Текст книги "Девушка моего друга (СИ)"
Автор книги: Анастасия Соловьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
6
Юля
Страх овладевает каждой клеточкой тела. Кажется, я сойду с ума от пронзающего ледяного ужаса. Сердце выскакивает из грудной клетки, в висках шумит, голова кружится, и я уже не чувствую, что реально, а что – нелепый сон, мираж.
Ко мне всем телом прижимается Денис, накрывает мои губы своими, тёплыми и жёсткими. Крепко держит за плечи, пытается углубить нелепый, дикий, несвоевременный поцелуй. Я заранее ощущаю наступление панической атаки. Приоткрываю рот и впиваюсь зубами в чужие наглые губы. Чувствую металлический привкус на языке.
Денис отступает, громко матерится. А я оседаю на холодный пол и трясусь всем телом, раскачиваюсь из стороны в сторону, закрываю глаза, пытаюсь достучаться до затуманенного разума. Всё хорошо, всё будет хорошо! Такое случается: нужно всего лишь подождать – и меня перестанет колотить, дыхание выровняется, и в груди не будет так сильно щемить. Но бесполезно взывать к здравому смыслу – я бессильна что-либо сделать, остаётся только ждать и стараться не сойти с ума.
Снова этот всепоглощающий ужас, не имеющий ничего общего с реальностью. Страх быть неуслышанной и непонятой, страх одиночества, страх перед чужой напористостью. Всё вокруг – сплошной страх, и я растворяюсь в нём, теряю себя.
Чьи-то руки поднимают меня, сквозь бетонную стену я слышу твёрдый мужской голос.
– Юля, очнись! Посмотри на меня: тебе ничто не угрожает, слышишь? Сделай глубокий вдох и выдох. Давай, ты сможешь. Повторяй за мной.
Я открываю глаза, фокусируюсь на Денисе, повторяю за ним какие-то дыхательные упражнения: вдох на четыре счета, выдох на шесть. Я смогу. Мне становится чуть легче, озноб постепенно проходит, сердце болит не так сильно. К сожалению, страх не исчезает. И мысли путаются, словно я нахожусь в алкогольном тумане.
– Продолжай дышать вместе со мной, – говорит Денис, жестами показывая, когда нужно вдохнуть и выдохнуть. – Кто выбирал ресторан: ты или Руслан?
– Я, – произношу, когда до меня доходит суть его вопроса.
– Отличный выбор. Обожаю рыбные заведения, в нашем городе во всех побывал. В подобные рестораны я прихожу ради устриц: здесь они всегда свежие, проверенные, и выбор достаточно большой. Ты пробовала когда-нибудь устрицы?
– Н-нет, – качаю головой. К чему эти глупые вопросы?
– А зря! В них либо сразу влюбляешься, либо ненавидишь до конца жизни. А какие морепродукты тебе нравятся?
– Раки, – друг Руслана точно сумасшедший.
– О, это моя любовь! – улыбается Денис. – Я их с детства ловил в реке, а потом варил в воде с укропом, чёрным перцем и лавровым листом. До сих пор ничего вкуснее не ел.
– Да ладно? Разве какие-нибудь крабы или лобстеры хуже обычных раков?
– Для меня – да.
Я недоверчиво мотаю головой, смотрю на Дениса – и до меня резко доходит, что он сделал. Сначала помог вернуть контроль над дыханием, а потом постарался отвлечь меня от дурных мыслей. Выбрал какую-то приземлённую, совершенно неуместную тему, чтобы я на неё переключилась. И перестала бояться.
– Спасибо, – тихо говорю, переводя взгляд на реку за окном. Дотрагиваюсь до нелепого пучка на голове, разрушаю его, выбрасываю резинку в ближайшую урну и с наслаждением провожу рукой по волосам. Они рассыпаются беспокойными прядями по плечам, лезут в глаза, и я дёргаюсь, чтобы откинуть их в сторону.
