Текст книги "Горняки (СИ)"

Автор книги: Анастасия Штука

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

–Как ты узнала об обмане? Мы с Агнией долгое время ни о чем не догадывались. Если бы не случайность, матери удавалось бы и дальше обманывать нас! – Искренне удивилась Стелла, выпрямляясь в кресле от неожиданности. Упираясь ладонями в подлокотники, она подалась вперед, впиваясь взглядом в руки сестры, и только сейчас заметила, что ее запястья, открытые подкатанными рукавами замшевой коричневой куртки, ничем не украшены.

–Где твой браслет? – Шокировано спросила она. И напустилась на Фиону, потянувшуюся за чистой тканью, лежащей рядом с флаконами на подносе. – Ты с ума сошла, разгуливать без него?

–Я научилась блокировать мысли и чувства других людей, поэтому и сняла браслет, ну его к лешему! – Она озадаченно нахмурила тонкие брови, поднимая на нее взгляд. Ее рука зависла в воздухе над столом. – Почему-то мне кажется, что мы говорим о разных вещах. Что еще за обман с участием Агнии?

–Долгая история...

–А я никуда не спешу, – меланхолично поведала Фиа, – я ушла со службы...

–Мать сделала все возможное, чтобы не допустить наше с ней общение. Она написала мне от имени Агнии, можешь представить содержание этого письма, а от моего – ей. Думаю, если бы Агнии не взбрело в голову приехать сюда самой, мы бы так и не общались до конца дней, затаив обиду и злость друг на друга.

–Вполне в ее духе, – Фиона откинулась на спинку стула, и горько произнесла, – только я говорила не об этом.

–Что еще она успела натворить? – Затаив дыхание и предчувствуя самое плохое, тихо спросила Стелла.

–Она заставила меня поверить в то, что ты не смогла справиться с обрушившимся на тебя горем и сошла с ума. Ты знаешь, мы не общались после того, как я уехала на границу. А тут она прислала мне письмо со следами высохших слез. Она написала, что ты пошла на поправку, стала веселей и бодрей, начала общаться с людьми. А потом внезапно почувствовала себя хуже...Лекари осматривали тебя, пытаясь определить, что с тобой происходит, но не смогли ничем помочь. Она сообщила мне, что ты потеряла связь с реальностью, перестала узнавать близких, стала вести себя совершенно неадекватно. Она боялась, что ты сойдешь с ума... Я, сломя голову, бросилась домой, но опоздала. Когда я приехала, тебя, – она криво улыбнулась и махнула рукой, – якобы тебя, уже заперли в комнате, закрыв на внешний засов дверь и забрав решетками окна. Я пыталась поговорить с тобой, достучаться до твоего затуманенного сознания, зацепиться за какое-то воспоминание и вытащить из того странного состояния, в котором ты находилась, но не смогла. Ты продолжала безвольно сидеть на постели так, как тебя устроили, обложив для надежности подушками, отрешенно глядя в угол комнаты, не реагируя на слова или действия. Я обращалась к разным магам и лекарям душ, ездила в Виттару к знаменитой целительнице. Она и посоветовала мне развить свои способности, научиться использовать силу эмпата и телепата, чтобы вытащить тебя из прострации, в которую ты впала. Раз за разом на протяжении пяти последних лет я возвращалась домой, терпела неудачу и в бешенстве уезжала на границу. Начальник крепости, как мне кажется, терпел меня и держал на службе только из-за того, что за эти годы количество желающих пробраться к нам сильно уменьшилось...Мне нужно было на ком-то выместить злость и разочарование, поэтому я патрулировала границу и днем и ночью, отрываясь на тех, кому не посчастливилось попасть мне под горячую руку.

–Как ты узнала правду? – С трудом справившись с голосом, грозившим сорваться, спросила она.

