеюсь, вы принесли хорошие вести?

– Здравствуйте, госпожа Юлиса, – поклонился Олкад. – Не знаю, насколько они хорошие, но точно не плохие.

Бросив взгляд ей за спину, писец увидел, что две вульгарные особы, делившие узилище с внучкой сенатора Госпула Юлиса Лура, скромно сидят на каменной лежанке в глубине помещения, безуспешно делая вид, будто разговор сокамерницы с защитником их нисколько не интересует.

Понизив голос, молодой человек рассказал о своей поездке в Кинтар.

– Вы поступили очень предусмотрительно, господин Ротан, – одобрительно кивнула собеседница. – Взяв письменные показания с хозяина постоялого двора.

Весьма довольный похвалой, Олкад, туманно сославшись на неких влиятельных знакомых, с важностью сообщил, что уважаемых людей Этригии мало интересуют результаты предстоящего суда по делу о святотатстве.

– По крайней мере вам никто не будет мешать, – усмехнулась арестантка.

– Это никому не нужно, – согласился писец. – Разве что господину Клеару. Но он, кажется, и так уверен в своей победе.

– Вы узнали, есть ли возможность изменить отношение суда ко мне? – напомнила девушка.

Приняв суровый и, как ему казалось, загадочный вид, молодой человек многозначительно кивнул.

– Я сообщу об этом завтра утром. Но учтите, если у вас не окажется нужной суммы...

Он скорбно поджал губы.

– Отношение к вам серьёзно ухудшится.

– Судя по вашим словам, господин Ротан, – грустно улыбнулась Ника. – До меня никому нет дела. А учитывая абсурдность обвинения, полагаю, ста империалов будет достаточно.

– Не знаю, – задумчиво покачал головой адвокат. – Что если запросят больше?

– Двести – это всё, что у меня есть, – прошептала собеседница. – Если я их отдам, мне нечем будет рассчитаться с вами.

– Я буду иметь это ввиду, – кивнул писец.

– Если я вас правильно поняла в прошлый раз, – заговорила девушка. – Вы собираетесь убедить суд в том, что я, спасаясь от убийц, случайно оказалась у той скалы, и меня надо пожалеть.

– А разве это не так? – вскинул брови Олкад.

– Так, – не стала спорить собеседница. – Вот только вряд ли я смогу вызвать сочувствие у добропорядочных граждан Этригии. После пребывания здесь я действительно больше похожа на бродяжку, чем на дочь Лация Юлиса Агилиса.

– Вы прекрасно выглядите, госпожа Юлиса! – вскричал молодой человек. – И можете поспорить красотой с небесами!

Улыбаясь и качая головой, она протянула к его лицу узкую ладонь. Олкад замер, надеясь, что длинные изящные пальчики коснутся его губ, заставляя замолчать. Однако те остановились буквально в дюйме от невольно подавшегося вперёд лица адвоката.

– Спасибо за приятные слова, господин Ротан. Но мне бы не хотелось предстать перед судом в таком виде. Сейчас у судей и горожан я скорее вызову презрение, чем сочувствие.

Несмотря на стремительно сгущавшиеся сумерки, писец разглядел грязные пятна на щеках собеседницы, выбившуюся из-под накидки прядь слипшихся волос, смятое платье.

– Я уже велела рабыне купить новую одежду, – перехватила его взгляд подзащитная. – А вы должны сделать так, чтобы она помогла мне умыться и переодеться. Прямо здесь, в тюрьме.

– Но как? – растерялся от подобного задания молодой человек.

– Поговорите с эдилом Аквом, – небрежно дёрнула плечом Ника. – Надеюсь, он позволит моей невольнице принести сюда кувшин с водой и новое платье?

Крякнув, Олкад машинально потёр успевший покрыться щетиной подбородок.

– Возьмите у Риаты пару монет, – как ни в чём не бывало, продолжала собеседница. – Думаю, этого хватит

– Я постараюсь, – обречённо вздохнул писец.