– Я помогу, – Денис осторожно цепляет пальцами непослушный локон и прячет его за правое ухо. Случайно дотрагивается до моей кожи, но тут же убирает руку. Касание лёгкое, как пёрышко, еле заметное, но именно от него я на секунду перестаю дышать.
Мы с Денисом встречаемся взглядами. С удивлением замечаю, что у него серые глаза. Надо же, не обращала внимания. Изучаю его суровое лицо, на губах вижу маленькую ранку. Значит, я всё же его укусила.
– Больно? – зачем-то спрашиваю.
– Нет.
Разве меня должно волновать его состояние? Он напал, я защищалась. Мне бы убежать от него, скрыться за спиной Руслана и забыть о произошедшем, как о страшном сне. Но что-то меня останавливает. Живые эмоции в глазах Дениса? Мягкий тон его голоса? Он больше не смотрит на меня волком, скорее, изучает, как подопытного кролика. Любопытство и недоумение читаются в его тёмном взгляде.
Но нет, я остаюсь с ним по другой причине. Впервые кто-то адекватно отреагировал на мою паническую атаку. Не сказал, как мама: “Прекрати сидеть на земле, ты меня позоришь, на нас же люди смотрят”. Не распсиховался, как мой бывший: “Ты чего, из припадочных? А раньше сказать не могла? Я ваши бабские истерики не терплю”. Не выпучил глаза от ужаса, как университетские подруги. Вместо этого Денис помог мне, поддержал, ни единым словом или жестом не выказал своего недовольства, раздражения или отвращения.
Чувство благодарности разливается в груди. Оно перевешивает обиду и злость на тот дурацкий грубый поцелуй. Я не сдерживаюсь и радостно улыбаюсь. Денис удивлённо вскидывает брови:
– Я пытался силой поцеловать тебя за спиной лучшего друга, своим хреновым поступком вызвал паническую атаку, но вместо того, чтобы послать меня в пешее эротическое путешествие, ты улыбаешься. И как это понимать?
– Ты вёл себя так, будто я нормальная, – сразу жалею о сказанных словах, но вернуть их уже нельзя.
– Что-то не заметил у тебя третьего глаза или рыбьей чешуи. По-моему ты вполне нормальная.
– Да я же не о том, – внезапно для самой себя начинаю смеяться. У Дениса каким-то чудом получается снизить градус напряжения.
– А если серьёзно: нет ничего ненормального в том, что с тобой произошло. Разве Руслан об этом не говорил?
– Ему повезло, он ни разу не видел меня в таком состоянии.
От пристального тяжёлого взгляда Дениса по телу ползут колкие мурашки. Я невольно ёжусь и напрягаюсь, не выдерживая бесцеремонного разглядывания.
– Прости, что повёл себя, как животное, – отрывисто произносит Денис.
– Если ещё раз так сделаешь, тебе придётся зашивать губу в травмпункте, – решительно произношу я. Так привыкла: отбиваться и защищаться, надеясь, что противник не поймёт – за самоуверенной стервозной маской скрывается самая обычная трусиха.
– Охотно верю, – уголки его губ дёргаются в секундной полуулыбке, глаза светлеют и вновь становятся дымчато-серыми. – Пора возвращаться. Нас заждались.
Когда мы садимся за столик, Руслан и Яна тут же нападают с вопросами. Не хочу признаваться близким людям в своих слабостях, поэтому говорю, что долго беседовала с мамой по телефону. А Денис городит какую-то чушь о том, как десятилетний мальчишка заехал ему дверью по лицу. Руслан охотно верит нашей лжи, а вот Янка подозрительно оглядывает сначала меня, а потом Дениса.
– Мы проголодались, пока вас ждали, – вздыхает Руслан. – Что будете заказывать?
– Устрицы, – отвечаю одновременно с Денисом. Сдерживаю довольный смешок, только губы всё равно расплываются в предательской улыбке.