Фиона невесело усмехнулась. – Как я уже и сказала, начальник крепости не успел сообщить Людмиле о моем грядущем приезде в столицу. А я, разумеется, и не думала ее предупреждать. Я купила твои любимые фрукты, букет цветов и поспешила домой. Представь мое удивление, когда комната, где ты обитала все эти годы, оказалась пустой. Прижатая к стене ручная ведьма Людмилы, эта ее верная вечная помощница, попыталась поиграть в героиню, и отказалась мне все рассказывать. Мои доводы оказались сильнее, чем ее преданность, поэтому спустя пару минут она, заливаясь, как соловей, рассказала мне о том, что все это время кто-нибудь из ручных ведьм Людмилы, которые знали нас с рождения, пил зелье, принимая твой облик. Они защищались от эмпатического воздействия с помощью артефактов и заклятий, поэтому я и не заподозрила подвоха...

–После истории с Агнией я больше ничему не удивляюсь, – Стелла поставила руки на стол, с силой потерла лицо ладонями, и покачала головой, – хотя искренне не понимаю, как мать могла так поступить с собственными детьми... У нее ведь, кроме нас, больше никого нет!

–Видимо, в этом все дело, – Фиона деловито отодвинула в сторону один поднос, придвигая к себе второй. С оживленным любопытством рассматривая тарелки с аккуратными кусками пирогов с различными начинками, блюдца с орешками и вазочки со сладостями, она пошевелила пальцами, затрудняясь с выбором, и потянулась за ярким разноцветным мармеладом.

–Что? – Невинно спросила она, поднимая на нее кристально-чистые, как у безгрешного младенца, красивые выразительные глаза.

–Кто-нибудь уцелел? – Кому, как ни ей, было знать о взрывном темпераменте сестры.

–Вы ее послушайте! – Деланно возмутилась женщина, всплеснув руками. Торопливо слизнув с кончика испачканного пальца обсыпку, она усмехнулась. – За кого ты меня принимаешь?

–Фиа, ты, в отличие от меня, действительно не умеешь прощать, – она скептическим жестом изогнула брови, – поэтому прекращай ломать комедию и говори, что ты натворила.

–Дом, скорее всего, уже восстановили, – она передернула плечами, – не так сильно он и пострадал, всего пару комнат выгорело.

–А прислужница матери? – Стелла ни на секунду не поверила в то, что Фиона оставила ее в покое после всего, что она ей рассказала. – Что стало с ней?

–Да так, по мелочи, – она грациозно потянулась, расстегнула куртку и легким движением плеч стряхнула ее, – выживет...

–Ты что-то скрываешь от меня, – она подозрительно прищурилась. За наигранным безразличием сестры действительно таилась какая-то недоговоренность.

–Знаешь, я дождалась Людмилу, – она поиграла бровями и призналась, – очень хотелось посмотреть ей в глаза...Не для того, чтобы отыскать там сожаление или раскаяние. Нет. Я прекрасно понимаю, зачем и для чего она все это сделала. Она специально рассорила и разлучила всех нас, чтобы мы не общались, почувствовали себя никому не нужными и брошенными, и приползли к ней обратно на коленях с мольбами о прощении. Возможно, это я и могла принять, потому что прекрасно знаю, что собой представляет женщина, подарившая нам жизнь. В принципе, после того, как я застала ее в постели со своим женихом,– она на мгновение задумалась, нахмурилась и поправила саму себя, – вернее, его в ее кровати, ведь все это происходило в нашем доме, ничего хорошего я от нее не ждала...

–Погоди! – Стелла вскочила, оперлась ладонями в стол и подалась вперед. Поймав взгляд сестры, которая с насмешливым выражением смотрела на нее, она тихо спросила. – Она сделала что?

–Переспала с моим женихом, – Фиона равнодушно отмахнулась, – спасибо ей за это огромное! Она сделала мне огромное одолжение, показав его истинное лицо до того, как я связала себя по рукам и ногам священными узами брака, обещающего быть отвратительным, мучительным и несчастным, – она проказливо улыбнулась, – правда, в тот момент я так не считала, хотя она и уверяла меня, что действовала из лучших побуждений. Но не в этом суть...

–Наша мать соблазнила твоего будущего мужа? – Тупо переспросила Стелла, медленно и безвольно стекая обратно в кресло. Сознание отказывалось воспринимать сказанное, решительно противясь правде.