– Уже темнеет, – виновато улыбнулась девушка. – Вам пора. Я с нетерпением буду ждать вас утром. Надеюсь, боги не дадут свершиться несправедливости?

– Молитесь Цитии, госпожа Юлиса, – настоятельно посоветовал адвокат. – Богиня правосудия – первая помощница смертному в судебных тяжбах.

– Благодарю за совет, господин Ротан, – чуть поклонилась узница. – Обязательно попробую к ней обратиться.

– Тогда до завтра, госпожа Юлиса, – попрощался молодой человек и заторопился к двери, то и дело оглядываясь через плечо.

Тёплая компания уже разошлась из кабинета смотрителя тюрьмы. Когда скрипнула дверь, стражник, дремавший положив голову на стол, поднял на Олкада мутные, осоловевшие глаза.

– О, господин защитник! А я и забыл, что вы здесь. Ещё немного, и запер бы вас там на ночь вместе с клиенткой.

Он похабненько хихикнул.

– Там, правда, решётки помешают. Так при желании и через них можно...

Подчёркнуто игнорируя грязные намёки грубияна, писец, коротко кивнув, вышел на тюремный двор.

На потемневшем небе уже высветились первые звёзды, но ворота все ещё оставались открытыми, а часовой о чём-то спорил с разносчиком, у которого за спиной висела большая квадратная корзина.

Вспомнив о желании Ники вымыться и сменить платье, Олкад досадливо засопел. Уже и так почти стемнело, а ему ещё придётся делать большущий крюк по городу, чтобы попасть в дом Асты Бронии, где надо договориться с Риатой о том, как исполнить повеление её госпожи.

"Вот что значит происхождение! – почти с восхищением думал молодой человек, шлёпая подошвами сандалий по холодным камням мостовой. – Родовая честь не позволяет госпоже Юлисе предстать перед людьми неумытой и в грязной одежде".

В последний вечер дриниар праздновали только самые стойкие или дурные. К счастью, их было не так много. Хотя кое-где попадались компании подвыпивших горожан. Но большинство благонравных этригийцев уже попрятались по домам и квартирам, отдыхая перед началом трудовых будней.

Улица, где стоял дом знаменитой куртизанки, оказалась тихой, пугающе безлюдной и настороженно-тёмной. Нельзя же считать освещением несколько факелов, горевших возле трёх или четырёх ворот. Видимо, хозяева ещё не вернулись из гостей.

Стучать на этот раз пришлось долго. Наконец, калитка приоткрылась, и в щели показалась хмурая рожа знакомой толстой рабыни.

Уже ни в коем случае не рассчитывая на гостеприимство, писец не терпящим возражения тоном потребовал позвать к нему Риату. С грохотом захлопнув дверь, похожая на ходячую копну невольница ушла, что-то недовольно бормоча себе под нос.

"Вот мерзавка! – выругался про себя Олкад. – Да как она смеет так себя вести со свободным гражданином Империи?! Выпороть эту корову, как следует, чтобы знала своё место"

Но увы, поднять руку на чужое имущество он мог только в мечтах.

Рабыня госпожи Юлисы появилась очень быстро, словно ждала его прихода. Сообщив, что завтра через час после рассвета он ждёт её у ворот тюрьмы с водой и вещами хозяйки, адвокат заговорил о деньгах и тут же получил обещанные два империала.

Убирая деньги в кошель, молодой человек подумал, что с эдила Аква хватит и одного, после чего настроение у него сразу улучшилось, и даже стало как-то теплее.

Сокращая путь, он быстро пересёк форум, обошёл, прячась в тени, группу подвыпивших парней, явно собиравшихся выяснять отношения посредством доброй драки, и скоро углубился в узкие улочки своего квартала.

Впрочем сам факт проживания здесь ни в коем случае не гарантировал сохранности жизни или имущества второго писца рудника "Щедрый куст". Те, кто добывал себе средства к существованию незаконным отъёмом чужой собственности, редко делали исключение для соседей по улице.