– Фу, я их терпеть не могу, – кривится Яна и выбирает запечённую красную рыбу.
– А я, пожалуй, рискну и тоже попробую устрицы. Ни разу их не ел, – поддерживает нас Руслан. Прижимается ко мне плечом и тихо, так, чтобы больше никто нас не услышал, спрашивает: – Юль, всё хорошо? Ты выглядишь уставшей, снова был тяжёлый разговор с мамой?
– Можно и так сказать, – отвечаю шёпотом. – Ты не волнуйся, я сейчас моллюсков продегустирую, закажу бокал вина – и жизнь сразу наладится.
К нам подходит официант с огромной тарелкой. Дюжина устриц лежит на льду, в центре – половинка лимона и два соуса. Какие же всё-таки некрасивые создания, полупрозрачное желейное нечто, ещё и шевелится, зараза, потому что дохлых устриц никто не ест.
– Не смотрите на внешний вид – просто сбрызните лимонным соком и ешьте, – подбадривает нас Денис.
Мы с Русланом переглядываемся, одновременно берём по раковине, выдавливаем сок – и вкушаем сомнительный деликатес. На языке – вкус моря, немного кисловатый из-за лимона, чем-то похожий на сырую белую рыбу, только нежнее и мягче. Сразу тянусь за второй ракушкой, только теперь не использую добавок, они кажутся лишними. Определённо устрицы – это йод, море и какое-то неуловимое тонкое послевкусие. Мне нравится.
– Больше никогда не поведусь на твои советы, Дэн, – шутливо произносит Руслан, отодвигая тарелку с устрицами подальше от себя. – Вы с Юлей извращенцы, раз любите это сопливое солёное не пойми что.
Денис улыбается. Я смотрю на него дольше положенного: изучаю красивые черты лица, волевой подбородок, чувственный губы, которые касались меня полчаса назад. Становится жарко и тревожно, а пытливый взгляд Дениса вновь мешает трезво мыслить. Он внезапно улыбается мне, протягивает устрицу и советует попробовать красный острый соус.
Кажется, у нас с Денисом нашлось что-то общее: любовь к странным морепродуктам. Но это лишь вершина айсберга. К концу вечера я чувствую какое-то хрупкое, опасное, совершенно иррациональное и пугающее желание – желание узнать его поближе.
7
Юля
– На тебя поступила жалоба, – сухо говорит Артур и поджимает губы
– От кого? Когда? – растерянно бормочу я. Что за бред? Кто в здравом уме будет жаловаться на консультанта в магазине комиксов?
– Это не имеет значения. Я предупреждал, что не потерплю халатного отношения к работе, – повышает голос Артур. В его глазах появляется странный блеск, и меня начинает мутить от внезапной догадки.
Я работаю продавцом около года. До Артурчика владельцем магазина был милый Иван Сергеевич, усатый мужчина в смешных очках, обожающий фантастику и старые комиксы. Мы с ним часто спорили, кто круче: Супермен или Тор, Чудо-Женщина или Капитан Марвел, Зелёная Стрела или Соколиный Глаз. Покупателей почти не было, выручка стремилась к нулю, стоимость аренды повысилась, и даже скромная реклама в соцсетях не помогала магазину. Поэтому Иван Сергеевич принял сложное, но единственно верное решение – продать своё детище.
Тогда и появился Артур. Он не разбирался в гик-культуре, зато хорошо знал, как завлечь покупателя. Арендовал помещение в центре города, запустил масштабную рекламную кампанию, по субботам устраивал вечера кино, раз в месяц организовывал творческие встречи с местными писателями, поэтами, музыкантами. Магазин резко стал популярным, только вот души в нём больше не осталось.