–Да. Ты же знаешь, я периодически снимала браслет, пытаясь разобраться со своим даром и обуздать его. В тот день я решила поэкспериментировать, сняла его и пошла гулять в парк, чтобы выяснить, надолго ли меня хватит. Естественно, когда я едва живой приплелась домой, то начисто о нем забыла. И уловила отголоски мыслей людей, которые были в комнате до меня. Так я и узнала правду. Забудь об этом, – посоветовала Фиона, – с Дином она не решилась бы провернуть подобное, она его остерегалась и откровенно побаивалась. Я пришла в ярость не из-за ее поступка, совершенного в прошлом. Просто все эти пять лет меня неотступно преследовала фраза, сказанная Агнией. Как я теперь понимаю, может, это вовсе и не она была тогда... Наша младшая сестренка, тяжело переживающая случившееся с тобой, как-то не выдержала и со слезами на глазах обвинила меня в том, что я ничем не помогла тебе. Она так и сказала: " – Какой из тебя эмпат, если ты не смогла помешать Стелле сойти с ума от горя?". Ее упрек изводил меня, не давал мне покоя... А потом оказалось, что все эти годы ты жила вдали от столицы, уехав из города после скандала с матерью и сомнительной истории с неудавшимся убийством какого-то мага, а Агния проходила обучение у лекаря, не зная ничего о моих приездах, ведь Людмила всегда заблаговременно выставляла ее из дома, чтобы мы не встретились. Признаться честно, я сильно разозлилась, да что там, пришла в бешенство...

–Что ты с ней сделала? – В глубине души она даже пожалела мать, разыгравшую весь этот безумный спектакль, потому что прекрасно понимала, Фиона никогда бы не простила такого.

–Блокировала ее силу, – просто и обыденно, словно они говорили о чем-то несущественном, ответила женщина.

–Как? – Стелла снова вскочила, ошарашено глядя на нее. Мать заслуженно считали могущественной и опытной ведьмой!

–Можно сказать, она пожинает теперь плоды своих трудов. Ведь именно благодаря ее стараниям я стала не только сильным эмпатом, но еще и невероятно талантливым телепатом! – Она подняла вверх указательный палец, подчеркивая важность сказанного. – Заметь, так считаю не я!

–Это не ответ!

–Убить ту, что произвела меня на свет, я все-таки не смогла, рука не поднялась. Да и не заслуживает она смерти. Поэтому я внушила ей страх перед собственной силой. Теперь ее мутит и колотит при одной мысли о том, что придется прибегать к магии. Она панически, до ужаса, до замирания сердца, до мучительной тошноты, дикой головной боли и сильного головокружения боится ее. Возможно, ты сочтешь мой поступок жестоким, но я не обладаю твоей сердечностью и не умею прощать. Я ведь была в ее голове, чувствовала все эмоции, испытываемые ею в тот момент... Она не жалела ни о чем, не раскаивалась, не чувствовала за собой никакой вины. Она даже не пыталась прикрывать свой эгоизм лживыми оправданиями, что делает все это для нашего блага. Когда я уходила, она в ярости начала крушить мебель в кабинете...

–То есть, ты сказала, что сделала с ней?

–Это не входило в мои планы, – Фиона как-то странно улыбнулась, – хотела сделать сюрприз! Она сама узнала. Я уже стояла в дверях, когда она выкрикнула мне в спину заклятье, далеко не безобидное... Ее скрутило так, что я едва сдержалась от желания погладить себя по голове. Я такая умница!

–Фиа!

–Надо было видеть ее лицо, когда до нее дошло, что именно я с ней сделала. С одной стороны, так даже лучше – умом она будет понимать, что с ней происходит, но изменить ничего не сможет.

–Мать найдет эмпатов, и они снимут твой блок! Не хочу даже представлять, как она поведет себя, когда вся эта история закончится!

–Могу подарить ей кроличью лапу на удачу, – Фиона отпила глоток уже остывшего какао, мурлыкнула от удовольствия и довольно облизалась, – ммм, вкуснятина!

–У меня мурашки от твоего взгляда, – нехотя призналась Стелла, зябко передернув плечами, – ты ведь знаешь, что это надолго, так?

–О да!

–И ей не смогут помочь?