Поэтому Олкад шёл быстро, часто оглядываясь по сторонам, а когда почти у самого дома ему заступили дорогу три тёмные фигуры, с обречённостью понял, что повстречался с грабителями, и империалы госпожи Юлисы не достанутся ни ему, ни смотрителю тюрьмы. Однако вместо того, чтобы по-простому потребовать деньги и вещи, один из троицы хрипло поинтересовался:

– Ты что ли Ротан будешь?

Несмотря на неожиданность вопроса, молодой человек мгновенно сориентировался, выдав первое пришедшее в голову имя.

– Нет, я Гостус Сакр Олий.

Казалось, ответ сильно озадачил собеседника – крупного мужчину в меховой безрукавке поверх длинной туники.

Но его высокий, тощий спутник с длинным, плохо различимым в темноте лицом, громко прогнусавил:

– Врёт! Он это! Он!

И замахнулся невесть откуда взявшейся палкой.

Метнувшись назад и в сторону, писец почти увернулся, лишь кончик дубины болезненно чиркнул по предплечью.

Трезво оценив ситуацию, Олкад попытался спастись бегством. Быстрые ноги неоднократно выручали его в подобных ситуациях в Радле. Вот только кто-то из неизвестных успел ухватить его за плащ.

Красивая бронзовая пряжка, скреплявшая его под подбородком, врезалась в шею. Двигаясь по инерции, молодой человек не смог удержаться на ногах и, нелепо взмахнув руками, опрокинулся на камни мостовой. Ошалев от боли, он тут же получил тычок в бок одетой в жёсткую сандалию ногой, а из глаз сыпанули искры от второго удара.

Заорав от боли, не раз принимавший участие в драках писец откатился и попытался встать, но запутавшись в полах плаща, так получил палкой поперёк спины, что дыхание перехватило. Тем не менее он сумел подняться, резко выбросив вперёд сжатый кулак.

По всей видимости, небожители, по чьей воле произошла эта тёплая встреча, не захотели допускать безнаказанного избиения несчастного адвоката. Костяшки на правой руке вспыхнули болью, встретившись с чьей-то головой.

– А-а-а!! – дико закричал почти счастливый Олкад, но тут кто-то из противников угостил его дубинкой по пояснице.

– Ну, что, чужак? – издевательски хихикнул над распростёртым на земле телом адвоката мужчина в меховой безрукавке. – Теперь будешь знать, как браться за защиту всяких богохульниц! Мы в Этригии владыку недр чтим и уважаем, поэтому не будем в его праздник кровь людскую проливать. Но если ты, ушлёпок радланский, явишься завтра на суд...

Договорить он не успел. В темноте за их спинами кто-то неуверенно поинтересовался:

– Господин Ротан, это вы тут?

Узнав голос, молодой человек завопил во всю глотку:

– Я, Крой, помоги!

– Чего это вы тут делаете? – сурово спросил сосед.

– Тебе какое дело? – отозвался гнусавый. И несмотря на боль во всём теле, писец с удовольствием отметил, что говор его стал ещё более невнятным: "Губы разбил или зуб выбил. А, может, то и другое".

– Он в нашем доме живёт! – неожиданно отозвался кто-то ещё. – Отпустите его!

– Этот паршивый лагир взялся защищать девку, оскорбившую великого Дрина! – рявкнул предводитель нападавших.

Однако его слова возымели совершенно неожиданный эффект.

– Мужи Этригии! – боевой трубой легиона взревел Патр Крой. – Что же это делается, о светлые и тёмные боги!? Куда смотрят разжиревшие магистраты?! "Неистовые" на людей нападают, словно грабители ночные. Да ещё у нашего дома...

– Бей! – перекрыл его речь чей-то вопль, и на помощь Олкаду устремилось сразу несколько человек.