Артурчик – отец троих детей, примерный семьянин, который постоянно отпускает пошлые шуточки и пялится на мою грудь. Сначала я отрицала очевидное, в голове не укладывалось, что женатый мужчина может вести себя так мерзко. После нескольких намёков розовые очки окончательно разбились – Артур обещал повысить зарплату, если я соглашусь встретиться с ним в неформальной обстановке. Я старательно косила под дурочку и отказывалась, после чего Артурчик стал докапываться до каждой мелочи, выписывал штрафы, заставлял работать сверхурочно.
Я боялась, что рано или поздно он меня уволит, но продолжала надеяться на чудо. И вот, кажется, наступил тот самый момент.
– Нет ведь никакой жалобы? – хмыкаю, смотря прямо в маленькие глазки Артура.
– Всё зависит от тебя, Юленька, – противно улыбается он. – Я знаю, что ты любишь работу, так докажи это. Прояви лояльность, загладь свою вину – и я притворюсь, будто никакой жалобы не было.
– И что же мне нужно сделать? – гневно спрашиваю. Дышу часто, в глазах темнеет от злости.
– Да ничего сложного, Юлечка, просто поговорим.
– Здесь? – презрительно усмехаюсь.
– Нет, конечно, здесь неудобно. Я тебе скину адрес, куда нужно приехать.
– А жена ваша не будет против?
– А вот это ты зря, – Артур вмиг ощетинивается, голос из приторно-сладкого становится холодным и надменным. – Моя благоверная прекрасно знает, чем я занимаюсь в свободное время. Главное, что деньги в семью приношу, а на остальное она закрывает глаза. Ты же строишь из себя гордую и неприступную, да? Не боишься потерять любимую работу и стабильную зарплату?
– Лучше остаться без денег, чем доказывать свою лояльность такому ничтожеству, как вы! – меня трясёт, но я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не плюнуть в лицо этому ублюдку.
– Сучка! – шипит Артур.
Не успеваю отскочить – он резко толкает меня, и я ударяюсь головой о книжный шкаф. Злость обжигает, перед глазами вспыхивают алые пятна, я действую на адреналине и впервые в жизни бью мужика по яйцам. Все они агрессивные, напористые животные, которым необходимо показать свою силу и власть, подмять тех, кто слабее. Ненавижу!
Несколько секунд с удовольствием наблюдаю, как Артурчик держится за пах и стонет от боли. Беру сумку и ухожу. Пусть не выплачивает зарплату за последний месяц, пусть хоть сотню штрафов выпишет на прощание – мне всё равно. На душе гадко и тошно, затылок немного побаливает, а дурацкий хвост бесит до рези в глазах. Выбрасываю ещё одну резинку в мусорную корзину. Хватит ограничений – буду всегда ходить с распущенными волосами.
Достаю телефон, собираюсь позвонить Руслану, но вовремя вспоминаю, что у него сейчас важное совещание. Ладно, я взрослая девочка, успокоюсь без чужой помощи. Ноги сами несут к набережной. Торможу у рыбного ресторана, где две недели назад Денис пытался насильно меня поцеловать. Я сглатываю горький ком в горле и захожу в пафосное заведение. На полноценный ужин денег не хватит, но кофе я могу себе позволить.
Под натянутую улыбку официанта сажусь за столик у окна и заказываю капучино. Голова начинает болеть сильнее. Тупо смотрю на реку, часто моргаю, чтобы скрыть набегающие слёзы. Почему всё так несправедливо? Глупый наивный вопрос, но я вечно его задаю. Потеряла любимую работу из-за того, что отказалась удовлетворять похотливого мужика. Смешно, нелепо, отвратительно. И Руслану ничего рассказывать не хочу. Стыдно.
– Неожиданная встреча, – слышу знакомый голос. Быстро поднимаю голову и морщусь от острой боли.
Рядом стоит Денис: серьёзный, строгий, в деловом чёрном костюме. Замираю от восхищения, невольно думаю о том, как сейчас выгляжу – растрёпанная, с синими кругами под глазами, бледная и совершенно посредственная. Въелось же мне это слово в подкорку – фиг забудешь.