–Нет... – Она состроила скромное выражение и мило улыбнулась с видом примерной девочки. – Я старалась! Людмила ведь всегда мечтала о том, чтобы я смирилась со своей участью, приняла дар, данный мне богами, и научилась извлекать пользу из своих способностей! Все случилось именно так, как она хотела!

–Не могу ничего с собой поделать, но то, как легко ты называешь мать по имени, режет мне слух.

–Больше ее я своей матерью не считаю, – тон Фионы остался ровным, а приятный бархатистый голос, обманчиво мягкий и обволакивающий (вот только ей прекрасно было известно, что в нем могла в любой момент зазвенеть сталь!) не дрогнул. Только в изумрудно-зеленых, завораживающих глазах появилось холодное отчужденное выражение. Стелла даже представлять не хотела, каково ей пришлось – возвращаться раз за разом домой, хотя для нее это было настоящей пыткой в связи с неприятными тяжелыми воспоминаниями, выбиваться из сил, стараясь излечить сестру от безумия, обращаться к своим способностям, которые она ненавидела всем сердцем. А зачем узнать, что делала она все это только из-за прихоти собственной матери, решившей таким безумным и ненормальным способом вернуть непослушных детей под свое крыло. – Простить и забыть можно многое, но у всего есть предел. Людмила его переступила, когда рассорила нас и развела по разным сторонам. Немного поразмыслив, я обратилась к знакомым магам из столичной крепости и попросила их отыскать отца. Какое-то неосознанное чувство подсказывает мне, что она и с ним сыграла в такую же игру, как с нами.

–Я, если честно, уже ничему не удивлюсь. Если она не погнушалась использовать наши слабости против нас, чтобы добиться своего, то вполне могла и с ним поступить также. Мне, она, выходит, подсунула кого-то из своих ведьм в твоем обличии. А они постарались на славу, делая все возможное, чтобы я обиделась на тебя, поверила, что ты переметнулась на сторону матери и перестала с тобой общаться. Умно, ничего не скажешь... Я ведь так рассчитывала на твою поддержку и помощь. Ты была единственным человеком, с которым я могла просто поговорить... Мать не остановило даже то, что я похоронила мужа и дочь.

–Последний гвоздь в крышку гроба – это вполне в ее духе. Она сделала все, чтобы ты смирилась с неизбежностью и вернулась домой. – Фиона задумчиво покусала нижнюю губу, сняла с головы полотенце, встряхнула короткими, немного не достающими до плеч волнистыми волосами, и принялась вытирать мокрые пряди.

–Вот, ты опять это делаешь, – обвиняющим жестом ткнув пальцем в невозмутимую сестру, вопросительно изогнувшую правую бровь, она потребовала. – Признавайся!

–Может, и не выживет...

–Кто? – Не поняла Стелла, удивленно хмурясь.

–Прислужница Людмилы, – досадливо передернула плечами Фиа, – о которой ты спрашивала. Это ей выпала честь говорить с тобой от моего лица. Ну, как ты можешь догадаться, я сильно разозлилась!

–То есть тебя сейчас ищут?

–С чего вдруг? – Она скривила губы в жестокой усмешке, – никто, кроме Людмилы не знает, что я – эмпат. Сомнительно, что правда всплывет наружу. Во-первых, ей сейчас не до этого, а во-вторых, по головке ее никто не погладит, если выяснится, что она столько лет умалчивала правду обо мне.

–Ты совсем не изменилась...

Фиона подняла на нее свои красивые, необычные глаза, с лукаво сверкающими искорками. Раньше поэтически настроенные юноши, живущие рядом с ними, сравнивали ее глаза с лучшими и редчайшими изумрудами, наблюдая за ней с безопасного расстояния, удерживая свои возвышенные чувства на коротком поводке. Потому что обладательница прекрасных очей еще и отличалась отвратительным взрывным характером, чрезвычайно развитой мстительностью и великолепной памятью. Об этом узнали, когда самый храбрый соседский мальчишка, лелея надежду на взаимность, поздно ночью пробрался к ним во двор, усыпал все вокруг дома лепестками роз, исполнил на редкость приятным голосом старинную любовную балладу, аккомпанируя себе на лютне, и взорвал в воздухе салют, рассыпавшийся сотнями сверкающих искорок в виде сердца. Фиа, заспанная и растрепанная, тогда еще обладательница длинных роскошных локонов медно-каштанового цвета, с громким стуком распахнула окно, высунулась из него по пояс, хмуро оглядела стоящего на коленях потенциального претендента на руку и сердце, и с любопытством спросила. – Сколько времени убил на учинение этого безобразия?