Ввиду явного численного превосходства противника, члены общества Дрина организованно отступили, проще сказать – сбежали, а над стонущим Олкадом склонились Крой и Мет Фулий с короткой, окованной металлическим полосками дубинкой.

– Совсем распоясались, – качая головой, ворчал сосед. – Мало того, что на форуме хозяйничают, как у себя в храме, они и на наши улицы забрались свои порядки устанавливать.

Появились ещё трое мужчин, проживавших в одном доме со вторым писцом рудника "Щедрый куст". Один из них держал в руках кривую палку, второй – деревянный молоток на короткой ручке.

– Вот же до чего дошло, – покачал головой третий, вооружённый массивной глиняной кружкой. – На людей бросаются. Да владыка недр скорее накажет город из-за таких вот мерзавцев, что творят свои гнусные дела, прикрываясь его грозным именем.

Отказавшись от помощи соседа, молодой человек поднялся, кивком поблагодарив Фулия за поднятый с земли плащ.

Происшествие настолько поразило адвоката, что он только сейчас начал понимать суть происходящего. Верховный жрец бога-покровителя Этригии прислал своих псов, чтобы он, Олкад Ротан Велус, отказался защищать от обвинений в святотатстве якобы обычную бродяжку.

Нельзя сказать, что подобное не укладывалось в голове или казалось чем-то совершенно невероятным. Нет, не зря же известные юристы Радла ходят повсюду в сопровождении крепких рабов или нанимают в охрану призовых бойцов.

Но они ведут важные дела уважаемых людей, где замешаны миллионные состояния или политическая репутация. А здесь всего лишь неясное святотатство какой-то девицы.

Внезапно писец вздрогнул от поразившей его догадки и тут же скривился от боли. Всё стало предельно ясно и понятно. Нет у преосвященного Клеара никаких доказательств того, что Ника Юлиса Террина специально проникла в пещеру, чтобы нарушить священное таинство умилостивления бога подземного мира – грозного и мрачного Дрина! Вот и пришлось приказать "неистовым", чтобы те лишили подсудимую адвоката.

Машинально кивая в ответ на возмущённые реплики спутников, молодой человек прошёл вместе с ними во двор, освещённый россыпью звёзд на небе да масляной плошкой на столе, где красовался пузатый кувшин и две глиняные кружки.

Стараясь не морщиться от боли, Олкад присел на край тяжёлой скамьи. Он ни в коем случае не считал себя трусом и тут же с негодованием отбросил на миг мелькнувшую мысль отказаться от защиты госпожи Юлисы. Не ему внуку сотника, служившего в легионе славного Лавра Клавдина Даума, бояться какой-то местной шпаны, даже если за их спинами маячит сам верховный жрец Дрина. Покровитель семьи Ротанов куда более могущественен и ещё ни разу не бросал в беде своих коскидов. Да и Ника будет заслуженно презирать своего адвоката, если тот завтра не явится в суд. А такое молодой человек никак не мог допустить и не только из-за того, что девушка принадлежит к знатному роду его покровителя.

– Мы тут дриниары провожали, – произнёс Крой. – Ну и вас дожидались. Вон Мет Фулий хочет о чём-то поговорить.

Его родственник, уже успевший заткнуть дубинку за пояс и прикрыть её полой плаща, важно кивнул.

– Вдруг слышу, будто кричит кто-то, – с жаром продолжил сосед, размахивая руками. – Я ещё подумал, что какой-то бедолага грабителям попался. Ну да не в нашем дворе, и хвала небожителям. Потом опять кричат. Тут я и вспомнил, что вас ещё дома нету, и решил узнать, кто там?

Всё же не сдержав болезненной гримасы, писец неловко отвязал от пояса кошелёк.

Заметив его движение, рассказчик выжидательно умолк. С малых лет Олкад привык благодарить за оказанные услуги, понимая, что это только добавляет ему уважения окружающих. Поэтому, отыскав негнущимися пальцами серебряный риал, он с негромким хлопком припечатал монету к столу.