– Привет, – как-то жалобно произношу, прикрываю глаза от смущения и нервно сжимаю пальцами чашку капучино.
– Ты одна здесь? – удивляется Денис.
– А что в этом такого? – пожимаю плечами. Совсем нет сил на словесные баталии, мне бы таблетку обезболивающего где-то найти.
– Ты плохо себя чувствуешь? – Денис садится напротив и внимательно меня разглядывает.
– Да так, голова немного болит. Пройдёт, – беспечно машу рукой, не желая показывать свою слабость. – А ты что здесь делаешь?
– Встречался с деловыми партнёрами.
Официант забирает пустую чашку кофе и недовольно спрашивает, буду ли я что-то заказывать. Мотаю головой, пытаюсь улыбнуться. Я словно нахожусь в тягучем сне: на автомате отвечаю Денису, изображаю какие-то эмоции, игнорирую шум в висках. Сознание обволакивает туман, всё плывёт перед глазами.
– Выпейте это, – официант протягивает белую таблетку. Запиваю её водой, надеюсь, что боль скоро пройдёт.
Денис бережно берёт меня за руку и ведёт к своей машине.
– Я написал Руслану, как только он освободится – сразу же приедет за тобой.
– Спасибо, – шепчу. Сил совсем не осталось даже на то, чтобы нормально ответить.
Падаю на заднее сиденье автомобиля и через полминуты вырубаюсь.
Просыпаюсь в незнакомой спальне на чужой кровати. Голова почти не болит, только во рту сушит. Вижу на тумбочке стакан с водой, жадно его опустошаю, после чего отправляюсь на поиски своего спасителя.
Денис, в обычной футболке и штанах, работает за компьютером в соседней комнате. Останавливаюсь, наблюдаю за тем, как он что-то усердно печатает, иногда хмурится и сжимает пальцами переносицу. Мне страшно вдохнуть и потревожить его, отвлечь от важного дела. Сердце стучит сильнее, когда я изучаю Дениса, любуюсь его красивым профилем и мускулистыми руками. В какой-то момент он чувствует моё присутствие и оборачивается. В груди становится горячо и терпко от его оценивающего серого взгляда.
– Прости, что потревожила, – пытаюсь разрушить окутывающую нас тишину. – Я тебе очень благодарна…
– Ты сегодня что-то ела? – перебивает меня Денис.
– Да, утром.
– Ясно, – он недовольно сдвигает брови. – Сейчас закажу нам что-нибудь перекусить и нормально поговорим, хорошо?
– Зачем? Я домой поеду, – не на шутку пугаюсь я.
– Руслан в курсе, что ты здесь. Он должен скоро приехать. Не дури: тебе необходим покой и сытная еда. Приставать я не буду, тебе ничего не грозит. Просто доверься мне, хотя бы на один вечер.
Денис улыбается краешком губ, говорит мягко и уверенно, в его взгляде – искренность и теплота. Я устала бороться, поэтому готова рискнуть ещё раз. Всё же он друг Руслана и вряд ли сделает со мной что-то плохое. Нельзя всю жизнь убегать от мужчин.
– Хорошо. Я бы не отказалась от огромной пиццы.
8
Денис
Я снова растворился в работе. Отказывался от встречи с Русланом, потому что не хотел видеть ни его, ни Юлю. Особенно Юлю. Две недели назад я довёл её до панической атаки, и этот ужасный поступок помог мне протрезветь. Я словно увидел себя со стороны: наглый злой мужик, который силой пытается подчинить себе девушку лучшего друга. Пользуется физическим превосходством, чтобы найти подтверждение своей дурацкой теории о продажности женщин.
Но это не вся правда. Я собирался поцеловать Юлю не для того, чтобы разоблачить её или выставить изменницей перед Русланом. Она зацепила меня с первой же встречи, поэтому я действительно хотел поцеловать её. Хотя бы на секунду забыть о своих сомнениях в её честности, о том, что она девушка моего друга, о том, что я женат на своей работе и давно потерял веру в людей – отчаянно желал выбросить весь лишний мусор из головы и почувствовать тепло Юлиных губ.