И обвиняющим жестом указала на лепестки, устилающие двор. Паренек замялся, смутился и забормотал что-то о возвышенности чувств, не знающих, что такое время и усталость.

–Ааа, – глубокомысленно изрекла девушка, – это хорошо. Значит так, собрал эти дурацкие искорки, смел лепестки, взял лютню под мышку и утопал отсюда, пока я тебя в чучело огородное не превратила! Менестрель юный, волкодлаки тебя раздери!

Годы оказались не властны над древним заклятьем, наложенным кем-то на их предков. По крайней мере, эту легенду постоянно рассказывала мать, когда кто-то искренне восхищался ее потрясающей внешностью, не тронутой следами прожитых лет. Или это наследственность? Что-то слишком причудливо она передается, засомневалась она, с интересом рассматривая сидящую напротив сестру, только тем, кто унаследовал дар.

–Не напоминай, – скривилась Фиона, раздраженным и злым жестом отмахиваясь от ее комплимента, – знаешь, как сильно это мешает при службе на границе? – Она состроила ошеломленную и перепуганную рожицу и срывающимся от наигранного волнения шепотом зачастила: "Вы с ума сошли, позволять женщине патрулировать границу? Да еще и такой молоденькой? Ей еще жить и жить!". И уже нормальным голосом закончила. – Дико раздражает. Не рассказывать же каждому жалельщику ту на удивление правдивую байку, которую придумала Людмила.

–С чего ты взяла, что она ее сама придумала? – Усомнилась в предположении сестры Стелла. – Судя по портрету нашей бабушки, висящему позади материнского стола, она тоже невероятно молодо выглядела для своих лет!

–Если бы ты от рождения не была такой сдержанной, то знала бы, что на том портрете изображена тридцатилетняя, а не пятидесятипятилетняя женщина, как нам твердили с детства!

–А ты откуда знаешь? – Подозрительно прищурилась она.

–Да сняла как-то портрет, вытащила из рамы и посмотрела на оборот. Художники ведь зачастую оставляют на холсте не только свои инициалы, но еще и пишут год.

–И?

–По моим подсчетам, ей было тридцать в тот момент, когда она решила позировать художнику, – Фиона хмыкнула, – так что никакой выдающейся наследственностью она не обладала и нам передать не могла. Хотя и была ведьмой...

–Ты думаешь, мать ставила эксперименты над собой?

–Возможно, не с самого начала, ее преданная помощница тоже выглядит неплохо для своих лет. А потом, когда убедилась, что все работает, как надо, провела эксперимент над своей внешностью.

–Это просто догадки...

–Я видела записи в ее кабинете, – она пожала плечами, – просто не захотела углубляться в эту историю. Мне было не до того... Как оказалось, зря, ведь действенные результаты этих экспериментов, как говорится, на лицо... Вернее, на лице... У меня...

–Радуйся, – попыталась ободрить ее Стелла, – будешь вечно молодой!

–И невероятно живучей! – Со странными интонациями в голосе саркастично протянула Фиа, поворачивая руки ладонями вперед, показывая идеально ровную смуглую кожу, без единого намека на многочисленные кровоточащие ссадины и царапины.

–Вот это регенерация! – Восхитилась она. – Даже на Иларе дольше заживает! – И округлила глаза, уставившись на не разделяющую ее восторга сестру. – Погоди, ты хочешь сказать...

–Она пыталась создать не эликсир вечной молодости, Стелла, а бессмертия... Сомневаюсь, что она смогла далеко продвинуться в своих опытах, но кое-каких успехов ей определенно удалось добиться! И передать их по наследству. Мне! – Она с досадой сжала губы и с силой стиснула пальцы. Но всего через пару секунд взяла себя в руки и качнула головой, словно хотела прогнать дурные мысли.