– Да хранят вас боги, добрые соседи! Спасибо, что не дали мерзавцам меня убить. Вителий Орк, наверное, ещё не закрыл свой трактир. Так почему бы нам не отпраздновать моё спасение?

– Я сбегаю! – тут же предложил Крой.

– Я с тобой, – присоединился к нему второй сосед. – Ещё на грабителей наткнёшься, оставишь нас без выпивки.

Оставшиеся их дожидаться двое приятелей, обменявшись с Фулием многозначительными взглядами, прихватив кувшин с кружками, отошли на противоположный край стола, где завели тихую, неспешную беседу.

Наклонившись к самому лицу адвоката, коскид магистрата Сервака прошептал, обдав собеседника запахом жареного лука и гнилых зубов.

– Я тут кое с кем переговорил, господин Ротан. Ваша клиентка сможет избежать смерти на колу и даже рудников всего за четыре тысячи риалов. Сумма смехотворная, учитывая то, в чём её обвиняют.

У молодого человека болели отбитые бока, лицо, поясница, саднило правую руку и очень хотелось в уборную. Тем не менее, услышав сумму, он не удержался от смеха:

– Господин Фулий, я далеко не новичок в судебных делах. Будь у моей подзащитной всё так плохо, "неистовые" не поджидали бы меня сегодня ночью.

– Я лишь посредник, – нахмурился мужчина.

– Сто империалов, – заявил писец, полагая, что размер взяток в провинции все же должен уступать столичным, но, заметив, как сразу поскучнел собеседник, добавил. – Плюс десятая часть посреднику.

– Это слишком мало, – недовольно проворчал коскид. – Те, кто может вам помочь, не согласятся.

– Послушайте, господин Фулий, – устало усмехнулся Олкад. – Где ограбленная девушка возьмёт четыре тысячи риалов?!

– Пусть продаст рабыню, если не хочет оказаться на колу, – с нескрываемой угрозой посоветовал собеседник. – За неё можно выручить тысяч пять, хозяйке ещё на дорогу останется.

– Она не так молода и красива, – спокойно возразил адвокат. – К тому же, моя подзащитная не горожанка и не имеет разрешения на торговлю. Сделка будет незаконной.

– Я всё устрою, – тут же пообещал Фулий.

– Учитывая, что суд уже завтра, и вам надо торопиться, – снисходительно усмехнулся писец. – Сколько вы сможете за неё получить? Тысячу или две?

– Не меньше трёх! – с апломбом заявил собеседник. – Прибавьте семьдесят империалов, и все будут довольны.

– Сто пятьдесят империалов, – решительно возразил молодой человек. – И ещё пятнадцать вам лично.

Он встал, давая понять, что разговор окончен.

– Если наши условия устроят... влиятельных людей, жду вас завтра утром у тюрьмы. Если нет, мне останется надеяться только на милосердие богов.

– Вы можете проиграть этот процесс, – вновь перешёл к угрозам Фулий. – Тогда никто в городе больше не наймёт такого неудачника вести дела. Так и будете прозябать на половинном жаловании второго писца!

– А если я разорю подзащитную до нитки, клиенты так и попрут! – насмешливо фыркнул Олкад, нисколько не удивлённый тем, что собеседнику известны такие неприглядные факты его биографии.

Не в силах больше терпеть, он подошёл к стене и задрал подол туники.

Пока писец с наслаждением орошал дом могучей струёй, коскид мрачно сопел.

– Вы поймите меня правильно, господин Фулий, – облегчённо выдохнул молодой человек. – И передайте тем, кто вас послал. Моему покровителю очень не понравится, если девушку, принадлежащую к славному роду Юлисов, приговорят к смерти или отправят на рудники только потому, что кто-то оказался слишком... требовательным. И наоборот, он по достоинству оценит снисходительное участие к ней судей.