В итоге она укусила меня, а потом побледнела, села на корточки и раскачивалась из стороны в сторону, дышала слишком часто, жмурясь и мотая головой. Я сразу понял, что с ней. Знал эти симптомы по своей сестре – та тоже могла утратить связь с реальностью, обнимать плечи руками и с ужасом смотреть в одну точку. Поэтому я быстро сориентировался и помог Юле прийти в себя.
Конечно, паническая атака ничего не доказывает. Юля может быть корыстной стервой, которая решила встречаться с моим другом ради денег. Но только я не маленький мальчик, чтобы забываться, терять над собой контроль и капризно топать ножкой, когда что-то идёт не по плану. С Юлей не получалось быть сдержанным, я хотел как можно скорее удостовериться в собственной правоте. Позже осознал: меня испугал внезапно возникший интерес к ней, поэтому я сразу начал искать в Юле пороки, чтобы разочароваться в ней и забыть.
В итоге разочаровался в себе. Будь Юля хоть трижды корыстной и продажной женщиной, это не даёт мне никакого права подавлять её, действовать силой, доводить до панической атаки.
Я решил отступить. Руслан не дурак, пусть сам разбирается со своей жизнью. А я прекращаю творить херню и оправдывать скотское поведение святыми мотивами. Друга решил спасти от алчной стервы – ага, конечно, смешно до колик в животе.
Как же я удивился, когда увидел Юлю в том же рыбном ресторане, где мы ели устриц две недели назад. Она сидела у окна, бледная, измождённая, с каким-то пустым потерянным взглядом. Отвечала на мои вопросы рассеянно, хмурилась и прикасалась пальцами к вискам. Не мог оставить её одну в таком состоянии, отвёз к себе домой. Ещё в ресторане написал Руслану о том, что случилось. Он попросил присмотреть за Юлей, объяснил, что никак не может освободиться в ближайшее время из-за встречи с важными людьми.
И вроде бы Руслан поступал правильно, но мне почему-то стало обидно за Юлю. У неё явно что-то случилось, а поддержки ждать не от кого. Мне она вряд ли доверится после того злосчастного недопоцелуя.
Заказываю пиццу и захожу в гостиную. Юля резко оборачивается: глаза огромные, перепуганные, она пытается изобразить улыбку, хотя сама белая как мел.
– Еду доставят через полчаса, – спокойно сообщаю и присаживаюсь на кресло подальше от неё. Держу дистанцию, чтобы дать привыкнуть к себе. – Как ты? Голова больше не болит?
– Нет, я в порядке, – глухо отвечает Юля, избегает зрительного контакта. Она напоминает дикого котёнка: забилась в уголок, со страхом глядит по сторонам, вся напряжена до предела, но при этом очень хочет мне довериться. Всего пару минут назад она согласилась остаться у меня, и в открытом взгляде сиял жизнерадостный огонёк. Неужели успела передумать, пока я звонил в службу доставки?
– Юль, ещё раз повторяю – тебе нечего бояться. Нас разделяют несколько метров, я не собираюсь на тебя нападать: как-то не воодушевляет перспектива оказаться в травмпункте с порванной губой, – намеренно ёрничаю, чтобы она расслабилась.
– Понял, что нельзя принуждать девушек к поцелую?
– Я вёл себя отвратительно, больше это не повторится.
– Неужели поверил, что я не корыстная легкодоступная стерва? – в глазах Юли загорается надежда. Хотел бы её обмануть, но не могу.
– Нет. Пока нет, – всё же уточняю, когда вижу разочарование в искристом взгляде. – Но мешать вам с Русланом больше не буду. Ваши отношения меня не касаются. Я изначально был не прав, когда грубил тебе, предлагал бросить друга и продаться мне за айфон.