–Не вижу в этом ничего плохого, – озорно улыбнувшись, с невинным видом произнесла Стелла, с удовольствием наблюдая за тем, как начинают сверкать искорки в глазах сестры. Отец обычно говорил в таких случаях, что разозленная Фиона готовится метать молнии в обидчика.

Она нисколько не преувеличивала: придраться было не к чему, перед ней сидела совсем молодая женщина. Определить ее возраст действительно было непросто – на миловидном овальном лице с небезукоризненно идеальными, но правильными чертами, не осталось никаких следов прожитых лет и перенесенных невзгод. Изумрудные глаза смотрели все так же лукаво и насмешливо, а полные, четко очерченные соблазнительные губы привычно складывались в ироничную полуулыбку. Она, как и Стелла, унаследовала женственную фигуру матери с красивыми формами, привлекающую внимание противоположного пола, ее невысокий рост, изящность и грациозность. Хотя, кое-что изменилось. На высоком лбу, прикрытом косой челкой, как и у нее самой, затаилась глубокая морщинка, видимо, Фиона так и не избавилась от дурной привычки постоянно хмуриться: по поводу и без. А на правом виске виднелся тонкий зигзагообразный шрамик, едва различимый на смуглой коже.

–Откуда он у тебя? – Стелла коснулась пальцем своего виска, подразумевая шрам.

–А, – Фиона повесила полотенце на спинку стула, небрежно тряхнула головой, и скривилась. Волосы мгновенно высохли и тут же завились. Печально вздохнув, она подцепила густую яркую прядь, с тоской на нее посмотрела и спокойно пояснила, – прилетело.

–Заклятье? – Дотошно уточнила она, не собираясь отставать.

–Камень, – прыснув от смеха, срывающимся голосом ответила женщина, – из пращи. Тому, кто его в меня запустил, не повезло вдвойне. Я оказалась быстрей и успела уклониться, избегая основного удара.

–Почему вдвойне?

–Потому что я его догнала. И была я в этот момент, как ты можешь догадаться, в скверном расположении духа. Так что ему не поздоровилось...

–И что ты собираешься делать дальше? – Осторожно спросила Стелла. Она даже дыхание затаила в ожидании ответа, в упор глядя на сестру, которая выгнула левую бровь, пожала плечами и призналась.

–Думаю сходить с утра в Хантар. У вас, как я слышала, веселье бьет ключом...

–Вот уж нетушки! – Возмутилась она, складывая руки на груди.

–А чем тебе не нравится моя идея? – Удивилась Фиона. – Ты больше там не служишь, как я поняла, значит, лбами мы сталкиваться не будем!

–Так я и согласилась! – Стелла раздраженно фыркнула и поинтересовалась. – Думаешь, Хантару эмпат нужен, а нашему агентству нет?

–Ты хочешь, чтобы я работала с вами?

–Я спишу твой искренне удивленный тон на долгую разлуку, и не стану ничего в тебя кидать! Пока, – она покусала нижнюю губу и предложила, – обсудим мое предложение?

–Ну, мне нужен свой личный кабинет с видом на парк, рабочий стол из мореного дуба, золотой письменный прибор, – начала перечислять Фиона, медленно загибая пальцы.

–Могу предложить только вот это кресло, – она указала на предмет мебели, который занимала сама, постучала по крышке стола, – и этот стол. А письменный учет – нелегкий удел Ланы, нашего секретаря, успешно совмещающего эту должность с обязанностями кухарки. Тебе я его не доверю, уж извини. Почерк с годами не меняется, как я успела убедиться. А у тебя он был таким же отвратительным, как и у меня.

–Красивый у меня почерк, – делано обиделась Фиа, надувая губы, – запоминающийся такой, интересный. А если использовать разноцветные чернила...

–Ага, – Стелла усмехнулась, – учитель твои каракули, написанные разными цветами, называл цветным бисером, рассыпанным по листу бумаги. И он тебе не льстил!

–Поклеп! – Вяло отмахнулась женщина, откидываясь на спинку стула. Зябко поежившись, она оглянулась, с недовольной гримасой потянула на себя мокрое полотенце, и щелчком пальцев отправила его в полет в приоткрытую дверь, ведущую в коридор.

Оттуда донесся громкий звон разбитой посуды, ошеломленный глубокий вдох и оглушительный визг. Кажется, Лане опять не спалось...

–Амана, – подтверждая ее догадку, в комнату заглянула встрепанная полукровка в светлой свободной сорочке, с видоизменившимися глазами и заострившимися зубами. В руке она сжимала злосчастное полотенце, – там, вот...

–Ведьма, – она невежливо ткнула пальцем в сестру, ослепительно улыбнувшуюся девушке, – здесь...

–Аааа, – понимающе протянула кошка, встряхивая головой, убирая проступающие черты нечисти. Прищурившись, она внимательно осмотрела Фиону, подалась вперед и тихо спросила. – Это ваша сестра, амана?

–Как ты догадалась?

Они синхронно нахмурили лбы и озадаченно взглянули на кошку, заставив ту фыркнуть от смеха.

–Ну, мне Агния рассказывала, что у вас есть сестра, с которой вы давно не общаетесь. И вы между собой очень похожи, вот!

–Ну, так что ты решила?

–Посмотрим, – Фиона поднялась, с наслаждением потянулась, показала ей язык, заметив, с каким недоумением она на нее смотрит, ведь совсем недавно она жаловалась на сильную боль от удара, и сказала. – Я остановилась на постоялом дворе тут неподалеку. Завтра утром вернусь...

–Ни за что! – Стелла погрозила ей кулаком, и попросила Лану. – Пусть Мэйт сходит за ее вещами.

–А куда мы ее устроим? – Кошка задумчиво почесала затылок и, тяжко вздохнув, развела руками. – Пристройку ведь еще не закончили! Только если кого-нибудь выселить...

–Не будь ребенком, Стелла, – Фиа набросила куртку и направилась к двери, – никуда я не денусь. На всякий случай напоминаю – я сама приехала в Златогорск, без приглашения. Так с чего мне уезжать?

–Откуда я знаю, что тебе в голову прийти может, – она быстро поднялась, подошла к сестре и цепко вцепилась в ее руку, – не отпущу! Со мной в комнате поживешь, а потом мы что-нибудь придумаем!

–Ага, – судя по лукаво засверкавшим огонькам в глазах, Фиона готовилась сказать колкую или насмешливую фразу. Ее догадка подтвердилась. – А если твой маг захочет навестить тебя под покровом ночи? Перенесется в спальню, ляжет в постель... И вместо твоих прелестей нащупает жаждущей дланью мои? Ай!

Она ловко вывернулась из захвата, потерла затылок и иронично покосилась на злую Стеллу. – Чего ты дерешься? Ты уже взрослая девочка, мораль о нравственности читать не буду... К тому же, судя по его виду и поведению, читать морали и нотации уже поздно.

–Ты ошибаешься на его счет, – остывая, пробубнила обиженная Стелла. Кивнув Лане, она попросила. – Позови Мэйта...

–А чего его звать? – Полукровка махнула рукой в сторону. – Он двери входные ремонтирует. И, судя по всему, спать ложиться сегодня не собирается.

–Серьезно, сестренка, – Фиона с улыбкой протянула руку и встрепала ее волосы, – никуда я не денусь, не дури.

–Нет, нет и еще раз нет! Будешь упрямиться, вместо мягкой постельки предложу кресло! Потом не жалуйся!

–Странно, – кошка прищурилась и со странным выражением на лице скользнула по ним оценивающим взглядом, – вы общаетесь между собой так, словно ваша сестра – старшая.

–Так и есть, – Стелла закрыла глаза, успокоено вздохнула и положила голову на плечо Фионы, – она действительно старше меня...

–На целых три года! – Фиа покосилась на заинтересованную полукровку, но решила махнуть рукой на свое нежелание выказывать чувства при посторонних людях, и с силой обняла сестру.

–Да быть такого не может! – Лана смущенно покраснела, и торопливо поправилась. – В смысле, она просто выглядит ровесницей Агнии!

–Обзавидоваться можно, да? – Стелла вдохнула знакомый с детства пряный аромат апельсина с корицей, который ассоциировался у нее только со старшей сестрой, и призвала Лану соблюдать тишину, приложив руку к губам. – Только ей об этом больше не говори!

–Она хочет выглядеть еще моложе? – Хмыкнув, спросила полукровка.