– Не ожидала от тебя таких слов, – Юля наконец-то смотрит мне в глаза. Происходит какая-то грёбаная магия: я превращаюсь в истукана, почти не дышу, лишь жадно впитываю каждую эмоцию, отображающуюся в зелёно-коричневой радужке, и изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не подойти к этой хрупкой девчонке и не обнять её.
– Сколько тебе лет? – грубо спрашиваю, отводя взгляд.
– Двадцать пять. А что?
– В первую встречу подумал, что тебе едва исполнилось восемнадцать.
– Не ты один, у меня вечно на кассе паспорт требуют, когда я вино покупаю, – смеётся Юля. Её радость настолько заразительна, что я тоже невольно начинаю улыбаться.
– Что с тобой сегодня случилось? – пользуюсь моментом единения и задаю главный вопрос. Юля сразу же мрачнеет.
– Какая тебе разница? – она пытается защититься от неудобного вопроса, резко вскидывает голову, спрашивает громко, с вызовом.
– Ты не обязана рассказывать, если не хочешь.
– Не хочу! – восклицает Юля, а потом её плечи опускаются, будто все силы вмиг покинули её хрупкое тело. – Меня уволили.
Она что-то рассказывает про бывшего владельца магазина, который был классным и вообще мировым дядькой, потом с отвращением говорит про какого-то Артура, порядочного семьянина и крутого бизнесмена, решившего уволить её за какие-то мелкие прегрешения. В голосе Юли сквозит желчь и презрение. Нутром чую, что она многое не договаривает, но в душу лезть не пытаюсь. Я не Руслан.
– Ты очень любишь свою работу? – уточняю я.
– Да.
– И голова у тебя болела из-за увольнения?
Юля совершает быстрое, еле заметное движение: дотрагивается рукой до затылка и пренебрежительно кривит губы. Те же эмоции мелькали на её лице, когда она говорила про Артура. В ресторане сидела одинокая и убитая, на меня смотрела перепуганными глазами, две недели назад у неё началась паническая атака из-за моего насильного поцелуя. Юля резко реагирует на чужие прикосновения, её увольняют с работы без внятной на то причины, и Артура она с издёвкой называет примерным семьянином. Пазл складывается, и я сжимаю челюсть, стараясь унять гнев.
Не нужно быть Шерлоком, чтобы понять – к ней приставал работодатель, а когда Юля отказалась – уволил. Возможно, домогался её не первый раз и сегодня даже применил силу, но это уже мои догадки.
Хреново.
– Я что-то не то сказала? – испуганно спрашивает Юля.
– Нет, всё нормально. Устал просто. Так что ты будешь делать? Искать новую работу?
– Это был единственный магазин комиксов в нашем городе, – грустно произносит Юля. – Но я справлюсь. Тем более я всего лишь обычная продавщица, могу устроиться куда угодно, особых знаний от меня не требуют.
– Я так сильно тебя обидел, что ты уже который раз вспоминаешь мои слова?
Юля отводит взгляд, забирается с ногами на диван и обнимает колени своими тонкими руками. Долго молчит, потом вздыхает и тихо говорит:
– Просто ты во многом прав. И от этого больно. Руслан меня поддерживает во всём, доказывает, что нет ничего плохого в работе продавца-консультанта. И этот так, любая деятельность достойна уважения. Только я не уверена, что счастлива.
Юлин голос дрожит и срывается, она закрывает лицо ладонями, замыкается в себе.
В груди печёт, бездействие убивает. Я подхожу к Юле, сажусь возле неё и пытаюсь осторожно обнять. Она тут же тянется ко мне, обвивает шею горячими руками и тяжело дышит. Так мы и застываем: в неудобной позе на диване, тесно прижавшись друг к другу телами, в странной, объединяющей тишине.
А потом раздаётся звонок в дверь. Мечтаю только об одном: лишь бы это был доставщик пиццы, а не Руслан.