–Наоборот!

–Впервые вижу женщину, мечтающую выглядеть на свои годы! – Лана озадаченно пригладила ладонью растрепанные волосы. Судя по хмурому напряженному лицу, она сосредоточенно обдумывала услышанное. Затем со вздохом сделала вывод. – Вы – самая странная семья, с которой я когда-либо сталкивалась! Пойду, приготовлю вам что-нибудь вкусненькое на перекус. Сомнительно, что вы сегодня отсюда уйдете...

–Могу сказать то же самое о них, – задумчиво протянула Фиона после того, как кошка быстро убежала выполнять свое обещание, – это самая странная нечисть изо всех, кого я встречала. И так искренне переживают за тебя!

–А ты могла бы не лезть им в голову? – В ответ на недоуменный взгляд сестры она пожала плечами. – Не думаю, что они это заметят, но нужно уважать личное пространство!

–Извини, сестренка, – Фиона развела руками, – я и так поставила ментальный щит, что максимально ограничивает мой дар и заставляет его скромно сидеть внутри. Поэтому я слышу не мысли, а отголоски, и улавливаю не все чувства, которые испытывают окружающие меня люди, а лишь самые сильные эмоции. Но я не буду закрываться полностью, – она показала пальцами маленькое расстояние, и хитро улыбнулась, – крошечную щелочку я все-таки оставлю. Для нашего общего блага, чтобы история с Людмилой больше не повторилась. Я никому не позволю манипулировать собой или близкими мне людьми!

–А там, где ты служила, знали о твоем даре?

–Еще чего не хватало! – Она подмигнула Стелле. – Это только наш маленький секрет!

–Вообще-то, нет, – нехотя призналась она, покраснев от смущения, – я не думала, что мы когда-нибудь увидимся снова, поэтому несколько человек все же знают о нем.

–Придется заставить их замолчать, – с мрачной решимостью на лице произнесла Фиона. Ее выразительные глаза приобрели холодное и отчужденное выражение. – Так сказать, убрать ненужных свидетелей...

–Фиа... Я... – Стелла растерялась, не зная как правильно отреагировать на безапелляционное требование сестры. Убить людей только из-за того, что они знали правду о ней?!

–Страдаю отсутствием чувства юмора, – с тяжким вздохом за нее закончила прерванную фразу женщина, проказливо улыбаясь.

И едва успела пригнуться, когда Стелла попыталась отпустить ей затрещину. – Ну, и чего ты дерешься, если я говорю правду?

–Ты совершенно не изменилась!

–Ты права, я все так же люблю роскошь, уют и удобство, – она задумчиво покусала нижнюю губу, – поэтому нужно отправить твою преданную нечисть за моими вещами.

–Только не говори мне, что ты заявилась в город, как и Агния в свое время, с кучей сундуков и дорожных сумок! – Простонала Стелла, прижимая руку ко лбу. Да через пару часов о приезде ее очередной сестры будет знать весь Златогорск!

–Нет, – Фиона удивленно пожала плечами, – с парочкой... Все остальные вещи хранятся в моем доме на границе...

–А я могла позволить себе только съемное жилье! – Притворно – ворчливо заметила она.

–Совесть – отвратительное качество, – согласилась Фиа, и вслух порадовалась, не смущаясь неодобрению сестры, – какое счастье, что я им в принципе не обременена!

–Не рассказывай домочадцам о том, что будешь изредка "подслушивать" их мысли, хорошо? – Попросила она.

–За кого ты меня принимаешь? – Возмутилась она. Стелла уже приготовилась выслушать длинную нотацию о том, что Фиона в повседневной жизни не имеет привычки подсматривать за чувствами посторонних людей, когда та спокойно закончила свою мысль. – Делать мне больше нечего, признаваться! Ты еще карманника посреди площади поймай с кошельком, полным золота, только что вытащенным из кармана почтенного и добропорядочного горожанина и заставь признаться в содеянном! Вот какая ты жестокая! – Она даже рта не успела открыть, только возмущенно округлила глаза, когда сестра с укоризненным видом продолжила. – А вдруг у него дети с голода умирают? Или больная мать лежит на смертном одре?